Из лондонской «Таймс»:
      «Общество охотников за Похитителем Невест растет с каждым днем, поиски расширяются. Награда за его поимку в настоящий момент – пятнадцать тысяч фунтов. Похитителя Невест можно считать покойником».

      Адам Стратон бодро шагал по неторной дороге, идущей по восточному периметру деревни. Дорога эта вела в густой лес, заднюю границу огромных владений лорда Уэсли. Адам с наслаждением вдыхал прохладный утренний воздух, но нервы у него были натянуты до предела. Прежде чем войти в лес, он остановился.
      Вообще-то ему не положено проникать на территорию лорда Уэсли, но… Он посмотрел на розы, которые сжимал в руке, и поморщился. Если он не скоротает путь, розы для леди Дарвин увянут. Его здравый смысл и рассудок дали еще несколько залпов в битве, которую они вели друг с другом с тех пор, как он с полчаса тому назад купил в деревне цветы. Сделав глубокий вдох, он вошел в лес.
      «У тебя нет никакого дела к леди Дарвин», – заявил рассудок. Здравый смысл фыркнул: «Конечно, ты должен навестить ее. Вы старые друзья. Особенно после того, как она рассказала о том, что несчастна в личной жизни. Ты просто обязан узнать, все ли с ней в порядке. Как друг». Тогда почему сердце бьется так сильно, что вот-вот выскочит из груди в предвкушении встречи с ней? Почему он купил цветы вместо того, чтобы заплатить прачке за эту неделю. И наконец, почему ему так хотелось вызвать улыбку на ее печальном лице?
      «Потому что, тупоумный ты дуралей, – подал голос здравый смысл, – ты безнадежно в нее влюблен».
      Адам остановился и провел рукой по волосам. Его долг – навестить ее. Узнать, здорова ли она. Как бы в подтверждение собственных мыслей он кивнул.
      Едва заметное движение сбоку прервало его размышления. Вглядевшись сквозь деревья, он заметил человека, ведущего в поводу вороного коня по направлению к конюшне лорда Уэсли, и, подойдя поближе, узнал Артура Тимстоуна, графского конюха.
      А вот коня он видел впервые. Насколько он знал, у лорда Уэсли не было такого. Но он мог купить его недавно.
      Тут в голову ему пришла другая версия, и пульс забился сильнее. Не обнаружил ли лорд Уэсли этого коня, когда пытался помочь в поисках Похитителя Невест? По описаниям конь очень походил на того, на котором ездил Похититель. Судья разволновался и поспешил к конюшне, намереваясь поговорить с Артуром.
      Слегка запыхавшись, он вошел в конюшню и, когда глаза привыкли к полумраку, обнаружил, что конюшня просторная и содержится в идеальном порядке.
      – Эй! Вы здесь, Тимстоун?
      Ответа не последовало. Очевидно, Артур поставил вороного в денник и пошел на кухню перекусить. Ладно, он просто посмотрит на коня, а потом нанесет визит леди Дарвин. Если повезет, граф тоже окажется дома, и Адам расспросит его о вороном.
      Адам обошел конюшню, заглядывая в каждый денник. Да, лорд Уэсли владеет превосходными лошадьми. Только вороного жеребца среди них нет.
 
      Дверь открыл дворецкий с мрачным лицом.
      – Чем могу быть полезен, сэр? – спросил он. Адам подал ему свою визитную карточку.
      – Мне бы хотелось поговорить с лордом Уэсли или его сестрой.
      – К сожалению, мистер Стратон, это невозможно. С самого утра они уехал в Лондон.
      – Понятно. А когда вернутся?
      – Не знаю, но поскольку господин граф завтра утром венчается, полагаю, что до этого времени вернутся.
      – Э-э-э… да, конечно. А вы не знаете, зачем они поехали?
      Дворецкий отнесся к вопросу с явным неодобрением:
      – Его милость не обязан держать отчет перед прислугой.
      Иными словами, дворецкий не знал. Или не хотел говорить. Адам отдал ему букет роз.
      – Это для леди Дарвин.
      Выражение лица дворецкого немного смягчилось.
