Путь мастера ЦИГУН. Подвижничество Великого Дао. История жизни учителя Ван Липина, отшельника в миру

//249//Как ни трудно людям в это поверить, в мире природы тоже хватает примеров выплавления мастерства Ледяного Неба. Оно часто встречается среди животных, не говоря уже о растениях. Все они путем регулирования температуры тела приспосабливаются к изменениям температуры воздуха и так поддерживают в себе жизнь.
Помнится, в одной статье рассказывалось, что на островах северной части Англии есть змея, которая с наступлением зимы превращается в твердый ледяной комок или в твердую прямую палку, застывает, как мертвая. Местные жители тащат таких змей домой и пользуются ими как ковриками или как палками. Но к началу весны температура повышается, лед тает, и эти «коврики» и «палки» снова одна за другой становятся мягкими и податливыми, как шелк, просыпаются от зимней спячки. возвращают себе прежний вид и уползают из домов обратно в Природу.
Обычно змеи в зимнее время спят под землей, английская же змея окостеневает. Получается, что ее тело, замерзая, не терпит ущерба. Почему она замерзает, но не умирает, и как может она восставать от спячки. В чем тут дело, пока не выяснено. Но это явление, по крайней мере, показывает, что в живых существах имеется жизненная сила, способная регулировать температуру и очень значительно приспосабливаться к изменениям окружающей среды. А может ли человек длительно сохраняться при замораживании, умирать и воскресать? Это не является невозможным, наука сейчас разрабатывает условия и технику, позволяющие сделать такой шаг, некоторые государства здесь уже продвинулись вперед.
Даосы идут другим путем. Они сидят среди льда и снега в позе лотоса день, второй и даже еще более долгое время. В позе лотоса человек всегда находится в состоянии бодрствования. Они все время контролируют себя, управляют собой. каждое мгновение отмечают мельчайшие изменения во внешней среде и внутри тела, чтобы поддерживать взаимосоответствие между ними. Толко усовершенствовавшись до определенной степени, можно заставить температуру тела повыситься вплоть до нормальной. «Разница» между температурой тела и температурой воздуха восполняется за счет другого вида энергии. Это другая граница приемов мастерства.
Человек следует образцу земли, земля следует образцу Неба, Небо следует образцу Дао, а Дао дает образец спонтанности.
Учитель велел Ван Липину сидеть на снегу восемь часов, а потом убрать //250//посыл, один за другим в определенном порядке открыть запечатанные каналы, меридианы и биологически активные точки и разогреть тело Истинным Огнем. Постепенно чувствительность кожи восстановилась, температура тела повысилась, и Ван Липин ощутил, как со всех сторон на него наваливается холодный воздух, будто он сидит в ледяном погребе.
Он открыл глаза. Вокруг него намело большой сугроб высотой по самые плечи, из него виднелась только его голова.
Учитель-Отец пришел с Дедом и Наставником Чистого Покоя, все они выразили одобрение. Наставник Чистого Покоя опять по-детски созорничал – повалил на Ван Липина большой ком снега. Ученик и Учитель резвились среди снежного моря, и далеко в пустынных горах отдавались звуки их веселого смеха.
Путники продолжили свое продвижение на север. Странствия по заснеженным горам приносили много радостей, но и опасных ситуаций порождали немало. Трудно было различить, что находится под ногами, и это требовало повышенной осторожности. Хотя Ван Липин родился и вырос на Северо-Востоке, в глуши Чанбайшаня он оказался впервые. Прокладывание пути опять, естественно, было делом Наставника Чистого Покоя.
«Юншэн, – серьезно начал Дед-Учитель, – если вдруг упадешь в снежную пропасть, лучше всего будет сидеть там спокойненько и совершенствоваться „лицом к стене“, пока мы не закончим странствия и не вернемся за тобой».
