— Говори. Но учти, перед тобой сейчас не мать, а просто глава дома Ягров, обязанная выслушать принадлежащего к дому.
      Ждал чего-то не такого. Ну-ну, сентиментализм — пройденный этап культуры.
      — Хорошо. Пусть так. Она… — он замолчал странно взглянул на Кэрдин, и изменившимся голосом заговорил — Ну, да ты уже сказала, что тебе всё равно. Так что, перейду к тому, что касается тебя, как главы дома. Она тоже принадлежит к одному из великих домов. Захочешь, сама узнаешь, к какому.
      Помешанному на старых традициях. Глава дома — её родственница. И у них все под её дудку пляшут. И никто не смеет ослушаться её воли. К заключению браков это тоже относится…
      Какие-то представления о неравных браках имеются и у Кэрдин. Правда, родню она терпит с превеликим трудом. Но разрешения на брак давала. Главным образом, потому, что прочие Ягры, Ягроны и Ягернеры женились да замуж выходили в своем кругу. И разрешение главы дома являлось простой формальностью.
      — Всё бы ничего, но она принадлежит к главной линии. Тем более, единственная в младшем поколении. Старшие представители линии знают, что мы любим друг друга. Но ты не хуже меня знаешь старые законы- брак между главной линией великого дома и бастардом другого… Они помешаны на старине… Я не получил согласия… Но они всё-таки намекнули мне… Только намекнули. Глава дома может обратится к императору. И он может даровать права полноправного. Но надо, чтобы было прошение от главы дома…
      — Слушай, законник доморощенный, а с чего ты взял, что он дарует тебе право полноправного?
      — Дарует.
      — Уверен?
      — Да.
      Всё ясно, у Саргона уже побывал. Шустрый какой! Или тот его сам вызвал, не особо надеясь на практичность Ярна? Ибо сынуля хотя и не дурак, но всё-таки преизрядный тугодум. Или идеалист, что в такое время просто вредно для здоровья.
      — И ты просто жаждешь, что я обращусь к нему с подобным прошением?
      — Да мама.
      — Мама. Надо же, в кои-то веки дождалась! Родной, сентиментальность я утратила задолго до твоего рождения. Если вообще когда-либо ею страдала. Ты не политик, а хочешь им казаться. Просчитывать сперва научись хоть на пару ходов, и прикинь сперва кому и зачем нужно твое полноправие и твой брак. А если не можешь — то в такое время это плохо кончится. Для тебя.
      Странно смотрит сын. Грусть, надежда и отчаяние во взгляде. И старательно скрытая ненависть. Как бы там ни было, что бы ни произошло, а они враги. И навеки останутся ими. Нет, и не может быть примирения между ними.
      — Ну так вот — мой ответ НЕТ! Сын! Бренчишь о старине. О чести. А сам-то! Я последняя в старшей линии Ягров. И пусть она на мне и закончится. Среди Ягров никогда не было изменников. Кроме тебя. Никто из Ягров никогда не поднимал оружия против Еггтов. Опять же, кроме тебя. Высочайшее бесчестие и несмываемый позор для Ягра, гордиться соучастием в смерти младшего Еггта. Их бывало убивали… Но никогда не был причастен к этому ни один Ягр, Ягрон или Ягернер. Опять же, за единственным исключением. Нечего сказать, достойный будет новый член дома! Клятвопреступник, изменник и убийца. НЕТ и ещё раз НЕТ. Будь моя воля, я бы и тебя титула лишила. И больше не советую появляться у главы дома Ягров. Следующая встреча для одного из нас непременно станет последней.
      Она истерически хохочет.
      — Я ещё на что-то надеялся… Мне было очень тяжело вот так прийти и просить… Ты ведь…
      — Я Бестия! Запомни. Для тебя я только Бестия и ничего больше. И если бы ты был хоть немного Ягром, ты бы вообще не пришёл сюда.
      — Если бы ты хоть немного была человеком…
      — Я Бестия! А не Кэрдин Ягр.
      Он ушёл.
