Сначала на свет Божий были вынуты документы, согласно которым член ЦК ПЭВ и вице-спикер крымского парламента А. Данелян оказывался участником сомнительной сделки по "безвозмездной передаче" спортклубу "Гранд-ЛВС" 50 тонн двуокиси титана, производившегося на одном из северокрымских предприятий, на сумму 12 миллиардов 829 миллионов карбованцев.
Другой, еще более шумный скандал был связан с еще одним депутатом, членом ПЭВ Василием Шпилькиным, директором частной авиакомпании "Атлант СВ", которая только за 1996 год задолжала государству 5 миллионов 696 тысяч долларов.
(Обвинение, равно как предыдущее, далеко не голословное: сейчас В. Шпилькин лишен депутатского иммунитета и арестован.
В последнее время под следствие попал и министр народного образования Крыма Ю. Подкопаев. Ему было предъявлено обвинение в злоупотреблении служебным положением, перечислении 100 тысяч гривен бюджетных денег, выделенных на оздоровление и лечение детей, на счет фиктивной фирмы "Рамунос" с последующим их похищением.)
Летом 1996 года был "таинственно" похищен спикер ВС Крыма, экономвозрожденец Е. Сулрунюк.
Это еще одна колоритная личность, олицетворяющая тесные связи между властью и криминалом. Если В. И. Шевьев представлял, условно говоря, сторону свободного бизнеса в этой смычке, то Евгений Владимирович был государственным чиновником, и не просто чиновником, а высшим офицером МВД. Он в прежние годы руководил пожарной охраной Симферополя, а затем Крыма.
Поговаривали, что он стал депутатом Верховного Совета Крыма в 1994 году не без помощи "Сейлема", за что вскоре и отблагодарил свою "крышу", отдав для роскошного офиса группы компаний "Шельф" часть здания пожарного управления в столице Крыма.
В 1995 году Е. Супрунюк стал спикером крымского парламента и почти год обеспечивал не только прикрытие деятельности фракции ПЭВ в Верховном Совете, но и, надо думать, вообще всей разветвленной структуры "корпорации", за что подвергался нещадной критике со стороны политических противников, которые, понятно, отстаивали экономические интересы иных структур.
Двадцать четвертого августа 1996 года стало известно, что спикер таинственным образом исчез.
Поднятые по тревоге спецподразделения стали прочесывать все подозрительные места, однако через день пропавший позвонил сам из милицейского участка в городе Красноперекопске и сообщил, что был под угрозой пистолета посажен двумя неизвестными - мужчиной и женщиной - в "Запорожец", увезен на север Крыма и спрятан на одной из недостроенных дач.
Похитители, по словам Супрунюка, нанесли ему телесные повреждения, однако, когда они ушли, спикеру удалось освободиться от веревок, которыми он был связан, и уйти. По возвращении в Симферополь Е. Супрунюк с диагнозом "черепно-мозговая травма" был помещен в больницу.
Специальное расследование странного инцидента так и не установило ни личностей похитителей, ни мотивов похищения и даже того, был ли в действительности сам факт похищения.
Оппозиция муссировала версию о том, что спикерде, опасаясь неизбежного смещения, инсценировал все это действо, в надежде еще какое-то время сохранить за собой кресло.
Не меньшей популярностью пользовалась и другая версия, дескать, виной всему амурные похождения политика, у которого нетрадиционная сексуальная ориентация, а черепно-мозговая травма-результат действий не таинственных злоумышленников, но своих же товарищей по партии, таким образом наказавших коллегу за нарушение "этики", партийной и парламентской дисциплины.
Сейчас, по слухам, Евгений Владимирович ударился в мемуары. Им создана книга под хорошим названием "Хроника пикирующего полуострова", в которой экс-пожарник и экс-спикер предстает в сияющих одеждах.
Независимые аналитики многих украинских и крымских газет обращали внимание на то, что политическая и экономическая подоплека всех бурных событий в республике выступает гораздо более явственно, чем подоплека правовая. Иными словами, государство, возможно, и дальше бы мирилось с ситуацией криминального беспредела, не покусись "крымская мафия" слишком на многое.
Главным результатом беспрецедентной милицейской операции было вытеснение с политической и экономической арены пэвковских структур.
