И она сознательно подчёркивает в своём облике эти черты загадочной женщины издалёка. И может, даже не из этого мира. Единственным, что у неё общего с сестрой — так это обе их фамилии. И та, и другая — Еггт-Саргон. Тёмно-каштановые и очень длинные пышные волосы Софи. И она очень любит ходить с распущенными волосами, хотя не чурается и экстравагантных причёсок. А чаще всего она распускает волосы по спине. И оставляет недлинную чёлку из под которой слегка насмешливо смотрят на мир карие глаза. Умеет Софи получать удовольствие от жизни. И вовсе не кажется ей ужасным мир. Он таков, какой есть. И найдется в нем место прекрасной Софи-Елизавете дерн Оррокрст Саргон-Еггт. И пусть колышет ветер распущенные волосы. Немало в мире чудес, и одним из них не без оснований считают люди Софи-Елизавету.
      Софи частенько оказывалась выше своих многочисленных друзей. Проблемой было только то, что она намного их выше не только в физическом смысле слова. И они ей всегда очень быстро надоедают. Да, она не просто красива, а ослепительно красива, и прекрасно об этом знает. Старшая дочь императора просто не может не быть первой красавицей страны. Особенно, если характер подобен характеру Софи. Всегда и везде первая. Она давно уже привыкла быть лучшей из лучших. И она не считает себя таковой. Она просто лучшая. Талантливая и красивая. Само совершенство. К тому же, ненаследная принцесса сказочно богата. Другой бы этого хватило с лихвой. Но не Софи. Ибо она очень умна. И её не слишком-то устраивает та жизнь, которую ведёт.
      Софи талантлива. Иные даже говорят что гениальна. В настоящий момент нет более спорного живописца, чем она. И известность пришла к ней ещё в детстве. Злые языки говорили, что за якобы её работы император втихаря платит академикам живописи. Это ложь, та самая ложь, которую может породить только чернейшая зависть. Гораздо чаще говорили, что из чудо-ребёнка вырастает, как правило, полная посредственность. Но Софи выросла, и талант только заиграл новыми гранями. Начались стандартные разборки творческой интеллигенции. И тут-то выяснилось, что от матери Софи унаследовала ещё и фамильный Еггтовский язычок. А язычок-то слывёт гадючьим. Да плюс к этому ещё и любовь к ёмким фразам императора… Коктейль вышел воистину взрывоопасный. За словом в карман Софи лезть никогда не требуется. И язвительные шуточки ненаследной принцессы вскоре стали знамениты почти так же, как и её рисунки с картинами. Правда, юмор у неё черноватый; и иногда даже слишком.
      Сейчас первая красавица империи явно заспанная, и крепко не в духе. (А кто будет в духе, когда к тебе являются в четвёртом часу ночи, да ещё устраивают в твоём доме драку?) На ней чёрный шёлковый халат с какими-то чудовищами (явная контрабанда, стоящая бешеных денег). Впрочем, она уже догадалась, кто это явился, и весьма изящный наградной пистолет, полученный за сбитого аса, остался в ящике ночного столика.
      Голос, конечно, может измениться, но громовым он останется в любых обстоятельствах. Так что можно не сомневаться — пожаловала младшая сестренка собственной персоной. Да и причина драки тоже понятна. Она сама сестру после фронта с немалым трудом узнала. А этот тип был буквально переполнен презрением к низшим. Хотя по сравнению с Софи он и сам за низшего сойдёт. А Софи вовсе не спесива. Наверняка, что-то там ляпнул красавчик Марине. А та всегда как говорится, с пол-оборота заводилась. Софи про это знает. А если кто по незнанию пытается оскорбить Марину… Есть масса способов поскорее расстаться с жизнью. И оскорблять ненаследную принцессу из рода Еггтов далеко не самый извращённый.
      Впрочем, Софи и без пистолета может натворить дел, ибо её способности в рукопашном бою тоже немаленькие, и она уже прикидывает, не придётся ли их применять, ибо 'друга' от Марины уже пора спасать. Ведь прибьет ещё дурака ненароком.
