Следующее поколение

- Займись - приказал Вик. - Только не попади потом под мои пули. Гор двинул к посту? - Да, - услышал он ответ Слава - и Слав умолк. Вик глубоко вздохнул, осторожно подтянул к себе автомат и ощупал его Затвор был весь в песке... но делать нечего - придется рисковать. Серые приближались. Теперь Вик мог пересчитать их - семеро должны оказаться левее него. Двое - правее. Вик лежал не шевелясь, сжимая в руках автомат, полуоглохший от близкой стрельбы с двух сторон. Когда же пост замолчит, когда... Еще один миг... еще... еще... Пост-4 смолк - его огонь как отрезало. Опешившие серые издали очередной вопль - и тут с треском, шумом и ревом из зарослей вывалился Слав, бешено вращающий своим кистенем. Натиск и точный расчет: он напал на двоих серых, оторвавшихся от основной группы, налетев на них, как ураган, выиграв драгоценные доли мига. Эти двое не успели развернуться для прицельного выстрела - Слав буквально смел их со своего пути, а затем бросился на песок сам. Очереди из автоматов остальных серых прошили воздух над его головой. Стреляя по новому противнику, серые развернулись боком к Вику. Именно этого он и ждал. Молниеносно поднявшись на одно колено, он всадил длинную очередь в группу сбившихся перед ним фигур. Вик стрелял наверняка: серые были в нескольких шагах от него. Но уже в тот момент, когда он нажал на спусковой крючок, мышцы напряглись для прыжка. Прыгая в сторону, Вик успел заметить, как оседают на песок двое или трое серых. Остальные веером полоснули вокруг себя автоматным огнем - они поняли, что попали в ловушку. Пост- 4 снова открыл огонь. Со стороны зарослей Слав палил из двух автоматов убитых им серых. У Вика кончились патроны, и он только плотнее и плотнее вжимался в песок. Потом рискнул, вырвал из-за пояса запасной магазин, вставил его в автомат и открыл огонь, ничего перед собой не видя - облако пороховых газов повисло над берегом. Стрельба слилась в непрерывный грохот. Возможно, это длилось миг. Возможно - бесконечно. Но внезапно стрельба прекратилась. Вик не услышал это - почувствовал. Оглушительная тишина воцарилась вокруг. Вик лежал ничком, прижавшись щекой к влажному, холодному песку. Он чувствовал телом каждую песчинку. Он был жив. Вик медленно поднялся на ноги, отряхивая одежду бессознательным, рефлекторным жестом. Рядом качалась черная вода. Пороховая дымка рассеивалась. Откуда-то появился Слав, он тряс Вика за плечо и что-то говорил - но Вик ничего не слышал. Тишина была вокруг и внутри него, одна только тишина, ничего, кроме тишины... Потом Вик увидел серых - вернее, их тела. Теперь он видел их совсем близко - и все-таки они оставались только темными человеческими фигурами. Грязь и длинные, спутанные волосы облепили их лица, сделали похожими друг на друга. Девять грязных, одинаковых, неподвижных тел лежали перед ним. Внезапно одна из фигур пошевельнулась. Вик провел ладонью по лицу - нет, фигура действительно шевелилась. Она скорчилась на песке и вдруг как-то неестественно, боком, раскачиваясь из стороны в сторону начала подниматься. Вик попятился. Фигура поднялась почти в полный рост, потом рухнула на колени. Вик увидел, что губы серого шевелятся. Он что-то говорил - но Вик по-прежнему не слышал ни звука. Было темно, но Вик отчетливо видел, как шевелятся губы серого, который что-то говорил ему перед тем, как умереть. Вику казалось даже, что он видит горящие ненавистью глаза. Нет, он не мог видеть глаз серого - было слишком темно. Но он чувствовал взгляд этих глаз. Взгляд, в котором не было ничего, кроме ненависти. Потом серый повалился на бок - и больше не шевелился. - ...са серая! - внезапно услышал Вик. К нему вернулся слух. - Что он говорил, Слав? - Грозил, конечно. Что они еще скажут! Говорил, что скоро они расправятся с нами. Вику казалось, что стрельба все еще звучит у него в ушах. Он попытался сосредоточиться. Да, кто-то еще стрелял севернее, у поста-5... но вскоре все стихло. Централь отбила очередную атаку.
