– Понимаете, – объяснил Януш, которому и пришла в голову эта идея, – берете посмотреть что-нибудь о питании… Как это называлось?
      – Токсикология чего-то. Питания или питательности. Что-то в этом роде.
      – Что-то о токсикологии жратвы. Сравниваете страничку… Какую там? Двести сорок третью. И на ней должен быть текст о треске горячего копчения, выборочно взятой в магазине и так далее, а на другой стороне… Вареный бекон, Канада, нитро что-то там… Совпадает – значит, нашли!
      – Вечно какие-нибудь хлопоты! – вздохнул Каролек, рассматривая с обеих сторон свой листок и пытаясь запомнить двойное содержание.
      Барбара старательно разгладила огрызок страницы и спрятала в сумочку.
      – Сдается мне, это уж слишком научный источник, – задумчиво сказала она. – Должно быть, какое-нибудь особое издание для специалистов. А я, например, по-прежнему ни в чем не разобралась. Только теперь у меня не хватит смелости одалживать у кого-нибудь научные труды. Может, попытаться прояснить вопросы при непосредственных контактах?
      – С кем?
      – Не знаю. Со специалистами…
      – Пока что я с моей двоюродной невесткой буду избегать непосредственных контактов, – объявил решительно Лесь. – Может, попробую, когда книжку куплю.

* * *

      Из двух насущных вещей – трактата о питании и сведений о вредных веществах – легче оказалось раздобыть второе. Раздобывание первого представляло собой непреодолимое препятствие, второе же сыпалось как из рога изобилия, сея общий беспорядок и панику. Как оказалось, пестициды находились повсюду и угрожали существованию на каждом шагу. Кроме них, появились на горизонте еще другие вещества, никому не известные и непонятно откуда взявшиеся.
      – Одна пятитысячная фунта эндрина на три акрофута воды убивает рыбу, – мрачным голосом возвестил Влодек, входя в отдел архитектуры.
      – Не доводи меня, – предупредила в ярости Барбара. – Что это, ценные сведения? Кто из нас выращивает рыбу? Какую вообще рыбу?!
      – И что такое акрофуты? – поинтересовался Каролек.
      – Не знаю. Думаю, какое-то количество.
      – А что такое эндрин? – с любопытством спросил Лесь.
      – Тоже не знаю. Но довольно очевидно, что это нечто вредное.
      – Никакой дохлой рыбы в рот не возьму! – решил Януш. – Буду есть только живую!
      – Знаете, мне кажется, нам этого не распутать, – грустно и с сомнением в голосе сказал Каролек. – Может, специалисты должны все как-нибудь основательно обработать и опубликовать к сведению окружающих? А то я пугаюсь в терминах.
      – Уговори их! – рявкнула Барбара.
      – Специалисты молчат как проклятые, – в то же время говорил с искренней горечью Влодек. – Сколько же человек должен намучаться, чтобы вырвать у них эти сведения, вы себе не представляете! Сговор какой-то, что ли… А уж как разинут рот и начнут выбалтывать свои паршивые секреты, так вообще плохо делается.
      – И слова у них какие-то такие… – недовольно добавил Януш. – Просто ругаться такими словами. Если я кому-нибудь скажу: «Ты, эндрин гормональный», как вы думаете, что будет?
      – Даже не пробуй, – дружески предостерег его Лесь. – Сразу в морду получишь.
      – Однако! В морду это тебе надо дать!… Я же уже нашел название и автора твоей дурацкой книжки – «Токсикология пищевых продуктов». Кстати, это действительно издание для специалистов. Причем не просто для врачей, а для биохимических лабораторий. Но это все равно, я из-под земли достал, и что? Где эта твоя двоюродная кума?
      – Что ты нашел, где нашел?! В Народной библиотеке! Что мне с того…
      – Надо было сразу украсть, – укоризненно буркнул Каролек.
      – Пусть сам ворует. Я и так круглым дураком выгляжу…
      – Надо искать в букинистических, – сердито поучала Барбара, – на рынке. Пусть мы сложимся, в конце концов, чтобы это купить. Делай же что-нибудь, Лесь!