      Она с вершины лестницы с интересом разглядывает происходящее внизу. Этот 'друг' довольно высокого роста, и очень хорошо сложён. И слывёт спортсменом. Но никакого места в сердце старшей дочери императора, уже довольно давно прозванной 'ледяной принцессой' он не занимает. И Софи очень любит необычные зрелища. А за иные из них приходилось весьма дорого платить. В материальном плане. Но экстравагантное развлечение дорогого стоит. И денег на них Софи не жалеет. А тут такое зрелище! Да ещё и бесплатно!
      А сцена внизу действительно довольно забавная: полуголый двухметровый красавец, беспомощно лежащий на полу, и закрывающий руками лицо от избиения.
      А лупит его маленькая, но довольно крепкая молодая женщина в мокрой кожаной куртке.
      — Вызывай полицию! — как заяц верещит гигант, увидев Софи.
      Вот придурок, какая полиция? Она на эту территорию носа не кажет. Вызывать надо охрану внутреннего периметра. Хорошо хоть статуй не знает, где в доме тревожные кнопки.
      Софи неторопливо спустилась на пару ступенек. Так, сестрёнку, похоже пора успокаивать, а то этот деятель станет непригодным даже для той функции, для которой его обычно используют. Благо, ни на что другое он всё равно не годен. Как там это называется? Что-то не вспомнить, но шлюха и есть шлюха, какого бы пола не была.
      — Полицию!!! - теперь визжит, словно свинья которую режут. Аж уши болят. А у меня слух музыкальный. Может повредить.
      Софи заговорила с излюбленной ледяной интонацией. Ни чувств, ни эмоций. Обо всём — ровно и спокойно. Будь это хоть извержение вулкана за твоим домом, или визит бешеной младшей сестрёнки, что ненамного лучше.
      — Ну, и что тебе, сестра, от него понадобилось? Нужен, так себе можешь забрать, мне не жалко. Кое на что он вполне годится. Особенно, если препаратов наестся. Останешься довольна.
      Марина резко обернулась. Видок ещё тот. Мокрые чёрные волосы прилипли ко лбу, глаза бешено горят, зубы сцеплены, тяжело дышит. Вот-вот бросится. А на кулаке-то — кастет.
      — Ты её знаешь? — снова верещит жертва её кулаков, кастета да, похоже, заодно и подкованных ботинок. Ничего жизненноважного, похоже, не отбито. Пока.
      — Представляю вам мою родную сестру, ненаследную принцессу Марину-Дину дерн Оррокост Саргон-Еггт. Хотя, я вижу, вы с ней уже знакомы. — абсолютно скучным тоном сказано.
      Марина опускает кулак, несколько секунд тяжело дышит наконец, взглянув себе под ноги, шипит как рассерженная гадюка:
      — Брысь!
      Тот не заставил себя ждать, и поспешил убраться. Куда? И Марине, и Софи это весьма малоинтересно.
      — Добрый… вечер, сестра, чем могу быть вам полезна? — с интонацией, словно при случайной встрече на каком-либо балу, другое дело, что одна на них ни разу не была, а другая, наоборот, старается ни одного не пропустить.
      Марина склонила голову на бок, и злобно принялась разглядывать сестру. Говорить пока ничего не хотелось. Халат, и отсутствие под ним чего бы то ни было, про себя отметила. Да и сам халатик довольно короткий. Софи всегда стремится одеваться так, чтобы все замечали её изящные длинные стройные ножки. Сама она впрочем язвит по этому поводу 'Кто слишком много смотрит на мои ножки, не замечает содержимого моей очаровательной головки. А там кое-что есть' .
      Стоило сначала успокоиться, ибо настроение у Марины после поездки под проливным дождём на мотоцикле, хамства в свой адрес и драки, какое угодно, только не благодушное.
      Софи, похоже, это тоже понимает, и пока помалкивает. Что бы там про неё не говорили, а она довольно чуткий и добрый человек. И может сопереживать чужой беде. Может, это просто называлось человечностью. Но вращается она в таких сферах, где человеку очень легко проявить всё дурное в себе. И очень трудно — хорошее. И это она прекрасно понимает.
