Глава 5

И это, думал Саймон, был самый спокойный и точно рассчитанный по времени поступок, свидетелем которого ему когда-либо приходилось быть. Через два часа после того, как все было позади, Саймон восседал, расслабившись, на своей лошади и с удовольствием вспоминал, что произошло за завтраком.

Совершенная простота поступка Анджело привлекала Саймона, обладавшего сардоническим чувством юмора. Поступок его был столь великолепен именно благодаря своей непредсказуемости. С этим можно было или спорить, или же оценить его по достоинству. Не было никакого смысла утверждать, как это и сделал Фредди Пеллман, весьма громко и, как всегда, многословно, что Анджело сделал это нарочно. Не было ни малейших доказательств ни за, ни против этого. Никто ничего не сказал Анджело. Никто не просил его не трогать нож, никто с ним вообще не разговаривал, и никто не говорил ему об отпечатках пальцев на ноже. Он просто увидел нож на столе и решил, что пол? оказался там в результате чьей-то грубой ошибки, поэтому осторожно взял его, чтобы убрать. И лишь как неудачное совпадение можно было рассматривать тот факт, что, когда нож у Анджело наконец отобрали, причем сопровождалось это ненужной паникой и суетой, все отпечатки пальцев, если они на нем и имелись, были либо стерты, либо стали непригодными для идентификации. В этом и заключалась чистая и неприукрашенная правда. Анджело мог быть виновен, как самый закоренелый преступник, или же невинен, как младенец: не было фактов, способных подтвердить то или другое, и даже сам Шерлок Холмс, если бы его воскресили и привлекли к расследованию данного случая, не мог бы предложить решения подобной загадки.

Так что Святой наслаждался ситуацией, вспоминая все, что произошло. Он перекинул ногу через луку седла своей лошади и закурил сигарету, позволив лошади самой выбирать дорогу по извилистой тропе, проходившей по скалистому склону в направлении каньона Андреаса.

Идея совершить прогулку верхом принадлежала Фредди. После того как Фредди выпил еще две порции бренди и имбирного пива, принял таблетку аспирина и съел вафлю, он заявил, что не собирается залезать от страха в подвал из-за дружков какого-то проклятого гангстера. В конце концов он нанял самого лучшего в мире телохранителя и поэтому может вести себя так, как ему заблагорассудится. А ему хочется покататься верхом. Поэтому они поедут кататься.

– Только без меня, – сказала Лисса. – По мне уж лучше встретиться с гангстером, чем целый день провести верхом на лошади. Я, пожалуй, позагораю у бассейна и почитаю.

– Хорошо, – согласился Фредди с кислой миной. – Загорай у бассейна и читай. Таким образом, нас будет четверо, и это неплохо. Мы возьмем с собой еду и отлично проведем день. Можешь оставаться дома и читать.

Итак, вчетвером они отправились к расщелине, где серо-зеленые верхушки высоких пальм служили своеобразными указателями воды в пустыне. Саймон ехал впереди, ибо он знал эту дорогу много лет. Он и сейчас еще прекрасно помнил ее,словно проезжал здесь только вчера. Следом за ним ехал Фредди. Как-то внезапно оказалось, что они перевали через вершину гряды и дальше поехали по грунтовой дороге, которая была построена уже после того, как Саймон побывал здесь в последний раз, и которая позволяла теперь попасть в каньон и тем путешественникам, которые всякой романтике предпочитали мягкие сиденья своих автомобилей. Но за дорогой вдоль ручья росли все те же высокие пальмы, сухие нижние ветки которых свисали точно так же уже много лет, верхушки по-прежнему горделиво зеленели, а у их корней бежал, журча, все тот же поток. Для Святого они обладали вечной красотой, которая никогда не менялась и которая без всякой машины времени свободно переносила его к более счастливым дням и людям, путешествовавшим вместе с ним по этим местам; он правил своей лошадью и думал о них; больше других вспоминалась ему тоненькая стройная девушка, которую он привозил сюда всего на какой-то час, и говорили они обо всяких пустяках, легко и непринужденно, после этого они больше никогда не встречались, и тем не менее в тот раз они настолько полно отдавались общению друг с другом, что он был уверен – она вспоминает об этой встрече так же, как и он сейчас вспоминает о ней... Так что, когда Фредди Пеллман неожиданно возник рядом с ним на дороге и громко заговорил в своей характерной манере, это подействовало на Святого так, словно он внезапно окунулся в холодную воду.