      – Точно! – энергично поддакнул Януш. – От тебя сейчас зависит дальнейшая жизнь или возможная гибель человечества!…
      С тяжким грузом страшной ответственности, запыхавшийся и угнетенный Лесь вернулся домой после очередного обхода букинистических магазинов с чувством полного поражения. Кошмарной книги нигде не было. Всовывая ключ в замок, он услышал за собственной дверью какие-то голоса. Остановился, прислушался, узнал голос своей двоюродной невестки и заколебался. Самое правильное – сбежать, но он чувствовал себя смертельно усталым, жутко голодным, ноги болели от беготни по городу, и вообще с него было предостаточно. Поэтому он решил войти и по-тихому, незаметно пробраться в другую комнату.
      Он осторожно повернул ключ в замке, бесшумно проскользнул в дверь, минутку подождал, а потом на цыпочках пробежал в кухню. Поспешно заглянул в кастрюльки, нашел в одной макароны по-флотски, схватил ее, схватил вилку и на цыпочках же улизнул в другую комнату. Не закрывая дверь, потому что она слегка скрипела, спрятался за ней в углу и стал жадно поглощать еду. Блюдо оказалось холодным, тем не менее вполне съедобным и к тому же вкусно приправленным. Из-за открытой двери до него доходили звуки, доказывающие присутствие именно опасной родственницы с ребенком. Ребенок гулил, а дамы беседовали на портновские темы.
      К голосам внезапно присоединился шелест бумаги.
      – Что у нее там? – услышал Лесь беспокойный вопрос двоюродной невестки. – Ой, мамочка, это же «Бурда»! Отбери у нее!
      – Отдай тете, отдай, – уговаривал голос жены. – Это читать нельзя, отдай!
      – Чи-и-и, чи-и-и-и! – энергично завопило чадо.
      – Она хочет читать, – сказала невестка. – Надо ей что-нибудь дать, и будет тихо. У тебя какой-нибудь старой газеты нет?
      – Давай-ка дадим, что она прошлый раз читала. Особой разницы уже не составит…
      – А-а, эту книжку? Годится, отдай ей…
      Холодные макароны по-флотски вдруг стали комом в глотке у Леся. Челюсти у него окаменели, а сердце забилось.
      – Сейчас, сейчас, найдем что-нибудь почитать, – сюсюкала жена. – Нет, это не то. О! Пожалуйста, будь любезна, киса-лапонька может почитать…
      В ответ раздался радостный лепет малышки и усилившийся шорох бумаги. Лесь поднялся из своего угла за дверью и отставил кастрюлю. На цыпочках подкрался к двери соседней комнаты.
      Жена и ее двоюродная сестра были заняты выкройками. На полу, около столика с телефоном сидел ребенок и приканчивал вынутый из-под телефонного справочника опус о питании. Ребенок сиял от счастья, а опус на глазах окончательно прекращал свое существование.
      Испытывая одновременно невероятное облегчение, смертельную обиду и жгучее возмущение, Лесь так и стоял, опираясь о косяк. Наконец его страдальческий взор, вперившийся в двоюродную племянницу, то бишь в ребенка, обратил внимание дам, поглощенных выкройками.
      – Ах, ты уже пришел? – удивилась жена. – Я прозевала, как ты вошел…
      – Привет, Лесюнчик, – проворковала двоюродная сестра жены. – Как у тебя дела?
      Лесь, ни говоря ни слова, всматривался в девочку на полу.
      – Ты что остолбенел? – спросила жена. – Чему тут удивляться? Малышка читает. Ты что, никогда не видел, как ребенок читает?
      Лесь перевел страдальческий взгляд на мать ребенка.
      – Я знаю, как она читает, знаю, – благодушно сказала двоюродная невестка. – Мы ей эту книжку уже раньше давали, потому что книжки ей больше нравятся, чем газеты. Пусть порвет ее окончательно.
