– Может быть… Но дальше – больше. Этот самый комитет партии использует дом довольно странно… Дальше я разузнавал уже частным образом и конфиденциально у тамошнего участкового. Молодой парень, честный, порядочный, и холера его разнимает от того, как домом пользуются. Поясняю для вашего сведения, не для разглашения…
      – Звучит просто сенсационно, – заметил крайне заинтригованный Януш.
      – Ну, дальше! – поторопил Каролек. – Как же используется дом?
      – Дом находится в распоряжении какого-то трехбунчужного паши из воеводства, а может быть, и выше. А так, на практике, сынок этого паши устроил себе там шалман, развлекается вроде периодически. Впрочем, черт его знает, что он с домом делает: то сдает разным людям, то держит какие-то товары, привозит, увозит неизвестно что. Участковому это все поперек горла, так его с места в карьер прорвало – часа два рыдал мне в жилетку, достало, мол, самодурство. Был я в тамошнем комитете партии, узнал, что наш вопрос зависит от товарища Глуха, даже телефон его дали…
      – Погоди, – перебил Каролек, – кто трутень-паразит, я уже понял. А кто скунс-вонючка?
      – Два скунса, – сердито буркнул главный инженер. – Первый – заказчик, я на него насел, чтобы он утряс все с товарищем Глухом. А заказчик замандражил, дескать, речи быть не может. Я даже настаивать не стал, у него жена и дети. А товарищ Глух – вторая вонючка. Боится разговаривать даже по телефону, я его так, лично поймал… Дурацкий паразит отказывается выделить полметра территории для больницы, вот и бейся головой об стенку…
      Вся бригада прекрасно ориентировалась в вопросе пятидесяти двух сантиметров, недостающих Каролеку. Все разом посмотрели на него с тревогой и любопытством. Каролек побледнел.
      – Я уже сделал освоение территории, – глухо сказал он. – Смежники получили основания и грунты. Ограда перенесена, как мы говорили, на пятьдесят пять сантиметров…
      Главный инженер тоже спал с лица.
      – Мать моя родная, – прошептал он мертвенным голосом.
      В комнате воцарилась гробовая тишина. Ее нарушил вопрос Януша:
      – Какой из себя этот паразит? Молодой?
      Главный пожал плечами:
      – А черт его знает. Наверное, молодой. Минутку… Ну да, ясное дело – молодой. А что?
      – Тогда, может, ему с глазу на глаз втолковать, что к чему? Старику вроде как не годится наносить телесные повреждения, а молодому – почему нет?…
      – Ну? – оживился Каролек.
      Главный инженер безнадежно махнул рукой:
      – Мысль неплохая, но коту под хвост. Во-первых, неизвестно, кто есть этот паразит…
      – Как это?
      – Товарищ Глух – наподобие доверенного слуги, а трехбунчужный паша – бери выше. Он вообще не засвечивается. Участковый даже фамилии не знает. К тому же, дашь ты ему по морде анонимно, а цель твоего мордобоя сама укажет виноватых. Нет, такой метод убеждения не годится. Да и я не лыком шит, я с самого начала стал проверять разные ходы. Поверьте – официальным путем ничего не добьешься. Ничего не получится, мы в нокауте. Теоретически мы обязаны перепроектировать целое крыло больницы. Между тем технический проект утвердили, рабочий наполовину готов…
      – Еще мы можем убить того типа из отдела строительства, – подсказал помрачневший Каролек.
      – Судя по всему, в конце концов так и придется поступить, – поддакнул, не слушая, главный инженер. – Господи помилуй, сколько же работы!
      – Сколько уж? – удивился Лесь. – Куском газовой трубы его шандарахнуть – и готово, тоже мне работа.
      Слегка ошеломленный Каролек посмотрел на него с сомнением:
      – Но это, наверное… Надо как-нибудь этак… Ну, чтобы на нас не пали никакие подозрения…
      – О чем вы говорите? – возмутился главный инженер. – Какое подозрение, вы о чем?
