Маргарет оторвалась от книги и посмотрела на брата, который мерил шагами библиотеку. Держа в руке стакан с бренди, он ходил от камина до книжных шкафов, достигавших потолка, толстый персидский ковер заглушал его шаги. Туда и обратно, взад и вперед, каждый раз останавливаясь у камина, чтобы бросить задумчивый взгляд на пламя.
      Понаблюдав за братом с четверть часа, Маргарет отложила книгу. Весь день она внимательно поглядывала на него. Она догадывалась, что его тревожит, и, когда в очередной раз он остановился у камина, спросила:
      – Что с тобой, Эрик?
      Он с удивленным видом повернулся к ней, словно забыл о ее существовании, и смущенно улыбнулся:
      – Прости. Я, наверное, надоел тебе.
      Она подошла к камину, радуясь исходящему от огня теплу. Библиотека была просторной, в ней гуляли сквозняки, но Маргарет любила ее больше других комнат, прежде всего гостиной, где над камином висел портрет ее отца. Когда она увидела сегодня его холодные глаза, которые смотрели на нее с полотна, ее охватила дрожь. Но отца и мужа больше нет в живых. И ни один из них не сможет больше причинить ей вреда.
      Взглянув на Эрика, она коснулась его руки и тихо проговорила:
      – Тебя что-то тревожит. Не хочешь поделиться?
      Усталость наполнила его глаза.
      – Со мной все в порядке, Маргарет.
      Он явно не хотел обременять ее своими проблемами, проявил благородство, но это вызвало у Маргарет легкую досаду.
      Как бы между прочим она заметила:
      – Я с удовольствием познакомилась сегодня с твоими друзьями. Юный Хьюберт весьма изобретателен. А мисс Бриггем…
      Он метнул на нее взгляд:
      – Что мисс Бриггем?
      Маргарет подумала, что интуиция ее не подвела.
      – Она показалась мне очень интересной.
      – Вот как? В каком смысле?
      – Меня восхитила ее смелость, с которой она противопоставила свое мнение о Похитителе Невест мистеру Стратону. Ее преданность своему брату – чувство, которое я очень хорошо понимаю.
      Он выразил свою признательность улыбкой.
      – Они с Хьюбертом очень близки.
      – Она не относится к числу женщин, которые обычно вызывают у тебя интерес.
      На мгновение он весь напрягся. Потом с небрежным видом, который мог бы обмануть кого угодно, кроме Маргарет, спросил:
      – Что ты имеешь в виду?
      – Не притворяйся, Эрик. Я слишком хорошо тебя знаю. Я видела, как ты на нее смотрел.
      – И как же я на нее смотрел?
      Она ласково погладила его по руке:
      – Так, как любой женщине хочется, чтобы на нее смотрели.
      Он ничего не сказал, просто стоял, глядя на сестру с непроницаемым лицом. Маргарет подумала, не зашла ли она слишком далеко, но невыносимо было видеть, как он страдает.
      – По-моему, ты тоже ей нравишься, – тихо произнесла она. – Я это заметила, хотя мы пробыли вместе всего несколько минут.
      Он не сдержал стон и закрыл глаза.
      – Почему же ты несчастлив? Благодари Бога, что, как мужчина, ты не скован условиями, которые решили мою судьбу, и можешь следовать велениям сердца. Жениться на той, которую любишь.
      Он открыл глаза и пронзил ее взглядом, от которого ей стало не по себе. Не ошиблась ли она в своем убеждении?
      – Ты же знаешь, что я никогда не хотел жениться. Никогда.
      – Я думала, с годами ты изменил свое мнение, особенно теперь, когда ты питаешь какие-то чувства к мисс Бриггем.
      Поскольку он молчал, она решила нужным добавить:
      – Она из тех женщина, Эрик, на которых мужчины женятся.
      На щеке у него дернулся мускул.
      – Это я понимаю.
