Человек на том берегу оборвал особенно грустное коленце, в гневе топнул ногой, и дудочка в его руках исчезла в яркой вспышке. Вместо нее в руке зорза оказалась длинная трубка непонятного Руте назначения. В тот миг, когда он повернулся к ним лицом, Рагнар сделал шаг назад и легонько толкнул Руту. Та мгновенно почувствовала опасность, тут же отпрянула к большой сосне и спряталась за ее могучим клейким стволом.
      Зорз неожиданно закашлялся, глубоко и натужно, и из лесу немедленно выскочили двое - саам и чудин, с луками наизготовку. Добежав до кромки льда, они разом вскинули свое оружие, и две стрелы со свистом стремительно понеслись над рекой.
      - Эге, тут, похоже, становится жарко! - воскликнул Рагнар. - Ты там хорошо схоронилась?
      Рута от страха икнула - одна из стрел только что воткнулась прямо в край ствола, за которым она пряталась, отколов добрый кусок коры и щепы. Вторую стрелу, пущенную более меткой рукой, человек в плаще ловко отбил, быстро выхватив из складок плаща короткий меч. Между тем правее от зорза на льду появились двое чудинов-мечников. Они осторожно продвигались между лужами и частыми полыньями. Рагнар нахмурился.
      - Пожалуй, пятерых мне не одолеть, - задумчиво пробормотал он. - И оба лучника - хорошие охотники, с ними держи ухо востро. Придется отступать, да только не хотелось бы... Ого, а это кто еще там?
      Рагнар тревожно вгляделся в лесную чащу, из которой, прямо за спиной Руты, неслышно возникла крепкая мужская фигура в зеленой куртке, за ней - еще одна, а следом из-за стены деревьев вышла девушка. Она была в полушубке, а на ее плечах красовалась огромная, вся в широких дырах, шаль.
      - Ну, надо же! - обрадовался парень помоложе, вглядевшись в черты лица Рагнара. - Это ж Рыбак! Просто какой-то круг замыкается, как я погляжу.
      - Лучше погляди во-он туда, Март, - перебил его человек постарше, в волосах которого обильно пробивалась упрямая седина. Он на ходу сунул руку ничего не понимающему Рагнару, быстро пробормотал "Привет!" и сразу же проверил, как у него из ножен выскакивает рукоять меча.
      - Спросил бы я в другой раз, как ты тут оказался, да, видать, пока недосуг, - пробормотал седоватый. - А! Тут, оказывается, и наша принцесса-беглянка укрывается! Рута!
      - Дядя Травник! - всплеснула руками девушка. - А вы-то откуда?
      - Да под землю случайно провалились, - раздался ироничный голос, и Рута встретилась глазами с насмешливым взглядом Эгле. Она поджала губы, смущенно кивнула молодой друидке и тут же попала в горячие объятия Марта. Этот парень ей понравился еще в городе, конечно, не так как Коростель, но он был его добрым и хорошим другом. И у Руты сразу отлегло от сердца. Уж эти-то ее в обиду больше не дадут!
      - Кстати, спасибо тебе немалое за Одинца, за то, что позаботился, сердечно поблагодарил Рагнара Травник. - Мы ему и доброго слова-то молвить не успели, так спешили.
      - Да ладно уж, - осторожно сказал на всякий случай Рагнар. "Вот еще одна загвоздка", - подумал он. "Сколько же меня еще будут преследовать деяния Учителя в этом теле, о которых я, быть может, и не подозреваю. А скажи я старику, мол, поведай, наставник, чего и кого мне теперь благодаря тебе опасаться придется - глупо бы получилось, и все одно ничего бы ровным счетом не вышло. Дела..."
      - Мечники посередь реки, - ровным невозмутимым тоном сообщила Эгле, для чего-то потирая и разминая горло. На миг они вновь встретились случайными взглядами с Рутой, и на этот раз в глазах молодой друидки не было и тени иронии, только глубокая задумчивость с налетом легкой, совсем невесомой печали. Но Эгле тут же отбросила воспоминания и сосредоточила все внимание на реке. Там двое чудинов только что успешно миновали глубокую трещину и потихоньку приближались к их берегу.
