Покачав головой, он встал и направился в покои, которые по-прежнему делил с женой, только в спальню его не допускали.

— О, ваше величество, — воскликнул попавшийся навстречу слуга, — разве вы не обедаете с королевой? Вас искал какой-то странный мужчина, и я направил его туда.

— Странный? — Грас нахмурился. — Что ты имеешь в виду?

— Голос словно у солдата, а на солдата совсем не похож, — пояснил слуга. — Он похож… не знаю на кого. На солдата, попавшего в беду. А говорил как господин.

— Солдата, попавшего в беду? Что солдат, попавший в беду, может делать в..? — Грас замолчал. — Мы же одели привезенных из Кумануса рабов в солдатскую форму, верно? Когда ты видел этого человека?

— Только что, ваше величество. Но раб не умеет разговаривать.

— Мне тоже так кажется. Если, конечно…

Он услышал крик Эстрилды.

Грас выхватил меч из ножен и побежал. Слуга поспешил следом за ним, хотя единственным смертельным оружием, которым он обладал, была тяжелая бронзовая пряжка на ремне.

Хлопнула дверь. Через мгновение в нее со стуком ударилось тело — один раз, два, три. Этот шум направлял Граса лучше криков, как и треск ломающейся двери.

Он ворвался в небольшую столовую, где должен был обедать с Эстрилдой. Мужчина, пытавшийся выбить дверь в соседнюю комнату, резко повернулся. В его руке блеснул длинный кухонный нож.

— Вот ты где! — закричал он и бросился на короля. Это был раб. Грас узнал его, узнал и старую солдатскую форму. Но лицо не было безжизненным: глаза сверкали ненавистью. Возможно, это сам Низвергнутый смотрел на него.

Раб попытался ударить его. Грас отбил удар. Длинный кухонный нож был отличным орудием убийства, если жертва не сопротивлялась. Против меча он был бесполезен. Раб еще раз попытался пырнуть Граса. На этот раз Грасу удалось выбить нож. Убийца бросился на короля с голыми руками.

Удар мечом едва не отделил голову нападавшего от тела. Буквально через мгновение Грас отругал себя за поспешность — он лишился возможности допросить наемного убийцу. Теперь допрашивать было некого. Кровь фонтаном била из горла раба, он пошатнулся, глядя на Граса, потом осел на пол.

Откуда-то появилась Эстрилда. Ее лицо было белым как молоко. Она посмотрела на дергающееся в конвульсиях, истекающее кровью тело, и ее едва не вырвало. Ей редко приходилось вспоминать о том, чем Грас зарабатывал на жизнь до того, как стал королем.

— С тобой все в порядке? — спросил он. Жена кивнула.

— Он не успел мне ничего сделать, — сказала она дрожащим голосом.

Грас наклонился, вытер меч об рубашку раба и убрал его в ножны. Потом он подошел к Эстрилде и обнял ее. Жена ответила на объятия и почти сразу попыталась отстраниться, вспомнив, что еще злится на него, потом решила, что для этого не самый подходящий момент, и прижалась к нему еще крепче.

Вслед за первым слугой, побежавшим за Грасом, показались другие. Потом прибежали стражники. Грас указал им на тело раба.

— Вынесите эту падаль и уберите грязь, — сказал он. — И, ради всех богов, убедитесь в том, что все в порядке с королем Ланиусом и другими членами моей семьи.

Люди стали разбегаться еще быстрее, чем явились сюда, наталкиваясь на других, спешивших посмотреть, что произошло.

— Вы, двое, останьтесь, — приказала Эстрилда стражникам. — Может быть, другие дьяволы тоже вырвались на свободу.

Она была права, Грас прекрасно это понимал. Понимали это и поклонившиеся стражники.

— Слушаемся, ваше величество, — ответили они одновременно.

Когда Грас попытался снова обнять жену, она убрала его руку. Она не спускала глаз с тела раба, которого слуги выволакивали в коридор за ноги.