      – Ты, конечно же, хочешь иметь сына, который унаследует титул.
      – Меня совершенно не интересует проблема увековечения моего титула. Хотя не стану отрицать, – он обвел рукой комнату, – что предпочитаю жить вот так, а не обитать в лондонской трущобе. Однако мой титул мне не принес счастья. – Он бросил на нее проницательный взгляд. – Равно как и тебе.
      Его слова ножом резанули по сердцу.
      – Но тебе семья принесет только счастье.
      С губ его сорвался невеселый смешок:
      – Признаюсь, я весьма удивлен, что именно ты советуешь мне вступить в брак. – Он допил бренди и со звоном поставил хрустальный бокал на мраморную доску. – Союз наших родителей был просто-напросто адом, как и твой союз с этим мерзавцем Дарвином. Почему же ты и мне желаешь несчастья?
      – Я желаю тебе только счастья. И знаю, что брак может быть прекрасен, если двое любят друг друга, как вы с мисс Бриггем. В Корнуолле я знала женщину по имени Сэлли. Она жила в деревне и работала на кухне в Дарвин-Мэнор. Ей было столько же лет, сколько мне, и она была замужем за местным лавочником. Ах, Эрик, как они любили друг друга… – Она умолкла, устремила взгляд на огонь. – И были так невероятно счастливы! Я радовалась за них и в то же время завидовала. Потому что мне отчаянно хотелось любить. Когда-то я тоже любила – прошептала она. – Если бы мне позволили выбрать того, кого я хотела, я была бы счастлива так же, как Сэлли.
      В его темных глазах отразилось удивление.
      – Я не знал, что ты любила кого-то.
      – Это случилось после того, как ты отправился в армию.
      – Почему этот человек не сделал тебе предложения?
      Жаркие слезы навернулись ей на глаза.
      – Причин было много. Он ни разу не намекнул, что я для него больше чем друг. Но если бы он сделал мне предложение, отец никогда не дал бы своего согласия. – Она опустила голову и встретилась с его вопрошающим взглядом. – У него не было ни титула, ни богатства. Но он владел моим сердцем. И до сих пор владеет.
      Эрик смотрел на нее, потрясенный этим признанием. Проклятие! Сестру не только продали замуж, но еще и оторвали от того, кого она любила. Слезинка скатилась по ее бледной щеке. А он не смог ей помочь. Если бы только он знал! Если бы не ушел на войну. Она призналась, что по-прежнему любит этого человека, и он сделает все, чтобы она была счастлива.
      Взяв ее за плечи, он ласково спросил:
      – Кто он?
      – Не имеет значения.
      – Скажи мне. Прошу тебя.
      – Мистер Стратон, – прошептала она.
      Эрику показалось, что почва уходит из-под ног.
      – Адам Стратон? Судья?
      Она кивнула. Рыдание вырвалось у нее из груди, и он привлек ее к себе. Горячие слезы оросили его рубашку.
      Судья. Иисусе. Не будь он до такой степени потрясен, он досмеялся бы до колик в животе. Просто ирония судьбы. Из всех мужчин в Англии Маргарет полюбила именно того, кто вознамерился отправить его на виселицу!
      Он запрокинул голову и закрыл глаза. Любил ли Адам Маргарет? Эрик не знал, но это, конечно, не имело никакого значения. Отец не дал бы своего согласия. А строгий законопослушный Адам Стратон не посмел бы признаться в любви дочери графа.
      Видит Бог, он желает Маргарет счастья, но не может допустить, чтобы Стратон вошел в их семью.
      Рыдания Маргарет стихли, и она с мольбой взглянула на брата:
      – Прошу тебя, Эрик. Для меня уже слишком поздно – но не для тебя. Ты полюбил девушку, она ответила тебе взаимностью. Не упускай своего шанса. Не отвергай любовь. Тебя ждет счастливое будущее.