      - Неужели это - уже Святой? - Збышек сиял от восхищения. - Как мы ловко добрались до дома Янека! Не то, что в первый раз шли отсюда - брели да плелись, как зачумленные...
      - Представь себе, юноша, - пробормотал Рагнар и переглянулся с Травником. - А кто таков этот, с трубой?
      - От этой трубы стоит держаться подальше, - предупредил Травник и облизнул запекшиеся губы. - Так запоет, что только на том свете и опомнишься. Бьет иглами и маленькими такими стрелками. Хотя так далеко она не достанет.
      - Духовая трубка? - осведомился Рагнар. - У меня тоже были подозрения, да уж больно редкое оружие для здешних мест.
      - Для этих - согласен, - кивнул Травник. - Хотя его хозяева много где наследили.
      И тут же бросил Эгле:
      - Думаю, пока мы вполне обойдемся без тебя, девочка. Не торопись.
      Между тем чудины выбрались на прибрежный снег и осторожно всматривались в сплошную стену деревьев, меж которыми затаились друиды и Рагнар. Саамские стрелки из лука тоже осторожно двинулись по льду Святого, озираясь и поминутно вбирая головы в плечи. И только Кашляющий остался на том берегу. Зорз по-прежнему сжимал в руках духовую трубку, не спеша расхаживал вдоль кромки льда и поминутно оглашал окрестности хриплым кашлем.
      - Жаль, что мы без лука... - пробормотал Травник. - Эх, Молчуна бы сюда...
      - Вот уж не надо! - в сердцах откликнулась Эгле, а Март сразу помрачнел. Предателей нам только сюда еще и не хватало.
      - Я не знаю, как это сказать, - Рута тихонечко подала голос из-за соснового ствола, за которым она сочла нужным схорониться. - Но только мне кажется, что ваш Молчун - не предатель. Ну, вернее, не совсем...
      - Ничего себе, - возмущенно заметил Март. - И тебе еще мало того, что с тобой случилось? А как, кстати сказать, ты очутилась здесь?
      - Погоди, Збых, не кипятись, - сказал Травник. - И действительно, Рута, как тебе удалось бежать?
      - Меня Молчун отпустил, - тихо ответила девушка.
      Март выразительно присвистнул, а Эгле сверкнула глазами, как кошка в ночи.
      - Как это - отпустил? - допытывался Травник. - Зачем это ему понадобилось?
      - Я не знаю, - пробормотала Рута. - Просто отпустил, и все. Он мне не сказал, почему.
      И тут же всплеснула руками.
      - Да вы меня тут совсем запутаете! Он же немой, Молчун, как он мог сказать?!
      - И как же все вышло? - холодно молвила Эгле, не сводившая глаз с приближающихся чудинов.
      - Просто махнул рукой - иди, мол... - замялась Эгле. - Вот и все.
      - И ты пошла? - мягко спросил Травник.
      Девушка молча кивнула, но потом тихо всхлипнула.
      - Я все время боялась, что он в спину стрельнет. Он же из лука вон какой...
      Друиды помолчали, после чего Март воскликнул в сердцах:
      - Ну, я же говорил, лука нам не хватает. Ну, ладно...
      Он вынул метательный нож из перевязи, взвесил в руке, прикидывая тяжесть и расстояние до первого мечника.
      - Я, конечно, не Снегирь... До него мне еще далеко. Тогда - тем более!
      И он прищурился и, выбросив далеко вперед левую руку для противовеса, сильно метнул тонкий и длинный нож. Бросок был отличный - обоюдоострое лезвие наверняка пронзило бы шею чудинскому мечнику, но тот ловко крутнул рукояткой, одновременно отклонившись в сторону в самый последний момент - и нож Марта звякнул о лезвие чудинского меча.
      - Он отбил нож! - восхищенно воскликнула Эгле, а Рагнар нахмурился.
      - Давайте-ка, девицы, за деревья, - по-хозяйски скомандовал он. Чувствую, тут дело предстоит нешуточное.
