Слабая ведьма (№1) - Слабая ведьма

Тот кошкой взобрался по перекладинам наверх и замер, слившись с печной трубой. Только изогнутый рог лука, словно странный флагшток, выступал над кладкой. Эйнар совсем было собрался подать сигнал (по всем подсчетам получалось, что сержант и его дружинники уже заняли свои позиции), и тут где-то в передней части двора залаяла собака. Командир про себя выругался, откуда в ограде вдруг появилась псина? Пока они лезли через плетень, все было тихо, и вот на тебе! Однако размышлять было некогда. Эйнар свистнул и первым вскочил в окно. Хозяева дома и гости, не разобрав, из-за чего шум, повыскакивали на крыльцо. Один из них, худосочный мужичок с рыжими (видно было даже в свете Ауреи) волосами и жидкой бородкой, кинулся к конуре с задвинутым ведром входом. Теперь стало ясно, отчего собака не забрехала раньше. Трое охотников и два старых солдата одним махом перемахнули через забор и бросились к крыльцу. Рыжий попятился. Кое у кого из выскочивших вместе с ним из дома оказалось при себе оружие (длинные ножи и дубинки, с которыми они недавно нападали на отряд пришлых), в основном же мужики высыпали на улицу с пустыми руками, скорее от любопытства, чем понимая опасность. Все же селянам удалось задержать нападавших и не дать сразу прорваться в дом. Завязавшаяся драка сопровождалась истошными воплями и непрерывающимся лаем запертой в конуре собаки. В соседних домах зажигался свет, жильцы выбегали на крыльцо – посмотреть, что за переполох у старосты.

Сержант, теснивший двух крестьян, отмахивающихся от него один жердью, другой самодельной, окованной железными полосами дубинкой, забеспокоился. Молниеносный прорыв в дом не удавался, а отбиваться от прибывающих на помощь селян не входило в план. К тому же, несмотря на поданный знак, сам Эйнар куда-то подевался.

Неожиданно один из крестьян, тот, что с дубинкой, коротко ойкнул и выронил свое оружие, которое упало ему же на ногу. Из руки, чуть пониже локтя, прошив предплечье насквозь, торчала стрела. Еще одна свистнула рядом со вторым селянином, заставив его пригнуться, а затем бросить шест и кинуться к двери, ведущей в дом, подальше от летящих откуда-то сверху стрел. Раненый, прижимая к груди простреленную руку, кинулся за товарищем. Следом к дому бросились и остальные любопытные, образовав в дверном проеме затор. Наемники с диким уханьем бросились подгонять отступающих в спину, они больше не стремились убивать и раздавали мечами удары плашмя, работая ими как дубинами.

Наконец толпа ввалилась внутрь дома, но если люди рассчитывали найти здесь укрытие от нежданных врагов, то сильно ошиблись. Посреди довольно ярко освещенной масляными лампами большой комнаты стоял зловещий, в черных доспехах воин. Левая рука его охватывала мощную шею деревенского старосты, отгибая ее назад. Правой бывший аптекарь (а это был именно он!) держал приставленный к горлу пленника меч.

– Бросай оружие! – грозно приказал он. Позади поселян громыхнула закрывающаяся дверь и со стуком опустился добротный засов. Отряд таки справился с операцией по захвату дома старосты. Все наемники были внутри, двери – заперты, неизвестно когда успевший спуститься с крыши Асет и его приятель заняли позиции у окон, их примеру последовали двое из охотников. Остальные, поигрывая клинками, медленно отжимали сгрудившихся крестьян к центру комнаты.

Крестьян связали, кого собственным поясом, кого подвернувшимися под руку веревками и полотенцами, и, словно связку чеснока, нанизанную на одну основу, спровадили в обширный погреб. В комнате остался только староста, тот самый Бирюк, и его жена. Эйнар безошибочно выделил среди нескольких женщин хозяйку и приказал пока в погреб не запирать. Повинуясь кивку командира, один из наемников схватил Бирючиху за связанные сзади предплечья, а другой рукой продемонстрировал старосте короткий меч.

