-Теперь я нашим умникам покоя не дам, пока они меня с тобой не свяжут, - сказал Питя.
      . Заметив, уже ближе к вечеру, что земляне еле передвигают ноги и, чуть что, зевают, хозяева города отвели обоих в парк, где была огромная зеленая поляна, на ней-то они и свалились, едва ступив на траву. Свалились, успели подсунуть шлемы под головы и тут же уснули. Правитель жестами призвал всех к тишине, и во всем городе Туми долгое время не было слышно ни одного звука - так отнеслись жители столицы ко сну своих спасителей.
      Большинство из них сидели по краям поляны, не отрывая глаз от спящих великанов. Дети ходили на цыпочках; зубаки, поглядывая на своих хозяев, понимали, что лаять нельзя, и свернулись клубочками, дожидаясь момента, когда можно будет вскочить и понестись кругами по поляне.
      Кубик и Славик что-то бормотали во сне, руки и ноги их иногда подергивались, может быть, они переживали какие-то моменты приключений, - кукурбитцы, переглядываясь, понимающе кивали друг другу.
      Потом появилась группа людей с несколькими тяжелыми свертками. Свертки оказались покрывалами, растянув которые по обе стороны спящих пришельцев, кукурбитцы накрыли их, как одеялом.
       Отлет
 
      Скафандры оберегли землян от ночной и утренней сырости, а "одеяла" обеспечили крепкий сон. Перед самым утром обоим, наверно, снились земные мирные сны, потому что когда они открыли глаза, то долго не понимали, что за низенькие деревья по сторонам, что за человечки толпятся вокруг и что за животные скалят на них зубы.
      Потом до Славика дошло, что они на Кукурбите, и он ужаснулся тому страшному расстоянию, которое пролегло между этой поляной и его домом, где остались его родители и где идет, наверно, снег. Длилось это состояние всего несколько секунд, потому что к ним шла группа людей, а возглавлял ее Питя. Малыш взобрался по его руке, встал на сгибе локтя..
      -Выспишься в полете, - сказал он, - все наши ждут не дождутся, когда ты проснешься!
      Остатки земного сна улетучились, всё, чем они жили в последние дни, вернулось в сознание, чуть его не взорвав. Вернулись и вчерашние события (роботы-строители у древней стены, бесславный конец Бар-Коса, превращение Кубика из робота в серебристого пришельца, их путешествие по Туми, подарки, невидяйка, снолуч - Славик поскорей ощупал карманы, да, они там...), и то, что сегодня они стартуют на Землю...
      -Все наши уже здесь, - повторил Питя, - сколько можно спать!
 
      То, се, то, се... Умываться земляне предпочли в пруду недалеко от поляны, встав на колени, покрывала пошли на полотенца, потом им привезли завтрак, который уложили на еще одно, свежее, разноцветное покрывало, сшитое из множества маленьких кусочков материи, Кубик немедленно назвал его скатертью-самобранкой. Хозяева Туми сидели вокруг них и молча смотрели, как едят земляне, одним махом отправлявших в рот по десятку кукурбитских завтраков.
 
      Прощание наступило через полтора часа, на космодроме, неподалеку от готового к старту корабля.
      Все семеро друзей Славика сидели (он тоже сидел) кто рядом, а кто и на коленях, Питя устроился , конечно, на плече. Друзья то разговаривали чуть ли не хором, то одновременно замолкали.
      Садим вспомнил, как они с Питей притворялись куклами в Славикиной сумке и как Нинка тыкала пальцем в Питин живот.
      Щипан - как он был вратарем в футболе на огороде Славикиной бабушки.
      Пигорь - про то, как они были в земном зоопарке и как бегемот, выдохнув, чуть не сбил их всех с ног.
      Грипа помалкивал, хотя ему тоже что-то хотелось рассказать.
      Садим еще раз вспромнил о несостоявшейся драке в Егоровке.
      Молек - про озеро Лох-Несс и его обитателях.
      Вьюра - самый тихий и скромный - вдруг рассказал, как удивился художник Кубик, когда увидел их в Славикиной сумке у себя дома, - какие у него были вытаращенные - донельзя - глаза.
      Вспоминали, понятно, и здешние события. Громил-роботов, выскочивших из темноты, когда они сидели все вместе возле пещер. Со смехом говорили про Бар-Коса - что теперь никто, наверно, на свете не может сказать, во что превратился под действием лучей молстара грозный генерал.
      Как это ни странно, Питя на этот раз молчал. Редко, редко бросал словечко, Славик поворачивался к нему, но тот сидел на плече неподвижно. Он никогда еще не казался землянину таким грустным - Славику все время хотелось погладить его по вихрам.