      – Они ищут неофициальные лазейки, раз вы утверждаете, что официальный путь закрыт, а обычный мордобой – коту под хвост, – вежливо объяснила Барбара. – Я их поддерживаю.
      – И я тоже, – присоединился Януш. – Только вот прикидываю, не лучше ли похищение. Продержать его до поры до времени… Есть же у него замена на такой случай?
      – Само собой! – оживился вновь Каролек. – Пару недель, думаю, хватит, глядишь – можно будет выпускать. Гуманно…
      Вопрос, как убрать с дороги педантичного бюрократа из Городского управления моментально сделался животрепещущим. Заместитель непременно окажется более покладистым. Лесь добавил в качестве ободряющего аргумента, что сейчас лето и вопрос, где держать заложника, трудности не составит. В качестве казематов могут выступать дачные домики. Главный попытался слабо протестовать, сам не понимая, против чего.
      – У меня идея! – вдруг воскликнула Барбара. Разговоры как обрезало на полуслове. Лицо Барбары разрумянилось, а прекрасные очи засияли голубым светом.
      – На территории нет никаких живых изгородей, – объявила она. – Точно помню – изгородей нет. Не уверена, правда, насчет кустиков и деревьев. Растут?
      – Нет, – хором ответили Каролек и главный инженер и продолжали говорить одновременно:
      – Растет одно деревце, но с нашей стороны. И пара кустиков. Сирень, жасмин. И смородина. Но уже с нашей стороны. По ту сторону – газон.
      Барбара слушала и кивала головой.
      – Так я и представляла. И этот паразит бывает в доме от случая к случаю? Его целыми днями нет?
      – Вроде того, – проговорил главный инженер. – А иногда он целыми днями там. И целыми ночами.
      – Придется сориентироваться. Самым обычным образом провести расследование, участковый подсобит. Вычислить такое время, когда паразита не будет хотя бы в течение суток. Одних суток нам должно хватить.
      – На что? – спросил Каролек, затаив дыхание, потому что слова Барбары пробуждали самые дерзкие надежды.
      – Элементарно. Перенести эту проклятую ограду собственными силами, без шума и пыли, никто и не чухнется. Сколько нас?… Пятеро! В конце концов, возьмем еще кого-нибудь в помощники. Одна ночь – и с плеч долой!
      – Господи помилуй! – прошептал ошеломленный революционной идеей Януш, прерывая набожную тишину.
      Главный инженер и Каролек взирали на Барбару, как на икону, на их лицах появилось обожание, не уступавшее привычному выражению физиономии Леся. В глазах главного вдобавок появился какой-то подозрительный блеск.
      – Сейчас рано светает, поэтому рассвет – самое лучшее время для этого, – сказал он решительно и твердо.
      Каролек вскочил со стула;
      – Ну да! Конечно! Гениально! Чудесно! Единственный выход, только так и надо!
      Он попробовал выскочить из-за своего стола, однако главный инженер остановил командным голосом:
      – Садись, садись, не бегай тут… подумать надо…
      – Какая из себя эта ограда? – деловито осведомился Януш.
      – Обыкновенная: бетонные столбики и сетка в рамках, – сказал растроганный Каролек, послушно садясь на место. – Столбики вкопаны в землю, двутавр и сетка приварены.
      – Точно столбики? Без заливки в грунте?
      – Ясное дело – без заливки! Я над ними тысячу раз вздыхал! Столбики торчат из земли на пару сантиметров. Ну, может, сантиметров на пятнадцать…
      – Нарисуй!
      Каролек схватил старую фотографию местности и, используя ее обратную сторону, начал черкать, одновременно давая пояснения. Главный заглядывал через плечо Каролека, отслеживая точность рисунка.
      – Да, фактически ничего особенного, – согласился Януш, рассматривая рисунок вверх ногами, с противоположной стороны стола. – Выкопать столбики и перенести. Предвижу проблемы со сварными конструкциями, они почти не гнутся.
      Лесь как раз подскочил к столу Каролека.
      – Порезать ацетиленовой горелкой, – рубанул он.
      – Придется, иначе никак, – подтвердил главный инженер.
