— Оно же под солнцем истает'
— Знаю. Только мы ж не всегда под солнцем. А ну как придется опять в подземелье или хотя бы подвал лезть? Тут-то их мечи и сгодятся.
Мечи у дроу и правда были знатные, зачарованные, с искусно закрученными эфесами, с фигурными зубцами на клинках, отточенные до бритвенной остроты, против них хумансовая сталь что мягкая медь, даже отличные холмовые клинки и то слабы, Хастредов меч иззубрен был так, словно его старательно портила целая кузнечная артель. Да и откуда поверхностным жителям взять мастерство ковки, сравнимое с подземным? Дварфийские мечи, какие не раз и крупными партиями заказывали наземные владыки, стоили вдвое больше своего веса в золоте и рассекали панцирь холмовой ковки на раз, хотя сами дварфы эти мечи даже за приличную работу не признавали — так, ширпотреб, дешёвка, впаренная бестолковым хумансам. Только эльфы из наземных достигли некоторого успеха, и то, скорее всего, некогда украли секрет своего чудо-металла гальворна у безвестного народа. Гальворн был металл полуживой, латы из него не имели как таковых стыков, чем грешили даже лучшие дварфийские панцири, а меч из гальворна наносил чудовищные, почти незаживающие раны и, по слухам, чуть ли не сам направлял руку хозяина. Только он мог сравниться с адамантином дроу и мифрилом дварфов.
Вово мог бы ещё упомянуть о достижениях кобольдов по этой части — ему довелось видеть то оружие, какое носил отец… но к чему лишний раз расстраивать спутников? Всё равно оружие кобольдов не передаётся наземным — никогда и ни за что, опять же не то чтобы кобольды их боялись или презирали, просто не было у них заведено такой традиции. Если дварфы, будучи выручены наземным, могли в виде особой чести вручить ему хороший клановый топор, какой на поверхности и цены-то в деньгах не имеет, то кобольды просто никогда не бывали никому обязаны. И награждать никого не собирались. Вздохнул Вово и тоже пошёл подбирать мечи, прикинул на руке булаву, плюнул брезгливо — едва ли фунт веса, это не булава, а волшебная палочка какая-то… Меч поединщика подобрал с особым уважением — хоть и сплоховал его владелец, так ведь против генерала поди попробуй устоять, а клинок куда как знатный, судя по непонятной рунической вязи и подчёркнуто упрощенным формам — кован не самими дроу. Хастред поднял ятаган, что изрядно порезал Вово, прикинул на руке, рассёк пару раз воздух и пошел отцеплять с пояса его былого владельца ножны. Чуяло сердце — придется ещё вволю прорубаться, а меч за поясом уже ни на что, кроме перековки, не годен.
Собрали всё, что заслуживало внимания, увлёкшийся Вово даже кошельки пооборвал с поясов, у мага, сбитого броском Чумпова ножа, отобрал поясную сумку с магической хренью, осторожно подсунул её под руку Зембусу, заодно растоптал клирический шлем-паук. Снял и широкий браслет с крупными синими камнями с руки обезглавленного, примерил на себя, на два пальца еще кое-как, но на, запястье таких четыре надо, сокрушённо бросил в общую кучу, её свалили на плащ, замотали и надёжно скрепили двумя поясами.
— Уф, — высказался довольный собой Вово. — Ну, а с магичкой чего?
— Пойдём посмотрим, — ответил на это Хастред. И они пошли смотреть.
Магичка по-прежнему пребывала в коконе, неустанно отбрыкиваясь сапожком от кого-то невидимого. Панк и Чумп сидели рядом на глыбе и лениво препирались насчёт того, что в квесте предпочтительнее — добрая бочка пива или же трубка дурь-травы. Чумп кривился от жжения в шее и упирал на то, что от курения травы боль уходит. Генерал же ответствовал, что боль для героя — мелочи, а вот что с укуру видишь всякое-разное, чего в реалии и вообразить-то немыслимо, так это есть плохо, ибо начинаешь кидаться на это невиданное, сам однажды так покрушил половину своего лагеря. В то время как от пива только характер улучшается, и морду крошить лезешь не сказочному зверю левиафану, что чудесным образом оказывается в двух шагах, а хорошо знакомому адъютанту, за отчётливо невосторженный образ мыслей.