      Несколькими минутами позже зазвонил телефон в кабинете. Тот самый, молчавший уже который месяц, с гербом на диске. Надо же, думала, что от этой линии отключена. Взяла трубку. Знакомый голос секретаря Саргона. 'С вами желает говорить их величество' .
      Никогда в жизни Кэрдин так не хотелось разбить телефон.
      Щелчок. Вот и Сам. Говорит, тем же тоном, что и раньше. И как и раньше — с места в карьер.
      — Тебе что-либо известно?
      — Ничего.
      — Я и не сомневался, что это не твоя работа. Не похоже. Слишком уж всё топорно… — секундная пауза. Прощупывает. Вспышку хочет спровоцировать… Мечтать не вредно. — А не догадываешься, чья?
      — Нет.
      Молчание несколько секунд. Она знает, а он подозревает одно и тоже. Но не за этим император сюда звонит. Нутром Кэрдин чует. Вовсе не за этим.
      — Я о другом с тобой хочу поговорить.
      — О чём же? У нас вроде больше нет точек соприкосновения.
      — Ошибаешься. Кое-что общее у нас есть. Он был у меня.
      — У меня тоже.
      — Давно?
      — Только что ушёл.
      Притих. Не ждал подобного поворота. Это точно.
      — Я думал, он завтра к тебе пойдёт… Значит, ты в курсе. И каков твой ответ?
      — НЕТ.
      — Подумай. Хорошо подумай. Это же твой сын!
      — НЕТ.
      — Ты и вправду Бестия. Но забудь об этом хоть не надолго. Вспомни, что ещё и мать. Хватит политики. Я просто хочу видеть нашего сына по-человечески счастливым.
      Это у этого-то циника сентиментальные чувства пробудились! Да я скорее в размножающуюся популяцию попугаев на Северном полюсе поверю. Только не забудь, плакатик — то 'Будьте бдительны! ' считай с меня нарисован. Меня не обманешь.
      — Такое понятие, как счастье, ещё надо заслужить. Твоя старшая дочь вполне его заслуживает, но ведь сейчас она просто по-человечески несчастна именно из политики. В том числе, и твоей. И она тоже мать. И тоже хочет видеть детей счастливыми. Или ты забыл? У тебя что-то с памятью. Я только Бестия. Не больше. Но и не меньше. Ярн же заслуживает смерти! И кстати, как раз по любимым им древним законам.
      — Что, же ты всегда поступала, как считала нужным. Но Ярн ещё и мой сын.
      — И что?
      — Ничего. Я не могу сделать его полноправным Ягром, ибо этого не хочешь ты. Что же, ты в своем древнем праве, над которым никто не властен. Но я могу, и воспользуюсь своим древним правом, и дарую ему титул главы великого дома. И плевать, что этот дом на первых порах будет состоять из него одного. Но он станет равнородным своей невесте. И даже грозная бабка ничего сделать не сможет. Я воспользуюсь своим древним правом. И всё будет по тем старым законам. Указ мной подписан. Но я не хочу тебя выставлять в невыгодном свете. Уступи хоть раз. Прошу. Как человек. Не дело, обрывать род Ягров. Прошу. Как император. Ради памяти о прошлом. Ради того, что было. Прошу.
      — НЕТ.
      — Завтра указ пойдёт в печать.
      — НЕТ.
      — У тебя есть время до шести утра.
      — НЕТ.
      Короткие гудки.
      Спектакль окончен. Блестящие актёры сыграли. Разыгрывали любовь и человеческие чувства там, где их уже давным-давно нет. Что же, актерское мастерство никогда не называли лишним для политических деятелей.
      А Кэрдин до утра так и сидит, не гася света. Она никогда не меняет решений. Никогда. Никогда.
      Кэрдин сидит. Мыслей о собственной неправоте у неё не возникает.