      8. УЧИТЬСЯ До утра у Вика оказалось неожиданно много дел. Прежде всего он попытался по ходовой линии связаться с остальными постами, но телефонная связь не действовала, Небу известно по какой причине на сей раз. Ходовики поста-4 выглядели растерянными. Перебивая друг друга, они сообщили Вику, что стрельба началась южнее их укрепления, потом - севернее, и наконец из темноты накатилась атака серых. Откуда взялись здесь серые, ходовики не знали. Связь не действовала уже около хода, сигналов тревоги не было. Вик послал Слава на север, к посту-5, а Гора на юг к посту-3. Отправлять ходовиков он не решился - мало ли что, эта возникшая из тьмы сумасшедшая атака ему не нравилась. Не нравились ему также молчащие телефоны и остановленный генератор. Около хода прошло в тревожном ожидании. А потом - почти одновременно вернулись Слав и Гор. Они принесли потрясающие сообщения. Пост-3 сообщал об атаке примерно двадцати серых. Потеряв половину отряда, серые отступили к зарослям кустов и уплыли на спрятанном там плоту... - Хитрые крысы! - вмешался Слав. - Просто отвлекали внимание. Тридцать крыс на трех плотах вломились прямо в водозаборы! Жарко пришлось там, жаль меня не было! Вот где каша заварилась! Теперь Вик понимал, в чем дело. Атаковав насосную и пост-5, серые рисковали верной гибелью всего отряда, если вмешаются пост-4 и пост-6. Поэтому они отправили по десятку воинов на север и юг - отправили на верную смерть. - Пост-6 своих уложил тут же, - сообщил Слав. - Ну, а здесь мы постарались. Насосную они-таки чуть покорежили, но это на три дня ремонт. Один плот только и ушел этих вонючих крыс, да и тот считай что пустой... - Кост где? - Там, - махнул рукой Слав, - на посту-5. Распоряжается вовсю. Вик расслабился и попытался подсчитать потери серых. Они выглядели огромными - тридцать с лишним воинов! Кроме того на сей раз серые наверняка потеряли немало оружия - только здесь, возле поста-4, валялись на песке девять автоматов. И все это - во имя чего? Чтобы уничтожить насосную? Зачем? Зачем жертвовать почти всеми воинами племени ради машин, к которым серые всегда были равнодушны? Вик вспомнил слова, сказанные Костом на Совете: "Атака бессмысленная... непонятная..." И вот еще одна непонятная атака. Не слишком ли часто они повторяются в последнее время? Вик отчетливо чувствовал какой-то подвох. "Скоро они расправятся с нами"... Пустая угроза? А если нет? Слова смертельно раненного серого накрепко засели в памяти Вика. "Скоро они расправятся с нами"... Вопросы, вопросы - и хоть бы один ответ! Вик почувствовал, что его неудержимо клонит в сон. Отдав необходимые распоряжения ходовикам, Вик повалился на один из топчанов поста и тут же уснул, как убитый. Проснулся он, как ему показалось, немедленно. Его разбудили громкие голоса, среди которых голос Коста выделялся отчетливо. Одновременно Вик ощутил отчетливую, ноющую боль в левом плече. Полотно рубахи было в крови, оно присохло к ране. Как он раньше не заметил, что ранен? Впрочем, судя по всему, простая царапина... Вик почувствовал озноб. Было холодно, словно накануне Дня Снега. Стремясь согреться, он поднялся с топчана и двинулся к выходу. Здесь возвышался Кост, распекавший ходовиков. Вик обратил внимание на груду автоматов, сваленных как попало возле одной из амбразур. Вик нагнулся и поднят удобный, ладный акэм. - Кост, - сказал он, - по-моему я заслужил эту штуку. Кост обернулся к нему. - Бери, - кивнул он. - Я один уже отдал Славу. Без вас эти ротозеи наверняка пропустили бы их. Даже не вышли за стены поста! - голос ответственного службы оружия вновь угрожающе загремел. Вик поморщился. Резкие звуки, как и резкие движения, сейчас причиняли ему боль. - Кост, - спросил он, чтобы как-то утихомирить своего собрата по Совету, потери серых подсчитаны? - Да. Тридцать