Глава 13

Работорговля

В течение нескольких столетий производство гемов и работорговля являлись занятием не то чтобы очень почетным, но общепризнанно необходимым. Гемы были заняты во всех сферах производства и обслуживания. Общий стандарт, к которому пришел Вавилон, сводил рабскую расу к четырем разновидностям: рабочие, солдаты, обслуживающий персонал и секс-рабы. На этих четырех базах создали множество подвидов — если бы не маркировочная окраска волос, только специалист мог бы уверенно сказать, что похожие на гномов майна и изящные ама относятся к одному подвиду и могут иметь плодовитое потомство (правда, в Вавилоне тщательно следили за тем, чтобы эти два вида его не имели — нестабильность искусственного генома диктовала ряд ограничений).

Для имперцев Вавилон был соблазном во многих отношениях. Уже несколько десятилетий в Сенате раздавались голоса тех, кто полагал, что генетическое рабство можно ввести и в Империи, а от «ультиматума Ааррина» отказаться. Это были в основном голоса владетелей и депутатов с миров, чье экономическое развитие тормозилось из-за нехватки рабочих рук. Кое-где местные власти, пользуясь законодательными «дырками», пошли на самоуправство и закупили несколько партий рабов в Вавилоне. Имперские и планетарные кодексы права запрещали одному человеку владеть другим, но до сих пор имперские законы не определили, считать ли гемов людьми.

Принятие Церковью догмата «О человеческом достоинстве» положило конец всем дискуссиям в этом направлении. Империя тут же приняла ряд законов против генетического рабства. Звездоходческая Хартия приравняла вавилонских работорговцев к пиратам, на которых не распространяются, как известно, межпланетные законы о ненападении на гражданские суда, оказании помощи и спасении груза. Пользуясь этим, некоторые планетарные флоты напали на несколько вавилонских кораблей и захватили их. А поскольку на вавилонском корабле не написано, работорговец он или нет, среди захваченных и пострадавших оказались и ни в чем не повинные транспортники. Миры Вавилона выставили несколько дипломатических нот, император Кеннет, отец ныне правящего Брендана II, принял их и пообещал, что больше ни один корабль не пострадает — но торговле между Вавилоном и Империей был нанесен непоправимый ущерб: вавилоняне больше не желали рисковать грузом и жизнями в имперском пространстве.

Ситуация готова была вот-вот прорваться войной между Империей и Вавилоном, но вместо этого грянула война между домами Рива и Кенан. Эта война серьезно подорвала работорговлю и рабо-производство уже внутри самого Вавилона. Пошел в рост бизнес, до того остававшийся на заднем плане: захват рабов с целью перепродажи. Прежде считалось, что покупать неспециализированных гемов — только зря переводить деньги. Но война многим домам Вавилона отрезала возможность изготавливать партии рабов по спецзаказу, и волей-неволей им пришлось покупать рабочих у рейдеров.

Картаго оставалась практически единственным надежным, хоть и небольшим, рынком сбыта рабов. Этот рынок потреблял товар стабильно: очень многие гибли, не выдерживая тяжелых погодных условий и работы не по специализации, цены же росли год от года, потому что спрос превышал предложение.

Джориан и его команда жили этим, и теперь Джориан серьезно рассчитывал на прибыль от продажи гемов из манора Нейгала, а потому не хотел, чтобы Нейгал и Моро решили дело миром. Правда, брать гемов на Картаго было делом прежде неслыханным — Моро предупредил всю ватагу, что одно неверное движение, и от них останется мокрое место. Если Нейгал поддастся на уговоры и выдаст своих пленников — то вольной компании придется удовлетвориться тем призом, который Моро обещал в качестве награды, да долей в выкупе. Это, конечно, тоже неплохие деньги, но… как говорится, лишних денег не бывает.

