На это мне было нечего возразить. Уэббер резко повернулся на каблуках и сказал обоим полицейским в форме:
      ? Вы, ребята, отправляйтесь к своей машине и пришлите мне санитарную карету.
      Они поприветствовали и вышли. Дверь закрывалась с трудом, и они выместили на ней свое недовольство. Уэббер дождался, пока они уехали, потом снова обратил ко мне свой мрачный взгляд.
      ? Покажите ваши документы.
      Я протянул ему бумажник, и он ознакомился с его содержимым. Дегамо сидел в кресле, скрестив ноги и уставившись в потолок. Он вытащил из кармана спичку и принялся ее жевать. Уэббер возвратил мне бумажник, и я его спрятал.
      ? От людей вашей профессии вечно одни неприятности,? сказал он.
      ? Не обязательно.
      Его голос сделался резче. Впрочем, он и раньше говорил достаточно отчетливо.
      ? Я говорю, вы доставляете нам неприятности, значит, этим хочу сказать, что вы доставляете много неприятностей, понятно? Но позвольте довести до вашего сведения: в Бэй-Сити вы больше не будете никому доставлять неприятностей.
      Я ничего не ответил. Он потряс указательным пальцем у меня перед носом.
      ? Вы приезжаете из большого города,? сказал он,? и думаете, что вы очень ловки, воображаете себя большими умниками. Не беспокойтесь! Мы с вами справимся. У нас маленький город, но мы начеку и держимся заодно. У нас здесь нет политических междоусобиц. Мы не ходим кривыми дорожками, и мы работаем быстро. Насчет нас вы можете не беспокоиться, мистер.
      ? Я и не беспокоюсь,? сказал я.? Из-за чего мне беспокоиться? Я лишь пытаюсь вполне приличным способом заработать немного долларов.
      ? Попрошу вас обойтись без вызывающего тона,? вспылил он.? Я этого не люблю.
      Дегамо перестал рассматривать потолок, согнул указательный палец и начал изучать ноготь. Потом он сказал тяжелым скучным голосом:
      ? Послушайте, шеф. Этого парня, внизу, зовут Лэвери. Он мертв. Я его немного знал. Он был бабник.
      ? При чем здесь это? ? пролаял Уэббер, не отводя от меня глаз.
      ? Все указывает на женщину. Вы же знаете, какого рода делами занимаются эти частные ищейки. Бракоразводными делами. Может быть, он нам окажется полезным, если вы его не будете запугивать.
      ? Если бы я его собирался запугивать,? заявил Уэббер,? то я бы уже видел результат! Что-то я не вижу ни малейших признаков.
      Он подошел к окну и поднял жалюзи. Слепящее солнце ворвалось в комнату, неожиданное после долгих сумерек. Он вернулся, снова побалансировал на каблуках, показал на меня твердым тонким пальцем и сказал:
      ? Говорите.
      ? Я работаю для одного бизнесмена из Лос-Анджелеса, который пытается избежать скандала. Поэтому он меня и нанял. Месяц назад от него ушла жена, и, судя по полученной от нее телеграмме, она сбежала с этим Лэвери. Но несколько дней назад мой клиент встретил Лэвери в городе, и тот все начисто отрицал. Клиент, во всяком случае, настолько ему поверил, что стал волноваться. Судя по всему, эта дама довольно легкомысленна. Она могла попасть в плохую компанию и ввязаться в какие-нибудь неприятности. Я приехал, чтобы расспросить Лэвери, но он и в разговоре со мной все отрицал. Сначала я ему более или менее поверил, но позднее я получил подтверждение, что в тот день, когда она уехала из своего летнего дома в горах, его видели вместе с нею в одном отеле в Сан-Бернардино. С этими сведениями в кармане я вернулся сюда, чтобы поговорить с Лэвери. На мой звонок никто не ответил, дверь была приоткрыта, так что я вошел, осмотрелся, нашел револьвер и стал обыскивать дом. И нашел его труп. Точно в таком положении, как вы его видите.
      ? Вы не имели никакого права обыскивать дом,? сказал Уэббер холодно.
      ? Конечно, нет,? признал я.? Но я был не в силах отказаться от такого шанса.
