Приемная компании выглядела еще более пустой, чем вчера. Миленькая блондиночка за коммутатором вновь одарила меня быстрой улыбкой. Я ответил ей излюбленным приветствием преступников: направил на нее вытянутый указательный палец и согнул остальные вокруг рукоятки воображаемого пистолета, на манер ковбоя с Дикого Запада. Она рассмеялась от всей души, но сделала это беззвучно. Похоже, это было самым большим для нее развлечением за всю скучную трудовую неделю.
      Я показал на пустой стол мисс Фромсет. Малышка кивнула, что-то включила на своем коммутаторе и произнесла несколько слов. Тотчас же отворилась дверь, элегантно вплыла мисс Фромсет, подошла к своему столу и вопросительно посмотрела на меня холодными внимательными глазами.
      ? Да, мистер Марлоу? К сожалению, мистера Кингсли сейчас нет.
      ? Я как раз сейчас от мистера Кингсли. Где мы могли бы поговорить?
      ? Поговорить?
      ? Мне нужно кое-что вам показать.
      ? Ах, вот как? ? Она глядела на меня задумчиво. Вероятно, находилось немало кавалеров, которые выражали желание кое-что ей показать, в том числе пестрые купюры... При других обстоятельствах я бы счел себя польщенным.
      ? Это связано с поручением мистера Кингсли,? сказал я.
      ? Тогда воспользуемся кабинетом мистера Кингсли,? она встала и придержала дверь. Когда я проходил мимо нее, то ощутил запах... сандалового дерева.
      ? ?Гиллерлейн-Регаль?? ?Королева духов?? Она улыбнулась, все еще стоя в дверях.
      ? При моем-то жалованьи?
      ? Про ваше жалованье я не говорю. Но вы не похожи на женщину, которой приходится самой покупать себе духи.
      ? В данном случае вы правы. И если хотите знать, я ненавижу пользоваться духами на службе. Однако мистер Кингсли на этом настаивает.
      Мы прошли через длинную прохладную комнату. Она села в кресло у конца письменного стола, я ? на свое вчерашнее место. Мы смотрели друг на друга. Сегодня она была в коричневом платье с плиссированным жабо. Вид у нее был не такой холодный, но до огня прерий было еще далеко.
      Я предложил ей сигареты мистера Кингсли. Она взяла одну, прикурила от настольной зажигалки и откинулась в кресле:
      ? Отбросим долгие предисловия,? сказал я.? Вы знаете, кто я и чем занимаюсь. Если вы вчера этого еще не знали, то исключительно из-за пристрастия Кингсли к татральным эффектам.
      Она посмотрела на свои руки, мирно лежавшие на коленях, и улыбнулась почти робко.
      ? Он прекрасный человек,? сказала она,? несмотря на слабость к помпезному оформлению. В сущности, он сам ? единственный зритель, на кого это производит впечатление. И если бы вы только знали, что ему приходится терпеть из-за этой уличной девки,? она стряхнула пепел с сигареты.? Ну, может быть, лучше мне этого не касаться. Так о чем вы хотели говорить со мной, мистер Марлоу?
      ? Кингсли сказал, что вы знаете Элморов.
      ? Я была знакома с миссис Элмор. Вернее, несколько раз встречала ее в обществе.
      ? Где?
      ? В доме одного знакомого. А что?
      ? В доме Лэвери?
      ? Я надеюсь, вы не собираетесь быть дерзким, мистер Марлоу? Я бы очень вас просила!
      ? Не знаю, что вы называете дерзостью. Я говорю с вами по делу, а деловые разговоры не имеют ничего общего с международной дипломатией.
      ? Ну, хорошо. В доме Криста Лэвери. Да. Я часто там бывала в те времена. Он устраивал милые вечеринки.
      ? Следовательно, Лэвери знал Элморов или, по крайней мере, миссис Элмор?
      Она еле заметно покраснела.