Так что Джориан собрался настоять на своем участии в переговорах — но тут Моро, к его удивлению, легко согласился и не стал возражать. И Джориан понял, что он хочет мирного исхода ничуть не больше. Сами переговоры в основном предназначались для третьего из них — Мосса Нейгала, магистрата Аратты. Пусть видит, что его отец сам напросился на пулю.

Их впустили в «предбанник» двора. Джориан держал леди Кассандру под прицелом, чтобы Нейгал не делал резких движений, а еще — чтобы позлить старика. Мосс тоже злился, но Джориан уже понял, что он слизняк, так что на его злость было наплевать.

Ворота манора разъехались в стороны, и они вышли — старик и мальчишка, оба при оружии и в доспехах: мальчишка — в легкой полуброне, Нейгал — в полном кидо, из-за которого он казался теперь на полметра выше и раза в полтора шире. Над его боевым шлемом возвышался гребень «крылья феникса» — несколько потрепанный, но по-прежнему гордый. Один боевой морлок с плазменником наизготовку встал позади них, двое прикрывали их с галереи над входом. Джаргал и братья Мело, прикрывавшие рейдеров, занимали позицию за ветрозащитным бруствером.

Джориан чувствовал себя неуютно и старался не высовываться из-за Кассандры.

— Правильно делаешь, парень, — старик кивнул ему с насмешкой. — Прячься за нее. Потому что — боги и демоны мне свидетели — как только ты ее отпустишь, я вышибу тебе мозги.

— Сеу Нейгал, — мягким голосом сказал Моро. — Никто из нас не намерен всерьез угрожать леди Кассандре. Джориан сейчас отпустит ее, и она вольна будет присоединиться к вам или уехать на глайдере куда пожелает. Нам нужна была только небольшая гарантия того, что вы станете с нами разговаривать.

— Ну, вот он я здесь и разговариваю с вами, — проворчал Нейгал. — Отличная сегодня погода, не правда ли?

Погода, надо сказать, становилась хуже и хуже: ветер крепчал и мокрый снег мел все гуще.

— Отпусти сеу Кассандру, — приказал Джориану Моро. Тот со страхом отпустил. Нейгал показал женщине на место позади себя, но не открыл огонь, и Джориан понял, почему — между ним и стариком стоял еще его сын, Мосс.

— А ты почему связался с ними? — спросил Нейгал.

— С ними? — Мосс покосился на Джориана. — Я не имею с ними ничего общего, отец. Я здесь по просьбе сеу Лесана, который исполняет высочайшие распоряжения и имеет на то высочайшие полномочия. Я здесь также как магистрат Аратты. Правда, что ты укрываешь у себя… — теперь он прищурился на мальчишку. — Имперцев?

Нейгал посмотрел на Суну с преувеличенно изумленным видом, будто в первый раз его видел, потом повернулся к сыну и, пожав плечами, сказал:

— Укрываю? Этот парень и все, кто с ним — мои частные пленники. Я их нашел и я их взял. Хочешь это оспорить?

— Если он твой пленник — то почему он вооружен?

— А вот такие у меня барские вытребеньки: вооружаю пленников. Еще вопросы будут?

— Отец, перестань паясничать, это позорит тебя.

— Я уже в том возрасте, сынок, когда люди сами решают, что позорит их, а что нет. По мне, так лучше я пройду все Пещеры Диса снизу доверху с голой задницей, чем покажусь на люди с такой компанией, с которой связался ты.

— Имперцы кажутся тебе более подходящей компанией?

— Предпочту их любому бандиту.

— А вы знаете, сеу Нейгал, — вмешался в разговор Моро, — что среди укрываемых вами имперцев — известный ученый-астрофизик Августин Бран Мак-Интайр, который уже наверняка рассчитал координаты Картаго?

Нейгал обменялся взглядами с юношей, и Дик открыл было рот, но потом раздумал говорить и только мотнул головой, сжав губы.