      Эгле, видя, что Травник согласен с предложением незнакомца, послушно перебралась под защиту толстых стволов и очутилась по соседству с Рутой, которая с замиранием сердца смотрела, как к ним приближается высокий мечник в традиционной для чудинских воинов черной одежде и стеганом кожаном панцире, прикрывающем грудь. Травник с Рагнаром переглянулись и разом вынули мечи. О мастерстве чудинских воинов в обращении с мечом ходили легенды, и хотя Рагнар был способен сражаться с любым противником, а Травник компенсировал недостаток подготовки поразительным хладнокровием и железной выдержкой, нужно было быть начеку.
      Наверное, Рагнар справился бы с чудинским мечником, и даже не одним, в открытом и честном поединке, но тут вдруг удивленно присвистнул Травник и кивком указал Рагнару на противоположный берег. Там из леса только что высыпал целый отряд вооруженных людей, хотя отрядом вряд ли можно было назвать эту беспорядочно бегущую и орущую толпу. Почти все были вооружены, а у тех, чьи руки были свободны, Рагнар тут же примечал висящие за спинами луки и колчаны. Мечник тоже в замешательстве остановился, услышав крики позади.
      - Саамы, - пробормотал он. - Охотники. И, кажется, я даже знаю, откуда.
      - А я так вижу чудинов, только они все взъерошенные какие-то, - весело откликнулся с правого фланга Март, которого совсем не испугало появление у врага большого подкрепления. Таков уж был нрав у Збышека: большие трудности пробуждали у него гораздо больший оптимизм, чем малые печали, к которым Збышек безусловно относил дела сердечные и всегда связанные с ними душевные раны и уязвления самолюбия.
      - Как бы они нас сейчас самих не взъерошили, - пробормотал рассудительный Травник, переводя взгляд на пересекающих ледяной покров реки саамов. Даже двое чудинских мечников, что уже вышли на твердый берег, остановились и принялись оглядываться, гадая, откуда к ним привалило нежданное подкрепление.
      - Давайте решать, - сказал Рагнар, внимательно наблюдая за суетящимися на том берегу воинами и беззвучно шевеля губами - подсчитывал мечников и стрелков из лука.
      - По очереди мы с ними еще справимся, - серьезно сказал Травник. - Скопом - вряд ли. Сметут. Нужно что-то придумать.
      - Я тут вижу лишь одно средство, - задумчиво проговорил Рагнар и покосился на Эгле. Он уже догадался, для чего друзья просили девушку поберечь сил.
      - Да, - согласился Травник. - Огонь.
      - Тогда давайте сделаем так, - предложил Март. - С этими, - он кивнул на чудинов и все еще идущих по льду саамов, - ничего не поделаешь, будем биться тут, на берегу. А в это время Эгле, - он на миг запнулся, - в общем, Эгле, надо попробовать растопить лед на реке. Вода станет преградой между новыми и старыми. Иного выхода я пока не вижу.
      Рагнар уважительно взглянул на Марта, но Эгле покачала головой.
      - У меня не хватит силы растопить речной лед, - отрезала она. - Там нечему гореть, а магический огонь должен поддерживать себя сам. Я долго на это не способна.
      - Ну, что ж, - решительно заявил Травник. - Тогда будем уходить в лес. Как это ни страшно.
      Друиды переглянулись. Они и костры-то жгли по необходимости, а уж заставить Служителей леса зажигать чащу...
      - Или будем сдерживать их тут, покуда хватит сил, - заключил Травник.
      - Тогда решено, - подытожил Рагнар. - Но если придется туго, - он сделал паузу, - если придется туго, будем отходить вглубь леса, и лучше вправо - там больше чистого пространства, и поляны есть, и прогалины. А ты, девочка, - он взглянул на Эгле, - готовься.
      Молодая друидка молча кивнула, и Рагнар первым скользнул между деревьев навстречу чудинам. Травник обнажил меч, Март последовал его примеру, а Эгле опустилась наземь и прижалась спиной к корявому стволу большой облезлой сосны.