– Крикни своим в окно, чтобы шли по домам! – Эйнар отвел острие меча от шеи старосты и подтолкнул его к оконной раме. Асет отодвинулся, давая дорогу. Бирюк потер шею, оглянулся на жену, потом, видно решив, что делать нечего, высунулся по пояс в окно и прокричал, что, мол, все в порядке, можно расходиться.

За окном еще какое-то время слышались возгласы, но вскоре они стихли: не дождавшись от старосты никаких разъяснений, все разбрелись по своим избам.

– Поговорим? – произнес Эйнар, присаживаясь к массивному кухонному столу и кивая старосте на место напротив себя. Бирюк в который раз покосился на жену, потом неохотно опустился на указанный стул. – Не беспокойся, мы без крайней необходимости никого не тронем, – многозначительно продолжил он. – А вот хотелось бы узнать, с чего это мирные земледельцы стали нападать на путешественников?

Староста опустил голову, но промолчал, краем глаза продолжая наблюдать за наемником, державшим его хозяйку. Эйнар нахмурился, он никого не собирался пытать, но ему требовались некоторые ответы… Он еще раз изучающе оглядел Бирюка. Было похоже, что пока тот опасается кого-то значительно сильнее, чем десятка вооруженных головорезов, засевших в его собственном доме.

– Ну, хорошо, – раздумчиво протянул допрашивающий, – попробуем иначе: не проезжал ли здесь недавно некий могущественный маг, и не велел ли он случайно тебе и твоим землякам немедленно избавляться от любых приезжих, похожих, скажем так, на нас?

Бирюк поднял голову.

– Значит, вы действительно те самые люди, что хотят убить нашего колдуна?

– Почему же сразу убить? – искренне удивился аптекарь.

Староста зачем-то обвел взглядом комнату, глянул на Бирючиху, получил от нее утвердительный кивок и, мотнув головой, словно решившись на что-то, начал рассказывать.

Аргол действительно несколько дней назад вернулся в свои владения. В тот же день в деревню из башни прибыл гонец и объявил: злые люди из чужой страны желают умертвить мага. Убившего или пленившего злоумышленников ждет награда, ну, а того, кто, пусть и по незнанию, приютит чужеземцев – наказание…

– Великий Аргол предупредил заранее: деревня, пропустившая чужаков через свои земли, будет предана мору. Так что караулят по всей округе. Наш пастух наткнулся на вас в лесу случайно, на дальнем выгоне. Прибежал ко мне. Собрали мужиков, кто покрепче… Ну, дальше вы знаете. А куда деваться? Помирать-то от какой-нибудь холеры не особо хочется. Да еще жены, да дети…

– Значит, пока мы тут сидим, твои побегут за помощью к колдуну?

– Это вряд ли… – покачал седой головой Бирюк. – Скорее уж просто из деревни побегут, куда подальше… И зря, кстати, колдун у нас еще прошлой осенью у каждого из исподнего по нити вынул, так что куда ни кинь – повсюду!..

– О чем это он? – не понял Асет.

– О том, что, получив долго служившую тебе вещь, колдун сможет наслать на тебя порчу где угодно, – мрачно пояснил Эйнар. – Беги – не беги.

– Какой, однако, у вас «добрый» волшебник! – иронично заметил Лис.

– Мне-то, может быть, этот маг уже тоже остоколел. – Бирюк невольно понизил голос и снова опасливо обвел взглядом комнату, словно ждал, что Аргол явится покарать его прямо из воздуха. – Но другие считают, что без него мы враз загнемся: привыкли – без колдовства ни вспахать, ни засеять!

– Ну, тебе-то теперь, после того как мы у тебя побывали (и в плен, замечу тебе, сдаваться не намерены), от мага один исход. – Аптекарь выразительно провел ладонью поперек шеи. Староста вздрогнул. – Так почему хотя бы не попытаться помочь нам и спасти деревню?..