— А что это меняет, Лесан? — спросил Нейгал. — Они все равно мои пленники, и у сеу Мак-Интайра нет собственного звездолета, чтобы сбежать и выдать наши координаты Империи.

— На этом основании я требую его выдачи и выдачи всех остальных, так как они тоже могут знать координаты. Сэтто «красная карта» дает мне право на ваше содействие.

— Не дает. Я — частное лицо и не обязан повиноваться, и любой окружной судья пошлет тебя подальше вместе с твоим сэтто.

— Но ваш сын, сеу Нейгал — лицо официальное. И как магистрат города Аратты он может в две секунды выдать мне прямо здесь, на месте, ордер на обыск в вашем доме. И сюда прилетит полицейский катер.

— Врешь, — Нейгал хохотнул. — Не сделаешь ты этого, Лесан. И знаешь, почему? Потому что в этом случае пленники будут считаться государевыми пленниками, и шиш ты получишь, а не выкуп за знатную даму.

Джориан посмотрел на Моро и ему показалось что тот колеблется.

— А еще, — продолжал Нейгал, — всем станет известно, что ты инициировал мальчика до Картаго. Поэтому ты не прибегнешь к помощи властей, Лесан, ты сделаешь свое дельце грязно и тихо, как это заведено у синоби.

— Оскорблениями вы ничего не добьетесь, сеу Нейгал, — голос Моро был холоден как железо, к которому зимой примерзают руки, но на губах играла улыбка. — Я не подарю вам того первого выстрела, о котором вы так мечтаете. Он решил бы все ваши проблемы, не так ли? Я стреляю в вас, ваши морлоки стреляют в меня, потом вы убиваете Джориана — и сеу магистрату ничего не остается, кроме как вышибить остальных рейдеров из Аратты, потому что единственное легитимное основание их пребывания здесь — я. И тогда они действительно получат шиш — даже те, кто останется в живых. Ибо первый выстрел был за кем-то из нас, а значит, именно мы — нарушители закона. Поэтому мы сейчас будем очень осторожны, выдержанны и терпеливы. Меня все слышали?

— Так точно, — отозвался Джаргал с усмешкой. В доме Кенан не признавали такой условности, как первый выстрел.

— И даже если бы мне удалось первым же выстрелом убить вас, — продолжал Моро. — Это никак не решило бы проблемы, потому что вашей правопреемницей по завещанию является сеу Кассандра, поместье, морлоки и пленники в случае чего достанутся ей, а она проявит не больше склонности к сотрудничеству, чем вы.

— Ты и завещание мое вскрыл, шпион? — ноздри Нейгала расширились. — Ты взломал всю базу данных Аратты?

— Я был в своем праве, — Моро бросил мимолетный взгляд на побледневшего Мосса Нейгала. — Вы знаете древнюю историю, полковник Нейгал? Знаете, почему погибли Алкивиад и Филипп Македонский; почему Генрих Второй Английский не знал покоя до самой смерти?

Моро выдержал эффектную театральную паузу и очаровательно улыбнулся:

— Потому что эти весьма незаурядные люди не хотели ходить застегнутыми.

— Ты тоже не добьешься от меня первого выстрела, Лесан, — глухо сказал Нейгал.

— Помилуйте, полковник, да зачем он мне? Кто заступится за вас сейчас, кому вы нужны? Аратта устала от вашего буйного нрава, ваши друзья-ветераны далеко, и собственного сына вы предали, лишив манора. Я прошу вас о сотрудничестве не потому, что вы представляете собой сейчас хоть какое-то препятствие, а потому что мне очень не хочется убивать вас.

— А придется, — сказал Нейгал. — Я не отдам их тебе, Лесан, пока буду жив. Я тебе драной кошки не отдам. Ты предаешь всех, с кем ешь хлеб. Где Сегвард? Где Даллет? Посмотри на себя, синоби. С кем ты связался. Посмотри, в кого ты превратился с тех пор, как заказал себе клона и сожрал его. Ты и этого мальчика хочешь сожрать? Тебе зачем дали сэтто — чтобы ты по всей Галактике за мальчиками гонялся?

