ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Совершая полет этим же утром, Брайан действовал в точном соответствии со своим позывным — Ковбой. Каждый летчик имеет свой позывной, которым пользуется во время полетов. Брайан за агрессивную манеру управления самолетом заслужил себе кличку Ковбой.

Больше всего на свете он любил выполнять мертвую петлю и штопор, поднявшись повыше над землей. В этот момент он отвлекался от всех лишних мыслей, всецело сосредоточившись на боевой задаче. Когда летишь со скоростью, превышающей скорость звука, в целях безопасности лучше думать о том, что делаешь.

Но сегодня Тина никак не выходила у него из головы. Она все время была рядом с ним, в замкнутом пространстве кабины пилота, в его сердце, в его голове, и отделаться от этого наваждения Брайану никак не удавалось.

— Она поймала меня, — бормотал он себе под нос, все еще не веря, что бывшая жена решила сделать его отцом своего ребенка.

— Что? — послышался голос сзади. Это был его штурман Сэм «Голливуд» Холден.

— Ничего.

— Хорошо, капитан, — отозвался Голливуд, — если не хочешь, чтобы меня стошнило моим завтраком, мы могли бы повернуть назад?

Брайан улыбнулся.

— В чем дело? Бурная ночь?

— Угадал, — посмеиваясь, заговорил приятель. — Не все же заключили такое дурацкое пари.

Брайан покачал головой и устремил взгляд на проносящиеся мимо самолета облака. На военной базе ничего нельзя утаить.

Не надо было ему соглашаться на это пари.

Если бы он тогда послал Лайама куда подальше, ему бы сейчас с Тиной было бы гораздо проще, и не было бы у них этой бесконечной ночи.

Неприятно вспоминать, чем она закончилась, но и сожалеть о ней не стоит.

Однако черта с два он позволит насмехаться над собой! Такого удовольствия он никому не доставит!

— Именно поэтому, — ответил Брайан, недобро усмехаясь и разворачивая самолет, — пожалуй, мы полетим назад вверх брюхом.

— Я ужасно напортачила, да? — Тина обращалась к растянувшимся на кровати Булочке и Ириска. — Но я не жалею. Ведь именно за тем я и приехала, верно?

Персик, зевнув, перевернулась на другой бок.

Тина расхаживала по комнате из угла в угол, пытаясь успокоиться. Точно так же она вела себя, будучи подростком, когда ей надо было решить вопрос, как выпрямить волосы или как найти парня.

Времена изменились, проблемы стали серьезнее. А способ решения проблем остался прежним — расхаживать по комнате, рассуждая вслух.

— Я его на аркане не тянула, — проговорила она, бросая взгляд на Булочку, поскольку Ириска, маленькая предательница, уже похрапывала. — Он сам хотел.

Булочка тявкнула.

— Тогда почему мне так стыдно? — вопрошала Тина, уже зная ответ, но не решаясь смотреть правде в глаза. Она использовала Брайана втемную в своих интересах. — Прекрасно! Да, я подлая! Так поставьте меня к стене и расстреляйте! — Тина остановилась в изножье кровати и плюхнулась на покрывало. — Я просто хотела…

Ребенка. Но ведь это не все, не так ли? Нет, не все. Она хотела вернуть Брайана. Она и себе в этом не хотела признаться, когда возвращалась в Бейуотер. Но теперь отрицать это было бы глупо.

Она хотела не только ребенка.

Она хотела снова завоевать Брайана.

А это было невозможно.

Поднявшись на ноги. Тина обошла вокруг кровати, схватила телефонную трубку и набрала знакомый номер.

— Алло?

— Джанет. — Тина вздохнула, отодвинула разомлевшую во сне Ириску и села на кровать. — Слава богу.

— Тина! Ну как дела?

— Неважно.

— О! — Джанет на минуту умолкла. — Тебе не удалось его…

— Нет, — ответила Тина, теребя в руке скрученный спиралью провод старинного телефона. — Миссия выполнена.

Последовала долгая пауза.