      – Совершенно не обязательно резать все! – возразил полный энтузиазма Каролек. – Достаточно каждый второй пролет. А потом снова заварить на новом месте.
      – А если переносить по два столбика, можно даже каждый третий, – поправил Януш. – Погоди, я подсчитаю вес, авось получится…
      Он повернулся к своему кульману и взялся за каталог сталей и сплавов. Каролек спешно разложил план освоения территории:
      – Погодите, как бы с углами не возникло проблем…
      – Обязательно возникнут, – спокойно сказала Барбара со своего места. – Два крайних пролета пойдут наискосок, и нам понадобятся две стальные полосы подлиннее. Ничего особенного, просто немного больше сварки.
      Ошеломляющая идея стала обретать все более ясные очертания, творческая энергия разгоралась в сослуживцах ярким пламенем. Каролек начал составлять список нужных инструментов и материалов. Януш повернулся к нему с листком в руке.
      – Один столбик весит вместе с двутавром около трехсот восьмидесяти килограммов, – провозгласил он. – Весь пролет, два столбика с сеткой, – килограммов восемьсот. Ну, плюс-минус. На всякий пожарный считаю по верхнему пределу. Крана у нас не будет, так что судите сами…
      – Пирамиды строились вручную! – лихо напомнил Лесь.
      – Давайте подумаем, что лучше, – тут же стала прикидывать Барбара, – кантовать восемьсот кило или резать и сваривать каждый пролет. Потому что про триста восемьдесят кило вы мне не пойте, что справитесь!
      На фоне сильных эмоций красота Барбары расцветала буйным цветом. Одного ее вида делалось достаточно, чтобы любой представитель мужского пола пламенно и без колебаний заверил: для него поднять такой ничтожный груз – это недостойная внимания мелочь. Лесь даже зашел дальше.
      – Даже восемьсот – подумаешь! – с энтузиазмом воскликнул он, напрягая бицепсы.
      – Какое счастье, что ты осилил курсы сварки! – горячо обратился Каролек к Янушу. – Теперь как раз пригодится!
      – Ну вот, пожалуйста! А некоторые недоумки надо мной издевались… Но погоди, из причиндалов у меня только маска, мне подарили. Аппарат придется одолжить, ацетилен тоже можно раздобыть, но все это только в Варшаве. В Люблине у меня никаких связей.
      – Велика важность, аппарат одолжишь в Варшаве и перевезешь в Люблин, – подсказал Лесь. – Сколько у нас машин, кстати? Твоя, Влодека…
      – И Стефана, – добавил главный инженер. – Стефан поедет. Надо согласовать вопрос с больницей.
      – И с участковым, – напомнила Барбара. – И начать разведку с образа жизни паразита…
      Главный уже покидал рвущийся в бой коллектив, как вдруг вспомнил про своего непосредственного начальника. Он круто повернулся в дверях.
      – Но только, ради всего святого, – воскликнул он в панике, – ни слова Ипочке!
      Четыре пары глаз недовольно глянули на него, а четыре головы сочувственно закивали…

* * *

      Подготовка к явочному исправлению плана города отодвинула на время на второй план безнадежное стремление к исправлению мира. Перспектива достичь желанной цели способами простыми и лежащими в границах человеческих возможностей доставила всем облегчение просто неземное. Кроме того, множество связанных с нахальным планом трудностей и хлопот совершенно исключило мысли на любые другие темы. Кошмары цивилизации, плодящей рак, язвы и неврозы, временно покрылись мглой забвения. Только Каролек, поглощая порой цыпленка, смутно чувствовал желание осознать последствия.
      Лесь забросил в угол научный опус, одолженный через жену у двоюродной невестки. Опус являл собой квинтэссенцию знаний о вредных загрязнениях продуктов питания и был призван просветить его на тему маниакально удручающих химических элементов. Раздобыв бесценную книгу, полную сведений точных и конкретных, накануне пресловутого визита главного инженера, Лесь не успел проштудировать ни странички. Осознав, что полное отсутствие интереса к назойливо разыскиваемой дотоле книге может быть поставлено ему на вид, он затолкал ее под телефонный справочник на полочке в углу.
