— Но взрыв... — неуверенно запротестовал Президент.

— Детонация торпедного боезапаса, — быстро отозвался Самохвалов. — Точнее — двигателей ракето торпед. Удар был такой силы, что торпеды сорвало с направляющих и произошел взрыв.

В технических вопросах Глава Государства разбирался слабо, и ему можно было предложить в качестве объяснения любую мало мальски правдоподобную теорию.

Президент тяжело вздохнул.

— Работайте дальше. И направьте министру обороны подробный рапорт. Пусть готовит запрос, я подпишу...

У Самохвалова и Зотова отлегло от сердца. Верховный Главнокомандующий купился на изящно завуалированную ложь, и теперь оставалось только подождать, когда эта ложь обрастет мясом в виде многих десятков опечатанных военной контрразведкой папок с грифом «секретно».

Глава Государства молча показал адмиралам, что они могут идти, и в одиночестве остался в кабинете мурманского мэра. Отвратительное настроение, в котором пребывал Президент с самой первой минуты пребывания на северной земле, сменилось на ощущение полной безысходности...

Рокотов постучал молотком в стену.

От базальтового монолита откололось несколько серо черных крупинок, и по пещере прокатилось негромкое эхо.

Озеро оказалось намного меньше, чем описал Беноев. Около ста пятидесяти метров в длину и ста в ширину. Глубину водоема измерить было затруднительно, но биолог предположил, что она не превышает сорока метров. Совсем рядом с коридором в карстовой полости пещеры располагалась ровная площадка, заканчивающаяся деревянным причалом, который тянулся параллельно берегу. На площадке были свалены пустые коробки и обрывки промасленной бумаги.

Пещера освещалась гирляндой пятисотсвечовых ламп, висящих по всей окружности, и четырьмя прожекторами, установленными в непосредственной близости от деревянного настила.

Влад отошел от стены, положил молоток на подобие верстака, сбитого из неструганых досок, и уселся на камень у кромки воды.

— Твое мнение? — спросил Кузьмич.

— Стены крепкие, — биолог закурил. — Это и плюс, и минус...

— Почему?

— Обвалиться то они не обвалятся, если мы подорвем парочку гранат, но боюсь, что сами оглохнем. Так что с «гээмками» тут не поработаешь.

Пышкин посмотрел вверх.

— Тогда что делать?

— Надо думать. Подводный капкан нам не соорудить, это факт... Так что придется, видимо, оставаться. И пытаться зафигачить лодку нетрадиционными способами.

— Ты уверен, что чичик сказал правду?

— Погляди вокруг и ответь, для чего тут все построено, если не для приема грузов с субмарины?

— Я не о том. — Кузьмич подпер кулаком щетинистый подбородок. — Ты убежден, что лодка прибудет завтра?

— Ему нет смысла так врать, — Рокотов потянулся. — Он прекрасно понимает, что игра проиграна. Соври он хоть в мелочи, тут же получит пулю. А так есть призрачный шанс на то, что его оставят в живых.

— Насколько я понимаю, этого шанса у него на самом деле нет.

— Естественно. В любом случае до вечера ни он, ни второй не доживут...

— Бр р р, — Анатолий передернул плечами. — Одно дело — в бою, другое — вот так вот...

— Не переживай, я никого расстреливать пленных не заставлю, — грустно изрек Владислав. — Поступим гуманно — укольчик сверхдозы героина. Тут его в избытке.

— Все равно неприятно...

— Согласен. Но что делать? К тому же, за те преступления, которые он совершил, ему полагается быть сваренным живьем в масле. Сходи на площадь и посмотри, какие кассеты валяются возле местного клуба. Они ж, суки, все казни на пленку снимали...

— Да знаю я! — Кузьмин стиснул зубы. — Просто я бы так не смог.

— Думаешь, мне это нравится? — хмыкнул Рокотов. — Да нет, я такой же, как все... С одним отличием. Я ставлю вопросы эффективности выше абстрактных прав человека. Иначе никак. Кто то должен взять на себя ответственность и принять волевое решение.

— А ты в Бога веришь? — неожиданно спросил Пышкин.

— Ну, брат, ты загнул! Конечно, да. Не верят только полные дебилы... А что касается твоего невысказанного вопроса о соответствии моего поведения Божьим заповедям, так с точки зрения теологической диалектики тут все просто. Мы являемся мечом Господним и наказываем тех, кого следует наказать. Ведь сам Творец не станет гасить бандитов и убийц, он выбирает для этого исполнителей на грешной земле. Главное — не подменять благородные цели корыстными. Как говорил товарищ Джабраилов в «Кавказской пленнице»: «А ты нэ путай свою шерсть с государственной!»... И тогда все получится.