— Правда? То есть ты переспала со своим бывшим?

— Нет, — усмехнулась Тина, забираясь на кровать. — Мы всю ночь крестиком вышивали.

Джанет рассмеялась.

— Для человека, недавно занимавшегося сексом, ты кажешься немного раздражительной.

Тина, нахмурившись, продолжила:

— Прости, я просто злюсь на себя и срываю свое зло на тебе.

— Рада помочь.

— Джанет, все пошло не так, как я планировала.

— Все было не так здорово, как раньше?

— Даже лучше.

— Так в чем проблема?

— Я во всем ему призналась. — Тина закрыла глаза и увидела перед собой гневное лицо Брайана.

По его глазам было видно, что он воспринял ее поступок как предательство. У нее не было права винить его. Ведь это он с ней развелся. А раз Брайан не хотел, чтобы она оставалась его женой, значит, не хотел, чтобы она стала и матерью его ребенка?

— А-а-а…. — Джанет выразительно вздохнула. — Мы же знали, что эта новость его не порадует.

— Да, — кивнула Тина, одной рукой поглаживая Персик по спине. — Но я не догадывалась, что…

— Ты его еще любишь? — договорила за нее Джанет.

— Ну да.

— Тина, дорогая моя, ты должна быть готова к тому, что тебе будет больно.

Тина вспомнила прошедшую ночь. Страсть и ненасытное желание поднялись и захлестнули их с головой. Накал эмоций был просто сумасшедший.

Потому ли, что они долго находились в разлуке?

Или потому, что они созданы друг для друга?

— Так что ты собираешься теперь делать?

Тина нахмурилась.

— А что тут сделаешь?

— Тина, ради бога, — начала Джанет. Ее было так хорошо слышно, будто она находилась совсем рядом, а не в трех тысячах миль от Южной Каролины. — Ты его любишь и тем не менее собираешься снова уйти от него?

Тина нахмурилась.

— Я никогда от него не уходила, это он меня бросил.

— Ты позволила ему решать за вас обоих.

— Да, но… — начала Тина, но Джанет не дала ей договорить.

— А как на этот раз? Вы не хотите обсудить то, что произошло пять лет назад?

Мысль ценная, но только в теории, угрюмо размышляла Тина. Вспомнив выражение лица Брайана в тот момент, когда она сегодня утром уходила из его квартиры, она догадывалась, что он вряд ли поддержит эту идею.

— И что мне ему сказать?

— Уж и не знаю, — ответила Джанет саркастически, — ну, например «Я тебя люблю».

Эти заветных три слова эхом отдавались в сознании Тины, пока она смотрела в окно. Небо с прослойками облаков на горизонте уже расцветилось в багровые закатные тона.

— Я говорила ему это пять лет назад, — прошептала Тина, заново переживая момент расставания. — Не помогло.

— Но хуже ведь от этого не стало.

— Наверное, — согласилась Тина и переменила тему. Простых решений в этом деле быть не могло.

Между нею и Брайаном все осталось по-прежнему. Она любит его и, возможно, будет всегда любить, но ему об этом знать не обязательно.

Зачем? Чтобы еще раз услышать из его уст, что он не хочет жить с ней? Ну уж нет, подумала Тина.

Страсть — одно, а любовь — другое. И на протяжении прошедшей ночи никто из них ни разу не заикнулся о любви.

Пока Джанет рассказывала ей о своей беременности и о планах, связанных с ребенком, Тина крепко прижимала ладонь к своему плоскому животу и про себя молилась, чтобы внутри нее зародилась новая жизнь.

Если повезет, частичка Брайана навсегда останется в ее жизни. И никто не в силах будет отнять у нее малыша.

— Я выхожу из игры.

Коннор, Эйдан и Лайам пристально смотрели ни брата. Брайан поежился, потом, несколько раз подкинув баскетбольный мяч, повернулся, подпрыгнул и направил его в корзину. Мяч отскочил от щита и упал, угодив прямо в цветочную клумбу, тянувшуюся вдоль подъездной дорожки к дому приходского священника.