— Тебе следовало позволить ему меня убить, — пробормотала она.

— Что? — Грасу показалось, что он ослышался. — О чем ты говоришь?

Прежде чем Эстрилда успела ответить, в комнату, гремя оружием и звеня кольчугами, вбежали стражники.

— Отправляйтесь в комнату, где живут рабы, — приказал король. — Знаете, где она находится? — Стражники кивнули. — Отлично. Проверьте, сколько там рабов, и ни в коем случае никого не выпускайте. — Они поспешили прочь. Грас повернулся к Эстрилде: — Что за чушь ты несешь?

— Совсем не чушь. Тебе следовало позволить ему меня убить, — сказала Эстрилда. — Ты мог бы вернуть свою колдунью и жить счастливо.

Грас уставился на нее.

— Тебе никогда не говорили, что ты — идиотка? — Женщина тупо покачала головой. — Жаль, что упустили чудесную возможность, потому что ты — полная идиотка. Клянусь богами, Эстрилда, я люблю тебя и всегда любил.

— Даже когда спал с Алсой?

— Да, будь она проклята, — ответил Грас, более или менее откровенно. — Я никогда не переставал любить тебя. Просто… она была рядом, мы занимались одним делом и… — Он пожал плечами. — Так иногда случается.

Может быть, к счастью для него, именно в этот момент стражник объявил:

— Король Ланиус в безопасности, ваше величество. Раб пытался его убить, но ему удалось убежать, бросив в лицо этому сыну шлюхи котозьяна.

— Правда? — Грас удивленно заморгал. — Молодец. Быстро сообразил. — Еще один стражник пришел доложить, что не хватает только двоих рабов, остальные на месте и, как всегда, безразличны. Грас кивнул. — Рад это слышать. — Но сейчас его интересовали и другие проблемы. Он повернулся к Эстрилде: — Ты можешь выслушать меня?

— Трудно слушать, что ты говоришь, зная, что ты сделал. Но ты только что спас мне жизнь, поэтому… — Она покусала нижнюю губу. — Я не знаю, что думать.

— Ты знаешь, что я далеко не идеален. — Грас вздохнул. — Но я пытаюсь им быть. Ты можешь… попытаться подумать, что я… не такой плохой. — Ему хотелось сказать нечто более звучное — увы, не получилось.

Эстрилда не смотрела на него, не в силах отвести взгляда от кровавых следов, ведущих к двери. Медленно, очень медленно она кивнула.

— Я попробую.

Грас и Ланиус смотрели на дверь, за которой еще оставались рабы. Дверь была закрыта, засов — на месте. Итак, эти рабы не смогут покинуть комнату. Конечно, рабы-убийцы тоже не должны были выбраться из комнаты. Не должны, но выбрались.

На лицах стражников, охранявших комнату, когда оттуда сбежали рабы, застыло выражение какого-то деревянного смущения.

— Неужели вы не слышали, как отодвигается засов? — спросил Ланиус.

Они одновременно покачали головами.

— Нет, ваше величество, — ответил один из них.

— Все выглядело нормально, — добавил второй.

— Вы не видели, как мимо вас прошли двое рабов? — поинтересовался Грас.

Королевские стражники опять покачали головами.

— Нет, ваше величество, — ответил один из них.

— Мы не заметили ничего странного, — согласился второй.

— Я им верю, — сказал Ланиус.

— Я тоже, к несчастью. Во всех этих печальных событиях виноват я.

— Ты? — удивился Ланиус — Почему?

— Мне следовало позаботиться о том, чтобы рабов постоянно охранял колдун, — ответил Грас. — Следовало, но я этого не сделал. После того как Алса… покинула столицу, я забыл об этом. Кроме того, у меня не было волшебника, которому я мог бы доверять, и до сих пор нет… Рабы показались мне безобидными, и я решил, что достаточно будет выставить у закрытой снаружи двери двоих солдат.