      Изо всех незаконных детей Саргон выделяет именно Ярна. Может, ради него самого, а может, ради матери. Об остальных он только заботился в финансовом плане. Некоторых из них уже не было на свете. А Ярн… Что Ярн. Внешне — молодой Саргон. Вылитый. Блестящий офицер с неплохой головой. Любая другая гордилась бы таким сыном. Но не Кэрдин.
      Чем и зачем хвастаться? По-бабьи перед подругами? Никогда их у неё не было. Почти всю жизнь провела среди мужчин. И прекрасно знает — большинство женщин её именно по-женски ненавидит. Ибо она превосходит их во всём. Даже нелюбимый сын более дельная личность, чем у иной — любимый.
      Она никогда не интересовалась карьерными успехами сына. Зачем? Его карьера- это его карьера. Он никогда ей был особо не нужен. Да и рожать она не хотела. Но не до конца ещё тогда угасли чувства по отношению к Саргону как к человеку. Пусть и решила — брак не состоится. Но послушала просьбу императора. И родила сына. А отец сразу пожаловал ему какой-то титул с гербом, и банковский капитал, за счёт которого Ярн мог бы жить безбедно. Конечно, Ягрон мог бы пользоваться какой-то частью от доходов Ягров. Но слишком уж хорошо знал Саргон характер той, которую любил. Решил подстраховаться. Звал 'Моя пантера' . И только потом назвал Бестией. Люди её стали так называть много позже. И император был тут не причём. Но первым сказал Бестия именно он.
      А она уже и не помнит, что привлекло её в человеке. И почему произошёл разрыв. А император вот ничего не забыл. Саргон циничный политик. И неоднократно уже предавал и продавал многих. И в сложившейся ситуации самым оптимальным было бы сдать Кэрдин демократам. Но он этого не сделал. Именно из-за старых чувств. А их и не осталось уже у Кэрдин.
      Император как ни крути, а в глазах многих выглядит не очень. В столице, да и не только там, хватает лояльных к нему деятелей. Но нечасто бывает, что бы императорская семья стала зеркалом гражданской войны. Сам Саргон — и вашим, и нашим, моя хата с краю. Старшего сына — в столице ни видно, ни слышно. А вот в нижнем течении реки да по побережью Длинного озера — очень даже. Панических радиограмм от войск из того региона хватает. Иные даже в прессу попадают. Ничего-то народная армия с мониторами поделать не может. А Мониторы с этой самой народной армией что хотят, то и делают. В самой извращённой форме. Богатая фантазия у Сордара. Листовки с его подписью на побережье появились. Грозится вице-адмирал гусеницы к мониторам приделать, и на столицу рвануть. А то на озерах масштаб не тот.
      Эффект от хвастовства превзошёл все ожидания — в столице поверили в эту околесицу!
      Журналист Херенокт просто удрал за границу. Местечко выбрал отменное — довольно крупное островное формально независимое и нейтральное государство. До недавнего времени почти на 100% зависимое от грэдов. Несмотря на все декларации. Ну а сейчас — никто не разберёт, что там творится. Гарнизоны грэдских баз распродают по дешёвке казенное имущество. Гарнизон одной, наименее разложившейся вообще военный переворот в стране устроить хотел. Не вышло, но пятая часть острова ими захвачена, и вялотекущая война имеет место быть. Точнее, нет ни войны, ни мира. Поди разбери, против какого именно грэдского правительства они взбунтовались, и кому подчиняются. Местные власти это тоже понимают, и заявления о боях с бунтовщиками делают в основном для мирренов. Постоянно порывающимися оказать военную помощь, о которой никто не просит. Местные политики мучительно соображают — начинать лизать мирренский зад, или поломаться немного, а то вдруг Грэды у себя порядок всё-таки наведут. И нам тогда достанется. Ибо в одном из портов док имеется, способный 'Владыку морей' принимать. Да и сам он не слишком далеко плавает. А столица государства — приморский город. И там многие помнят, что пушки 'Владыки' бьют почти на 60 км…
      Ну, а пока местная пресса чуть ли не единственная в мире, осмеливающаяся ругать Тима, Кроттета, Саргона, М. С., Бестию и демократов всех вместе и каждого по отдельности. Власть пока никого не одёргивает. Дождёмся конца битвы титанов, тогда и посмотрим, какие газеты закрывать.
