Почему? Эрик уставился на нее в изумлении. Она смотрела на него, ожидая объяснений. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он наконец заговорил:
      – Вы не можете не понимать этого. Подумайте о последствиях. А я в моем нынешнем положении не могу предложить вам руку.
      Она подняла брови.
      – Я и не жду вашего предложения.
      – А чего, позвольте спросить, вы ждете?
      – Хочу пережить с вами восхитительное приключение.
      Сердце у Эрика едва не выскочило из груди, в висках застучало.
      Ее ответ ошеломил его, привел в восторг. Но если он согласится, его замучает совесть. Воцарилось тягостное молчание.
      – Я польщен вашим предложением, но, к сожалению, не могу его принять.
      Она помрачнела.
      – У вас уже есть любовница?
      – В настоящее время нет.
      Она явно обрадовалась и невольно устремила взгляд на его возбужденную плоть.
      – Вы не можете отрицать, что хотите меня.
      – Совершенно верно. Но есть множество соображений. Вы, видимо, не обо всем подумали…
      – Обо всем.
      – А о вашей репутации тоже?
      – Никто не узнает. Я никому не скажу. Надеюсь, вы тоже.
      – Конечно. Но в таком месте, как Танбридж-Уэллз, где все знают друг друга, невозможно скрыть любовную связь.
      – Не согласна. – Глубоко втянув воздух, Саманта сжала перед собой руки. – В этой деревне на меня смотрят как на странную, закоренелую старую деву. Никто не поверит, что найдется мужчина, тем более такой, как вы, который подарит мне хотя бы мимолетный взгляд. Я и сама в это верю с трудом. Скажу вам больше. Если мы оба во всеуслышание заявим, что стали любовниками, никто не примет этого всерьез.
      Это была истинная правда, и лорда охватило негодование. Только слепой мог не заметить, как она хороша. Или полный болван.
      – Мне скоро двадцать шесть, – продолжала она. – Я давно привыкла к тому, что моя внешность и интересы отталкивают от меня мужчин, но не перестала мечтать о приключениях и страсти.
      Робкая надежда и тоска мелькнули в ее глазах, и у него перехватило дыхание. Черт побери, придется убедить ее в том, что это плохая идея – взять его в любовники, не думая о последствиях. Но как это сделать, когда чресла ноют от вожделения и нет сил произнести хотя бы слово.
      Он взял ее за руку, и пальцы их сплелись. Его бросило в жар, и только гигантским усилием воли он заставил себя не заключить ее в объятия, послав эту проклятую совесть к чертовой бабушке.
      – После встречи с Похитителем Невест, – тихо произнесла Самми, – я была не в состоянии заглушить в себе жажду приключений.
      Эрик похолодел.
      Похититель Невест?! Какое он имеет ко всему этому отношение?
      – Он заставил меня почувствовать себя… живой. Заставил испытать множество желаний.
      Он стиснул челюсти и сузил глаза.
      – Одно из них – завести любовника?
      Она смело встретила его взгляд.
      – Да.
      Необъяснимая, иррациональная ревность охватила его.
      – Тогда, пожалуй, вам лучше обратиться с вашим предложением к Похитителю.
      Лицо ее вспыхнуло, и он скрипнул зубами. Ему и в голову не приходило, что она может питать… нечто вроде любви к его второму «я».
      – Вряд ли я когда-нибудь встречусь с ним.
      «Уже встретилась».
      – А если встретитесь?
      – Он ничем не дал мне понять, что желает меня.
      Черт бы ее побрал, что она хочет этим сказать? Что ей хотелось отдаться Похитителю Невест? При мысли о том, что другой мужчина может вызвать у нее желание, пусть даже он сам, в глазах у него стало красно.
      Подавив нарастающее возмущение, он холодно произнес:
      – А вы учли, что ваше «приключение» может привести к беременности?
      – Да, но я знаю, что существуют способы предохранения.
      – И вы знаете, что это за способы?
      – Нет… пока не знаю.
      – Пока?! – Он провел рукой по волосам. – И как же вы намерены это узнать?
      Она подняла брови.
      – А вам они известны?
      – Разумеется. У меня нет никакого желания производить на свет ублюдков.
      Она с облегчением улыбнулась:
      – Великолепно. Вы мне расскажете, что я должна делать.
      – Я не сделаю ничего подобного. Эти сведения вам ни к чему, потому что я не собираюсь становиться вашим любовником. – Он провел рукой по лицу и покачал головой. – Что, если в будущем вы выйдете замуж? – Едва эти слова сорвались с его губ, как в голове у него промелькнуло видение – Самми в объятиях другого мужчины. Он чуть не задохнулся.