— Вы не можете меня судить, сеу Нейгал, — Моро снова улыбнулся, но, на этот раз, похоже, Нейгал достал его. — Вы не горели сами, а только сжигали других. Герой десантной алы Бессмертных. Покоритель Сунасаки…

— Ах ты змей… — как-то беспомощно выругался Нейгал. Мальчишка, стоящий рядом с ним, отступил на шаг в сторону и на мгновение опустил оружие, словно не знал, куда его направить, на врагов или на своего защитника.

— Судя по реакции мальчика, вы не ввели его в курс дела, — продолжал Моро. При звуках его голоса сопляк снова вскинул оружие — направив его теперь на синоби. А тот продолжал говорить, адресуясь уже к нему. — Дик, ну и каково тебе принимать защиту от того, кто сделал тебя сиротой? Ты как будто бы хотел мстить. Ну так вот, справа от тебя стоит человек, сделавший это с твоей семьей и планетой. Он был не рядовым исполнителем, Дик. Он отдавал приказы. Сеу Нейгала можно понять — он на свой лад искупает грехи. Тебя тоже можно понять, на тебе — ответственность за многие жизни, и тебе придется это терпеть, являя знаменитое христианское всепрощение — правда, слегка подпорченное спасением ваших шкур. Может быть, ты сдашься сам? Я по-прежнему обещаю тебе, что вам не будет причинено никакого вреда. Это правда, я намерен взять выкуп за леди Констанс, маленького Джека и лорда Гуса — но ты же понимаешь, что не в моих интересах причинять им вред.

— Я не стану говорить с вами ни о чем, мастер Морита, Лесан или как вас там… — хрипловато сказал мальчишка. — У вас даже имя ложь — что же тогда правда?

— Правда то, что ты стоишь рядом с убийцей всех своих родных.

— Это наше с ним дело, а не ваше.

— Хватит, — оборвал его Мосс Нейгал. — Отец, ради имперцев ты идешь против Клятвы.

— Неужели мы клялись между собой сдавать по первому слову синоби тех, кому обещали покровительство? Хватит болтовни, Мосс. Ты знаешь, и я знаю, почему ты на их стороне.

— Мосс, — подала голос Кассандра. — Неужели ты думаешь, что я лягу с тобой в постель после того, как они убьют Эктора?

— Мне уже наплевать, ляжешь ты со мной в постель или нет, — процедил младший Нейгал. — Просто иногда великие люди решают, что им все можно, и заходят слишком далеко. Ты заигралась с огнем, Касси. Ты думала, что любить живую легенду, жить с ней рядом — это легко? Нет, милая: живая легенда — это человек, который не считается ни с чем, кроме собственных желаний.

— Вранье, — сказал мальчишка, и Джориан понял, что хрипит он не потому, что хочет казаться старше и мужественнее, а потому что простыл. — Мастер Нейгал считается и с честью, и с милосердием.

— Тебя, имперский щенок, никто и ни о чем не спрашивает, — огрызнулся Мосс.

— Довольно, — голос Моро заставил всех посмотреть на него. — Я даю вам время до ночи, сеу Нейгал. Если вы выдадите нам своих имперских пленников, всех десятерых, без исключения — дело закончится миром. Если же нет…

— Не утруждай себя болтовней, — поморщился Нейгал. — Я сам знаю, что будет, «если же нет».

Моро кивнул и спросил:

— Зачем вам умирать ради них, сеу Нейгал? Ради своих смертельных врагов? У вас есть хороший дом, любимая женщина — что еще нужно человеку, чтобы дожить свой век?

Нейгал ответил после короткого раздумья.

— Возможность себя уважать, Лесан. Которой у меня никогда не будет, если я сдамся такой мрази, как ты.