Ван Липин ответил невозмутимо: «Лучше-то лучше, да вот только снегу навалило, с птичьего полета следа не увидишь. Где же почтенные Учителя станут искать своего ученика? Тогда уж лучше им вернуться домой, отдохнуть хорошенько, а когда потеплеет, снег растает, потекут с гор реки, пусть Учителя на лодочке ждут внизу. Как увидят самую большую рыбу, пусть ее изловят, а ученик будет у нее в брюхе сидеть в позе лотоса!»
«Ну и ну!»—старики не могли удержаться от смеха.
В этот день, вскарабкавшись на гребень горы, они увидели на снегу крупные человеческие следы. Присмотревшись, Ван Липин поразился: неизвестный шел босиком!
Дед заметил следы еще раньше и сказал: «Видно, чем дольше живет, тем больше в нем духа!» Ван Липин не понял сказанного и вместе с Учителями двинулся по следам.
//251// Миновали гору, снег лежал глубочайший, прошли через лес и увидели на склоне горы старую сосну, которой было лет с тысячу. Ветви ее, согнутые снегом, образовали навес. А под навесом стояла бревенчатая хижина, простая и безыскусная, но на снегу она выглядела очень изысканно. Перед хижиной старик огромного роста в простой рубахе разгребал снег.
Человек Беспредельного Дао невольно продекламировал:
Под черной сосной
Приютилась избушка простая.
Глубоко в горах
Скрывается Истинный Муж.
Старик перед хижиной ответил тоже стихами:
Тысячи гор
Сотрясает свирепый вой,
Сотни зверей
задрожат от единого клича.
Ван Липин сразу насторожился: стихи-то ведь говорили о встрече с волками, случившейся много дней тому назад. Это было так давно и так далеко отсюда, за несколько сотен километров, а старик и вой слышал и о случившемся знал, наверняка это высокий мастер.
А старик уже спускался с горы им навстречу. Церемонно поклонившись, он сказал: «„Святые даосы пришли издалека, и бедный даос решил растопить немного снегу, чтобы путники могли смыть с себя дорожную пыль“. После обмена поклонами они вслед за босым стариком вошли в хижину.
Босоногий старик действительно был необычным человеком. Потомок знаменитого «Великого Чанбайшаньского Небожителя», сам себя называвший «Босоногим Даосом», он давно жил отшельником в глубине Чанбайшаня, и его мастерство было редкостным. В год их встречи «Босоногому Даосу» было Семьдесят семь лет, а сейчас ему девяносто семь. По правилам даосов Ван Липин и его тоже называет Дядей-Наставником.
Хижина была чрезвычайно простая, сложенная из нетесаных бревен, внутри почти никакой утвари, кроме длинного «стола», на который ставились вещи. Он тоже был из неструганых досок, ничем не покрыт, тут во всем было следование природе. Ни кровати, ни белья, только груда сена. «Босоногий Даос» разделил ее на несколько частей и предложил четырем «святым небожителям» занять на ней места. Угощение состояло из сухих диких фруктов. Уплетая их, Ван Липин не переставал восхищаться: «Как вкусно!»
«Босоногий Даос» спросил Человека Беспредельного Дао: «Зачем почтенный Учитель пришел сюда из-за тысячи ли, не убоявшись снега?»
Человек Беспредельного Дао сказал: «Несколько лет тому назад мы уже побывали в отрогах Чанбайшаня, прожили там некоторое время, чтобы воспитать преемника. Из-за смуты в Поднебесной пришлось отправиться в странствия с облаками, за три года обошли пол-Китая, а теперь вот возвращаемся обратно. Помня старую дружбу, пришли сюда повидаться».
«Благодарю почтенного Учителя, Ваш ученик поистине этого недостоин. Надеюсь, что почтенный Учитель и два старших брата дадут мне наставления».
Затем Человек Беспредельного Дао представил Босоногому преемника Ван Липина. Тот долго в него вглядывался и остался доволен.
Ван Липин начал понимать, что хотя Дед и Отцы-наставники жили от Босоногого Даоса за тысячи ли, их связывала старая дружба. Тут только и стали понятны слова, сказанные при виде следов.