Со времен борьбы с бандитизмом в двадцатых годах Крым не помнил милицейских операций такого размаха, которые имели место весной 1998 года. Всего, по данным управления МВД, в оперативноследственных мероприятиях было задействовано около четырех тысяч сотрудников, стянутых сюда со всей Украины, в том числе киевские спецподразделения "Кобра" и "Беркут", снабженные соответствующими спецсредствами. В разного рода операциях принимали участие также подразделения национальной гвардии. Было создано двадцать оперативных групп, которые занялись "разработкой преступных группировок".
Таким образом, при всем своем размахе эта операция поразительно напоминала обычный в последние годы передел сфер влияния, только теперь не между мафиозными группировками, а между группировками, с одной стороны, и государственными структурами - с другой.
В этой связи нельзя не обратить внимание на откровения упоминавшегося уже крымского политика А. Сенченко: "Что касается кланов, то почему-то называют только два - "Башмаки" и "Сейлем". А есть еще третий - "шестерка" (надо полагать, - замечает в скобках журналист, - г-н Сенченко имел в виду одну из правоохранительных структур), организация которой напоминает структуру преступных группировок. Есть молодые лейтенанты, которые "щиплют" деньги у "мелкой рыбешки". Более высокопоставленные чины решают дела покрупнее.
Все как-то смирились с тем, что на так называемом переходном этапе мирное сосуществование бандитов и силовых структур - вещь неизбежная.
Уже никого не удивишь, что люди, призванные бороться с преступностью, разъезжают на иномарках, отобранных у коммерческих структур, имеют мобильные телефоны, за которые платят коммерческие структуры. Что брат офицера правоохранительных органов руководит преступной группировкой".
В уме, аналитических способностях и знании ситуации бывшему вице-премьеру не откажешь. И все же есть принципиальная разница между авторитарной преступной структурой и силовыми ведомствами легитимной власти демократического государства.
Любые противоправные действия силовиков представляют собой исключения и нарушения и могут быть законно пресечены независимо от уровня, на котором они произошли. Вопрос только в исполнении законодательства, в силе государства и общества. Если сейчас действительно приходится страдать невинным от представителей силовиков, то это вина и беда каждого из нас: думайте, кого и как выбираете, заставляйте соблюдать и исправлять законы. Механизмы этих действий уже заложены даже в нынешних, еще далеко не безукоризненных, законодательствах. "С милицией бороться можно" - это и название статьи в популярном издании, и отражение реальности.
Проблема сегодняшней крымской, да и всей постсоветской жизни, наверное, заключается в том, что мафия, может быть, и не смогла бы интегрироваться в государство, зато государственные структуры активно интегрировали в себя многие элементы мафиозной реальности. Организованная преступность, своеобразный рецидив авторитарной власти, сама по себе вряд ли стала определяющей, по крайней мере в немусульманских странах, но ей навстречу двинулась чиновниче-политическая верхушка...
Милицейские облавы весны 1998-го почти парализовали деловую жизнь Крыма, а между тем чтото не очень много было слышно о том, что государство намерено хотя бы в какой-то мере улучшить атмосферу, в которой сегодня вынуждены работать предприниматели.
Весной 98-го милиция устроила большие разборки в "тени"; о том, чтобы убрать саму "тень", никто так и не подумал. А потому рано ставить точку в истории крымской мафии, к сожалению; быть может придет время, и придется писать о ней снова...
Глава 7 "ЧЕРНЫЙ" ПЕРЕДЕЛ НЕДВИЖИМОСТИ
Одна только попытка создать книгу "Приватизация в России" породила невиданный со времен перестройки скандал. Что же говорить о самой приватизации, да еще в Крыму - курортной зоне с чрезвычайно ценными объектами недвижимости, да еще в общей атмосфере хозяйственного и криминального беспредела...
В общем, об этом в нескольких словах и не скажешь, а не говорить нельзя, все "серьезные люди" в этом участвуют, а со временем это вообще стало главной подоплекой криминальных и политических событий.
"НЕЧЕМ ПЛАТИТЬ - СБРАСЫВАЙ ХАТУ"
Начало официальной приватизации в 1995 году создало довольно пикантную ситуацию. Дело в том, что престижная крымская недвижимость, особенно в курортной зоне, за последние пять лет уже была фактически поделена между криминальными и предпринимательскими структурами. При этом многие из фактических хозяев недвижимости получили ее в обход закона и часто по заниженной стоимости.