      Кубик разговаривал со взрослыми кукурбитцами, с Правителем Максаном, с отцами Славикиных друзей, с учеными Кукурбиты.
      К мальчишкам подошел командир экипажа, Мазиль.
      -Все готово к полету, - проронил он. - Виктор считает, что пора лететь.
      Славик еле слышным голосом проговорил малышу на своем плече:
      -Питя...
      Питя развернулся к астронавту.
      -Мазиль, твой корабль выдержит дополнительный груз?
      -Что ты этим хочешь сказать? - насторожился командир, зная неожиданность Питиных решений.
      -Что я хочу лететь на Землю и вернусь обратным рейсом.
      -Э-э-э... - Оторопев, Мазиль не знал, что ответить.
      -Все равно ведь мы пока не учимся, - говорил Питя так, что спорить с ним мало бы кто решился. - Ты ведь не собираешься где-то останавливаться по дороге? И не заблудишься среди звезд?
      -Не говори глупостей, Питя! Ты ведь знаешь, что я должен доложить о тебе в Центр Управления полетами и твоим родителям!
      -Ну и докладывай. Скажи и там, и там, что я должен проводить своих друзей, а главное, что должен быть уверен в их безопасности. И потом - я хочу увидеть еще раз зиму - в познавательных, конечно, целях. Может быть, мы и у себя заведем такую, чтобы кататься на коньках и играть в хоккей. Я все равно полечу, - добавил он с вызовом, - что бы мне ни говорили!
      Мазиль буркнул что-то, развернулся и ушел. Через короткое время он вернулся.
      -Мне везде сказали, что спорить с тобой бесполезно. Если что-то взбредет ему в голову, сказали мне... Впрочем, сегодняшний твой каприз легко объясним. Мы стартуем, - сказал он Славику и тактично отошел..
      От группы кукурбитцев к нашей группе уже направлялся Кубик.
      Началось прощание.
      Мальчишки, которых Славик назвал когда-то кукурузными человечками, прикасались руками к его ладони или хлопали по ней и говорили:
      -Пока.
      -До свидания.
      -Счастливого пути.
      -Еще увидимся.
      Грипа, командир, догадался сказать:
      -Спасибо.
      "Спасибо" вслед за ним повторили вразнобой и другие.
      Всем им до смерти хотелось тоже полететь и еще раз взглянуть на Землю и на зиму, но они не желали добиваться этого тем же способом, что Питя.
      Кубик подошел, присел.
      -Пока, ребята. Мы бы побыли у вас еще хоть пару дней, но вы ведь знаете...
      -Знаем, - ответили ему. - Как здорово, что вы к нам прилетели.
      -Дружба великое дело, - сказал Кубик.
      -А у вас на Земле какие роботы?
      -У нас придумали пока что только руку робота.
      -Вот смешно.
      -Зато одна рука не может воевать.
 
      -А вам понравилась Кукурбита?
      -Значит, у вас там зима?
      Кубик не успевал отвечать.
      -Одной рукой не повоюешь. Понравилась. Зима...
      Мазиль подошел снова. Ничего не сказал, только возник в семи шагах, но все его заметили. Ну прямо соринка в глазу, даже поморгать захотелось. Художник (он все больше чувствовал себя.человеком именно этой профессии, а не астронавтом и не роботом-капралом) встал. Встал и Славик. Питя к этому времени уже сидел на его плече, держась то за воротник, то хватаясь, когда Славик поднялся, за ухо.
      -Мы поехали, - произнес Кубик чисто земную фразу. - Счастливо оставаться, ребята. Мы со Славиком (Славик молчал) были рады снова повидаться с вами.
      -Ты бы лучше вспомнил, как брякнулся у себя дома на пол, - вставил Питя, - когда заартачился.
      -Это от кого ж ты такому такому славному слову выучился? - Кубик расплылся в улыбке.
      -От Нинки, от кого же еще!
      -Нуль-перелет, - сказал Кубик.
      -Что? - обернулся к нему Славик.
      -Ты меня видишь?
      -Конечно, вижу. А...
      -Питя сказал "заартачился", он сказал "Нинка", и я в ту же секунду очутился в Егоровке. На самом деле я стою сейчас во дворе Евдокимовны, а не здесь, и ты не должен меня видеть. Это называется нуль-перелет...
      -Вот бы так сейчас нам обоим, - ответил Славик.