— Не стоит недооценивать Низвергнутого. — Ланиус щелкнул пальцами.

— В чем дело?

— Потом. — Молодой король кивком указал на стражников, словно говоря: «Не при них».

Деревянные лица стражников не изменились. Через мгновение Ланиус понял, что виной всему ужас. Они боялись, что лишатся голов за то, что едва не допустили убийства обоих королей Аворниса.

— Они не виноваты, — сказал он. — Их заколдовали.

Сумеет ли Грас сдержать свое недовольство? Обычно ему это удавалось, но не при таких обстоятельствах, когда лишь чудом удалось избежать смерти от рук наемного убийцы. Ланиус испытал огромное облегчение, когда Грас сказал:

— Да, я знаю. Власть Низвергнутого простирается далеко, и мы не можем надеяться на то, что нам всегда удастся перехитрить его. — Стражники с облегчением вздохнули. — Иногда я думаю, что нам никогда не удастся перехитрить его.

— Я тоже, — произнес Ланиус так горячо, словно молился в храме.

По коридору к ним спешил гонец.

— Ваше величество! Ваше величество!

— Да? — произнесли Грас и Ланиус одновременно. Ланиус даже не понял, почему он это сделал. Гонец, несомненно, обращался к Грасу.

— Ваше величество, казначей просил напомнить, что ваша встреча с ним должна была состояться час назад.

Казначей явно не хотел, чтобы такие мелкие неурядицы, как заказное убийство, нарушали распорядок дня.

— Скажи Петросусу… — начал было Грас, но замолчал. — Скажи Петросусу, что я скоро буду. Чем быстрее мы вернемся к нормальной жизни, тем лучше. — Он кивнул Ланиусу. — Я прав, ваше величество?

— Да, конечно, но…

Грас не дал ему закончить.

— Рад, что ты согласен. Скоро увидимся. А сейчас мне следует выяснить, что за мысли родились в маленькой голове Петросуса. Итак, если позволишь… — Он направился вслед за посыльным.

— Но мне необходимо сказать тебе кое-что, — крикнул ему вслед Ланиус. — Очень важное.

— Уверен, что никакой спешки нет, — бросил Грас через плечо, словно говоря: «Ничего важного ты сказать не можешь».

Прежде чем Ланиус успел назвать Граса болваном, тесть уже скрылся за углом. Юноша едва слышно выругался. Потом выругался громко, но облегчения не почувствовал. Он едва не побежал за Грасом. Хотя какой в этом смысл? Король не станет слушать его сейчас. А слуги будут. Поэтому он приказал им разыскать всех котозьянов, сбежавших из комнаты, после того как раб открыл дверь.

— Хвала Олору, ты невредим, как и мой отец, — чуть позже сказала ему Сосия.

Ее радость почему-то ранила, словно была ножом, которым его пытался убить раб.

— Конечно, кого еще благодарить, кроме Олора.

— В жизни отца случилось так много событий в последнее время, — сказала она.

— Верно, — сказал Ланиус и не мог не добавить: — В некоторых из них виноват он сам, как ты знаешь.

Сосия не стала спорить.

— Конечно. Но не в том, что произошло сегодня. Он привез сюда рабов для других целей.

— Я никогда не виню человека в том, что он хочет больше узнать. Просто мне жаль, что он не послушал меня, когда я пытался сказать, что…

Но Сосия тоже уже не слушала его. Вошел плачущий Крекс с разбитой коленкой. Рану следовало промыть, что вызвало еще более громкий плач и слезы, потом его нужно было успокаивать в два голоса. Когда Крекс, наконец, решил, что ничего страшного с ним не случится, слуги подали ужин. Ланиус выпил больше, чем обычно, вина. Вскоре после ужина он лег в постель и уснул как бревно, правда, в отличие от людей, у бревен наутро не бывает головной боли.

Грас потянулся за графином.

— Позволь налить тебе еще вина, — сказал он Эстрилде.

Она подвинула к нему свой бокал.