      Лесь сказал: «кха», и в этом «кха» было столько чувства, что невестка сочла себя обязанной объяснить подробнее:
      – Не переживай, ничего страшного не произошло. У нас есть новые данные, эта книжка уже устарела. Наша лаборатория ее давно наизусть знает. Мы теперь сделали картотеку, дополняем ее по ходу дела, и мне уже книгами обкладываться не надо…

* * *

      – Ну знаете, это уж слишком! – подытожил Каролек решительно. – Мы обязаны что-то предпринять, если не во всеобщем масштабе, то по крайней мере в собственной сфере деятельности!
      Весь коллектив согласился с ним без малейшего колебания. Принесенные Лесем самые свежие данные стали каплей, переполнившей чашу терпения. Собственно говоря, ничего нельзя есть вообще. Как найти более или менее приличные овощи, они сразу сообразили: Кароль предложил поискать какого-нибудь ленивого и нерадивого мужика, который живет к тому же в стороне от автострад. А вот относительно мяса царила неуверенность и дезориентация.
      – Чем плохи искусственно откормленные животные? – спрашивала Барбара нервно. – У меня уже мозги набекрень. Что там корма содержат?
      Лесь наклонился к стене. На ней теперь висел длинный лист бумаги, там по пунктам были расписаны сведения. Лесь сперва поискал нужный пункт.
      – Мясо искусственно откармливаемых животных, – прочел он, – содержит меньше белка и больше воды. Куры испакощены гормонами. Использование пенипиллина может привести к нарушению иммунитета к антибиотикам…
      – О Господи, мало того, что такое мясо – гадость, так его еще и нет…
      – Слушай-ка, никак у меня не помещается распределительный шкаф в мастерской, – заявил вошедший в комнату с чертежами Влодек. – Стефан там расположился. Перебрось меня в офис.
      Мрачная Барбара немедленно просияла:
      – Я как раз хотела это тебе предложить, потому что у меня в этой мастерской слишком всего много. Куда ты хочешь?
      – На первый этаж. За вахтой там есть стена – как раз для моего распределительного шкафа.
      – Прекрасно, только отодвинем этот обогреватель немного дальше, Стефан чуток вытянется…
      Они в полном согласии наклонились над чертежами, внося исправления. За их спинами в мгновение ока разгорелся спор на мясные темы. Влодек, слушая одним ухом, свернул свой рулон и присоединился к рассуждениям.
      – Есть мясо, – замогильным голосом возвестил он. – В зоопарке звери жрут. Такие здоровенные кусищи.
      – Тебе для них жалко?! – возмутился Лесь. – Звери лопают конину!
      – Ну и что? Конина – это тебе не мясо? Лошадь еще благороднее свиньи!
      – Мне лошадь жалко, – поделился Каролек. – Я бы предпочел лопать свинью.
      – А собака предпочтет конину! – сказал Влодек. – Кто благороднее – ты или пес?
      – Пес, несомненно.
      – Ну а шакал? Гиена? Крокодил?
      – Шутишь?! – удивился Лесь. – И крокодилам дают мясо?!
      – А что же им дают? Изюм в шоколаде?!
      – Изюма в шоколаде тоже в продаже нет…
      – Ну хорошо, может, я и благороднее, чем гиена или крокодил, – согласился Каролек. – А какое это имеет значение?
      – А такое. Существо благородных кровей тем более имеет право есть мясо! Если гиена жрет конину, значит, и ты можешь!
      – Вы что, сдурели?! – рассердилась Барбара. – Откуда вы взяли, что у нас табуны коней пропадают зазря?! Конина кониной, это экзотика, а где простые свиньи и коровы?! Бараны, наконец!…
      Влодек упрямо стоял на своем:
      – То-то и оно – мясо есть в наличии! Если я вам говорю, значит, есть! Только его раскупают…
      – Ну так оно, наверное, для этого и предназначено?…
      – Это зависит от того, кто и как раскупает. Раскупают деревенские. Я собственными глазами видел: в универсаме одна баба при помощи двух других скупила как минимум двести кило мелкими кусками!
      – Не может быть!