      Сделав паузу, Маргарет продолжала:
      – Несмотря на то, что в отчем доме нам с тобой жилось невесело, все же мы умели находить радость в этой жизни. Представь себе, как замечательно стало бы в Уэсли, если бы он наполнился любовью, и смехом, и детьми, рожденными в любви. Ты был бы превосходным отцом, Эрик. Терпеливым. Любящим. Совсем непохожим на нашего. А я радовалась бы и гордилась, что могу называть сестрой ту, которую ты полюбил, и стать тетушкой твоим детям. – Привстав на цыпочки, она запечатлела на щеке его поцелуй. – Боюсь, что мне придется уйти к себе, я страшно устала. Пожалуйста, подумай о том, что я сказала.
      Она вышла, и, как только дверь за ней закрылась, Эрик провел руками по лицу и испустил долгий медленный вздох.
      «Ты полюбил».
      Да, кажется, это так. Нашел ту, которая влечет его во всех отношениях. Он любит смотреть на нее. Любит к ней прикасаться. Любит, как от нее пахнет и какова она на вкус. Любит ее смех и ее ум, ее остроумие и любящую натуру. Он любит ее преданность и…
      Он ее любит.
      Стон поднялся в его горло, и он с шумом опустился в кресло. Опершись локтями о колени, он опустил голову на дрожащие руки. Господи помилуй, он любит Саманту!
      Как мог он допустить, чтобы такое произошло? Он всегда контролировал свое сердце и не впускал туда женщину. Нетрудно защищать крепость, которую никто не штурмует. Но Саманта каким-то образом пробралась в него.
      Напрасно он предавался с нею любовным ласкам. Не случись этого, он избежал бы катастрофы. Но едва эта мысль пришла ему в голову, как он понял, что все было не так. Он полюбил ее не прошлой ночью, а гораздо раньше.
      Только не осознавал этого. Он попытался определить, когда рухнул в эту бездну чувств, но не смог. Она очаровала его с самого начала, и он не в силах был забыть ее. Как ни старался.
      «Она ответила тебе взаимностью». Слова Маргарет все еще звучали у него в ушах, и он потер пульсирующие виски ладонями. Она не только ответила ему взаимностью, но и отдала свою невинность. Неужели она его любит?
      По некотором размышлении Эрик решил, что нет, не любит. Просто ей хотелось пережить приключение, и ничего больше. И хорошо, что не любит. Не останется с разбитым сердцем. Потому что у них нет будущего.
      Супружество не входит в его планы. Оно приносит одни несчастья. Он убедился в этом. Но если верить Маргарет, когда двое любят друг друга, семейная жизнь превращается в рай.
      Боль потери впервые пронзила его.
      Ведь он хочет всего этого. Любви. Детей. Хочет каждую ночь ложиться с Самантой в постель. Ну не ирония ли судьбы? Он, ярый противник брака, мечтает о семейной идиллии.
      Но для Похитителя Невест она невозможна. Если даже он прекратит свою деятельность, он не может подвергать Саманту опасности, оставить ее вдовой висельника со всеми вытекающими отсюда последствиями.
      Нет, он ни в коем случае не может жениться. Чем дальше он будет держаться от Саманты, тем лучше для нее. Но Господи, как же ему прожить всю жизнь без нее?
      Подняв голову, он посмотрел на каминные часы. Два часа до того срока, когда он должен встретиться с ней у садовых ворот.
      Два часа до того, как он скажет ей, что их роман окончен.
      Два часа до того, как сердце его будет разбито.
 
      Самми вдохнула прохладный ночной воздух, напоенный ароматами, и он немного успокоил ее. Она шла к задним воротам. До встречи с Эриком оставалось еще десять минут, но сидеть в душной спальне было выше ее сил. Вскоре после обеда пожаловала миссис Нордфилд, намереваясь провести вечер за картами и сплетнями. И никто не удивился, что Самми рано ушла к себе.