      - Это - все, что я видел, - закончил Колдун свой рассказ. Кашлюнчик слушал его внимательно, но Колдуну постоянно казалось, что он все это время в мыслях был где-то далеко. Без сомнения, болезный зорз не все, сказанное своим напарником, принял на веру. Он несколько раз переспросил о Птицелове и о том, где был их хозяин в тот миг, когда Колдун видел его в последний раз. Похоже, что у Кашлюнчика были свои собственные соображения об их будущности; этот вывод Колдун сделал сразу после путаных и сбивчивых объяснений Кашлюнчика, почему он сразу не побежал к дому Коростеля, где был Птицелов. К тому же Колдун никак не мог понять, отчего вдруг взбесился немой друид, почему он отпустил девицу и зачем она вдруг понадобилась Кашлюнчику настолько, что тот даже прибег к магии, чтобы ее приманить. Но Кашлюнчик чувствовал эти невысказанные вопросы и попытался усыпить бдительность Колдуна полуправдой.
      - Я услышал, как саамский барабан сбился с ритма, - хмуро сказал недужный зорз. - Вы все меня не слушали и не поддержали, когда я еще давно пытался уберечь Сигурда от роковой ошибки. Мальчишка каким-то образом сумел сбить заклинание с ритма. Как ему это удалось, я не знаю. Но думаю, остановленное заклинание должно было убить Птицелова. Остановленная Сила всегда возвращается туда, откуда приходит в мир, но ее источник уже не может вместить в себя то, что разрослось неизмеримо. Попробуй загнать дерево обратно в семечко! Поэтому, по моему разумению, нашего хозяина уже нет в живых - ни один магик не выдержит Такого...
      - Тогда ты зря старался приманить девчонку магией, - покачал головой Колдун. - Ты ведь хотел того же, что и Птицелов - с помощью девчонки овладеть душой этого парня, верно?
      - Ты прав, - согласился Кашлюнчик, всматриваясь во тьму и прислушиваясь к тому, что происходило на другом берегу. - Но цели мои отличны от его помыслов. Птицелов хотел вернуть только свою Силу, я же - обрести новую. Думаю, что мальчишка не просто приложил руку к тому, чтобы остановить магию Сигурда. Много ли ты знаешь людей на свете, кому это по силам? Саамы сказали, что обезумевший друид убил Лекаря и положил еще несколько воинов. Оглянись по сторонам - кто еще остался? Ты и я, и только... Старик заслонил собой Сигурда, а тот даже не вытащил его из Ночного мира, который, как ты помнишь, был уготован Старику еще при жизни за убийство того старика, русинского волхва. Лекаря убил сумасшедший друид, с которым играл в свое удовольствие опять же Птицелов. Он думал, что все время будет держать друида на ниточке, а она в один прекрасный день взяла да оборвалась! А где Кукольник с Коротышкой, скажи на милость?
      - Они в проклятых лесах друидов, - пробормотал Колдун.
      - Они там сгинули! Просто сгинули в стране лесного зла, куда нет доступа ни одному человеку, - воскликнул Кашлюнчик. Он был очень возбужден, Колдун никогда его таким не видел. - А кто их туда послал? Снова Сигурд! Искать, копать, землю носом рыть, чтобы только найти хотя бы одну нору и обрести власть над мертвецами. Но ведь даже если бы у него получилось, Колдун, власть над мерзостью неизбежно мерзостью и обернется! А я хочу власти здесь, на земле, среди вот этих сосен, под этим вот проклятым небом!
      Кашлюнчик обвел рукой лес, сверкнул глазами, и вдруг совершенно в другой маске, с другой интонацией просто и буднично сказал.
      - И Птицелов сейчас - единственная преграда для нас с тобой, Колдун. Только ты и я - наследники знания, в котором скрыты все сокровища мира. Нам ли не распорядиться им на свое усмотрение?
      Колдун промолчал, но Кашлюнчик воспринял молчание напарника как знак, если и не согласия, то, во всяком случае, одобрения или хотя бы сочувствия.
      - Поэтому, я думаю, пришло время нам с тобой увидеть своими глазами, что этой преграды больше не существует. Отправимся к дому мальчишки и убедимся, что судьба не ошиблась, чтобы не пришлось ей помогать.
      - Или изменить - это ты хочешь сказать о судьбе? - пристально взглянул на него Колдун.