      ? Да. Даже очень хорошо.
      ? И целую кучу других женщин ? тоже очень хорошо? Не сомневаюсь, миссис Кингсли была знакома с миссис Элмор?
      ? Да, и гораздо ближе, чем я. Они называли друг друга уменьшительными именами. Миссис Элмор умерла, вы, вероятно, слышали? Она покончила с собой. Года полтора тому назад.
      ? Это действительно было недвусмысленное самоубийство?
      Она подняла брови, но выражение ее лица показалось мне деланным. Как будто она считала уместным именно так реагировать на мой вопрос.
      ? У вас есть особые причины задавать этот вопрос, и притом в такой форме? Я хочу сказать, разве это имеет отношение к нашему делу?
      ? Раньше я думал, что нет. И сейчас не уверен. Но вчера мистер Элмор вызвал полицейского из-за одного того, что я разглядывал его дом. Предварительно он по номеру машины выяснил, кто я такой. Полицейский вел себя со мной очень грубо, и тоже по единственной причине ? что я был там. Он не знал, что я там делаю, а я не сказал ему, что был у Лэвери. Но доктор Элмор знал, в чем дело, так как видел меня выходящим из дома Лэвери. Вот вопрос: почему же он вызвал полицию? И зачем полицейский постарался меня припугнуть? Стал рассказывать про какого-то человека, который пытался шантажировать доктора и в результате оказался за решеткой? Он допытывался, не прислали ли меня ее люди? Кого он имел в виду: родных миссис Элмор? Не наняли ли они меня? Если вы можете ответить мне на эти вопросы, я скажу вам, имеет ли это что-нибудь общее с нашим делом.
      Она задумалась, бросила на меня быстрый испытующий взгляд и тут же отвела глаза.
      ? Я видела миссис Элмор всего дважды,? сказала она медленно.? Но думаю, что смогу ответить на ваши вопросы. В последний раз я встретила ее в доме Лэвери, как уже говорила, и там было довольно много народу. Много пили, много разговаривали. Женщины были там без мужей, а мужчины ? не со своими женами. Был там некий Браунвелл, и был он очень пьян. Сейчас, я слышала, он служит во флоте. Он пикировался с миссис Элмор по поводу практики ее мужа. Я поняла их спор так: по-видимому, доктор Элмор ? один из тех врачей, которые по ночам разъезжают с наполненным морфием шприцем и таким образом помогают определенным людям, которые без такой помощи неминуемо проснулись бы утром в полицейском участке. Флоренс Элмор на это заявила, что ей безразлично, каким способом ее муж зарабатывает деньги, главное, лишь бы он приносил их побольше. Она тоже была пьяна, причем, по-моему, она и в трезвом виде была не слишком симпатичной. Одна из этих худющих крашеных баб, которые слишком громко смеются и слишком высоко задирают ноги. Блондинка, слишком светлая блондинка с яркими красками и неприлично большими детскими глазами. Ну, Браунвелл сказал, пусть она не беспокоится: такой бизнес всегда прибылен. Пятнадцать минут на пациента, включая дорогу туда и обратно, и за каждый такой визит от десяти до пятидесяти долларов! Ему, мол, лишь одно неясно, как это врачу удается добывать такое количество наркотиков. Как видно, дело здесь не обходится без контакта с гангстерским миром. Он спросил миссис Элмор, часто ли ей приходится приглашать к столу милых гангстеров. Тогда она швырнула ему рюмку в физиономию!
      Я засмеялся. Но мисс Фромсет не смеялась. Она погасила сигарету в большой хрустальной пепельнице с медными краями и сухо посмотрела на меня.
      ? Что ж, это понятно,? заметил я.? Будь у нее кулак покрепче, она бы ему двинула как следует.