План был неоригинален: достали с обширного ледника, который, оказывается, был в погребе у старосты, трупы погибших в схватке у лесного лагеря селян. Переодели их в свою одежду, напялили кое-какие доспехи. Эйнар и трое его бывших сослуживцев переоделись в фермерские обноски, чтобы вместе со старостой и его свояком, согласившимся по настоянию Бирюка участвовать в их опасной затее, отвезти «мертвых чужеземцев» Великому Арголу. Остальные члены отряда должны были ехать в телегах, изображая собственные трупы, а в нужный момент «восстать из мертвых», перебить стражу и прорваться сквозь проход в «стене» (конечно, если таковой окажется в наличии).

Аурея доплясывала свой ночной танец, клонясь к горизонту, до рассвета оставалось от силы часа полтора, когда небо на севере раскололи первые зарницы. Молнии били все сильнее. В горах непрерывной канонадой загремел гром. Из внезапно сгустившихся невесть откуда туч на селение упала сплошная завеса дождя. Эйнар выбежал на крыльцо, стараясь сквозь тьму рассмотреть хоть что-то там, на севере. Но ничего, кроме непрерывных голубых вспышек, выхватывающих черный силуэт Оль-Герох, видно не было.

– Запрягай лошадей в телеги! – Бывший ученик мага метнулся во двор, вырвал поводья у старосты, пытавшегося загнать лошадь под навес.

– Ты что, с ума сошел, в такой ливень! – перекрывая гром, закричал Бирюк, но тот вдруг схватил его за полы кафтана и с силой дернул на себя. В отсвете молнии староста, упавший в грязь, с ужасом успел разглядеть бешеные глаза предводителя наемников.

– Выводи лошадей, – негромко, но так, что слушавший почему-то отчетливо слышал каждое слово, процедил «сумасшедший». – Или мы прорвемся в замок до конца грозы, или я сам сровняю с землей эту деревню!

Оскальзываясь на дороге и непрерывно выталкивая из грязи то одну, то другую телегу, подставной отряд наконец достиг моста через ручей Брез. Правда, выглядел он теперь как средних размеров река и норовил сорвать и унести деревянный настил мостика. На другом его берегу, где, как говорил староста, образовалась невидимая «стена» и последние два дня размещалась застава абаданнов, никого не было видно. Эйнар отпустил поводья передовой лошади, которую тащил вперед сквозь завесу дождя, и медленно двинулся по малонадежным доскам моста к другому берегу. Староста, его родственник, наемники замерли на этом берегу, не спуская глаз с серой неуклюжей фигуры (латы под крестьянской одеждой не прибавляют изящества).

Особенно мощная молния расколола небо надвое, пройдя от горизонта до горизонта, и ударила в вершину Вороньего Гнезда. Спустя несколько мгновений небо разразилось оглушительным треском, а потом все неожиданно стихло. Дождь продолжал лупить по взбухшей поверхности ручья, размывая чернозем по его берегам, но молнии теперь били где-то далеко, невидимые из-за горизонта и неслышимые в этих краях, только блеклые сполохи еще мелькали в небе.

Эйнар достиг другого берега и ступил на хлюпающую от грязи землю проселка, ведущего к горе. Невольно он вытянул вперед руку, ожидая упереться в магическую преграду, но шаг за шагом путник продвигался вперед по размытой дороге, а никакой невидимой «стены» не было. Недалеко от въезда на мост по бокам от дороги аптекарь увидел следы недавней стоянки: угли от кострища, несколько камней, сложенных на манер очага. Сомнений не было, именно здесь размещалась застава, выставленная Арголом. Отсутствие «стены» могло означать…

И тогда, надсаживая горло, он закричал изо всех сил, приказывая своему отряду бежать к башне. Телеги были брошены, наемники взяли с собой только оружие. Едва они ступили на серпантин, ведущий к вершине, как дорога внезапно стала сухой. Гора словно была прикрыта невидимым куполом, на ее склоны не упало ни одной капли воды. Прибивая промокшими сапогами пыль, воины довольно быстро домчались до ворот Оль-Героха, и только здесь им встретились первые защитники башни.