      ? Фамилия вашего клиента?
      ? Кингсли.? Я назвал адрес.? Он директор фирмы косметических товаров. Компания ?Гиллерлейн?.
      Уэббер посмотрел на Дегамо. Тот что-то небрежно нацарапал на обороте старого конверта. Уэббер снова повернулся ко мне:
      ? Что еще?
      ? Я съездил в летний дом, где должна была находиться эта дама. Это у озера Маленького фавна вблизи от Пума Пойнт, в сорока шести милях от Сан-Бернардино.
      Я посмотрел на Дегамо. Он писал медленно. Его рука на секунду замерла и неподвижно повисла в воздухе, потом он снова принялся записывать. Я продолжал:
      ? Примерно с месяц назад жена сторожа принадлежащего мистеру Кингсли дома поссорилась со своим мужем и ушла от него,? по крайней мере, все так думали. Вчера ее нашли утонувшей в озере.
      Уэббер закрыл глаза, продолжая покачиваться на каблуках. Почти ласково он спросил:
      ? Зачем вы мне это рассказываете? Хотите дать мне понять, что здесь существует какая-то связь?
      ? Связь существует во времени. И Лэвери тоже бывал там. Другой связи я не вижу, но посчитал, что следует сообщить вам об этом.
      Дегамо все еще сидел молча, безучастно глядя перед собой. Его жесткое лицо выглядело, пожалуй, еще резче, чем обычно. Уэббер сказал:
      ? Эта утонувшая женщина совершила самоубийство?
      ? Самоубийство это или убийство ? не знаю. Она оставила записку. Но мужа ее заподозрили и арестовали. Его зовут Чесс. Билл Чесс, а жену Мюриэль Чесс.
      ? Подробности меня не интересуют,? резко сказал Уэббер.? Ограничимся тем, что произошло здесь.
      ? Я не знаю, что произошло здесь,? сказал я и посмотрел на Дегамо.? Я был здесь дважды. Первый раз я говорил с Лэвери, но ничего не добился. Во второй раз я не говорил с ним, и тоже безрезультатно.
      Уэббер сказал медленно:
      ? Я задам вам вопрос и рассчитываю на честный ответ. Вам, конечно, не захочется мне отвечать, но учтите, что обстоятельства для вас сейчас благоприятнее, чем будут потом. Вы же знаете, что я все равно получу ответ. Вопрос следующий. Вы обыскали дом, и, я предполагаю, довольно тщательно. Обнаружили вы что-нибудь, что указывает, что эта миссис Кингсли была здесь?
      ? Этот вопрос некорректный,? сказал я.? Вы спрашиваете меня не о фактах, а о моих умозаключениях.
      ? Я желаю получить ответ,? сказал он мрачно.? Мы не в суде.
      ? Ответ будет ? да. Внизу в шкафу висят женские платья. Одно из них мне описывали, якобы она была в таком в отеле в Сан-Бернардино, когда встретилась там с Лэвери. Правда, описание было весьма приблизительным. Бело-черный костюм, в котором белого больше, чем черного. И соответствующая панама.
      Дегамо пощелкивал пальцем по конверту, который держал в руке.
      ? Я смотрю, вы замечательно служите своему клиенту,? сказал он.? Стало быть, идя по следу этой женщины, вы попали прямо в дом, где было совершено убийство. При этом предполагалось, что она сбежала вместе с ним. Не думаю, чтобы нам долго пришлось искать убийцу, шеф!
      Уэббер продолжал смотреть на меня без выражение или почти без выражения, лишь с напряженным вниманием. В ответ на слова Дегамо он кивнул.
      Я сказал:
      ? Лично я не считаю уголовную полицию такой глупой. Платье приобретено в какой-то фирме, и на нем найдется фирменный ярлык. Я просто сэкономил вам час работы, а то и меньше ? один телефонный звонок.
      ? Еще что-нибудь? ? спокойно спросил Уэббер.