      – У меня нет никакого желания выходить замуж. Научная работа заполняет всю мою жизнь, и я надеюсь, что когда-нибудь отправлюсь путешествовать. Если бы мне хотелось стать чьей-то женой, я могла бы согласиться на жениха, которого недавно подыскали мне родители. Обещаю вам, что не стану пытаться склонить вас к браку.
      – Разумно, поскольку у меня тоже нет ни малейшего желания вступать в брак. Тем более не по доброй воле.
      – У меня тоже. Но как же ваш титул?
      – Умрет вместе со мной, – твердо заявил он.
      – Понятно, – вздохнула она и добавила: – Ну что же, раз мы с вами обсудили и удалили все препятствия…
      Одному Богу известно, как мучительно хотелось ему ласкать ее. Но голос совести звучал у него в голове, и он чувствовал, что обязан спасти Самми от себя самого. Потому что она явно не отдавала себе отчета в том, что собирается сделать.
      Отшвырнув прочь вожделение, грозившее взять верх над добрыми намерениями, он взял Самми за плечо и заглянул ей в глаза. Искренне надеясь, что она поймет всю глубину его сожалений, граф сказал:
      – Я не могу стать вашим любовником. Именно потому, что желаю вас. – Он невесело усмехнулся. – Слишком сильно желаю. Не хочу оказаться виновником вашей гибели в глазах общества.
      Она еще выше вздернула подбородок.
      – Что бы ни случилось, я вас не буду винить.
      – Верю. Но у меня есть совесть, и я не смогу уйти от ответственности.
      В глазах ее мелькнуло сомнение.
      – А ваши прежние любовницы? Вас не заботила их репутация?
      Почувствовав прилив нежности, он обхватил ладонями ее лицо и провел большими пальцами по ее щекам.
      – У меня не было девственниц. Их связь со мной или с кем-либо еще не вредила их репутации. А вот вы погибли бы. И я не могу этого допустить.
      Глаза ее мигом погасли.
      – Понятно. – Она резко отступила назад, и руки его упали. – В таком случае мне лучше вернуться домой. Отдайте мне, пожалуйста, очки.
      – Да. Прошу вас. – Он вынул из кармана очки и протянул ей.
      Надев очки, Самми чинно кивнула ему:
      – Всего хорошего, лорд Уэсли. – И, круто повернувшись, направилась по дорожке к дому.
      Всего хорошего. Она дала ему понять, что это их последняя встреча.
      Оно и к лучшему. Но черт побери, как заныло у него сердце при мысли о том, что он никогда больше ее не увидит. Не увидит ее улыбки. Не услышит ее смеха. Не прикоснется к ней. Не поцелует.
      Он крепко сжал губы, чтобы не окликнуть Самми, вжал ноги в землю, чтобы не побежать за ней. Закрыл глаза, чтобы не видеть, как она уходит от него.
      Он поступил правильно. Благородно. Ради нее. Откуда только у него взялись силы.
      Он открыл глаза. На тропинке, по которой ушла Саманта, никого не было. Он уже хотел уйти, но тут взгляд его упал на баночку с медом, стоявшую возле кустиков. И сразу же в голове у него пронеслись потоком видения. Как она обрадовалась его подарку. Как глаза ее от желания подернулись пеленой, когда он поцеловал ее. С каким серьезным, полным мучительной надежды выражением лица она просила его стать ее любовником.
      Он с горечью рассмеялся.
      Иначе, как благородным дураком, его не назовешь. Сердце сжалось от боли, которую ему теперь никогда не заглушить.
 
      Самми сидела за своим секретером, барабаня пальцами по его лакированной поверхности вишневого дерева. Отказался. Нужно выбросить эту мысль из головы.
      Попробуй выбрось.
      Она вздохнула и прикусила губу. Его отказ должен был смутить ее. Унизить. Отрезвить. Но она чувствовала только разочарование. И огорчение.
      Решимость исполнить задуманное лишь усилилась.
      Но как это сделать? Как убедить его, увлечь, соблазнить? Зачем он повел себя столь благородно?
      В то же время она не могла не признать, что восхищается им еще больше за то, что он так заботится о ее благополучии и репутации. Но она не может упустить такую возможность познать страсть. Именно с ним. С лордом Уэсли. Другой ей не нужен. Она лучше состарится, так и не узнав, что такое страсть. Не встреть она лорда Уэсли, так и поверяла бы свои мечты дневнику.
      Но теперь, познав вкус его поцелуев и силу объятий, ощутив жар его желания, она должна узнать больше. Но для этого необходимо выяснить, как предохранить себя от беременности.