      Глаза у Корделии блестели, видимо, ей не терпелось сообщить миссис Нордфилд, кто пил у них сегодня чай. Самми оставалось лишь надеяться, что мать не забудет просьбу и не станет сообщать, что граф ухаживает за ее дочерью. Разве что намекнет и недвусмысленно вскинет брови.
      Вероятность грозящего ей унижения была огромна. Самми казалось, что она уже слышит переходящие из уст в уста сплетни. Ах, эта бедная, странная Саманта Бриггем и ее мать вообразили, будто Уэсли ухаживает за этой невзрачной Самантой! Можно не сомневаться, что эти сплетни достигнут ушей Эрика, и она представила себе его реакцию: «Ухаживаю за мисс Бриггем? Полноте. С какой стати?» О, он выскажет это в более любезных выражениях, но смысл будет именно такой.
      Стыд жег ее, и она ускорила шаг, приблизившись к воротам на несколько минут раньше. Запыхавшись, она опустилась на каменную скамью, среди розовых кустов и закрыла глаза. На нее нахлынули воспоминания о прошлой ночи, и она закрыла пылающее лицо ладонями.
      «Боже милостивый, что я натворила?» Она всего лишь хотела познать страсть с единственным мужчиной, который вызвал у нее такое желание. Мужчиной, к которому она относится с уважением и восхищением. Ее близким другом.
      Но сегодня она обнаружила, что он придерживается взглядов, диаметрально противоположных ее взглядам. Это еще одна причина порвать с ним отношения.
      Саманте хотелось и смеяться, и плакать при мысли, что их отношения с Эриком остались тайной за семью печатями. Ей крупно повезло. Господи, он просто пил чай у них в доме, а теперь мать явно надеется на свадьбу дочери с графом, и если Эрик еще раз зайдет, ее уже не остановить. Каково же будет ее разочарование, когда она поймет, что ее надеждам не суждено сбыться.
      Плохо только, что она полюбила его! Теперь у нее останутся только воспоминания и разбитое сердце. Она прерывисто вздохнула. Когда они встретятся, она скажет Эрику, что между ними все кончено.
      К горлу подступил ком, из глаз хлынули слезы. В эту их последнюю ночь они не будут друг друга ласкать. Она не признается, как сильно любит его. У них нет будущего. Он ей не пара.
      Приключение закончено, она заплатила за него высокую цену.
 
      Корделия Бриггем была в прекрасном расположении духа, пряча самодовольную улыбку за чашкой с чаем. Вечер удался на славу. Лидия Нордфилд кипела от злости. Не только потому, что лорд Уэсли нанес визит Бриггемам и проявил интерес к Саманте. Она к тому же проиграла Корделии партию в пикет.
      Миссис Бриггем не сиделось на месте. Она подошла к высокому окну и вдохнула напоенный ароматами воздух. Вдруг она заметила какое-то яркое пятно на боковой дорожке, уходящей в глубину сада. Рука с чашкой замерла на полпути ко рту, и она нахмурилась. Что делает Саманта в столь поздний час в саду? Почему не спит? Ведь она ушла к себе несколько часов тому назад?
      Эта девица доконает мать своими странностями. Не дай Бог простудится, заболеет и не сможет выйти к графу, когда он в следующий раз приедет…
      И все же что делает Саманта в саду в такое время? Сердце у Корделии взволнованно забилось. Все это очень странно. Однако она тут же одернула себя. Что за мысли ей лезут в голову?
      Конечно, это не любовное свидание. Саманта себе такого не позволит. Да и лорд Уэсли благородный джентльмен. Так что напрасно она беспокоится.
      Быстро вернувшись на свое место, Корделия поставила чашку на столик красного дерева.
      – Лидия, погода просто дивная. Пойдемте прогуляемся.
      Лидия уставилась на нее так, словно у нее на лбу появился третий глаз.
      – Прогуляемся? Но ведь уже почти одиннадцать часов!