Кстати, именно это проделал и лидер ПЭВ В. Шевьев, который, как руководитель АО "Селена", приватизировал в Симферополе двадцать объектов недвижимости. При этом доля госимущества в них была занижена как минимум в десять раз, в результате чего прибыль в основном уходила упомянутому акционерному обществу. Интересно, что документы на приватизацию подписал глава Железнодорожного райсовета города Аркадий Демиденко, впоследствии, не без помощи Шевьева, занявший пост председателя Совмина Крыма.
Кроме этого, различные ведомства передали АО "Селена" в безвозмездное пользование еще несколько зданий в крымской столице (не надо большой фантазии для того, чтобы вообразить, почему это их владельцы вдруг воспылали такой любовью к партии или ее боевому отряду. Старый принцип братвы: нечем платить - сбрасывай хату). Подобное делалось и другими влиятельными коммерческими структурами...
Бандиты и сами тянулись к теплым местечкам у ласкового моря, причем местечек с каждым годом становилось все меньше, а претендентов на них все больше.
О том, насколько ожесточенной была борьба за приморскую недвижимость, можно судить по истории, связанной - нет, не с Ялтой, там куда круче, а с маленьким, хотя хорошо известным многим исцеленным местными грязями городком Саки на пустынном юго-западном побережье полуострова.
Как и в крымской столице, в любом мало-мальски заметном населенном пункте были свои крутые. Были они и в Саки, курортном местечке неподалеку от Евпатории, причем, как и в Симферополе, жили они отнюдь не мирно. Заместитель директора частной фирмы "Новоторг" Сергей Штейнбук на протяжении длительного времени конфликтовал с генеральным директором МП "Лотос" Александром Савичем и его охранниками и компаньонами, Александром Бабенко, Владимиром и Александром Протасовыми.
Предмет разногласий был традиционным - бандиты никак не могли поделить сферы влияния в самом городе и районе. Штейнбук считал, что лотосовцы постоянно влезают в его дела и дела его бригады, грабят их точки.
Чаша же его терпения переполнилась, когда он узнал, что Савич со товарищи захотел выкупить недостроенный пансионат, принадлежавший харьковскому строительному объединению "Монолит", а также прибрать к рукам все сакское представительство упомянутого объединения. Незадолго до этого Штейнбук вложил в "Монолит" свои деньги и решил, что отвадит конкурентов любой ценой, даже ценой их полного уничтожения.
В апреле 1994 года Штейнбук нанял киллеров - жителей Севастополя Максима Арцюка и Олега Гопше, подвизавшихся в одной из севастопольских бригад. В мае они получили по автомату "АКС-74У" (5,45 мм) каждый и по два магазина патронов к ним.
Для того чтобы обеспечить себе алиби, 17 мая Штейнбук с неким А. Москаленко уехал в Харьков, а Арцюк и Гопше приступили к осуществлению плана. В течение нескольких дней они следили за своими жертвами, привлекая к этому еще двух друзей Штейнбука - Сергея Завадского и Сергея Кошевого, оставленных киллерам в подмогу.
Наконец группа созрела для налета. Напасть на Савича и его людей было решено все на той же базе "Монолита".
Утром 22 мая Арцюк и Гопше надели рабочую спецодежду, чтобы в случае чего "сканать" за строителей, сели на "Яву", специально приобретенную для совершения преступления, и направились на базу СУ "Монолит".
Недалеко от цели они оставили свой мотоцикл, прошли на территорию базы, пряча небольшие "АКС" под рабочими халатами. Никем не замеченные, они спрятались в недостроенном гараже недалеко от входа в контору и стали ждать...
В 10.30 из конторы вышли Александр Савич, Владимир Протасов и Андрей Бабенко. Они подошли к своему "понтиаку", стоявшему неподалеку, но сесть в машину не успели. Из недостроенного гаража хлестнули автоматные очереди.
Все трое лотосовцев, обливаясь кровью, упали на пыльный асфальт. В этот момент на территорию управления въехала машина Александра Протасова. Он выскочил из автомобиля, но, увидев, что киллеры еще здесь и ему самому грозит участь товарищей, бросился бежать.