— Так и не развернули? — укорил Хастред.
— Дык пинается, — равнодушно указал генерал. — Может, её, я думаю, крюком за шкирку и тащить волоком?
— А вдруг не та? Да и в какую сторону тащить?
— А в какую сторону — это не ко мне вопрос. Вово!
— А? — Вово очнулся от созерцания пинающей воздух обуви. — А, куда идти? Вперёд не надо — это точно, ибо там как раз уклон начинается, видать, как раз до самого города эльфьего. Тут, правда, таковых городов нету, слышал про один на юге, дык до него миль сотня будет по прямой и ещё вниз миль пять, не менее.
— Так а куда ж? Назад, что ли?
— Похоже, что так. Назад, может, ещё на развилке вниз свернуть, там поглядеть, что к чему и нет ли какого выхода… Хотя это не поверхность, тут по воде едва ли куда выберешься.
— Так чего, опять ту заразу метелить?!
Гоблины тревожно уставились на Вово. Драться с чудовищем ещё раз никто не хотел, и в первый-то раз без охотки, а теперь, когда все помяты, так и вовсе…
— Да оно, я полагаю, заживать уползло, — неуверенно предположил кобольд. — Ежели тихо по краешку, то и пройдём спокойненько… а коли вылезти не получится, так на другой конец зала, там такая же дверь, и за ней я бывал, соображу, куда и как вывести. Есть, правда, на пути к зверюге, в коридоре давешнем, одно место, где за стеной пустота, и стена не такая уж чтобы не пробиться… но кирки-то нету, оставил по дури, думал — не понадобится..
— А за пустотой чего? — вскинулся генерал. — Уж лучше, по мне, в стену подолбиться, чем ту гадюку обходить, хоть бы и по краешку!
— Да кто ж его знает. Я там ещё на камень нажимал, ибо — рычаг, но не сработал он, а сие значит — механизм нарочно заклинен, это ведь не каких-то дварфов работа, а кобольдов, она сама по себе не обвалится…
— А от чего кобольды свои двери заклинивают, нам лучше и не знать, — закончил Хастред мрачно.
— Воистину так. — Вово кивнул удручённо.
Пока генерал переваривал полученные известия, Хастред шагнул мимо него, вытащил из ножен новый скимитар, поймал дёргающийся сапог левой рукой и в три касания перехватил остальные ремни, что спеленывали тюк. После чего отскочил назад, убрал оружие и уселся на тот же валун, где уже восседали генерал и Чумп.
Сапожок некоторое время яростно месил воздух, потом к нему присоединился второй, а несколько секунд спустя из плащей выворотилась и обладательница агрессивной обуви. Чумп тихо-тихо, но очень красочно выматерился, поминая чьи-то уши, чьего-то деда и персонально идиотов, что берутся за задания, не узнав подробностей. Помянутый идиот отвесил челюсть до пояса и даже не возразил. А генерал от изумления отшатнулся так, что свалился с валуна и преизрядно отбил спину о твёрдый пол пещеры.
Потому что угасающий Зембусов осветительный шар высветил сидевшую в куче плащей самую натуральную поверхностную эльфийку.
Сомнений быть не могло даже для Вово, в жизни не видевшего наземного эльфа.
Вообще-то, явление это было и правда из рук вон редкое. Светлые эльфы покинули свои земли в Дримланде много веков назад, и те, что остались, разбрелись кто куда. Многие осели при дворах известных владык в чинах, как правило, магических — ибо нет и не было по всему Дримланду другого народа, способного с такой легкостью постигать искусство волшебства. Как и гоблины, эльфы использовали не силу стихий, которую приходилось заимствовать хумансам. У Древних нет души, вместо неё находится странная субстанция, которую для простоты именуют Силой. И эта Сила с лихвой компенсирует природное преимущество гоблинов над эльфами в силе иной — грубой физической. Редкий эльф встал бы вровень даже с хилым гоблином, но и самый мощный гоблинский колдун не сравнится по мощи хотя бы со средним магом-эльфом. Так что можно смело сказать, что оставшиеся в Дримланде эльфы в большинстве своём ушли от мирских дел и оттого редко встречались кому-либо, кроме их венценосных покровителей. Неудивительно, что натолкнуться на живого эльфа оказалось для гоблинов неожиданностью!