      - Скорее, поправить, - огрызнулся Кашлюнчик. - После чего нам стоит хорошенько подумать, чего мы еще хотим в Литвинии, и не пора ли возвращаться в Орден. Или отправиться куда-то еще.
      - Если нам придется, как ты говоришь, поправлять судьбу, Орден отыщет нас и сам, - покачал головой Колдун. - Нам с тобой вряд ли простят возможную, Колдун сделал паузу, - смерть Сигурда. Не забывай, что Магистр считает Сигурда своим духовным сыном.
      - Мир широк, и в нем найдется место всем, - холодно промолвил Кашлюнчик. Что бы ты ни думал на этот счет, сейчас мы должны идти и узнать, что с Сигурдом.
      Колдун понял: его напарник только что принял какое-то решение. Возможно, у этого решения и были какие-то варианты, но Колдун сейчас был уверен: во всех этих вариантах Кашлюнчика для него, Колдуна, вряд ли найдется серьезное место. Разве что - роль послушной собачонки, жалкого слуги или презренного паяца. Шута у трона воспарившего ничтожества.
      Колдун видел: в эти минуты Кашлюнчик, решивший впервые выйти из тени на свет, просто преобразился; в нем уже мало что напоминало прежнего недужного доходягу, которого остальные зорзы, включая, наверное, и самого Птицелова, за глаза, а кое-кто - и открыто - презирали. У него появилась уверенность в глазах, движения стали легки и отточены, глаза блестели от предвкушения свободы. Свободы от постылой службы самоуверенному гордецу, нахватавшемуся тайных знаний и не понимающему ни глубинного смысла магии, ни ее гармонии, ни тем более - ритма. Отныне он, Кашлюнчик, будет свободен, свободен и в том, чтобы, наконец, стряхнуть с себя это постыдное, унизительное прозвище, которым его однажды наградил раздраженный Хозяин. А все остальные шавки тут же подхватили, приклеили, пришили к нему мерзкий, насмешливый и оскорбительный ярлычок. Приходит время вспомнить истинные Имена, гордо подумал тот, которого еще недавно все называли Кашлюнчиком, не зная, что настоящее его имя - это... это... это...
      Кашлюнчик вздрогнул, когда длинное и тонкое лезвие легко вошло ему в спину, скользнуло под лопатку и сразу отыскало сердце. Так и не успевший вновь обрести свое истинное и всеми забытое имя, он вскрикнул и стал удивленно оборачиваться. Но пронзенное сердце уже не имело власти над телом, и зорз упал на снег, усыпанный сухой хвоей и старыми шишками, и умер, так и не успев увидеть то, что было сейчас в глазах Колдуна.
      Его убийца выдернул из тела обмякшего напарника нож, вытер лезвие о плечо мертвого и медленно спрятал его в потайном карманчике за голенищем сапога, с которым Колдун никогда не расставался, частенько предпочитая даже спать обутым. Потом шевельнул носком неподвижное тело, присел рядом на замшелую кочку и, зачерпнув горсть снега, погрузил в холодную чистоту окаменевшее лицо.
      Так Колдун просидел несколько минут, беззвучно, неподвижно, не слыша ударов собственного сердца. Затем отнял руки и увидел, что снег в его ладонях почернел. Это была копоть от магического огня, который опалил сегодня зорзу и лицо, и душу.
      - Я больше не слышу тебя, - отчетливо выговорил Колдун, прислушиваясь к скрежету собственного голоса. - Понимаешь, Сигурд? Я больше не слышу тебя в своем нутре! В своей печенке, в селезенке, в кишках, в заднице! Я больше уже нигде тебя не слышу, Сигурд! А это значит, что тебя больше Нет! Ты понял? Тебя Больше Нет! И никогда уже не будет!!!
      Колдун расхохотался, как безумный, но тут же закашлялся. Приступ был так силен, что он подозрительно покосился на тело Кашлюнчика, как бы опасаясь, не подцепил ли часом его осточертевший всем недуг. После чего саркастически усмехнулся и покачал головой.
      - Пауки... Мы просто пауки, - тихо сказал Колдун, но здесь уже некому было его услышать. - Обыкновенные идиоты-пауки в маленькой банке, которую вообразили себе целым миром...