      Она быстро набросала записку Люсиль, сообщив, что собирается навестить ее вечером, и, запечатав воском, спустилась вниз на поиски Хьюберта. Она знала, что он с радостью отвезет записку сестре, которая жила в деревне. В кладовке у нее всегда хранилась коробка с медовыми бисквитами, которые так любил Хьюберт.
      В ожидании ответа Самми составила список вопросов, которые она задаст сестре.
      Она не теряла надежды использовать полученную информацию на практике.
 
      В девять часов вечера Самми вошла в уютную гостиную Люсиль. Каково же было ее разочарование, когда она увидела устремленные на нее пытливые взгляды трех пар глаз.
      – Добрый вечер, Самми, – хором сказали Люсиль, Гермиона и Эмили.
      Обычно она с радостью проводила вечера с сестрами, но сегодня обстоятельства были необычными. Ясное дело, ей не удастся поговорить на интересующую ее тему. Подавив разочарование, она вошла в комнату и обнялась с сестрами.
      После приветствий все расположились у камина на креслах, обитых ситцем. Люсиль, налив каждой сестре по полной рюмке шерри, спросила:
      – Ну, Самми, выкладывай. Что между вами происходит?
      Рука Самми, потянувшаяся за рюмкой, замерла на полпути.
      – Прошу прощения?
      – Ах, не прикидывайся, – фыркнула Гермиона, придвигая кресло ближе к Самми. – Мы просто умираем от желания узнать все.
      Самми взяла рюмку и сделала большой глоток. Она поняла, что имеют в виду сестры. Подозрения ее подтвердились, когда Эмили, сидевшая на одном с ней диванчике, придвинулась к ней так, что едва не оказалась у нее на коленях.
      – Ах, он так хорош собой, Самми, – сказала Эмили с сияющими глазами. – И богат, и…
      – Титулован, – вставила Люсиль, ставя на столик рядом со своим креслом графин. – Такая замечательная родословная. Ты ведь знаешь, что он восьмой граф.
      – Нет, не знаю, – промямлила Самми. – Но…
      – Всем известно, что граф закоренелый холостяк, но теперь, кажется, решил обзавестись женой, если ухаживает за Самми, – сказала Гермиона, беря у Люсиль поднос с бисквитами.
      Самми едва не поперхнулась ликером. Она-то полагала, что никто не поверит, будто граф ухаживает за ней, но ее преданные сестры приняли это за чистую монету.
      Эмили принялась хлопать ее по спине, добавив при этом:
      – Представляешь, он заявил, что никогда не женится. Вот чепуха-то. Мы знали, что он передумает, как только встретит ту, которая ему нужна. – Она посмотрела на Самми с выражением, весьма смахивающим на благоговейный ужас. – Просто мы не знали, что этой женщиной окажешься ты.
      Самми закашлялась и отчаянно замахала рукой, на глаза навернулись слезы.
      – Нет, – выдохнула она, – это не так.
      – Передай мне ее рюмку, Эмили, – вмешалась Люсиль. – Я еще ей налью. И перестань колотить ее по спине. Посмотри, она уже пришла в себя.
      – Когда он собирается снова к тебе прийти? – спросила Гермиона, беря вновь наполненную рюмку. – Надо, чтобы он не каждый раз заставал тебя дома.
      – Гермиона права, – сказала Эмили. – И пусть ждет не меньше четверти часа, прежде чем ты выйдешь к нему. Не бойся, он не уйдет. Такой искушенный джентльмен привык к подобным вещам.
      – И еще, – прозвенел голосок Люсиль, – ты должна хотя бы полчаса в день практиковаться перед зеркалом в кокетливых взглядах. Лучше всех мне удавался такой. – Опустив подбородок, она скромно потупилась, потом медленно подняла глаза, и ресницы ее затрепетали.
      – Чудесно! – воскликнула Эмили. – А еще можно бросить взгляд поверх веера…
      – Или надуть губки, – добавила Гермиона, округлив губы в совершенно круглое «о». – И можешь быть уверена, что…
      Самми подняла руку:
      – Перестаньте. Замолчите. Сначала выслушайте меня.
      Сестры замолчали, глядя на нее с нетерпеливым, любопытным и восторженным видом.
      «Господи, надо пресечь все это в корне».
      – Вы совершенно неверно истолковали происходящее. Между мной и графом ничего нет, – сказала Самми, поправляя очки.
      – Но мамочка говорит, что он приехал к тебе с цветами, – возразила Люсиль.
      – После моего похищения мне наносили визиты все холостые джентльмены, чтобы расспросить о Похитителе Невест. Лорд Уэсли не исключение.