      Прежде чем я успел ответить, перед домом остановилась машина, за ней ? вторая. Уэббер пошел открывать дверь. Вошли трое мужчин. Впереди ? маленький, с курчавыми волосами, за ним большой, здоровый, как бык, оба с тяжелыми кожаными чемоданами. Последним вошел высокий тощий, в сером костюме с черным галстуком. У него были острые глаза и некрасивое лицо.
      Уэббер поманил пальцем курчавого и сказал:
      ? Внизу, в ванной комнате, Бузони. Мне нужна целая куча отпечатков пальцев со всего дома, особенно женских. Вам потребуется много времени.
      ? Как-нибудь справлюсь,? проворчал Бузони. Вместе с быкоподобным они пошли вниз по лестнице.
      ? А для вас у нас имеется труп, Гарленд,? сказал Уэббер третьему.? Мы с вами быстренько спустимся и посмотрим на него. Вы машину заказали?
      Некрасивый кивнул. Они с Уэббером спустились вниз, следом за остальными.
      Глядя на меня неподвижным взглядом, Дегамо спрятал конверт и карандаш. Я спросил:
      ? Я могу рассказать про нашу вчерашнюю беседу, или это был, так сказать, частный разговор?
      ? Можете говорить о чем хотите,? ответил он.? Это наша обязанность ? охранять покой граждан.
      ? Ну, раз вы это так называете, то я охотно узнал бы побольше о деле Элмора.
      Он медленно налился кровью, и его глаза приобрели злобное выражение.
      ? Вы же говорили, что не знаете доктора Элмора?
      ? Вчера еще не знал,? ответил я,? ничего не знал о нем. Но с тех пор узнал, что Лэвери знавал миссис Элмор, что она совершила самоубийство и что Лэвери по крайней мере подозревали в том, что он шантажировал доктора либо имел возможность его шантажировать. Оба ваших полицейских из патруля тоже весьма заинтересовались тем, что дом Элмора находится как раз напротив. Один из них сказал, что это дело было замято,? в общем, выразился в этом роде.
      Дегамо сказал убийственно медленно:
      ? Я позабочусь о том, чтобы эта собака вылетела со службы. Все, что они умеют, это болтать языком. Проклятые пустоголовые собаки!
      ? Значит, это мнение ошибочно?
      ? Какое мнение?
      ? Мнение, что Элмор сам убил свою жену и при этом оказался достаточно влиятельным, чтобы замять это дело?
      Дегамо поднялся, подошел ко мне и медленно наклонился.
      ? А ну-ка, повторите,? сказал он тихо. Я повторил.
      Он ударил меня ладонью по лицу. Голова мотнулась в сторону, щека сразу стала горячей.
      ? Скажите еще раз.
      Я сказал еще раз. Он размахнулся и ударил еще раз.
      ? Скажите еще раз!
      ? Нет,? сказал я.? Не всегда бог троицу любит. Лучше на этот раз ударьте мимо.? Я поднял руку и потер лицо.
      Он стоял, наклонившись вперед, зубы обнажились, в синих глазах был жесткий звериный блеск.
      ? Будете знать, как разговаривать с полицейским офицером. Попробуйте-ка еще разок ? и вы познакомитесь не с ладонью, а с кулаком!
      Я прикусил губу, продолжая растирать лицо.
      ? Не суйте нос в наши дела,? сказал он.? Не то однажды проснетесь в кювете и вас будут обнюхивать собаки.
      Я продолжал молчать. Он вернулся к креслу и сел, тяжело дыша. Я стоял, потирая лицо, потом стал растирать руку и массировать пальцы. Их так свело судорогой, что я их еле-еле расцепил.
      ? Я подумаю об этом,? пообещал я.? С двух точек зрения.
      22
      Был еще ранний вечер, когда я вернулся в Голливуд, к себе в контору. Здание уже опустело, в коридорах было тихо. Все двери стояли открытыми, везде работали уборщицы со своими тряпками и пылесосами.
      Я отпер свою комнату и поднял письмо, которое, видимо, подсунули под дверь. Не глядя, бросил его на письменный стол. Открыв окно, я свесился наружу, смотрел, как загораются первые световые рекламы, вдыхал теплый, острый воздух.
      Потом я снял пиджак и галстук и сел за стол. Из глубины ящика достал бутылку виски и пригласил себя на стаканчик. Не помогло. Выпил второй, с тем же результатом.