Вся драма происходила на глазах изумленных рабочих предприятия. Убийцы не стали стрелять в убегающего охранника, сами побежали к оставленному мотоциклу и скрылись с места преступления. Остановившись у железнодорожного полотна недалеко от Саки, они облили мотоцикл, шлемы, сумку и автоматы бензином и подожгли их. После этого, спрятав в поле спецодежду, вернулись в Севастополь.
В тот же день милиция обнаружила сгоревший мотоцикл, шлемы и неподалеку - пустую пачку от сигарет "Мальборо", на которой в лаборатории был обнаружен отпечаток пальца, как потом оказалось, одного из киллеров Гопше.
Что касается обгоревших автоматов, то их подобрал проезжавший на автодрезине путейский рабочий. Он спрятал их под трансформаторную будку и только вечером, узнав, что это оружие убийц, сообщил о находке в отделение милиции.
Несмотря на принятые меры предосторожности, киллеры оставили важные следы. Преступников удалось отыскать по номерам двигателя и рамы мотоцикла. Первым делом установили его прежнюю владелицу. На допросе она рассказала, что продавала свои мотоцикл через торговца запчастями, некоего Гену, который и направил к ней двух покупателей, которые сторговались с хозяйкой "Явы" за 200 баксов.
Большого труда найти торговца не составило. Он рассказал, что перегонял мотоцикл к дяде Сергея Кошевого. В процессе обыска у Кошевого был найден техпаспорт на "Яву", выписанный на имя первой хозяйки мотоцикла. Номера двигателя и рамы совпали с номерами обнаруженного мотоцикла.
Через Кошевого вышли на всю цепочку. Подсудимые частично признали свою вину, но были не согласны, что их обвинили кроме убийства еще и в бандитизме. Однако суд признал вину доказанной и приговорил двадцативосьмилетнего Арцюка и двадцатичетырехлетнего Гопше к расстрелу, двух других участников преступления Кошевого и Завацкого - соответственно к 10 и 11 годам лишения свободы.
Как видите, раскрутка полная. Но вся эта маленькая провинциальная история (хотя человеческие жизни не бывают "несущественными", "провинциальными") - из разряда "криминальных мелочей", связанных с приватизацией. Среди них пока что, к сожалению, столь четко и быстро раскрученных не много. Даже главное преступление в этой сфере пока еще остается нераскрытым.
Мы имеем в виду потрясающее по дерзости убийство председателя Фонда госимущества Крыма А. С. Головизина.
А. Головизин - в прошлом сильный, очень авторитетный хозяйственник, затем высокопоставленный чиновник, в свое время организовывавший предвыборную кампанию Л. Кучмы в Крыму.
Утром 16 мая 1997 года его нашли на лестничной площадке своего дома, еще живого, с несколькими ранениями в голову и грудь. Киллеры вывели из строя единственный лифт в точечной многоэтажке и подкараулили "клиента", как обычно рано отправляющегося на работу, на лестнице.
По дороге в больницу А. Головизин скончался.
Следствие пока что так и не вышло на исполнителей и заказчиков этого преступления, однако в прессу все же просочилось несколько версий.
По одной из них, Головизин погиб потому, что Фонд госимущества выявил ряд арбитражных дел, касательно хода приватизации, "довольно неприглядного характера"; по другой - причиной его смерти стало то, что Головизин настаивал на необходимости расторжения условий договора аренды недвижимости со стороны Фонда госимущества, если арендаторы допускали какие-либо нарушения.
В любом случае, за смертью Головизина просматриваются какие-то весьма крупные злоупотребления в сфере приватизации, которые допускались на протяжении нескольких лет.
Головизин был ко времени расстрела самой крупной по масштабу жертвой; его убийство означало совершенно неприкрытый, даже демонстративный вызов государству и предупреждение всякому, кто посягнет на самые большие ценности, на "черный" передел крымской недвижимости.
Самой крупной, но, увы, далеко не последней.
И не первой...
НЕТ МИРА ПОД ОЛИВАМИ, ИЛИ АРИФМЕТИКА ДЕЛЕЖА
Во многом ожесточенные войны криминальных группировок во второй половине девяностых были связаны именно с идущей приватизацией.