      Главный инженер в одно мгновение и с легкостью неправдоподобной достиг взаимопонимания с участковым. Участковый даже не дослушал до конца душераздирающую историю о пятидесяти двух сантиметрах. В глазах у него зажегся мстительный огонек.
      – Порядок, – решительно сказал он. – Дело десятое, зачем вам это нужно. Я понимаю, что для больницы. Если бы вам вздумалось добавить ему землицы, вот это ни за какие коврижки! Тут уж дудки, только через мой труп! А раз хотите отобрать – милости просим. Уж я за этим мафиози лично пригляжу! Жаль, не могу вам дать своих ребят на подмогу. Обидно, но придется соблюдать конспирацию – я, мол, ни сном ни духом…
      Посвященный в тайну персонал больницы в лице двух врачей и одного замдиректора по административным вопросам с первых слов воспылал энтузиазмом. Никаких препятствий служебного свойства не оказалось, и оба врача кинулись перекраивать сетку ночных дежурств, чтобы лично принять участие в операции. Замдиректора по административным вопросам немедленно проверил количество лопат, имеющихся в больнице, и решил прикупить еще четыре. Он также взял на себя баллон с ацетиленом и садовую лестницу – надо же перелезть через сетку ограждения.
      Тщательная разведка на местности, ясное дело, была необходима для всего коллектива. Ее осуществили в воскресенье. Она принесла весьма позитивные результаты, больше того – позволила преодолеть главную трудность.
      В глубине души озабоченный проблемой восьмисот килограммов Каролек обнаружил в углу больничного дворика нечто напоминающее брошенный кусок стальной конструкции. Он не смог самостоятельно отгадать, что же это такое, но чувствовал – вещь архиважная. На всякий случай призвал остальных членов коллектива, которые слонялись вдоль ограды и дотошно исследовали угловые ее элементы.
      – Слушайте, у меня идея, – сказал он быстро, – то есть никакой идеи у меня нет, но там лежит что-то такое. Оно мне что-то подсказывает, только не знаю что.
      – Оно живое? – поинтересовался Лесь.
      – Ты что?! Стальное! Идите, сами увидите…
      – Стефан считает – без крана не обойтись, – недовольно рассуждал Януш, следуя за Каролеком. – Пусть даже нас восемь мужиков, это все-таки по сто кило на рыло. А больше нас не будет.
      – Я из-за ваших открытий грыжу наживать не собираюсь, – ехидно сказал идущий за ними Стефан. – Ведь эти тяжести нужно еще вырвать из земли. Удивляюсь, каким образом Збышека втравили в такую авантюру.
      – А у тебя альтернативная идея? – подковырнул Влодек.
      – Увы. И сам в это втравился. Но Збышеку удивляюсь. Что, не могу удивляться?
      – Можешь, кто тебе не дает. Значит, будешь пахать от начала до конца страшно удивленный…
      – Ага, вот оно! – воскликнул Каролек. – Не знаете, с чем это едят? Сдается, я должен знать, что это, но не врубаюсь, хоть убей. Чего-то тут, по-моему, не хватает.
      Несколько минут молча изучали кучу металлолома. Друг главного инженера Стефан – инженер-сантехник – загляделся на медсестру, шествующую через больничный сад, и на железяки посмотрел последним.
      – Ну конечно, не хватает, – сказал он раздраженно. – Третьей ноги. Во-о-он там она валяется!
      Все посмотрели, куда он указывает, и их осенило.
      – Гидрогеологи этой штуковиной пользуются, – заметил Януш. – Они тут проводили съемки и, наверное, оставили. За каким чертом откромсали третью ногу, понятия не имею.
      – Ну и о чем тебе это говорит? – поинтересовался Влодек.
      – Да, теперь понятно! – облегченно выдохнул Каролек. – Я все мысленно этот груз дурацкий перетаскиваю, вот у меня и возникла ассоциация. Гидрогеологи, значит…
      – Рычаг! – завопил обрадованный Януш. – Ясное дело – не кран, а рычаг! Опереться длинной палкой об этот стояк – и дело в шляпе! Живем!