      Для Херенокта — раздолье. К тому же, для более приятного времяпрепровождения и очередную любовницу с собой прихватил.
      Удрать-то удрал. Но злющие статьи про демократов писать не перестал. Впрочем, и Чёрным на орехи доставалось, да и отца вниманием не обошёл. Ругать ненаследного ругают многие, а читать — читают все.
      Про законных дочерей императора и говорить нечего. Как кто-то из нынешних властьпридержащих сострил, в период кратковременного пробуждения умственной деятельности, 'даже не знаешь, какую расстрелять, а какую к стенке поставить' . Так император и даст старшую расстреливать. А младшую ещё поймать надо.
      Из четверых законных в политике замешены все. И трое — принципиальные противники той власти, с которой так хочет поладить император.
      Позиция же четвертого — да все вы мудаки, а моя хата с краю. Гавкает на всех и вся, ухитряясь казаться то матерым Чёрным, то столь же убежденным демократом.
      Зато самый известный из незаконных сыновей — герой новой власти. Вся пресса всенародноизбранных ему славословит. А родная мать и большая часть дома Ягров ненавидят.
      Из незаконных — кое, на что годен только Ярн. Остальные — мелкота. Не политики. Не воины. Мещане типичнейшие. Проблем меньше. Если, конечно, под горячую руку какой-нибудь вооруженной группировке не попадутся. Хотя и там варианты возможны…
      И с новой властью прекрасно ладит только Ярн. Ну, просто герой…
      Какими только словами его не описывали! Победитель непобедимых (непобедимые тоже были придуманы- мифическая личная гвардия М. С., прославленная пьянством, грабежами и жестокостью), Истинный народный герой, Лев столицы, Орел (того же места). Количество разгромленных им саргоновских дивизий в три раз превосходило их общее количество. Скольких врагов рода человеческого Ярн лично зарубил в рукопашной схватке, Кэрдин просто не знала, ибо статей в придворных газетах с детства не читала.
      Не эвакуируй Чёрные несколькими днями ранее последнюю из своих танковых дивизий — хрен бы что у него с прорывом вышло. В крови бы захлебнулся. Впрочем, демократы с мирренами и так нахлебались. Подвиг зачастую можно и не совершать, важнее насколько хорошо подвешен язык будет у того, кому о подвиге прикажут написать. Даже если подвига и не было. Любой власти нужны герои. Вот, де поглядите какие смелые, умные, мужественные, добрые… список положительных качеств можно до бесконечности продолжать, защищают нас от врагов внутренних и внешних. А если таких героев нет, их создают. Для того СМИ и держат.
      Ярн в прессе уже выглядит человеком, чуть ли не единолично подавившим путч Чёрных. Как могла бы сострить единокровная сестренка — грамотно братца раскручивают.
      Только вот при наличии таких героев как-то не укладываются в голове мирренские гарнизоны во многих городах на юге, ни их гвардейский полк, охраняющий посольство в столице.
      Однако, физиономия Ярна в прессе мелькает постоянно.
      Право же, ещё совсем недавно фотографии матери, да и отца, пожалуй, печатали гораздо реже.
      А новой власти так охота показать свою преемственность с периодом, называемым ими, Золотым веком империи, приходившимся как раз на последние годы предыдущего царствования и самое начало правления Саргона. Правда, из тех кто помнит, что в те годы творилось, только из императора песок ещё не сыпется. Нынешняя интеллигенция идеализирует не тогдашнюю империю, а свои представления о тогдашней империи, ни имеющие ничего общего с реальным положением вещей в тот период. Паразитические сословия или социальные группы всегда склонны идеализировать периоды, когда они могли пользоваться максимально возможным количеством благ при минимальных усилиях для их получения. А вопросом, каким путем эти блага достигаются выше их понимания по определению. Мы, де элита, аристократия, интеллигенция, честь и совесть нации, культурное сообщество… список можно продолжать очень долго, и нам всё положено, а вы де, холопы и быдло, и все блага не для вас. Ваши свиные рыла не так тонко устроены. Культура это нечто недоступное вашему пониманию. Ваша задача — пахать, и обеспечивать нам комфортное существование.