– Ну, как продвигается разгадка нашей тайны? – спросил Фредди.

Святой неслышно вздохнул. Прежнее напряжение вернулось к нему, и он сказал:

– Какой еще тайны?

– Ну, полно, полно, – шумно настаивал Фредди. – Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. О нашей тайне.

– Я так и понял, – ответил Святой. – Но после таких ночей, как прошлая, мои телепатические способности значительно ослабляются. Если хотите знать, я нисколько не продвинулся к разгадке после вчерашней ночи. Просто я посоветовал бы вам быть более осторожным, когда вы нанимаете слуг.

– Они представили хорошие рекомендации.

– Хорошие рекомендации представляли и все те, кто когда-либо задумывал преступление. А что вы знаете о них кроме того, что было написано в рекомендациях?

– Что еще я о них знаю? – повторил за ним Фредди, словно добиваясь большей ясности. – Да очень немного. За исключением того, что Анджело – самый лучший слуга и камердинер, который когда-либо был у меня. Второй филиппинец, он называет себя Эл, – приятель Анджело. Он его и привел.

– А вы не спрашивали, не работали ли они, случайно, у Курилки Джонни?

– Нет, – удивленно ответил Фредди. – Зачем мне было спрашивать их об этом?

– Возможно, он хорошо с ними обращался, – начал объяснять Святой. – А филиппинцы могут быть фанатично преданными. Но это письмо с угрозами для Анджело слишком хорошо написано, как мне кажется. Другой возможный вариант заключается в том, что друзья Джонни могли нанять их для выполнения этой работы... А кроме того, вам известно, что ваш шеф-повар – итальянец?

– Никогда бы не подумал. Он итальянец, да? Луи – итальянец? Это интересно. – Но по виду Фредди никак нельзя было сказать, что ему это интересно. – А какое это имеет отношение ко всей нашей истории?

– Импликато тоже был итальянцем. И у него могли быть друзья-итальянцы. Знаете, ведь у некоторых итальянцев есть и друзья-итальянцы.

– О-о-о, – протянул Фредди.

Они переехали по мосту через ручей, и в этот момент сзади них послышался топот копыт – это Джинни догоняла их на своей лошади, которую она пустила галопом. Она хорошо ездила верхом и знала об этом, кроме того, ей хотелось, чтобы и все остальные это узнали. Она натянула поводья, заставив лошадь встать на дыбы и попятиться, а когда та опустилась на все четыре ноги, потрепала ее по влажной шее.

– Чем это вы двое тут занимаетесь? – В ее вопросе прозвучали требовательные нотки.

– Мы просто разговаривали, – ответил Святой. – А как у вас дела?

– Прекрасно. – Она заставляла лошадь нервно переступать и гарцевать, демонстрируя свое мастерство наездницы. – Эстер, однако, чувствует себя далеко не так хорошо, ей досталась слишком резвая лошадь.

– Обо мне не беспокойся, – сказала, подъехав к ним, Эстер. – Со мной все в порядке. Однако мне ужасно жарко.

– Подумать только, – вставила Джинни.

– Не обращайте внимания, – тактично сказал Святой. – Мы вскоре сделаем привал и перекусим.

Они двинулись в направлении рощи, состоявшей из высоких пальм, которые поднимались словно колонны в этом природном храме. Их пышные кроны образовали над головой свод из густой шепчущей тени. Это были те же пальмы, под которыми Саймон делал привал несколько лет назад, только теперь под деревьями стояли столы для пикников и за некоторыми из них восседали шумными группами закаленные семейства туристов, которые приехали сюда на своих автомобилях и сейчас наслаждались нетронутой красотой природы в окружении захватывающего дух пейзажа из корзинок, коробок, консервных банок и бумажных пакетов.

– Вы что, планировали, что мы здесь будем завтракать? – слабо запротестовал Фредди.

– Нет, я думал, что мы проедем дальше, к каньону Мюррея. Если только и туда уже не проложили дорогу с тех пор, как я был там в последний раз, то там наверняка еще остались места, где мы будем одни.