      – Очень даже может быть, я там торчал как пень и специально на них таращился! Часа полтора так потерял! Две бабы стояли в очереди, а одна караулила эту кучу падали! Люди говорили, там каждый день такое!
      – Если деревенские скупают мясо в городах, значит, все уже поставлено с ног на голову, – произнес мрачный приговор Януш. – Все дальнейшие наши перспективы тонут во мраке. Я тоже считаю – нельзя сидеть сложа руки, надо что-то делать.
      – Начнем лучше с простого, – неуверенно предложил Каролек.
      – Это что считать простым. Тут от любой новости крыша запросто поедет!
      – Вот морковка и салат, по-моему, попроще. Поищем моркови…
      – Он прав, – поддержала Каролека Барбара. – Если мы отыщем ленивого мужика, уже будет положено начало. Самый трудный – первый шаг, и нечего ждать Божьей милости! Завтра свободная суббота, кстати…
      Предложение единодушно приняли, уточнив – ехать надо всем, только в разные стороны, это значительно расширит сектор поисков. Привлекли Стефана и разработали маршруты. Субботнее утро увидело три машины, разъехавшиеся из города в три стороны.

* * *

      Направляясь на юг, Януш и Каролек довольно быстро выпутались из улочек Средместья и оказались на Маримонте. Януш стал проявлять легкое раздражение:
      – Вот черт, я сигареты забыл. Надо найти какой-нибудь киоск Руха. Высматривай такой, возле которого можно припарковаться.
      Каролек послушно начал высматривать. Третий по счету киоск удовлетворял их требованиям, и они пристроились за голубым «фольксвагеном». Януш вышел и встал в хвост исключительно длинной очереди.
      Каролек несколько минут сидел, бессмысленно глядя на стоящую перед ним машину. Из машины выскочила дама во цвете лет и подбежала к очереди возле киоска. Каролек обратил на нее внимание только потому, что она была единственным подвижным элементом в поле зрения, однако уже секундой позже он ее узнал. Это была та самая дама, которая вела спор с элегантным паном в универсаме. Проследив за ней глазами, Каролек углядел в очереди и ее тогдашнего спутника. Не раздумывая, он покинул автомобиль.
      Элегантный пан стоял через одного от Януша. Каролек и сам, собственно говоря, не знал, что ему надо. В нем вдруг проснулись какие-то неясные желания, смутное стремление показать Янушу этих потрясающе интересных людей, надежда услышать что-нибудь новенькое. Вместе с тем в нем крепла уверенность, что эти люди едут как раз к ленивому мужику, или в заброшенное хозяйство, или к какому другому источнику безвредной пищи. Хорошо бы поехать за ними. Он быстро подошел к Янушу, тем самым приблизившись и к паре цветущего возраста.
      – Кончай терять время! – как раз говорила дама сердитым голосом. – Да пусть черт поберет все киоски Руха! Я себе куплю сигареты в кабаке.
      – А если там не будет? – предостерегающе спросил мужчина.
      – Ну, еще где-нибудь поищу. Не стоять же в таком хвосте! Потом я же окажусь виноватой в опоздании!
      – Как хочешь, – вздохнул элегантный пан и покинул очередь.
      Каролек поймал Януша за рукав.
      – Пошли, бросай все! – шепотом воскликнул он. – Едем за ними, скорее!
      Удивленный донельзя Януш выскочил из очереди и кинулся в машину. Он рванул с места за голубым «фольксвагеном», но вскоре опомнился:
      – Ты совсем чокнулся?! За «фольксвагеном» я должен гнаться на маленьком «фиате»?! Шарики у тебя за ролики заехали?! В чем дело-то?! У меня курева нет!
      – Ничего-ничего, у нее тоже нет, – быстро сказал Каролек, не отрывая взгляда от голубой машины впереди. – Может, они будут не очень быстро ехать. Это как раз те, про которых я вам рассказывал. Ну, помнишь, они обсуждали продукты в универсаме. Я голову на отсечение дам – за ними стоит поехать!
      – Зачем? Откуда ты знаешь, куда они едут?