      – Весьма любезно с вашей стороны, сэр. Я прослежу, чтобы их передали.
      – Благодарю вас, мистер?..
      – Эверсли, сэр.
      – А скажите, Эверсли, вы не видели Артура Тимстоуна? На конюшне его не было, а мне хотелось бы с ним поговорить.
      – Он скорее всего на кухне. Завтракает. Позвать его?
      – После завтрака он вернется на конюшню?
      – Да, сэр.
      – Тогда я подожду его там.
      – Как вам угодно, сэр.
      Адам уже повернулся, чтобы уйти, но вернулся.
      – Вот еще что, Эверсли. Вы, случайно, не знаете, есть у графа вороной жеребец?
      Вопрос этот насторожил Эверсли:
      – Лошадьми ведает Тимстоун, сэр. Но что-то не припомню, чтобы видел у графа вороного жеребца или чтобы граф упоминал о нем.
      – Благодарю вас, Эверсли.
      Дворецкий кивнул и закрыл дверь. Нахмурившись, Адам вернулся к конюшне по просторной, прекрасно подстриженной лужайке, решив дождаться Артура Тимстоуна. Здесь происходит что-то очень странное, и он не уйдет, пока…
      Кто-то окликнул его по имени. Адам обернулся и увидел направляющегося к нему Артура. Отлично. Он получит ответ быстрее, чем предполагал.
      – Здрасьте, мистер Стратон, – поздоровался Артур, когда судья подошел к нему. – Зачем пожаловали?
      – Да вот, собирался нанести визит леди Дарвин и выразить свои соболезнования, но оказалось, что они с братом уехали на весь день в Лондон.
      – Это верно.
      – Не знаете, зачем они туда поехали и когда вернутся?
      – Точно не могу сказать, но скорее всего господин граф поехал купить каких-нибудь побрякушек своей невесте и попросил леди Дарвин помочь ему. К обеду, может, и вернутся.
      – Понятно. И еще я хотел спросить у графа, узнал ли он, кто владелец вороного жеребца.
      – Да вроде бы ничего такого он не говорил.
      – Вот как? А может, у него самого есть такая лошадь?
      Артур нахмурился и почесал в затылке.
      – Черный жеребец? Нет, сэр. У лорда Уэсли нет такой лошади.
      – Тогда, может быть, черный мерин?
      – Нет, сэр. Единственная черная лошадь, которая есть у его милости, это кобыла по кличке Полночь.
      Адам покачал головой. Виденная им лошадь определенно не была кобылой.
      – Может быть, граф держит у себя жеребца, который принадлежит кому-то другому? Я говорю о коне, которого вы привели в конюшню с полчаса назад. Я видел собственными глазами.
      Лицо у Артура прояснилось, и он усмехнулся:
      – Граф не держит у себя чужих лошадей, скорее всего, вы имеете в виду Императора. Я выгуливал его. Но глаза подвели вас, мистер Стратон. Император не вороной, а темно-гнедой. Тут легко ошибиться. Особенно при солнечном свете.
      – Да, пожалуй.
      – Ну, тогда извините – у меня дел невпроворот.
      Адам улыбнулся:
      – Да, конечно. Всего хорошего, Тимстоун.
      – И вам того же, сэр.
      Адам, прищурившись, смотрел вслед удаляющемуся конюху. Хотя слова Тимстоуна звучали убедительно, он, без сомнения, лгал. Но зачем? Адам никак не мог принять гнедого коня за вороного, даже при солнечном свете.
      И каким-то образом этот вороной жеребец, которого, судя по всему, у лорда Уэсли не было, исчез где-то между дверьми конюшни и денником. Ведь Адам все тщательно осмотрел. Разве что в конюшне есть потайной денник где-то за дверью.
      Сердце у Адама забилось медленными тяжелыми ударами, когда он разложил по полочкам результаты своих наблюдений. Зачем Тимстоун солгал насчет лошади, если ему нечего было скрывать, например лошадь Похитителя Невест? Но если вороной жеребец действительно принадлежит Похитителю, трудно себе представить, что Артур и есть Похититель. Нет, Похититель гораздо моложе.