четыре воина и тридцать автоматов. - У нас?.. - Двое раненых. Вик покачал головой. Соотношение потерь было совершенно неправдоподобным. Все сложилось удачно для Централи. Чересчур удачно... - Странно все это, - сказал Вик. - Ничего не понимаю. Зачем им понадобилась насосная? Может ты что-нибудь понимаешь? - Выйдем на воздух, - предложил Кост. Когда они оказались за пределами укрепления, Кост искоса глянул на Вика и проговорил сквозь зубы: - Тут много странного. Племя серых - это около сотни людей. Отбросим рабов, женщин, детей - остается тридцать или сорок воинов. В ночной атаке их было пятьдесят. - И почти все погибли, - добавил Вик. - Выглядит, словно самоубийство. Если только... - Если только это не были воины нескольких племен - ты это хочешь сказать? - Да. - Невозможно. Племена серых жестоко враждуют друг с другом. Они не могут не враждовать - они живут за счет этого. - Ну, тогда... Тогда это часть очень большого племени, - предположил Вик. - Но все-таки - зачем им разрушать насосную? - Отвлекающий маневр, - процедил Кост. - Я держу ходовпков наготове по всем границам. - Уже утро, - возразил Вик. - Если бы они атаковали где-то еще - они сделали бы это сразу, одновременно с атакой на плотах. - Пожалуй, ты прав. - Тогда это действительно самоубийство. Мы бросаемся на укрепления Города... некоторые из нас... Может быть некоторые из них точно так же бросаются на наши укрепления? А, Кост? Тот угрюмо помотал головой. - Чересчур хорошо организовано для самоубийства. Отвлекающий удар, основной удар, еще два отвлекающих удара - и затем отступление. Разыграно очень неглупо. "Разыграно"... Это слово привлекло внимание Вика. Стрельба по всему берегу... "Основной удар" по насосной... Разыграно... Разыграно... - Кост, - проговорил медленно Вик, - кажется я знаю, что происходит. - Что же? - Они прощупывают нашу оборону. - "Они"? - Ну, вот это самое ОЧЕНЬ большое племя. Так? Кост ничего не ответил. Он пристально посмотрел Вику в глаза и отвел взгляд. - Прощупывают оборону, - повторил Вик. - Сегодня ночью в бой были вынуждены вступить все четыре поста, расположенные вдоль Реки. И теперь уцелевшие серые отлично знают их расположение. Вот из-за этого можно пожертвовать тридцатью воинами. Разве не так? - Наша оборона неуязвима, - ровным голосом, словно подражая Анту, проговорил Кост. Он откашлялся. - В нашей обороне нет слабых мест... Почти нет. Надеюсь, они убедились в этом. - Что ж, - пожал плечами Вик, опять ощутив при этом боль в раненном плече. - Я тоже надеюсь. - Они потеряли тридцать воинов, рискнув просто приблизиться к постам, словно не слыша его, продолжал Кост. - Штурмуя посты, они потеряли бы триста воинов. А если бы мы бросили ходовиков в контратаку - ...им понадобилась бы тысяча воинов, не меньше. И даже тогда мы смогли бы устоять. Нет, - повторил Кост, - оборона Централи неуязвима. -Ладно, - сказал Вик, - неуязвима, так неуязвима. По крайней мере я обзавелся акэмом. Кост скользнул взглядом по автомату, который Вик держал в правой руке, потом перевел взгляд на левое плечо Вика. - Пожалуй, тебе лучше сходить сейчас к Легу. Он все равно не спит, у него двое раненых с поста-5. Покажи Легу свое плечо. Вик кивнул. Но он настолько устал и замерз, что направился не к Легу, а в свою комнату, решив обратиться в службу здоровья днем. Проснувшись за ход до полудня, Вик вспомнил, что сегодня должен начинать обучение Веты. Плечо почти не болело, и Вик решил не обращать на него внимания до вечера. Он наскоро сполоснул лицо и руки в душевой комнате, не снимая рубахи, и направился в гаражи. Солнце указывало на полдень, когда появилась Вета. - Доброго дня, - поприветствовал ее Вик. - Доброго дня, - поклонилась девушка. Она держалась чуть настороженно, но без тени подобострастия. Женщины в Централи коротко стригли волосы, но Вета щеголяла длинными черными волосами до плеч. Вик не мог не признать, что