-- С удовольствием послушаю, как ты запоешь через полгода, когда живот начнет выпирать. Я тебя ни о чем не спрашиваю- не хочешь, не рассказывай, твое дело.
      Виланта опустилась на песок и обхватила голову руками. В висках ломило, во рту пересохло. Слишком много обрушилось на нее сегодня. Она начала потихоньку раскачиваться как дервиш на молитве. Изумрудное ожерелье принялось раскачиваться вместе с ней, в такт ее движениям. "Вот еще одна загадка," - отстранено думала девушка.- "С вечера побрякушек на мне не было, а утром они непонятно как появились. Папаня новоявленный подарить не мог, так как в те поры еще не подозревал о моем существовании. Если бы знал, не стал бы устраивать весь этот цирк с расспросами обозных потаскушек. Что же произошло ночью?"
      Ночью она спала. Правда, спала плохо, тревожно, да и снилась ей всякая чушь, даже вспоминать не хочется. Но видимо придется вспоминать, никуда не денешься.
 
       -6-
 
      Сначала были тени. Только не совсем настоящие, а, скорее, колеблющиеся блики от воды, играющие на стенах пещеры. Гладкий гранитный потолок отражал и искажал находящиеся здесь предметы. Все изгибалось, змеилось, таяло и исчезало. Вот показалось улыбающееся усатое лицо, похожее на китайского богдыхана и тут же растаяло. Тени и блики кружили, завораживали и звали за собою.
      Теперь уже она находилась не в пещере, а шла по узкой песчаной косе, выдающейся в море. В темноте за спиною ясно ощущалось чье-то присутствие. Кто-то большой, сильный и гибкий как ласка шел за ней из пещеры. Надо было обернуться и посмотреть- кто, но Виланта не могла. "Если повернешься и увидишь- пути назад уже не будет," - предупреждал ее внутренний голос. -"А пока ты просто идешь, идешь к морю- и все нормально". Но страх и ожидание делали каждый шаг в неизвестность невыносимым. Она повернулась.
      Что же было потом? Что она увидела? Все сильнее ломило виски. Казалось, голова распухла и потяжелела как гигантский свинцовый шар. Вспоминать было так же трудно, как и посмотреть в лицо тому, кто крался за ней в темноте. Она не может сделать вид, что ничего не произошло. Она умная и сильная, она должна смотреть в лицо реальности. Нельзя жить, закрыв глаза. И она посмотрела.
      Толстое чешуйчатое тело свивалось вокруг нее кольцами. Трудно было определить его цвет в окружающих сумерках. С уверенностью можно было сказать только одно- кожа слегка фосфорецировала в лунном свете как у змеи. И у этой змеи были лапы, много лап и голова, квадратная как буханка черного хлеба или морда фокстерьера. Виланта узнала то самое усатое лицо, улыбавшееся ей с потолка пещеры. Почему она боялась? Ведь это совсем не страшно, танцевать и кружиться среди извивающейся звериной плоти. В танце был ритм, который захватывал и не отпускал. Поэтому она двигалась, пока в изнеможении не упала на сырой песок, и мелкие ласковые волны не укрыли ее. Было тепло и спокойно, и она уснула.
      Но долго спать Виланте не пришлось. Два огромных глаза пристально рассматривали ее, и от этого горящего взгляда девушка проснулась. Словно резко выскочила из сонного дремотного омута и начала хватать воздух широко открытым ртом. Драконья морда приблизилась к ней вплотную. Дымный воздух из гигантских ноздрей обдал теплом щеки. По шее что-то скользнуло. Ожерелье.
      -- Не бойся,- прозвучало в голове у девушки. Ментальная речь животного была успокоительной словно бархатный плащ. А сильный голос звучал снова: - Мне нужна твоя помощь. Не хочу погибнуть здесь.
      Виланта пыталась сообразить, надо ли отвечать огнедышащему собеседнику, и если да, то как именно- телепатически или голосом. Мысли путались.
      -- Ты не представляешь, как мне жаль, что пришлось так поступить с тобой. Поверь, другого выхода просто не было. Может быть, ты поймешь меня, когда узнаешь всю историю от начала до конца.
      Тут звучание слов в голове Виланты сменилось яркими картинками. Такие чудные красочные глюки она видела только одни раз в жизни- когда болела ангиной с высоченной температурой.
      Ярко-зеленая трава и серые камни. Белые колонны у входа в дом-дворец. Обстановка показалась девушке смутно знакомой. Точно, ведь это тот самый пансионат, с которого все и началось. Вот и директор-распорядитель господин Убегаев стоит на пороге, а с ним еще какой-то мужчина. Невысокий, с проседью, в зеленоватом плаще с отливом. Почему-то он падает и Убегаев со старушкой-регистраторшей похватывают его и куда-то волокут.