Эйнар ворвался в башню первым. Сверху, с балки, на него прыгнул засевший там абаданн. Ему удалось сбить наступавшего с ног, но, когда он кинулся добить упавшего противника, аптекарь неожиданным ударом располосовал ему живот. «Серый брат» отшатнулся, тщетно пытаясь удержать рукой вываливающиеся кишки. Непроизвольно лекарь подумал, что почти идеально вскрыл «пациенту» брюшину. Внутренние органы даже не были повреждены.

Потом наступил черед еще двоих Арголовых приспешников. Эти были не так изобретательны, как первый, зато отбить их слаженное нападение оказалось куда сложнее. У Эйнара не было щита, и часть ударов ему приходилось ловить железным наручьем на левой руке. Правой он попеременно отражал мечом атаки обоих противников. Сзади наконец подоспели его наемники. Они с опаской вскакивали в зал, боясь тут же нарваться на колдуна. Но, несмотря на то что бой продолжался уже несколько минут, и в шуме и криках недостатка не было, маг почему-то не спешил объявляться. Его слуги стали отступать под напором численно превосходящего противника. Вот тут и проявил себя Эйхол, рыжеволосый разбойник, который вступил в отряд аптекаря одним из последних (он встретился с охотниками на колдуна уже после Пельно)! Ловким приемом он отбросил прочь меч одного их нападавших на Эйнара «братьев». Вторым ударом – вогнал лезвие топора в грудь абаданна по самый обух. Плоть мягко чавкнула, и тот стал заваливаться на спину. В это же время предводитель мечом оглушил по голове его слегка замешкавшегося товарища. Бой в нижней зале замка еще продолжался, но аптекарь уже бросился к замеченной им небольшой дверце в стене. Как он и ожидал, дверь вывела на лестницу.

Перескакивая через ступеньки, Эйнар несся наверх. Он знал привычки Великого Аргола, предпочитавшего творить свои заклинания поближе к небу.

Вопреки ожиданиям, никто не пытался его остановить. Противоестественная легкость, с какой им удалось проникнуть в замок, могла, по мнению бывшего ученика, свидетельствовать только о том, что Аргол расставил для них смертельные ловушки внутри своего логова.

На лестничной площадке последнего этажа перед дверью скорчилась маленькая серая фигурка. Воин опустил приготовленный было меч.

Бинош! – не сразу узнал он в заплаканной и изможденной служанке их арканскую подругу. Та кинулась к нему на шею… Но ни плакать, ни радоваться встрече сейчас не было времени – в любую минуту можно было ожидать нападения мага или его слуг.

– Где Аргол? – мягко, но настойчиво спросил он, отрывая Бинош от груди. Девушка никак не могла унять рыдания. Эйнар уже испугался, что ничего не сумеет от нее добиться. Но та все же сумела жестами дать понять, что колдун заперся в башне.

– А Мирра?!

Девушка снова закивала головой на дверь.

Аптекарь отодвинул ее за угол и прислушался, прежде чем вышибать дверь. Вокруг пахло застарелым колдовством. Запах вызывал неприятные спазмы в желудке, но судорог не было, и он заставил себя не обращать на него внимания.

Не похоже, чтобы прямо сейчас за дверью кто-то творил заклинания. Резко вдохнув и выдохнув, Эйнар с разбега левым плечом ударил в обитую металлическими полосами створку. Дверь не подалась, в зале по-прежнему было тихо. Он бился в дверь снова и снова, плечо уже онемело… Вдруг после очередного удара дверь неожиданно поддалась, металлическая скоба, удерживавшая засов, вылетела и новоявленный воин с разбега ввалился в зал.

В большом каменном очаге, занимавшем целый простенок восьмигранной комнаты, догорал огонь. Слабые язычки пламени едва лизали большие черные головни. Влетев в зал, Эйнар тут же бросился в сторону, на всякий случай совершив сложный маневр, чтобы не попасть под колдовской залп. Однако никто не бросился на него из темных углов, маг не испепелил его ударом магической молнии и не сковал заклятьем. Непрерывно оглядываясь, с поднятым мечом, он осторожно двигался по периметру комнаты и потому не сразу обратил внимание на распростертую на алтаре в центре зала фигуру. Наконец тело на каменном столе привлекло его внимание. Эйнар шагнул и вгляделся. Он не сразу узнал девушку, а узнав, отшатнулся. Куда делись еще недавно полные и округлые формы? Сейчас перед ним лежало болезненно высохшее существо. Кожа на лице стала синюшно-серой, губы покрылись черной коростой, в уголках рта и ноздрях запеклась кровь. Но под пепельной кожей еще билась жизнь, из растрескавшихся губ вылетало дыхание.