      Тут он замер, потрясенный мелькнувшей в голове мыслью. А что, если сам граф Похититель Невест? Поначалу такое предположение показалось судье смехотворным. Но постепенно обрело смысл. Уэсли, без сомнения, обладает денежными средствами. Его имение обеспечивает ему уединенность. Он классный наездник. И конечно же, никто не заподозрит графа Уэсли в совершении преступлений.
      Адам вспомнил, с какой готовностью граф предложил ему свою помощь в поисках злодея. Или это было притворство? Он вздохнул и попытался привести в порядок мысли. Неужели тот, кого он так долго искал, практически находится у него под носом? Неужели его розыски подходят к концу?
      Адам скрипнул зубами. Черт побери, он всегда относился к Уэсли с симпатией. Но симпатия симпатией, а закон законом. Если подозрения его подтвердятся, он обязан отдать графа под суд. Он сжал кулаки при мысли о том, как будет страдать Маргарет, если ее брата повесят, не говоря уже о том, что ее имя будет запятнано. Но в этом случае он сможет ее утешить. Сможет…
      Адам отогнал эту мысль, почувствовав отвращение к самому себе. Он никогда не станет злоупотреблять своим положением ради собственной выгоды. К тому же Маргарет возненавидит его за то, что он схватил ее брата. Но закон надо соблюдать. И теперь Адаму нужны только доказательства.
      Он снова устремил взгляд на конюшню. Тимстоун стоял в дверях, наблюдая за ним, и Адам дружески помахал ему. Тимстоун помахал в ответ, и Адам направился к дороге, ведущей в деревню.
      Необходимо еще раз побывать на графской конюшне, но когда там не будет Тимстоуна. Ночью. И поискать вороного.
      Мысли его обратились к Саманте Бриггем. Знала ли она, что ее будущий муж преступник? Ведь он и ее похищал. Узнала ли она его?
      Это обязательно надо выяснить. Дойдя до развилки, он повернул в сторону Бриггем-Мэнор.
 
      Когда все собрались в столовой за завтраком, Саманте было не до еды. Мысль о том, что, возможно, она никогда больше не увидит родных, повергла ее в отчаяние.
      Комок подступил к горлу, и жгучие слезы навернулись на глаза. Чтобы никто не заметил, она подняла чашку с чаем. Мать, сияя улыбкой, без умолку болтала о свадьбе. Порой она бывала невыносима, но Самми будет ужасно по ней скучать.
      Она взглянула на отца, и на душе стало тепло. Он не всегда ее понимает, но очень любит. А терпения у него больше, чем у десятка мужчин, вместе взятых. Правда, иногда мать выводит его из себя. Ребенком Самми любила свернуться калачиком у него на коленях и слушать, как он читает ей книжку. Когда же она подросла, они с отцом сидели в гостиной на мягких диванах, с восторгом слушая пение Люсиль, Гермионы и Эмили на очередном импровизированном домашнем концерте.
      При воспоминании о сестрах губы ее задрожали. Им так хорошо было вместе, так весело. Сколько раз они собирались, чтобы обсудить, каким образом помешать матери осуществить ту или иную немыслимую затею. Сестры пытались превратить Самми в лебедя, которым она никогда не станет, пылко защищая ее от насмешек других. Самми стало грустно при мысли, что она так и не дождется, когда у Люсиль родится ребенок, и никогда не узнает, племянник у нее или племянница.
      Хьюберт о чем-то спросил мать, и Самми остановила на нем взгляд. Никогда она еще не испытывала такой боли. Господи, как же она оставит Хьюберта? Она любила его с тех самых пор, как он появился на свет, с восхищением следила, как он рос и развивался. Словно мать. Он станет настоящим ученым, быть может, прославится, но она этого не увидит.
      Только с Хьюбертом она может проститься по-настоящему. Она не хотела делиться с братом своими планами, но уехать не простившись просто не может. Она все расскажет ему перед отъездом. Он уже доказал, что умеет хранить тайны, и она полностью доверяет ему.
