Один удар сверху, только один удар — и они все погибли. Ньюн очень боялся этого.

Ньюн пришел в пещеру, которая служила холлом келов. Во мраке поблескивало оружие и Знаки Чести. Темные лица еле виднелись в свете костра. Кел'ен, у которого еще не было шрамов касты и чьей обязанностью было принимать трофеи от остальных келов, подошел к нему. Его звали Тэйз и Ньюн сбросил обе сумки в его руки.

— Моя и Хлила. Отнеси это катам.

Глаза его отыскали Рас, стоявшую там среди остальных, приветствовавших его. Он обвел их взглядом и, сняв вуаль, повернулся к трем камням, символизирующим Святыню. В холле пахло смолистым дымом, который заменял им благовония. Постояв немного, он прошел к костру и опустился около него. На кожаном покрывале стояла его доля еды: смесь мякоти трубчатого дерева и мяса, причем мяса было совсем немного. Бывали дни, когда охота была неудачной и им приходилось голодать. Он ел, остальные молчали.

Появился Хлил, сел рядом, взял свою долю. Вскоре начался разговор, обсуждение мелких вопросов — обычный разговор людей, которые постоянно живут вместе. Ньюн сидел молча, глядя в огонь. Разговоры текли мимо, не касаясь его. Он не принимал участия в разговорах. Он едва знал их имена; их старые шутки, относящиеся к неизвестным ему событиям, не смешили его. Он был далеко отсюда и, возможно, они знали это.

Он вспоминал, когда позволял себе это. Память возвращала его в Дом, где жили Келы, его друзья. Он вспоминал корабль. Воспоминания причиняли ему боль, и он не часто позволял себе это. Это очень мудро, — подумал он, — что закон Народа запрещает вспоминать, приказывает забывать каждое путешествие между мирами… даже приказывает забывать старый язык и старые мысли. Он ушел во Мрак и вернулся в мир, где говорят на хол'эйри, где нет прошлого.

Забывать должны все, кроме Сенов. В этом была мудрость Народа. Помнили только Сены. Все остальные забывали. Им не оставалось ничего, кроме легенд.

Звуки их голосов давили на Ньюна, как тишина. Он поднял глаза, посмотрел на них, на Хлила, на нескольких оставшихся в живых Келов высокого ранга, Мужей госпожи.

— Мы… — начал он и тут же воцарилась тишина. — Мы должны обсудить один вопрос. Наши припасы остались в Ан-ихоне. И что мы должны сделать?

— Отправь нас, — воскликнул юный кел'ен, и голоса поддержали его. — Да. День за днем мы перенесем их сюда.

— Нет, — коротко сказал он. — Это не так просто. Слушайте меня. Когда нога ступит на развалины Ан-ихона, бог знает, что ждет там келов. Может быть, там корабли. Может, весь город просматривается. И не только глазами. Возможно, все завалено обломками, и нас могут заметить, когда мы выйдем из укрытия. Тогда то, что обрушилось на Ан-ихон, обрушится на нас. Нам нужны припасы. Мне больно смотреть на страдающих детей. Я согласен с вами: оставаясь здесь, мы не дождемся ничего хорошего. Однако я предпочитаю, чтобы между нами и врагами оставался камень. Я думаю над тем, что надо было бы двинуться дальше.

— Не наша земля, — возразил Сэйрас, старейший из Мужей.

— Тогда мы захватим ее, — резко ответил Ньюн.

Смешение племен, смешение Святынь… вода и масло. В этом не было ничего хорошего. Он смотрел в их лица и видел неодобрение, которого и ожидал.

«Ты не можешь как следует управлять одним племенем, — думали они. — Почему ты решил, что справишься с двумя?"

— Слово госпожи? — спросил Сэйрас.

Это тоже был вызов.

— Я еще не говорил с ней. Только собираюсь.

— Поговори, — сказал Сэйрас.

Наступила тишина. Ни предложение, ни мнение, высказанное вслух. Украшенные шрамами лица, смотрели на него, чего-то ждали. Он подумал, что, возможно, стоило затеять с ними спор, но понял, что ответом будет лишь молчание. Он поднялся, поправил мантию и пошел между ними. Все поднялись, демонстрируя свое уважение, которое должны были испытывать, но никогда не испытывали. Ньюн воспринимал это как насмешку над собой.