      Сообщество умеющих красиво говорить паразитов, органически не способных замечать реальных проблем.
      Не то чтобы при прежнем императоре не было никаких свершений. Были, и немалые. Но чем-то не тем были заняты мозги общества. И вовсе не на то тратились средства. Когда больше внимания общества уделялось не внешней политике или войне за колонии, не постройке трансконтинентальной дороги или спуску броненосца, а концерту известного певца, или сплетням о том, с главой какого великого дома спит известная балерина (и не с ним одним). Такое общество, с точки зрения Кэрдин тяжело больно. Да, для тонюсенького социального слоя это и вправду Золотой век. Для всех же остальных — не жизнь, а борьба за элементарное выживание. Разница в доходах высших и низших слоев общества в ту эпоху исчислялась астрономическими суммами. При такой нищете многих, немногим легко было быть покровителями искусств и строителями шедевров архитектуры (а также извращенцами, алкоголиками, наркоманами, в основном просто паразитами, и прочая, прочая…)
      Повезло стране, что надел трёхрогий венец молодой главный маршал авиации. Можно только предполагать, какой чудовищный катаклизм предотвратил. За первые годы правления даже не разрешил, а разрубил наиболее острые противоречия. Одними из первых его указов были об отмене частной собственности на землю, и национализации недр. Затем была национализирована почти вся тяжелая промышленность и многие отрасли лёгкой.
      Почти все великие дома потеряли до 70% принадлежавших им сельскохозяйственных земель. Богатейшие — то есть Ягры и Еггты — даже до 90%. Но зато удалось разрешить земельный вопрос. У иных великих домов от всех их владений остались только родовые замки да особняки, да и те наполовину, а то и целиком переоборудованные в музеи.
      После национализации тяжелой промышленности значительно обеднела 'культурная' жизнь, ибо некому стало платить миллионы за антиквариат (в значительной степени поддельный), устраивать различные театральные фестивали и дорогостоящие постановки, покупать бриллианты для дорогих шлюх, прекратилась и постройка 'шедевров' архитектуры, размеры которых говорили только о толщине кошельков владельцев, и больше ни о чем. Всё это прекратилось.
      Но зато, значительно выросли зарплаты рабочих на шахтах и заводах.
      Золотой век старой аристократии, серебряный век культуры, как его называла интеллигенция, кончился безвозвратно. Написанное и построенное в те годы — осталось. А философия паразитизма оказалась очень живучей.
      Несколько лет назад занялись, естественно, и идеализацией отдельных сановников того периода. Даже успели роскошно издать биографии некоторых. Ну, до того слащавые! Аж слезу прошибает. Ну ни одного просто не было без приставки гениальный, замечательный или талантливый. Попалась тут ей одна — издательство в подарок прислало. Незадолго до путча. Биография министра МПС генерала Ягра, деда Кэрдин по матери то есть. А Ягры — как Еггты, и у них тоже родство по материнской линии важнее. Прочла по диагонали. Ругалась долго и витиевато.
      Ребятки, врите, да не завирайтесь. Дороги он и вправду строил. В том числе, и первую трансконтинентальную. Сколько при этом потырил казенных средств — три дворца на двух побережьях да коллекция картин старых мастеров, притом все до одной подлинные, дают только слабое представление. Это притом, что и без того немалое состояние Ягров не разбазарил. А в остальном — типичный аристократ Золотого века. Любовниц имел чуть ли не гарем (под старость на малолеток переключился). Меценат (по крайней мере, все модные в ту пору писатели и художники в одной из его усадеб околачивались, а вот что они написали и нарисовали, сейчас никто вспомнить и не мог). Сам немного поэт и скульптор. (Хорошо хоть авторы не стали 'украшать' опус цитатами из его произведений, да снимками скульптур, вот смеху бы было!) В нагрузку — пил как лошадь. Нашли героя, блин. Отставку описали как несправедливую и незаслуженную. Кристально честный человек пал жертвой интриг. Смотрела Кэрдин уже заслужив прозвище, финансовые отчеты. Даже с учётом инфляции за прошедшие годы просто обалдела от масштабов казнокрадства предка. Ну, куда столько! И так чуть ли не богаче императора (того, старого) был. С мирренским что ли хотел посоревноваться?