      ? Да. Через несколько недель Флоренс Элмор нашли мертвой в ее гараже. Дверь была закрыта, а мотор машины работал.? Она замолчала и облизнула губы.? Нашел ее Крис Лэвери. Это было уже под утро, когда он возвращался домой. Она лежала в пижаме на полу гаража, голова была накрыта одеялом, которое было наброшено на выхлопную трубу автомобиля. Доктора Элмора дома не было. В газетах об этом деле ничего не писали, кроме того, что она скоропостижно скончалась. Дело было замято.
      Она подняла сплетенные руки и снова уронила их на колени.
      Я спросил:
      ? По-вашему, здесь было что-то не так?
      ? Люди болтали что-то в этом смысле. Но люди всегда болтают. Немного погодя мне пришлось услышать о возникших подозрениях. Я встретила этого Браунвелла на улице, и он пригласил меня выпить по коктейлю. Он мне не нравился, но у меня как раз были свободные полчаса. Мы зашли в бар. Он спросил, помню ли я женщину, которая бросила ему рюмку в лицо. Я помнила. И тогда произошел приблизительно следующий разговор. Браунвелл сказал: ?Ну, наш друг Крис Лэвери теперь может не беспокоиться, если у него кончатся любовницы, согласные его содержать!? Я ответила: ?Боюсь, что не вполне понимаю, что вы хотите этим сказать?. Браунвелл ответил: ?Черт побери, вы просто не хотите понимать! В ту ночь, когда умерла миссис Элмор, она была в заведении Луи Конди и все до последнего цента проиграла в рулетку. Она устроила истерику, кричала, что ее обжулили, словом, устроила грандиозный скандал. Конди пришлось буквально силой утащить ее в свой кабинет. Он дозвонился доктору Элмору, тот приехал и сделал ей укол из своего маленького шприца. А потом уехал и предоставил Конди отправить ее домой. Сказал, что у него серьезный больной и он занят. Ну, Конди отвез ее и сдал на руки медсестре доктора, которую Элмор вызвал по телефону. Конди отнес ее наверх, а медсестра уложила в постель.
      Конди вернулся к своей рулетке. Заметьте, что ее отнесли наверх и уложили в постель, и все-таки в ту же ночь Флоренс встала, спустилась в гараж и покончила с собой при помощи окиси углерода. Что вы об этом думаете?? ? спросил меня Браунвелл. (Я ответила ему: ?Мне ничего об этом не приходилось слышать. А вы откуда все это знаете?? И он рассказал: ?Я знаю одного репортера из этого поганого листка, который они называют газетой. Не было никакого следствия и никакого вскрытия. По крайней мере, о результатах анализов, если они и делались, ничего не сообщалось. Там у них в Бэй-Сити нет следственного судьи. Его функции выполняет по совместительству какой-то полицейский офицер. Разумеется, они там все заискивают перед правящей партией. В таком маленьком городке стоит одному из партийных боссов сказать слово,? и все в порядке. А Конди ? человек влиятельный, и он хотел избежать публичного скандала, а доктор ? тем более!?
      Мисс Фромсет замолчала, видимо, ожидая моих вопросов. Я тоже молчал, и она продолжила:
      ? Я думаю, вы понимаете, какую роль при этом сыграл сам Браунвелл?
      ? Конечно. Браунвелл горел желанием отомстить. Он сам затянул ее играть в рулетку и сам напоил. Он был заодно с Конди. Такие вещи случаются и в более ?чистых? городах, чем Бэй-Сити. Но это ? еще не вся история, не правда ли?
      ? Нет. Родители миссис Элмор, должно быть, пригласили частного детектива. Он должен был дежурить по ночам, и на месте действия он оказался вторым, после Криса Лэвери. Браунвелл говорил, будто этот человек обнаружил какую-то улику, опровергающую версию о самоубийстве. Но предъявить эту улику ему так и не удалось. Его арестовали за управление автомобилем в состоянии опьянения и приговорили к тюремному заключению.
      ? И это все? ? спросил я. Она кивнула.