Мужчина положил меч на алтарь и принялся стаскивать несчастную с холодного камня. Теперь поднять ее не составляло труда, не то что в день их знакомства на Рыночной площади Сан-Аркана, когда лекарю казалось, что у него руки оторвутся от тяжести.

Он положил безвольное тело на левое плечо, а правой рукой поднял меч. Стараясь как можно скорее вынести ученицу из зловещего замка, он совсем забыл о маге, пока буквально не споткнулся о него, проходя на обратном пути через зал. Колдун лежал на полу, вытянув вверх руки. В отличие от Мирриного, его лицо сохраняло вполне здоровый цвет, но тело успело остыть и черты лица окаменели. Глаза неподвижно смотрели куда-то вверх. Лекарь инстинктивно отскочил назад, чуть не уронив ношу. Потом аккуратно уложил Мирру на свой плащ и вернулся к колдуну. Тот вроде бы не собирался оживать. Все же Эйнар не сумел побороть себя и рукой прикоснуться к магу. Не желая больше играть с судьбой, он двумя руками занес меч и вогнал его в грудь колдуна. Ничего особенного не произошло, труп мага вел себя точно так же, как труп обычного человека. Эйнар с усилием выдернул меч и брезгливо обтер его о чужую пурпурную мантию. Больше он не стал задерживаться и, подхватив Мирру на руки, покинул зал. Сзади серой тенью заскользила Бинош.

Внизу бой еще не закончился. Абаданны оборонялись стойко. Никто из них не пытался сбежать или уклониться от схватки. Эйнар оставил Мирру на лестнице под присмотром Бинош, а сам распахнул двери в нижний зал.

– Верные абаданны! – закричал он. – Ваш хозяин мертв! Вы свободны от долга и можете возвращаться домой!

Воцарилась тишина. Абаданны от неожиданности отступили, но оружия не бросили. Наемники, услышав знакомый голос, тоже опустили мечи.

– Аргол мертв, – на всякий случай повторил Эйнар. – Его труп лежит наверху, в башне. – И, видя сомнение на лицах детей Адана, он подозвал Бинош и втянул ее за руку в зал. – Ваша «сестра» подтвердит мои слова! – выкрикнул он, чуть подталкивая девушку в спину. Та послушно закивала.

Абаданны переглянулись.

– Позволь нам самим подняться в башню! – шагнул вперед один из них.

Эйнар, кивнув, отступил и встал рядом с пристроенным у стены телом Мирры. «Серый брат» с обнаженным мечом проскользнул мимо него на лестницу. Через несколько минут сверху раздался гортанный выкрик. Его собратья в холле опустили мечи. Но тут их стали обступать с поднятым оружием осмелевшие «охотники на колдуна». И абаданнам пришлось изготовиться к новому бою. Эйнар, только-только взваливший на плечо свою ношу, в сердцах плюнул и в очередной раз опустил ее на пол.

– Мечи в ножны! – скомандовал он своим воинам, входя в зал, и смело вклинился между противниками. – Дадим им свободно уйти, они больше не опасны! – повернулся он лицом к своим. Под его взглядом те неохотно отступили, давая проход недавним врагам. «Братья» не заставили себя ждать, один за другим они ловко просочились мимо недовольных «охотников» к выходу. Минут через десять вереница серых фигур с небольшими войлочными котомками на спине уже спускалась к подножию горы.