      Сейчас Уэббер уже, наверное, разговаривает с Кингсли. И теперь или по крайней мере вскоре начнется большая облава на его жену. Полиции это дело кажется ясным как день. Мерзкая связь между двумя довольно противными людьми. Слишком много алкоголя, слишком много интимности. Дело кончается дикой ненавистью, преступными импульсами и, наконец,? убийством.
      ?Только все это немножко слишком просто?,? думал я.
      Распечатал письмо. Оно было без марки и гласило:
      ?Мистер Марлоу. Родителей Флоренс Элмор зовут мистер Эустас Грейсон и миссис Летти Грейсон. В настоящее время они живут по адресу: Розмор Арме, 640, Саут Оксфорд Авеню?.
      Элегантный почерк, элегантный, как и рука, написавшая это послание. Отодвинув письмо в сторону, я выпил еще стаканчик. Наконец-то я начал чувствовать себя менее плачевно. Провел пальцем по крышке стола, остался пыльный след. Вытер палец. Руки были тяжелыми, горячими и плохо слушались. Посмотрел на часы, посмотрел на стену. Посмотрел в никуда.
      Потом убрал виски и пошел к умывальнику, чтобы сполоснуть стакан. Вымыл руки и лицо холодной водой. Краснота на левой щеке прошла, осталась небольшая припухлость. Не очень большая, но достаточная, чтобы снова прийти в ярость. Начал причесываться и обратил внимание на седые пряди. Постепенно их становится все больше. Лицо выглядело больным и чужим. Оно мне не понравилось.
      Пошел опять к письменному столу и взял послание мисс Фромсет. Разгладил его на столе, понюхал, сложил и сунул в карман пиджака.
      Я сидел и молча прислушивался, как за окном затихал вечер. И медленно, совсем медленно пришло успокоение.
      23
      При ближайшем рассмотрении Розмор Армc оказался всего лишь кучей красных кирпичных домов, сгрудившихся вокруг огромного двора. В холле стояли обтянутые плюшем банкетки и пальмы в кадках. Канарейка скучала в клетке ? большой, как собачья конура, в воздухе висел запах старых пыльных ковров и усталый аромат увядших гардений.
      Грейсоны жили на пятом этаже северного крыла. Они сидели вдвоем в комнате, которая отстала от века как минимум на двадцать лет. Ее украшала старомодная мягкая мебель, яйцеобразные медные ручки на дверях, большое стенное зеркало в позолоченной раме, стол с мраморной крышкой, стоявший в оконной нише, и красные плюшевые портьеры по обе стороны окна. Пахло табачным дымом, а на втором плане витали воспоминания об обеде из бараньих котлет с цветной капустой.
      Миссис Грейсон была маленького роста и обладала глазами, которые некогда, должно быть, выглядели синими и детскими. Сейчас они выцвели, грустно смотрели сквозь стекла очков и были немного навыкате. У нее были пышные седые волосы. Скрестив распухшие ноги ? они еле доставали до пола,? миссис Грейсон сидела и штопала носки. На коленях примостилась большая плетеная корзинка.
      Грейсон был высокий сутулый человек с желтым лицом и высоко поднятыми плечами. Его брови походили на щетки, а подбородка почти не было. Верхняя часть лица говорила о его профессии. Однако нижняя уже распростилась со всеми делами. Он носил очки с бифокальными линзами и хмуро читал вечернюю газету. Я успел предварительно посмотреть в адресной книге: он был бухгалтером-ревизором, так и выглядел. На пальцах были чернильные пятна, из кармана жилетки торчали четыре карандаша. В седьмой раз прочитав мою визитную карточку, он осмотрел меня с головы до ног и медленно спросил:
      ? О чем вы желаете говорить с нами, мистер Марлоу?
      ? Меня интересует человек по фамилии Лэвери. Он живет на той же улице, что и доктор Элмор, прямо напротив него. Ваша дочь была замужем за доктором Элмором. Лэвери ? тот человек, который нашел вашу дочь в ночь, когда она... умерла.