— Отлично! — пробормотал Брайан. Даже в корзину с трех метров он уже не может попасть.

— И месяца не продержался, — заметил Коннор.

— Прискорбно, — сказал Эйдан, подходя к Брайану и отбирая у него мяч, который тут же точным ударом послал в корзину.

— В чем дело? — спросил Лайам.

Брайан тыльной стороной ладони утер пот, заливавший глаза, и покосился на брата-священника. Фонари заднего двора освещали импровизированную баскетбольную площадку, где они с братьями два вечера в неделю с энтузиазмом играли двое надвое.

Брайан несколько раз щелкнул пальцами.

— Я признался, что проиграл пари. Подготовь мне гавайскую юбку и лифчик из кокоса.

— Класс! — отозвался Эйдан, снова забрасывая мяч. — Я уже чувствую, как мой бумажник раздувается от денег.

— Да? — отозвался Коннор, ловя мяч. — Только смотри пока не трать их, приятель.

Брайан мрачно наблюдал за тем, как братья играют в баскетбол. В ясном ночном небе стояла полная луна, и в густом летнем воздухе витал аромат жасмина.

— Ты неважно выглядишь, — заметил Лайам.

— Я же сказал тебе, — огрызнулся Брайан, посылая брату сердитый взгляд. — Я проиграл спор.

— Дело не в нем.

— Да? А в чем тогда, святой отец? Скажи, не томи.

Лайам с улыбкой покачал головой, как будто перед ним стоял пятилетний упрямец.

— Все дело в Тине, и ты сам это знаешь.

В голове у Брайана весь день крутились разные мысли, вопросы, сомнения. Рабочий день закончился, а он все не решался возвращаться домой.

Он не был готов встретиться с бывшей женой, посмотреть ей в глаза после прошедшей ночи. Тем более что, возможно, его ребенок уже живет в ее утробе.

У Брайана все внутри переворачивалось, а в горле стоял комок. Он сам не мог до конца во всем разобраться, но догадывался о причине своего смятения.

— У нас с Тиной нет будущего, — тихо возразил он.

— А может, все дело в том, что оно у вас должно быть, — предположил Лайам, подталкивая Брайана вперед по дорожке, подальше от Коннора и Эйдана. — Может, Господь дает тебе второй шанс, Брайан?

— Шанс напялить на себя гавайскую юбку?

Лайам покачал головой.

— Я не о пари. Ты не слушаешь меня. — Лайам остановился в конце дорожки и, умолкнув, посмотрел сначала на одну, потом на другую стороны улицы. — Что ты видишь вокруг нас?

Брайан хмыкнул.

— Мэйпл-стрит.

— И?..

Брайан нехотя взглянул по сторонам.

— Здания. Деревья. Собаки.

— Семьи, — сказал Лайам. — Счастливые семьи.

Брайан потер рукой подбородок и прищурился.

— К чему ты клонишь, Лайам?

— Как ты думаешь, сколько в этих семьях военных?

— Какая разница?

— Для кого-то разница огромная, а для кого-то никакой, — загадочно ответил Лайам.

— Ты священник или Конфуций? Бога ради, скажи, что ты имеешь в виду.

— Ты идиот, Брайан. — Лайам толкнул младшего брата, и тот, споткнувшись, чуть не упал.

Брайан нахмурился и поднял обе руки, сжатые в кулаки.

— Хочешь пару раундов? Я с удовольствием.

Братья оказались в светлом пятне от уличного фонаря, но лицо Лайама оставалось в тени. Брайан, однако, сумел разглядеть на лице брата выражение крайнего отвращения.

— Я не хочу с тобой драться, — отрезал Лайам. — Я пытаюсь донести до тебя, что вместо того, чтобы сидеть здесь, с нами, — он махнул рукой в сторону Эйдана и Коннора, — ты должен быть в доме Анджелины и говорить с Тиной.

Желание драться у Брайана вмиг испарилось.