Милицейские чины хватались за голову: не было недели, чтобы спецподразделения не проводили настоящие облавы на бандитских "малинах", не изымали десятки, а то и сотни единиц оружия и боеприпасов, не задерживали, как утверждалось в официальных сводках, авторитетов, - однако на следующий день вновь раздавалась стрельба или взрывы, и правоохранительные органы были бессильны что-либо с этим поделать.
По судам практически не проходило ни одного дела, связанного с организованной преступностью: бандиты уже давно отработали целую систему "отмазки" своих людей от тюрьмы; если в милицейские сети кто-то и попадал, то это была исключительно мелкая рыбешка, исполнители, рядовые бойцы, но не бригадиры и, тем более, не заказчики.
Против милицейских наездов авторитеты боролись не только традиционными для себя, но и вполне легальными, так сказать, "демократическими" методами.
Когда в 1996 году был убит начальник отдела по борьбе с организованной преступностью полковник Н. Зверев, спецподразделения произвели обыски в офисах и домах целого ряда авторитетных симферопольских депутатов: Воронкова, Крюкова, Гончаренко и других.
После этого несколько крымских газет поместили на своих страницах репортажи о специальной прессконференции, собранной возмущенными "противоправными действиями работников милиции" депутатами, которые выказывали благородное негодование по поводу грубости и некорректности милиционеров. Репортаж о пресс-конференции был показан также по местному телевидению...
Кстати, к вопросу о профессионализме. Убийство высокопоставленного милицейского чина было тщательно обставлено как чисто случайное, совершенное чуть ли не уличными хулиганами, не имеющими ну никакого отношения к тем, кому действительно мешал работать и всерьез собирался помешать пребывать на свободе полковник Н. Зверев.
Детективам пришлось приложить немало усилий, чтобы весной 1998 года было впервые сказано, что в расследовании наметились существенные сдвиги и есть все доказательства предварительного сговора и подготовки, имеются и основания говорить о заказном убийстве. После первой передачи в суд дело возвращено на доследование. Пока что следствие продолжается, но вполне вероятно, что ко времени выхода этой книги еще одна темная страница крымской истории будет прочтена...
Начальник крымской милиции генерал Геннадий Москаль в нашумевшем интервью весной этого года (даже не просто "нашумевшем", а где-то даже сенсационном, потому что вслух и с самой ответственной трибуны было сказано то, о чем говорилось вполголоса и в кругу доверенных людей) сообщил, что в Крыму долгое время существовала "большая группа людей", которая решала, кого нужно убрать, кого сделать депутатом, кого выдвинуть на тот или иной пост и т.д.
Имена не назывались; но логично предположить, что это был довольно обширный и конечно "закрытый" клуб высших крымских авторитетов, влиятельных политиков и всевластных чиновников, распоряжавшихся не только судьбами и жизнью отдельных людей, но и инвестиционными потоками, немалыми бюджетными средствами, обдумывавших большие экономические проекты.
В 1997 году еще ничто не предвещало того, что у этой группы все же начнутся серьезные неприятности.
Камнем преткновения на этот раз оказалась Ялта.
В курортной жемчужине Крыма сосредоточена богатейшая инфраструктура в виде недвижимости: санаториев, домов отдыха и т.д. Летом в сезон в Ялте вращались огромные деньги, и это обстоятельство всегда вызывало повышенный интерес криминальных структур.
Чтобы оценить действительный оборот Большой Ялты, можно прибегнуть к несложной арифметике. За средний сезон здесь бывает от 2 до 3 миллионов человек, большая часть из них отдыхает, лечится и развлекается свыше двух недель. В зависимости от класса отдыха, затраты составляют от десяти до ста пятидесяти долларов в сутки.
Кроме основной оплаты, мало кому удается оставить меньше ста долларов за обычные курортные радости: морские прогулки, экскурсии, дегустации вин и просто выпивки, игры, цветы, мороженое, шашлыки и т.п. Умножили и сложили - ну что, есть что делить?
Кстати, не забудьте приплюсовать к этим сотням миллионов "легальных" баксов невысчитываемое точно, но наверняка не маленькое количество "черных" денег - гонорар проституток и сутенеров, проигрыш в казино, у шулеров и в автоматах, доходы бутлегеров, пушеров и контрабандистов...