      Оба навострили уши, как овчарки, когда я сделал паузу перед последним словом. Грейсон посмотрел на жену, она покачала головой.
      ? Мы неохотно говорим об этом,? сказал Грейсон чопорно.? Это слишком болезненно для нас.
      Я подождал немного и принял такое же мрачное выражение, которое было у них. Потом сказал:
      ? Это можно понять. Я не хочу задавать вам никаких вопросов. Я лишь хотел бы связаться с человеком, которого вы тогда нанимали, чтобы разобраься в этом деле. Это все. Они опять посмотрели друг на друга. На этот раз миссис Грейсон не качала головой. Грейсон спросил:
      ? Для чего, если позволите спросить?
      ? Я думаю, будет лучше, если я подробнее расскажу вам о своем деле.
      Я поведал им, для какой цели меня нанял Кингсли, не называя его имени. Рассказал о вчерашнем столкновении с Дегамо перед домом Элмора. Теперь они слушали внимательно.
      Грейсон сказал резко:
      ? Если я вас правильно понял, вы не были знакомы с доктором Элмором. Вы не пытались к нему приблизиться или как-то его обременить. И, несмотря на это, он вызвал полицейского офицера только потому, что вы остановили машину перед его домом?
      ? Да, именно так. Я стоял перед его домом около часа. Точнее, моя машина.
      ? Это весьма странно,? сказал Грейсон.
      ? Было видно, что доктор явно нервничал,? продолжал я.? Кроме того, Дегамо спросил меня, не подослан ли я ?ее людьми?, он имел в виду семью вашей дочери. Складывается впечатление, что доктор до сих пор чувствует себя не вполне уверенно. Не правда ли?
      ? Неуверенно? Как так неуверенно? ? при этом вопросе Грейсон старался на меня не смотреть. Он медленно разжигал свою потухшую трубку, приминая табак какой-то металлической штукой, потом снова поднес к трубке огонь.
      Я пожал плечами и промолчал. Он быстро взглянул на меня и снова отвел глаза. Миссис Грейсон не решалась поднять взгляд, но ноздри ее трепетали.
      ? Откуда он узнал, кто вы такой? ? вдруг спросил Грейсон.
      ? Он записал номер моей машины, позвонил в автоклуб, а потом отыскал мою фамилию в телефонной книге. По крайней мере, я бы так поступил на его месте. И судя по его движениям, которые я наблюдал через окно, он именно так и сделал.
      ? Значит, полиция работает на него,? сказал Грейсон.
      ? Не обязательно. Но если она тогда допустила ошибку, то теперь, естественно, не хочет, чтобы это выплыло наружу.
      ? Ошибку? ? он резко рассмеялся.
      ? Ну, ладно,? сказал я.? Эта тема для вас болезненна, но немного свежего воздуха ей не повредит. Ведь вы всегда считали, что Элмор убил вашу дочь? И поэтому пригласили частного сыщика.
      Миссис Грейсон бросила на меня быстрый взгляд, потом снова склонила голову и стала скручивать заштопанные носки. Грейсон молчал. Я спросил:
      ? У вас были какие-нибудь доказательства или вы просто не доверяли ему, потому что он был вам несимпатичен?
      ? Доказательства были,? сказал Грейсон с горечью. И внезапно продолжал ясным голосом, словно наконец решился.? Доказательства должны были существовать. Так нам сказали. По крайней мере, одна улика. Но конкретно мы о ней так и не узнали. Об этом позаботилась полиция.
      ? Мне говорили, что полиция арестовала нанятого вами сыщика и засадила его в тюрьму по обвинению в вождении автомобиля в состоянии опьянения.
      ? Вам сказали правильно.
      ? Он так и не сообщил вам, на какую улику был намерен опираться?
      ? Нет.
      ? Это мне не нравится,? сказал я.? Выглядит так, будто этот парень был в нерешительности: сообщить ли добытые сведения вам или воспользоваться ими, чтобы шантажировать доктора.
      Грейсон опять посмотрел на жену. Она спокойно сказала:
      ? Такого впечатления мистер Талли на меня не производил. Он был тихий, скромный человек. Но, конечно, никогда нельзя знать.