      – Пусть рычаг, – милостиво согласился Стефан. – Только вот никакой не палкой, выкиньте это из головы! Стальная труба. В этой треноге метра три будет как пить дать…
      – Есть три метра, – радостно заявил Каролек, измеряя лежащие на земле две трети конструкции. – Даже, наверное, три с половиной. Приварить снова третью ногу – и готова опора. Только трубу надо. Какой она должна быть длины? Давайте подсчитаем!
      – Нечего считать, шесть метров как минимум, – категорически заявил Стефан. – Иначе и с места не сдвинется.
      – Он прав, – подтвердил Януш, который палочкой чертил на земле. – Шесть метров вынь да положь. Если короче, можем ее сразу кое-куда послать.
      В общем, положение выглядело благоприятным, ничто не предвещало неразрешимых трудностей, поэтому проблема шестиметровой трубы немедленно вышла на первый план и стала всеобщей головной болью. Время торопило. Вся операция должна быть осуществлена до срока утверждения проекта, а срок этот приближался поросячьей рысцой. Несмотря на титанические усилия и неутомимые поиски, труба по-прежнему оставалась недосягаемой мечтой.
      Вперед дело продвинул Влодек. Он явился в институт очень взволнованный и начал рабочий день с визита в мастерскую архитекторов. На месте были уже все, кроме Леся.
      – Есть труба! – победно возвестил Влодек. – Даже не одна!
      – Где? – крикнули одновременно Януш и Каролек.
      – Напротив моего дома, через улицу. Там со вчерашнего дня свалена гора труб. Собираются штукатурить дом и начинают ставить леса. А трубы все – одна к одной, будто для нас на заказ сделаны!
      – Чего ж ты сразу не принес одну?
      – Вы что, сдурели? Это как же? За машиной ее волочить на буксире?
      – Да, действительно, погорячились…
      – А в Люблин вы ее как собираетесь тащить? – спросила саркастически Барбара. – Сама пойдет? Или тоже волоком за машиной?
      Трое мужчин взирали на нее тупым взглядом.
      – Можно прицепить к двум машинам и сделать вид, что это жесткий буксирный трос, – неуверенным тоном предложил Влодек.
      Януш словно очнулся:
      – Слушайте, мы тут все с ума посходили. Идиотская мысль – тащить дурацкую трубу из Варшавы в Люблин! Нет такого города в Польше, где не штукатурят в настоящий момент хотя бы одно здание! И в Люблине тоже штукатурят, там и свистнем трубу, а не тут!
      – Одолжим, – поправил с нажимом Каролек. – Ведь мы потом отдадим, на кой она нам.
      – Ясное дело, одолжим. Ну все, остальное у нас в наличии, только труба задерживала.
      Влодек почти обиделся:
      – Ну, тогда пусть кто-нибудь возьмет пару дней за свой счет и едет в Люблин искать строительные леса. Пусть там и поселится. С меня хватит этих поездок!
      – Много ты наездился, всего-то раза два в общей сложности…
      – Какие раза два?! Две тысячи раз! Ты, что ли, за меня электрооборудование там делаешь или святой архангел Михаил?!…
      – Командировки не считаются, это по службе, – отрезал Каролек. – Но теперь действительно надо смотаться из-за этой трубы и все устроить. Ты прав, – вдруг повернулся он к Янушу: – У нас, похоже, в самом деле небольшое затмение в мозгах. Не наткнись он на эти леса, мы бы проклятую трубу до скончания века искали. Может, продумаем все еще раз, а то вдруг еще где-нибудь напортачили.
      – Головой ручаться не могу, – ответил Януш и вынул из ящика рулон миллиметровой бумаги. – Я уже набросал весь график работ, давайте посмотрим как следует.
      Он развернул рулон на столе у Каролека. Барбара поднялась со своего места. В этот момент влетел опоздавший Лесь и, обежав собственный кульман, присоединился к группе, окружившей график.