      – Хьюберт посадил у меня в саду новое растение – что-то такое он вывел в своей палате. Забыла, как называется, но кажется, оно цветет только ночью. Мне очень хочется посмотреть.
      – Ночной цветок? – спросила Лидия, и глаза ее блеснули.
      – Да. Если цветы распустились, я срежу несколько для вас.
      Слишком велик был соблазн, и Лидия не устояла. Она просто не вынесла бы, окажись у Корделии цветок, которого нет у нее.
      – Хорошо, только надо взять фонари, чтобы не сломать ноги…
      – Исключено. Даже разговаривать можно только шепотом. Любой свет или шум – и пфф! – Корделия щелкнула пальцами под носом у Лидии. – Цветы тут же закроются.
      Поскольку Лидия замялась, Корделия театрально вздохнула:
      – Ну ладно, вы, наверное, очень устали, вполне понятно, в вашем возрасте…
      Лидия вскочила как ошпаренная:
      – Я всего на два года старше вас, Корделия. И совершенно не устала.
      – Конечно, дорогая. И все-таки присядьте, а то как бы чего не случилось. – И она протянула Лидии руку, но та отстранила ее и бросила на Корделию мрачный взгляд.
      – Разумеется, я не сяду. Ваше предложение прогуляться всполошило меня. Прогулка по темному саду в поисках ночного цветка – великолепная идея.
      – Ну, если вы настаиваете…
      – Разумеется, настаиваю.
      Лидия вздернула подбородок и с видом королевы поплыла к двери. Корделия шла следом, стараясь скрыть торжествующую улыбку.
 
      Ровно в одиннадцать Эрик спешился, привязал Императора к дереву и направился к садовым воротам. Заметив Саманту на каменной скамье, остановился. Она сидела, погруженная в свои мысли. Воспоминания о вчерашней ночи захлестнули Эрика. Сама мысль о разлуке с ней была невыносима.
      Он уже почти подошел к Саманте, когда она, услышав, как хрустнул у него под ногой сучок, вскочила и теперь стояла, озаренная бледным светом луны. Сердце у него едва не выскочило из груди. Он не в силах был отвести от нее взгляд. Она тоже смотрела на него, облизнула губы, и он невольно повторил это движение, представив себе сладкий вкус ее губ и ощутив исходивший от нее запах меда.
      Он медленно направился к ней и остановился, лишь когда между ними оставалось всего два фута. Она была так близко! Женщина, которую он полюбил, но которая никогда не будет ему принадлежать. Скорее всего, он видит ее в последний раз.
      Господи, но он ничего так не хотел, как заключить ее в объятия. Повторить то, что они пережили вчера ночью. Он заглянул ей в глаза и почувствовал, что решимость его рассыпается, как песок. Он должен сказать ей, что все кончено, прежде чем страсть заглушит голос рассудка.
      – Мне нужно кое-что сказать вам, – проговорили они в один голос.
      Некоторое время оба удивленно смотрели друг на друга. Потом он с облегчением наклонил голову, радуясь, что получил на несколько мгновений отсрочку.
      – Леди первая, дорогая.
      – Хорошо. – Она вздохнула и посмотрела на него. Глаза ее светились любовью. – Я долго искала нужные слова, но так и не нашла. И скажу, не мудрствуя лукаво: мы должны расстаться…
      Эрику стало трудно дышать. Значит, она пришла к тому же выводу, что и он? А он боялся причинить ей боль. Хотелось посмеяться над своей наивностью, но ему было не до смеха.
      Казалось бы, надо радоваться столь неожиданному повороту событий, который освобождал его от ответственности. Теперь оставалось попрощаться и уйти. Но он не двигался с места. И почему-то не испытывал радости.
      – Могу ли я узнать почему?
      Она повернулась к нему спиной.