      Я сказал:
      ? Итак, его звали Талли. Это первое, что я хотел у вас узнать.
      ? А второе? ? спросил Грейсон.
      ? Как мне найти этого Талли? И в чем заключается внутренняя причина ваших подозрений? У вас уже давно должны были созреть подозрения, иначе вы этого Талли не пригласили бы. Если он вам заранее не сказал, что располагает надежной уликой.
      Улыбка Грейсона была тонкой и немного искусственной. Он взял себя за маленький подбородок и потер его длинными желтыми пальцами.
      ? Морфий,? сказала миссис Грейсон.
      ? Вот именно! ? тотчас же сказал Грейсон, словно одно это слово было зеленым светом, отворившим шлюз, хотя ему это было очень неприятно.? Элмор был и без сомнения остается специалистом по морфию.
      ? Что вы понимаете под выражением ?специалист по морфию?, мистер Грейсон?
      ? Я имею в виду врача, чья практика в основном распространяется на людей, находящихся на грани нервного потрясения из-за алкоголя и распутства. Людей, которые уже давно принимают наркотики и снотворное. Наступает момент, когда добросовестный врач отказывается их дальше лечить вне специальной больницы или санатория. Но не такие, как Элмор. Они продолжают снабжать пациентов наркотиками до тех пор, пока из них можно выкачивать деньги. До тех пор, пока пациент остается в живых и окончательно не теряет рассудок. Даже если при этом он превращается в безнадежного наркомана или алкоголика. Доходная практика,? сказал он с ударением,? однако не вполне безопасная для врача.
      ? Несомненно,? сказал я,? но приносящая большие деньги. Вы не знакомы с человеком по фамилии Конди?
      ? Нет. Хотя и знаем, кто он такой. Флоренс подозревала, что Элмор получал наркотики от него.
      ? Вполне возможно. Вероятно, он не хотел выписывать слишком много рецептов. А Лэвери вы знали?
      ? Никогда его не видели, но знаем и о нем.
      ? Вам никогда не приходило в голову, что Лэвери, возможно, шантажировал доктора Элмора?
      Эта мысль была для них новой. Грейсон провел рукой по голове, потом по лицу. Затем покачал головой.
      ? Нет. Каким образом?
      ? Он первый обнаружил тело вашей дочери. Что бы там ни удалось обнаружить этому Талли, Лэвери тоже мог это заметить.
      ? А разве Лэвери такой человек?
      ? Не знаю. Во всяком случае, у него нет никакого официального источника доходов, ни службы, ни дела. И при этом он живет на широкую ногу ? особенно, что касается женщин.
      ? Ваша точка зрения понятна,? кивнул Грейсон.? И такие дела могут проворачиваться втихую.? Он улыбнулся сухо.? В моей профессии мне приходилось наталкиваться на такие случаи. Займы без обеспечения, вложения капитала без малейшей надежды на прибыль, притом сделанные людьми, абсолютно не имеющими права вкладывать деньги без какой-либо перспективы. Просроченные долги, которые давно должны быть взысканы и не взыскиваются. Да, подобные дела устраиваются легко.
      Я посмотрел на миссис Грейсон. Ее руки двигались безостановочно. По-моему, она уже заштопала дюжину пар. Должно быть, костлявые ноги Грейсона были настоящим бедствием для носков.
      ? Что же случилось с Талли? Обвинение против него было, конечно, состряпано?
      ? Я в этом уверен. Его жена утверждала, что ему подсунули в баре напиток с каким-то одурманивающим средством. А полицейская машина уже ждала на противоположной стороне улицы. Просто ждали, когда он сядет за руль,? и тут же задержали его. Она утверждала также, что его даже толком не обследовали.
      ? Ну, это немногого стоит.
      ? Я нахожу ужасной мысль, что полиция может быть бесчестной,? сказал Грейсон.? Но ведь такие вещи фактически случаются, это каждый знает!
      Я пояснил:
      ? Не исключено, что они действительно впали в заблуждение относительно причины смерти вашей дочери, а потом не хотели допустить, чтобы Талли их разоблачил и выставил на посмешище. Это означало бы потерю службы для нескольких виновных полицейских. А если они были уверены, что он задумал шантаж, то могли позволить себе и неразборчивость в средствах. Где сейчас Талли? Ведь квинтэссенция всего этого дела заключается в следующем: если у него была улика, то она существует и сейчас, либо он знает, где ее искать.