      Эмили выпила свой шерри и протянула рюмку за новой порцией.
      – Но мамочка сказала, что он пригласил тебя к себе домой и…
      – …прислал за тобой карету, – договорила за сестру Люсиль.
      – В таком случае мамочка не могла не сказать, что он пригласил и меня, и Хьюберта с единственной целью – показать нам свой гершелевский телескоп. Приглашение это имело чисто научный характер.
      На безукоризненном лбу Гермионы появилась морщинка.
      – И больше он к тебе не приходил?
      – Нет, – сказала Самми, быстро сообразив, что его сегодняшнее появление у озера нельзя назвать визитом. – И вряд ли придет. Мамочке все показалось. – Господи, заподозри мать правду, она грохнулась бы в настоящий обморок.
      Улыбка исчезла с лица Эмили.
      – Ты хочешь сказать, что он вовсе не собирается…
      – Ты хочешь сказать, что он вовсе не намерен…
      – Не намерен и не собирается, – ответила Самми как могла бодро. – Говорю же вам, между нами ничего нет. – Она с невинным видом поджала губы, надеясь, что вспыхнувший на щеках румянец не выдаст ее. – Так что выбросьте все это из головы.
      Разочарованные, сестры что-то промямлили. Потом Эмили погладила Самми по руке:
      – Ладно, если лорд Уэсли, проведя целый вечер в твоем обществе, умудрился не рассмотреть, какая ты необыкновенная, значит, он просто…
      – Болван, – вставила Герми, кладя руку на руку Эмили.
      – Осел, – заявила Люсиль чересчур громким шепотом и икнула, что совершенно не приличествовало леди. – Кто-нибудь хочет еще шерри?
      Все протянули рюмки. Люсиль налила ликеру и сказала:
      – Если тебе не хочется говорить о своих отношениях с графом…
      – Да тут и говорить не о чем, – произнесла Самми, стиснув зубы.
      – Ладно. Тогда скажи, зачем мы тебе понадобились?
      Самми не стала уточнять, что ей нужна была только Люсиль. Очевидно, Люсиль разослала записки всем сестрам, пообещав им, что можно будет узнать подробности отношений Самми с графом. Но ей не к кому было больше обратиться за нужной информацией. Когда она объяснит, что сведения ей нужны для научных целей, все обойдется.
      – На самом деле мне необходима ваша помощь в одном научном вопросе.
      Это заявление было встречено без всякого энтузиазма.
      – Мы ничего такого не знаем, – сказала Эмили, отломив кусочек бисквита. – Лучше спроси у Хьюберта.
      – К сожалению, эту тему я не могу обсуждать с мужчиной.
      Гермиона нахмурилась.
      – Тогда обратись к мамочке.
      Услышав это, Самми с трудом подавила дрожь.
      – Не думаю, что она мне поможет. Боюсь, она неправильно истолкует мой вопрос. Разволнуется, как это обычно бывает.
      – Спрашивай, мы тебя слушаем, – сказала Люсиль с ободряющей улыбкой.
      – Вот и хорошо. Мне нужно знать, как может женщина предохранить себя от беременности?
      Этот вопрос был встречен тремя раскрытыми ртами и тремя парами вытаращенных глаз. Сердце у нее упало. Вот досада1 Неужели сестры ничего не знают? Но они должны знать, ведь они замужем. Сестры переглянулись и снова устремили глаза на Самми. Она почувствовала себя так, словно ее положили под микроскоп.
      Люсиль сделала большой глоток шерри.
      – Ведь ты сказала, что ничего не происходит…
      – Между тобой. – Эмили залпом осушила рюмку.
      – И графом. – Гермиона сделала то же самое. Самми бросило в жар, даже кончики ушей зарделись.
      – Между нами действительно ничего не происходит. Я же сказала, что мне нужны сведения для научного эксперимента. Вопрос деликатный, и мне некому его задать, кроме вас.
      – Обсуждать подобные вещи с незамужней девушкой крайне неприлично, – нахмурившись, заявила Эмили.
      – Да уж, – согласилась Гермиона. – Что же это за эксперимент, для которого понадобились такие сведения?
      Тогда Самми заговорила тем монотонным голосом, который, как она знала, вызывал скуку у ее сестер:
      – Я хочу провести сравнительное изучение репродуктивного цикла нескольких образчиков, среди которых имеются лягушки, змеи и мыши, все они родственны человеку. – При упоминании лягушек, змей и мышей сестры как по команде поморщились, словно проглотили лимон. А Самми как ни в чем не бывало продолжила: – Возьмем, к примеру, змею. После того, как она сбрасывает кожу…
      – Это очень увлекательно, Самми, – прервала ее Эмили, – но нет необходимости вдаваться в детали. – И она подала Самми блюдо с бисквитами.