— Мы уже поговорили.

— Так же, как пять лет назад?

— Ты сам не знаешь, что говоришь, — предостерегающе сказал Брайан.

— Я знаю тебя. — Лайам покачал головой. — И знаю, что Тина — лучшее, что было в твоей жизни.

Я знаю, что ты ее любил и был с ней счастлив, пока тебе не вздумалось ни с того ни с сего подать на развод.

— Это мое дело;

— Никто в этом не сомневается. Хочу сказать только одно: может, судьба посылает тебе второй шанс, а ты от него отказываешься.

— Я не просил никакого второго шанса.

— Именно это и делает тебя счастливчиком, кретин!

Брайан хмыкнул.

— Хорошенькая у тебя манера разговаривать!

Как и подобает духовному лицу.

— А разве тебе нужно духовное лицо? — обиделся Лайам. — Тогда хотя бы изредка приходи на мессу. Я с тобой говорил, как с братом.

Несколько минут Брайан рассеянно смотрел на Лайама, а потом перевел взгляд на Мэйпл-стрит и в первый раз по-настоящему серьезно задумался о его словах.

Как минимум половину этих чистеньких домиков с аккуратными лужайками и заботливо насаженными цветочными клумбами населяли семьи военных. Супруги строили свою жизнь в соответствии с требованиями службы: ехали туда, куда им предписывали, часто даже не имея уверенности, что вернутся назад.

И все же… Брайан прислушался к лаю собаки и восторженному смеху ребенка, которые доносил до него легкий ветерок. Ведь как-то приспособились все эти семьи к кочевой жизни.

Пять лет назад он решил, что не вправе обрекать Тину на жизнь, подчиненную жестким военным правилам. Он сказал себе, что она не заслуживает жизни, при которой необходимо без конца паковать вещи и, покидая насиженное место, ехать по приказу через всю страну, а иногда даже на самый край света. Он не мог оставлять ее в одиночестве на долгие месяцы, уезжая на учения.

И он отпустил ее.

Для ее же блага.

С тех пор он чувствовал в сердце постоянную пустоту.

Теперь, когда Тина вернулась, ощущение пустоты не прошло, наоборот, оно стало еще более пронзительным. Словно бритва, режущая душу на части, разрывающая его сердце. А теперь Тина захотела ребенка.

От него, и ни от кого другого.

Неужели Лайам прав: он и впрямь кретин?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Прошло два дня, а Брайан все раздумывал.

И лучше ему от этого не становилось.

Пока ему удавалось избегать Тины, но так не могло длиться вечно. Его бывшая жена не из тех женщин, которыми можно пренебрегать. Брайан вспомнил звук ее шагов вчера вечером на ступенях лестницы. Она требовала, чтобы он ей открыл, хотела поговорить с ним.

Но он, разумеется, и не подумал. Крикнул, чтобы она уходила, и через какое-то время она ушла.

Но Брайан отдавал себе отчет в том, что затишье долго не продлится.

Он притормозил на подъездной дорожке и быстро огляделся по сторонам. Что же такое происходит в мире, если пилот истребителя морского авианосца бегает от женщины?

Начинало смеркаться, легкий ветерок нес с океана прохладу. Откуда-то долетал запах шашлыка и радостный визг играющих в бейсбол детей.

Все как обычно.

Героиня его ночных грез отворила застекленную дверь и вышла на крыльцо. За ней выскочили две собачонки, которые тотчас с лаем сбежали по лестнице и бросились через весь двор прямо к Брайану, собираясь, по-видимому, съесть его.

Глаза Тины сверкали, на лице читалась решимость. Она твердым шагом направлялась прямо к Брайану. По всему было видно, что терпение ее лопнуло. У Брайана мелькнула мысль, а не завести ли мотор и не уехать ли отсюда подобру-поздорову.

Но это уже смахивало на отступление, и он, подавив в себе малодушие, вышел из машины.