это может быть и не так гигиенично, зато довольно красиво. Он представил себе Лен с такой же прической... Хм... Эти мысли сбивали с толку, и Вик приказал себе выбросить их из головы... пока что. - Служба транспорта, - начал он, - сейчас отвечает за организацию конвоев к фермерам. В нашем распоряжении три грузовика... Обычно после этих слов Вик продолжал: "Грузовики устроены так"... подводил новичков к одной из машин и показывал, как именно устроены грузовики. Прежде машин было много. Но они ломались, их уничтожали серые и вот в Централи осталось только три грузовика. Сейчас они были в конвое, и гараж пустовал, если не считать бульдозера и пары других механизмов, которые были собраны из деталей грузовиков, строительных и подъемных машин прошлых, металлорежущих станков Бетонного Завода, и так далее. Работало все это на жуткой смеси мазута с метанолом. Объяснять новичку - тем более девушке - что-то на примере этих двигателей... А нужно ли объяснять? "Мало подготовить ребенка к сегодняшним проблемам", - прозвучал в ушах Вика голос Лен. - Надо подготовить его и к ЗАВТРАШНИМ"... Завтрашние проблемы. Завтрашние проблемы службы транспорта, располагающей тремя древними грузовиками, которые могут еще и не вернуться... - Вот что, Вета, - сказал Вик решительно, - Школу начнем на Ферме. Пошли. - На Ферме? - удивленно переспросила его девушка, однако послушно двинулась следом. Вик обратил внимание на ее легкий, скользящий шаг. Заодно он обратил внимание на ее стройные ноги, обрисовывающиеся на ходу под белой полотняной тканью платья, и заставил себя отвести глаза. "Грузовики не вечны", - подумал он, - правильно. Я знаю их устройство, но этого уже недостаточно. Это надо признать. Признать, пока не поздно. Эти мальчишки на Ферме правы - лошадь, запряженная в повозку, - вот конвой завтрашнего дня. Как организовать эти новые конвои - вот в чем проблема, а вовсе не в том, как приспособить под метанол бензиновый двигатель, который до тебя уже пытались приспособить под мазут, газ, уголь и древесину..." Вик пошатнулся. Все вдруг поплыло у него перед глазами. На один только миг... один... только... - Что случилось? - голос Веты звучал словно издалека, но лицо ее почему-то было совсем близко. Совсем близко... как лицо Лен тогда... - Ничего, - сказал Вик, чувствуя, что приходит в себя. - Порядок. Все в порядке. Вон уже и Ферма рядом. Они миновали центральные ворота Фермы, поприветствовали дежуривших здесь ходовиков и углубились в лабиринт хозяйственных построек. Здесь повсюду кипела жизнь. Фермерская смена трудилась, не покладая рук. Человеческие голоса смешивались с мычанием коров, петушиным криком, ржаньем лошадей. Вик и Вета как раз направлялись туда, откуда донеслось ржанье - к денникам. Внутри помещения царила приятная прохлада, пахло конским навозом и сеном. Привыкшему к немыслимой вони топливных смесей и масел в гаражах Вику этот запах показался даже приятным. Какая то из лошадей гулко колотила копытом в дощатый пол своего денника и ржала. Вик остановился недалеко от входа и огляделся. Здесь размешались двенадцать лошадей. Могло быть гораздо больше, если б Совет пораньше позаботился о том, чтобы привезти от фермеров первую пару. Что касается остальной живности, это было сделано еще лет тридцать назад. А лошади появились сравнительно недавно - Эй, - позвал Вик, - есть тут кто? Неугомонная лошадь вновь принялась колотить копытом об пол. - Доброго дня, - раздался голос за спиной Вика. Вик обернулся и увидел Сея - долговязого, худого мужчину, длинные руки и ноги которого несуразно торчали из короткой ему полотняной одежды. - Насчет повозок что узнать? поинтересовался Сей. - Нет,- коротко ответил Вик. - Школа. - У нее? - удивился Сей, переводя взгляд на Вету. - Но она в твоей службе! - Правильно, - сказал Вик. - В службе транспорта. А лошади не только пища. лошади тоже транспорт. Так что - обучай. И ее и меня. Удивление Сея росло на глазах. - Ну и ну! - покачал он головой.