Когда встречаются братья по Дао, им, конечно, есть о чем поговорить. Четверо стариков проговорили всю ночь напролет, и, сидя с ними рядом и слушая их, Ван Липин многому научился.
На другой день снег прекратился и небо прояснилось. Снег блестел на солнце серебром и все вокруг было ослепительно чисто.
Наставник Чистого Покоя с Босоногим Даосом занимались оттачиванием мастерства. Они выбрали снаружи местечко и уселись в позе лотоса на снегу. Благодаря выделяемой ими энергии снег вокруг них вскоре полностью растаял на расстоянии нескольких метров, показались зеленые горные камни, которые быстро высохли. Человек Беспредельного Дао с Нставником Чистой Пустоты спокойно это созерцали, а Ван Липин потихоньку ахал от удивления.
//253// Он даже не успел заметить, когда Наставник Чистого Покоя и Босоногий Даос оторвались от земли и зависли в воздухе в сидячем положении. Они оставались в воздухе около часа.
Ван Липин не мог удержать возгласов восхищения, однако же, видя, что Учитель-Отец работает с закрытыми глазами, кое-что замыслил. Дай-ка, я тоже покажу свой прием, думал он. И потихоньку убрал столб ци, на котором сидел Наставник Чистого Покоя. Тот не ожидал такого подвоха и с размаху шлепнулся на землю, как только не защищенное ци исчезло. Тут-то он сразу понял, в чем дело.
Ван Липин добился своего и теперь, опасаясь, что Учитель в ответ его подловит, быстренько бросился к нему просить прощения. Босоногий Даос понял его мотив и сказал: «У старшего брата мастерство необычное, а этот малец-ученик тоже не посрамил его школы, бедный даос сегодня получил урок». Все захохотали и Наставнику Чистого Покоя пришлось тут же Ван Липина простить. Ван Липин же, воспользовавшись случаем, попросил Учителя-Отца и Учителя-Дядю поучить его искусству подниматься в воздух в позе лотоса. Дяде это в ученике понравилось еще больше.
 
 
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ВОСКРЕСЕНИЕ ИЗ МЕРТВЫХ И НОВОЕ ВЫПЛАВЛЕНИЕ
Глава шестнадцатая
Взлет в третий мир
В начале 1970 года. как раз в то время, когда миллионы семей пытались как-то отвлечься от тягостной смуты, встречая традиционный Праздник Весны, Учителя с учеником через глубокие снега потихоньку вернулись на родину Ван Липина в Фушунь.
Быстро мелькает время, в странствиях с облаками незаметно прошли три весны и четыре осени. Человеку Беспредельного Дао минуло уже восемьдесят девять лет, Человек Дао Чистого Покоя и Человек Дао Чистой Пустоты тоже уже подходили к рубежу восьмидесятилетия. А заботливо воспитанный ими ученик Ван Липин стал стройным и высоким молодым человеком с благородным характером.
Чтобы передать Великое Дао следующим поколениям, трое стариков удалились от суетного мира и три с лишним года странствовали с учеником по горам и весям. Множество трудностей они преодолели с помощью даосского духа, во многих местах побывали и многому его научили. Тьма вещей этого мира прошла перед глазами Ван Липина , и он запечатлел в своем сердце всю изменчивость этого космоса.
Трижды сменялись весны и осени, были пройдены четыре тысячи километров. На пути странствий с облаками были и мостки над живописными потоками и поэтические картины. Но больше было голода, пота, крови. Иногда помногу дней не встречалось им на пути никакого жилья, приходилось //255// ночевать в пещерах, а червячка замаривать дикими ягодами и травами. Иногда до костей промачивали их проливные дожди, на дорогах была непролазная грязь, но это не мешало им идти вперед.