— Тебя на мякине не проведешь, — Кузьмич покачал головой.

— А то! Поэтому, — наставительно заявил Влад, — не ты командир, а я. Ладно, отдохнули, пофилософствовали, пора и делами заняться. Пошли к ребятам...

Эмиссар Всепланетного Еврейского Конгресса, одновременно представляющий в России интересы концернов «Бритиш Петролеум», «Дюпон» и «Дженерал Дайнемикс», с изрядным презрением осмотрел испуганных Индюшанского с Аграновским.

Медиа магнат и его «правая рука» выглядели довольно жалко.

Глава холдинга весь покрылся мелкими капельками пота, его заместитель, не переставая сморкался, ерзал в кресле и крутил в пальцах авторучку.

— Я не понимаю, что вы хотите от меня, — в десятый раз скрипнул эмиссар ВЕКа.

— Ну как же! — с Аграновского чуть не слетели очки. — Надо что то делать! Это же форменное безобразие, наезд на свободные средства массовой информации! Государство пытается подмять под себя единственный канал, который не пляшет под дудку коммуно фашизма!

— Я бы не стал говорить так категорично, — вмешался Индюшанский. — Но все идет к тому, что мы потеряем контрольный пакет акций. Как потеряли главного раввина, позволив Березинскому протолкнуть на эту должность своего протеже...

— У Березинского не меньше проблем, чем у вас, — не согласился эмиссар.

— Зато у него не отбирают имущество! — взвизгнул Аграновский. — Его проблемы надуманные, а у нас реальные! Вы поймите, мы не сможем нормально исполнять наши договоренности, если лишимся влияния на канал!

— Надеюсь, до этого не дойдет...

— От ваших надежд нам не легче, — буркнул Индюшанский.

— Но уголовное дело в отношении вас, насколько мне известно, закрыто, — возразил эмиссар. — Так что спокойно решайте вопросы в арбитражном суде.

— Ошибаетесь! — разозлился медиа магнат. — Дело не закрыто, а приостановлено! Я уже разговаривал с Зозулей. Так он намекает, чтобы я не обольщался. Расследование снова возобновят, если мы не пойдем на их условия!

— Какие условия?

— Передачу сорока девяти процентов акций в доверительное управление государству. А Зозуля с Рыбниковым еще свою долю хотят. По пять миллионов на рыло! Как откат от сделки...

Эмиссар Ицхака Гаона поджал губы и моргнул.

Эти русские опять создали патовую ситуацию, в которой нет нормального, удовлетворяющего все стороны решения. Вместо обсуждения и снятия противоречий и медиа холдинг, и государственные служащие пошли по пути наибольшего сопротивления, начали масштабные военные действия, вмешали в спор Генеральную прокуратуру, собрали горы компромата, выплеснули по ушату грязи и теперь не знают, как из этого бурлящего котла выбраться.

Все как по нотам.

С момента первого серьезного конфликта независимого телеканала с властью, который произошел почти два года назад, ничего в методике не изменилось. Количество не перешло в качество, все остались на прежних непримиримых позициях. Сменился премьер министр, сменился Президент, а Индюшанский продолжает гасить Зозулю, при этом не выходя из числа соучредителей многих фирм толстомордого министра. Тот, в свою очередь, использует должностные возможности, чтобы побольше нагадить медиа магнату и отобрать у него нажитое имущество. Еще и своего заместителя Рыбникова подключил, известного всей стране фигуранта по десятку уголовных дел о коррупции, еле еле избежавшего обвинительного приговора. И то в связи с амнистией.

— Это грабеж! — забубнил Аграновский. — Пять миллионов! И больше половины акций! Так мы потеряем не только телеканал, но и все остальное.

— Вы же предложили создать независимый совет управления акциями, — вспомнил эмиссар ВЕКа. — Так в чем же дело?

— Нас не устраивает его состав, — объяснил Индюшанский.

— Вы же сами составляли список! — удивился подручный Гаона.

— А теперь не устраивает!

— Там не те люди, — подтвердил Аграновский.

— Но позвольте...

— Нет, это вы позвольте! — владелец медиа холдинга выставил вперед пухлую ладошку. — Мы выполняли наши договоренности, теперь нам требуется помощь!