      ? Может быть, вам покажется странным, что я так хорошо все запомнила, но такая уж у меня должность, чтобы все помнить.
      ? Нет, я только думаю, что вся эта история не имеет отношения к нашему делу. Хотя Лэвери и нашел ее первым, он мог быть с этим никак не связан. Ваш разговорчивый друг Брэунвелл, по-видимому, думает, что эта страшная смерть дала Лэвери возможность шантажировать доктора. Но для того чтобы шантажировать человека, чья невиновность установлена судебным решением, надо иметь на руках веские улики. Мисс Фромсет кивнула:
      ? Я тоже так думаю. И я бы хотела сохранить иллюзию, что при всех своих пороках Крис Лэвери все же не занимался шантажом. Вот все, что я могу вам рассказать, мистер Марлоу. А сейчас мне надо снова браться за работу.
      Она встала, собираясь идти в приемную. Я сказал:
      ? Нет, это еще не все. Я хочу кое-что вам показать.
      Я достал маленький надушенный носовой платок, лежавший под подушкой у Криса Лэвери, наклонился и положил его перед нею на письменный стол.
      19
      Она посмотрела на носовой платок, взглянула на меня, подняла его концом карандаша и спросила:
      ? Что это за духи? Отвратительный запах!
      ? Я думаю, нечто вроде сандалового дерева.
      ? Дешевая имитация. Гадость, мягко выражаясь. Так зачем вы хотели мне показать этот платок, мистер Марлоу? ? Откинувшись в кресле, она изучала меня равнодушным и холодным взглядом.
      ? Я его нашел в доме Криса Лэвери, у него под подушкой. Здесь вышита монограмма.
      Она развернула платок карандашом, так и не дотронувшись до него. Ее лицо приняло строгое выражение.
      ? Здесь вышиты две буквы,? сказала она холодным и сердитым тоном.? Те же инициалы, что у меня. Вы это имеете в виду?
      ? Да, хотя у него, возможно, имеется полдюжины знакомых молодых женщин с такими же инициалами.
      ? Однако вы ? злой человек,? сказала она спокойно.
      ? Это ваш платок или нет?
      Она медлила с ответом. Потом спокойно протянула руку, взяла вторую сигарету и закурила.
      ? Да, это мой платок,? сказала она.? Должно быть, я его когда-то там забыла. Давно. И уверяю вас, не под подушкой у Криса. Вы это хотели узнать?
      Я не ответил, и она добавила:
      ? Видимо, он одолжил его женщине, которая любит этот сорт духов.
      ? Но это как-то не вяжется с Лэвери. Ее верхняя губа слегка сморщилась. У нее были красивые губы. Мне такие нравятся.
      ? Я думаю,? сказала она,? что в сложившееся у вас представление о характере Лэвери нужно внести кое-какие коррективы. Если вы в этом образе обнаружили какие-то положительные черты, то это чистая случайность.
      ? О мертвых нельзя говорить плохо,? сказал я.
      Какое-то время она сидела и смотрела на меня так, словно я ничего не сказал, и ждала, чтобы я продолжил. Потом у нее задрожало горло, и эта дрожь распространилась по всему телу. Руки судорожно сжались, сигарета сломалась. Она посмотрела на нее и быстро бросила в пепельницу.
      ? Его застрелили в ванной комнате. В душевой кабине. И есть основания думать, что это сделала женщина, которая провела с ним ночь. Он как раз перед этим брился. Женщина оставила револьвер на лестнице, а этот платок под подушкой.
      Она слегка пошевелилась в кресле. Теперь ее глаза были устремлены в пространство. Лицо было холодным, как у статуи.
      ? И вы ждете от меня, что я сообщу вам все подробности? ? спросила она с горечью.