Саймон повел их вниз среди деревьев, а затем по узкой тропинке, вдоль отвесного края горы. Вскоре они выехали на широкий подъем у края пустыни, и Святой, пустив свою лошадь легким галопом, уверенно поскакал впереди всех по чуть приметной тропе, которая представляла собой не что иное, как легкий след, оставшийся на твердой земле от копыт прошедших по ней ранее лошадей.

Казалось странным, что сейчас они вот так катаются верхом, легко и беззаботно, тогда как всего несколько часов назад получили весьма убедительные доказательства того, что угрозы для жизни одного из их компании не были пустыми словами. Впрочем, возможно, что здесь они были даже в большей безопасности, чем в любом другом месте. Взгляд Святого не переставал блуждать по окрестностям как впереди, так и позади группы всадников; и хотя Саймон знал, сколько обмана и опасности может таить эта открытая местность, где даже человек на лошади, возвышающийся над кустарником, может скрыться из глаз через какую-нибудь сотню метров, он был уверен, что никто не мог бы подобраться к ним за это время на расстояние выстрела. Однако.

Святой резко осадил свою лошадь, так как равнина, по которой они скакали до сих пор, внезапно закончилась и они оказались у края отвесной скалы. У подножия этой скалы росли высокие молчаливые пальмы, среди которых извивался ручей. Святой закурил сигарету и подумал с присущей ему циничной иронией о тех многочисленных развращенных бездельниках и бездельницах, которые проводили в Палм-Спрингс свои бурные уик-энды, успев побывать лишь в безликих отелях и клубе "Ракетка", и даже не подозревали о том, что пальмы и ручьи, давшие городу его название, существовали в действительности[2].

Сверкающие и чистые ручьи сбегали с нависающих над равниной гор к подножию высоких пальм, создавая островки красоты, подобные этому, и продолжали дальше свой путь, теряясь где-то на равнине...

Фредди Пеллман подъехал к Саймону, осмотрел окрестности с таким видом, словно ему предлагали приобрести некий товар, и сказал:

– Здесь довольно мило. Вы предлагаете нам тут устроить привал и позавтракать?

– Если никто не будет против, – сказал Святой, – то мне хотелось бы взглянуть на небольшой пруд, расположенный выше по склону.

– Я не буду против, – сказал Фредди, разрешив тем самым вопрос об общем согласии с этим предложением.

Саймон въехал на своей лошади в воду и остановился, давая ей возможность напиться из ручья. Фредди снова подъехал к нему. Он был неплохим наездником, видимо, его обучали верховой езде с детства, ибо наука сидеть в седле рассматривалась как неотъемлемая часть воспитательного процесса сына миллионера. Он снова заговорил на ту же тему, словно их разговор с Саймоном не прерывался ни на минуту:

– Вы что, действительно думаете, что одна из девушек может быть в этом замешана?

– Конечно, – спокойно ответил Святой. – У гангстеров бывают подружки. А их подружки способны на подобные вещи.

– Но я со всеми ними знаком уже в течение какого-то времени.

– А это может быть частью их плана. Умная девушка не станет делать подобные вещи слишком открыто, – скажем, познакомиться с вами сегодня и пристукнуть вас на следующий день. Кроме того, у нее могут быть и определенные актерские способности. У большинства женщин они есть. Может быть, она считает, что хорошо бы подержать вас в напряжении некоторое время. А может быть, она хочет дождаться годовщины и расквитаться за Джонни на это Рождество.

Фредди шумно сглотнул:

– Это может осложнить положение.

– Это ваши проблемы, – бодро ответил Саймон.

Фредди сидел в своем седле с несчастным видом и наблюдал, как Джинни и Эстер съезжали по склону, направляясь к ним. Джинни скакала в живописной манере, словно на маневрах горной кавалерии. Подъехав, она со скучающим видом стянула с головы стетсоновскую шляпу и теперь убирала развевающиеся волосы с лица, в то время как ее лошадь жадно припала к воде в нескольких метрах ниже по течению от Фредди и Саймона. Эстер, осторожно правившая своей лошадью, присоединилась к Джинни через несколько минут.

– Но ведь здесь во-о-олшебно! – закричала Джинни, глядя в сторону Святого. – Как вы находите такие прекрасные места? – Не дожидаясь ответа, она обернулась к Эстер и заговорила с ней заботливым шепотом, который, впрочем, был прекрасно слышен на достаточном расстоянии: – Как дела, дорогая? Надеюсь, ты себя чувствуешь не слишком ужасно?