Сейчас, когда он уйдет, они будут говорить. Руководили ими Хлил и Сэйрас. Ему они только подчиняются. Он накинул вуаль, пошел в темноте по узкой тропе, огибающей утесы. Сюда не проникал даже свет звезд. Мри воздвигли здесь горы песка, который постепенно перемещался под ветром со свистящим шепотом. Он прошел между песчаной горой и утесом, защищая лицо от сильного ветра, смешанного с песком. Хорошо, что он не привел сегодня в холл дуса. Неприязнь к нему у Келов и так слишком велика.

Он обернулся, почти уверенный, что увидит Рас. Ее не было.

Обогнув утес, он прошел по открытому месту, где росли трубчатые деревья. Отдельные сегменты дерева были толщиной с туловище человека. Благодарение богам, что они растут здесь! По крайней мере, воды им хватает. Хоть в этом им повезло.

Слабый свет показался у входа в пещеру Сенов. Сены в золотых мантиях, сидящие у входа, подняли головы и торопливо вскочили, приветствуя первого среди Келов. Он направился дальше, в освещенную лампой пещеру, где сидели старейшие, погруженные в вечернюю молитву. Ньюн снял вуаль, чтобы не оскорблять старейших, и остановился. Один из сенов поднялся и прошел вглубь пещеры. Вскоре он вернулся, показав жестом, что Ньюн может войти.

Он прошел по темному коридору и вошел в круглую пещеру, где вокруг сложенных камней сидело несколько сенов. На камнях устроилась Мелеин в белой мантии. Она никогда не носила вуали. Мать Народа, госпожа, хранительница Тайн, Святыни.

«Сестра», — подумал Ньюн. Всегда, видя ее в белой мантии, окруженную одетыми в золотые мантии сен'ейнами, он вспоминал о своем родстве с ней.

Она попросила остальных удалиться, подозвала его. Ньюн склонил голову, когда сены проходили мимо, а затем сел возле ее ног.

— Ты выглядишь усталым, — сказала Мелеин.

Он пожал плечами.

— Тебя что-то тревожит?

— Госпожа… Келы считают это место небезопасным.

— Есть другое место?

— Другое место нужно захватить. Это мы и собираемся сделать.

— Келы согласны?

— Келы молчат.

— А…

— Святыни… Те, что мы оставили в городе. Я думаю, что если бы там уже были корабли, мы бы видели их. Позволь мне войти в город. Мне кажется, я смог бы вынести святыни. А что касается остального… Остальное можешь решить только ты.

— Ты стал нетерпелив. Ты не хочешь ждать.

Он посмотрел на нее.

— Старые кел'ейны говорят, что когда начнутся ветры, это убежище засыплет песком. Я верю этому. Нам нужно что-то делать. Чем больше времени проходит, тем сложнее становится ситуация.

— Ты говорил с Келами?

Он пожал плечами. — Я говорил с ними.

— И у них нет мнения на этот счет?

— Они его не высказали.

— Ясно, — она смотрела прямо перед собой, на что-то, невидимое ему. Лицо ее было наполовину в тени, наполовину освещено золотистым пламенем. Наконец глаза ее сверкнули, как бы выдавая какие-то внутренние эмоции.

— Куда ты собираешься идти? — спросила она. — Вниз? Говорят, там климат мягче и больше воды. Но там живут другие племена. Ты выиграешь поединок, в этом я не сомневаюсь. Твое мастерство намного выше, чем их. Все-таки девять лет с лучшими среди Келов. Да, ты выиграешь, даже захватишь их припасы. А что дальше?

— Я — кел'ен. Откуда мне знать?

— У тебя всегда было свое мнение.

— Но я никогда не рассчитывал на него.

— Ты потерял один из твоих джи'тэй.

Еще до того, как он понял смысл ее слов, рука его потянулась к груди и нащупала пустое место.

— Это был твой самый первый, — сказала она. — Золотой лист, здесь, на Кутат. Тебе бы не следовало терять его.

— Он у Дункана. — Это не было признанием, ибо она и так знала.

— Не будем говорить о кел'ене, который ушел без моего благословения.

— Я отпустил его.