И все это - не разово, а каждый сезон...
Даже самые примитивные бандиты понимали, что проникновение на ЮБК важнейшая задача.
Проникновение осуществлялось на разных уровнях, в зависимости от делового размаха преступных группировок, их боевой, финансовой и юридической обеспеченности. Начиналось традиционно, с мелкого рэкета, сутенерства, торговли "травкой", затем рэкет становился покрупнее, так что практически все сферы обслуживания были обложены "черным налогом", начиная с частных извозчиков на вокзале и заканчивая бабками, торгующими семечками и жареными орешками.
Первая серьезная война между "Русью" (будущие "башмаки") и "Сейлемом" происходила, как вы помните, именно за курортную зону, за подчинение местных группировок и продвижение собственных бригад.
После того, как империя "башмаков" зашаталась и начала распадаться, власть на побережье начала сосредоточиваться у ребят "с маслом в голове".
Результаты и, косвенно, показатель степени проникновения не замедлили проявиться: очень грамотно, без излишнего шума, с помощью чиновников, заставили раскошелиться и государство, отведя в свои карманы ручейки всяких там курортных налогов, оплаты пляжей и прочее.
Существенно? Еще как! Недавно в прессе приводился сравнительный анализ: оказывается, в 1997 году менее посещаемая и, естественно, со значительно меньшим реальным оборотом Евпатория, бывшая "всесоюзная детская здравница", приносила в бюджет чуть ли не вдвое больше, чем "жемчужина Крыма"!
Но самое главное богатство, большую недвижимость, санатории, турбазы и дома отдыха, построенные за последние сто лет усилиями целой огромной страны, еще предстояло поделить.
Юридическая база приватизации весьма неоднозначна, принципы и нормы менялись неоднократно и, пусть это будет нашим прогнозом, еще будут меняться.
В самом деле, как-то естественно разделить заводы по территориальному признаку, разделить даже армейское имущество или, скажем, флот; но санатории строились в Крыму не потому, что так удобнее или выгоднее, а потому, что природные условия ЮБК уникальны, неповторимы, на всем земном шаре подобные места можно по пальцам пересчитать, а на "одной шестой суши" - и тем более. И вдруг все передать в вечное владение тех, кто всего-то навсего имел счастье вовремя оказаться прописанным в Крыму и с суммою, достаточной для приобретения пакета акций...
Достаточно долго официальная "большая приватизация" не производилась; тем не менее это, возможно, было на руку преступным формированиям: они "делили" все заранее, обрабатывая администрацию и персонал, и при этом не затрачивали серьезных денег, необходимых для приобретения больших пакетов даже искусственно "заваленных", удешевленных акций.
Настоящей приватизации еще не было, а Ялту уже делили и переделивали - специфическими средствами.
Итак, после ослабления "башмаков", долгое время единолично державших львиную долю доходов с Южного Берега (как "башмаки" в свое время "брали" побережье, можно живописать много, вспоминая, например, в каких райских заповедных уголках находили обезображенные трупы; но практика эта, полагаем, общеизвестна), произошел передел сфер влияния, и в качестве главного патрона территории выступил "Сейлем".
В течение нескольких лет в Ялте произошла большая ротация в структурах местной исполнительной власти: свои посты оставили многие исполкомовские чиновники, кто добровольно, как, например, мэр Ялты Николай Дискин (в интервью после отставки он сказал, что не может больше выдерживать давление), кто - не совсем, а кому вместе с креслом пришлось расстаться и с жизнью.
Постепенно основные рычаги местной власти оказались в руках все той же Партии экономического возрождения, получившей, таким образом, ключевые позиции перед началом приватизации санаторно-курортного комплекса, которая должна была вот-вот стартовать.
Кажется, все было продумано и подготовлено, нужные люди расставлены по стратегическим точкам, неугодные устранены или запуганы, предварительные договоры заключены и даже авансы выплачены.
Прежние "потенциальные хозяева", те, кто готовил позиции, чтобы сразу же по команде перехватить санатории, пансионаты и просто участки драгоценного побережья, были весьма недальновидны. Их стратегического предвидения хватало только на то, чтобы "заваливать" курортный комплекс, занижать цену объектов на момент приватизации, чтобы, как это принято у временщиков, купить подешевле и перепродать подороже.