      – Не знаю, но мне почему-то кажется – они тоже за морковкой…
      – Ты, наверное, головой хромаешь! Мозги от солнца спеклись! Весь мир, что ли, морковку ищет?! Я, например, хочу купить сигареты!
      – Она тоже. Ну попробуй, Януш… Что тебе, жалко, что ли?…
      «Фольксваген» на Маримонте свернул влево. Вскоре киоски Руха совсем перестали попадаться. Януш бормотал себе под нос полные ярости непечатные слова, Каролек же напряженно смотрел перед собой. Неизвестно почему в нем росла убежденность, что следует держаться знакомой пары. Ни один из них не обращал ни малейшего внимания на ландшафт вокруг шоссе, на заборы, виллы, садики и распаханные поля. Замороченный уговорами Каролека Януш тоже начинал верить, что погоня за голубым «фольксвагеном» – единственный рациональный способ поиска съедобных овощей.
      «Фольксваген» прибавил газу и скрылся из вида, однако немного позже они его догнали. Автомобиль стоял на обочине, слева от шоссе.
      – Они! – с облегчением воскликнул Каролек.
      – Бар! – одновременно воскликнул Януш с не меньшим облегчением. – Кажется, открыто. Они тут припарковались, может, и я успею купить сигарет.
      Входя в придорожный бар, он разминулся с какой-то выходящей парой. В тот же миг Каролек кинулся за ним.
      – Ты, слушай, они уезжают!…
      – Отцепись! Я не обещал бросить курить! Посмотри лучше, в какую сторону они поедут!
      Проселочная дорога, над которой клубились тучи пыли от проехавшего только что «фольксвагена», повела их через засеянные поля к лесу, потом через лес. Наконец с правой стороны показался огромный луг, со всех сторон окруженный чащей. Посередине маневрировала голубая машина. Она свернула в последний раз, въехала задом в небольшой кустарничек и остановилась. Из нее вышли двое.
      После длительного изучения пейзажа и оценки качества дороги победило упрямство Каролека. Оставив машину на обочине, они двинулись пешком по направлению к кустарнику по тропинке, протоптанной по мокрой траве. Януш измученным голосом жаловался:
      – Какого рожна нам тут надо? Они приехали на лужайку, загорать будут или еще похлеще, при чем тут морковка? За каким дьяволом мы за ними увязались?
      – Может, они еще что-нибудь будут делать, – с несгибаемым оптимизмом ответил Каролек.
      – Может, и будут, но мне подсматривать за ними не хочется. За это по морде схлопотать недолго, на кой мне такие подарки?
      – Ты с ума сошел? Какое подсматривание, зачем нам это?…
      – Так я же и говорю…
      – Да нет, погоди, давай будем последовательными. Этот тип действительно много знает. Там, где мы сворачивали, была деревня, может, он эту деревню знает. Вдруг и нам чего посоветует. Мы ведь можем его спросить, самым обычным образом, как люди.
      – Ну ладно… Они в самом деле ехали так, будто знали дорогу…
      Когда они дошли до голубой машины, хозяев уже и след простыл. Огромный прекрасный луг простирался вдаль, пустой, безлюдный, с редкими кустиками. Жужжали пчелы, полуденный зной лился с неба…
      Януш остановился на краю зарослей:
      – И что теперь? Превратиться в шестикрылого серафима в пустыне? Черт знает, куда они подевались! Не пойду дальше – жарко как на сковороде!
      Каролек беспомощно озирал солнечный пейзаж.
      – Погляди-ка, там, кажется, речка течет, – сказал он, вдруг оживившись. – Там, где деревья, они всегда так растут над водой. Мы могли бы выкупаться по случаю. Не исключено, что тут даже вода чистая!
      Такое необычное явление – чистая вода в речке! – заинтересовало и Януша. Он вылез из кустов и побрел за Каролеком. Пронзительная тишина позволила им даже услышать, как отбивают косу где-то за деревьями.
      – Господи, какое место! – вздохнул растроганный Каролек. – Такого просто на свете не бывает!