Эльфийка выглядела, отметил Хастред машинально, не так, как их рисовали в трактатах. Там это были стройные дивы с гладкими зеленоватыми волосами и в венках, как правило из лилий, с сияющими жёлтым светом глазами и ослепительной улыбкой. Существо же из тючка было отчётливо рыжее, пышноволосое, словно на голове развели костер и обратили жгучее бушующее пламя в локоны, даже острые уши, ещё более длинные, чем у гоблинов, торчали из копны волос только самыми кончиками. Черты лица, правда, напоминали картиночные, но и только; резко очерченные скулы и раскосые миндалевидные глаза в половину миниатюрного треугольного личика казались ещё более карикатурными, чем на тех изображениях. Балахон наподобие тех, что нашли наверху в шкафу, скрадывал фигуру, но видно было, что от Чумпа в эльфийке хорошо если полная половина. А руки её были добавочно безжалостно скручены за спиной, ну и, конечно, во рту торчал старый добрый кляп.
— Пришибу я вас когда-нить, чтобы не мучались впредь и меня не втравливали! — злобно сообщил генерал, с трудом воздевая себя с неудобного каменного пола. — И вот за эту врагиню мы себе жилы рвали?
— Чего она тебе врагиня-то сразу? — вступился добрый Вово. — Девушка хорошая, от злых дроу пострадавшая… Верно я говорю?
Эльфийка в изумлении оглядела странных персонажей, неуверенно кивнула.
— А ты сразу ругаться, — укорил Вово генерала, подсел к эльфийке и осторожно извлёк из её зубов ком ткани. — Поди, кушать хочешь, бедненькая?
Магичка отплюнулась от кляпа, глубоко вдохнула и, прищурив глаза, ответствовала:
— Да пошёл ты в болото, ушастый!
— Куда? — озадачился Вово.
— В болото, — повторила эльфийка покладисто. — Или на заморский фрукт финик, коли так тебе доступнее. Руки бы помыл, прежде чем тянуть!
— Ну извини, — Вово посуровел. — Щас обратно забью этот агрегат и пойду поищу, где тут руки помыть получится!
— Я тебе забью! — Эльфийка с непередаваемым, чисто национальным проворством пнула его сапожком в бок, должно быть, отбила ногу, но виду не подала. — Верёвку бы развязал, раз уж такой благородный… вот тоже мне спаситель выискался, хроматик орб тебе с утра вместо опохмела..
Вово поспешно от неё отскочил, глаза от обиды налились слезами.
— И вовсе не я спаситель! — сообщил он дрогнувшим голосом. — Я так, погреться зашёл… А спасители — вот сидят, глазами лупают!
Спасители и правда лупали глазами как никогда прежде не доводилось.
— Н-да уж, — пробурчала злая эльфийка, критически их осмотрев. — А чего такие драные? Никого получше не нашлось? Этот хоть блестит, зато морда обгорелая, а второй так вовсе ни на какое животное не похож, надо ж так обрасти!
— На себя посмотри, — огрызнулся Хастред. — Знать бы, что такое сокровище…
— На себя? Так я дама, чумазый! Ты ещё, может, и юбку наденешь, чтоб вовсе не отстать?
Книжник подавился такой наглостью, беспомощно оглянулся на генерала.
— Ты, девица, прекрати моё воинство задирать, — сумрачно пожелал тот. — А то ведь и не посмотрю на твои магические умения, тряхну стариной… Пока ручонки-то спелёнуты, хрен ты чего наколдуешь, уж это я накрепко знаю!
— На тебя персонально, старый хрыч, могу и из носа огнем дохнуть!
Панк неспешно обогнул валун, подошёл, сгрёб эльфийку одной рукой за прочный ворот балахона. Поднял на ноги. Крякнул и подал ещё выше, под потолок, как нашкодившего щенка или котёнка. Роста эльфийка оказалась для своей породы высоченного, все пять с половиной футов, но в талии едва ли с генеральский бицепс, начала было месить воздух сапожками, метя в брюхо гоблину, но столкнулась взглядом с его глазами, в которых опытный генерал умело зажёг безумный огонек, и подавленно обвисла.