(Не исключено, что шумные статьи о бедах, дороговизне и непрестижности отдыха на ЮБК, появлявшиеся с постоянством весеннего обострения шизофрении в столичной прессе, были инспирированы не только и не столько турфирмами, ориентированными на дальнее зарубежье, но и крымскими бандитами, "заинтересованными" в убыточности уникального комплекса.)
Последующие потенциальные хозяева, "Сейлем - ПЭВ, начали смутно понимать, что прямая "экономия" обернется колоссальными потерями: маршруты туризма и отдыха в одночасье не восстанавливаются, и завершение передела не станет командой для поворота потоков отдыхающих. Потребуются годы и деньги, намного большие, чем "сэкономленные", для восстановления прошлого положения. И вот в последние два года курортный комплекс стал возрождаться - насколько это возможно в удушающих объятиях мафии.
Однако новые хозяева Южного Берега не учли еще одного, и главного в своей судьбе: на столь крупный кусок имелись и другие претенденты.
Это была влиятельная группа крымских политиков и бизнесменов, тесно связанная с высшими эшелонами государственной власти Украины.
А Киев, разумеется, не собирался так просто уступать кому-то неисчерпаемый кладезь, совершенно искренне рассматриваемый как свое достояние.
Журналисты связывали интересы этой группы с именами Анатолия Франчука, премьер-министра правительства Крыма и одновременно свата президента Украины Леонида Кучмы, и сына Франчука Игоря - депутата Верховной Рады Украины и зятя президента.
Последние давно вынашивали план превращения Большой Ялты в свободную экономическую зону, контроль над которой, конечно, рассчитывали осуществлять сами.
С нарастающим недовольством, если не с раздражением смотрели они на активность пэвковских структур на Южнобережье.
К конкуренции примешивалась и личная неприязнь между Франчуками и Шевьевым. Последний в свое время инициировал первое смещение старшего Франчука с поста премьера, и ни последующие примирительные шаги, ни прежнее долговременное сотрудничество, ни "деловые беседы" с Воронком, о которых рассказывал генерал Кириченко, так и не смогли загладить трещину.
СНОВА СЕРИЯ ПОКУШЕНИЙ И ПРОЧИХ НАКАЗАНИЙ
Уже осенью 1997 года стало ясно, что ситуация начала накаляться.
В начале октября было совершено покушение на заместителя министра курортов и туризма Автономной Республики Крыма Дмитрия Гольдича.
Гольдич, который успел проработать на этом посту всего две недели, был убит, когда выходил из квартиры бывшего вице-премьера правительства Крыма Андрея Сенченко, с которым его связывала дружба и деловые интересы.
После гибели Гольдича Сенченко, имя которого неоднократно мелькало в связке ПЭВ - Сейлем", исчез. Впоследствии он оказался в Москве, откуда по телефону дал несколько интервью, в которых обвинил неких "влиятельных крымских политиков, опирающихся на правоохранительные структуры Украины и имеющих большие связи в высших эшелонах государственной власти", в убийстве Гольдича и организации покушения на него, Сенченко.
"Я могу, - говорил Сенченко журналисту, - с почти стопроцентной гарантией утверждать, что заказано мое убийство. Более того, я уверен, что Диму Гольдича убили по ошибке - на его месте должен был быть я".
Вскоре, ноябрьским вечером, в Симферопольскую больницу имени Семашко привезли с огнестрельным ранением ялтинского предпринимателя Лесникова. Ночью в палате, где лежал Лесников, раздался мощный взрыв.
Поскольку накануне кровать раненого была переставлена в глубь комнаты, он отделался лишь незначительными ссадинами, зато в результате взрыва погибла медсестра этой больницы. По данным следствия, она приняла от неизвестного передачу для Лесникова, невинный с виду пакет, но не передала его сразу, а задержалась на несколько минут в коридоре, о чем-то своем, о девичьем, разговаривала с санитаркой. Пакет, адская машина, взорвался, едва девятнадцатилетняя девушка переступила порог палаты.
Было ли связано это покушение с последующими событиями, неизвестно, однако тот факт, что для расследования этого дела в Ялту были стянуты значительные милицейские силы, говорит о большом внимании стражей порядка к этому заурядному преступлению.