      ? Мы не знаем, где он,? ответил Грейсон.? Его тогда приговорили к шести месяцам тюрьмы, но этот срок давно истек.
      ? А как обстоит дело с его женой?
      Он посмотрел на миссис Грейсон. Она сказала:
      ? 1618, Уэстмор-стрит, Бэй-Сити. Эустас и я послали ей немного денег. Она очень нуждалась.
      Я записал адрес, откинулся в кресле и сказал:
      ? Лэвери найден сегодня утром убитым в своей ванной комнате.
      Прилежные руки миссис Грейсон замерли на краю корзинки. Грейсон сидел с открытым ртом, держа трубку в руке. Он тихо откашлялся, как делают в присутствии мертвых. Медленно, совсем медленно он сунул свою старую черную трубку в рот.
      ? Конечно, это означало бы... строить слишком смелые предположения...? начал он, но эта незаконченная фраза так и повисла в воздухе. Он послал ей вдогонку бледный клуб дыма,? Но искать в этом связь с доктором Эл мором...
      ? Это предположение не кажется мне слишком смелым ? сказал я, ? больше того, такое объяснение очень бы меня устроило. Об этом говорит и расположение домов. Полиция думает, что Лэвери убила жена моего клиента. Если им удастся ее поймать, то это для них ? дело решенное. Однако если Элмор как-то связан с этим убийством, то это означает, что придется вернуться к смерти вашей дочери. Поэтому я и пытаюсь узнать как можно больше.
      Грейсон сказал:
      ? Человек, который однажды совершил убийство, наверняка сохраняет лишь двадцать пять процентов естественных сдерживающих факторов, когда речь идет уже о втором убийстве.? Он говорил так, словно давно занимался этими проблемами.
      ? Возможно,? согласился я.? Но каковы могли быть мотивы первого убийства?
      ? Флоренс была невоздержанной и легкомысленной,? сказал он грустно.? Невоздержанная, трудная девушка. Она была экстравагантна и расточительна, находила себе все время новых, весьма сомнительных друзей, говорила слишком много и слишком громко, а поступала по большей части глупо. Такая жена могла быть весьма опасной для Элберта Элмора. Но я не думаю, что это могло быть главной причиной, не правда ли, Летти?
      Он посмотрел на жену, но она не ответила на его взгляд. Она тыкала крючком в клубок шерсти и молчала. Грейсон вздохнул и продолжал:
      ? У нас были основания предполагать, что Элмор находился в интимной связи со своей медсестрой, и что Флоренс угрожала ему публичным скандалом. А этим он не мог рисковать, не так ли? Потому что один скандал, неважно какой, быстро приводит к другому.
      ? Как же он мог ее убить? ? спосил я.
      ? Разумеется, с помощью морфия. Морфий у него всегда был и он широко им пользовался. В применении морфия он специалист. А когда она находилась в состоянии глубокого беспамятства, он перенес ее в гараж, положил под машину и запустил мотор. Никакого вскрытия не было, чтобы вы знали. Иначе сразу бы всплыло, что она в эту ночь получила инъекцию морфия.
      Я кивнул. Мистер Грейсон удовлетворенно откинулся и погладил себя по голове. Как видно, у него все было давно и тщательно обдумано.
      Я разглядывал их обоих. Престарелая семейная пара, с виду спокойно сидящая в своей старомодной квартире, на самом деле горела глубокой ненавистью спустя полтора года после происшедшего. Они были бы рады, если бы оказалось, что Лэвери застрелил Элмор. Они были бы счастливы. Это наполнило бы их иссохшие души глубокой радостью.
      После паузы я сказал:
      ? Вы верите в это, потому что хотите, чтобы это было правдой. И все-таки вполне возможно, что она совершила самоубийство, а все ложные маневры были предприняты лишь для того, чтобы покрыть игорный клуб Конди и избежать официального вызова Элмора в суд.