Все четверо были высокими мастерами, и все трудности этого бренного мира для них ничего особенного не представляли. Но все-таки они были людьми, созданными из плоти и крови, ощущения, которые причиняли им все эти страдания, тоже были настоящими. Возраст стариков был велик, но чтобы передать мастерство ученику, они должны были переносить все вместе с ним, а это поистине было нелегким делом.
Но они не думали о жизни и смерти, а заботились только о том, чтобы в течение ограниченного времени, отпущенного им для жизни, передавалось из поколения в поколение великое дело исследования тайн космоса и человеческой жизни, начатое патриархами, чтобы не было потерь и утечек, чтобы мудрость, завещанная им древними, пройдя через их руки, еще более развилась и катилась бы вперед, подобно волне.
Трудное и легкое, горькое и сладкое в материальном смысле были для них не важны, важными были духовный поиск и высокие устремления.
Ван Липин научился у стариков тому, что деяние важнее слова, а дух важнее, чем тренировка в приемах. Три года и тысячи километров дороги обогатили его огромными духовными приобретениями, которые обусловили его стремительный взлет.
Еще один замечательный результат был получен ими в этом странствии: в глуши гор они обнаружили одну драгоценную книгу, написанную самим Истинным Мужем Чистого Ян, Люй Дунбинем. Старики давно знали, что у патриарха было несколько сочинений, которые он не передал преемникам, уходя в высший мир, а спрятал в разных местах, в пещерах нескольких священных гор. Но их так и не нашли. А в этот раз в результате тщательных поисков одна из них была обнаружена. Старики так волновались, когда отыскали ее, как будто обрели несметное сокровище. Бороды у них дрожали, а глаза наполнились горячими слезами. Чувства их трудно было выразить словами. Бумага, на которой была написана книга, пришла в ветхость, при чтении нужно было осторожнейшим образом переворачивать страницы бамбуковой палочкой. Эту книгу они приводят в порядок и изучают до сих пор.
В день возвращения странников на сердце у матери Ван Липина было беспокойно. Она чувствовала, что ее второй сын должен вернуться, и, заранее выйдя за поселок, все вглядывалась из-под руки вдаль .И вот они возникли, наконец, из дорожной пыли. Три старых «доктора» по-прежнему на вид были крепкими и румяными, а сын так вырос, возмужал, похорошел! Она не могла сдержать радости, одной рукой обнимала его, а другой утирала слезы.
По дороге матушка Ван говорила без умолку, рассказывала, что вся семья вот уже несколько дней видит во сне. что они возвращаются, вот-вот должны появиться. И вот ведь чудо какое! У всех один и тот же сон, все твердили, что Липин вернется, и вот, и вправду нынче вернулся, подумать только, какие бывают чудеса в Поднебесной!
Все четверо, слушая матушку Ван сохраняли серьезную мину, а про себя посмеивались. Это ведь только им было понятно, а откуда матушке Ван было знать, что сын, так же, как и почтенные «доктора», обладает духовной силой и способами передавать вести во сне?
Напомним, что весной 1970 года классовая борьба в суетном мире по-прежнему кипела, как чайник на огне, но уже прошел «съезд представителей», борьба за власть вступила в новый этап. Население устало от непрерывной борьбы группировок, она все еще оказывала глубокое влияние на людей, но большинство уже относилось к ней не так серьезно, как прежде. Так что положение у нашей четверки было чуть получше, чем в начале «культурной революции».
Теперь, через три года, старики уже не были первыми мишенями «выметания вон», их уже оставили в покое. Кроме того, за три года их успели подзабыть. А они после возвращения стали жить еще более конспиративно. Днем по большей части скрывались в лесу и только вечером возвращались в старую хижину кузнеца, неся за спиной вязанки хвороста или дикие овощи. Многие даже не знали, что они опять там живут.
//257// А старикам нужен был среди этой смуты спокойный уголок, чтобы выполнить последнюю работу по обучению Ван Липина, чтобы он мог сделать еще один скачок вверх на дороге восхождения.
Для Ван Липина это был последний, девятый этап на пути изучения Дао, этап «омовения». Три жизни должен был он пройти, чтобы обрести «Юншэн», «Вечную Жизнь», о чем говорило его имя.