      ? Слушайте, мисс Фромсет, я предпочел бы в таких делах быть деликатным и чутким. Я с удовольствием сыграл бы эту сцену так, чтобы женщина вашего склада не почувствовала себя оскорбленной. Но я не могу, этого мне не позволяют ни мои клиенты, ни полиция, ни мои противники. Как бы я ни старался казаться деликатным,? дело все равно кончается тем, что я попадаю носом в дерьмо, а кулаком кому-нибудь в глаз!
      Она кивнула, словно и не слышала моих слов.
      ? Когда его убили? ? спросила она, все еще слегка дрожа.
      ? Полагаю, что сегодня утром. Вскоре после того, как он проснулся. Я уже говорил, он только побрился и собирался принять душ.
      ? Насколько я его знаю, это было не очень рано. А я здесь уже с восьми тридцати.
      ? Между прочим, я и не думаю, что это вы его убили.
      ? Спасибо, это очень любезно. Но ведь это мой платок, не так ли? Хотя и не моими духами надушен. Боюсь, что полиция не очень разбирается в запахе духов. И в некоторых других вещах.
      ? Верно. Это же относится и к частным детективам. Нравится вам такой тон?
      ? Боже мой! ? сказала она и прижала ко рту тыльную сторону ладони.
      ? В него выстрелили пять или шесть раз. И все выстрелы кроме двух прошли мимо. Он отступил в душевую кабину. Вероятно, это была довольно мерзкая сцена. Убийца действовал с большой ненавистью. Или, наоборот, слишком обдуманно.
      ? Его было легко возненавидеть,? сказала она без всякого выражения.? И чертовски легко полюбить. Женщины, и даже вполне порядочные, иногда совершают такие неприятные ошибки.
      ? Из всего этого я могу заключить: вы когда-то думали, что полюбили его, но вы его теперь не любите и вы его не убивали.
      ? Да! ? Ее тон теперь был сухим и легким, как духи, которыми она душилась.? Я надеюсь, вы оцените мое доверие.? Она рассмеялась коротко и горько.? Мертв,? сказала она,- бедный, эгоистичный, дешевый, скверный, красивый, фальшивый мальчишка! Мертв и холоден. Нет, мистер Марлоу, я его не убивала.
      Я подождал, пока она справится с собой. Наконец она спросила спокойно:
      ? Мистер Кингсли знает об этом? Я кивнул.
      ? И полиция, конечно, тоже?
      ? Еще нет. По крайней мере от меня ? нет. Я нашел его тело. Дверь дома была не закрыта. Я вошел и нашел его.
      Она взяла свой карандашик и потыкала в носовой
      платок.
      ? Мистер Кингсли знает об этом платке?
      ? Нет. О нем не знает никто, кроме вас и меня. И, конечно, того, кто его туда положил.
      ? Мило с вашей стороны,? сказала она сухо.? И мило, что вы так думаете.
      ? В вас есть оттенок высокомерия и достоинства, который мне нравится,? сказал я.? Но не перегибайте палку. Чего можете от меня ожидать? Что я вытащу носовой платок из-под подушки убитого мужчины, понюхаю его и подумаю: ?Так-так! Монограмма мисс Адриенн Фромсет! Мисс Фромсет, видимо, знала Лэвери, и весьма интимно. Скажем, настолько интимно, насколько это допускает мое испорченное воображение. Значит ? чрезвычайно интимно. Но эти синтетические дешевые духи ? нет, мисс Фромсет никогда не стала бы пользоваться дешевыми духами! Платок лежал у Лэвери под подушкой ? нет, мисс Фромсет никогда не станет класть свой платок под подушку мужчине! Стало быть, все это не может иметь никакого отношения к мисс Фромсет! Абсолютно! Это ? всего лишь обман зрения!?
      ? Ах, перестаньте! ? сказала она. Я ухмыльнулся.
      ? Что вы, собственно, думаете обо мне? ? в упор спросила она.
      ? Я бы вам сказал, но уже поздно, вы заняты! Ее лицо вспыхнуло. После паузы она спросила:
      ? У вас хоть есть предположение, кто это сделал?