- Ответственного службы учить! Такого и не бывало еще, по-моему. - Мало ли чего не бывало! - отмахнулся Вик. - Время только стоим теряем. Начнешь обучать, или нет?! Сей понемногу приходил в себя. - Учить - это легко сказать! - произнес он, потирая руки. - Тут тебе не твои железки. Тут живые твари. Привыкнуть нужно. Вам к ним, а им - к вам. Давайте-ка приберемся тут для начала. С этими словами Сей удалился, но тут же появился вновь с тяжелой лопатой в руках, сделанной из приваренного к обрезку трубы плоского заточенного куска металла. Вик узнал работу ремонтных мастерских - это была одна из тех лопат, которые они отправляли фермерам в обмен на пищу. Не так давно мастерские попробовали делать лопаты из древесины, но они получались слишком ненадежными, быстро ломались, поэтому пришлось вернуться к металлу. Сей отворил ближайший денник, небрежно отпихнул в сторону потянувшуюся к нему лошадь и принялся выгребать наружу навоз, перемешанный с грязной соломой... Покончив с этим занятием, он протянул лопату Вику. - Держи, - сказал он. - Если лошадь - транспорт, то навоз - что-то вроде отработанного топлива. Так? - Так, - буркнул Вик. Он покосился на Вету, но та сохраняла самый серьезный вид. - Если лошадь стоит к тебе задом - в денник не входи, - продолжал Сей. Может приласкать, что твой грузовик колесом. Скажешь ей "Прими!" - и входи только тогда, когда развернется. Понятно? - неожиданно обратился он к Вете. Вета кивнула. Она ловила каждое слово Сея. Вик снова покосился на девушку и направился к ближайшему деннику, держа лопату наперевес, словно автомат. Лошадь в деннике стояла, благодарение Небу, мордой к нему. Однако, увидев, что Вик приближается к ее жилищу, она удивительно ловко развернулась задом. Вик мысленно выругался так, что если бы Небо могло его слышать, оно почернело бы от злости. - Прими, - вежливо предложил он лошади, приоткрывая дверцу. Лошадь покосилась на него из глубины денника, фыркнула, переступила с ноги на ногу и никак не отреагировала на предложение Вика. Вик повторил "Прими!" уже построже - но все безрезультатно. Наконец он заорал "Прими!!!" на манер Слава нынешней ночью - и лошадь испуганно развернулась, нервно вздрагивая и прижимая уши. По-прежнему держа лопату наперевес, Вик вошел в денник и принялся за работу. Лошадь как будто поуспокоилась, однако вскоре придвинулась к нему вплотную. Вначале Вик не обратил на это внимания, а когда обратил - было уже поздно. Лошадь плотно прижала его к стенке денника. Только тут Вик в полной мере осознал размеры и силу этого животного. Он едва мог вздохнуть. Мучительно заныло раненое плечо. - А ну прими! - рявкнул Вик, кое-как набрав полную грудь воздуха. Одновременно он попытался набраться сил и оттолкнуть лошадь. Со второй попытки ему удалось это сделать. Наскоро закончив уборку, Вик выбрался из денника - весь мокрый от пота, словно целый день провозился с ремонтом грузовика, мысленно проклиная и себя, и Сея, и лошадей, и всю Ферму заодно. - Денник не забудь закрыть, - сказал Сей. Когда Вик закрыл денник, Сей коротко спросил: - Понял? - Понял. - Тогда отдай ей лопату, - распорядился Сей, указывая на Вету. Взяв в руки лопату, девушка направилась к следующему деннику. Здесь помещалась та самая неугомонная лошадь. Она немедленно развернулась задом к дверце и воинственно принялась колотить копытом об пол. Вета в нерешительности замерла на месте, а затем обернулась к Сею: - Они ведь любят траву, да? - Только давай! - усмехнулся Сей. Вета, положив лопату, выскользнула наружу. Вернулась она с пучком травы в руке. Осторожно приоткрыв дверцу денника, девушка подняла лопату и помахала травой. Лошадь развернулась, оживленно фыркая. Предоставив ей заниматься травой, девушка ловко проскользнула внутрь денника и спокойно принялась за работу. Сей одобрительно хмыкнул. Вик