Саймон, вполне естественно, смотрел в их сторону. Он не выискивал ничего определенного, а Эстер рассматривал лишь как одного из членов компании, но при сложившихся обстоятельствах не мог не сочувствовать ей. Так что на один короткий момент он удостоился чести быть свидетелем того, как одна женщина с полной откровенностью приоткрыла свою душу другой. И то, что одна женщина сказала другой, четко, спокойно, заботливо и решительно, с серьезной преднамеренностью и впечатляющей серьезностью, заключалось всего в двух словах: "Ты сука".

– Давайте трогаться в путь, – поспешно сказал Саймон с наигранной легкостью. Он подобрал поводья и направил свою лошадь на противоположный, пологий берег ручья. Он повел их к западу в сторону гор, теперь уже быстрее и увереннее, так как к нему вернулось "чувство дороги".

Очень скоро дорога превратилась в тропинку, которую даже индеец с трудом мог бы отыскать, но Саймону казалось, что он нашел бы этот путь даже темной ночью. Были и такие места, где травы и похожие на пауков кусты разрослись так буйно с тех пор, как он побывал здесь в последний раз, что любой другой не заметил бы здесь вообще никакой тропы; но он уверенно направил свою лошадь на эту живую стену и легко проехал сквозь нее, попав в узкий проход, по которому за все это время вряд ли кто-либо проезжал... Теперь они снова оказались у крутого изгиба ручья, и Саймон провел всю компанию через два глубоких брода, и они вышли наконец на просторную поляну, окруженную пальмами, где потоки сотен ручьев образовали широкую открытую песчаную отмель и рядом с ней глубокую тенистую заводь.

– Здесь мы будем завтракать, – сказал Святой и, спрыгнув с лошади, привязал ее к упавшему стволу пальмы, где она могла отдохнуть в тени.

Они разложили содержимое своих седельных сумок на песчаной отмели и позавтракали холодным цыпленком и крутыми яйцами с сельдереем и редисом. Им стоило большого труда убедить Фредди Пеллмана, что будет непрактично, а также совершенно незаконно везти бутылки шампанского в индейскую резервацию, к тому же вода в ручье оказалась очень холодной и вкусной.

Эстер напилась воды, зачерпнув ее горстью из ручья, и присела на корточки, в задумчивости глядя на заводь.

– Сейчас страшно жарко, – сказала она с намеком.

– Ну же, давайте, – обратилась Джинни к Саймону, – предложите ей раздеться, и она тут же это сделает. Она только этого и ждет.

– Я бы искупалась, если бы ты составила мне компанию, – мрачно сказала Эстер.

– Ерунда, – ответила Джинни, – мне и без этого хорошо.

Она сидела, облокотившись спиной на плечо Саймона, и, говоря это, изогнулась и прижалась к нему, так что не оставалось никаких сомнений в отношении ее намерений.

Фредди сидел, обхватив руками колени, и мрачно хмурился. Было очевидно, что вся эта борьба и перебранки между девушками в последнее время происходили из-за Саймона, хотя с его стороны это ничем не было спровоцировано; но Фредди сейчас уже не был в столь щедром расположении духа, как в тот вечер, когда он предлагал Саймону стать членом этой странной семьи.

– Ну хорошо, – тяжеловесно сказал Фредди. – Я предлагаю тебе раздеться.

По виду Эстер могло показаться, что с ее души свалился тяжелый груз.

Она стянула ботинки и носки. Поднялась с легкой и какой-то отстраненной улыбкой, расстегнула рубашку и сняла ее. Затем пришла очередь брюк. Теперь она осталась в узеньких облегающих трусиках, но ненадолго, ибо их она тоже сняла.

Тело ее было безусловно красиво.

Она повернулась, пошла к заводи и погрузилась в воду до самого подбородка. Вода покрывала ее словно стеклянной оболочкой. Эстер повернулась и лениво поплыла к дальнему концу заводи, а когда оказалась на мелководье, снова поднялась и прошла к небольшому водопаду, образовавшемуся в том месте, где поток делал очередной изгиб. Она прошла под струями водопада, а затем и мимо пальм, и солнце заиграло яркими бликами на ее коже, и вслед за тем, очень медленно, она исчезла за поворотом. Это было эффектное зрелище.