      И сколько же украли те высокопоставленные вельможи, кого Саргон всё-таки засудил?
      А может, Старого Ягра всё-таки построенная им трансконтинентальная магистраль спасла от какой-либо благородной казни, вроде пресловутого приказа вскрыть вены или выпить яд?
      Правда, не был лишен ума старый Ягр. В книгу не вставили самую известную фразу генерала, сказанную в последние годы предыдущего царствования. В одном из столичных дворцов императора состоялся костюмированный бал. Все приглашенные должны были прийти в костюмах времён Великих Еггтов. Каждый костюм стоил колоссальную сумму, а гостей собралось несколько сот. На балу работало несколько известных фотографов, и после планировали издать шикарный альбом с портретами участников бала. А средства, вырученные за продажу альбома, планировали пустить на благотворительность. Альбом издали. Тираж не распродали за пятнадцать лет, хотя трижды снижали цены. Да и распродай даже по первоначальной цене — собранные средства равнялись бы стоимости двух любых, притом не самых роскошных костюмов.
      А старый Ягр сказал после бала стоя у выходящего на набережную дворцового окна. Дряхлый, огромный, обрюзгший, в костюме Фьюкроста последних лет жизни. Уже после Дины. Тяжелые расшитые золотом бархатные одежды. Золотая чешуя панциря. Вызов всем и вся. Аристократы 'победнее' немного экономили, и заказывали костюмы не из дорогих тканей, да и украшали вовсе не золотом, серебром и камушками. На Ягре всё было подлинным. Как на старинных портретах. Он даже внешне походил на соратника и мужа Чёрной Дины… Хотя поменьше косматый, и без шрамов на лице и бороды. Только вот маленькое золотое пенсне весь облик портило.
      ''Вы что-нибудь там видите? ' — спросил он показывая в окно.
      ''Рассвет' — сказали одни.
      ''Ничего' — сказали другие.
      Император промолчал, молодой главный маршал авиации, уже имевший в ту пору титул наследника, странно взглянул, а старый Ягр сказал.
      ''А я там вижу страну, которая нас всех ненавидит!
      И вряд ли кто не испытал ужаса от этой фразы.
      Много сейчас написали слащавых биографий подобных вельмож. Вот, мол, какие люди страной правили, не то, что ныне. Только знает Кэрдин одно — не скончайся в то время старый император, да не займи трон молодой и энергичный в ту пору Саргон — пожёг бы народ дворцы. Не исключено, что с Ягров бы и начал. И было за что. А одно из первого, что Саргон сделал — всех этих 'блестящих' вельмож прошлого царствования прогнал в три шеи. Кого-то даже судил. А остальные пусть в глубинке бесятся. Они и бесились. Кто на южных курортах, кто в своих имениях. Тех, что император не конфисковал для снижения остроты земельного вопроса.
      А дед после отставки ещё почти тридцать лет прожил. Типичная биография в новом стиле — почти ничего о том, что делал — зато масса подробностей, на чём спал, что жрал, как срал, и кого ****. И как это всё красиво делал! И опять же ни слова, за счёт чего вся эта, зачастую довольно сомнительная красота, достигалась.
      А о семье — тоже почти сплошь восклицательные знаки. Как мол, всё прекрасно-расчудесно было. Дочка — красавица, зять блестящий офицер, а уж что за чудо внучка! И к этой главе фотографии — благообразный старец. Красивая молодая женщина. Мужчина на породистом скакуне. И не фотография, акварель — Кэрдин в возрасте семи лет. Не было бы подписи — ни за что не узнала. Просто ангелочек! (Правда, в этом возрасте почти все такие).