      И он встал, бросил последний взгляд на распростертое тело Кашлюнчика, которого уже начало присыпать снежной крупкой, оглянулся в сторону дома Коростеля, откуда поднимался густой серый дым, и быстро зашагал к реке. Колдун не знал, что его ожидает на том берегу, но оттуда, по крайней мере, слышались крики брани, звон мечей, вопли людей, что сражались и умирали. А позади него был только пепел.
      В тот миг, когда Эгле ударила огнем на поляне, где оборонялись друиды, лес вокруг них уже горел. Огонь пожирал кроны сосен, стремительными языками лизал тонкие стволы, с треском обрушивал сучья, которые уже на лету превращались в огромные пылающие факелы. Еще на берегу Рагнар зарубил чудинского мечника, а со вторым мастером меча справился, хотя и не без труда, Травник, получив при этом опасный удар в бедро. Марту пришлось сцепиться с маленьким саамом, виртуозно управлявшимся с длинной рогатиной; не иначе, этот воин из страны туманных озер и бесконечных болот на своей родине был великим охотником на медведей. Это почувствовали и Травник с Рагнаром и тут же кинулись на выручку. В это время на них накатила первая волна воинов, бегущих от дома Коростеля, и схватка закипела.
      Сдерживать столько нападавших было бы не под силу самым опытным воинам, и друидам пришлось отступить. Рагнар защищал перепуганную до смерти Руту возле глубокой лощины, заваленной буреломом и снегом, правый фланг в расположении их маленького отряда обороняли Март с Травником, в центре стояла Эгле. Вряд ли северные воины рискнули бы обойти их слева по глубокому снегу, а в своих силах Рагнар был уверен. Кроме того, в его арсенале было и несколько магических приемов, которые он приберегал только на самый крайний случай.
      И Травник, и Рагнар знали, что их маленький боевой порядок долго не устоит в ночном бою. Саамские стрелки из лука сразу же зажгли пылающими стрелами лес над головами друидов, чтобы лучше видеть своих врагов. И Рагнару, и Травнику уже пришлось отразить несколько стрел, проявив высокое мастерство в обращении с мечом. Март во все глаза смотрел на Травника, за которым он прежде не знал особенных талантов в этом редком и таинственном военном искусстве. Саамы били из луков, может быть, и не сильно, но прицельно и очень метко - одну стрелу Травник "снял" чуть ли не с носа ошеломленного Збышека.
      Видимо, запас стрел у лучников был невелик, потому что скоро в атаку кинулись чудины, вооруженные длинными мечами и топориками с двойными лезвиями. Травник быстро переглянулся с Эгле, и молодая друидка выкрикнула заклинание. С ее пальцев сорвались несколько струй огня и с шипением устремились навстречу нападавшим. Две или три дымных полосы достигли цели, вызвав среди мечников панику, и в этот миг на озаренной пламенем поляне появился Колдун.
      - Эй, вы! - громко крикнул зорз. - Жалкие лесники! Все кончено. Я хочу с вами говорить.
      - Тогда останови своих воинов, - предупредил Рагнар. - И лучше пусть держат луки опущенными.
      Колдун жестом отдал приказание, и чудины спрятались за деревьями, а лучники отпустили тетивы. Друиды перевели дух, а Эгле как стояла, так и села в снег. Молодая волшебница погрузила в сугроб дрожащие пальцы и устало прикрыла глаза.
      - Можешь говорить, - крикнул Рагнар.
      - Я говорю вам, друиды, что все кончено. Мастер Сигурд мертв.
      При этих словах среди воинов пробежал тихий ропот, но Колдун, обернувшись, угрожающе зыркнул на них, и настала тишина. Зорз нарочито медленно снял рукавицу и показал друидам ладонь.
      - Намерения у меня просты и открыты. Нам больше нечего делить. Пусть выйдет старший - и мы обсудим, что будем теперь делать и нужно ли нам воевать дальше.
      - Не ходите, - прошептала Рута. - Они все обманщики.
      Травник, однако, вышел из-за дерева, но его мягко остановил Рагнар.
      - Позволь, старшина, пойду я, - дружески сказал он друиду. - У меня с ним давние счеты.