Кто-то из детей пропустил подачу, и бейсбольный мяч пролетел мимо Брайана, приземлившись в саду. Ириска на ходу изменила курс и припустила за ним, как могучий лев за газелью. Ее маленькие лапки так и мелькали, а уши развевались на ветру.

Она уже почти догнала мяч, когда метко брошенный камень попал ей в заднюю лапу. Собачка, завизжав, упала.

— Эй! — Взбешенная Тина направилась к лежащей на земле собачке.

Напуганный мальчишка-хулиган попятился, но Брайан преградил ему дорогу, отрезав путь к отступлению. Услышав жалобные стоны собаки, он пришел в ярость. Он никогда не дружил с проклятыми кусачими тварями, но и не собирался стоять и смотреть, как животное увечат.

Несколькими большими шагами Брайан нагнал паренька и схватил за плечи. Мальчишка, которому на вид было не больше десяти, испугался до слез.

— Ты что! — прикрикнул на него Брайан.

— Это мой мяч, — сказал мальчик, кидая испуганный взгляд на собаку.

— Да ты в собаку, которая весит каких-то три фунта, бросил здоровенный булыжник! — рычал Брайан, напустив на себя строгий вид, способный напугать кого угодно.

— Я не хотел ее ранить…

Краем глаза Брайан заметил, что приятель мальчика покинул поле боя, решив убраться от греха подальше. А виновник в его цепких руках трясся как осиновый лист. Брайан повел его в сад.

— Ну и что скажет твоя мама, узнав, что ты швыряешься камнями в животных?

— Не надо! — захныкал ребенок. — Не говорите ей, пожалуйста. Простите меня. Ну, мистер, ну пожалуйста, не говорите маме.

В мольбах мальчишки слышалось неподдельное отчаяние, которое не могло не тронуть Брайана. Когда ему с братьями было по десять лет, ничего из сделанного ими не оставалось втайне от родителей.

— Хорошо, не скажу. Но ты пойдешь справишься о собаке. Проверишь, все ли с ней в порядке, а уж потом извинишься перед ее хозяйкой. И только тогда получишь свой мяч.

Мальчик с облегчением вздохнул, вытер нос рукой и выразительно шмыгнул. Он брел, понурив голову и настороженно косился в сторону Брайана. Наконец он перевел взгляд на Тину.

— Я не хотел поранить ее, — обратился он к молодой женщине.

— Тогда не надо было кидать камень, — холодно отрезала она.

— Простите. — Мальчик опустился на одно колено рядом с собакой и осторожно ее погладил.

Подняв на Тину глаза, он пообещал:

— Я больше не буду, даю слово.

Тина посмотрела на Брайана. Тот улыбнулся, кивая. Он понял, что ребенок уже достаточно напуган, чтобы сдержать свое обещание. Да и вообще, какой ребенок хоть раз в жизни не кидал камней в неподходящий момент?

— Ну ладно, — смилостивилась Тина, увидев, как Ириска лизнула мальчика в руку. — Если Персик тебя прощает, я тоже.

— Спасибо, — поблагодарил мальчуган, забирая свой мяч и поднимаясь с травы. — Я правда прошу прощения.

— Хорошо, — ответил Брайан, кивнув в сторону улицы. — Иди.

Ребенок бросился бежать со всех ног, как будто второго шанса унести отсюда ноги ему могло и не представиться. Брайан наблюдал за тем, как мальчуган несется домой. На минуту он задумался: интересно, а каково это, иметь своего ребенка?

Он вспомнил ночь с Тиной, когда они, может быть, зачали ребенка, и в первый раз эта возможность показалась ему реальной. Он представил лицо своего ребенка, который был одновременно похож и на него, и на Тину. Внезапно у Брайана внутри поднялась какая-то теплая волна.

Ребенок.

Мысль о том, что он скоро может стать отцом, не ужаснула его, как пару дней назад.

— Ой, — воскликнула Тина, — до чего ж мне хотелось его выдрать!

— Он раскаялся, — напомнил Брайан, опускаясь на траву. — Как собака?

