3

— ВИНА! — потребовал король Сколопакс, и слуги бросились выполнять его приказание.

Когда чаша с вином оказалась в его руках, Сколопакс откинул голову назад и расхохотался. Его смех отозвался эхом в тронном зале. Он осушил чашу, затем сунул ее ближайшему слуге. Спустя мгновение чаша была снова полна. Сколопакс выпил ее до дна.

Он никогда не думал, что жизнь может приносить столько удовольствия — и не потому, что не пил раньше сколько хотел или не напивался допьяна. А что оставалось делать младшему брату короля, всеми презираемому и подозреваемому? Сейчас же любые его поступки совершались королем. И это было очень важно.

— Аворнис — мой! — торжествующе воскликнул он. — Мой, говорю я вам!

Скажи он нечто подобное раньше, слуги, без сомнения, донесли бы Мергусу. Сколопакс был глуп во многих отношениях, но он понимал, что его брат мог сделать с ним, особенно после рождения Ланиуса. Если бы мальчишка не был таким хилым, Мергус бы так и поступил. В прежние времена Сколопакс старался отогнать от себя такие мысли, они наполняли его ужасом, особенно после нескольких бутылок. Сейчас ему нечего было бояться и скрывать.

Все слуги в тронном зале низко склонились перед ним.

— Да, ваше величество, — отозвались они.

Сколопакс снова рассмеялся. Всего пару недель назад они не скрывали своего презрения. Сейчас им оставалось только надеяться, что брат короля был тогда слишком пьян, чтобы помнить об этом. Ох, как сладка жизнь!

Он сидел на алмазном троне, пил и любовался этим залом в самом сердце дворца. Он казался больше, величественней, даже ярче отсюда. Сейчас он ненавидел Мергуса еще сильнее за то, что был отлучен от этого великолепия так долго.

Один из министров Мергуса — Сколопакс был слишком пьян, чтобы вспомнить его имя, — приблизился к трону и склонился еще ниже слуг.

— Ваше величество, как мы должны поступить с фервингами? — спросил он.

— Дать им хорошего пинка и отправить в постель без ужина, — сказал Сколопакс первое, что пришло ему в голову.

Снова раздался его хриплый и громкий смех. Слуги радостно вторили ему.

«Министр Мергуса сейчас — мой министр», — подумал Сколопакс. Между тем его министр продолжал:

— Король Дагиперт хочет посмотреть, как вы поведете себя, ваше величество. Того же ждут князья ментеше на юге и Низвергнутый за их спинами.

Сколопаксу не хотелось думать о Низвергнутом. Единственное, что занимало его мысли: он — король Сколопакс!

— А также черногорцы на своих островах в Северном море и варвары по ту сторону гор, — произнес он.

Министр, казалось, почувствовал облегчение.

— Это правда, ваше величество. Все они ждут. Так что вы намерены предпринять?

— Вина! — выкрикнул Сколопакс. — Для меня и для него.

Он указал на министра.

— Нет, благодарю, ваше величество, — ответил тот, — Доктора запретили мне.

— Ты отказываешься выпить со мной? — Голос Сколопакса зазвучал угрожающе. — Я никого не прошу дважды! Я не нуждаюсь в этом. Ты уволен. Прочь с моих глаз! Убирайся из дворца и из столицы!

Перед тем как уйти, министр Мергуса поклонился с большим достоинством. В течение минуты Сколопакс размышлял, кем он его заменит. Затем он пожал плечами и рассмеялся. Старик был абсолютно бесполезен. Стоит ли вообще искать кого-то на его место?

— Кстати, о бесполезных…

Новый король щелкнул пальцами. Все дворцовые слуги с нетерпением ожидали его приказа. Сколопакс снова рассмеялся. Так вот каков был мир, который Мергус так долго скрывал от него! Неудивительно, что ему не хотелось ни с кем делиться. Сколопакс обратился к ближайшему слуге:

— Ты! Приведи ко мне Серфию, так называемую королеву. Бегом.

— Да, ваше величество, — ответил слуга и со всех ног бросился исполнять приказ.