Моро опять коротко кивнул, показывая, что разговор окончен. Напоследок он повернулся к Кассандре.

— Сеу Кэлхун, не окажете ли вы мне честь довезти вас до поселка?

— На украденной вами машине Эктора?

— На украденной? Что вы, сударыня. Я ни в коей мере не посягаю на собственность мастера Нейгала. Если он согласится на условия моего ультиматума, глайдер будет ему возвращен немедленно, а если нет — он будет передан его наследнику. Вам, насколько я понимаю, если он входит в опись имущества манора. Я удерживаю его лишь затем, чтобы не дать сеу Нейгалу дополнительного оружия. Но я с удовольствием воспользуюсь им, чтобы доставить вас в безопасное место.

— Поезжай с ним, Касси, — проговорил Нейгал. — Поезжай.

— Поезжай, Касси, — таким же голосом сказал Мосс.

— Нет, — женщина выпрямилась. — Я хочу остаться здесь.

— Если ты думаешь, что ради тебя я переменю решение… — начал было Мосс, но Кассандра оборвала его резким, оскорбительным смехом.

— Я не жду от тебя решений, Мосс. Это не твой стиль. Ты всегда плыл по течению.

Джориан переглянулся с Моро и тот сделал знак отходить. Переговоры были закончены.

Констанс не слышала, как идут переговоры, но еще до того, как Дик снял шлем, входя в верхние покои, по одной осанке поняла: он откуда-то все узнал.

Теперь, когда он открыл лицо, оно казалось потерянным — словно мальчик был оглушен, как тогда, после разрушения базы данных. И Констанс сама на миг растерялась, не зная, что ему сказать — как ни странно, это волновало ее сейчас гораздо больше, чем ход переговоров; точнее, в итоге переговоров она была заранее уверена, и первые же слова Дика эту уверенность подтвердили.

— Мастер Нейгал не согласился сдать нас. Мы будем драться.

Тут появился и сам мастер Нейгал, и леди Кассандра с ним.

— У нас есть шансы? — спросила Констанс. Нейгал, вместе с одним из своих морлоков расстегивая клапаны своего доспеха, прищелкнул языком.

— У нас только один шанс: убить Лесана. Что нам навряд ли удастся, так как чую нюхом — он в самую середку драки не полезет. Кроме того, буран снова поднимется к ночи — и ночью они будут штурмовать…

— Сколько мы сможем продержаться? — спросила леди Констанс.

Нейгал посмотрел ей в глаза и сказал:

— Если у них есть абордажная техника — а она у них есть — то час-полтора самое большее.

Констанс почувствовала, как сердце проваливается в живот.

«Мы обречены. Вот теперь-то мы обречены. О, Господи, спаси нас…»

— Мастер Нейгал, — тихо сказала она. — По-моему, мы должны сдаться. Мы, имперцы.

— Молчать, — там, где полковник ударил кулаком по стене, треснула штукатурка. — Это дело моей чести, и я ее пятнать не позволю никому, даже вам. Не желаю я умирать предателем. Раз на то пошло, я вообще умирать не желаю. Я вызвал из Лагаша своего друга, пилота. Зовут его Ян Шастар. Запомните, сударыня, это имя — на случай если отобьемся, но без меня. Он вас доставит на нейтральную планету.

— Вы… не будете брать с меня слова, что я не знаю координат Картаго? И если знаю — никому не скажу? — удивилась Констанс.

— Если Шастар не успеет — какой в этом смысл. А если он успеет — что ж, без инициированного пилота даже со знанием координат у имерцев это займет кучу времени. А там… Или ишак сдохнет, или царь…

Нейгал снял доспех — точнее будет сказать «вышел из доспеха» и сел за терминал. Сенсоры внешнего наблюдения показывали, что на единственной дороге к дому кучкуются люди и стоят две горячих машины, одна из которых была глайдером Нейгала, а вторая, намного больше и дальше внизу — почти наверное катером рейдеров. Нейгал насчитал семь человек, потом одно из световых пятнышек распалось на два — значит, врагов восемь. Или больше.