      Кубик повернулся первым, за ним - Славик. Вот и пошли к кораблю. Славик обернулся, поднял обе руки, покачал ими. Поднял руки и Питя. Потом, уже подходя к кораблю, обернулся в последний раз Кубик. Он помахал рукой не только ребятишкам, а всей Кукурбите, глянув на нее - на город в летнем мареве, отчего он был похож на отражение в чуть колышущейся воде или на мираж, на голубое небо со случайным облачком на краю, на низенькие деревья вокруг космодрома - глянув на нее уже профессиональным взглядом художника - чуть прищурившись.
      В корабле земляне устроились в низеньких, знакомых им креслах. На столе стояли кувшинчики с питьем и розовые горошинки в крохотных блюдечках.
      -Примите, пожалуйста, таблетки, сейчас мы стартуем, - Мазиль уже стоял возле люка, ведущего в пилотскую кабину.
      Кубик и Славик проглотили горошинки и застегнули на поясе широкие ремни.
      -Твои друзья сейчас уснут, - сказал Мазиль Пите, - так что ты можешь спуститься к экипажу.
      На этот раз Питя послушался, тем более, что его друзья уже разлеглись в креслах..
      -До скорого, Славик, пока, дядя Витя! - Малыш спрыгнул с подлокотника и вместе с командиром исчез в люке в полу "пассажирского" отсека Со спящим Славиком ему було неинтересно.
      Глаза землян закрылись сами собой, головы все сильнее притягивало к изголовьям, но уши все равно слышали знакомые звуки старта корабля. Потом тела отяжелели так, что невозможно было пошевелить ни ногой, ни рукой, в глазах, как в цирке, стали кружиться разноцветные обручи, постепенно удаляясь, уменьшаясь, превращаясь в разноцветный мяч, шарик, точку, яркую, как искра... Вот и она погасла и наступила темнота.
      Корабль несся среди звезд, вбирая в себя ненадолго слабый свет то одной, то другой звезды, все дальше оставляя Кукурбиту, где роботы-созидатели восстанавливали вместе с ее жителями разрушенные города, оставляя и Нырех, где неизвестно что происходило.
 
       Пробуждение
 
      Славику снилось, что они с художником лежат на егоровском лугу, разговаривают, глядя в высокое синее небо, и вдруг ему на живот вспрыгивает лягушка. Славик вздрагивает, хочет прогнать лягушку с живота, но рука почему-то не подчиняется.
      -Дядя Витя, - просит он, - сбросьте ее, пожалуйста.
      -Кыш! - говорит художник. - Кыш, зеленая!
      Но лягуха только перебирает задними лапками, устраиваясь поудобнее, отчего Славика раскачивает, словно он лежит не на земле, а на воде, а лягушка и не собирается покидать его живот.
      А тут еще ветер принес одуванчиковую пушинку и она щекочет кончик носа, и снова нет сил поднять руку... Славик с трудом открыл глаза. Над ним было не синее небо, а матово светящийся купол потолка, на груди же сидела не лягушка, а егозил, стараясь его разбудить, Питя! Вдобавок он вытащил из кармана Славика носовой платок и кончиком щекотал его нос.
      Славик сел, подхватил уже послушными руками малыша и обернулся к Кубику. Тот ворочался в кресле, но глаза пока еще не открывал.
      -Прилетели! - крикнул Питя. - Знаешь, где мы?
      -Где?
      -Как и тогда - у самого окна Кубика. Сейчас откроют входной люк.
      Художник сел, с недоумением оглядел все вокруг - ему, наверное, тоже снилось что-то земное. Увидел Славика в кресле через столик, Питю у него в руках и все понял.
      -Где мы? - спросил он. И глянул на часы. Часы стояли.
      -У вас дома., - сказал Питя. - Приглашай в гости!
      Входной люк открылся, и все трое увидели падающий снег, словно с того момента, когда в корабль был втащен бесчувственный Кубик, не прошло и получаса.
      Корабль чуть покачивался - как лодка на несильной волне. Начал выдвигаться транспортер. Вот он уперся в стену под подоконником. Кубик сперва встал на него, сделал даже шаг, потом все же опустился на колени - шутка ли, одиннадцатый этаж! Прополз к самому окну...
      -Оно не заперто! - вспомнил Славик.
      Художник толкнул раму, она открылась, транспортер вдвинул Кубика в комнату, как Евдокимовна вдвигает хлеб в свою печь. Вслед за художником въехали Славик с Питей в руках и коробка с подарками. Они снова были дома!
      -Вы давайте на крышу, - крикнул кому-то из экипажа Питя, - а я чуть побуду здесь
      Корабль втянул в себя транспортер и послушно исчез. Художник затворил окно, через которое в комнату вливался морозный воздух Земли.