Король Сколопакс восхитился. Никакой дерзости, возражений, задержек. Вот что значит быть королем!

Спустя некоторое время Серфия появилась в тронном зале. Все еще в трауре по Мергусу, она была в черном шелковом платье, стоившем целое состояние. «Вечно недовольная стерва», — подумал Сколопакс и брезгливо передернул плечами. Когда женщина произнесла «ваше величество», это прозвучало как «ваше свинство».

Какая она королева — всего лишь мать этого ублюдка. Сколопакс же был король.

— Твой брак с моим братом ничего не значит, — сказал он.

— Преподобный Сердикс обвенчал нас, — возразила Серфия, — архипастырь Мегадиптис провозгласил наш брак законным.

— Только для Мегадиптиса, — Сколопакс щелкнул пальцами, — и для этого сводника Сердикса. — Он сделал еще более оскорбительный жест.

Глаза Серфии расширились.

— Могу я рассчитывать на ваше милосердие, ваше величество?

— Тебе нет прощения. Тебе придется убраться, как этому… не помню его имени, — заявил Сколопакс — Прочь из дворца. Немедленно. Если ты снова окажешься поблизости, я заставлю тебя пожалеть об этом.

— Но мой сын… — промолвила Серфия.

— Я позабочусь о моем племяннике, этом маленьком выродке.

Сколопакс повернулся к своим замечательно послушным слугам.

— Вышвырните ее вон. И не пускайте назад. Сию же минуту.

— Да, ваше величество, — хором отозвались они и выполнили его приказание.

Наблюдать за их подобострастной готовностью исполнять королевские приказы доставляло ему почти такое же удовольствие, как пить вино, — почти.

Сколопакс обратился еще к одному слуге, казалось, он имел в своем распоряжении бесчисленное их количество.

— Ты! Иди и передай так называемому архипастырю Мегадиптису, что я хочу его видеть немедленно. И ты, — обращаясь к следующему, — напиши письмо и отправь его в Лабиринт с повелением для этого мудрого, святого и праведного человека, архипастыря Букко, вернуться в столицу как можно скорее. Иди!

Слуги поклонились и вышли.

Мегадиптис выглядел хрупким и слабым — этот человек был замечателен силой своего духа, а не тела. Когда он предстал перед Сколопаксом, явно ощутимая аура святости, исходившая от него, смутила даже короля. Поклонившись, священник спросил:

— Чем я могу служить вашему величеству?

Сколопакс не заметил в его голосе и тени упрека. Но сейчас это было неважно. Новоиспеченный король знал, ради чего он позвал старца.

— Ты подтвердил женитьбу моего брата. Ты признал его щенка законным наследником.

— Да, я сделал это, ваше величество, — согласился Мегадиптис, оставаясь спокойным. — Король Мергус не имел другого преемника, кроме вас. Боги подарили ему сына только на закате его жизни. К сожалению, вам они не дали наследника вообще.

Его слова были полны искренней печали. Но и это не смогло предотвратить взрыв гнева короля Сколопакса, хотя все, о чем тот сказал, было правдой. Женой Сколопакса была сварливая мегера по имени Гевия. Но будь она даже добрейшей и красивейшей женщиной на земле, это ничего бы не изменило. Сколопакс женился на ней по требованию отца, так как предпочитал любому женскому обществу королевских гвардейцев. Сейчас он особенно благоволил к двум здоровенным наемникам из страны фервингов, Вакхо и Эйсталфу.

— Не смей обвинять меня! — прорычал Сколопакс. — Вини богов.

Это было не совсем то, что он хотел сказать. Но по крайней мере он был король и мог говорить, что ему вздумается.

В глазах Мегадиптиса появилась глубокая печаль.

— Я всегда помню о богах, — произнес он. — Я всецело предан королевству. Все, что я делал, было только во благо Аворниса.

— Аворнис принадлежит мне! — закричал Сколопакс.

— Пока, ваше величество, — спокойно ответил архипастырь Мегадиптис — В настоящий момент.

— Мой! — снова завопил Сколопакс, даже громче, чем прежде, его крик многократно отозвался эхом в многочисленных покоях.