      Она знает, насколько жесток этот мир. Она видела смерти. Ибо, кроме всего прочего, она ещё и лётчик-истребитель. На счету которого довольно много сбитых. А на её самолете, между прочим, присутствовало такое изображение: весьма юная озорная черноволосая ведьмочка в почти до неприличия коротком красном платье верхом на помеле. Чертами лица эта ведьмочка весьма напоминает хозяйку истребителя, тем более, что та её и нарисовала. Среди лётчиков не очень много ценителей живописи. Но эту её работу знали все в данной части, и многие — на этом участке фронта. Причём по обе его стороны. Неплохо знали и непонятный позывной. Говорили даже что миррены передают своим истребителям: 'Внимание опасность! В воздухе Катти Сарк! '. Катти Сарк. Таков её позывной. А иные, особенно по ту сторону фронта, думают, что это имя. Софи только недавно перевели в ПВО столицы. К её немалой радости, ибо вновь появилось немало времени для милого сердцу безделья.
      Но она просто человек, слишком любящий удовольствия. И в ней совершенно нет огня, ненависти и фанатизма родной сестры. Софи действительно принцесса. 'Ледяная принцесса' и этим всё сказано. Правда, у неё есть и другое прозвище, тоже весьма и весьма подходящее — 'Леди-скандал' .
      Но к Марине в душе она относится с большим уважением. Сама-то она в авиацию пошла в основном за сильными ощущениями, которых ей явно не хватало. И как это не банально, за романтикой. Всё оказалось не столь романтично, но и не сильно грязно. А сестра-то по-другому устроена. И жизнь у неё тоже… довольно неоднозначная. И она заслуживает, по крайней мере уважения. В той среде, где Софи чаще всего вращалась, если бы человеку сказали, что тебя Софи уважает, это было бы высшей похвалой (другое дело, что таких людей ещё не было). Но Марине на чьё-либо уважение, а равно как и любое другое чувство по отношению к ней, попросту плевать. Она предпочитает быть самой собой. До безобразия взбалмошной Мариной Саргон.
      Только вот об истинных чувствах Софи к кому бы то ни было, кроме неё самой, никто не знает. Впрочем, на одном из светских раутов ей как-то раз попытались рассказать довольно скабрезный анекдот о фронтовой жизни Марины. А Софи в ответ отпустила в адрес рассказчика одну из своих шуточек. Её остроты очень остроумны и злы. И их интересно слушать. Если только сам не стал объектом. Ведь все вокруг станут повторять, что про тебя Софи сказала. А характеристики зачастую просто убойные. Так что тот человек к Софи и её знакомым больше на пушечный выстрел не подходил. И ни о ней, ни о Марине больше ничего плохого не говорил. Остальные сделали выводы.
      — Тебе не кажется, что для официальных визитов несколько поздновато? — наконец решила осведомиться Софи, посчитав, что сестра из состояния белого каления перешла в состояние — плюнь — зашипит, что значительно безопаснее для окружающих.
      Та промолчала в ответ.
      — Задам иной вопрос: что тебе от меня нужно?
      ''Ледяная принцесса' прекрасно понимает, что почти в четыре часа ночи, Марина к ней может явиться только с очень серьёзной проблемой. А возможно, и бедой. Хотя беда-то как раз она сама по себе.
      — У тебя деньги есть? — вот так вместо приветствия. Сразу с места в карьер. Ну, да она всегда такой была. Совершенно спокойно Софи ответила.
      — Естественно.
      — Дашь?
      — Дам.
      — Мне много надо.
      — Это сколько?
      — 250000.
      Сумма очень значительная. Для человека, занимавшего должность Марины. Для Софи же… У неё есть ожерелья, стоящие много дороже. Да и за одну картину не так давно заплатили триста тысяч. Но ведь у сестрёнки тоже было состояние. И немаленькое. Вот только зачем она от него отказалась? Ну, это в любом случае её дело.
      — Может, поднимешься сюда, тут и обсудим?