В замке остались только Бинош, полумертвая Мирра, Эйнар и небольшая группа наемников. Последние наконец оставили мысли о том, чтобы напасть и поквитаться за своих убитых и раненых. Их привлекла другая добыча. Вокруг в многочисленных и пока еще не исследованных комнатах и переходах замка в ожидании жадных рук томились сокровища. Кровь «охотников» стремительно заструилась в жилах, разжигая румянец на огрубевших щеках. Эйнар внезапно подумал, что, пожалуй, неплохо было бы иметь с собой пару спутников поспокойнее или, во всяком случае, более надежных. Если бы с детьми Адана можно было договориться помимо их жреца, он предпочел бы иметь кого-нибудь из них в попутчиках на обратном пути. Но абаданны неукоснительно хранили обеты своей веры, ни уговорить, ни подкупить их было невозможно, нечего и пытаться. Оставалась надежда, что У Аргола где-то в задней части башни имеются конюшни. Иначе аптекарь не представлял, как ему вывезти из колдовского гнезда Мирру.

Наемники между тем разбрелись по замку. То в одной то в другой комнате слышался звон металла и их восхищенные или разочарованные возгласы. Эйнар почувствовал мгновенный укол в сердце – ему вдруг представилось, как эти невежественные люди рвут и топчут драгоценные магические трактаты, предварительно сорвав с них драгоценные переплеты. Но он тут же отогнал от себя искушение броситься вслед за своими спутниками и предъявить право на свою долю сокровищ, получив их бесценными книгами. Нет, напомнил себе Эйнар, он пришел сюда не за этим. Еще в начале пути, в грязноватом портовом трактире, где набирал большинство своих добровольцев, он пообещал им в случае победы отдать логово колдуна со всеми его богатствами на разграбление. Все, что хотел лично он, уже получено – его «приз» неподвижным кулем лежит у стены. Лекарь снова вернулся к обдумыванию способа транспортировки Мирры с Горы. Весьма быстро он пришел к выводу, что до утра двинуться в путь им в любом случае не удастся.

Уставший победитель в который уже раз за сегодняшний день бережно поднял с пола то, что осталось от его ученицы, и, подозвав Бинош, двинулся по темным коридорам Вороньего Гнезда. Колдун явно экономил на факелах. Почти ни в одном держателе на стенах не торчали подходящие просмоленные заготовки. Незваные гости наугад толкнули ближайшую дверь в стене. Комнату, возможно служившую раньше хозяину малой гостиной, а может, и столовой, загромождала плохо различимая в темноте мебель. Зато хорошо была видна фосфоресцирующая в лунном свете паутина, затянувшая весь этот мебельный склад. Пахло мышами и пылью. Эйнар отступил в коридор. Он решил переместить поиски на верхние этажи и отыскать спальню хозяина. Уж там-то, по крайней мере, можно было рассчитывать на удобную постель. Поставив себя на место мага, его бывший помощник решил, что разместил бы свою комнату недалеко от зала для магических церемоний, ведь не станешь же ходить из спальни в «рабочий кабинет» через весь дом. Они вновь поднялись по лестнице, но остановились на этаж ниже зала, что был под куполом башни. Здесь на площадке тоже была всего одна дверь. Запоздало Эйнар сообразил, что проще всего было расспросить о расположении комнат у Бинош, успевшей пожить в замке в роли служанки. Он спросил, куда ведет дверь, и получил подтверждение своим догадкам. Они действительно оказались на пороге спальни. За дверью обнаружилась неожиданно небольшая комнатка. Не в пример разместившемуся над ней залу, она была всего шагов десять в длину и примерно столько же в ширину. У стены справа, под массивным балдахином на витых столбах, задрапированных пологом из синего бархата, стояла королевских размеров кровать. Угол темно-синего атласного одеяла был гостеприимно отогнут, словно приглашал нырнуть в нежные объятия постели. В небольшом камине до сих пор пылали дрова. Видно, Великий Аргол не собирался посвящать своему магическому опыту всю ночь и велел приготовить ему все, что нужно для сна.