Но и этого оказалось для него недостаточно. Он спрыгнул с трона, схватил длинную белую бороду Мегадиптиса двумя руками и дернул изо всех сил. Архипастырь жалобно закричал от боли. Сколопакс рванул еще раз.

— Я лишаю тебя сана! — кричал он. — Убирайся прочь, старая развалина, пока жив.

Клочки белых волос, похожие на пух, выскользнули из королевских пальцев и упали на пол. На щеках и подбородке архипастыря появилась кровь.

— Я буду молиться за вас, ваше величество, — произнес он.

Слуги и придворные старались смотреть куда угодно, только не на короля. Сколопакс был слишком взбешен, чтобы заметить их замешательство или заботиться об этом.

— Вон! — визжал он.

Мегадиптис поклонился еще раз и покинул тронный зал. Гнетущее молчание воцарилось в тронном зале после его ухода.

Позже, в тот же день, Эйсталф утешал Сколопакса:

— Не беспокойтесь об этом, ваше величество. Вы поступили правильно. Все, что вы делаете, всегда правильно.

Гвардеец был высокий, светловолосый и мускулистый красавец с небольшой щеточкой усов и гладко выбритым подбородком. Сколопакс находил это особенно привлекательным.

— Конечно, правильно. — Король пожал плечами. — Разве я могу делать что-то неправильно?

Этой ночью во сне Сколопаксу привиделось невероятно красивое мужское лицо, склонившееся над ним. Его красота была настолько ослепительна, что рядом с ним поблек не только Эйсталф, но даже еще более привлекательный Вакхо. Почувствовав волнение, король глухо застонал. Было в этих глазах нечто… Затем незнакомец прошептал:

— Молодец, — и улыбнулся.

Это должно было подбодрить короля, но вместо этого Сколопакс почувствовал себя только хуже.

Ланиус назвал все буквы алфавита, ни разу не сбившись. Учитель просиял.

— Это просто замечательно! — воскликнул он. — Не мог бы также написать несколько букв для меня?

— Конечно, я могу. — Мальчик не пытался скрыть своего пренебрежения к заданию.

— Ты действительно можешь?

Это был первый урок, который учитель давал во дворце. До этого в течение нескольких лет он обучал детей знатных вельмож, от которых знания отскакивали, как от стенки горох. Встретить ученика, который не просто хотел учиться, но страстно жаждал знаний, было сродни чуду. Он достал перо, чернила и пергамент из своей сумки и попросил:

— Покажи мне.

— Пожалуйста.

И Ланиус написал. Как только он взял в руки перо, учитель понял, что малыш говорит правду. Написанные пятилетним ребенком буквы не отличались красотой, но, тем не менее, были правильными.

— Вот.

— Это… это в самом деле замечательно. — Учитель улыбнулся.

С тех пор как умер отец, и матери пришлось покинуть дворец, никто не хвалил Ланиуса.

— Я знаю намного больше, — сказал он, — я могу писать слова.

— Ты действительно можешь? — Учитель с трудом верил ему.

Малыш казался очень серьезным для своих лет. Слишком маленький, с огромными, как у котенка, глазами, он смущал печалью, которая светилась в них. Учитель попросил:

— Сделай одолжение, покажи мне.

«Я хочу, чтобы моя мама вернулась. Я скучаю по ней», — написал Ланиус. Буквы словно танцевали на строчке, и мысль была проста. Но многие ли дети его возраста могли выражать свои мысли так ясно? Немногие, и учитель хорошо это понимал.

— Ты на самом деле можешь писать! — воскликнул он. — Это потрясающе!

Снова Ланиус засветился от радости, услышав его похвалу. Затем он еще раз взглянул на учителя. В его глазах было не по возрасту много мудрости.

— Если я уже знаю все это, — спросил он, — зачем ты мне нужен?

Учитель закашлялся. Как бы самонадеянно ни звучал вопрос, он предпочел ответить серьезно:

— Ну, хотя бы потому, что, несмотря на то, что ты знаешь поразительно много для своих лет, я знаю еще больше.

Казалось, Ланиус не до конца поверил в это. Он спросил:

— И намного больше?