      Сразу после завтрака она отправится в Лондон и купит билет. Куда – Самми пока не знала. Это зависит от того, какие корабли отходят завтра. Но прежде чем направиться в Лондон, она заедет в Уэсли-Мэнор сообщить Эрику о своем решении.
      При мысли об этом сердце ее болезненно сжалось.
      Когда она вернется из Лондона, нужно будет собрать кое-какие вещи. Большая часть ее гардероба уже упакована – все думают, что для свадебного путешествия, но есть еще книги, дневники, памятные подарки, их она не может оставить.
      Голос матери вывел ее из раздумья:
      – Ты не согласна, Самми, милочка?
      Самми посмотрела на ее сияющее лицо и попыталась улыбнуться, но у нее ничего не получилось. Губы задрожали, и крупная слеза упала в чашку с чаем.
      В глазах Корделии появилась тревога.
      – Боже мой, милочка, что случилось? Ах ты, Господи, это все нервы. – Она обняла дочь. – Не волнуйся, дорогая. Всем невестам не по себе накануне свадьбы. Но завтра… – Корделия испустила блаженный вздох, – у тебя начнется новая жизнь.
      Самми закрыла глаза, чтобы сдержать слезы. Воистину завтра у нее начнется новая жизнь.
 
      Одетая в свое самое удобное синее платье для прогулок и ботинки, Самми спустилась по освещенным солнцем каменным ступеням крыльца. Чем скорее ее визит к Эрику закончится, тем лучше.
      В этот момент, к своему неудовольствию, она заметила судью. Ничем не выдав своего волнения, она нашла в себе силы улыбнуться ему. Зачем он пришел? Хочет сообщить новые сведения о розысках Похитителя или снова начнет задавать вопросы? Господи, уж не узнал ли он правду?
      – Доброе утро, мистер Стратон.
      – И вам того же, мисс Бриггем. Вы куда-то собрались?
      – Да, в деревню. Так что прошу прощения. – Она хотела обойти его, но он пошел с ней рядом.
      – Я буду вас сопровождать. Не возражаете? Мне нужно задать вам несколько вопросов.
      Поскольку Самми вовсе не собиралась идти в деревню, она остановилась.
      – Боюсь, матушке не понравится, если я отправлюсь так далеко наедине с мужчиной.
      – Разумеется. – Он огляделся, потом указал на каменную скамью, стоявшую неподалеку. – Давайте присядем на минутку. Я не задержу вас, обещаю.
      Пришлось Самми согласиться.
      – Полагаю, приготовления к завтрашней свадьбе завершены? – спросил он с улыбкой.
      – Да. – Она через силу улыбнулась.
      – Превосходно. Рад узнать, что поездка лорда Уэсли в Лондон не связана с какой-либо проблемой, возникшей в последнюю минуту.
      Очевидно, лицо ее выразило удивление и огорчение от этой новости, потому что он спросил:
      – Вы не знали, что граф уехал на весь день в Лондон? На весь день?
      Как же она сможет поговорить с ним?
      – Нет, не знала.
      – По словам его дворецкого, граф с сестрой уехали рано утром. Я думал, вы знаете о цели их поездки.
      Самми подняла голову и встретилась с его испытующим взглядом.
      – Понятия не имею. Может быть, леди Дарвин заказала к нашей свадьбе платье? Или лорд Уэсли захотел купить мне свадебный подарок?
      – Скорее всего, это так, – согласился судья. – А скажите, мисс Бриггем, вы когда-нибудь бывали на конюшне у лорда Уэсли?
      Недоброе предчувствие охватило Самми, но она не подала виду.
      – Нет, но уверена, там все в полном порядке. Я знакома с его конюхом, мистером Тимстоуном, а он знает толк в лошадях.
      – Вы никогда не видели лорда Уэсли верхом на вороном жеребце?
      Сердце у нее упало. Господи! Она помолчала, словно припоминая, и покачала головой:
      – Я видела его только на гнедом жеребце. Прекрасная горячая лошадь по кличке Император. Надеюсь, граф разрешит мне на нем ездить, если я очень попрошу.