      Потом Виланта увидела мужчину в плаще уже надежно связанным, можно сказать спеленутым веревками. На земле его прочно удерживали многочисленные колышки. Он явно был в сознании, девушка видела его яростно косящие глаза. Рядом суетились Убегаев и Софья Викторовна, та самая добрая бабушка неизвестных внучат, которой так восхищалась Вилена по прибытии в пансионат. Сейчас она не казалась ни почтенной, ни доброжелательной. Что-то крысиное появилось в ее деловито заострившемся лице. Под отрывистые команды директора она расставляла вокруг поверженного врага зажженные свечки, камушки и прочую колдовскую дрянь. Потом Арнольд Убегаев собственноручно бросил на грудь связанного извивающуюся зеленую ящерицу. Животное замерло, а извиваться почему-то начал мужчина в плаще. Он крутился все яростнее, словно путы жгли его кожу. От такого вращения его тело удлинялось и увеличивалось, шея вытягивалась. Руки и ноги постепенно превращались в лапы, и их становилось все больше. Спустя несколько мгновений вместо человека на земле лежал огромный изумрудный дракон, а потом и он исчез.
      Тут Виланту осенило.
      -- Так вы и есть тот самый легендарный отец-основатель пансионата Гоблинов? И создатель экстрасенсорной психологии?
      Память Вилены услужливо выдавала факты. Почти сразу всплыла и странная фамилия- Сторонний. И кресло его имени, к которому ее почему-то притянуло во время первого ее сеанса левитации. Теперь этот загадочный Сторонний сидел перед нею, грустно распластав по полу длинные драконьи усы. Девушке стало его жалко.
      -- Это вас Убегаев так уделал?
      Угловатая голова качнулась.
      -- Арнольд всегда был жаден до власти. А я, кроме всего прочего, был и председателем Колдовского конклава. После "исчезновения", которое он так мастерски подстроил, несомненно, мое кресло досталось ему. По наследству, так сказать, как любимому ученику.
      -- Так почему бы вам не вернуться и не разобраться с ним как следует?
      Виланта искренне не понимала, отчего этот великий волшебник сидит и грустит, вместо того, чтобы порвать своего ученичка как Тузик грелку. Стесняется, что ли на улицу без порток выйти, да еще в драконьем обличье?
      -- Убегаев обо всем позаботился, - печально прозвучал ответ Стороннего. - Он лишил меня возможности передвигаться. Я заперт в этой пещере. Тот ребенок, который у тебя появится, освободит меня. Ты все узнаешь...
      Звуки внезапно исчезли, ментальная связь прервалась. Дальше ее сон был только теплой и пустой темнотой.
      Виланта распрямилась и рывком встала на ноги. Теперь она поняла достаточно, только полученное знание совсем не радовало ее, если не сказать больше. Ее использовали. Стороннему нужен ребенок, чтобы стать свободным и надрать задницу Убегаеву. Нигранту нужен внук, который продолжит его славный колдовской род. А о ней, Виланте, кто- нибудь подумал? Спросил кто-нибудь, что хочет она сама?!
      Горькие злые слезы душили ее. Ее первые личные слезы стекали по лицу и капали на мягкий шелковый песок Янтарных дюн. Нигрант подошел сзади и тронул ее за рукав. Виланта сердито отбросила его руку.
      -- Хватит, папочка, комедию ломать!
      Колдун удивленно воззрился на нее. Девушка вскинула голову; ее зеленые глаза метали молнии.
      -- Я-то думала, ты меня любишь, что нужна я тебе! - истерически выкрикивала она. - Как же, разбежался! Тебе только мой приплод подавай, как от коровы стельной! А что, скажешь- не так? Да ты и мать мою не любил. Если б хоть чуточку о ней думал, разве бы оставил все так? Ты только о себе и заботишься: "Что обо мне подумают, да нужен ли я ей!" Коли любил бы, землю бы рыл, а нашел бы ее, вернул.
      Дальше она выкрикивала что-то уж совсем непонятное. Все ее предали. Вокруг все было злое и чужое. Все отторгало ее. "Нужно успокоиться, перестать, просто не быть,"- говорил ей внутренний голос.- "Ты сама по себе и внутри себя". Внезапно Виланте стало легко и хорошо. Она растворилась в себе, и как розовый воздушный шарик понеслась в пространстве. Однажды обретенная ею способность к левитации пробудилась под воздействием эмоционального стресса. Она уплывала от всего, причиняющего ей боль, легко и стремительно возносясь под облака.