— Дохни, — прошипел генерал. — Только лучше посильнее! Ежели чего больше кучи пепла останется — мой ход настанет!
Он держал её вроде бы без натуги, но чувствовал, как открылась рана в груди, лицо уже начало багроветь, и эльфийка буркнула:
— Ладно, убедил, зелёный. Пусти, пока морда не треснула, а то рясу будешь отстирывать!
Генерал выпустил её, демонстративно отряхнул ладони и отвернулся к своей команде.
— Пойдём, что ли, потихоньку? После такой встречи и супротив той страшилы не боязно! В крайнем разе, пустим сию подругу первой и даже руки развяжем!
— Может, сейчас развяжете? — вскинулась эльфийка, пошевелила руками, они были не то что просто связаны, а погружены в кожаный мешочек, наполненный то ли песком, то ли ещё чем-то сыпучим, чтобы пассы пальцами не получались.
— Сейчас могу только выпороть, — свирепо отрубил генерал, — зато хоть два раза. Докажи сперва, что не пойдёшь нас, храбрых и доблестных, магией своей обихаживать!
— Вас, пожалуй, обиходишь…
— Не убьёшь, небось не хумансы, но больно может быть. Так что скули меньше.
— Минутку, — вмешался Хастред. — Дайте-ка спрошу, для окончательного прояснения… Ты ли есть, — он вытащил из футляра для свитков, что болтался под поясом, полученный от мага в Копошилке свиток, — студентка пятого курса Академии Высшей Магии, факультета Огненной Магии, некто Тайанне Эйрмистериорн?
— Tyahneye, — поправила эльфийка надменно. — Но уже и то чудно, что хоть как-то прочёл. Дайте ему пирожок. Грамотный гоблин, надо же! Хочешь, в цирк устрою при Академии?
— Спасибо, уже нанят. Сам тебя могу сосватать в аттракцион один, именуемый в народе «Гномобитие».
Эльфийка отфыркнулась с некоторым недоумением, не ожидала, что гоблины языкастые пошли, нашла взглядом Вово.
— Эй ты, репорылый! Ты, что ли, поесть предлагал?
— Я не предлагал, — мстительно отвертелся тот. — Я только спросил, не голодная ли… Мне голодных завсегда жальче, чем сытых.
— Ну так добудьте мне чего-нибудь хотя бы на зуб кинуть! — Tyahneye яростно топнула по полу. — Что я вам — гоблин, по три дня не есть?
— Где ж такого гоблина сыщешь? — подивился Вово. — Как тебя, дурёху, вообще занесло в катакомбы эти? Наверху ж всё тебе делали, и кормили, и штанов парчовых полный ящик, книги и те — только выбирай…
— А может, меня те дроу похитили? Не подумал, чучело?
— Папашу своего магического грузи, дурилка! Снизу в башню хода нет никакого, только из её подвала та дыра открывается.
— Так бы дроу и полезли мимо того чучела, и потом на три дня ещё здесь бы застряли, — подвёл итог Чумп. — Признавайся… провалилась в дыру в подвале?
— Вам-то что за дело? — Эльфийка с достоинством вздернула голову. — Попала так попала, а вас, поди, мессир Хапеорн нанял спасать, ну так вы и спасайте!
— Мы тя спасём, — пообещал генерал сумрачно. — Опосля чего догоним и ещё спасем. Иди давай! Вона в ту сторону.
— Может, понесёте? Заплачено-то вам, поди, столько, что и пушинки сдувать должны!
— Вово, сдуй с неё пушинки!
Вово напыжился, набрал в грудь воздуху, сразу раздулся в полтора раза, в пещере стало тесновато, словно не в ней только что дрались полтора десятка народу, и эльфийка смекнула, что такой парень дунёт — не то что пушинки, мясо с костей сдует и скелет улетит сквозь скалу на поверхность, тихо ойкнула и спряталась за генералом.