      - Как знаешь, - пожал плечами Травник. - Но будь осторожен - этот зверь очень опасен, а теперь, когда он ранен - вдвойне.
      - Пусть лучше он сам меня боится, - недобро усмехнулся Рагнар и поймал на себе пристальный, задумчивый взгляд друида. - Я иду к тебе, зорз! - крикнул он и, ободряюще помахав товарищам, зашагал по снегу навстречу заклятому врагу, который этого еще не знал.
      Они поравнялись. Колдун с любопытством, если только это слово применимо к такому человеку, изучал своего врага. Зорз не знал Рагнара и никогда прежде с ним не встречался. Во всяком случае, так ему показалось, а у Колдуна была хорошая память, и не только на лица.
      - Ты звал - я пришел, - сурово сказал Рагнар. - Говори, а то лес горит.
      С минуту Колдун холодно и молча смотрел на пришедшего, пытаясь прочитать его мысли по лицу. Но лицо Рагнара, хоть и оставалось открытым и спокойным, было непроницаемо для мелкой магии, или же Колдун просто не сумел подобрать правильный ключик.
      - Я хочу, чтобы вы пропустили меня и моих людей к Вепревым холмам. Мы уйдем туда, откуда пришли. Думаю, после смерти мастера Сигурда нам делить уже нечего. Это - все, что я хочу вам сказать. Тебе же одному скажу вот что: убеди своих людей, что дальше мы будем только проливать кровь друг друга, бесцельно и бессмысленно. Никакая вражда нас теперь не связывает, а что было, то быльем поросло.
      - Ошибаешься, зорз, - покачал головой Рагнар. - Счетов у нас немало, и даже одного из них с лихвой хватит, чтобы мстить за них по самой высокой мере. Потому что мера всем этим счетам - кровь, зорз.
      - Я тебя не знаю, - задумчиво сказал Колдун. - И в то же время твои глаза мне кого-то напоминают. Кто ты, незнакомец? Ты - с Севера?
      - С Севера, - ответил Рагнар, - и у меня тоже есть к тебе счет. Но он будет оплачен самым последним.
      - Говори о своих счетах, незнакомец, - кивнул Колдун. - Обо всем можно договориться на этой земле.
      - Вы убили друида по имени Патрик Книгочей, - сказал Рагнар. - Убили и преследовали его в Посмертии с помощью своей гнусной магии. Вы превратили в своего слугу друида по имени Йонас Молчун, а когда он пожелал вырваться от вас - вы его тоже погубили. Вы едва не замучили до смерти друида по имени Казимир Снегирь. Я уже не говорю о кровопролитии, которое случилось на острове Колдун вашими интригами. И ты думаешь об этом договориться с ними?
      И Рагнар указал рукой на Травника, Марта и Эгле, которые с тревогой смотрели на них, изредка обмениваясь короткими замечаниями. Чуть поодаль за деревом сидела Рута и тщательно очищала о сосновые чешуйки лезвие широкого ножа, который ей дал перед смертью Молчун.
      - Нам нужно только пройти к Вепревым холмам, и мы уйдем туда, откуда пришли. И больше о нас никто не будет знать. А смерть ваших людей можно и оплатить.
      - Ты предлагаешь деньги за друзей? - недобро сощурился Рагнар.
      - Не деньги, - возразил Колдун. - Магию.
      - Думаю, все тайны магии не стоят, знаешь ли, жизни человека. Только животных можно приносить в жертву, и то - не смешивая при этом родственные цвета.
      - Ты знаешь Свод? - заинтересовался зорз. - Знаком с Искусствами?
      - Я знаком с несправедливостью, - ответил Рагнар. - И с подлостью. Ты говоришь, вам нужно к Вепревым холмам? Зачем, зорз?
      - Чтобы уйти Другой Дорогой, - холодно процедил Колдун. - Если, конечно, ты знаешь, что это такое.
      - Я знаю и другое, - усмехнулся Рагнар. - Другие Дороги только что закрылись, по крайней мере, в этих землях. Я слышал, как закрывались Двери и Пути. И ты это слышал, зорз. Ты лжешь.