Увидеть обе машины невооруженным глазом было невозможно — так густо валил снег.

— Нас… убьют? — пискнула Бет.

— Вас — нет, — ответил Нейгал, отвернувшись от консоли. — Тэка — тоже, скорее всего, нет. Морлоков — да. Всех воинов.

— Я воин, — тихо сказал Дик. — Но в меня он стрелять не станет. Мастер Нейгал, я один пойду и убью его. Я взорву энергоблок от плазменника, я знаю как…

— Ты, парень, неудержим, как понос, — отмахнулся Нейгал. — Ты думаешь, тебя обыщут, отберут все оружие, а батарею ты спрячешь в трусы? Нет, парень, они поступят проще: наденут на тебя шлем, и ты все им выложишь сам. Моро — синоби, он знает повадки убийц. Но мысль перейти в наступление мне нравится. В самом деле, чего нам ждать?

Нейгал включил экран внешнего обзора и запустил на нем панораму.

— Мы сделаем это, когда они пойдут на штурм. Пошлем Призрака и Тень перебить охранение и взорвать их катер. А мы должны засветиться и вызвать огонь на себя. Отвлечь всех, кого сможем. Ты согласен?

— Да, — поколебавшись, ответил Дик.

— Тогда поедим, — сказал Нейгал, и склонился к селектору внутренней связи. — Нанду! Накрой нам стол! А потом собери всех в гараже, есть большая работа. Сеу Мак-Интайр, — обратился он к лорду Гусу, — на вас я тоже рассчитываю. Хоть вы и ученый-астрофизик, человек сугубо мирный, но все-таки мужчина.

— Я готов сделать все, что нужно, — отозвался лорд Августин.

— Вот и славно.

— А почему они не могут атаковать сейчас? — спросил Дик.

— Потому что думают, будто у меня есть тяжелое оружие, — убежденно сказал Нейгал. — И слава богам, что они так думают — потому что у меня его считай, что нет. Они решатся на бой только когда на расстоянии вытянутой руки ничего разглядеть будет нельзя. Видишь ли, сынок, они преследуют цель, которая дает нам много преимуществ в драке: взять вас живыми. Это значит, что себя они будут беречь. Полный доспех, предштурмовая подготовка и все такое. И вас они тоже будут беречь. Никаких плазменников, никаких термогранат, наверное. Даже импульсных гранат в ход пускать не будут — только инфразвук, газок… Тоже мало не покажется.

— И при всем том — штурм займет у них час? — спросила Констанс.

— Может, даже меньше. А может, больше, — спокойно сказал Нейгал. — Я же говорю, у меня нет тяжелого оружия, способного остановить такую штуку — он кивнул бородой на свой кидо. — А из обычного плазменника в нее нужно высадить не меньше обоймы, а из пулевика — две, и все в голову либо в пах, потому что пробить грудную пластину — нереально. А их там не меньше десятка. А у меня нет столько боеприпаса. Был бы у меня боеприпас — я бы не посылал бойцов ни в какую вылазку, мы бы здесь отсиделись за милую душу.

— Мастер Нейгал, а каковы их шансы на то, чтобы вернуться? — спросила Констанс.

— Такие же, как у нас — отбиться, — проворчал Нейгал.

Вошла Нанду, серв, и попросила всех к столу.

У Констанс не было желания, но она заставила себя поесть и заставила Бет. Дик не притронулся ни к чему.

— Кончай свои демонстрации, парень, — сказал Нейгал. — Сейчас для них не время, тебе понадобятся силы. Поешь нормально!

— Я не могу есть! — огрызнулся мальчик. — Я не могу плакать и смеяться, вместо этого меня рвет! И сейчас меня тошнит от того, что Моро сказал!