      – Сначала, – Януш ткнул карандашом в какие-то черточки на миллиметровке, – нулевой час…
      – Это который же будет? – спросил Влодек все еще слегка обиженным тоном.
      – Солнце заходят примерно в полвосьмого. Значит, мы приступаем в девятнадцать ноль-ноль.
      – Так ведь это еще белый день!
      – Ну и что? Заткнись и слушай. Нулевой час – это девятнадцать, и совершенно ни при чем тут белый день! Начало деятельности совершенно не видно окружающим. Номер первый берется приваривать ногу к стояку гидрогеологов…
      – Номер первый – это кто? – поинтересовался Лесь.
      – Я, само собой, – сердито буркнул Януш. – Перестаньте мешать или сейчас схлопочете!
      – С чего это тебе такая честь – номер первый?
      – Да не честь, олух ты царя небесного, а первый, кто начинает работу. Все участники операции пронумерованы в порядке подключения к работе. Номер один, говорю, берется за ногу. Номер два оказывает ему помощь…
      – Не дури, говори, кто какой номер, мы пока еще путаемся, – смиренно попросил Каролек.
      – Ладно. Номер два – это Стефан. Лучше запишите себе. Номер три, то есть Влодек, налаживает кабель освещения, которое вскоре понадобится. Номера с четвертого по седьмой подготавливают инструменты и кладут плиты тротуара возле ограды…
      – Я так понимаю – это мы, – встрепенулась Барбара. – А на кой ляд эти плиты?
      – Плиты или что-нибудь другое. Нужно подложить под ноги стояка, потому что там мягкая почва. Приготовить их надо заранее, чтоб потом в темноте не бегать, не искать. Номера восемь и девять кончают дежурство в больнице, номер десять удаляет с территории нежелательных лиц и следит, чтобы никто не совал нос в сад. Ничего больше не предвидится вплоть до двадцати часов.
      – И ты битый час будешь приваривать одну дурацкую ногу?!
      – Не обязательно, но кладу на эту работу час. К тому же у меня рацпредложение, – живо объяснил Януш, отрываясь на миг от графика. – На верхушке этой треноги есть такой блок, даже не блок – колесико на оси. Оно там валяется, в куче хлама. Я его тоже должен припаять.
      – И для чего это колесико?
      – А чтобы передвигать трубу вперед. То есть рычаг. Как только поднимем пролет, его еще надо переместить на те самые полметра вперед. Так он поедет на колесике.
      Януш схватил кусок ватмана и проиллюстрировал собственные слова. Слова казались немного путаными, рисунок же все сразу объяснил. Рацпредложение все хором похвалили.
      – Ну! – нетерпеливо сказала Барбара. – Дальше! Что должно быть в двадцать?
      Януш снова наклонился над листом миллиметровки:
      – В двадцать ноль-ноль номер первый приступает к разрезанию первого углового пролета. Это в глубине сада, его меньше всех видно. Номер два, номер четыре и номер пять…
      – Четыре и пять – это кто? – уточнил лихорадочно конспектирующий Каролек.
      – Четыре – это ты, а пять – это Збышек. Вместе со Стефаном вы монтируете на стояке цепь и крюки для того, чтобы зацепить пролет ограды. И вторую цепь или, может, стальной тросик. Его надо присобачить к концу трубы, и хочу обратить ваше внимание – этот конец трубы будет торчать в пяти с половиной метрах над землей. У вас есть время до двадцати тридцати. В двадцать тридцать начинается полька-галоп. А именно: номер шесть и номер три приносят лестницу и водружают возле ограды. Уже почти совсем стемнело. Все перелезают с лопатами на другую сторону и в двадцать тридцать пять начинают копать…
      – Да они друг друга поубивают, если в таком темпе разом полезут на лестницу, – вставила критическое замечание Барбара.
      – И к тому же с лопатами, – озабоченно добавил Лесь.