— Какого рода?

— Надо надавить на нашего Президента.

— И как вы себе это представляете?

— Через западные СМИ, — подсказал Аграновский.

Эмиссар потеребил кончик носа.

— Это ничего не даст. Когда вы сидели в камере, ваш Президент заявил, что не вмешивается в дела прокуратуры. То же самое произойдет и сейчас.

— Пусть тогда ему позвонят Клинтон или Ширак, — пожал плечами Индюшанский.

— Другого предложения у вас нет?

— Нет.

— Это нереально...

— Тогда мы не станем держать в тайне наши договоренности, — с угрозой в голосе высказался Аграновский. — И дадим в эфир все материалы по Косову и Чечне, которые лежат в запасниках. А там есть много интересных кадров.

— Например, — эмиссар ВЕКа бросил взгляд на обнаглевшего очкарика.

— Записи подготовки боевиков израильскими инструкторами.

— Вы блефуете. Таких записей не существует. Израильтяне никогда не готовили террористов...

— Посмотрим...

— Можно даже не смотреть, — эмиссару стало смешно, что Аграновский попытался взять его, как говорят в России, «на дешевый понт». — Если бы вы сказали об американцах или англичанах, то я бы еще поверил. Но израильтяне — нет. Такая пленка лишь вызовет скандал между дипломатическими ведомствами и закроет вам дорогу в цивилизованное общество. Не стоит демонстрировать столь откровенные фальшивки.

Индюшанский кинул злобный взгляд на своего недалекого заместителя и насупился. Им ясно давали понять, что на Западе поддержки искать не стоит. Иностранные спонсоры холдинга были заинтересованы в том, чтобы телеканал проводил их политику, а не цеплялся с государством и не мешал им получать прибыль.

— Хорошо, — медиа магнат взял себя в руки. — Мы готовы выслушать вашу оценку происходящего и принять ваши советы...

Казаки и бывшие рабы загалдели, перебивая друг друга.

— Я остаюсь!

— Влад, ты чо, сдурел?

— Куда идти?

— Да на фиг это дело!

— Финиш, блин!

— А кто потащит раненых?

— Не, я точно никуда не пойду!

Рокотов поднял руку, призывая собравшихся к спокойствию.

— Значит, так. О демократии и возможности выбора делегатов забудьте. Наш поход еще не окончен, и я продолжаю оставаться единственным командиром. Надеюсь, не забыли, что каждый из вас обещал признавать принцип единоначалия? — Биолог обвел взглядом притихших бойцов. — То то... Далее. Ослаблять отходящий отряд мы не можем. Поэтому Никита и Миша идут однозначно. Как и все без исключения экс заложники... Кто то должен будет нести Дениса и Семена. Двое носилок в две смены — восемь человек... С Мишей уходит Митя, с Егором — Ираклий. Отец Владимир и его коллега, а равно — Жора, не могут считаться полноценными боевыми единицами. Соответственно, тут им делать нечего... Как и остальным освобожденным. По причинам зело прозаическим, главная из которых — отсутствие физических сил... Магомед, сиди смирно!

Воспитанный в традициях уважения старших ингушский юноша быстро захлопнул рот. Спорить с Рокотовым он не посмел, хотя его горячая кровь мгновенно вскипела от того, что ему было отказано в возможности остаться и принять бой.

— Не надо думать, что обратный путь легче, чем была дорога сюда, — после секундной паузы продолжил Владислав. — Нам важен любой этап операции. Просто одни занимаются одним делом, другие — другим. Вот и все... Хочу напомнить гражданам казакам, что нашей задачей было освобождение Мити, Ираклия и его товарищей по несчастью и доставка их целыми и невредимыми в безопасное место. Эта задача выполнена? Только наполовину... Так что митинг считается закрытым. Обсуждать нечего. Со мной остаются Кузьмич, отец Арсений, Вася, Гоги, Данила и Виталик. Остальные после проведения несложных работ отправляются в обратный путь...

— Каких работ? — прогудел Веселовский.

— Надо кое что доставить поближе ко входу в пещеру, — объяснил биолог.

— Понятно, — Миша Чубаров встал. — Так, мужики. Влад прав, хорош дурью маяться. Толпой здесь действительно делать нечего. Давай, командир, ставь задачи...