Он вскочил, вышел из столовой, и провел время обеда, по-видимому, с Рэем. После обеда Нейгал прошел в гараж, где уже собрали всех гемов манора — двадцать человек, за вычетом Призрака и Рэя, несших караул на верхней галерее, и включая ячейку-семью Аквилас.

— На нас сегодня вечером нападет банда примерно из десяти человек, — сказал Нейгал своим рабам. — Я хочу, чтобы дом был готов к обороне. Здесь перед воротами должна быть баррикада примерно в человеческий рост, из всякого хлама, который найдется в гараже и в подвалах. Такую же соорудите на грузовом пандусе, там, наверху. Хлама уже не хватит, так что я разрешаю брать мебель. Сами укроетесь в подвале, когда начнется. Если мы проиграем — сдайтесь и живите. Я не хочу, чтобы кто-то из вас следовал за мной.

— Мы не хотим покидать господина, — сказала Нанду.

— Я сказал: мне не нужна ваша жертва.

Серв поклонилась и снова подняла глаза на хозяина.

— Мы просим господина разрешить одну вещь. Господин покидает нас, а они нам не разрешат. Если господин победит, мы не… — она испытывала затруднение со словами, и разрешила его так: — мы не изменимся к нему от этой вещи. Но мы очень просим разрешить.

— Ну, говори, не тяни, — милостиво кивнул Нейгал.

— Пусть молодой сохэй даст нам имена, — Нанду даже отступила на шаг, испугавшись собственной наглости.

Нейгал изумленно посмотрел на Дика, тот пожал плечами.

— Я ничего не говорил им.

— Кто вам сказал, — обратился Нейгал к гемам.

— Мы, — вперед выступил Том. — Мы рассказали вашим рабам, господин Нейгал, что они — люди, которые могут обладать бессмертной душой.

— Мы не хотим покидать господина, — снова сказала Нанду, и Констанс услышала в ее голосе слезы. — Он добрый, и даже если нас продадут другим, мы вернемся к нему, когда умрем, и будем с ним в воинских покоях на небе.

— Навряд ли вы окажетесь там же, где я, если парень вас крестит, — усмехнулся Нейгал.

— О, мы найдем господина везде, где он окажется! — крикнул раб-оружейник. — Нам бы только попасть туда!

— Пусть мальчик-сохэй даст нам бессмертные души, — Нанду снова склонилась.

— Но… это же ересь, — как-то беспомощно сказал Дик. — У вас всех уже есть бессмертные души! И потом… Тома-сан, ты же можешь точно так же, как и я, крестить их! Ты такой же мирянин, и… ты гем, у тебя больше прав на это…

— Я тебя предупреждала, — негромко сказала Касси из-за спины Нейгала.

— Да помню, — хмыкнул старик. — Но я ничего страшного все равно не вижу.

— Капитан, имен давание гемам недоступно для меня, — сказал Том на гэльском. — Доверяния мне они не имеют, потому что я один из них.

— Говори на понятном языке! — рыкнул Тень.

— Он говорит, что вы не доверяете ему, — объяснил Дик. — Но это неправильно. Он имеет такое же право крестить вас, как и я. Потому что он христианин, а в отчаянном положении, когда больше некому, крестить может даже неверующий — вот, мастер Нейгал, например.

— Ну, от меня ты этого не дождешься, — засмеялся Эктор. — Давай сам.

— Господин разрешает? — спросила Нанду.

— Господину ама уже не хватит, е.ь не позволю. реснула штукатурка. ы в воду, в еду…чу? плевать, — сказал Нейгал. — Только давайте дело сделаем, работы полно.

Он еще раз усмехнулся, глядя на растерянного Дика, потом сделал Констанс приглашающий жест и вышел. Касси вышла следом за ним, опалив Дика негодующим взглядом — правда, мальчик совершенно этого не заметил. Чтобы ободрить его немного, Констанс, выходя, провела рукой по его плечу — точнее, довольно массивному на вид и на ощупь наплечнику.