      – Мы же в пуще, – напомнил ему Януш. – Насколько мне удалось сориентироваться, это Кампиновская пуща…
      Они выбрались на доски, которые исполняли обязанности мостика, и увидели текучую ленту воды. Прохладная, чистая как хрусталь вода журчала и маняще плескалась. Очарованные этим зрелищем, они не сразу заметили за лентой реки еще один большой луг. По нему как раз двигались два человека обоего пола. Один косил траву, вторая неподалеку ворошила ее вилами.
      – Чтоб мне перьями обрасти, это же они! Это они! – в смертельном изумлении воскликнул Януш.
      Просиявший Каролек подтвердил. Необычная, даже экстравагантная работа, которой занялась вполне приличная городская пара среднего возраста, значительно усилила желание завязать с ними непосредственный контакт. Не подлежало ни малейшему сомнению: такая тесная связь с природой должна была иметь какое-то объяснение. Каролек отказался от купания – потом, потом! – и, не обращая никакого внимания на Януша, браво зашагал по лугу…

* * *

      Влодек и Барбара миновали Кабацкие леса и отправились в окрестности Пясечна, поскольку Влодек сразу по выезде из Варшавы вспомнил, что там у него живут дальние родственники. Семья, правда, городская, но, унаследовав какие-то земли, что-то на этих землях выращивает. Они могут послужить отправной точкой.
      – Не помню название села, зато помню дорогу туда, – объяснял он Барбаре. – Я там один раз был. А запомнил как ехать, потому что вез кузину с ребенком. Кузина всю дорогу трендила: посмотри, деточка, какое кривое дерево, посмотри скорей, какой большой камень и так далее. Омела там росла.
      – А что нам дает омела?
      – Ничего, но я и сам ландшафт запомнил. Омела – это одно из самых красивых растений-паразитов. Мы можем ее нарвать. Даже лучше будет для дерева, потому что омела его уничтожает.
      – Это потом, когда с делами управимся.
      – Сейчас сворачиваем. Кривое дерево, столбик, а слева будут такие заросли, и потом направо должна быть дорога. На развилке дальше как раз растет та омела.
      Кривых деревьев было несколько, дорожные столбики стояли каждые сто метров, зарослями левая сторона просто изобиловала, а многочисленные грунтовые дороги давали неограниченные возможности выбора. Даже развилки имелись. Невзирая ни на что, нужное село не находилось. То непреодолимой преградой раскидывалось болото неведомой глубины – приходилось сворачивать, то дорога вела прямо в засеянные поля – надо было выезжать задним ходом.
      Примерно через час сделалось ясно: Влодек окончательно и бесповоротно заблудился. Дороги, развилки и омелы походили друг на друга как две капли воды, и найти владения дальних родственников оказалось вдруг невыполнимой задачей. Струи пота потоками орошали лицо водителя, жара нарастала, кроме того, в исследуемой местности что-то чудовищно воняло. Пришлось закрыть окна – температура в машине угрожающе поднялась.
      – Через пять минут я копыта отброшу, – оповестила его разъяренная Барбара. – Ты что, не можешь спросить, как к ним проехать? Люди в деревнях все друг друга знают!
      – Да я не помню их фамилии! Холера! Я не заметил этот камень…
      – Осторожно, теперь справа яма! Как это не помнишь? Ведь это твои родственники!
      – Но они эту землю получили в наследство.
      – Ну и что?
      – А то, что наследство получил муж моей кузины, а это земля предков его матери. Местные жители могут знать только фамилию этих предков. Черт знает какую. Это же девичья фамилия его матери.
      – Фамилию кузена тоже могут знать. Спроси быстренько, или поедем в куда-нибудь в другое место. Ты что, не чувствуешь, как тут воняет?!
      – Чувствую и как раз удивляюсь. Что тут такое, в этих деревнях? Кожевенный завод, что ли?
      – Все равно что, но это невозможно вынести! Давай назад, на шоссе! В таких вонючих деревнях я ни за какие коврижки ничего покупать не стану!
      – И не мечтай обратно повернуть. Второй раз я по этой дороге не проеду. Удивляюсь, каким чудом я проехал в эту сторону. Мы должны прорываться дальше.