— Да? Даже кел'ейны этого племени советуются со мной. Я ждала, что ты придешь поговорить о Келах. Но ты не пришел. Почему?

Он взглянул ей в глаза. Это было нелегко.

— Ньюн, — сказала она. — Ты научил его быть мри, и тем не менее он ослушался моего приказа. А теперь ты хочешь последовать за ним. Почему я слышу от Келов жалобы на тебя?

— Потому что их сердца с Миреем.

— Потому что ты все время отталкиваешь их.

Наступила долгая тишина.

— Я так не думаю.

— Но это так.

— Возможно.

— Дункан вернулся к землянам, — сказала она. — Так это, или нет?

— Дункан ушел к землянам, да. Но он не вернулся к ним. Он служит Народу.

— Значит ты уверен… и ты говорил об этом с Келами?

— Нет.

— Земляне не отпустят его обратно, если даже он сумел добраться до них.

— Он сумел, — Ньюн сделал взмах рукой, указывая на север, на Ан-ихон. — Больше нет кораблей, нет нападений. Госпожа, я уверен, что он добрался до них, и что они выслушали его.

— Что он сказал им?

Ньюн молчал. Что он мог сказать? Дункан не вправе потребовать, чтобы земляне убрались отсюда.

— Ты говоришь о необходимости уйти отсюда, — сказала она. — Я тоже думаю об этом, но по другому поводу. Я слышала, что ты всегда ходишь на восток.

Он кивнул, не глядя на нее.

— Ты хочешь оставаться поблизости? — спросила она. — Или идти на восток? Неужели ты думаешь, что он найдет нас?

— Это так.

— Я отправлю Хлила в Ан-ихон, — сказала Мелеин. — Он добудет там все, в чем нуждаются келы и сены.

— Без меня?

— У тебя будет другое дело. Найти Дункана.

Сердце его подпрыгнуло в груди.

— И ты останешься без охраны?

— Я буду ждать, — продолжала Мелеин, как бы не слыша его. — Во-первых, ты должен узнать, сколько времени небо останется тихим. Пока Хлил ходит в город и возвращается с тем, что сможет унести, ты успеешь осмотреть местность, ибо пойдешь один и без груза.

— Возможно… но…

— Я все обдумала. Сомневаюсь, что ты добьешься успеха. Дункан ушел со своим дусом, и если тот все еще с ним, Дункан нашел бы нас… если он хотел вернуться к нам. Но я люблю нашего Дункана. Найди его, если сможешь, или убедись, что мы его потеряли. А затем подумай, что ты будешь делать с этим племенем. Нужно ли оно тебе? Не теряй времени, — она взяла его лицо и поцеловала в лоб, пристально взглянув ему в глаза. — Может быть, ты не застанешь нас тут. Тогда решай сам. Есть другие города, другие возможности.

— Боги, они защищены не больше, чем Ан-ихон! Ты знаешь, на что способны земляне!

— Иди.

Он поднялся, наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку на прощание.

— Благословляю тебя, — прошептала она. Он прошел мимо удивленных глаз сен'ейнов, отвернувшись от них. Уже подходя к пещере Келов, он надел вуаль.

И вдруг в завывании ветра и в песчаных вихрях перед ним возникла темная угрюмая фигура. Рас. Он уже натянул вуаль.

— Рас? — дружелюбно спросил он.

Но она не сказала ни слова. Как всегда, она шла за ним.

При его появлении в холле Келов воцарилась тишина. Они ждали. Кольцо темных лиц. Он прошел между ними, сел, предложив взмахом руки сесть им всем. Затем снял мэз и зейдх — то был знак доверия.

— Кел'ейны, — слова его повисли в тишине. — Да… я хочу поговорить с вами о том, чтобы вынести наши припасы из города. — Он опустил руки на колени, обвел взглядом темные лица, ряд за рядом. — Хлил будет руководить отрядом. Хлил, госпожа, конечно, даст тебе совет. Если нет, сам поговори с ней.

— Хорошо, — откликнулся Хлил, с любопытством глядя на Ньюна.

— Я только хочу сказать: будьте осторожны. Впереди должен идти кел'ен и высматривать следы посадок. Земляне могли установить маленькие устройства, с помощью которых они узнают о вашем приходе. О боги, кел Хлил, будь внимателен! Если увидишь корабли, сразу же уводи отряд и подальше. Они пользуются не глазами, а приборами.