      Мистер Стратон молча кивнул, сверля ее взглядом. Несколько секунд молчания показались Самми вечностью. Она поднялась.
      – Если это все, мистер Стратон…
      – Признаться, хотел сообщить вам новую информацию о Похитителе Невест.
      Самми снова опустилась на скамью, сердце у нее замерло.
      – Вот как?
      – Да. Появились новые улики, и я уверен, очень скоро преступник будет схвачен. Надеюсь, в течение ближайших суток.
      Самми почувствовала, как кровь отхлынула от лица.
      – Мисс Бриггем, вам нехорошо?
      Вы побледнели.
      – Я… все в порядке. Просто ваша новость удивила меня. – Она облизнула пересохшие губы. – Значит, вы узнали, кто скрывается под маской Похитителя Невест?
      – Мы идем по верному следу. И при очередном похищении злоумышленника схватят, если не раньше. – С этими словами судья встал и поклонился. – Ну что же, не стану вас задерживать, мисс Бриггем. Желаю приятно провести день. Увидимся завтра в церкви.
      Ошеломленная, оцепеневшая от страха, Самми осталась сидеть на скамье, гладя вслед судье, который с беспечным видом неторопливо шел в сторону деревни.
      Когда он исчез из виду, она заставила себя встать и на ватных ногах пошла обратно к дому, стараясь не выдать своего волнения на тот случай, если Стратон подглядывает за ней из-за деревьев сквозь густую листву, чтобы увидеть ее реакцию.
      Мистер Стратон явно подозревает Эрика, и она опасалась, что ее реакция на его заявление о неминуемом аресте Похитителя Невест вызвала у него подозрения.
      Нужно предупредить Эрика. Но как это сделать, если он в Лондоне? К тому же мистер Стратон, конечно, намерен следить и за ней, и за Эриком. Она не решится послать записку, потому что ее могут перехватить, не осмелится появиться в Уэсли-Мэнор. Любая ее попытка связаться с Эриком может вызвать подозрения. Она прижала руки к сердцу. Что же делать?
      Прячась за густой изгородью, Адам видел, что мисс Бриггем направляется к парадной двери, видимо, забыв, что собиралась в деревню.
      Она отвечала на его вопросы с деланным равнодушием и оказалась прекрасной актрисой, но ее выдал вспыхнувший в глазах страх. Когда же он сообщил, что собирается арестовать Похитителя, лицо ее стало белым как мел.
      Да, реакция мисс Бриггем выдала ее с головой. К тому же Стратон заподозрил, что она знает или подозревает, что ее жених и есть Похититель Невест. Теперь Стратону остается только доказать это.

      В десять часов того же вечера Эрик шел по темному коридору к своему кабинету, желая лишь одного – остаться наедине с самим собой и выпить крепкого бренди. Он с удовольствием съездил в Лондон в обществе Маргарет, но был рад вернуться домой.
      Весь день он думал о Саманте. По дороге в Лондон и обратно. Пока ждал Маргарет у портнихи. Пока покупал два билета за границу па «Морскую деву», которая отходит на континент завтра вечером, во время разговора со своим стряпчим, когда вносил в свое завещание обеспечение Саманты и всех детей, которые у них будут, хотя сильно сомневался, что их брак состоится.
      Войдя в кабинет, он закрыл за собой дверь и направился к столику, где стояли хрустальные графины, но на полпути остановился и увидел Артура, который сидел в своем любимом кресле со стаканом виски в руках.
      – Нужно поговорить, – сказал Артур таким тоном, что Эрик напрягся, и, кивнув на графины, добавил: – Налейте до краев. Пригодится.
      Выслушав Артура, сообщившего об утреннем посещении Адама Стратона, Эрик налил себе второй бокал и, подняв его, с иронией произнес:
      – Да, новости приятными не назовешь.
      На лице конюха появилась тревога.
      – Какие там приятные! Ужасные. Судья вас подозревает и не успокоится, пока не увидит на виселице. Лучше бы вам отправиться в путешествие. Куда-нибудь подальше.
      – Я так и собираюсь поступить. Купил билеты себе и Саманте, как будто в свадебное путешествие, и после свадьбы покину Англию, если только она придет венчаться.