— Все в порядке, — ответила Тина. — Камень был не очень большой, слава богу.

Булочка, робко приблизившись к Брайану, прислонилась к нему. Тот машинально погладил ее кремовую кудрявую шерсть. Ириска выскользнула из нежных рук Тины и тоже засеменила к Брайану.

Поставив передние лапки ему на колено, она присела рядом и с обожанием заглянула ему в глаза.

Брайан смотрел на собак, которые в течение долгих лет отравляли ему существование, и глазам своим не верил. Ни одна из них не пыталась вцепиться ему в шею.

— По-моему, они влюблены, — с усмешкой заметила Тина.

Брайан резко перевел на нее взгляд.

— Что?

— Ты стал их героем.

Брайан, глядя на собак, нахмурился.

— Странно это.

— Предпочитаешь, чтобы они рычали на тебя?

— Тогда по крайней мере ясно, чего от них ожидать.

— А это важно? — спросила Тина.

Брайан снова посмотрел на нее.

— Не люблю сюрпризов.

— Брайан…

— Тина, я не хочу снова заводить разговор об этом, — перебил ее он.

— Снова? — удивилась Тина. — Мы еще об этом не разговаривали.

Брайан попытался не обращать внимания на подобревших собак, сосредоточившись на женщине, которая находилась перед ним. Он уже заметил вспыхивающие у нее в глазах искорки негодования и приготовился к бою.

— Прекрасно. Можно по крайней мере переместиться в дом?

— Конечно! — Тина встала на ноги, щелкнула пальцами и сказала:

— Девочки, за мной!

Собаки не шелохнулись.

— Булочка? Ириска?

Брайан хмуро воззрился на маленьких бестий, поднялся на ноги, и собаки потрусили за ним. Он направился к крыльцу, не обращая внимания на Тину, которая молча смотрела, как он в сопровождении своей свиты вошел в дом.

— Прости, что обманула тебя, — выпалила Тина, когда за ними закрылась дверь.

— Это уже не новость, — сказал Брайан, присаживаясь на кушетку. Обе собаки тотчас запрыгнули ему на колени, и он брезгливо поморщился.

Тина, сдвинув брови, наблюдала за происходящим. Маленькие предательницы переметнулись к Брайану, и она снова почувствовала себя аутсайдером. Подавив раздражение, она устроилась на диване.

— Новость или нет, я хочу, чтобы ты знал: я об этом размышляла и поняла, что мой поступок был неэтичен.

— Спасибо, — ответил Брайан, сталкивая собак на пол. — Но это ничего не меняет: нам теперь придется думать о последствиях.

— Надо же, какая деловитость!. — пробормотала Тина.

— А ты бы хотела, чтобы я кричал и бегал по комнате?

— Сказать правду? — задумчиво проговорила Тина. — Это было бы лучше.

Ей были гораздо больше по душе их прошлые легендарные ссоры. Столкновение ирландского и итальянского темпераментов приводили к взрыву.

Но перемирие всегда того стоило.

— Я о том, что говорила тогда, ночью. Если я беременна…

Брайан поморщился, но Тина продолжала:

— ., я справлюсь со всем сама. Тебе не придется…

— Стоп, — остановил ее Брайан, и когда Персик сделала поползновение снова забраться ему на колени, отодвинулся в сторону. — Если ты беременна, тогда это наш ребенок, и заниматься им должны мы вместе.

— Что значит «заниматься»?

— Заботиться о нем, конечно же. А что еще это может значить? — Брайан начал закипать.

— Я вполне сумею воспитать ребенка одна, Брайан, — сказала она.

— Моего ребенка ты не будешь воспитывать одна.

Тина надеялась услышать, что он скучал по ней так же, как она по нему. Что у них все еще получится. Что у них есть общее будущее.

Но увы. Чувствам в этом разговоре места не было.

— Я об этом думал, — продолжил Брайан. — Два дня думал. Если ты беременна, я могу кое-что предпринять..

На сей раз настороженно, Тина спросила:

— Предпринять?