— А поручения будут простыми, — Рокотов оглянулся на раскинувшийся за его спиной полуразрушенный аул. — Подогнать один из бензовозов с солярой, подтащить пару дизель генераторов, привезти катушку кабеля и отгрузить со склада у скорняжной мастерской всю соль, которую вы найдете. А мы с Виталиком и Толей пошли разбираться с оружием... Да, еще! Не забудьте пару тачек или тележек. И не надо перенапрягаться. Пикапов и джипов тут в избытке, так что все грузы возите на них...

Янут опустился на корточки рядом с Рокотовым, рисующим на листе бумаге замысловатые схемы, и заглянул биологу через плечо.

— Соль привезли...

— Отлично! — Влад отвлекся от работы и указал пальцем на площадку возле пирса. — Сюда затаскивайте. Кабель протянули?

— Как ты и говорил, в четыре нитки.

— Добро. Теперь найди мне пяток листов кровельного железа, причем новых и некрашеных. Кроме этого — отпили четыре деревянных бруска по полтора метра длиной. Подбери толщиной сантиметров в десять, не больше. Я видел тут недалеко сваленные стройматериалы, там должно быть...

— Ясно. — Виталий отошел.

Владислав вернулся к своим расчетам и замурлыкал себе под нос какой то непонятный мотивчик.

— И что это будет? — Рудометов наконец скрепил вместе два железных листа и два деревянных бруска, обмотав их пеньковой веревкой.

— Гоги, ты кипятильник из бритвенных лезвий и спичек никогда не делал? — вопросом на вопрос отреагировал Рокотов.

— Опа! — удивился снайпер. — Я так и подумал, но решил, что сошел с ума.

— Ничего подобного. Это и есть кипятильник. Только большой...

Отец Арсений, Кузьмич и Лукашевич заволокли на каменистую гряду, возвышающуюся над кромкой воды, очередной крупнокалиберный пулемет и принялись крепить его на треноге.

— Мешки с песком не забудьте, — напомнил Влад.

— Песок щас подвезут. — Пышкин присел на огромный валун и расстегнул куртку.

Биолог закрепил в отверстиях металлических листов оголенные концы кабеля, поставил между ними деревянную распорку, перетянул куском капронового шнура и пламенем зажигалки оплавил узлы.

— Всё, стоит намертво. Взяли с двух сторон и потащили в конец причала...

Конструкция без всплеска ушла в воду. Рокотов стравил метров семь кабеля и обвязал его о выступающее бревно, служившее кнехтом для швартовки подводной лодки.

— Готово. Давай, Гоги, топай к генератору и врубай ток.

Рудометов задумчиво посмотрел на темную поверхность озера, в котором отражались огоньки ламп, и почесал затылок.

— Слушай, Влад... А что, если врезать напряжением?

— Просто опустить провода в воду и дать ток?

— Ага...

— Может не сработать. Лодки обычно неплохо изолируют. Да и коротнёт... Только генератор сожжем. Мы на секундный эффект рассчитывать не можем, нам надо их сбить с толку минимум на полминуты.

— Черт...

— Не переживай. Наш способ как раз и должен это обеспечить.

— А времени хватит для нагрева?

— В четыре кипятильника, почти двадцать часов, — прикинул Рокотов. — Тут объем примерно триста тысяч кубометров... Что то мы сделаем. Про соль не забудь... Я думаю, получится. По крайней мере у нас будет шанс.

— Хотелось бы...

Из коридора вышел Егор Туманишвили, катящий перед собой тележку с тремя мешками песка.

Балансирующий на краю наспех сбитого из четырех бревен плота Миша Чубаров стравил веревку. Привязанный к импровизированному глубиномеру груз опустился на дно подземного озера. Казак подпустил еще пару метров троса, убедился, что кусок железной арматуры не скатывается ни в какую подводную расщелину, и дал отмашку Веселовскому, исполнявшему роль кормчего.

Алексей пошуровал обломком доски, и плот медленно отплыл назад.

Веревка натянулась.

— Хорош, — сказал Чубаров.

Веселовский сделал несколько гребков доской и остановил движение плота.

Михаил перехватил веревку поудобнее, отрезал лишний кусок, завязал на конце узел, лег грудью на край бревна и принялся вытягивать со дна груз.

На берегу их уже ждал Рокотов с рулеткой в руках.

Арматурину отвязали и отбросили в сторону, а мокрую веревку растянули вдоль берега и измерили. Получилось тридцать четыре метра.

— Грубо говоря — сорок, — подытожил Влад. — Как я примерно и предполагал...