      – Очень даже хитро придумано. Свадебное путешествие на несколько месяцев, а то и лет для людей вашего класса – вещь обычная.
      – Вот именно. Я уже все устроил и хочу попросить вас заботиться о Маргарет. Чтобы она чувствовала себя здесь хорошо и была счастлива.
      – Вы же знаете, что я это сделаю. Но вы должны уехать в любом случае, даже если мисс Самми бросит вас у алтаря. Скажете, что уезжаете, потому что сердце ваше разбито. Причина не имеет значения, главное – уехать.
      – Но я не могу оставить Саманту, поскольку разразится скандал. Если она не придет, я… – Он провел рукой по волосам и вздохнул. – Черт побери, я не знаю, что сделаю. Придется придумать какой-то другой план.
      – Если вы не уедете, вас убьют. – На глазах Артура блеснули слезы. – В жизни не прощу себе, что пошел с Чемпионом по этой дороге. Это я во всем виноват.
      Эрик поставил бокал на каминную доску, подошел к Артуру и склонился над ним. Сжал его плечо, посмотрел ему прямо в глаза:
      – Не надо себя обвинять. Вы же не знали, что Стратон следит за вами. За свои поступки ответственность несу я. Стратон может подозревать меня, но у него нет доказательств. Даже если он обнаружит денник Чемпиона, это вовсе не означает, что я тот самый человек, за которым он охотится.
      – Да, но этот мерзавец может испортить вам всю жизнь. Нужно сделать так, чтобы он не нашел против вас никаких доказательств. Поэтому вам надо забыть о похищениях и никогда больше не рисковать.
      Эрик кивнул и изобразил на лице подобие ободряющей улыбки:
      – Согласен. – Но в глубине души он подозревал, что уже слишком поздно.
      На следующее утро Эрик стоял в алькове в стороне от церковного алтаря и смотрел на карманные часы. Осталось полчаса до начала церемонии.
      Появится ли Саманта?
      Он зашагал по тесному помещению. Черт побери, он уже тысячу раз задавал себе этот вопрос с тех пор, как в последний раз видел ее. Она ничего ему не сообщила. Означало ли это, что она намерена выйти за него замуж? Или же решила вычеркнуть его из своей жизни, и скандал неминуем?
      Шум голосов достиг его ушей, и он слегка раздвинул портьеру из зеленого бархата, скрывающую альков, чтобы видеть гостей.
      Казалось, пришли все жители деревни. Толпа все росла. Он заметил Лидию Нордфилд, она сидела на длинной деревянной скамье, вместе с дочерьми и их мужьями. Заднюю скамью занимали Артур, Эверсли и с десяток его старинных слуг.
      Взгляд его блуждал над толпой и остановился на Маргарет. Она сидела на передней скамье, устремив взгляд на сложенные на коленях руки.
      Сердце у него сжалось. Сестра, без сомнения, вспоминала о собственной свадьбе с этим мерзавцем Дарвином. Он хотел было подойти к ней, но раздумал. Пусть побудет наедине со своими мыслями. Быть может, это изгонит преследующих ее демонов.
      Он продолжал с надеждой оглядывать гостей, но никто из членов семьи Саманты пока не появился. Он снова посмотрел на часы. Двадцать три минуты до начала церемонии.
      Появится ли Саманта?
 
      Адам Стратон шел к церкви, охваченный самыми противоречивыми чувствами. Этой ночью он обыскал графскую конюшню. Заметив, что здание снаружи кажется более длинным, чем изнутри, сосредоточил усилия на исследовании задней его части. Через десять минут он обнаружил хитроумно спрятанную дверь. Раскрыв ее, оказался в просторном стойле с окном, расположенным скорее в потолке, чем в стене. Подняв фонарь с пригашенным фитилем, судья возликовал. В дальнем углу стоял великолепный вороной жеребец.