Три жизни – это жизнь рожденного матерью в Нижний из Трех Миров Ван Липина. Жизнь Ван Липина из Среднего из Трех Миров, которого зачали, выносили и «вновь родили» старики после его голодания и смерти. Потом он снова был зачат «Великой космической матерью» и только через несколько лет, выношенный и рожденный ею, взлетел в широкий безбрежный космос. В то время он был уже Ван Липином Высшего из Трех Миров , уже обретшим «вечную жизнь».
Омовение Неба и земли – это последнее мастерство Среднего из Трех Миров. Оно подразделяется на омовение в снадобье, омовение в веществе земли, омовение в веществе Неба и омовение без формы и без материи.
Нынешней ночью старики все уже приготовили, Человек Беспредельного Дао вынул Пилюлю Небожителей, передал ее Ван Липин и велел принять.
Ван Липин принимал пилюлю в третий раз. Каждый раз состав Пилюли отличался и цель приема была разная. Даосские Пилюли подразделяются на пять видов – Металла, Воды, Дерева, Огня и Почвы. Каждый вид составляется из разных веществ и должен пройти разное выплавление на огне, у готовых снадобий разный цвет и разное действие.
Получив Пилюлю из рук Учителя-Деда и приняв ее по всем правилам, Ван Липин тотчас же залез в заранее подготовленную большую глиняную корчагу и сел в позу лотоса. Корчага была наполнена горячей водой, температуру которой нужно было поддерживать на определенном уровне. Ему следовало пустить в ход все свое мастерство, чтобы сначала растворить Пилюлю, вместе с кровью и ци разослать ее по всему телу, а потом вывести наружу. Достигнув поверхности кожи, снадобье встречало горячую воду и тогда с поверхности кожи всплывало на поверхность воды, образуя кристаллические зерна. С ними выносились из тела все нечистые вещества.
Ван Липин неподвижно просидел в корчаге в медитации два дня и две ночи. Процесс распространения вещества Пилюли по телу и его вывода наружу //258// чрезвычайно болезнен. Чувства беспредельной радости, которое будто бы охватывает принявших Пилюлю бессмертия, если верить литературе, Ван Липин еще ни разу не испытал.
А старики, как и раньше, вели в это время тщательные наблюдения и вертелись, как белки в колесе. Температура воды в корчаге должна была поддерживаться довольно высокая. Нельзя было позволить водени переохладиться, ни перегреться. При переохлаждении поры сужаются и снадобье нельзя успешно вывести. А при перегреве можно кожу обжечь и нанести вред всему телу, совершенно разрушить уже наработанное мастерство. Учителя-Отцы возились около корчаги с регулированием температуры воды, Дед тоже все время подходил, засучивал рукава и пробовал воду, проверял, сколько всплыло вещества Пилюли.
В общем, один ученик занимал все внимание трех стариков..
Омовение снадобьем прошло очень хорошо, у Ван Липина появилось еще одно удивительное ощущение.
Однажды, сидя в медитации, он вдруг почувствовал, что в низу живота у него появился и плавно и равномерно запульсировал какой-то шарик. Ощущение напоминало ласковый весенний ветерок, что колышет белое облачко, в ясном небе. Мало-помалу эта пульсация , словно круги на воде, распространилась по всему телу, и 84 тысячи пор тела стали спонтанно раскрываться и закрываться в такт с нею. Поры стали похожи на вентиляционные трубы, по ним шло ци.
Ван Липин упивался ощущением комфорта. Он дышал не носом и ртом, а ощущал, что все тело, слитое в одно с окружающим космосом, Это целое раскрывалось и закрывалось вместе с ним, ритмично и легко пульсировало, было окружено многокрасочным сиянием, в котором человек парил.