не мог не признать, что девчонка утерла ему нос. Наблюдая за Ветой, он обратил внимание, что ее красота и красота лошади каким-то удивительным образом дополняют друг друга. "Красота лошади" - еще недавно Вику и в голову бы не пришло сказать такое. Слово "красота" применялось обитателями Централи исключительно по отношению к людям. Механизмы, постройки, животные могли быть полезны, удобны, целесообразны - но назвать их красивыми вряд ли кому пришло бы в голову... За исключением работников службы пищи. Прежде Вик втайне посмеивался над Бором и его службой, которые могли носиться с какой-нибудь заболевшей коровой, как с малым ребенком - но теперь он понимал их, глядя на стройную фигурку Веты рядом с грациозной фигурой переступающей с ноги на ногу лошади... - Ладно, - услышал Вик голос Сея. - В остальных я сам приберусь. Заканчивай, - это относилось к Вете. Девушка выскользнула из денника, закрыла его и шутливо поклонилась лошади на прощанье. Вик почти не удивился бы, если б лошадь кивнула в ответ. - Теперь займемся делом, - сказал Сей. - С повозками потом разберемся, сначала надо вам верхом посидеть. - Из какого-то закутка Сей извлек сбрую, а затем и седло. Сбруя практически вся была изготовлена из кожи, и абсолютно вся - руками Сея. Это был огромный труд, и Бор не раз хвастался успехами Сея на Совете. Надев на одну из лошадей - самую спокойную, как понял Вик - узду и седло, Сей вывел ее на небольшую, поросшую редкой травой площадку между денниками и оградой Фермы. Здесь он вопросительно глянул на Вика: - С плечом у тебя что? - Ночью серые поцарапали, - сказал Вик. - Пустяки. - Все-таки давай отложим с тобой. Пусть сейчас твоя ученица покатается. Согласен? Вик кивнул. Несмотря на его слова, с плечом творилось что-то неладное. Боль постепенно распространялась по телу. В голове поплыл горячий туман, все происходящее резко отодвинулось на большое расстояние и потеряло четкость очертаний. Вик опустился на траву, привалившись спиной к стене денника. Как во сне он видел перед собой маленькую фигурку девушки верхом на лошади. Вета вовсе не выглядела испуганной или растерянной. Напротив ее лицо светилось улыбкой. Она глянула на Вика - и Вик попытался улыбнуться ей в ответ. Вета тронула поводья и двинула лошадь шагом по кругу. Сей что-то говорил ей... "У меня бы так не получилось", - подумал Вик вяло. - Я слишком привык к своей службе... к грузовикам... к железкам... А она - еще нет. И хорошо. Им легче будет пережить тот день, когда развалится - или будет уничтожен серыми - последний грузовик. Они этого попросту не заметят. У них будут лошади, повозки... что-нибудь еще, что они выдумают сами, а не скопируют у нас, как мы скопировали у прошлых... но наше поколение вынуждено было копировать, что поделать, так получилось... А они, может быть, выдумают такие штуки, к которым мы даже и привыкнуть не сможем, и окажемся ненужными... не... нужными... " Вик не заметил, как сознание покинуло его.
      9. ДУМАТЬ ...Он стоял на плоту, а плот несся по Реке, подхваченный течением, и оба берега Реки неслись мимо него и грозили смертью, и все это происходило в абсолютной тишине - в мертвой тишине, даже плеска волн не было слышно... и в такой же тишине он внезапно очутился в кабине грузовика, машина кренилась на бок, разваливалась, расплескивала горючее, загоралась - а он не мог выбраться из кабины, не мог даже закричать, немота душила его... и пламя беззвучно взметнулось вокруг, но это горел не грузовик, это горел Город, и он шел между охваченными пламенем жилыми блоками Города победитель? побежденный? - а вокруг по-прежнему царила мертвая тишина, и мысль его лихорадочно билась в тисках этой странной и страшной тишины. Смутно он чувствовал, что окружающий его беззвучный мир нереален, но что же это за мир? Где он находился - в прошлом? В будущем? В будущем? А потом появились еще и еще миры. Миры неслись