      – А кто тебе велит переться на лестницу с лопатой, ты, голова два уха? Не о чем говорить – в двадцать тридцать пять даем старт и никаких опозданий! Копают восемь человек…
      – Почему восемь? Откуда взялось восемь?
      – Из сложения и вычитания, в этой области математики я еще могу считать в уме. Итак, в двадцать тридцать пять номера восемь и девять, дежурившие в больнице, все бросают и мчатся в сад. Номер десять остается в резерве, то есть по-прежнему занимается охраной порядка…
      – Ну так и получается девять человек, а не восемь…
      – Восемь, поскольку номер один все время продолжает резать горелкой полосы.
      – Ну так еще хуже, потому что номер два на подхвате у номера один – для земляных работ остается жалких семь человек, – поправил Каролек, сосредоточенно следя за метаниями карандаша по графику.
      – А на кой черт мне помогать? – удивился Януш. – Под локотки меня поддерживать или как?
      Каролек удивился еще больше:
      – Ну ты даешь! Хочешь сам кантовать этот баллон с ацетиленом? Ты его даже на тележке не сдвинешь, в нем вроде как триста пятьдесят кило. Обалденно тяжелый. Я пробовал на ровной поверхности, а в саду земля рыхлая – вообще кранты…
      Януш открыл и закрыл рот, не выговорив ни слова. Он смущенно смотрел на Каролека.
      – Что такое? – забеспокоилась Барбара. – Ты этого не учел, и график ломается?
      – Ведь в резерве есть еще десятый, – напомнил не менее озабоченный Лесь.
      – Ну так как? – спросил раздраженно Каролек.
      Януш несколько раз откашлялся с явным смущением:
      – Ничего не ломается, ибо… Ну, словом, я забыл вам сказать. У меня хлопот был полон рот и я… того…
      – Ну роди же ты эту фразу наконец!
      – Словом, оказалось, я сразу могу одолжить электрический аппарат, паяльник – все, что надо для разрезания. А с газовым аппаратом были страшные сложности. Даже и лучше, какого лешего нам мучиться с баллонами… Значит, никто на подхвате мне не нужен и копаете ввосьмером!
      – Ну знаешь! – воскликнул пораженный Каролек.
      – Это просто чудо, что я тут застрял, а не ушел к себе, – одновременно сказал Влодек.
      – А что?
      – А к чему ты собираешься подключаться со своим электрическим барахлом, ты, жертва прогресса?! Ведь я должен сварганить тебе кабель и розетку!
      – Да, действительно…
      – Да погоди ты, Господи! – выкрикнул раздраженный Каролек. – Была речь о баллонах, и больничный директор по административным вопросам уже все, что нужно, организовал. Ты же понятия не имеешь – он из кожи вон вылез! А у нас семь пятниц на неделе, и это все напрасно?! Что я должен ему сказать? Да он нас вообще вышвырнет поганой метлой!
      – Об этом не может быть и речи, – припечатала Барбара, нахмурив прекрасные свои брови. – Это психологически недопустимо. Придумайте что-нибудь!
      – Да вытащим мы эти баллоны и спрячем где-нибудь в кустах, – заверил Лесь. – Сделаем вид, что для нас просто жизни нет без этих баллонов. Кто там заметит во тьме, чем Януш сваривает! Если даже заметят, будет уже поздно.
      – Отличная мысль! Только вот план мероприятий… Погодите…
      – Просто вставь в самом начале вывоз баллонов – пункт ноль минус один, – посоветовала Барбара.
      Януш благодарно посмотрел на нее, быстро внес поправку в график и снова ощутил прилив энергии.
      – Ну ладно, поехали дальше. На чем мы остановились?
      – На восьми персонах копальщиков в двадцать тридцать пять, – ответствовал Каролек.
      – Где это у меня… Ага. Восемь человек копают ямки. Вы обязаны уложиться в пятнадцать минут.
      – Совсем сбрендил? – скривился Лесь. – Ведь это метр глубины.
      – Зато сечение небольшое. Полметра на полметра.
      – А если осыпаться будет?