      ? Предположения-то есть. И всевозможные версии. Но это все ? только версии. Я боюсь, что полиция отнесется к делу проще. В шкафу у Лэвери висит несколько платьев, принадлежащих миссис Кингсли. И если им известна вся история, включая то, что произошло вчера на озере Маленького фавна, то они не станут долго рассусоливать и сразу схватятся за наручники. Конечно, сперва ее надо найти. Но для них это не очень трудно.
      ? Кристель Кингсли,? сказала она тихо.? Боже мой, неужели ему придется еще и это пережить!
      ? Это не обязательно сделала она. Убийство могло быть совершено по мотивам, о которых мы и не знаем. Например, это мог сделать кто-нибудь другой, вроде доктора Элмора.
      Она быстро подняла глаза, но потом покачала головой.
      ? И все-таки это возможно,? настаивал я.? Правда, у нас нет против него никаких улик. Но вчера он что-то слишком нервничал для человека, которому нечего бояться. Хотя, конечно, можно трусить и не будучи ни в чем виновным.
      Я встал, похлопал по краю стола и посмотрел на нее сверху вниз. У нее была очень красивая шея.
      ? А что будет с этим? ? Она показала на носовой платок.
      ? Если бы это был мой платок, я бы постарался поскорее отмыть его от дешевого запаха,? сказал я улыбаясь.
      ? Но ведь он может что-то означать, разве нет? И даже очень многое!
      ? Я не думаю, чтобы это было важной уликой. Женщины вечно забывают везде свои носовые платки. Такой человек, как Лэвери, мог собирать их и складывать в ящичек из сандалового дерева. А потом какая-то женщина обнаружила этот склад и взяла себе один платок для пользования. А может быть, он сам ей дал и при этом не преминул похвастаться чужой монограммой. Я считаю его человеком как раз такого типа. Ну, прощайте, мисс Фромсет, большое спасибо за беседу!
      Уже собираясь уходить, я спросил:
      ? Вы случайно не знаете фамилию репортера, от которого Браунвелл получил свою информацию? Она покачала головой.
      ? А фамилию родителей миссис Элмор?
      ? Тоже нет. Но, возможно, сумею для вас узнать. Могу попробовать.
      ? Как?
      ? Ну, обычно такие вещи указываются в траурных извещениях, не так ли? А я точно помню, что в какой-то газете Лос-Анджелеса было помещено траурное извещение.
      ? Это было бы очень любезно с вашей стороны,? сказал я. Я провел пальцем по ребру стола и посмотрел на нее со стороны. Бледная кожа цвета слоновой кости, темные прекрасные глаза. Волосы ее блестели, как только могут блестеть волосы, и при этом были темными, как ночь.
      Я вышел из кабинета. Маленькая блондинка у коммутатора посмотрела на меня с ожиданием, ее красные губки приоткрылись, казалось, она ждет от меня какой-нибудь шутки.
      Мне было не до шуток. Я вышел на улицу.
      20
      Перед домом Лэвери не было видно полицейских машин, никто не прогуливался по тротуару, а когда я открыл входную дверь, то не почувствовал ни сигарного, ни сигаретного дыма. Солнце больше не светило в окна, а над пустыми рюмками от виски кружилась муха. Я прошел гостиную и прислонился к перилам лестницы, которая вела в нижний этаж. В доме Лэвери ничто не шевелилось. Единственный еле слышный звук доносился из ванной комнаты: спокойное падение воды на плечи мертвого.
      Я открыл телефонную книгу, отыскал страницу ?Полиция?. Набрав номер и ожидая соединения, я вынул из кармана револьвер и положил его на маленький столик рядом с телефонным аппаратом.
      Ответил мужской голос:
      ? Полиция Бэй-Сити. Я сказал:
      ? На Элтер-стрит, 623, была стрельба. Здесь живет человек по фамилии Лэвери. Он мертв.