      – Причин много. Если наша связь будет продолжаться, это могут заметить, а поскольку мы заключили всего лишь временное соглашение… – Она не договорила, но через несколько секунд продолжила: – После вашего визита сегодня моя мать вообразила, будто вы ухаживаете за мной. Я старалась переубедить ее, но в таких делах мамочка отличается необычайной настойчивостью. Кроме того, я запустила свою работу в палате и хочу как следует заняться экспериментами, а если получится, съездить на континент. Поэтому самое разумное, что мы можем сделать, это прекратить наши встречи.
      Необъяснимое, ничем не оправданное возмущение охватило его.
      – Посмотрите на меня, – произнес он сквозь стиснутые зубы.
      Саманта медленно повернулась к нему. Она прекрасно владела собой, только глаза выдавали волнение. И это раздражало его.
      – Вы не хотите, чтобы мы остались хотя бы друзьями?
      Она вскинула голову.
      – Так будет лучше.
      Воцарилось молчание. Конечно, Саманта совершенно права. Нужно проститься и уйти, однако слова застряли в горле, а ноги не слушались.
      Казалось, прошла целая вечность, хотя в действительности то была лишь минута. Самми спросила:
      – Что вы хотели мне сказать?
      «Что люблю тебя. Что хочу на тебе жениться. Что хочу от тебя детей. Я отправлюсь с тобой в путешествие по всему миру, о котором ты мечтаешь. Ты увидишь развалины Помпеи, Колизей, галерею Уффици, картины Бернини и Микеланджело. Мы будем купаться в теплой воде Адриатики… И каждый день видеть твою улыбку, слышать твой смех, прикасаться к тебе. Мне невыносима мысль о том, что нам придется расстаться».
      – Странно, но я намеревался порвать нашу связь по тем же причинам, что и вы.
      – Я… я понимаю. – Несколько мгновений она не поднимала глаз, потом посмотрела на него и с легкой улыбкой произнесла:
      – Значит, договорились. Желаю вам благополучия и процветания. Наше знакомство принесло мне много радости.
      Она встала, намереваясь уйти.
      Не отдавая себе отчета в том, что делает, он схватил ее за руку. Как может она просто так уйти?
      – Что-нибудь еще, милорд?
      Голос ее звучал бесстрастно, словно она обращалась к совершенно постороннему человеку. К тому же она назвала его не Эриком, а милордом, даже не захотела произнести его имя. Словно не было вчерашней ночи, когда они наслаждались друг другом, изнемогая от страсти.
      – Да, Саманта, есть еще кое-что. – И прижав ее к себе, он впился в ее губы требовательным, пылким и жадным поцелуем.
      Некоторое время она стояла неподвижно, но потом застонала и ответила на поцелуй. И Эрик забыл обо всем на свете. Они оба забыли.
      Громкий возглас вернул их к действительности.
      Корделия Бриггем и Лидия Нордфилд стояли в десяти футах от них, вытаращив глаза.
      Саманта ахнула и вырвалась из объятий Эрика. Но было поздно.
      Губы миссис Бриггем образовали букву «о», после чего она застрекотала, сделала несколько нетвердых шагов к каменной скамье и, прижав руку ко лбу, изящно упала на нее.

      Никогда еще Саманта не испытывала такого унижения и стыда. Она с ужасом смотрела на мать. Все было слишком очевидно, чтобы заявить, что это недоразумение. К тому же беспорядок в одежде и прическе красноречиво говорил о случившемся.
      – Чарльз, мою нюхательную соль, – попросила Корделия, обмахиваясь рукой. К ней подошел Эрик.
      – К сожалению, сударыня, вашего мужа поблизости нет, а у меня нюхательная соль кончилась, – проговорил он сухим тоном. – Могу я вам помочь? Или позвать врача?
      Миссис Бриггем заморгала и села.
      – Врача? О нет, это совершенно не обязательно. Сейчас я приду в себя. Просто эта хорошая новость ошеломила меня.