      В комнате было полутемно из-за падающего на город снега, и Кубик включил свет. Осмотрелся. Все было, как в тот день, когда они полетели на другую планету, только на всем лежал слой пыли.
      Художник подошел к письменному столу, где пыль была особенно видна, и написал пальцем по ее слою крупными буквами одно только слово - КУКУРБИТА.
      -Неужели это было? - спросил он у самого себя. Глянул на серебристый рукав, на ногу, такие же серебристые ботинки, на коробку из светло-коричневого назнакомого материала. - Было, - сказал полуудивленно. - Значит, было: Кукурибита, Нырех, роботы, Бар-Кос... Не выдумал же я все это...
      -Слав, - попросил Питя, - я хочу поближе к окну.
      Славик поставил маленького друга на подоконник у самого стекла и Питя стал смотреть на падающий снег, на крупные снежинки, которые, медленно покачивая пушистыми боками, опускались с неба. Города было видно мало - только самые ближние крыши и далекую отсюда, с одиннадцатого этажа, белую улицу с быстрыми машинами с зажженными фарами и еле заметными прохожими на тротуарах, маленькими, как Питя.
      -А у нас на Кукурбите никогда не бывает зимы, - сказал малыш, прилипнув носом к стеклу, - а это, оказывается, так красиво! - Он повернулся к Славику. - Учиться в такие дни мы бы ни за что не стали!
      Он снова прильнул к стеклу. Внизу, по тротуару, бежала стайка мальчишек и пуляла друг в друга снежками.
      -Вот бы мне туда! - позавидовл Питя. - Я бы тоже...
      Славик приоткрыл окно, вытянул руку и набрал полную горсть пушистого снега с подоконника. Дал Пите. Тот схзватился за снег, отдернул руку.
      -Холодный!
      После все-таки скатал крохотную снежку - чуть больше горошины - и, высунувшись (Славик держал его за левую руку), бросил снежку в бегущих как раз под ними мальчишек. Подождал немного, следя за падающей чуть быстрее снега белой горошиной, повернулся к другу и крикнул радостно:
      -Попал! Попал! Ты видел? - Личико его сияло.
      -Ох! - вдруг тоже крикнул Славик. - Он закрыл окно, оставив Питю на подоконнике, и бросился к телефону. Быстро набрал номер, стал слушать гудки, притоптывая ногой. Наконец трубка ответила папиным голосом:
      -Да?
      -Пама! - завопил Славик. - Мапа! - поправился он. - Папа, это я!
      -Славка!!! - на всю Кубикову комнату заорала трубка, словно это была не трубка, а усилитель. - Славка, ты где?!
      -Я только что прилетел! Я здесь, здесь, у Кубика, - где мама?!
      Но в трубке уже слышались мамины рыдания.
      -Ну, начинается, - поморщился Питя. - Все точно, как у нас. Мне пора. - Он высунулся в щель в окне и крикнул наверх: - Спускайтесь! Летим домой!
      Через какие-то три минуты окно полностью потемнело, это спустился летательный аппарат. В нем открылся люк, из люка начал выползать транспортер. Кубик распахнул окно.
      Славику было уже сказано, что родители через пять минут будут на месте (адрес, конечно, они знали), астронавт положил трубку и вздохнул. Ему сейчас предстояла - как в Егоровке, только почище - бурная встреча с папой и мамой.
      Питя ступил на въехавший транспортер, где его поджидал Садим. Оба земляиина подошли к нему.
      -Састливого пути, - сказали они почти хором.
      -Пока, Слава, пока дядя Витя, - прилежно ответил малыш и даже чуть поклонился.
      -Мы еще увидимся? - дрогнувшим голосом спросил Славик.
      -Хоть бы вы к нам по своей воле прилетели, - сказал с упреком Питя. - А то все мы да мы к вам.
      -Наши корабли пока так далеко не летают, - ответил художник.
      -Пора бы уже. Ну, значит, придется опять нам лететь, - было отвечено со вздохом. - Когда у нас все будет в порядке и если неряхи (какое прекрасное словечко!) не вздумают снова понаделать роботов-разрушителей. В общем...
      Но тут раздался и звонок, и стук в дверь. Наверно, папина машина неслась по городу с космической скоростью.
      -Ну, все! - сказал Питя. - Меня здесь больше нет. Пока. Передай предкам мой привет! Поехали! - крикнул он, повернушись к люку.
      В дверь рвались нетерпеливые звонки. Славик побежал открывать.
      Когда он и родители в обнимку с ним вошли в комнату, где в серебристом костюме астронавта стоял Кубик, окно снаружи больше ничто не закрывало, кроме густо падающего снега.