      ? Шесть ? два-три, Элтер-стрит. А вы кто такой?
      ? Марлоу. Моя фамилия Марлоу.
      ? Вы находитесь в доме?
      ? Да.
      ? Пожалуйста, ни до чего не дотрагивайтесь.
      Я положил трубку на рычаг, уселся на диван и принялся ждать. Не очень долго. Издали послышался звук сирены, который становился все громче. Раздался визг покрышек, звук сирены превратился в металлическое хрюканье и умолк. Покрышки взвизгнули снова, уже перед домом. Услышав шаги на дорожке, я подошел к двери и открыл ее.
      Ввалились два полицейских в форме. Это были обычные верзилы, с обычными обветренными загорелыми лицами и недоверчивыми глазами. У одного между фуражкой и правым ухом была воткнута гвоздика. Второй был постарше, с проседью, довольно строгого вида. Они стояли и внимательно меня разглядывали. Потом старший коротко спросил:
      ? Где оно?
      ? Внизу, в ванной комнате, за занавеской.
      ? Энди, останься здесь с ним.
      Он быстро прошел через комнату и исчез. Другой посмотрел на меня и сказал:
      ? Никаких легкомысленных движений, парень!
      Я снова уселся на диван. Снизу слышался шум шагов. Полицейский, оставшийся со мной, осматривал комнату. Наконец он обнаружил револьвер, лежавший на телефонном столике. Он бросился к нему, как ястреб.
      ? Это орудие убийства? ? почти закричал он.
      ? Полагаю, что да. Он пуст.
      Он наклонился над револьвером, оскалился и потянулся к своей кобуре. Его пальцы быстро отстегнули крышку и схватились за рукоятку.
      ? Что вы полагаете? ? пролаял он.
      ? Полагаю, что это орудие убийства.
      ? Хорошо! Очень хорошо! ? произнес он.? Неплохая шутка!
      ? Но и не такая уж хорошая,? заметил я скромно.
      Он отступил. Глаза были неотрывно устремлены на меня.
      ? Почему вы его застрелили? ? прогремел он.
      ? Все думаю и думаю, сам не знаю, почему!
      ? Опять шуточки?! Не нахальничайте!
      ? Давайте-ка лучше присядем и подождем следственную группу,? сказал я.? До ее приезда я воздержусь от своей защиты.
      ? Воздержитесь от ваших выражений!
      ? Я не позволяю себе никаких выражений. Если бы я его застрелил, то не сидел бы здесь. И не стал бы вам звонить. И вы бы не нашли револьвер. Так что не тратьте на это дело столько усилий. Ведь вы пока занимаетесь им не более десяти минут!
      Он обиженно посмотрел на меня. Снял фуражку, и гвоздика упала на пол. Он наклонился, поднял ее, покрутил в пальцах и бросил за каминную решетку.
      ? Не делайте этого,? предупредил я его.? Могут подумать, что это ? улика, и напрасно потратят много времени!
      ? Ах, подите вы к черту! ? Он наклонился через решетку, поднял гвоздику и сунул ее в карман.? Я вижу, у вас на все готов ответ!
      Второй полицейский с серьезным видом поднялся по лестнице. Остановившись посреди комнаты он посмотрел на часы и сделал пометку в своей записной книжке. Потом, немного сдвинув жалюзи, выглянул в окно.
      Молодой, который оставался со мной, спросил:
      ? Можно я теперь посмотрю?
      ? Ах, брось, Энди. Это дело не для нас. Ты не звонил следственному судье?
      ? Я думал, это обязанность следственной группы.
      ? Ладно. Группой командует капитан Уэббер, а он любит все делать сам.? Он посмотрел на меня.? Вас зовут Марлоу?
      Я подтвердил.
      ? У него пасть ? на любой вопрос готов ответ! ? сказал Энди.
      Старший безо всякого интереса взглянул на меня, потом с таким же отсутствующим видом посмотрел на Энди, но в револьвер, который он внезапно увидел на телефонном столике, он уперся отнюдь не с отсутствующим видом.