Учитель засмеялся.

— Ну, по крайней мере, ваше высочество, если я оставлю дворец, кто расскажет тебе, насколько ты умен?

— Ты прав, — тотчас согласился Ланиус, — ты должен остаться.

Учитель хвалил его. Если его будут хвалить за то, что он такой талантливый, он покажет все, на что способен.

— Учи меня!

Никто прежде не говорил с учителем с такой горячностью.

— Что ты хотел бы узнать?

— Все. Все на свете! Учи меня. Я хочу узнать все. С чего мы начнем?

Ланиус, казалось, был в отчаянии, как тонущий человек, цепляющийся за соломинку. Сопротивляться ему было так же невозможно, как отказать хорошенькой девушке, молящей о любви.

— Ваша светлость, я сделаю все, что в моих силах, — растроганно произнес учитель.

— Просто учи меня, — попросил Ланиус.

Грас был рад покинуть столицу Аворниса. Если бы он мог, то увез бы из города и семью. Ему не нравилось, что люди выбирали между Букко и Мегадиптисом. Это было то же самое, как если бы они принимали сторону тех, кто считал Ланиуса внебрачным одном, или тех, кто склонялся к тому, что он — законный наследник короля Мергуса и соперник Сколопакса. В любом случае это обещало беспорядки.

Как признание его заслуг в борьбе с ментеше, Граса назначили командующим флотилии. Никатор, его помощник на «Тигровой рыбе», сейчас командовал флагманом его флотилии.

— Все разрешится само собой, — говорил ему Никатор, когда однажды вечером флотилия остановилась в порту Ветерес.

— Как? — спросил Грас. — Ты можешь быть на стороне или одного или другого. Невозможно служить двум господам одновременно.

— Я понимаю, — спокойно ответил Никатор, — но дни Мегадиптиса сочтены. Очень скоро останется один Букко, и людям не придется выбирать.

— Сторонники Мегадиптиса объединятся. Люди говорили Мергусу, что он не имел права ссылать Букко, сейчас они скажут Сколопаксу, что он не должен был так поступать с Мегадиптисом. Они поднимут бунт, вот увидишь.

— Сколопакс пошлет солдат расправиться с ними, и все на этом закончится.

Никатор не любил усложнять жизнь.

— Может быть.

Грасу все казалось не таким простым, но он не хотел спорить с другом. Бросив серебряную монету на стол перед собой, он поднялся на ноги.

— Пошли. Время возвращаться на корабль.

— Хорошо, — отозвался Никатор, — я с тобой.

Ветерес располагался в верховье реки Туолы, несущей свои воды к подножию Бантианских гор. Путь на запад был закрыт для речных галер. Прежде земли на холме принадлежали Аворнису. Однако сейчас король фервингов Дагиперт владел бывшими западными провинциями Аворниса. Небольшой отряд фервингов, ведущих под уздцы горных пони, следовал по улицам Ветерса в сторону рыночной площади. Это были высокие широкоплечие мужчины, крупнее, чем большинство жителей Аворниса. Их длинные волосы касались плеч, а подбородки были гладко выбриты. Грас подумал, что это выглядит нелепо. Иностранцы иногда выглядели слишком нелепо. Хотя в том, что на боку одного из них покачивалась сабля, а руки другого сжимали алебарду, он не увидел ничего необычного. Но Грас не сказал ни слова. Аворнис и Фервингия сейчас не были в состоянии войны.

Никатор пробурчал, постаравшись, чтоб они не услышали его:

— Жалкие подонки.

В низовье реки еще несколько фервингов брели вдоль берега от одного причала к другому. Они так сосредоточенно разглядывали флотилию, что даже не заметили Никатора и Граса, шагавших за ними. Грас спросил услужливо:

— Не нужна ли вам помощь?

Здоровяки подпрыгнули. Один из них, говорящий на ломаном аворнийском языке, ответил:

— Мы просто, так сказать, дышим воздухом. Да, — он кивнул, — дышим воздухом.

— Замечательно, — продолжил Грас с той же подчеркнуто вежливой интонацией. — Почему бы вам не делать это в другом месте?