      Миссис Нордфилд презрительно фыркнула:
      – Хорошая новость? Да вам место в сумасшедшем доме. – Она смерила Эрика и Саманту уничтожающим взглядом. – Какой позор! Какой ужас! Просто невероятно!
      Корделия вскочила на ноги с бодростью, совершенно немыслимой для дамы, только что находившейся в обмороке.
      – Хорошая новость, – уверенно повторила она, одарив Эрика ангельской улыбкой. Самми даже показалось, будто вокруг головы матери засиял нимб. – Не ожидала, что вы так скоро сделаете предложение, милорд. – Она вытерла глаза кружевным платочком. – Я так счастлива за вас обоих.
      Воцарилось тягостное молчание. Саманта готова была провалиться сквозь землю. Происходящее казалось ей страшным сном. Она молила Бога, чтобы ее сразила молния.
      Самодовольная улыбка изогнула губы миссис Нордфилд.
      – Вы явно неверно истолковали ситуацию, Корделия.
      – Полноте, я все истолковала верно, – ответила миссис Бриггем, взмахнув платочком. – Граф – человек порядочный и не стал бы целовать Саманту так… так страстно, если бы не сделал ей предложения. – Она шутливо погрозила лорду пальчиком. – Разумеется, милорд, следовало сначала спросить согласия на брак Саманты Бриггема, но мы с мужем вас благословляем.
      – Никакого предложения граф не делал, – заявила миссис Нордфилд. – Это было тайное свидание, и мы застали их врасплох. С чего бы это графу делать предложение в ночное время. Порядочные джентльмены делают предложение днем, в присутствии родителей. Но не волнуйтесь, Корделия. Я никому ни слова не скажу об этом скандале.
      – Никакого скандала не было, – возразила Корделия с царственным видом. – Граф сделал предложение моей дочери. Так и скажите всем. – И она повернулась к Эрику: – А теперь, лорд Уэсли, слово за вами.
      Самми уголком глаза взглянула на Эрика. Он держался спокойно, только побледнел и слегка подергивалась щека.
      – Я сделал мисс Бриггем предложение, – выдавил граф каким-то не своим, скрежещущим голосом.
      Саманта не раз представляла себе в мечтах, как граф делает ей предложение, но не таким образом. Оказавшись в ловушке. Против собственной воли. Совсем недавно он ей сказал, что его положение не позволяет ему жениться. И никто никогда не заставит его это сделать.
      Улыбка Корделии Бриггем могла бы озарить целое королевство.
      – Мой муж и я ждем вас завтра утром, чтобы обо всем договориться. – Она бросила взгляд на миссис Нордфилд: – Лидия, можете поздравить и пожелать счастья милорду и моей дочери.
      Миссис Нордфилд предпочла бы лечь на ложе из горячих угольев. Но деваться было некуда, и она проговорила:
      – Поздравляю вас! – После чего прошептала себе под нос что-то недоброе.
      Не переставая излучать сияние, мать повернулась к Самми и схватила ее за руку:
      – А теперь идем, Саманта.
      И Корделия потащила дочь к дому. Миссис Нордфилд последовала за ними.
 
      Эрик вернулся в конюшню, мечтая о двух вещах – чуде и крепком бренди. По опыту он знал, что чудес не бывает. Зато, бренди у него было в избытке.
      Артур появился в дверях как раз в тот момент, когда Эрик спешился.
      – Нужно поговорить, – сказал Эрик, отдавая ему поводья. – Жду вас через полчаса у себя в кабинете.
      Когда появился Артур, Эрик допивал второй бокал бренди. Конюх налил себе виски и, взяв стакан, уселся в свое любимое кресло. Эрик коротко изложил ему свой давешний разговор с Адамом Стратоном. Артур покачал головой:
      – Сдается мне, ваши рисковые денечки прошли. Мы ведь знали, что когда-нибудь все это кончится. Хоть денник Чемпиона и спрятан за фальшивой дверью в конюшне, кто-нибудь вроде Стратона, если станет искать, может его найти.