— Спасибо. Сегодня не помешает выпить.

Он наполнил ее бокал, налил вина себе. Супруги сделали по глотку.

— Я тоже так думаю. Эстрилда поставила бокал на стол.

— Я поблагодарила тебя?

— Сейчас поблагодарила. — Грас пожал плечами. — Хотя в этом не было необходимости.

— Мне казалось, что уже поблагодарила. Может быть… я относилась к тебе слишком строго.

Грас снова пожал плечами.

— Я не обижаюсь. У тебя были веские основания. Не могу сказать, что не я предоставил их тебе.

— Ты мог просто устроить так, чтобы то, что произошло… произошло. — Эстрилда сделала большой глоток. — И тебе не пришлось бы разбираться со всеми этими дрязгами.

— Ты уже говорила об этом, — сказал Грас — Твои слова страшно разозлили меня. И я крайне огорчен тем, что мне нужно было убить кого-то, чтобы доказать, как я люблю тебя.

— Да. — Жена кивнула. — Мне тоже жаль.

Она потянулась к своему бокалу, промахнулась, слишком громко засмеялась и, наконец, схватила бокал.

— Завтра я буду жалеть, что не умерла, но сейчас мне наплевать. Я буду продолжать пить, потому что не умерла.

— Я рад, что ты не умерла.

— Я тоже. — Она зевнула. — Я не умерла, но очень хочу спать. — Она с трудом встала на ноги. — Где кровать?

— Подожди. Я пойду с тобой.

Когда Грас встал, стены комнаты куда-то медленно поехали. Ему казалось, что он шел в королевскую спальню вполне нормально, может быть, немного медленно. Судя по смешкам жены, она так не считала. Грас подумал, что ее качающаяся походка выглядит смешно, но… лучше проявить сдержанность, чем хихикать.

— Вам что-нибудь понадобится, ваши величества? — спросил слуга.

Король покачал головой, от чего закружились стены спальни. Слуга вышел и закрыл за собой дверь. Грас разделся и нырнул под одеяло, ночью было холодно даже во дворце. Эстрилда легла рядом с ним. Они не спали вместе с тех пор, как она узнала об Алсе.

Грас решил подождать, что скажет или сделает она. Слишком поспешные действия могли все испортить.

— Спокойной ночи. — Он задул лампу.

— Спокойной ночи, — отозвалась жена, когда ночь поглотила спальню.

Грас пошевелился и почувствовал, что Эстрилда пошевелилась тоже. Они коснулись коленями.

— Извини, — сказал Грас.

— Все в порядке. Нет, не так. Кубок разбился, и остались кусочки. Может быть, нам удастся соединить хоть некоторые из них.

— Надеюсь. Я…

Он не стал подыскивать слова. Вместо этого он потянулся к ней в темноте. Если женщина оттолкнет его… Если оттолкнет, исчезнет последняя надежда.

Эстрилда не оттолкнула, а потянулась к нему.

— Сегодня я не скажу «нет». После того как ты… — Она замолчала. — Сегодня я не скажу «нет».

Он ласкал ее, за долгие годы, успев определить, что именно ей приятно. С Алсой было не так, с ней он каждую ночь узнавал что-то новое. Он потряс головой. Если жена не станет злиться на него сегодня, он постарается больше не думать об Алее.

Чуть позже он задумался, сможет ли сделать то, что хочет, и пожалел, что выпил слишком много вина. Но он смог. Судя по тому, как извивалась под ним Эстрилда, смог совсем неплохо. Слезая с нее, он, совершенно обессилев, прошептал:

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответила она.

Ее слова донеслись откуда-то издалека, потому что Грас уже погружался в сон, глубокий и черный, как окутавшая спальню ночь.

Ланиус должен был каким-нибудь способом привлечь внимание Граса. Найденный способ не совсем ему нравился, но это не значило, что он был плохим. Мысленно вздохнув, он произнес:

— Ваше величество?