      – Караул! – сказала каким-то странным голосом Барбара, всматриваясь в проселочную дорогу. Одна сторона проселка была на метр выше другой, посередине высился поросший травой гребень, и во все это вносили разнообразие небольшие, зато глубокие рытвины. Далее виднелись засеянные поля, а еще дальше – лес.
      Проезжая по притоптанному краю картофельного поля, Влодек поделился знаниями:
      – Это называется поперечные выпуклости на дороге.
      Его голос вибрировал в такт тряске, и он тут же нечаянно прикусил язык.
      – Это называется стиральной доской, – поправила его Барбара сквозь стиснутые зубы. – Лучше было бы через луг. Ты же едешь перпендикулярно колдобинам.
      – Именно поэтому так трясет. Ничего страшного. Дальше – только луг. Машина у меня того гляди развалится.
      – И мне так кажется. Езжай, что ли, помедленнее…
      Проехав через луг и заросли, Влодек с колоссальными усилиями выбрался на дорогу, ограниченную с обеих сторон глубокими канавами. Барбара перед этим вышла из машины, героически только один раз скрипнув зубами.
      – Я категорически требую: немедленно уматываем отсюда ко всем чертям, – заявила она в бешенстве, садясь обратно в машину. – Воняет все больше и больше, тут, наверное, какая-то зараза. Уедем скорей из этих мест!
      – С удовольствием, только я не знаю как. Сама видишь – дороги ведут в какие-то странные места…
      Миновал еще час умопомрачительных стараний, а они пребывали едва ли не на том же самом месте, на той же самой дороге. Возле какого-то сада смертельно измученный Влодек остановил машину. Без особого волнения подумалось: должно быть, он останется здесь уже навеки. Над ним висит некое проклятье, сверхъестественная сила держит его в заколдованном кругу вонючих деревень и никогда в жизни не позволит отсюда выбраться. Он закрыл глаза в смиренном ожидании тяжких телесных повреждений от рук близкой к помешательству Барбары.
      Сперва ничего не происходило. Потом он услышал над ухом придушенный свистящий шепот:
      – Кто-то идет. Какая-то баба. Спроси ее о чем угодно. Спроси ее – или я тебя укушу!!!
      Угроза прозвучала убедительно. Влодек, не открывая глаз, мигом выскочил из машины и оперся на капот. Со стороны ближайших построек в их сторону шла женщина. Влодек на секунду приоткрыл глаз, увидел силуэт женщины против солнца и снова зажмурился. В голове у него мелькнула полная кровавого сарказма мысль, не спросить ли, сколько будет дважды семь. Женщина добралась до дороги.
      Он не успел реализовать свою самоубийственную идею, поскольку женщина заговорила первой.
      – Влодек! – воскликнула она в изумлении. – А ты тут что делаешь?
      Влодек распахнул глаза и узнал тщетно разыскиваемую кузину. Тяжесть тысячи жерновов свалилась у него с души, пение ангелов зазвучало в сердце, испарился куда-то панический страх перед взбешенной Барбарой. Проклятье потеряло силу.
      – Ну вот! – воскликнул он с облегчением. – Я все-таки попал туда, куда надо!
      – Куда попал? – поинтересовалась кузина.
      – Как это куда? В ту деревню, где у вас земля. Это ведь здесь, правильно?
      – Здесь у нас земля? В первый раз такое слышу. Путаник ты, Влодек, наши владения еще на три деревни дальше. Но хорошо, что я тебя встретила, ты меня подбросишь, иначе пришлось бы топать пешком. Я тут договаривалась насчет компоста для шампиньонов. А пешими прогулками по горло сыта.
      Уже ничего не говоря, Влодек впустил кузину в машину. Кузина велела развернуться. Барбара глубоко вздохнула несколько раз.
      – Вы можете мне сказать, что тут так сильно пахнет? – спросила она, усиленно подавляя свои эмоции и стараясь, чтобы вопрос не прозвучал слишком бестактно. – Может, это и есть тот самый компост?