— Ладно, иду я! Только посох подберите, олухи, — вон тот, что у их мага был, пригодится в хозяйстве. И поесть достаньте наконец, и руки развяжите, а то ишь — спасают они! Не буду я вас жечь… по крайней мере, пока в город не прибудем.
Хастред потянулся и перехватил верёвку на её руках.
— Это ты опрометчиво! — заметил генерал. — Ладно, твоя сделка, тебе за ней и следить. А начнёт колдовать — не посмотрю, что за живую награда обещана…
Эльфийка стряхнула с рук мешок, осмотрела ладони, выругалась как фельдфебель, руки были серые и два ногтя сломаны, затрясла кистями, разгоняя кровь. Чумп услужливо поднял посох мага-дроу, закинул на плечо. Генерал кивнул Вово, чтобы двигался вперёд, а Хастред тяжко вздохнул и пошёл подбирать тюк с собранным оружием. По счастью, клинки тёмных эльфов были легче обычных, весь тюк тянул едва ли на пуд, гоблин закинул его на плечи без особой натуги.
Наконец вышли в путь. Вово опять шёл первым, на выходе из зала подобрал свой мешок с едой, закинул было на плечо, но, будучи существом исключительно добрым и мягкотелым, не удержался, распустил завязки, покопался и выбрал рябчика, больше худосочной злюке все равно не осилить. Заодно и себе достал ломтик мяса фунта на полтора — сил потрачено много, надо возмещать. Дождался генерала, тот вёл под руку друида с затуманенным взором, кивнул им — идите, мол, тем же путем, свернуть некуда, не потеряетесь. Следом вышел Чумп, что-то пробубнил насчёт неумеренности в еде, нагло откусил от ломтя, что Вово неспешно жевал, и отправился дальше без пояснений. Наконец появилась и эльфийка, и кобольд, смущаясь, сунул ей в руки печёную птичку.
— Хоть один заботится, — заметила та сварливо, хотя глаза в темноте заблестели так, что и факелов не надо. — Почему холодное? И что за запах? Почему каша налипла? У кого уволок, прохиндей?
Вово плюнул в сердцах и метнулся обгонять ушедших вперёд.
— Беги-беги, тоже мне, прекрасный прынц, — пожелала ему в спину ядовитая магичка. — А как же романтика? Швырнул вчерашним блюдом, хорошо не убил, и ещё, что ли, рассчитывает на любезности? Ох уж мне эти гоблины!
— А ну не тронь малыша! — рявкнул на неё тащившийся следом Хастред. — Отобьёшь ему на всю жизнь стремление спасать таких вот неблагодарных, сама же и понаплачешься потом. Я тебя в другой раз спасать не пойду!
— Ох, скажите пожалуйста, спас он! От тебя, разбойная рожа, кто бы спас вовремя!
На ходу эльфийка сложила ладони ковшиком, зажав между ними птичку, и мелодичным голоском, совсем не тем, что использовала для общения с гоблинами, нараспев прочитала две фразы на эфирном языке. Хастред позавидовал — у него простые заклинания, базирующиеся на внутренней Силе и реализуемые посредством слов и жестов, не получались никогда — было маловато Силы, а у этой пшик — и через несколько секунд аппетитно запахло разогретым как в духовке мясом. Магичка на ходу впилась в тушку зубами — хоть ненадолго перестала язвить и обижать честных гоблинов, подумал Хастред с облегчением.
— А фто это за фтрафная фтука, которую вы так боитефь? — полюбопытствовала Тайанне с набитым ртом.
— Ну такая, вроде тебя, только побольше.
— Вроде меня и ефе больфе? Ну вы храбрефы! Неуфто дафе фтаноф не намофили?
— Вообще-то, намочили. Но тебе-то бояться нечего, у тебя там целый сундук сменных.
— Могу пофпорить, фто ты, патлатый, их вфе перемерил!
— Ладно, не завидуй. Вернёмся в Копошилку, можешь хоть перед всем Наместниковым двором в моих штанах покрасоваться.
— Ты их фтирал хоть раз в фифни?
— Нет, я неприхотливый, можешь сама заняться на досуге.