Шум воды показался вдруг очень громким, словно нужно было кричать, чтобы быть услышанным. Поэтому было удивительно, что голос Джинни, когда она заговорила, прозвучал абсолютно естественно и без малейшего напряжения.

– Ну, ребята, – сказала она, – не разбегайтесь пока, потому что очень скоро вам предстоит увидеть еще один суперномер в нашем представлении. – Она снова потерлась о плечо Святого и сказала: – Привет. Привет.

– Привет, – сдержанно ответил Святой.

Фредди Пеллман поднялся.

– Что ж, – сказал он надменно, – я знаю, что вы не будете тут без меня скучать, поэтому я, пожалуй, немного пройдусь.

Он прошествовал вверх по ручью в том же направлении, что и Эстер, спотыкаясь и неловко балансируя, когда его ботинки на высоких каблуках скользили по круглым булыжникам.

Оставшиеся двое наблюдали за ним до тех пор, пока он не скрылся из вида.

– Наконец-то мы одни, – с чувством произнесла Джинни.

Святой потянулся за сигаретой.

– А вас совсем не беспокоит тот факт, что могут возникнуть осложнения? – спросил он.

– Меня беспокоит лишь то, что меня не целуют, – ответила она.

Она дерзко смотрела на него снизу вверх сквозь длинные полуопущенные ресницы, глаза ее блестели, а алые губы были дразняще раздвинуты. Святой вполне добросовестно старался избегать неприятностей, но в то же время и он ведь был сделан не из камня. Он уже довольно неплохо преуспел, не встречая никакого сопротивления, когда звук выстрела гулким эхом прокатился по каньону, заглушая шум воды, и заставил его вскочить на ноги так, словно он сам почувствовал касание этой пули.

Глава 6

Он побежал вверх по ручью, продираясь сквозь цепкие ветки кустов и спотыкаясь на камнях и скользкой гальке. За поворотом поток дробился на мелкие водопады. На берегах росли все те же стройные пальмы, что и на всем протяжении ручья. Пройдя еще несколько шагов, он обнаружил Фредди.

Фредди не был мертв. Он как раз поднимался на ноги. Он встал и смотрел на Святого с глуповатым видом, причем рот его был широко открыт.

– Ну, давайте же, – ободрил его Святой, – говорите.

Фредди лишь тупо указал на скалу позади себя. По поверхности скалы проходил яркий серебристый след в том месте, где пуля содрала верхний шероховатый слой прежде, чем отлетела рикошетом в неизвестном направлении.

– Она просвистела совсем рядом со мной, – сказал Фредди.

– А где вы стояли?

– Прямо здесь.

Саймон снова посмотрел на след на скале. По нему невозможно было определить калибр или тип оружия. Сама же пуля могла оказаться в любом месте в радиусе полумили. Он попробовал прикинуть, куда могла отлететь пуля, основываясь на расположении ее следа на скале, но даже по самым грубым подсчетам этот участок мог охватывать по крайней мере две тысячи квадратных ярдов на противоположном склоне каньона.

У Святого мурашки поползли по спине. Он испытал почти такое же чувство беспомощности, как и накануне ночью, совершая обход дома, – перед ним было нагромождение кустарников и скал, среди которых могли бы укрыться десятки снайперов без всякого риска быть обнаруженными, и одного точного выстрела было бы вполне достаточно, чтобы...

– Может быть, нам лучше сейчас отправиться домой, Фредди? – сказал он.

– Погодите. – Теперь, когда Фредди уже не был в одиночестве, он вдруг сделался упрямым и храбрым. – Если там наверху кто-то прячется...

– То он сможет спокойно пристрелить вас еще до того, как мы приблизимся к нему на шесть шагов, – коротко бросил Святой. – Вы наняли меня телохранителем не для того, чтобы я валял дурака. Давайте двигаться.

В этот момент взгляд его подсознательно уловил какое-то движение сверху и слева от места, где они стояли. Инстинктивно он весь напрягся, готовясь действовать, но уже мгновение спустя понял, что это двигалась знакомая обнаженная загорелая фигура.

Стоя на весьма ненадежном на вид выступе скалы на пять или шесть ярдов выше по склону, Эстер прокричала им вниз:

– Что там происходит?

– Мы едем домой, – ответил ей Саймон.

– Подождите меня.

Она стала спускаться со скалы. Внезапно ее нагота как-то особенно резко бросилась Саймону в глаза. Он поспешил отвернуться.