Сознательным усилием Ван Липин закрывал поры всего тела и раскрывал пупок, который становился каналом входа и выхода воздуха. Внутренние органы в соответствии с этим сжимались и расслаблялись. Если пупок закрывался, то поры автоматически раскрывались. сами вдыхали и выдыхали. Это взаимодействие было чрезвычайно приятно, комфортность была совершенно несравнимой с дыханием через рот или нос.
//259// Дед-Учитель понял, что он выплавил истинное зародышевое дыхание. и чрезвычайно обрадовался.
Лао-цзы говорит: «Возвратись в состояние младенца». Наверняка именно это имеется в виду.
Патриарх Люй тоже говорил: «Прием ци не создает долгой жизни, для долгой жизни требуется сокрытие ци, зародыш завязывается из сокрытого ци, когда ци вдыхается утробой. Когда ци приходит в тело, это называется рождением. Когда шэнь уходит из формы, это называется смертью. Зная, что благодаря шэнь и ци можно продлевать жизнь, сохраняй пустоту и отсутствие, чтобы пестовать шэнь и ци. Когда шэнь в порядке, то и ци в порядке, когда уходит шэнь, уходит и ци. Хочешь жить долго –шэнь и ци должны помогать друг другу, ум не должен волноваться мыслями, чтобы не было ни прихода, ни ухода, ни входа, ни выхода, когда все в спонтанном постоянстве, когда все это старательно поддерживается, это истинный путь».
Учитель –Дед рассказывал Ван Липину: «Пупок» в теле человека занимает чрезвычайно важное место. Древние говорили: «Пупок для человека –все равно что Полярная звезда для Неба. Поэтому называется „Небесной Осью“, а еще называется „Пнем духа шэнь“. Биологически активная точка, через которую проходят шэнь и ци, это корень сохранения жизни, драгоценность. возвращающая внешнюю пустоту в Ян. Пупок соединен с Пятью Органами. Когда пупок открыт, пять органов могут прямо общаться с материнским зародышем Неба и земли, это начало возвращения человека к прежнему Небу, поэтому нужно внимательно следить за его функционированием.
Используя приемы, которым обучил его Дед, Ван Липин тщательно совершенствовался в выплавлении, сосредоточиваясь на доведении ци до пределов мягкости, на плавности и ровности дыхания, чтобы было незаметно , дышится или не дышится, есть дыхание или его нет.. Долгие упражнения приводят к тому, что обретается постоянство и Истинное Дыхание поддерживается вечно.
В это время на землю уже вернулась весна, все живое возрождалось, лопались почки на деревьях, зазеленели поля.
Ласковые лучи солнца, легкий весенний ветерок. Ван Липин сидит в медитации на берегу маленькой речушки у подножья горы. Он чувствует себя травинкой, прорвавшей твердую корку земли, нежным ростком, проклюнувшимся на ветке. омывается в этом потоке света, в этом ласковом ветерке, в весеннем ци, испускаемом этой землей, цветами, травой, деревьями.
Моросящее облако, мелкий дождик приходят так тихо, такой легкой поступью, не иначе как боятся спугнуть сны Ван Липина, совершающего омовение.
Тонкие нити дождя, словно длинные девичьи волосы, струятся легко и свободно. Равнина увлажнилась, из земли прорывается ароматное ци. Ван Липин ощущает молодую травку, радующуюся дождю, слышит звук почек, раскрывающихся на ветках.
Ночной воздух ясен и спокоен. Ветра нет, только весенний холодок. //260// Молодой месяц и множество звезд в небе, они ярко искрятся. Далекие горы спокойно спят под звездами, они вместе с Ван Липином омываются в ночной темноте.
Густой утренний туман, он заволакивает всю землю, ни горы далекие уже не видны, ни деревенские жилища. Ван Липин окутан туманом, омывается в нем.
День за днем проводит Ван Липин в выплавлении, все мысли прекратились, истинное ци наполняет его. Мышцы – словно сгустившийся жир, кости – словно пустое пространство, над макушкой светится ореол, глаза полны духа шэнь, когда они обращены внутрь, то видят так отчетливо, как будто там свет включается, когда он смотрит на что-то в ночи, то видит, как днем.
Дед и Отцы-Учителя учили Ван Липин, что нельзя добиваться немедленных чудес, все должно происходить по своей природе, пусть оно само рождается и угасает, само приходит и уходит, само меняется и преображается. А постоянство нашего ума коренится в чистом покое, если он спокоен, выдержан, то с помощью духа шэнь соединяется с Дао и возвращается к спонтанности. При достижении границ этого мира в том, что раньше казалось вещами, отсутствует вещество, в том, что извне казалось формой, отсутствует форма, а в том, что изнутри казалось умом, отсутствует ум. Не зная своего «Я», постепенно вступаешь на Путь Недеяния, вступаешь в мир редкостного и необычного. Если же пристраститься к экстраординарному, если развлекаться тем, что бы показывать свой ум, то войдешь в мир фокусов, остановишься у боковых дверей мелкого трюкачества, прежнее мастерство будет совершенно утрачено, и от Великого Дао удалишься.
Только теперь Дед и Отцы-Учителя начали наставлять Ван Липина в приемах высшего этапа мастерства «Приемов завершения Драгоценностей Духа», то есть в «Трех Вратах Великой Колесницы превосхождения обычного и вступления в совершенную мудрость», или «Мастерстве Небесных бессмертных» из «Мастерства трех бессмертных».
Как говорилось выше, «Мастерство трех бессмертных» подразделяется на три уровня – человеческих, земных и небесных бессмертных.
В «Мастерстве человеческого бессмертного» Печью является тело, Снадобьем – Ци, Огнем – сердце, Водой – почки, Кань и Ли совокупляются, Девять Возвратов, Семь Поворотов, Золотая Жидкость возвращается в Пилюлю.
Чтобы сделать тело Печью, человеческое тело вдоль нулевой линии разделяется на две дуги – верхнюю и нижнюю. Чтобы сделать Ци Снадобьем, выплавляется Ци даньтяня, Ци и вода совокупляются и превращаются в Золотую Пилюлю.
Когда из сердца сделан Огонь, из почек сделана Вода, соединяются Небо и земля, происходит обмен ощущениями.
В «Мастерстве земного бессмертного» Печью служит шэнь, снадобьем – Ци, Огнем – солнце, Водой – луна, глубоко в море ищется жемчужина, проходят по воздуху, чтобы посмотреть на луну, шэнь и Ци совокупляются, Три Поля //261// помогают Переправе. Что касается солнца и луны, то «Солнце» и «Луна» человеческого тела соответствуют солнцу и луне нашего мира.
В «Мастерстве Небесного бессмертного» Печью является шэнь, Снадобьем – сердечная природа, Водой –стабильность, Огнем – мудрость, Девять Дворцов не угасают, Цянь и Кунь в постоянном коловращении, Небо и человек слиты.
Долгий-долгий процесс выплавления мудрости, безостановочный поток перемен в небе и на земле, омовение в блеске солнца и луны, заботливое родительское пестование, орошение кровью сердца трех Учителей, неимоверно трудная плавка и ковка, семь раз сменяются весны и осени, рождение и умирание – и Ван Липин уже достиг границ мира Высшей Колесницы –«Превосхождения оболочки и отделения от формы».
Ван Липин действительно родился вновь, полностью обновился. Лицо его стало румяным, как цвет персика, а кожа тонкой и гладкой, как яшма, выражение лица было ласковое и доброе, он источал благоухание и был внешне похож на девушку, внутри же у него скрывалась железная твердость. В покое он был подобен тихой воде, по которой не скользит ни одна волна. В движении же он потрясал Небо и землю и был беззаветно храбр.
Видя успехи Ван Липина в самосовершенствовании, старики не могли сдержать радости. Человек Беспредельного Дао снова продекламировал стихи Патриарха Люя «Сад, украшенный весной»:
Семь Поворотов и Возврат Пилюли
Во мне должны вперед произойти,
Для выплавки себя потребно время.