— Ха! Ну и принцы пошли! — Эльфийка наконец проглотила мясо. — Как спасти красавицу, так дураков нет, а как только шанс заполучить прачку, так весь мир перевернуть готовы!
— А если ещё и готовить умеешь, так и самому Демогоргону завесим.
Эльфийка пожала плечиками, вгрызлась в тушку.
— Готовить не умею, — сообщила отвлечённо. — Зато пефку рафтопить — фапрофто.
Хастред оставил за ней последнее слово, пока совсем в грязь не втоптала, тем более что они как раз вывалились на пятачок-развилку, где гоблины делали свой последний привал. Тут уже были все остальные, Зембус сидел привалившись к стене, а остальные стояли вокруг.
— Похоже, что болт был непростой, — заметил Чумп. — Правда, и на яд не похоже, опухоли нет, а от яда она всегда бывает…
— У этих тёмных свои средства есть, — сообщил Вово. — Точно не знаю, отец рассказывал, когда учил повадкам всяких подземных. Яд не яд, не убивает, но вызывает вроде как паралич или там оцепенение. Не смертельно, но сейчас он всё медленнее, а отходить начнет только к вечеру. Есть и снадобья какие-то от этого дела, но мне неведомы.
— Вот на мою голову спасители, — эльфийка закатила глаза. — Хотите, я его ускорю?
— Не поможет, — ответил Вово уверенно. — Лучше не влезать. Сам отойдёт. Пока ходить может — и то хорошо, а как не сможет — дотащу до лошадей.
— Аминь, — заключиламагичканетерпеливо. — Нам сюда?
— Сюда. — Чумп выдвинулся вперёд, бросил эльфийке магический посох, она негодующе пискнула, но ухитрилась поймать его, не выронив при этом полуобглоданную птичку. — Пойду я вперёд, а то тут некоторые топают как кавалерия. Держитесь шагов за полста.
Он нырнул в тёмный коридор, генерал потянул кверху Зембуса, тот покорно поднялся. На ногах он стоял твёрдо и даже почти не шатался, но глаза были мутные, словно бы друид и не видел ничего вокруг. Эльфийка посмотрела на эту парочку с неодобрением и обогнула их.
— Пойдём, оруженосец, — окликнула она Хастреда. — Не отставай. И подержи палку, пока я доем. Не в Китонии, чтоб есть посохом.
Замученный книжник молча принял посох и потащился следом за недавней жертвой. Уж больно быстро она оклемалась! Нет бы побыть забитой и перепуганной до города! А там бы пускай характер папе показывала. Наверное, всё же прав генерал — спасённых эльфийских дев лучше всего транспортировать в упакованном виде, подцепив крюком. Прямо по неровному полу, чтобы знали.
Коридор пошёл под уклон, скоро показалась вода, эльфийка начала было брюзжать, но тут уж Хастред решительно на нее цыкнул и даже погрозил кулаком — в половину её головы размером. Магичка оскорблённо фыркнула, но замолчала. Чумп впереди ухитрялся шагать по воде, не шлёпая и не хлюпая, и Тайанне сосредоточилась на том, чтобы не сплоховать перед этой странной братией, переставляла ноги с повышенной осторожностью, а когда прикончила рябчика, бесшумно опустила кости в воду под ноги и повелительным жестом востребовала у Хастреда посох.
Чумп дошел до последнего поворота, вдохнул поглубже — в нос ударила тяжёлая, гадкая вонь то ли крови, то ли ихора, в общем гнуси какой-то. Ущельник еле сдержал в груди кашель и, распластавшись по стенке, выглянул одним глазом в зал.
Картина ему открылась жутковатая. Огромная бесформенная чёрная масса покоилась на поверхности воды, распластав щупальца по всему залу, причем концы пары щупалец оказались как раз в проходе, в двух шагах от Чумпа. Туша время от времени содрогалась, словно в беспокойном сне, и тогда дрожь пробегала по щупальцам. Тварь была жива — и не уползла в свое подводное логово.