      Войдя в спальню сестры, Марина сразу же плюхнулась в кресло чуть ли не времен Первых Еггтов. Обивку явно придётся чистить. А что-либо грязное 'Леди-скандал' органически терпеть не может. А вот сестра, похоже, думает иначе. Софи успела заметить взгляд, брошенный в сторону огромной двуспальной кровати под балдахином. И кривую ухмылку при этом. То, что в кровати недавно спали двое, слишком заметно.
      Софи села в другое такое же кресло. Взяла из лежавшей на столике пачки длинную и тонкую сигарету, вставила в мундштук, и закурив, наконец, сказала Марине.
      — Так, на что тебе деньги?
      — На адвокатов. — говорит отрывисто, практически выплёвывая каждое слово — Эти суки, не то что твой кобель, меня сразу узнали. И заломили за свои услуги чёрт знает сколько. Они ведь не понимают, что у меня, действительно, денег нет. А мне железные бумаги нужны. Понимаешь, железные! Такие, чтобы даже отец подкопаться не мог.
      — А по какому поводу? Я что-то не поняла. Вроде бы он в твою жизнь больше не лезет…
      — Да месяца полтора назад снова начал…
      Софи пристально взглянула на сестру. Ведь у неё в неполные девятнадцать лет уже есть ребёнок. А 'Ледяная принцесса' о детях пока не думает. И даже не знает, как зовут племянника или племянницу. И именно об этом и спросила.
      — Как зовут твоего ребёнка? Ведь проблема именно в нём.
      — Да. У неё моё имя.
      — Марина дочь Марины, звучит почти как Дина дочь Дины.
      — Не язви. У неё два имени. И второе такое же как второе имя и у тебя, Лиза.
      Что-то дрогнуло в ледяном взгляде.
      — Я не язвлю, и не собираюсь. Но ты так и не объяснила суть проблемы.
      — Отец. Он хочет отобрать её у меня. Я ведь, как ты наверное и сама догадываешься, образ жизни менять не собираюсь. А я не хочу, чтобы она росла у него. А расценки столичных адвокатов тебе известны.
      Софи встаёт.
      — Насколько я понимаю, речь идёт о документах, касающихся передачи прав опеки?
      — Да.
      — Я тебе дам денег, и не попрошу возвращать. Но одно условие всё-таки поставлю: Не вздумай отдавать девочку мне. Это будет вовсе не смешная шутка.
      — Да тебе вообще детей иметь нельзя!
      Это вместо спасибо. Марина есть Марина. Софи отдала всё, что лежало в сейфе, находящемся в спальне. Там оказалось около трёхсот тысяч. Не попрощавшись, Марина укатила.
      Через несколько дней Софи доставили пакет, в котором оказалось шестьдесят тысяч. Своеобразная принципиальность Марины.
      Кстати, с избитым сестрой субъектом Софи порвала всяческие отношения. Не с ним первым, не с ним последним. А он подал на Марину в суд за нанесение тяжких телесных повреждений. Но Марины уже не было в столице…
      А на вопрос где она один из многочисленных императорских юристов любезно предложил поинтересоваться у Бестии.
      Чего делать, разумеется, ни один нормальный человек не стал бы. Но нормальность этого типа вызывает большие сомнения…
      — Вот доступные назначения. Выбирайте.
      — Это же не по уставу…
      — Ошибаетесь. — сухо сказал генерал- инспектор. По лицу видно-меньше всего охота возится с высокородной выскочкой изощренным способом мающейся дурью. И почтение к Их Величеству только с трудом пересиливает презрение к чокнутой аристократке, к тому же отрывающей от важного дела- Одна из привилегий лиц, имеющих две золотых звезды — возможность выбора места службы.
      — Ну, если так…
      Пробегает глазами список.
      — Где 46-я дивизия воюет? А то не пойму, с чего это к ней усиленный танковый батальон с бронепоездом присобачили.
      — 46-я — генерал на мгновение задумывается — так она, можно сказать, и не воюет вовсе.
      — Учебка что-л.?
      — Нет. Это те, которых здесь так любят называть карателями.
      — Так они в самой большой помойке нашей страны? В среднем течении Церента?
      — Именно так.
      — Именно туда и поедем! Подписывайте!