      ? Абсурд,? резко сказал Грейсон.? Он ее безусловно убил. Она лежала в постели и спала.
      ? Вы не можете этого знать. Может быть, она сама приняла снотворное, но оно подействовало ненадолго. Она могла проснуться среди ночи, посмотреться в зеркало, а в таких случаях на нас из зеркала смотрит сам черт. Такие вещи случаются.
      ? Полагаю, мы уделили вам достаточно времени,? сказал Грейсон.
      Я встал и поблагодарил их обоих. У двери я спросил:
      ? Вам не довелось ничего больше слышать после того как Талли был арестовано?
      ? Довелось. Я говорил с районным прокурором,? ворчливо ответил Грейсон.? Без всякого результата. Он не видел никаких оснований для возобновления следствия. Наркотики его не интересовали. Но игорный дом Конди был через месяц закрыт. Возможно, это явилось результатом моего обращения к нему.
      ? Ну, скорей всего это сделала полиция Бэй-Сити, чтобы продемонстрировать видимость деятельности, которая на самом деле никому не могла повредить. Уверен, что игорный дом Конди тотчас же открылся в другом месте. В том же оформлении.
      Я снова повернулся к двери, на этот раз Грейсон поднялся с кресла и последовал за мной. Его желтое лицо немного покраснело.
      ? Я не хотел быть невежливым,? сказал он.? Конечно, это нехорошо, что Летти и я постоянно продолжаем об этом думать, и с такой горечью.
      ? Вы проявили по отношению ко мне много терпения, ? сказал я.? Был в этом деле замешан еще кто-нибудь, чье имя не было нами произнесено?
      Он отрицательно покачал головой и посмотрел на жену. Ее руки неподвижно держали очередной носок, надетый на деревянный грибок, голова была слегка наклонена. Казалось, она к чему-то прислушивается, но не к нашему разговору.
      ? Насколько я понял, в ту ночь медсестра доктора Элмора уложила вашу дочь в постель. Это была та же женщина, с которой у него была связь?
      Миссис Грейсон резко сказала:
      ? Постойте. Мы сами никогда не видели ее. У нее было какое-то красивое имя. Подождите минутку... я сейчас вспомню.
      Мы ждали.
      ? Милдред, а фамилию забыла,? сказала она, поджав губы.
      Я глубоко вздохнул.
      ? Может быть, Милдред Хэвиленд, миссис Грейсон? Она облегченно улыбнулась и кивнула:
      ? Конечно. Милдред Хэвиленд. Ты помнишь, Эустас?
      Он не помнил. У него было выражение лица, как у лошади, которая попала в чужое стойло. Он открыл мне дверь.
      ? А какое это имеет отношение к делу?
      ? Вы сказали, Талли был тихий и скромный? ? продолжал сверлить я.? Его никак нельзя было спутать с громкоголосым верзилой?
      ? О, нет! Безусловно, нет! ? сказала миссис Грейсон.? Мистер Талли ниже среднего роста, средних лет, с каштановыми волосами и очень спокойным голосом. Он всегда выглядит немного... да, немного озабоченным. Я имею в виду не только его неприятности, но вообще, всегда.
      ? Для этого у него было множество причин,? сказал я.
      Грейсон протянул мне свою костлявую руку. Ощущение было такое, словно я пожал вешалку для полотенец.
      ? Если вам удастся пригвоздить негодяя,? сказал он, и его губы судорожно сжались вокруг мундштука трубки,? тогда можете прийти и подать счет. Мы заплатим. Я имею в виду, конечно, Элмора.
      Я ответил, что понял, кого он имеет в виду. А о счете не может быть и речи.
      Я прошел через тихую лестничную клетку. Лифт тоже был обит внутри красным плюшем. В нем держался какой-то застарелый запах, словно три вдовы совместно пили там чай.
      24
      Дом на Уэстмор-стрит оказался маленьким дощатым строением, примостившимся позади большого здания. На домике не было номера, зато на основном здании висела освещаемая лампочкой эмалевая табличка: 1618. Вдоль боковой стены в глубь двора вела узкая дорожка. На маленькой террасе стоял один единственный стул. Я нажал кнопку звонка.