Он готов был выхватить шпагу. Но фервинги могли здорово потрепать их, прежде чем к ним подоспела бы помощь. К счастью, те предпочли удалиться.

— Разведчики. — Никатор покачал головой.

— Чего ты еще ожидал? — спокойно отозвался Грас.

Никатор указал на шест, торчащий из крыши склада невдалеке.

— Самое лучшее было бы повесить их прямо там, — сказал он.

— Зачем? — спросил Грас.

— Да потому что они — шпионы!

— Заметь — очень плохие шпионы, — ответил Грас. — Если мы их повесим, король Дагиперт пришлет следующих, и они могут оказаться намного искуснее.

Задумавшись на пару минут, Никатор наконец произнес:

— Ты — большой шутник, капитан.

Теперь пришла очередь Граса удивляться.

— Я вовсе не шутил, — ответил он.

Будь на его месте кто-нибудь другой, этот разговор мог закончиться ссорой или даже дракой, но Грас и Никатор просто рассмеялись. Даже не всегда соглашаясь друг с другом, они прекрасно ладили.

Через Туолу не было перекинуто ни одного моста. Много лет тому назад, когда Аворнис был сильнее, несколько мостов соединяли ее берега. После того как пришли фервинги, аворнийцы разрушили их. Зачем облегчать врагам путь для набегов? Но фервинги прекрасно обходились и без мостов. Однако по-прежнему их послы спускались к Туоле в том месте, где над водой на шесть или восемь дюймов выступали остатки моста. Этот обычай оказался сильнее времени.

Грас разглядывал фервингов, стоя на палубе своей речной галеры. Посол с золотой цепью на шее, волшебник, полдюжины солдат. Аворнийское посольство включало бы и секретаря, но немногие фервинги могли писать.

— Кто вы? Что вам нужно? Зачем вы пришли в Аворнис? — спрашивал Грас. Как самый высокий по рангу аворниец, он задавал формальные вопросы.

— Меня зовут Зангрулф, — отвечал посол на хорошем аворнийском языке. — Я пришел от короля Дагиперта, могущественного и ужасного, к королю Сколопаксу обсудить продление выплаты дани, которую Аворнис выплачивает Фервингии.

Грас кивнул. Да, как ни печально сознавать, но его королевство платит дань Фервингии. Пусть это и было дешевле, чем воевать. Однако то, что было ему известно о Сколопаксе, не внушало оптимизма на случай войны между ним и этим старым лисом Дагипертом.

— Я пришлю лодку, — сказал он, — затем переправлю вас в Ветерес, и оттуда вы сможете продолжить свой путь к столице Аворниса по королевскому тракту.

Зангрулф и его волшебник посовещались, и посол махнул рукой.

— Я согласен. Так и сделаем.

Он не мог приказывать Грасу, но фервинги всегда вели себя так, как будто они правили миром.

Лодка подошла к берегу. Она была недостаточно вместительной, и понадобилось два рейса, чтобы доставить все посольство на галеру. Волшебник прибыл со второй партией. Единственное, что отличало его от других фервингов, были два кольца в виде змей на его мизинцах: одно — серебряное, другое — золотое. Он был такой же высокий, как все фервинги, с длинными светлыми волосами и бритым подбородком. И только его пронзительные глаза, чрезвычайно проницательные, сощурились, словно от яркого света, когда его взгляд упал на Граса. Затем он широко распахнул их и пристально вгляделся в него. После этого волшебник сказал что-то Зангрулфу. Посол тоже посмотрел на Граса и перевел:

— Олдо говорит, что ты великий человек.

— Поблагодари его от меня, — ответил Грас, улыбаясь. — Кроме моей жены, он единственный, кто так считает.

Несомненно, волшебник понимал аворнийский язык, но предпочитал разговаривать через посла. Тот еще раз обратился к Грасу:

— Он также говорит, что ты достигнешь больших высот, если останешься жив.

— Неужели? — Грасу действительно было интересно узнать, что тот имел в виду. — Я был бы рад стать великим человеком при жизни, чем после смерти.