— Еще отсюда метров двадцать пять, — копающийся во внутренностях маленькой динамо машины Кузьмич поднял голову. — И по бережку накинь десяток.

— В общей сложности семьдесят пять, — кивнул биолог. — С запасом берем сто. Толя, как у тебя дела?

— Нормально. — Пышкин вытер руки о валяющуюся возле электроприбора тряпку. — Аппарат рабочий.

— Надо на всякий пожарный аккумулятор поставить, — предложил Янут. — «Крокодилы» накинул — и все дела...

— Дельная мысль, — согласился Рокотов.

— Пошли со мной, — Виталий повернулся к Славину младшему. — Батарею притащим....

Владислав уселся рядом с Филоновым и Рудометовым, забивающим гвоздями крышку плоского ящика. Одна доска из боковой стенки была выломана, и изнутри торчал пучок проводов с оголенными концами.

— Как изолировать будем? — поинтересовался биолог.

— Шпатлевкой. — Никита показал молотком на картонную коробку и вернулся к работе. — Замажем по быстрому, сверху полиэтилен намотаем. Нам полная изоляция ни к чему, все равно долго заряды в воде не пробудут. Можно обойтись и без этого...

— На всякий случай надо. — Рокотов покрутил в руке пассатижи.

— Мы сами себя не угробим? — озабоченно спросил отец Арсений.

— Не а. — Влад положил инструмент на место. — Два снаряда, по восемь кило тротила в каждом, глубина тридцать пять метров. Вот, батюшка, и посчитайте, какова сила гидродинамического удара... По ушам, само собой, врежет. Но акустика тут не очень, звуковую волну сразу разобьет на составляющие. Так что опасаться нечего. Главное — чтобы лодочку как следует тряхнуло.

— За это я спокоен, — довольно проворчал Филонов. — Так тряхнет, что кишки наизнанку повылазят...

— Интересно, а откуда они все таки явятся? — Рудометов привстал, распрямляя затекшие ноги, и расправил плечи.

— Думаю, оттуда, — Рокотов посмотрел влево, на плавно спускающийся свод пещеры. — Если судить по отложениям на стенах, поток здесь идет с юго запада на северо восток.

— Течение почти нулевое. — Никита забил последний гвоздь и сел на камень.

— Это только так кажется. — Влад присел рядом с экс браконьером. — Вероятнее всего, мы имеем дело с разделяющимся потоком. На глубине десяти пятнадцати метров спокойный слой заканчивается.

— А почему слои не смешиваются? — заинтересовался священник.

— Местное чудо, — серьезно сказал Рокотов. — Ладно, шучу... Наверное, из за разницы температур. Наверху — плюс семь восемь, у дна — градуса четыре. В принципе, ничего особенного. Как термоклин в океане. Вода вообще то является самой загадочной жидкостью на Земле... Вроде элементарное вещество, два атома водорода и один кислород, а ведет себя непонятно. При охлаждении расширяется, при нагреве не разлагается на составляющие, универсальный растворитель... Одним словом — неисповедимы пути Господни...

Отец Арсений задумчиво потеребил бороду.

Владислав похлопал Мишу по плечу.

— Все, братан, время...

Чубаров поправил висящий на плече автомат, оглядел взбирающуюся в гору цепочку казаков и удрученно вздохнул.

— Кто то должен доставить людей домой и обеспечить им безопасность, — Рокотов ответил на невысказанный вопрос. — Я понимаю, что у тебя такое чувство, будто ты нас тут бросаешь.

— Не без этого...

— Мы справимся. Сейчас то, что ты делаешь, важнее.

— Хотелось бы верить, — Михаил уставился в землю.

— Так оно и есть, — биолог развел руками. — Каждый исполняет свою часть работы.

— Да понимаю я...

— Вот и не раскисай! Мы дня через четыре вернемся. Максимум — через пять, — Рокотов оглянулся на темный аул. — Кстати, я так и не понял, Леша что нибудь нашел в деревне? А то отвлекся и не проследил.

— Нашел, — буркнул Чубаров. — Почти поллимона бакинских...

— Не фальшивые?

— Нет...

— Вот и хорошо! Будет на что отметить удачное возвращение... Так, давай, топай. Вон, ребята уже хребет перевалили.

Михаил в последний раз вздохнул, быстро пожал Владу руку и трусцой побежал по извилистой тропинке вдогонку уходящему в ночь отряду.