      - Мы попытаемся пробиться, - пробормотал Колдун, но в его взгляде уже явственно проступила доселе скрываемая ненависть.
      - Да, но прежде - убив поверивших тебе. Твоему никчемному слову, зорз Лживым устам всегда сопутствуют злой умысел и предательская рука.
      - Кто ты? - вновь злобно повторил Колдун. - И чего ты хочешь, если отказываешься даже от уплаты долгов Высокой Магией?
      - Справедливости, - просто сказал Рагнар. - И мести. Ты правильно подметил - я - с Севера. А там не прощают, когда нападают подло, из засады, под покровом ночи. И смазывают ядом не только лживые уста, но и священное для любого истинного воина оружие.
      - Ты оборотень! - завизжал Колдун. - Мерзкий оборотень Камерон! Бейте его!
      Последний призыв Колдуна был обращен к лучникам. Зорз бросился на землю, и охотники-саамы разом натянули тетивы. Рагнар выхватил меч, обороняясь, а к нему уже бежал со всех ног Травник.
      Такого Март еще ни разу не видел в жизни. Просвистели стрелы, и Рагнар в ту же секунду превратился в бешено крутящийся вихрь, ощетинившийся сотней, тысячей сверкающих клинков.
      Две стрелы, пущенных первыми, Рагнар отбил играючи. Третья была направлена очень сильной и более меткой рукой, но Рагнар успел среагировать и отбил эфесом острие, направленное ему прямо в грудь. Одновременно он сделал несколько быстрых, но в то же время очень осторожных шагов назад, опасаясь сугроба или ямы за спиной. Еще одна стрела вонзилась в снег, где только что стоял Рагнар, уже на излете. Другая прянула в небо, а следующая едва не пронзила распластавшегося на снегу Колдуна. Тот немедленно вскочил, и ему в руки сам собой прыгнул из ножен меч. Рагнар усмехнулся: лучники остановились, боясь попасть в спину своему колдуну, который за это, наверное, вечно мучил бы их в Мире теней самыми страшными пытками. Но на помощь Колдуну уже бежали мечники-чудины, и бой возобновился вновь.
      Однако численный перевес врагов был настолько велик, что друиды были вынуждены отступать, все дальше углубляясь в лес. А огонь неуклонно шел за ними следом. И Рагнар, и Травник, и тем более Март уже не избежали ран и глубоких царапин, хотя ни одна пока не была достаточно серьезной. Но самое неприятное было в том, что после двух или трех вылазок воинам Севера удалось разделить друидов. Травника с Мартом и Эгле оттеснили далеко влево, а Рагнар с трудом сдерживал атаки нескольких воинов, прикрывая собой Руту, замирающую от страха всякий раз, как только Рагнар скрещивал меч с очередным противником. Долго бы он не устоял, но в левой руке Рагнара был нож, взятый у Руты, которым он пока более-менее успешно отражал боковые атаки. Еще на опушке Рагнар успел перекинуться с Травником парой слов на случай того, где им встречаться, если они потеряют друг друга в пылу боя или во время пожара. И сейчас Рагнар, не сводивший глаз с маленького стрелка-саама и косясь на подбирающегося к нему сбоку плотного и коренастого чудинского мечника, тем не менее, видел разгорающийся перед ними пожар. Огненная стена мало-помалу отделяла их с Рутой от дерущихся вдалеке друидов все больше.
      А то, что друиды продолжали сражаться, было слышно даже из-за стены сплошного огня, что жадно лизал все новые и новые стволы и верхушки мачтовых сосен, которыми так обильны здешние литвинские леса. Сквозь гудящее пламя и треск пылающих ветвей нет-нет, да и доносились злобные крики нападавших, вопли раненых, проклятия и возгласы на знакомых Рагнару северных языках. Иногда слышались и глухие тяжелые удары, но давала ли это о себе знать магия Эгле, волшба Колдуна, или просто падали наземь сгоревшие деревья - точно определить было невозможно, да и некогда. В скором времени Рагнара с Рутой оттеснили так далеко, что друидов они больше уже не слышали.
      Теперь их враг сменил тактику. Мечники теперь не нападали в открытую, но стали пытаться обойти Рагнара с флангов.