      Кузина Влодека живо встрепенулась:
      – Да что вы такое говорите, какой компост? То есть в некотором роде компост, только необычный. Это шкуры.
      – Кожевенные мастерские, – встрял Влодек, мечтая побыстрее реабилитировать себя. – Я правильно угадал?
      – Кожевенные мастерские? Ха-ха! Как раз наоборот! Шкуры гниют на свалках вокруг каждого села. Теперь направо… И нечего на меня таращиться – тут ямы! Направо, говорю!
      Маневренность маленького «фиата» позволила объехать дерево, протиснуться по тропинке возле самой ограды и вернуться на дорогу. Сбитый с пути истинного Влодек вынужден был полностью отдаться обязанностям водителя, а ошарашенная Барбара вернулась к теме разговора.
      – Как это – шкуры гниют? Почему? Какие шкуры?
      – И за часовенкой снова направо, – сказала кузина. – Не перед часовенкой, а за! Боже мой, я что, по-китайски с тобой разговариваю? Мужики выбрасывают шкуры на свалки, только не на собственные, а куда попало вокруг деревни. Этого добра много, вот они и гниют со страшной силой, особенно в жару.
      – А когда зародилась такая необычная традиция? – тактично спросил Влодек. – Откуда берутся эти шкуры? С врагов?
      – С телят. От нелегального забоя скота. Мясо продают, требуху отдают сожрать свиньям, а шкуры вышвыривают за амбар соседа – и концы в воду. И сколько же этих шкур впустую пропадает, вы себе представить не можете! Всю страну можно бы этими шкурами выстелить, весь народ одеть в куртки. Квадратные километры телячьей кожи! И ничего не поделать, разве только люди перестанут телятину покупать! А теперь возьми-ка чуть левее – тут песок глубокий, но на небольшом отрезке. С разгону проедешь.
      Вместо того чтобы прибавить газу, Влодек притормозил. Он повернул побледневшее лицо к кузине и молчал. Барбара с присвистом втянула воздух.
      – Значит, вот как это получается, – сказала она глухо. – Я не могу, это для меня чересчур. А кожаные пальто ездят покупать в Турцию. Не говоря уж о мебели. Не могу, мне плохо…
      К Влодеку вернулся дар речи.
      – Мы катимся на дно! – возгласил он пророческим тоном. – Если подобные безобразия творятся с таким размахом, мы просто не можем не скатиться на дно.
      – Безусловно, – согласилась кузина. – Только теперь тебе придется сдать назад, чтобы набрать разгон. И сразу за песком – направо, там дорога получше…

* * *

      Едущий в третью сторону Стефан опомнился сразу за Радзимином.
      – Сдурел я, должно быть, – буркнул он сердито, притормаживая. – Куда меня черти несут? Ведь никто же не ездит за морковкой на русскую границу! Надо поближе разведать. А ты тоже хорош, сидишь как пень!
      – По дороге ничего подходящего не наблюдалось, – неуверенно ответил оторванный из раздумий Лесь.
      – А кто сказал, что искать надо у дороги? Наоборот – подальше от шоссе! Погоди, я развернусь, и мы поедем куда-нибудь вбок. А ты сосредоточься на растительности!
      Осознав вину – последние километров двадцать он бросил дело на самотек – Лесь стал внимательно вглядываться в пейзаж за окном. Он выжидал, пока они подальше отъедут от городских построек. Наконец дождался.
      – Картошка, – доложил он. – Узкая полоса, но это далеко. Капуста. Ничего не растет, то есть трава. Трава, наверное, да? Слушай, это пригорок?
      – Луг, – буркнул Стефан, оторвав на миг взгляд от дорожного полотна, состоявшего в основном из разнообразных ям. – Прекрасный луг, интересно, почему на нем не косят…
      – Какие-то зерновые, – рапортовал дальше Лесь. – Не пшеница. Наверное, овес.
      – Ячмень.
      – Возможно. А как ты узнал?
      – По внешнему виду.
      – А-а-а… Снова картошка. Снова луг. Много луга. И что-то там… Конюшина!