Зангрулф усмехнулся. Олдо — нет. Он снова заговорил по-фервингски, и посол перевел:

— Он говорит, что это правда. И что существует кто-то даже больше, чем человек, который не хочет, чтобы ты жил. Олдо советует остерегаться.

Командующий флотилией попытался снова отшутиться. Но слова застряли у него в горле. Прошли годы, с тех пор как Низвергнутый явился к нему во сне, но он ничего не забыл. Хотя очень этого желал.

— Пожалуйста. — Принц Ланиус умолял своего учителя. — Завтра я сделаю в два раза больше, если ты позволишь мне посмотреть на фервингов сегодня.

Ему пришлось выучиться искусству лести. Он слышал, что обычно люди льстят принцам. Если это и было правдой, то только не здесь и не принцу Ланиусу.

Учитель, почесывая бороду, погрузился в размышления. Наконец он сказал:

— Это не в моей власти. Я обращусь к камергеру его величества. Только король может дать разрешение.

Надежда в сердце Ланиуса почти угасла.

— Он не позволит. Он никогда не разрешает делать то, что мне хочется. Я даже не могу увидеть маму.

Ланиус совсем недавно потерял свой первый зуб, и его язык то и дело нащупывал пустое место, где тот рос. Был — и нет. Изгнание Серфии из дворца вызвало такую же пустоту в его душе. На старом месте вырастет новый зуб. Но кто может заменить его маму?

— Я спрошу разрешения. В конце концов, ты — наследник короля Сколопакса.

Это ничего не значило для Ланиуса. И судя по всему — еще меньше для Сколопакса. Но учитель вернулся, улыбаясь.

— Я договорился. Ты сможешь увидеть их. Тебе придется надеть твою причудливую мантию и корону, но ты сможешь там присутствовать.

— О, благодарю тебя! — воскликнул Ланиус.

Тяжелая, расшитая золотом мантия давила на его худенькие плечи и причиняла боль. Корона была слишком мала для него и сдавливала голову. Но ему было все равно. Мальчику нечасто доводилось делать то, что ему действительно хотелось, и Ланиус собирался получить удовольствие от зрелища, несмотря ни на что. Место принца было недалеко от трона, напротив архипастыря Букко. Даже это не могло испортить настроение, хотя Букко глядел на него как на жалкое насекомое, не имеющее права на жизнь.

Король Сколопакс невозмутимо сидел на своем сверкающем алмазном троне. По сравнению с его роскошной мантией одеяние Ланиуса казалось жалким. Золотая корона короля, украшенная рубинами, сапфирами и изумрудами, была намного тяжелее, чем у Ланиуса. Его лицо хранило царственное спокойствие, с другой стороны — это могло быть просто пьяное оцепенение.

Но вскоре Ланиус забыл о короле. Вошли фервинги. Посол был одет в меховой камзол, кожаные брюки, каблуки его сапог звонко стучали по мраморному полу тронного зала. Аворнийские солдаты в позолоченных кольчугах окружили посла и его свиту. Ланиус был бы рад, если бы они отошли в сторону и не мешали разглядывать иноземных гостей.

Герольд объявил имя посла — Зангрулф. Тот очень низко поклонился королю Сколопаксу. Его свита склонилась еще ниже. Ланиусу захотелось повторить их поклон. И только боязнь быть наказанным остановила его.

— Аворнийцы платят дань Фервингии много лет, — заговорил посол с легким акцентом. — Последнее соглашение по выплатам скоро истекает. Король Дагиперт ожидает, что оно будет возобновлено в том же размере.

Учитель Ланиуса за его спиной, одетый в роскошное, скорее всего позаимствованное одеяние, возмущенно зашептал:

— Он торгуется как старуха на базаре.

Но Ланиус не слушал его. Сейчас все его внимание было сосредоточено на его дяде — тот располагался над ним, восседая на алмазном троне. Сколопакс с головы до ног выглядел как истинный король. Почти не двигаясь, он смотрел вниз на фервингского посла. Так бог наблюдает за жалкими созданиями, копошащимися у его ног. Когда Зангрулф закончил, Сколопакс произнес только одно слово:

— Нет.