Нейгал поднялся на галерею и посмотрел в бинокль в ту сторону, где за снежной завесой темнел вражеский катер.

— Никакого движения, — удовлетворенно сказал он. — Касси, может, ты все-таки возьмешь свой снайк и…

— Нет, — сказала Кассандра.

— Ладно. Ну что, сеу Констанс, — это Нейгал говорил уже, перемещаясь в гостиную, где по всему столу было разложено оружие и коробки с обоймами. — Нехорошо между нами получилось: я и не знал, что ваш брат — это такая величина в мировой науке… принял по-простому…

— Мастер Нейгал, мне стыдно и я прошу прощения, — устало сказала Констанс. — Но право же, мы долгое время не знали, не является ли ваш порыв всего лишь прихотью барина, которая назавтра переменится, и…

— Проехали, — Нейгал рубанул ладонью воздух. — Проклятье… Вы думаете, я не понимаю, что вы чувствовали? А впрочем, кому какая разница…

— Ты знаешь, Эктор, мне есть кое-какая разница. Ты собрался умирать ради людей, которые привели бы сюда имперскую армию! И ладно бы ты еще мог помочь ему — но ведь нет! Они возьмут манор — и его, пилота, пощадят, и их пощадят ради выкупа, а тебя — нет!

— Касси, это моя жизнь, и я сам решаю, ради кого ее ставить на кон. Такую пощаду, которую синоби готовит мальчику — ну ее к чертям, лучше смерть. И не факт, что я умру сейчас. Я планирую отложить это занятие лет на двадцать. Так что или перестань хныкать, Шоколадка, или, ей-право, уезжай. Мне и без того тошно.

Кассандра вышла, и хлопнула бы дверью, если бы двери в доме не были сходящимися.

— Сеу Ван-Вальден, вы умная женщина. Скажите, отчего у меня сейчас на душе погано?

— Не знаю, мастер Нейгал. Может быть, от того же, от чего и у меня? Страх за близких, предчувствие смерти…

— Нет, дело не в этом. Мне доводилось переживать и то, и другое… Дело не в этом.

— Вы сами знаете, в чем дело. Вам не нужны мои подсказки, и говорить вы об этом должны не со мной. Я не священник, а вы не верите в отпущение грехов. Позвольте мне пойти к ребенку, мастер Нейгал. Может быть, это последние часы, которые я проведу с сыном…

— Да, конечно… — кивнул вавилонянин, — простите меня.

— Это хорошие слова, — сказала Констанс, оглядываясь в дверях. — По-моему, это самые лучшие слова, которые можно сказать в вашем случае. Видите, вы сами их нашли.

— Неужели?

Он запустил пальцы в бороду и немилосердно потеребил ее.

— Сначала планировали их вывезти… Город превратили в большой концлагерь, они там умирали от голода, потом началось что-то вроде холеры… Не меньше десятой части умерли бы в пути, но тут, на беду, начались бои у Андрады, и наши транспортники не смогли туда попасть… И когда стало понятно, что транспортников не будет… И скоро придется отступать… я запросил Совет — как быть с приговором над Сунасаки? Мне ответили: привести в исполнение. Я выбирал способ. Решил, что проутюжить город с катеров плазменными пушками, создав «стену огня» — будет быстрее всего… Понимаете, я принял это решение, никто другой… А вы говорите — подходящие слова. После всего этого прийти и сказать — «прости меня»? Да я бы в морду мне наплевал на его месте.

— Значит, будьте готовы к тому, что вам наплюют в морду. Потому что после всего этого не сказать «прости меня» — по-моему, еще хуже.

Нейгал сказал что-то на незнакомом ей языке — судя по тону, выругался, — а потом добавил: