ГЛАВА 35

Несмотря на то, что была суббота, Миа с утра отправилась в офис. За неделю у нее накопились кое-какие недоделки, и она решила воспользоваться тем, что и Крис и Джефф поеду г сегодня в Сан-Диего, а она спокойно может заняться своими делами. Ее рабочий стол был завален кипой писем с вопросами об эксперимент, поставленном Джеффом. Она решительно заправила в пишущую машинку лист бумаги, собираясь сочинять ответ на одно из этих писем, однако не очень надеясь, что даже в субботней спокойной обстановке, царившей в офисе, она сможет толком сосредоточиться. Несмотря на отчаянные попытки направить мысли на текущие дела, она то и дело принималась думать об их отношениях с Джеффом и тех чудесных переменах, которые имели место в ее жизни.

Даже Крис стал относиться к ней по-новому, более внимательно. Ему явно нравилась их близость с Джеффом.

— Я понимаю, вы не нуждаетесь в нотациях, Миа, — заявил он однажды, стараясь придать своему голосу поучительный тон, — однако постарайтесь быть осторожны, ладно? — При этом в его словах содержалось столько искреннего беспокойства, что у Миа защемило сердце от снедавшей ее тревоги.

— Может быть, хотя бы вы сможете заставить Джеффа остаться? — спросила она, втайне надеясь, что Крису известно нечто новое о его планах.

— Никто не в состоянии его к чему-нибудь принудить.

И Миа знала: Крис абсолютно прав.

Неделя, которая прошла после той знаменательной ночи в его коттедже, стала одним из самых счастливых периодов в ее жизни — по крайней мере в те часы, когда она могла заставить себя позабыть о разлуке, грозившей им в будущем. Джефф постарался сделать все, чтобы она поменьше тревожилась. Прежде всего, он больше не заговаривал о предстоящем отъезде, так что она даже начала мечтать о том, что им и не надо будет расставаться.

Стояла на месте не только работа в офисе, но и ее скульптура. Вечера были отныне заполнены Джеффом, ночи они тоже проводили вместе — либо у него, либо у нее в постели. Получалось, что год, который был ознаменован для нее отказом от человеческого общения и уж тем более от секса, превратился в нечто совершенно противоположное.

— Ты просто сублимировала свою сексуальную активность в кусок глины, — сказал ей Джефф на следующий вечер. — Сублимируй-ка ее лучше в меня. По крайней мере это будет более естественно. Так уж и быть, я согласен принять на себя столь тяжкое бремя.

Он готовил для нее овощные блюда и покупал серые хлебцы из грубой муки.

— Ты вся — просто кожа да кости, девочка, — говорил он, наблюдая, как она ест.

И он постоянно повторял ей, всякий раз с искренним трепетом в голосе, что любит ее. Он повторял ей это так часто, что она готова была поверить ему. Но все же, несмотря на их бесконечную близость, в душе у него оставался уголок, к которому ей не дано было приблизиться ни на дюйм.

Миа покинула офис около двух часов дня. Вернувшись в Шугабуш, она собрала в одну кучу грязные вещи свои и Джеффа и занялась стиркой в прачечной у Кармен. Извлекая из теплой воды его широкие шорты, чтобы поместить их в сушилку, она нечаянно наткнулась на что-то твердое. Расстегнув потайной кармашек, она нашла там коробочку для ювелирных изделий — круглую, гладкую и черную. Она медленно приоткрыла крышку и увидела набор золотых украшений. Вынув из коробочки кольцо, она положила его к себе на ладонь и взвесила на глаз. Кольцо было тяжелым и совершенно гладким, если не считать нескольких царапин по краю. Миа надела его себе на палец, и оказалось, что оно свободно болтается на нем, готовое тут же соскользнуть, так же как и золоти браслет для запястья. Судя по размеру, эти вещи принадлежали Джеффу. Получалось, что он женатый человек, либо женат, либо… либо что? Посмеет ли она спросить его? Кто была эта женщина? Ждет ли она его сейчас? Или она была причиной его бегства в Долину Розы?

В сердце у Миа неожиданно запылала ревность, и она не смогла притушить в себе это пламя к тому времени, когда Джефф приехал из Сан-Диего несколькими часами позже. Когда он пришел к ней, она сидела у себя в гостиной, бездумно держась за глину, из которой хотела вылепить макет фонтана. На нем была надета та самая яркая гавайская рубашка, в которой он появился в первый раз в офисе у Криса. И ей сразу захотелось, чтобы он позволил ей лепить себя, чтобы она смогла удовлетворить свое искушение художника. А он дал ей немного большее.

Джефф держал в руках большую зеленую коробку Миа была так погружена в свои мысли, что даже не поняла, поздоровался он входя или нет. Когда он уселся на диван в гостиной, она обратила внимание на пустое пространство, оставленное между ними. За всю последнюю неделю такого еще не было.

Он глубоко вздохнул, откинув голову на диванный валик и устало прикрыл глаза.

— Джефф? — спросила она. — Ты в порядке?

— Хм-м-м. — Он открыл глаза и взглянул на нее. — Да. Я в порядке. — Однако его грустная рассеянная улыбка говорила о другом, и Миа не поверила его словам. — О… — Он вдруг наклонился и водрузил свою коробку на кофейный столик. — Это для тебя.

Миа прикрыла глину пластиком и отправилась на кухню, чтобы вымыть руки. Вернувшись в гостиную, она села на диван рядом с ним, однако стараясь не нарушать возникшую вдруг дистанцию. Ей казалось, что Джефф сам хочет сохранить эту дистанцию. Ей уже казалось, что он вообще еле выносит ее присутствие в одной с ним комнате.

Она распаковала коробку. В ней лежала зеленая шелковая нижняя сорочка. Осторожно прикасаясь к украшавшим плечи кружевам, Миа вытащила ее из коробки и расправила.

— Она прекрасна, — сказала она, чувствуя, как ее щеки покрываются краской. Вид этой роскошной сорочки совершенно откровенно напоминал о сексе. Пожалуй, она будет выглядеть в ней попросту смешно.

— Я подумал, что зеленый цвет будет тебе к лицу.

— Мне очень нравится. Спасибо тебе. — И она осторожно опустила в коробку водопад зеленого шелка.

Джефф снова замолчал, откинув голову назад, бездумно уставившись в пространство.

— Ты нашел в Сан-Диего о все, что тебе было нужно? — спросила Миа.

— Благодарю, я нашел в Сан-Диего даже больше того, чем хотел, — отвечал он с грустной улыбкой.

— Что ты имеешь в виду?

— Да нет, ничего определенного. — Он встряхнул головой, стараясь взбодриться, а потом поднялся и направился к двери — Миа, мне, наверное, придется нынче как следует поработать. Я и так весь день проколесил по штату, так что надо хотя бы сейчас заняться делом.

— А как насчет обеда? — нахмурилась Миа. — Я тогу кое-что приготовить.

— Что? — Он словно и не слышал ее вопроса — Ах, обед. Нет, спасибо, я не голоден.

Она не нашла в себе отваги спросить, увидит ли она его вообще сегодня вечером. Она боялась, что он ответит ей так, что им впервые за эту неделю придется спать врозь. Она не желала слышать ею ответов.

Уже далеко за полночь, когда она лежала в кровати не смыкая глаз и тихо плакала, раздались его шаги в гостиной. Она торопливо осушила слезы и лежала, не двигаясь, пока он разделся и скользнул к ней под одеяло. Он нежно обнял ее, уютно устроив голову на сгибе ее локтя, и она всем телом ощутила его усталость Сейчас он будет спать, он не в силах разговаривать, не в силах заниматься любовью. В этом нет ничего страшного. Ведь он здесь, возле нее.

— Я боялась, что ты не захочешь сегодня спать со мной, — прошептала Миа, и Джефф шепнул ей что-то в ответ — совершенно неразборчивое, ведь он уткнул лицо в ее плечо, — однако она смогла уловить в его шепоте «я люблю тебя».

Посреди ночи Миа проснулась. В комнате было темно и тихо, однако вой койотов звучал так пронзительно, что казалось, их целая стая устроилась распевать свои песни прямо у нее под окном. Она перекатилась на другой бок, чтобы потеснее прижаться к Джеффу, однако ее руки наткнулись на пустые простыни.

Она встала с кровати, накинула халат и вышла из спальни. Она не нашла Джеффа в ванной, да и гостиная оказалась пустой и темной, за исключением нескольких квадратов лунного света, проникавшего через окна на пол. Однако входная дверь оказалась открытой. Миа вышла на крыльцо.

Он сидел на освещенных луной ступеньках и даже не повернул в ее сторону головы, когда она устроилась рядом. Из каньона раздалось очередное завывание, и Миа вздрогнула. Джефф не смотрел в ее сторону, однако она могла различить угрюмую складку его губ и влажный блеск пота на щеках. А может, это были слезы?

Она, повинуясь внезапному порыву, обняла его спину и прижалась щекой к плечу.

— Ты не хочешь поговорить?

Она почувствовала, как Джефф покачал головой.

— Нет, — промолвил он, однако протянул руку и зажал в горсти рукав ее халата. Миа успокоилась. Ему приятно ее присутствие.

— Это был сон, — сказал он. — Кошмар. Я увидел лица детей, погибших в огне. Я видел, как они горели. Я мог расслышать их крики. Их мольбы о помощи.

— Койоты, — сказала Миа.

— Возможно. Да, скорее всего, их вой спровоцировал этот кошмар.

Он прижался губами к ее виску, и она закрыла глаза от счастья. Она не будет спрашивать его о жене. Ни сейчас. Ни потом. Никогда. Он здесь, рядом с ней. А все остальное не имеет никакого значения.

ГЛАВА 36

Кармен аккуратно подрезала стройные стебли розовых кустов у себя в саду и взглянула на часы-браслет. Менее чем через час ей надо будет ехать на работу, и она старалась не думать о том, что ей предстоит. Сегодня утром, когда она еще не успела подняться с постели, ей позвонил Крейг Морроу и сообщил о катастрофе. Маленький школьный автобус — один из тех, что развозят детей по всяким летним мероприятиям, — не удержался на повороте дороги над водоотстойником и опрокинулся в каньон. Погиб водитель и трое детей. Крейг хотел встретиться с ней на месте происшествия в десять часов, когда туда прибудет подъемный кран, чтобы извлечь остатки автобуса со дна ущелья. Ей предстояло взять интервью у членов семей, которым принадлежали погибшие дети, и привнести в репортаж элемент человеческой трагедии, дабы сделать его более интересным.

Это выглядело словно экзамен, причем такой, про который Кармен не смогла бы уверенно сказать, что справится с ним. Впервые со дня своего возвращения на работу она почувствовала, что ее силы на исходе. Она не сможет этого сделать, она не сможет смотреть на обугленную землю, на которой в муках погибали дети, не сможет беседовать с семьями, чья боль утраты так свежа, чьи душевные раны так мучительно кровоточат. Однако она согласилась встретиться с Крейгом, с усилием произнося каждое слово и надеясь лишь на то, что, когда острота первого испуга пройдет, она сможет взять себя в руки и спокойно выполнить свое обещание. Она подумала было, что возня с розами успокоит ее, но каждое движение вызывало у нее очередной приступ тошноты.

Казалось, солнце печет сегодня еще беспощаднее, чем обычно. Почувствовав, как начинает саднить кожу у нее на щеках, Кармен оставила на земле обрезанные стебли и поплотнее надвинула на лоб свою широкополую шляпу. В этот миг она заметила приближающегося к ней Джеффа Кабрио. Он как раз пересекал полосу мертвой иссушенной земли между его коттеджем и садом, его шаги были широкими, хотя и неторопливыми. Кармен почти бессознательно принялась расправлять рукава своей кофты и возилась с застежками на запястьях, когда Джефф оказался рядом с ней.

Он уселся на край одной из клумб и внимательно окинул взглядом сад.

— Вы немало поработали со своими розами, — сказал он. — В ваших условиях почти невозможно добиться того, чтобы они не только росли, но и цвели к тому же.

Кармен скептически разглядывала его. Далеко позади него, над вершиной горы Паломар, небо алело от пожара, бушевавшего в покрывавших гору лесах. На этом необычном фоне фигура Джеффа казалась сошедшей с картины художника-сюрреалиста.

— Благодарю вас, — произнесла она наконец.

Он поднял с земли садовые ножницы и принялся измельчать ими обрезанный конец стебля. Потом снова выпрямился и, щурясь от слепящего солнца, посмотрел на нее.

— Я вчера видел Дастина, — сказал он.

Она невольно подняла руку к горлу, словно защищаясь.

— Вы… что вы хотите этим сказать?

— Мне необходимо было поехать вчера в Сан-Диего, и Крис предложил мне составить ему компанию По дороге мы становились в доме ребенка и провели там некоторое время в обществе вашего сына.

— Понятно. — Ее щеки пылали. Она опустила голову. До сей поры никто не отважился напомнить ей о Дастине как о ее сыне. Никто, кроме Криса, да и тот предпочитал обходиться недомолвками. Кармен провела рукой, затянутой в садовую перчатку, по сухой земле вокруг розового куста. — Крис рассказал вам, почему он стал таким, как есть?

— Да.

У Кармен перехватило дыхание. Неожиданные откровения Криса перед чужим человеком она восприняла как предательство.

— У этого типа отсутствует стыд.

Джефф выразительно зажмурил глаза.

— Он переполнен стыдом. Стыдом и раскаянием.

— И все равно он не должен был ничего вам рассказывать, — взглянула на него Кармен из-под полей своей шляпы. — Моя жизнь совершенно вас не касается.

— Тогда как моя является публичным достоянием?

Она вздохнула, чувствуя, как по ее губам пробежала тень улыбки.

— Справедливо.

— Вы помните, вам сказали, что он умрет, а он не умер, — горячо заговорил Джефф, весь подавшись вперед. — Так вот, поверьте мне, он и сейчас не собирается умирать — по крайней мере в скором времени.

— Послушайте, Джефф. — Она, словно защищаясь, вскинула руки. — Я не в состоянии разговаривать об этом прямо сию минуту. Меньше чем через час мне предстоит встреча с несколькими семьями, только что понесшими тяжелые утраты, и я не способна сейчас думать ни о чем, кроме этого. Пожалуйста, постарайтесь выбрать более подходящее время для своих лекций о материнстве.

Джефф не сводил с нее глаз, и в его взгляде чувствовалось недоверие.

— Вы имеете в виду перевернувшийся автобус с детьми?

— Да.

— Вы собираетесь травить своими вопросами родителей, всего пару часов назад потерявших своих детей?! — Его голос срывался на визг.

— Черт вас возьми, у меня нет выбора! — Она внезапно задохнулась от подступившего к горлу рыдания и поняла, что чуть не потеряла над собой контроль. Стараясь овладеть своими эмоциями, она более спокойно продолжила. — Я уверяю вас, мне точно так же претит то, что сейчас предстоит сделать. Мне становится дурно, стоит лишь об этом подумать. — Она почувствовала надрыв в своем голосе и могла лишь надеяться, что Джефф этого не заметит.

Но он заметил.

— Так не делайте этого, — мягко сказал он. Она стянула с рук перчатки.

— Они уволят меня. — Она старалась смотреть Джеффу прямо в глаза. — Они скажут: «О, она стала слишком нежной для нашей работы». И я опять все потеряю.

— Придумайте что-нибудь. Скажите, что вы больны.

— Ну, это может сработать в том случае, если я буду звонить им, лежа на смертном одре, — мрачно пошутила она. — Им нужен горячий репортаж с места катастрофы.

Она положила свои перчатки одна на другую и принялась старательно их разглаживать, между ними повисла неловкая тишина. Джефф обернулся и посмотрел в каньон. Позади, над ею головой, небо слегка смягчило свой кроваво-красный оттенок.

— А вы не такая уж плохая, знаете ли, — наконец произнес Джефф. — Вы просто задавили в себе способность чувствовать сострадание к своим ближним, пока это не понадобится вам для практических целей.

Кармен покачала головой.

— Никто — будь это мужчина или женщина — не смог бы продержаться в нашем бизнесе, слишком увлекаясь состраданием. И я делаю лишь то, что обязана делать для своей работы.

— М-м-м. — Джефф провел рукой по раскаленной от солнца гальке. — Но какой ценой вам это дается?

У Кармен пересохло в горле. Она была больше не в состоянии вынести этот допрос.

— Джефф, пожалуйста, оставьте меня в покое.

— Ну что ж — Джефф кивнул, оттопырив губы, поднялся и снова взглянул на нее сверху вниз. — Только когда соберетесь брать интервью, постарайтесь хотя бы на миг поставить себя на место тех родителей, — сказал он.

Он было повернулся, чтобы уйти, но Кармен вдруг обнаружила, что не в состоянии вот так с ним расстаться.

— Вы ненавидите меня? — спросила она.

— Ненавистью это не назовешь, Кармен, — отвечал Джефф, уперев руки в бока. — Я боюсь вас, боюсь того, что вы можете сотворить со мной. У вас полные руки козырей. Вы хотя бы предполагали поставить меня в известность перед тем, как выложите их на стол?

— Что я должна на это отвечать? — неопределенно покачала она головой — Я ведь не могу предвидеть, чем обернется развязка.

Он наградил ее своей полуулыбкой, в которой явно просматривалось снисходительное презрение. Кармен уже не в первый раз получала от него такую.

— Вы просто будете делать свою работу, верно? — Он направился в сторону своею коттеджа, но вдруг развернулся на месте и зашагал в обратную сторону.

Кармен сложила обрезки веток в пластиковый пакет и молча ждала, пока он снова подойдет к саду.

— Мы с Риком сегодня утром собираемся устанавливать кое-какое новое оборудование возле старого склада, — сообщил он — Это — наш следующий шаг по подготовке к орошению Долины Розы. Я полагаю, вы будете там, не так ли?

На мгновение Кармен опешила. Она не сможет заниматься, одновременно и катастрофой с автобусом, и событиями возле склада, ей нужно сделать выбор между двумя историями.

— Да, — отвечала она, не в силах сдержать улыбку, — мне кажется, так будет лучше всего.

Кармен закончила работу в саду и вернулась в дом. Повинуясь внезапному порыву, она поднялась на второй этаж и открыла дверь в бывшую детскую. Она уже несколько лет не переступала порога этой комнаты и сейчас с трудом узнала ее. Конечно, здесь не оставалось никакой мебели: детская кроватка и столик были давно вынесены в гараж. И хотя Крис говорил, что содрал со стен обои, она не была готова к этой гулкой пустоте и безликому равнодушию голых стен, выкрашенных белой краской.

Перешагнув порог комнаты, она обошла ее кругом, резиновые подметки ее теннисных туфель поскрипывали на паркетном полу. Она остановилась возле широкого окна, из которого можно было окинуть взглядом весь Шугабуш. Сад казался оранжево-розовым мазком огромной кисти на буром полотне выжженной земли.

Наверняка дети, ехавшие в автобусе, погибли мгновенно, подумала она. Конечно, они были слишком юны, они не заслужили смерть, но по крайней мере их родители могут найти хотя бы крохотное утешение в том, что их детей постигла мгновенная смерть. Их дети почти не страдали. Не то что ее ребенок. Не то, что Дастин.

Кармен прижалась лбом к теплому оконному стеклу. Дастин должен был умереть. В ту самую ночь в его комнате, когда он кричал и бился в ее дрожащих руках, а потом перестал дышать. Если бы она ничего не знала о симптомах герпеса. Если бы она не стала делать своему ребенку искусственное дыхание. Если бы скорая помощь не приехала так быстро.

О Дасти!..

Крис говорил, что она очень много плакала потом.

Кармен закусила кулак и отошла от окна в глубь комнаты. Потом, только в коридоре, она перевела дыхание, выпрямила спину и обеими руками отбросила с лица пряди волос.

Направляясь в спальню, она взглянула на часы. Надо позвонить Крейгу и предупредить о том, что она не будет вести репортаж с места катастрофы. А затем настанет пора отправляться к старому складу.

У нее есть своя работа.

ГЛАВА 37

Миа как раз собиралась выходить из коттеджа, чтобы отправиться в офис, когда столкнулась нос к носу с Лаурой. Ее сестра стояла на нижней ступеньке крыльца, и Миа рефлекторно двинулась было обратно в коттедж, как будто она открыла дверь и обнаружила у себя на крыльце огромного рычащего пса.

— Постой, Мими! Не захлопывай дверь у меня перед носом. Пожалуйста.

Миа вернулась на крыльцо и прислонилась к стене, скрестив на груди руки.

— Как тебе удалось выследить меня? — спросила она.

— Это было совсем нетрудно. Номер, который ты мне дала, приписан к телефонной сети Долины Розы. Глен сказал, что, когда ты подняла трубку, ты сказала «приемная мэра». Вот я и стала спрашивать про тебя в городе. Официантка из акульего ресторанчика знала, что ты живешь здесь Она даже сказала мне, который из коттеджей твой. — Лаура ударилась в слезы. — Ох, Мими, я так виновата. Я была такой жестокой по отношению к тебе.

— Зачем ты явилась сюда? — спросила Миа, стараясь не поддаваться жалости при виде лауриных слез. — Что-нибудь не так?

— Все, все у меня не так. — Лаура уже рыдала в голос, и Миа ничего не могла с собой поделать — в ней шевельнулось сочувствие к сестре. Конечно, они никогда не были близкими подругами, но ведь и врагами их назвать было нельзя. — Пожалуйста позволь мне войти?

Нет, Миа, никоим образом не желала впускать Лауру в свой коттедж. Закрыв дверь у себя за спиной поплотнее, она уселась на ступеньке крыльца. Лаура заботливо смахнула рукой пыль, прежде чем устроилась возле Миа. Она вытерла глаза крошечным платочком, скомканным в кулаке.

— Что происходит, Лаура? — спросила Миа уже более спокойно.

— Ну, прежде всего, он вышвырнул меня.

— Кто? Глен?

Лаура кивнула, и ее щеки оросил новый поток слез.

— О Мими, если бы ты только простила меня — хоть когда-нибудь! Он вышвырнул меня ради какой-то молоденькой замарашки, которая работает в галерее Лессера.

— О… — Миа вспомнила рыжеволосую особу, с которой беседовал Глен в тот день, когда она приходила в галерею вместе с Джеффом.

— Выродок! — Лаура ударила кулачком по деревянной ступеньке. — Он заявил, что наша связь была просто физическим влечением, что в ней никогда не было настоящей глубины.

— Настоящей глубины нет и в самом Глене, Лаура, — возразила со вздохом Миа.

— Он вышвырнул меня в день, когда мне исполнилось тридцать лет. — Она покачала головой, грустно улыбаясь. — Но каким-то образом это даже привело меня в чувство. Я вдруг поняла, какой дрянью я оказалась в отношении тебя. — Лаура неловко повернулась на ступеньке, чтобы взять Миа за руку. — Я хочу попросить у тебя прощения за все, что натворила тогда, Миа. Мне казалось, что это настоящее — то, что было у меня с Гленом Мне казалось, что все решила сама судьба, и это смягчает мою вину перед тобой. О, простишь ли ты меня когда-нибудь?

— Ты спасла меня от него, — улыбнулась Миа. — Это я тебе обязана за такую услугу.

— Позволь мне остаться с тобой на день-другой, Миа, пожалуйста. — Хватка Лауры стала заметно крепче и уверенней. — Позволь мне хоть чем-то загладить свою вину. Боже! Какой же последней негодяйкой я оказалась по отношению к тебе!

Миа не отрываясь смотрела в сторону каньона. Сколько сил было потрачено ею на то, чтобы убежать от своей сестры! Поначалу ей было очень одиноко, но со временем она поборола в себе чувство привязанности. А вот теперь Лаура добралась до нее и сюда, в Шугабуш, в тот маленький мирок, который до сих пор Миа удавалось скрывать от сестры.

— Я, право, не знаю. Не думаю, что я готова к тому, чтобы быть рядом с гобой.

— Ну пожалуйста, Мими!

Миа посмотрела на ручные часы. Она должна известить Криса о своем опоздании сегодня.

— Позволь, я позвоню на работу, — сказала она. — Подожди пока здесь. Я вернусь буквально через минуту.

Пока она шла через Шугабуш по направлению к усадьбе, в ней успело созреть легкое ощущение вины за то, что она оставила Лауру ждать на крыльце, а не впустила ее в свой дом. Она извлекла ключи из-под кадушки с лимоном у Кармен в патио и вошла в дом. Крис пребывал в прекрасном настроении. И когда он услышал, что к Миа на порог заявилась сестра, то решил, что она хочет освободиться на целый день. Миа предпочла не вдаваться в объяснения, почему ей гораздо приятнее было бы этот день отработать у Криса, чем проводить его в компании с Лаурой.

Затем она позвонила на склад Джеффу.

— Моя сестра здесь, — сообщила она.

Он не сразу понял, что означают ее слова.

— Лаура? — спросил он после минутного замешательства.

— Да. Она полчаса назад объявилась на моем крыльце и сейчас готова выплакать там все слезы, потому что Глен с ней порвал.

На том конце провода снова наступила тишина.

— Ого-го, — сказал наконец Джефф. — Что-то случилось? Она что, подцепила триппер или что-нибудь эдакое, и Глен оказался не в состоянии это перенести?

Миа рассмеялась в ответ на его грубоватую шутку.

— Она горит желанием остаться со мной на пару дней. Уверяет, что рвется возместить мне все зло, которое причинила. И я уже начинаю жалеть ее. Она такая несчастная. Думаю, что хоть в этом она искренна, однако я не хочу оставлять ее в моем доме.

— Позволь ей остаться, Миа, — сказал Джефф. Она была удивлена. Она ожидала его поддержки.

— Почему?

— Я знаю — то, что она сделала, никогда не прощается, — вздохнув, отвечал Джефф. — Но ведь все мы можем ошибиться в жизни, и не раз. Почему бы тебе не дать ей шанс выправиться? Ведь у тебя больше нет родных, а семья — это так важно. Возможно, благодаря ее визиту вы сможете прийти к какому-то соглашению.

— Но я хочу видеть тебя сегодня вечером.

— И ты увидишь. Ждите меня к обеду.

Миа подняла глаза к сиявшему белизной потолку усадьбы. Ее вовсе не радовала перспектива встречи Лауры с Джеффом. И по внезапному болезненному уколу страха, пронзившего ее сердце, она поняла, что ужасно боится его встречи со своей всегда прекрасной, всегда обворожительной Лаурой. И ее внутреннему взору предстала Лаура в той самой зеленой сорочке, которую подарил ей Джефф. Уж она-то не побоится выглядеть в ней смешно. Она будет в ней просто неотразима.

— Хорошо, — сказала она, словно нырнула головой в ледяную воду. — Она сможет остаться на одну ночь. Если к утру она не исправится, значит, она утратила свой шанс.

— Умница, девочка, — рассмеялся Джефф.

Когда Миа возвращалась к своему коттеджу, ей бросилось в глаза, какой маленькой и беспомощной выглядит сидевшая у нее на крыльце Лаура.

— Все, что у меня есть, — продавленный диван, — сказала она Лауре, — но если ты так хочешь, то на сегодняшнюю ночь он — твой.

— Ох, Миа. — Сестра вскочила, чтобы прижать ее к груди. — Ты правда лучше всех!

Миа отклонилась, чтобы получше разглядеть лицо Лауры. Ее глаза опухли и покраснели, а миниатюрная пуговка носа лоснилась. И все же она была по-прежнему привлекательна, ее шелковые ресницы блестели от слез. Миа обняла ее одной рукой.

— Ну что ж, — сказала она — Позволь мне показать тебе мой маленький дом.

Лаура вытерла глаза кулаками — платочек давно промок насквозь.

— Можно, мы вначале заберем мой чемодан?

— Хорошо.

И они прошли на стоянку, где серебристая Лаурина «мазда» была припаркована возле зеленого «рэббита», принадлежавшего Миа. Лаура открыла дверцу со стороны пассажирского сиденья и вынула маленький цветастый бежево-розовый чемоданчик.