Это единственное слово, подобно едва слышимому эху, разнеслось по залу. Ланиус почувствовал удивление и возбуждение, охватившее людей, хотя он и не понимал причину. Так же как его учитель произносил новое, трудное слово, Зангрулф отчетливо проговорил:

— Если вы отказываетесь, ваше величество, король Дагиперт вправе начать войну против вас, против Аворниса.

Тихий ропот снова прокатился по залу. Слово «война» звучало особенно отчетливо.

— Нет, — повторил король Сколопакс, — это то, что я собирался сказать и сказал. Можешь передать своему драгоценному королю и всем остальным.

— Подумайте дважды, ваше величество, — произнес Зангрулф. — Даже трижды. Король Дагиперт жесток и опасен в гневе. Солдаты Фервингии отважны и готовы к битве. Король Мергус не отказывался платить нам. Он…

Ланиус мог бы подсказать послу, что упоминание его отца — не лучший путь убедить короля. Он мог бы, но было слишком поздно. Король Сколопакс опередил его. На этот раз он выкрикнул «нет» во всю мощь своих легких. Затем он указал на дверь.

— Убирайся вон! — кричал он. — Радуйся, что тебе не отрубили голову. Прочь!

Продолжая вести себя так, как будто ничего не произошло, и посольство выполнило свою миссию, Зангрулф снова поклонился. Свита последовала его примеру. Затем они повернулись и двинулись к выходу. Аворнийская стража по-прежнему окружала их. Ланиусу хотелось захлопать в ладоши. Что за великолепное зрелище! Всю свою дальнейшую жизнь он будет любить парады.

— Что он сделал? — воскликнул командующий Грас, когда новость о происшедшем в тронном зале достигла Ветереса.

— Он выгнал посла короля Дагиперта, — рассказывал вестник. — Просто выставил его прочь, клянусь богами.

Грас отхлебнул вина.

— И что теперь? Война с фервингами?

— Было бы лучше обойтись без войны, — заметил Никатор. — Как мы будем воевать, если они нападут на нас? У нас недостаточно солдат и слишком мало галер.

— Ты знаешь это, — ответил Грас — Я тоже. Почему король Сколопакс не знает этого?

— Не могу понять. — Никатор осушил кубок и махнул служанке, прося наполнить его снова. — В конце концов, он — король, ему полагается знать об этом. Он должен знать все, что происходит в Аворнисе.

— Я так скажу, — произнес Грас. — Я знаю все, что творится в моей флотилии, — это моя забота. Все королевство — его забота.

— Есть капитаны, которые считают по-другому, — отозвался Никатор. — Ты знаешь, кого я имею в виду. Они говорят: сделай это, сделай то, сделай еще что-нибудь. Но их не волнует, достаточно ли у тебя людей, денег или времени, чтобы выполнить их приказ. Это не их заботы — только твои. Но после они обвинят тебя, если их приказы окажутся невыполнимы.

Грас кивнул.

— Конечно, такие встречаются. Я стараюсь избавляться от них, чем скорее, тем лучше.

— Да, это так. — Никатор покрутил головой. — Но большинство бездельников принадлежит к знати, и не так-то легко избавиться от них.

— Не напоминай мне. — Грас тяжело вздохнул.

Он достиг своего положения только потому, что очень хорошо знал свое дело. Знатным офицерам, получившим свое звание благодаря происхождению, приходилось выполнять его приказы. Но это не мешало им относиться к нему свысока.

К их столу приблизилась служанка с кувшином вина. Она наполнила кубок Никатора. Грас подтолкнул к ней свой, с другой стороны стола. Девушка налила ему тоже.

— Спасибо, дорогуша, — поблагодарил Никатор и шлепнул ее пониже спины.

Она отпрянула.

— Ты можешь покупать вино, — сказала она, — и я рада, когда ты платишь. Но держи свои руки при себе. Мой зад — не для продажи. Если бы я могла выстроить в ряд всех мерзавцев, кто позволяет себе грязные шутки с девушками, так, чтобы одним ударом меча снести их пустые головы, я бы сделала это.