      Генерал давным-давно научился прятать любые эмоции. И столь же давно его никто ничем не мог удивить. А вот у отчаянной чудачки (теперь вспомнил, что слышал о ней и раньше) удивить получилось. Добровольно, и при таких заслугах вызваться ехать в место, куда обычно ссылают. Место, о котором воет вся столичная пресса, как о территории, где кровавая солдатня творит массовый геноцид над беззащитным малочисленным народом с древней культурой. Проболтайся солдат в столице, что в Церенте служил- в лучшем случае в лицо плюнут.
      — Майор, вам известно, что это считается самым злачным местом в армии, и отправляют туда самых худших. Любой офицер руками и ногами отбивается от назначения туда. Перевести туда могут только в наказание.
      — Потому мне надо туда, куда никто ехать не желает. Раз кругом дерьмо, то значит, там наибольшее. Работа грязная, но делать-то надо. Вот и займемся.
      — Если это не пустые слова.
      — Еггты словами не бросаются.
      — Смотря какие.
      — Тоже верно.
      ''Побольше бы аристократов сходили с ума подобным образом — поменьше бы было бардака'
      Вошёл один из офицеров-порученцев.
      — Его величество приглашает вас, господин генерал-лейтенант.
      Бестия ни сколько не удивилась: в последнее время такие приглашения в порядке вещей. Слишком уж многое от неё зависит. А что почти поздняя ночь — надо, значит надо. У государственного деятеля нет такого понятия — рабочий день. Есть понятие рабочее время суток, иногда достигающее 24 часов. И последнее время довольно частенько. Поэтому она спросила только одно.
      — Требуется доклад? По какому поводу?
      — Нет, вы приглашаетесь для неофициальной беседы.
      Не хочется ехать, а надо. Приглашение от императора равно приказу. Впрочем, она-то как раз из тех немногих, кто может себе позволить отказ. И ещё интересно, почему не звонил, это при наличии-то правительственной связи. Лишний раз видеть императора вовсе не хотелось.
      Мало кто знает о её трениях с ним. Равно как и о том, что Бестия считает, что кризис зашёл уже слишком далеко. А откровенное потакание оппозиции только усугубляет его. А Саргон словно утратил возможность принимать волевые решения.
      Парламент всё больше и больше вмешивается в вопросы, лежавшие вне его компетенции.(К примеру, в вопросы планирования наступательных операций). Идиотизм начинал граничить с изменой, когда поступило требование об обсуждении данного вопроса на открытом заседании… Говорят, болтун- находка для врага. А парламентский дурак? Такое впечатление, что вообще бесплатный агент.
      Прикрыть этот вопрос ведомству Бестии удалось довольно оригинально. Весьма уважаемым (продажным, как неизвестно кто) в парламенте журналистам были подброшены документы о связях одних парламентариев с мирренской разведкой (документы вполне фальшивые), а равно как и о финансовых махинация других и визитах в кварталы сомнительной репутации третьих (а эти документы являлись настоящими). Наживку заглотили и занялись своим любимым делом по копанию в чужом грязном белье, отстав на какое-то время от попыток решать действительно важные государственные вопросы. Но это только на какое-то время…
      Кстати, вброс документов был личной инициативой Бестии, проведённой безо всякого согласования с императором и соправителями. Она знает об их закулисных играх с парламентом. И вовсе не одобряет их.
      Она рисковала, устраивая весь этот шум с поддельными документами. Она подставляла себя под удар, если бы всплыла интрига. До чего же надоело принимать удары предназначенные вовсе не ей. Кэрдин устала быть одним из немногих защитников государства от заразы, разъедающей изнутри. Пассивность, пассивность приближающаяся к той грани, за которой начинается уже преступление. И этой пассивностью больны те, кто по определению не может быть пассивен. Император и соправители. Пока активно действует только она. Но даже у Бестии вовсе не бесконечные силы. И обсуждать император явно желает всё, что угодно, только вовсе не то, что нужно.
      В кабинете Саргон один. Бестия при входе хотела почти нахамить ему козырнув. (И он, и она в штатском) Но почему-то воздержалась. Император, как обычно, начал несколько неожиданно.
      — Как твои дела, как сын?