      А кончину описали — как мучился, бедный, чуть сама не заплакала.
      И опять же не фотография, рисунок. Пышные похороны. Весь Дом Ягров в сборе И три фигуры, лиц которых не видно, у гроба. По логике, мол это старшие Ягры, то есть дочка покойного, зять и внучка.
      Только проблема маленькая. Помнит это время ещё Кэрдин. И нечто иное о своей семье может рассказать.
      Отец, Ягр по браку, деда ненавидел. С женой тоже фактически не жил. Публично говаривал, сомневается, его ли это дочь.
      А едва Кэрдин стала подрастать, да что там подрастать, ей восемь лет тогда было, как мать вместе с ней уехала из своего крыла дворца на побережье другого океана. В книге это объяснили слабым здоровьем. А парой страниц раньше — фото на одной из высочайших горных вершин. До замужества альпинизмом увлекалась. В горах с мужем и познакомилась. И вдруг такой больной стала!
      На море уехала, в городской дворец, принадлежавший ей как материнское приданое и не относящееся к майорату Ягров. И отказывалась принимать своего отца у себя. Мать боялась деда. Смертельно боялась. Это очень рано поняла маленькая Кэрдин. И гораздо больше боялась за неё. Стандартный страх одинокой женщины за единственного, да ещё и довольно позднего ребёнка? Да нет, что-то другое в этом страхе было. Почему-то, в те дни, когда дед появлялся в городе где они жили, мама ни на шаг не отпускала от себя Кэрдин. Да и в прочие дни старалась не выпускать её из дворца. А выезжали куда — то не иначе как в сопровождении нескольких морпехов. Кэрдин до сих пор помнила, какие они были огромные. То ли она слишком маленькой тогда была, то ли народ за прошедшие годы измельчал, но таких крупных мужчин за всю жизнь она видала раз два и обчёлся. А там бывало до нескольких десятков. В саду для них оборудовали прекрасный тир, а во дворце — спортзал. У них Кэрдин научилась стрелять и драться. Один из них обучил её виртуозно владеть ножами. И даже подарил один с наборной рукоятью, мечта уличной шпаны. Такого точно ни у одной аристократки её круга не было. Нож и сейчас цел. И лежит вместе с прочим оружием Ягров. Ибо ни зла, ни добра не забывает людям Кэрдин. Многому ещё её научили зверообразные морпехи. Многому из того, что вовсе не пристало знать юной леди. Но большинство этих умений пригодились впоследствии Бестии. Мама почему-то не препятствовала столь странным увлечениям дочки. И даже наняла ей учителей благородного фехтования, ибо владеть ножом не владея мечом Ягру как-то не пристало. Да и умение владеть мечом и так не считалось лишним для благородной девушки.
      Однако, не пропало, и то чему Кэрдин учили нанятые матерью учителя, да и она сама. Хорошие манеры, танцы, языки и тому подобное. И очень причудливым существом вырастала юная Ягр.
      И почему-то морпехи всегда держали оружие наизготовку. При любом выходе в город. У иных были даже двадцатикилограммовые образцы первых ручных пулемётов.
      Чудила спятившая аристократка? Кэрдин тоже сначала думала, что мама немного глупенькая. Она уже начинала понимать, что на оплату подобной охраны уходит довольно значительная часть их не слишком высоких (для лиц их круга) доходов. А уже после смерти матери пришло чувство вины. Кэрдин тогда становилась Бестией. И впервые добралась до дел под грифами. И кое-что прочла.
      От чего помер дед, в книге не написали.