      Больше у судьи не оставалось сомнений, что лорд Уэсли и есть Похититель Невест, но ему нужны были еще доказательства. Он вовсе не собирался схватить этого человека лишь для того, чтобы потом отпустить за неимением улик. И если повезет, он получит недостающие улики в ближайший час. Он вынул из жилетного кармана часы и засек время. Его самый надежный помощник, Фарнсворт, в настоящую минуту обыскивает графский дом. Поскольку Уэсли-Мэнор совершенно пуст – вся прислуга ушла смотреть венчание, – Фарнсворт, надо надеяться, найдет необходимые улики.
      Стратон оглядел гостей, входящих в церковь. Да, сегодня, скорее всего, будет положен конец самому запутанному и безнадежному делу в его карьере. Когда он схватит Похитителя Невест, перед ним откроются бесчисленные возможности. И все же, несмотря на близкую победу, он не чувствовал удовлетворения. Уэсли ему нравится. И он любит Маргарет. Мысль о том, что она потеряет брата, казалась ненавистной.
      Но долг есть долг, и он обязан его выполнять.

      Эрик шагал по алькову, как зверь в клетке, и с каждым шагом на сердце у него становилось все тяжелее.
      Она опаздывала уже на десять минут.
      Он не мог заставить себя еще раз посмотреть на часы.
      Бархатная занавесь раздвинулась, и Эрик резко повернулся. К нему подошел явно взволнованный викарий.
      – Она здесь? – спросил Эрик.
      – Нет, милорд. – И, вынув платок из складок своего просторного одеяния, викарий вытер вспотевший лоб.
      Эрик вскинул бровь.
      – В таком случае, – он говорил, отчеканивая каждое слово, – как только увидите, что она едет, немедленно сообщите мне.
      Викарий кивнул так энергично, что его двойной подбородок заколыхался.
      – Да, милорд.
      И он вышел.
      Эрик закрыл глаза. Одиночество казалось сокрушительным. Она не придет. Он ей не нужен. Она пошла на скандал, только бы не выходить за него замуж.
      Проклятие! Никогда еще он не испытывал такой боли. И гнева. У нее даже не хватило такта сообщить ему о своем решении. И если она не появится, он сам отправится к ней и заставит ее сказать.
      Он уже направился к выходу, когда появился викарий.
      – Мисс Бриггем приехала, милорд. И хочет поговорить с вами наедине до церемонии, в нарушение всяких правил. – Он состроил недовольную мину. – Она ждет вас у меня в кабинете.
 
      Самми мерила шагами небольшой кабинет викария, когда раздался стук в дверь.
      – Войдите.
      В комнату вошел Эрик, тихо прикрыв за собой дверь. Их глаза встретились, и она замерла, увидев его. В коричневом фраке, кремовом жилете, бежевых бриджах, белоснежной рубашке с безупречно завязанным галстуком, он выглядел потрясающе. Саманта никогда не видела мужчины красивее. На какой-то миг он принадлежал ей. Это дорогого стоило.
      – Благодарю вас за то, что согласились встретиться со мной. Мне надо с вами поговорить.
      Он прислонился к двери и посмотрел на нее из-под полуопущенных век.
      – Вы опоздали.
      – Прошу прощения. Столько всего нужно предусмотреть, когда покидаешь свой дом навсегда.
      Закрыв глаза, он пробормотал нечто вроде «слава Богу».
      – Я должна была проститься с Хьюбертом. – Голос ее дрогнул. – Не могла уехать, не объяснив ему все.
      Он подошел к Саманте. С ног до головы окинул ее взглядом и не мог скрыть своего восхищения:
      – Вы красивы, Саманта.
      Румянец вспыхнул на ее лице, и она посмотрела на свое подвенечное платье.
      – Благодарю вас. Платье очень красивое.
      Он взял ее за подбородок.
      – Я говорил о вас, а не о платье.
      Голос его звучал так искренне, что Самми захотелось броситься к нему и забыть обо всем на свете. Но время на исходе, а ей нужно многое ему сказать.
      И, собравшись с силами, она начала:
      – Я пришла сюда, чтобы освободить вас от обещания жениться на мне. Я уеду за границу и буду жить самостоятельно. Так что вам не нужно больше заботиться о моем благополучии.