В день первый года,
Лишь часы покажут полночь,
Тотчас же Ян приводится в движенье,
Свинцовый трипод жарко разогрет,
Лучи его пронзают занавеску.
Друг другу вслед спешат метаморфозы,
С Драконом Тигр вступил в совокупленье
Они в Огне, а в Огненное время
Весьма опасно стравливать быков.
В верховья Цюй
Луны сиянье полной,
Там птица одинокая летает.
//262//В то время даже точности аптечной
Поверит кто? Не подойдет
Кормилица усердная к дитяти!
Чиста ль Вода в источнике, узнаем,
Как Древо и Металл разъединятся.
Тогда уже без точных указаний
Наставника совсем не обойтись.
Суть Дао сокровенна и тонка
И глубоко Небес Пружина скрыа,
Не торопись. как ищешь совершенства,
А то, пожалуй, можешь опоздать.
Деяний тьму, чтоб на Пэнлай взойти,
Свершить нам должно,
Но с должного сойти Пути
Одним лишь шагом можно.
В тот день погода была ясная, горы и реки виднелись совершенно отчетливо, отличный был денек. Все четверо Трансляторов даосской Школы Драконовых Ворот Полной Истинности в шестнадцатом, семнадцатом и восемнадцатом поколениях совершили омовение, воскурили свечи и исполнили церемонию поклонения Небу, земле и патриархам.
По окончании церемонии Человек Беспредельного Дао сказал:
«Ученик Юншэн, корнем Дао является Отсутствие, поэтому наличие слов означает отсутствие Дао. Корнем Дао является Пустота, поэтому присутствие речей нарушает Дао. О том, у чего нет тела, нельзя ни спрашивать, ни отвечать. То, у чего нет Образа, нельзя ни видеть, ни слышать. Если считать за Дао сокровенное и таинственное, то сокровение и таинственность неотделимы от накопления вопросов и ответов. Если считать за Дао редкостное и диковинное, то редкостное и диковинное неотделимы от разглядывания и слушания.
Сокровенное и таинственное, редкостное и диковинное еще не дают //263// Дао, и о Дао неизвестно, почему оно таково. Если обозначают его иероглифом Дао, то делают это произвольно. Понять это можно только чутьем. В том месте, куда ты сегодня идешь, увидишь или услышишь что-то, не смотри и не слушай, и те звуки сами смолкнут, те образы сами угаснут, и лишь когда минует это, прояснится Полнота Истинности. Запомни это».
По указанию Деда Ван Липин сел в позу лотоса и закрыл глаза. В скором времени Дед и Отцы-Учителя растаяли, горы, реки, деревья тоже постепенно исчезли, чувствовалось только, что он летит куда-то вдаль, а ощущение пространства и времени совершенно отсутствовало. Время, место, откуда и куда, все, что предшествовало рождению, все, что случилось после рождения постепенно перестало осознаваться, затем опять всплыло мельчайшей пылинкой в безбрежном космосе, а потом и эта ничтожная точка совершенно исчезла, со всех сторон было пусто, пресно. чисто.
Вдруг почувствовалось веяние Иньского ветерка, порыв холодного ци. Небо быстро замутилось, земля потемнела, побежали черные дождевые тучи, поднялся вихрь, летели песок и камни, слышался дикий плач и волчий вой. Ван Липин нисколько не испугался, только шел вперед, словно вступал в границы отсутствия вещей.
Донесся женский смех и нежный голос: «Путь длинен, не торопись, девушки здесь учтивы». Ван Липин не стал смотреть и слушать, звуки голоса постепенно рассеялись, замерли. Перед ним возник устрашающего вида парень. С бутылкой в руках, раскачиваясь из стороны в сторону. он манил Ван Липина к себе, звал выпить вместе. Все вокруг омерзительно смердело, водочный дух поднимался к небесам. Ван Липин зажмурил глаза, взмыл и улетел.