Бинош быстренько расправила постель, и Эйнар наконец-то смог уложить так и не пришедшую в сознание Мирру на свежие простыни. Девушка дышала неровно и тяжело, каждый вздох сопровождался глухим стоном. Было понятно, что лечение нельзя откладывать до утра. Меры нужно было предпринимать прямо сейчас. Оставив Бинош присматривать за подругой, он теперь уже уверенно вернулся в магический зал этажом выше. Сюда уже успели добраться его расходившиеся товарищи. В подвале они наткнулись на винный погреб и теперь были изрядно навеселе. Но выпито было все же недостаточно, чтобы приблизиться к поверженному колдуну, распростертому в центре зала. Четверо охотников несмело переминались у самой двери, не рискуя пересечь зал и добраться до золотой утвари, разбросанной на алтаре.

Эйнар растолкал их плечами и молча прошел к каменной полке над огромным очагом. Вся она была уставлена баночками и коробочками со всевозможными снадобьями. Аптекарю даже не надо было читать надписи на склянках. Их содержимое было приправлено изрядной долей колдовства, к которому Эйнар имел повышенную чувствительность. Он без труда отыскал заклинание «на восстановление сил». Взяв нужную баночку и прибавив к ней еще пару металлических коробок с заживляющей мазью, целитель поспешил в спальню мага.

Охотники решили, что именно их предводитель убил колдуна. Вообще-то они были людьми бывалыми и без труда отличали раны, нанесенные после смерти, от ран, причиненных в бою, однако ни у одного из них не возникло желания как следует рассмотреть труп волшебника. Потоптавшись на пороге большого магического зала, они решили, что обладание несколькими золотыми побрякушками не стоит риска подвергнуться какому-нибудь посмертному проклятию недоброго мага. Так что почти сразу после того, как Эйнар, прихватив свои колдовские снадобья, покинул зал, за ним, едва не сталкиваясь друг с другом от торопливости, последовали и наемники. Тот ни в чем не стал разубеждать своих спутников – слава победителя мага в данный момент играла ему на руку. Уважение со стороны наемников настолько возросло, что никто из них и не подумал возразить, когда предводитель приказал сложить во дворе замка погребальный костер для поверженных абаданнов и своих товарищей. Правда, никто так и не согласился помочь герою стащить вниз труп Аргола. Ему одному пришлось снова подняться в башню и, несмотря на неприятный холодок в груди, кое-как взвалить окостеневшее тело мага на спину. А потом, преодолевая отвращение и страх, тащить его на себе все пять пролетов и еще корячиться, пытаясь водрузить ненавистного на погребальную кладку дров. Наконец хворост, обильно политый вином и маслом, запылал, за ним загорелись и более толстые поленья. Еше несколько минут, и погребальный костер полыхал, озаряя округу неверным мечущимся светом и наполняя воздух малоприятным запахом горелой плоти. Герой-победитель с трудом подавил тошноту и поднялся к девушкам. Бинош уже обтерла тело подруги чистыми влажными полотенцами. С губ и носа смыла запекшуюся кровь, но несмотря на втертую в виски целительную мазь, лицо Мирры имело все тот же неживой землистый оттенок. По правде сказать, Эйнар был удивлен, что при подобном физическом истощении Мирра продолжает жить.

Аптекарь потянулся пощупать пульс, но тут же, ойкнув, отдернул руку. В замке, где магией был пропитан каждый камень, немудрено было пропустить какую-нибудь волшебную вещицу. Но все равно Эйнар упрекнул себя в том, что сразу не разгадал загадку такой живучести. Едва прикоснувшись к запястью заклятой, он получил мощнейший магический удар. Это браслеты оберегали себя и свою жертву от посторонних посягательств. Бывший ученик мага, придя в себя, приподнял безвольную руку с браслетом, рассматривая тонкую вязь на нем. Золотые завитки слагались в буквы священного алфавита, слова складывались в строки заклинания. Преодолевая резкую головную боль, он дочитал волшебную формулу до конца и медленно уложил руку Мирры вдоль тела. Это было очень сильное заклятие и весьма искусно выкованный магический предмет. Никто, кроме человека, наложившего заклинание на застежки браслетов, не мог расстегнуть и снять их, ну разве что другой такой же сильный маг.