      Старого Ягра застрелил отец одной из совращенных им малолеток. Она покончила с собой. А родне скольких он рот заткнул! Кому угрозами, а кому деньгами! Этому не сумел. В каком-то смысле стрелял очень метко. Как раз в то место, которым четырёхногий кобель от суки отличается. Так что помучился. А тогдашний министр безопасности (не иначе как по высочайшему повелению) дело замял. Благо, узнав о смерти отца, дочка старого Ягра три дня от счастья плакала. И на похороны не приехала, и Кэрдин, естественно, не пустила. Да та и не рвалась. Был ли там отец Кэрдин — точно никто не знал. Из Ягров на похороны прибыли только те, кому приказал явиться император. Прибыл и сам. Политика!
      Ну, а искренне переживали о старом Ягре только его собаки.
      После смерти тестя, отец Кэрдин вернулся к жене. Отношения быстро наладились. Только у неё уже были крепко подорваны нервы постоянными страхами. Через три года она умерла. Отец вскоре женился вторично, взяв от всего наследства Ягров только фамилию. Корыстолюбив он не был, а вот честолюбив — да. Хотя мог бы предъявить претензии на весь майорат Ягров. Так что восемнадцатилетняя Кэрдин оказалась предоставленной самой себе. Одна из богатейших невест и первых красавиц. Только никто тогда и предположить не мог, какой дьявольский ум скрывается в хорошенькой головке. И какие стремления её терзают.
      Молодой Саргон был деятелен, кипел энергией, закатил такое, что по сегодняшний день называют Великим Грэдским экспериментом… Тогда он воистину был ИМПЕРАТОРОМ. А не тем, что сейчас. Родилась в результате Новая Империя. Та, что рушится сейчас. А тогда кипела жизнь. Возрождалось всё лучшее. И людям хотелось быть лучше. Казалось, что встает заря нового мира. Веяли ветры. Свежие ветры. На горизонте вставали большие перемены. Впереди были большие дела.
      И закружили эти ветры юную Кэрдин Ягр. Она не успела к началу. Но она стала первой из второго поколения тех, кто преобразил Империю.
      Молоды они были. Молод был и их кумир — ИМПЕРАТОР. Кумир. Потом он для неё стал чем-то большим. И она для него тоже.
      А нынешним деятелям кто-то вроде Ярна очень даже нужен. Как какой- никакой, а символ. Только лучше бы его прадеда побольше возвеличивали! Достойная личность! Весь в вас!
      Корчил он из себя несчастного влюблённого или на самом деле был таким? А может, по примеру прадеда, несовершеннолетнюю совратил, да и бегает сейчас, огласки опасаясь? Хе-хе. Сколько в человеке скрывается всякой грязи — не понаслышке знает Бестия. А исключение ли сын?
      Нет, и ещё раз нет. Слишком любит красивые фразы. Слишком много рассуждает о преступном режиме. А успехи… Какие успехи? Ну, да появляется частенько в компании важных лиц нового строя. В газетах и на телеэкранах мелькает. Раскручивают его, и Ярна такая роль, похоже устраивает. И размеры портретиков настораживают… Каким бы замечательным 'конституционным' монархом он был. То есть, красивой куклой в руках кучки подонков, гробящих страну. Не за этим ли полноправие и нужно? Саргон-то при всех его недостатках, куклой никогда не был и сейчас не является. Иногда даже острят, что Саргон и интрига вместе родились. Считаться с ним приходится всем. Хитер и изворотлив как змея. Он мешает многим. Одновременно, столь же многим нужен. Ведёт какую-то собственную игру, весьма ловко используя противоречия между демократами и Чёрными, и при этом не являясь ни врагом ни союзником ни тем, ни другим.
      Играет. Мастерски играет. В курсе всех событий. Прекрасно знает о стремительно снижающейся популярности демократов, равно как и о том, что ровно половина Чёрных — это М. С… А без неё они уже не те. Поэтому-то он столь тщательно выискивал доказательства её смерти.
      Не рассчитывает ли он, пользуясь сложившимся кризисом, на свой, и возможно, триумфальный возврат к власти. Ведь у него в столице немало войск, и Саргон в принципе в пять минут может разогнать демократические части (тем более, что его гвардейцы сделают это с радостью). Только поддержат ли его регионы? Не говоря уж о засевших на севере Чёрных.