— Ты не хочешь вести нас, кел'ант?

— Меня отправляют по другому делу. Кел Сэйрас остается охранять лагерь. Хлил, я сказал все.

Они ни о чем его не спрашивали. Он поднялся, взял пустую сумку, перекинул через плечо, накинул вуаль.

Он повернулся, чтобы уйти, и встретился с жестким взглядом Рас. Ее глаза горели на лице, не спрятанном под вуалью.

— Рас, — сказал он тоном, не допускающим возражения. — Рас, иди с Хлилом.

— Если Хлил захочет, — сказала она спокойно; но молчание Келов говорило само за себя. Этот ответ был более разумен, чем он ожидал от нее. Впрочем, он не знал, возможно, ею руководили какие-то сложные расчеты.

— Благодарю, — сказал он и направился к выходу из пещеры.

— Кел'ант! — послышался голос Хлила. — Ты уходишь и ничего не берешь с собой?

— Каты и сены — плохие охотники. Мы с дусом позаботимся о себе. — Он знал, что эти слова вызовут неодобрение. — Жизни и Чести!

Из пещеры вышла только Рас. Он оглянулся: она смотрела ему вслед, но не пошла за ним. Он еще раз оглянулся, чтобы убедиться в этом, оглянулся еще, а затем перестал думать о ней. Он пошел дальше.

Проходя мимо часового, он свистнул, чтобы успокоить того. Кел'ен мог встревожиться, увидев его уходящим из лагеря в такой час.

«Дус», — позвал он, выйдя из ущелья на открытое пространство.

Ньюн почувствовал дуса раньше, чем услышал его. Тяжелая тень, пробиравшаяся между камнями, и вот уже рядом с ним послышалось хриплое дыхание. Он ощутил беспокойство в дыхании, такое же смутное, как и в его мозгу, и попытался успокоить себя. Нужно быть спокойным, если идешь с дусом.

Он пошел тем же путем, каким ходил ежедневно и возвращался каждый вечер. Шел он осторожно, осматривая небо: нет ли разведчиков, осматривая горизонт, далекие холмы. Ночная пустота давила его больше, чем днем. Только звезды на небе. И враги.

Но вот в него влилось спокойное мужество. Это дус помог ему, вселил в него уверенность и спокойствие. Ньюн с благодарностью принял дар и направился на восток.

Вот место, где приземлился их корабль и откуда ушел Дункан. Здесь в первую очередь земляне должны были пытаться обнаружить его. Он шел уверенно, не упуская, однако, из виду дуса, который бродил вокруг. Дус должен был указать ему безопасный путь: открытые пески полны неприятных сюрпризов.

Ночь была стихией дусов. И вот сейчас его дус бежал чуть впереди, мотая тяжелой головой, нюхая ветер, выбирая дорогу.

Дункан никогда не мог приспособиться к быстрому шагу Ньюна, и тому всегда приходилось останавливаться, поджидая его. Даже воздух Кутат был неприемлем для легких землянина. Это безумие, что Дункан пустился в путешествие по этой жестокой планете.

Единственное, что могло спасти Дункана, — признал Ньюн, — это то, что Дункан стал настоящим мри и смог приспособиться к жизни здесь.

Он нарисовал в уме образ Дункана, образ его дуса и передал его своему зверю. «Найди их, — мысленно приказал он. — Ищи их."

Дни шли за днями, не принося ничего нового. Они шли все время на восток, но нигде не было видно никаких следов.

Он спал в расщелинах между камнями, независимо от того, был это день или ночь. Он ложился, когда не мог идти дальше. Он зарывался в теплую шерсть дуса и спал, пока не восстанавливались его силы. Затем он просыпался и шел дальше по бесконечной равнине. Он и дус питались тем, что удавалось поймать. Ньюн с отвращением ел сырое мясо и снова шел.

Над Кутат опрокинулось бездонное небо. Ни единого облака, которое бы содержало влагу.

Пыль пеленой закрывала солнце.

Он смотрел на солнце, и дус рядом с ним тревожно оглядывался по сторонам и изредка стонал.