Грас всегда замечал, когда Ланиус признавал его королем Аворниса, хотя бы потому, что случалось это крайне редко.

— Да, ваше величество?

— Удели мне несколько минут. Очень важный разговор. Особенно после вчерашних событий.

Это подействовало. Грас кивнул.

— Говори. Обещаю выслушать тебя.

— Давай найдем тихое место, чтобы нам никто не мешал. — Ланиус указал на сновавших по коридору слуг.

— Видимо, разговор действительно серьезный, — заметил Грас. — Об этом ты пытался заговорить со мной пару раз?

— Да. Тогда можно было отложить разговор. После вчерашних событий — нет.

— Хорошо, ваше величество. — Грас оказал ему знак внимания, отнесясь серьезно. — Давай найдем удобное место и поговорим.

В первой комнате, в которую заглянули короли, о чем-то сплетничали две служанки, которые тут же изумленно уставились на них. Теперь у них появилась новая тема для сплетен. Следующая комната была заставлена полками с постельным бельем, и свободное место было предназначено только для того, чтобы складывать белье на полки или снимать его.

— Здесь будет удобно? — с сомнением в голосе спросил молодой человек.

— По крайней мере, здесь нас никто не побеспокоит, — ответил тесть. — Закрой дверь. — Ланиус выполнил его просьбу. — Итак, что тебя беспокоит?

— Ты когда-нибудь слышал имя… Милваго? — спросил Ланиус.

Он никогда не произносил его вслух и с беспокойством оглянулся. Его мог подслушать кто-то или… что-то. Для Граса это было только имя, причем незнакомое.

— Кажется, нет, — равнодушно ответил он. — Похоже на аворнийское, больше ничего не могу сказать. Ты же хотел со мной поговорить, я внимательно слушаю.

— Не обещаю, что скажу много, — сказал Ланиус, — потому что знаю мало. Все, что было написано, за века превратилось в пыль и пепел, священники позаботились о том, чтобы изменились даже церемонии. Да, они попытались избавиться от всех записей, но не смогли. В конце концов, они — всего лишь люди. Даже крестьяне забыли его, а у крестьян хорошая память.

— Кто он? Или я должен сказать: кем он был? — спросил Грас. — Ты — знаток истории, так что в этом я полагаюсь на тебя. Какой-нибудь древний еретик? Очень похоже, судя по твоим словам.

— Можно сказать и так, — произнес Ланиус странным голосом. — Да, можно сказать и так.

— Хорошо. Пока все ясно, — кивнул старший король. — Не сердись, ваше величество, но я хочу спросить: зачем мне все это знать?

— Я не буду сердиться. Это оправданный вопрос. И я могу ответить так: мы и сегодня слышим о нем, с той лишь разницей, что называем его Низвергнутым.

Теперь он овладел полным вниманием Граса, как и должно было случиться. Тот наклонился к нему, напрягшись, как преследующий добычу охотник.

— Милваго был… кем? Так его звали до того, как низвергли с небес?

— Да. — Ланиус кивнул. — Такое имя он носил, когда был богом. Я нашел сведения о нем в древнем пергаменте, что хранился в церковном архиве под собором.

— Такое имя он носил, когда был богом, — повторил Грас — Ты представляешь, как странно это звучит…

— Поверь, ваше величество, для меня это звучит не менее странно, — ответил Ланиус. — Я никому об этом не говорил до этого момента.

Дважды всего за несколько минут Ланиус использовал титул, обращаясь к Грасу, и почувствовал, что это не осталось незамеченным. Впрочем, тесть не стал это обсуждать, а задал правильный вопрос. У него был несомненный дар задавать правильные вопросы, как не раз замечал Ланиус.

— Если когда-то этот Милваго был богом, богом чего он был? Может быть, плохой погоды? Или просто плохого настроения?

Хорошие догадки — Ланиус всем сердцем желал, чтобы хоть одна из них была правильной. Но он сказал правду, вернее то, что считал правдой, судя по находке в архивах под собором. Для этого понадобилось одно слово:

— Всего.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Грас. — Я спросил, богом чего он был?