сквозь него - или он сквозь них? - миры опасные, грозящие смертью, гибнущие, распадающиеся на куски, пылающие миры, миры, в которых не было ничего, кроме огня, один только огонь... - Огонь... Вик услышал голос, прорвавшийся сквозь немоту окружающих его миров. Слабый, еле слышный - его собственный голос. Вик приоткрыл глаза. Веки казались необыкновенно тяжелыми. Тела своего он при этом совсем не чувствовал. Как странно - тяжесть век, и невесомость всего остального тела! Сознание на какое-то время прояснилось. Вик увидел озабоченное лицо Лега, понял, что болен, опасно болен - и тут сознание опять покинуло его, словно приложенное мысленное усилие оказалось непомерно трудным. Шквал бредовых немых видений вновь захлестнул измученный мозг. Когда выздоровление выхватило Вика из его горячечных странствий, он не сразу сообразил, где находится. Он лежал в небольшой комнате на аккуратно застеленном полотном и шкурами топчане. Это была не его комната. Он не сразу воспринял окружающее как реальность - ему даже показалось, что странствия в страшных призрачных мирах продолжаются. Но постепенно он понял, что этот мир реален. Это и есть единственный реально существующий мир. Комната, где он находится - одна из комнат службы здоровья. Вик чувствовал себя обессиленным и совершенно беспомощным. Он чувствовал голод и жажду. Вернулась боль - он отчетливо ощущал тупую боль в левом плече, стиснутом полотняными бинтами. В комнате было светло. Вик лежал, уставившись в серый бетонный потолок, постепенно приходя в себя. Он вспомнил свою рану, казавшуюся пустяковой. Он вспомнил мрачный голос Коста, счастливую улыбку Веты, озабоченное лицо Лега... Сколько дней он был без сознания? Ощущение времени исчезло совершенно. С трудом он припомнил свои бредовые переживания. Теперь-то он понимал, что все они - лишь болезненный бред... и все-таки... Где он побывал? В прошлом? В будущем? Незаметно для себя Вик задремал. Он спал крепко, без сновидений и, проснувшись, почувствовал себя совершенно здоровым. Как только в комнате появился Лег, Вик тут же сообщил ему об этом - Выздоровел? - скептически переспросил Лег. - Что ж, посмотрим, посмотрим... Он, как мог осторожно, снял повязку, компресс из трав и осмотрел рану. Вик скосил глаза. Плечо выглядело отвратительно, однако Лег, похоже, осмотром остался доволен. - Благодари Небо, - сказал он, меняя Вику повязку. - Похоже, выкарабкался. - А что со мной было? - Обычная история - что-то попало в рану, мы это в службе называем "инфекция". Пуля была чистая, из акэма, так что скорее всего ты просто неудачно повалялся на песке. В следующий раз выбирай для перестрелок место почище. - Может, ты мне покажешь, где у нас в Централи такое место? - усмехнулся Вик. - Между прочим, я бы очень хотел поговорить со своей службой. - Они сейчас все в распоряжении Пета, - сказал Лег. - Генератор барахлит, чинят общими силами. Видишь - энергия вторую ночь выключена. - Мне в эти ночи и без энергии было неплохо. - Ах, да, верно. В общем, пришлю, как только освободятся. Сейчас тебе пищи принесут. Вик запротестовал - взрослому обитателю Централи была физически неприятна мысль, что за ним кто-то будет ухаживать, как за маленьким ребенком. Но Лег, не вступая в спор, просто вышел из комнаты. Примерно через ход появилась Юл, рослая, постоянно улыбающаяся девушка, глаза которой косили настолько, что взгляд ее можно было ощутить на себе даже тогда, когда она смотрела в сторону. Она принесла плетеную корзину с пищей, глиняный сосуд с молоком. Вик с отвращением дал накормить себя. Ничего другого не оставалось - он чувствовал одновременно чудовищный голод и чудовищную слабость во всем теле. Потом, когда Юл ушла, оставалось только лежать неподвижно и ждать. В этот день никто из его службы так и не появился. Стемнело, но энергию не включили. Вик лежал в полусне-полуяви, думал обо всем и ни о чем одновременно. На