      Бестия развалилась в кресле, лениво закурила, и только потом ответила. Чуть ноги на стол по мирренским 'манерам' не закинула. (Благо, в брюках) Она курит только когда очень сильно не в духе. Император об этой привычке прекрасно знает.
      — Спасибо, не жалуюсь. Сын где-то служит, где — тебе знать лучше. Это всё?
      — Возможно, и нет.
      — Так в чём же дело?
      Император ненадолго задумался. ' Решаешь, стоит ли ей об этом говорить '- Бестия чуть не произнесла этого вслух, но всё-таки не произнесла.
      — Речь идёт об одной их твоих бывших подчинённых. Некой Дине дерн Оррокост.
      — Твоей законной дочери?
      ''Язва' — злобно думает император. О количестве его внебрачных детей Кэрдин известно прекрасно. Список сыном Кэрдин вовсе не ограничивается.
      — Да.
      — И в чём же дело?
      — Ознакомься вот с этим документом. Точнее, сам документ не очень интересен, можешь прочесть только обведённое. Тут ещё куча приложений имеется. Но суть и из этого места понятна.
      Бестия начала читать.
      ' В связи с невозможностью заниматься воспитанием моей дочери Марины-Елизаветы дерн Оррокост Еггт-Саргон я поручаю право опеки над ней — далее следовало занимавшее чуть ли не пол листа официальное титулование императора- с условием, что он в течении месяца с указанной даты передаст её под официальную опеку какому-либо другому лицу не принадлежащему к первому и второму великому дому' .
      — Занятно, не правда ли?
      — Она сейчас где?
      — Кто?
      — Марина.
      — Какая?
      Бестия начинает злиться.
      — Старшая, если тебе так угодно. И прекрати дурака валять.
      — В степи, где же ей ещё быть. Сама же приказ подписывала. И, между прочим, сей документ, а так же ряд приложений к нему ей составлял лучший столичный адвокат, и даже мои юристы не смогли к чему-либо придраться, что бы оставить её у меня.
      — И ты вызвал меня, что бы я вырыла в этом документе лазейки, оставила и девочку у тебя, так как тебе жутко не охота её кому-либо передавать? Так что ли? Или затем, что бы мои люди кое-что объяснили этому самому адвокату, и он составил иной документ более тебя устраивающий, а этого словно и не было? Ну, так это не ко мне, пусть твой 7-й отдел этим делом и занимается, а мне на эти твои проблемы, как говорится, с высокого дерева. И если это всё, то разрешите идти.
      Бестия демонстративно встает.
      Император сделал вид, что пропустил откровенное хамство Кэрдин мимо ушей. У него до сих пор время от времени возникали сомнения, относительно того, кому следовало бы быть императрицей. Правда, сказав 'А' следовало говорить и 'Б' : в стране тогда просто оказалось бы два императора. А это уже слишком много, ибо её и одной-то частенько хватает.
      — Это совсем не всё. Время уже кончается, а ещё не решил, кому передавать права опеки.
      — Повторяю вопрос: А я здесь причём?
      Непонятливую изображает. Актриса тоже не из последних. Это-то в нагрузку ко всему прочему!
      — Она должна расти у кого-то из своих. А я никого не могу выбрать. Я не собираюсь давать оценку поступкам моей дочери, и не собираюсь касаться твоих отношений с ней. Но девочка не должна расти сиротой, что бы там не думала моя бешеная доченька.
      Бестия пристально взглянула на императора. 'Мне что ли он её хочет отдать? А с чего? Не понимаю. Родни же у него до чёрта, в конце концов, есть ещё Софи. А я… Почему я? ' Так она и сказала.
      — А почему ты выбрал меня?
      — Вспомнил твою фразу, что ты очень не любишь, когда кто-то повторяет твои ошибки.
      — Закроем эту тему. — и в голосе Кэрдин лязгнул металл.
      — Это да или нет?
      Бестия закрыла лицо руками. Поздняя ночь. Она так устала. А теперь ещё и это.
      — Башка раскалывается. Ни черта я сегодня не соображаю. В общем, дай подумать пару дней. Мне ведь для полного счастья только полугодовалого младенца и не хватало.

Глава 3.