— Всего, — ответил Ланиус с несчастным видом. — Насколько мне удалось выяснить, он был главным богом на небесах, от которого произошли в незапамятные времена Олор, Квила и все другие боги.

— Ты шутишь!

— Клянусь богами. — Ланиус засмеялся, хотя смеяться было не над чем. — Нет.

— Что они сделали? — спросил Грас. — Ополчились на него и низвергли с небес, как скверные сыновья набрасываются на богатого отца, не дожидаясь его смерти?

Теперь шутником можно было назвать его. Но Ланиус кивнул.

— Да, полагаю, именно так они и поступили, хотя скверным, скорее всего, следует считать Милваго. Другое не приходит в голову, судя по тому, как он ведет себя на земле.

Грас выпучил глаза.

И мы должны противостоять такому богу?

— Мы ничего не должны, — ответил Ланиус. — Если ты не веришь, что мы по-прежнему обладаем свободной волей, к чему все это?

Но философские дискуссии никогда не интересовали бывшего моряка. Он просто отмахнулся от слов зятя.

— Как мы можем сражаться с богом, который создал землю, по которой мы ходим. Как, клянусь… — Он замолчал. Ланиус его понял. Как можно было клясться богами, если разговор шел о боге, который их всех породил.

Но в буквальном смысле на вопрос Граса существовал ответ или мог существовать, как надеялся Ланиус.

— Как? А как мы сражаемся с ним с тех пор, как его низвергли с небес? Даже если он и был когда-то всемогущим, сейчас он другой. Если он был всемогущим, то как допустил, что его низвергли с небес? Что касается создания мира, кто знает, создал его Милваго или кто-то другой? Что случилось с его отцом, если он у него был?

Он подождал, чтобы посмотреть, как воспримет это Грас. Его всегда восхищала находчивость тестя, без нее ему было бы не получить даже часть короны. Хотя… возможно, Грас на мгновение лишился ее. Ланиус не имел права винить его. Ему тоже потребовалось время, чтобы понять, осознать всю важность своего сокрушительного открытия. Грасу приходилось осознать все мгновенно.

— Никому не говори, — вдруг сказал Грас.

— Что? — не понял застигнутый врасплох Ланиус.

— Ни в коем случае никому не говори, — повторил Грас. — Тебе хочется, чтобы аворнийцы поклонялись Низвергнутому, как ментеше? Некоторые могут так поступить.

Он, несомненно, был прав. Ланиус об этом просто не подумал. Может быть, находчивость не оставила Граса?

— Я не сказал даже Сосии и Ансеру.

— Отлично. И не говори. Клянусь Олором… — Он опять замолчал и затряс головой, словно его одолевали комары. — Я наполовину жалею, что ты сказал мне. Может быть, больше чем наполовину.

— А я как себя чувствовал, когда узнал?! — воскликнул Ланиус — Один на один с тайной, которую знает только Низвергнутый уже… много-много лет. — Его оставила даже привычка называть точные даты.

Грас положил руку ему на плечо. Молодой человек редко позволял прикасаться к себе кому-нибудь, кроме Сосии или детей, но тяжелая мужская ладонь подействовала на него странно успокаивающе.

— Мы просто должны продолжать жить, вот и все, — сказал Грас. — Мы всегда знали, что он сильнее нас. Если он… сильнее, чем мы думали, какая разница?

«Мы просто должны продолжать жить». Проще сказать, чем сделать.

— Если бы у нас был Скипетр милосердия… — вздохнул Ланиус.

— Да, если бы…

— Низвергнутый — Милваго — делает все, чтобы у нас его не было, чтобы мы не смогли им воспользоваться. — Ланиус посмотрел на юг, туда, где находился Йозгат. — Итак, нам действительно необходимо его вернуть, верно?

Грас кивнул, соглашаясь.