— Я могу уйти в отставку, получить работу на гражданке. В какой-нибудь авиакомпании.

— Что? — Тина поднялась на ноги и посмотрела на него сверху вниз. — Ты не можешь уйти из морской пехоты.

— Да, возможно, это не то, чего мне бы хотелось, но…

— Брайан, не глупи. Служба в морской пехоте — это не профессия, а твое призвание.

Брайан медленно поднялся на ноги.

— Тина…

— Нет, — отрезала она, прежде чем он успел вставить хоть слово. — Мне никогда и в голову бы не пришло просить тебя уйти в отставку. Я знаю, что это для тебя значит. И я не хочу, чтобы ты отказывался от своего призвания.

Брайан провел рукой по волосам.

— Семейная жизнь и так не проста, — проговорил Брайан, — а семьям военных приходится и вовсе не сладко.

Тина уставилась на него, не веря своим ушам. О чем это он?

— Я видел" как распадаются такие семьи, — натянуто продолжал Брайан. — Мои друзья уезжают из дома на многие месяцы. Жена морского пехотинца вынуждена работать где придется, следуя за мужем по всей стране или даже по всему миру. Воспитание детей, оплата счетов — все ложится на ее плечи. — Брайан принялся расхаживать по комнате. — Помощи ждать не от кого, ты знаешь об этом? Денег мало, жилище убогое. Нас перебрасывают в опасные зоны по всему миру, и мы порой даже не имеем возможности сообщить женам, где находимся.

— Брайан… — Тина стояла не шевелясь, неотрывно следя за ним.

Брайан поднял руку, продолжая говорить:

— Женам военных слишком много времени приходится проводить в одиночестве. Они не живут, а прозябают в прямом смысле этого слова, и я решил, что ты заслуживаешь лучшей участи. Я желал тебе счастья и не хотел, чтобы твоя жизнь проходила в тревогах обо мне…

Тина затрепетала от горького разочарования и сожаления в ответ на объяснение истинных причин их развода. Волна гнева захлестнула ее. Он действительно решил все за нее.

— Ты хочешь сказать, — начала она звонко, вклиниваясь в поток его речи, — что развелся со мной потому, что желал мне счастья?

Брайан замолчал и взглянул на нее.

— Да, — кивнул он. — Я сделал это ради тебя.

— Кретин!

— Знаешь, — процедил сквозь сжатые зубы Брайан, — меня за эту неделю уже второй раз называют кретином. Мне это не очень-то нравится.

— А меня это не очень-то заботит, — парировала Тина, приближаясь к нему. Остановившись всего в нескольких дюймах от него, она ткнула ему в грудь указательным пальцем. — Ты развелся со мной ради моего же блага? Ты решил, что из меня не выйдет хорошей жены военного?

— Я не это хотел сказать…

— Мы оба знаем, что я говорю правду, — оборвала она его, наконец давая выход своему безудержному гневу., — Ты решил, что я не смогу. Ты подумал, я размазня и рохля, а может, недотепа, которая не в состоянии позаботиться о себе, пока ее муж будет защищать родину?

— Нет… — вкрадчиво возразил Брайан.

— Ты решил, что, когда тебя не будет со мной рядом, мне ничего другого не остается, как Только плакать, свернувшись калачиком?

— Тина…

— Неужели ты и впрямь такого низкого обо мне мнения?

— Я любил тебя.

— Но явно не имел ни капли уважения ко мне.

— Конечно, имел.

— Если б имел, не поступил бы так. Не обращался бы со мной как с провинившимся ребенком, которого в наказание отправляют к себе в комнату, — запальчиво выкрикнула Тина. — Ты обманул нас обоих, Брайан.

— Что? — Он попятился от Тины, которая наступала на него.

— Ты все решил за нас обоих. С чего ты взял, что я недостаточно зрелая женщина, чтобы служить опорой своему мужу. Ты решил, что я недостойна быть женой военного.

— Ты переворачиваешь все с ног на голову!

— Ничего я не переворачиваю!