Эйнар подозвал Бинош:

– Попробуй ты дотронуться до браслета. Только осторожнее и не пытайся снять его! – попросил он.

Девушка, пожав плечами, выполнила его просьбу. Она безбоязненно обхватила подругу за предплечье, украшенное коваными узорами, и, чуть приподняв его, продемонстрировала аптекарю.

– Интересно… – Несколько минут Эйнар напряженно размышлял, потом постарался избавиться от желания снять золотые оковы и вновь осторожно приблизил пальцы к разукрашенным замысловатой вязью запястьям Мирры. На этот раз ничего не произошло, браслеты спокойно позволили потрогать себя. Но стоило только попытаться сдвинуть один из обручей в сторону ладони, как золотая вязь под пальцами начала пульсировать и раскаляться. Вскоре жар сделался невыносимым. Мирра застонала, заметалась на кровати. И Эйнар отпустил ее руку.

– Так-так… – бормотал он, растирая свою обожженную ладонь.

Бинош все эти опыты с браслетами казались несвоевременными и ненужными.

– Как ты собираешься выбираться отсюда, да еще с умирающей на руках? – осведомилась она, недовольная тем, что лекарь тратит время на глупости. – Нам бы не мешало позаботиться о провизии, лошадях, носилках.

– Ты права! И, думаю, знаешь, где Аргол держал лошадей и хранил провизию?

Бинош кивнула.

– Тогда давай пойдем туда и застолбим себе пару лошадок, пока мои «помощники» всех не расхватали.

Они пошли на нижний этаж по наружной крытой галерее. Была здесь, оказывается, и такая. Заканчивалась она во внутреннем дворе, где совсем недавно пылал погребальный костер. В воздухе все еще летали липкие хлопья пепла. Двор обогнули вдоль хозяйственных построек, образующих стену с одной его стороны. На противоположном конце окруженной службами площадки, выдолбленная прямо в скале, размещалась конюшня. В стойлах стояли всего четыре лошади. В отряде же, не считая самого предводителя и девушек, оставалось восемь взрослых мужчин. Эйнар в задумчивости покачал головой. Он не был уверен, что спутники согласятся отдать им половину лошадиного поголовья.

– Все-таки придется уходить ночью… – сам себе сообщил он.

Глава 7

Мирра с трудом разлепила глаза, делать ей этого совсем не хотелось, но кто-то так настойчиво звал ее по имени, что противиться зову не было сил. Вместо ненавистной рожи Аргола или расписанных зловещими знаками стен его башни она увидела склонившееся над ней чудесное лицо. Такого красивого лица Мирра никогда раньше не видела ни у мужчин, ни у женщин. Нежные щеки обрамляли темно-русые вьющиеся локоны. Четко очерченный подбородок, пожалуй, не мог принадлежать женщине, губы идеальной формы были приподняты в печальной улыбке и глаза… Огромные глаза, невозможного фиалкового цвета. Такой радужной оболочки не бывает у людей. В бездонных фиалковых колодцах, словно в ночном небе, сверкали звезды.

Глаза улыбались Мирре и обещали скорое избавление от мук. Девушка попыталась удержать прекрасное видение, но на нее уже снова наваливалась тьма.

Второй раз она пробудилась более окрепшей. Сквозь смеженные ресницы выздоравливающая увидела просторную чистую комнату, почти без мебели, с замечательно ровными стенами нежно-зеленого цвета. Солнечный свет пробивался сквозь полупрозрачные занавески и ласково гладил ее лицо. Мирра лежала на широкой, застланной белым кровати, прямо напротив окна. Сначала она не заметила сидевшего рядом с ее изголовьем юношу, но вот справа раздался шорох одежды и над ней склонился незнакомец. Мирра сразу узнала эти фиалковые глаза. Собственно, незнакомец не был так уж молод. В первый момент ее ввели в заблуждение юношески стройная фигура и замечательно гладкая кожа. Но опыт накладывает свой отпечаток не только посредством морщин, но и неуловимым выражением глаз. На Мирру смотрел взрослый и мудрый человек.