      Самми взяла бисквит и постаралась заглушить в себе неловкость оттого, что так бесстыдно манипулирует сестрами.
      Эмили откашлялась, а потом проговорила тихим голосом:
      – Ну, раз это нужно для науки, то я слышала, что некоторые женщины потом промывают сама знаешь что уксусом.
      Самми воззрилась на нее совершенно ошеломленная. Обретя дар речи, она пробормотала:
      – Неужели? А… а зачем они это делают?
      – Чтобы смыть сама знаешь что. – Лицо у Эмили сделалось малинового цвета, и она потянулась за очередным бисквитом.
      Как зачарованная, Самми открыла рот, чтобы продолжать расспросы, но тут вмешалась Люсиль:
      – Ну а я слышала… – Она замолчала, быстро оглядела комнату, словно желая убедиться, что в ней нет никого из посторонних, и наклонилась вперед. Самми, крайне заинтересованная этим, тоже подалась вперед, так что чуть было не сползла с кушетки. Люсиль продолжала, понизив голос до шепота: – Что некоторые женщины даже промывают там душем из уксуса.
      Глаза у Эмили стали круглыми.
      – Не может быть!
      – Или из лимонного сока, – кивнув, добавила Гермиона. – Но это сложнее. – Она наполнила до краев все рюмки. – Еще я слышала, что некоторые женщины пользуются морскими губками.
      – А что они с ними делают? – спросила Самми, размышляя, где можно достать морскую губку.
      – Смачивают уксусом.
      – Или бренди, – вставила Эмили.
      – А потом помещают сама знаешь куда, – закончила Гермиона.
      – И что это дает в итоге? – спросила Самми, надеясь, что поняла, о каком именно месте идет речь. Эмили снова икнула.
      – Они не дают сама знаешь чему проникнуть сама знаешь куда и зачать младенца.
      – А, да, это весьма обычная вещь, я знаю, – сказала Люсиль. – И еще я слышала, что есть предмет, который джентльмен может надеть сама знаешь на что, и это не даст сама знаешь чему попасть сама знаешь куда. – Она стала обмахиваться рукой и ослабила узел шейной косынки. – Господи, как здесь жарко!
      – Ну а я слышала, – сказала Эмили, – что существует способ, при котором джентльмену нужно удалиться сама знаешь из чего до того, как он сама знаешь что.
      Леди замерли на несколько мгновений, потом Гермиона захихикала:
      – Господи, Эмили, я не уверена, что мне хотелось бы узнать об этом!
      Эмили расхохоталась и прижала руки к губам. Смех ее оказался заразительным, и вскоре все четверо хохотали как безумные.
      – Ну, что до меня, я не стала бы ни за что прибегать к этим способам, – сказала Люсиль, вытирая слезы подолом платья. – Мне очень хочется стать матерью.
      – И мне, – сказала Гермиона. – Хотя мысль о родах меня немного пугает. Одна из нас должна обзавестись младенцем и рассказать остальным, каково это. Эмили, ты должна быть первой.
      – Я? – Эмили сердито посмотрела на сестру. – А почему не ты?
      Гермиона повернулась к Люсиль:
      – Ты, Люсиль, первая вышла замуж. Вот почему.
      – Ладно. Раз уж вы настаиваете, я рожу до конца этого года.
      – Но это невозможно, – фыркнула Эмили. – Сейчас уже июль.
      Люсиль молча подняла брови, в уголках ее губ заиграла легкая усмешка. Тут Самми осенило.
      – Вполне возможно, – сказала она, – если Люсиль уже ждет ребенка.
      На некоторое время воцарилось молчание, а потом началось что-то невообразимое. Все разом принялись кричать, смеяться, плакать, обниматься.
      – И давно ты об этом узнала?
      – Как ты себя чувствуешь?
      – Не похоже, что ты ждешь ребенка!
      – А мамочка знает?
      Люсиль рассмеялась:
      – Господи, успокойтесь! Я знаю об этом несколько недель, и мне хотелось сначала сказать Ричарду, а он гостит у своей матушки и вернется только завтра.
      – Поэтому ты не поехала с ним? – спросила Гер-миона.
      Люсиль кивнула.
      – Мы подозревали, что я беременна, и не хотели рисковать – путь неблизкий. Пока Ричарда не было, доктор подтвердил наши подозрения. А вообще, я чувствую себя прекрасно. Мамочке я уже сообщила, но взяла с нее слово, что она не проговорится, я хотела сама вам сказать.