Чумп вернулся в коридор. На лбу выступили бисеринки холодного пота. Сейчас бы пару катапульт и удобное место для обстрела… А на мечах прорваться едва ли возможно. Будь он один, рискнул бы на отчаянный шаг — попробовать добраться до центра зала, где висят цепи, не потревожив гадину. Но разве ж генерал по его следу порхнёт беззвучно? Появилась эльфийка, шла хорошо — беззвучно, даже поверхность воды не разбегалась от её шагов. В руках был посох, а на лице — настолько высокомерное выражение, что гоблин не удержался, не стал предупреждать о картине за углом, а просто уступил своё место и знаком предложил заглянуть за угол.
— Вот, перемать! — только и изрекло нежное создание, отшатнувшись от увиденного. — С этой, что ли, сволочью вы драться собирались? Ну вы, на девятую вас милю, и гоблины…
— Да мы и есть гоблины, — шепотом напомнил Хастред. — И потише, разбудишь — пойдёшь сама усыплять обратно!
— Ой, я не могу! Смени штаны, косматый, — эта штука глухая, как булыжник, поспорю на что хочешь. А вот насчёт зрения спорить не буду… Глаза-то у неё есть?
— Было много, осталось штуки четыре.
— Ничего не умеете, раздолбаи! Четыре глаза и не выбить?
— Возьми и выбей, если такая умная! — Хастред осторожно опустил свой тюк с оружием в воду и, заранее морщась, полёз за плечо — доставать лук.
— Ого! — впервые проявила эльфийка что-то похожее на уважение. — Ничего себе штука!
— Хочешь стрельнуть? — предложил Хастред с готовностью.
— Ищи дурака. Это для тебя вещь, а я и так найду, чем в эту мразь запустить. И не дурной фаербол, не надейся. Вот что, герои дырявые, ну-ка выньте свои сабли!
Гоблины переглянулись — ишь, мол, раскомандовалась! Однако Хастреду идея взяться за саблю понравилась куда больше, чем добивать тетивой покалеченную руку, и он вытащил из ножен скимитар.
— Отрубать ему голову я не пойду, — предупредил Чумп и тоже достал саблю. — Что ещё?
— Вот так стойте и смотрите. Если потянется — рубите щупальца.
Эльфийка прислонила к стене посох и бестрепетно вышла в коридор, остановившись за шаг до ближайшего щупальца.
— Дроу её по голове били, — простонал Хастред, дёрнулся было втащить дуру обратно за стенку, но вдруг передумал — уж лучше пусть всё побыстрее кончится! Опустился на колено чуть впереди и правее магички, взялся за рукоять скимитара обеими руками и застыл.
— Два психа, — с уверенностью констатировал Чумп и пристроился к плечу эльфийки — так хоть есть надежда, что успеет её выдернуть из-под щупальца…
Тайанне сложила ладони в сложную фигуру, переплела мизинцы, навела построение на центр чёрной туши.
— Когда скажу, руби щупальце, косматый, — предупредила она Хастреда. — Мне нужна его голова, пусть высунет.
— Вон там. — Хастред качнул головой. — Видишь, секира торчит? Это и есть башка.
— Крепкая же башка, что ещё дышит… Гоблин, наверное, только сильно разожрался.
— В хорошую гоблинскую башку такой топорик и не воткнется, — обиделся Чумп.
Эльфийка отмотнулась от него головой и начала выпевать свое заклинание — длинное, сложное, но заученное ещё в детстве, вместе со считалочками, Incinerate. Хастред вздрогнул. Прав был невезучий начальник дровийского патруля — сила в магичке немереная! Потому и отдать её не хотели. Светлые эльфы вообще заклятые враги дроу, такую жертву тёмные боги оценят куда как высоко, а если жертвой будет ещё и маг чудовищной силы.. Поговаривают, будто от иного торжества богов приключаются природные катаклизмы, рушатся горные хребты, реки меняют русла, гаснут и зажигаются звёзды…
Тварь и правда была глуха как тетерев, не очнулась бы от наполненного болью забытья, даже если бы эльфийка с гоблинским хором спели ей похабные частушки, но значительное перемещение магических токов поблизости она явственно учуяла. Сперва она инстинктивно попыталась сжаться, даже сволокла в воду несколько щупалец, но тут же двинула их обратно — уж если встречать опасность, то лучше конечностью, а не головой! Хастред только и ждал шевеления ближайших щупалец, враз отхватил одно, второе отдёрнулось, словно обжёгшись, книжник приподнялся и пинком сбросил извивающийся под ногами обрубок в воду. Ятаган в его руках резал крепкие мускулы щупальца как масло, гоблин вздохнул в унынии — чтоб ему такой клинок раньше, да ещё бы и чтоб на свет вынести можно было!