      Артур подошел к Эрику и, сжав его плечо своей загрубевшей от работы рукой, сказал:
      – Леди Маргарет свободна, вы спасли многих девиц и можете гордиться собой, как и я вами горжусь. Вы выполнили свой долг. Пришло времечко остановиться. Немедленно. – Артур еще крепче сжал плечо Эрика. – Не хочу видеть вас на виселице.
      Эрик невесело рассмеялся:
      – У меня тоже нет желания на ней болтаться.
      – Стало быть, решено. – Артур поднял стакан. – За ваш уход в отставку. Живите долго. Процветайте.
      Эрик не стал поднимать бокал.
      – У меня есть еще новости, но думаю, вы их уже знаете, прислуга наболтала. Саманта Бриггем выходит замуж.
      Артур сдвинул брови:
      – Не слышал. Мисс Самми выходит замуж? Не верю. Быть такого не может.
      – Еще как может.
      Артур пришел в полное негодование:
      – И какого же недоумка нашел ей папаша на этот раз?
      Эрик поднял бокал.
      – Этот недоумок – я.
      Не будь ситуация такой ужасной, Эрик расхохотался бы при виде лица Артура – потрясенного и недоумевающего.
      – Вы! Но… но… как? Почему?
      – Сегодня вечером ее матушка и Лидия Нордфилд застали нас при компрометирующих обстоятельствах.
      Казалось, глаза Артура сейчас вылезут из орбит.
      – Вы скомпрометировали мисс Самми?
      Эрик осушил бокал с бренди.
      – Самым неподобающим образом.
      Артур стал пятиться и, наконец, плюхнулся на стул, уставившись на Эрика с изумлением, быстро перешедшим в негодование.
      – Черт меня побери, вот об этом-то как раз мы говорили, – заявил Артур. – О чем же это вы думали? Почему не пошли к своим актрисам и вдовушкам?
      – Я ее люблю.
      Его признание не вызвало у Артура хоть сколько-нибудь сочувствия.
      – Тогда надо было на ней жениться.
      Эрик со стуком поставил бокал на стол.
      – И обречь ее на жизнь с мужем, которого в любой момент могут потащить на виселицу и заподозрить в преступном сговоре со мной?
      – Тогда вам следовало держаться от нее подальше. Но раз уж вы этого не сделали, женитесь.
      Эрик встретился взглядом с разъяренным Артуром и устало провел рукой по лицу.
      – Я этого хочу больше всего на свете. Будь я в другом положении, с радостью женился бы на ней и несколько десятилетий занимался производством наследников. Впрочем, дело не в моем положении. Леди не хочет выходить за меня замуж.
      – Чушь. Как это не хочет? Любая женщина была бы счастлива выйти за вас.
      – Но Саманта Бриггем не «любая женщина». Вы с этим согласны? Как раз перед тем, как ее мамаша нас обнаружила, она ясно дала мне понять, что не желает меня больше видеть. Ни в каком качестве. Она желает посвятить себя научным изысканиям и путешествовать.
      – Теперь-то уже не важно, чего хочет девушка. Она либо идет за вас, либо погибнет.
      – Нет, черт побери, то, чего она хочет, имеет решающее значение. Лучше не принуждать ее выходить замуж, если она не хочет.
      Голос его замер, а лицо приняло страдальческое выражение.
      – У вас такой вид, что мне страшно становится. Что вы задумали?
      – Еще одно похищение. Последнее, – ответил Эрик. Мысль его лихорадочно работала.
      Артур почесал голову и наморщил лоб. Он был в полном недоумении.
      – Еще одно похищение? Проклятие! А вы подумали, что на вас идет охота? Стоит ли рисковать?
      Эрик посмотрел ему в глаза:
      – Ради Саманты Бриггем стоит.