следующий день утром заглянул Лег и обнадежил Вика: ремонт генератора почти закончен. Примерно через ход после полудня Юл снова накормила его, а через ход-другой после вседня включили энергию. И тут появились работники службы транспорта - все до единого, кроме тех, разумеется, что блуждали где-то с конвоем. Вик был рад видеть их. Он успел уже соскучиться по ним, но постарался скрыть это, напустив на себя суровый вид. Серьезным тоном он осведомился у Веты, каковы ее успехи в верховой езде, и, услышав в ответ скромное "неплохие", распорядился, чтобы с завтрашнего дня верховой ездой под руководством Сея занялась вся служба. Юр тут же принялся возмущаться и ворчать, поинтересовавшись, не хочет ли кто, чтобы заодно с лошадью он оседлал одну из труб Станции. Слав осклабился и спросил, как Вик представляет себе ту лошадь, что ему, Славу, придется впору? Вик напомнил, что кроме лошадей есть еще и повозки, одна из которых наверняка придется ему впору. Ник заметил, что для Слава можно изготовить специальную повозку на четырех осях и восьми колесах ("и запрячь в нее двенадцать лошадей!" подхватил Юр). Слав напомнил, что завтра он увидит их всех верхом, и тогда настанет его черед смеяться. После этого поднялся такой гвалт, что Вик вспомнил о своем серьезном тоне и этим самым тоном посоветовал всем убираться отсюда до завтрашнего вечера. Они убрались, но Слав еще успел подмигнуть ему в дверях, а Вета - улыбнуться. И Вик понял, что его игра в строгого ответственного службы никого не обманула. "Я никогда не буду таким, как Кост или Ант, - подумал он. - Наверное, потому, что их служба - это Совет и сотня с лишним ходовиков, а моя служба - только десяток людей и три грузовика"... Однако тут Вик вспомнил, как запнулся Ант на его службе, разговаривая с Ве-той. Странно. Еще более странно то, что Ант посылал его, Вика, с конвоем. Завтрашние проблемы... "Возможно, мне не стоит так снисходительно относиться к своей службе, подумал Вик. - Возможно, нам предстоят большие перемены"... Потом он подумал о Лен. Хорошо бы увидать ее. Хорошо бы, она пришла сейчас. Но этим вечером Лен не пришла. Она пришла в следующий вечер. Было поздно - он уже выключил энергию когда Лен молча скользнула в комнату и присела на топчан. Они обменивались ровными, ничего не значащими фразами - о его здоровье, о службах, о конвое, который должен был вернуться уже скоро - но Вик почти не вникал в смысл сказанного и услышанного. Он лежал лицом к окну, Лен сидела у него в ногах, и он видел только ее темный силуэт на фоне огромного оранжевого заката - последние лучи заходящего солнца резко обрисовывали очертания громоздящихся в небе облаков, а такое близкое лицо Лен и вся ее фигура прятались в тени. Вик смотрел на девушку, но не видел ее. Если бы она подвинулась еще ближе... Но Лен не шевелилась. Она просто сидела у него в ногах и говорила с ним. Вик вспомнил то утро, когда Лен пришла к нему в гаражи, и он увидел рядом с собой в окошке проржавевшей кабины ее светлое девичье лицо... А сейчас он видел лишь бескрайний оранжевый закат, разорванный посередине черным женским силуэтом. Вик подумал, что эти две встречи отличаются друг от друга так же, как утро и вечер. Но Лен по-прежнему волновала его. Если бы она подвинулась чуть ближе... Лен не подвинулась. Вскоре разговор иссяк, она попрощалась, ушла - и он остался один в сгустившейся тьме. Вик не знал, сколько прошло времени. Вероятно, он задремал. Сквозь дремоту он услышал громкий человеческий стон и подумал было, что вернулась болезнь, вернулись бредовые сны - но стон повторился, и Вик проснулся окончательно. Теперь он различал, что стонет женщина, где-то рядом. Вик приподнялся на топчане. Стоны доносились из-за стены справа. Не без труда Вик поднялся на ноги, накинул свою полотняную рубаху (превратившуюся в лохмотья, потому, что весь левый рукав был изодран и выпачкан засохшей кровью).