Заклинание свивалось в тугие петли, направляло копящуюся силу, Хастред давно понял, что старый маг ничуть не преувеличивал — ученица будет сильнее его несказанно, силищу в заклинание стягивает неимоверную, это не насморк пылью излечить! Он вдруг спохватился — эльфийка уже некоторое время молчит, торопливо оглянулся: она стояла столбиком, направив сцепленные пальцы на тварь, глаза прищурены, заклинание кончилось, теперь одной только силой мысли наращивает его обороты, разгоняет, концентрирует. Высшая ступень мастерства и крайне опасное занятие, одна ментальная ошибка, сбой, перекос — и заклинание пойдёт в самого мага!
— Вперёд смотри! — рявкнул Чумп, и Хастред спешно развернулся, встретил летящее на них щупальце клинком. Он вошёл самым острием, но тварь тут же отдернула лапу — похоже, что клинок был не просто остёр, а чем-то особенно не нравился! Книжник припомнил — дроу сразу поняли, когда разговор зашёл об этом создании, знают его, не иначе как и какой-нибудь ключик-заклятие от него подобрали…
Взлетела над тёмной тушей голова, и тут же над ухом книжника раздалось тихое:
— Вот чего сожри!
И — лёгкое тепло от высвобожденного заклятия.
Тварь задержала голову под самым потолком. Навряд ли признала давешних обидчиков, но не о погоде же ей было с прохожими разговаривать? В зобе опять скопился заряд кислоты, на секунду монстр призадумался, в кого плюнуть или сразу атаковать пастью, всадить зубы в ближайшего… Но мысль эту он так и недодумал — потому что умер.
Хастред ожидал чего-нибудь эффектного — столба пламени, луча, множества огненных частиц, облепляющих тушу. Однако Испепеление сработало, как ему и должно — изнутри. Из пасти, глазниц, даже из щелей между чешуями чудовища хлынули струи пламени. Завоняло гарью. Сперва огненный ореол охватил одну голову, затем языки огня пробились через шкуру шеи, опускаясь всё ниже, вот уже зашипела испаряемая вода, а огонь охватывал всё тело гади, вот он уже начал вырываться из колотящихся в агонии щупалец, кошмарный запах стал и вовсе непереносимым, книжник разглядел ещё, как обугливается секира, торчавшая по-прежнему во лбу монстра…
Громадное тело безжизненно плюхнулось в воду. Самые лёгкие элементы выгорели, во всей туше остался один спёкшийся уголь, и он сейчас утягивал самое воспоминание о страже подземелья на дно.
— Это ж ловко сделано, семь твою восемь, — признал сзади дрогнувший голос генерала.
Хастред обернулся, убирая ятаган. Гоблины были все в сборе — даже Зембус таращился с уважением, невзирая на заторможенность, и только Вово воспринял сотворенное как должное — или же по причине обиды не счел нужным демонстрировать свой восторг.
— Вот всё и устроилось, — проворчал он, протискиваясь в зал. — Хорошо без той заразы! Ну пошли, выбираться же ещё.
Эльфийка сделала два шага, шатнулась, заклинание раскрутила выше допустимого, оно отобрало все силы, теперь только и осталось, что позорно повалиться в воду на глазах у диких гоблинов… но те проворно подскочили, косматый подхватил с одной стороны, обожжённый с другой, а старший тут же схватил и протянул ей посох, как подают меч — навершием вперёд.
Тут мир окончательно померк в глазах магички, некоторое время она ещё чувствовала — её ведут, потом несут на руках, ещё хотела выдраться из лап и огрызнуться — ишь чего о себе возомнили, лапотники, а потом погасло и это видение. Правда, через некоторое время свежий лесной воздух впервые за три дня проник в её легкие, но это только способствовало ещё более глубокому забвению, перетекшему в здоровый сон.