      – Да чему тут осыпаться, это не песчаная коса, а культурная садовая земля! Ты воображаешь, мы туда на курорт едем или как? Пятнадцать минут и ни секунды больше! В двадцать пятьдесят те же самые восемь человек перебегают кабаньим наметом на следующие позиции и выдают следующие восемь ямок. Землю сбрасывать к ограде, ею будем засыпать старые ямки. Не оставлять слишком много следов, не топтать газон…
      – Легко порхать в воздухе, – сухо добавил Влодек.
      – Уже двадцать один час пять минут. К этому времени у номера первого уже все перерезано…
      – И кое-что у него падает, – вырвалось у Леся.
      На краткий миг все, не исключая адресата подковырки, потеряли нить рассуждений. Перед внутренним взором коллег предстал образ спадающих и путающихся в ногах брюк. Януш недовольно зыркнул на Леся, справился с графиком и с усилием вернулся к прежней теме.
      – Двадцать один ноль пять. Номер два, номер четыре и номер шесть перебазируются к этой гидрогеологической штуковине. Один шут, с какого пролета начинать. Номер четыре и номер шесть окапывают два соответствующих столбика ограждения, номер два и номер один прицепляют цепи. Один из них тянет за тросик, поднимает пролет, толкает на полметра вперед…
      – На пятьдесят пять сантиметров, – педантично поправил Каролек.
      – Ладно, пятьдесят пять. Остальные держат все хозяйство и наводят столбики на ямы. Опускают. Притаптывают. Пять минут. Дополнительные пять минут резерва на непредвиденные трудности, это ведь первый пролет, как ни крути. Все вместе – пятнадцать. За это время остальные номера выдали пять ямок. В двадцать один двадцать у нас расклад такой: в наличии двадцать ямок и один перенесенный пролет. Приступаем ко второму пролету, четверо хватают его за основание, и вся операция повторяется. Она занимает десять минут. В двадцать два пятьдесят выкопаны все ямы и перенесены еще восемь пролетов, в сумме девять. Поскольку мы перетаскиваем по два пролета, получается восемнадцать. Десять минут отдыха.
      Януш замолчал и достал сигареты. Четверо остальных пребывали в легком сомнении.
      – Может быть, кто-нибудь в курсе, как выглядят тяжелые каторжные работы? – неуверенно спросила Барбара.
      – Сдается мне, как-нибудь именно так, – вздохнув, ответил Каролек.
      – А в чем дело? – рассердился Януш. – Мы будем переносить эту ограду или нет? Вы что, хотите с этим до будущего года возиться?
      – Он прав, – мрачно констатировал Влодек. – Жми на газ, давай темп, иначе накроют нас на этом деле. Отдыхать не придется. Чтоб мне пером обрасти, если с электричеством чего-нибудь не случится.
      – Кстати, электричество, – заволновался Каролек. – Освещение должно быть нестандартным. Понимаешь, не очень ярким, чтобы внимания не привлекало…
      – Сделай наподобие лунного света, – посоветовал Лесь.
      – А соловьев не желаешь?…
      – Уж лучше гусей – заглушить шум работ, – подсказал Януш. – Так что? Едем дальше?
      – Валяй, – бросил Каролек. – Уж ничего хлеще не будет.
      Дальнейшее оглашение графика продемонстрировало просто и ясно, что вся работа закончится в два часа тридцать минут пополуночи. Полтора часа до полного рассвета оставили, чтобы замести следы. Пробуждающаяся ото сна общественность должна увидеть больничный сад в ненарушенном состоянии.
      – На первый взгляд, все гладко, – признал Каролек. – И ничего не напортачили. Как у нас дела с инструментом?
      – Все в наличии. Есть стояк гидрогеологов, на части не разваливается, а третью ногу мы учли. Что подсунуть, найдется, наверное.
      – В случае чего – вокруг здания есть тротуарчик, – заметил Лесь.
      – Я видел доски в куче хлама, – одновременно отреагировал Влодек.
      – Ну так все в порядке. Что там еще? Лопаты в больнице есть…
      – Проверил кто-нибудь? – недоверчиво спросила Барбара.