      ? Да, это орудие убийства,? сказал Энди.? Я не прикасался.
      Второй кивнул.
      ? Что вы здесь делаете, мистер? Приятель этого? ? Он показал большим пальцем вниз.
      ? Я его вчера видел в первый раз. Я частный детектив из Лос-Анджелеса.
      ? Так! ? Второй пристально уставился на меня. Лицо его выражало величайшее недоверие.
      ? Черт побери, я смотрю, здесь дело запутанное! ? заключил он.
      Это была первая разумная мысль, какую он высказал. Я дружески улыбнулся ему.
      Старший снова выглянул из окна.
      ? Смотри-ка, там напротив дом доктора Элмора, Энди! ? сказал он.
      Энди подошел к окну и тоже выглянул.
      ? Точно,? подтвердил он,? можно прочесть табличку.? Эй, ты, скажи-ка, этот убитый парень внизу ? не тот, который...
      ? Заткнись! ? прервал его старший и опустил жалюзи. Они оба отвернулись от окна и смотрели на меня как деревянные.
      На улице послышался шум приближающейся машины. Хлопнула дверца. Шум шагов. Старший полицейский открыл дверь. Вошли двое в штатском. Один из них был мне уже знаком.
      21
      Первый из вошедших показался мне слишком мелковатым для полицейского. Он был средних лет, и лицо у него было узкое и переутомленное. Острый нос был свернут немного набок, словно он когда-то сунулся куда не следовало и получил локтем по носу. Шляпа очень прямо сидела у него на голове, из-под нее виднелись белоснежные волосы. На нем был темно-коричневый костюм. Руки были засунуты в боковые карманы пиджака, только большие пальцы торчали наружу.
      За ним вошел Дегамо, здоровенный лейтенант с пепельными волосами, металлическими синими глазами и лицом, изборожденным складками, тот самый, который не выразил особой радости, увидев меня перед домом доктора Элмора.
      Оба полицейских в форме посмотрели на вошедших и отдали честь.
      ? Труп в цокольном этаже, капитан Уэббер,? доложил старший.? Два попадания после нескольких промахов, выглядит так. Мертв уже давно. А этого человека зовут Марлоу. Частный детектив из Лос-Анджелеса. Больше я его ни о чем не спрашивал.
      ? Хорошо,? сказал капитан Уэббер. Он бросил на меня недоверчивый взгляд и кивнул.? Я капитан Уэббер,? сказал он,? а это лейтенант Дегамо. Мы сначала кинем взгляд на труп.
      Он пошел вниз. Дегамо, глядевший на меня так, словно видел впервые, последовал за ним. Старший полицейский из патруля сопровождал их. Энди и я некоторое время внимательно рассматривали друг друга.
      Я сказал:
      ? Там прямо через дорогу дом доктора Элмора, да? С его лица исчезло всякое выражение. Тут много не узнаешь, это было видно.
      ? Да. И что?
      ? Ничего,? сказал я.
      Он промолчал. Снизу доносились голоса, слов было не разобрать. Полицейский навострил уши и спросил уже несколько дружелюбнее:
      ? Вы слышали о том деле?
      ? Да... кое-что... Он засмеялся.
      ? Тонко они его обделали,? сказал он,? ив тряпочку завернули, и в шкаф положили. На самую верхнюю полку. Куда без лестницы не доберешься!
      ? Что да, то да! ? сказал я.? Хотелось бы только знать, почему?
      Полицейский мрачно посмотрел на меня.
      ? Были на то причины, друг! Не думайте, что без причин! Вы хорошо знали этого Лэвери?
      ? Нет. Хорошо ? нет.
      ? Вы что, следили за ним?
      ? Н-да... он имел отношение к одному моему делу,? сказал я.? А вы его знали?
      Полицейский по имени Энди покачал головой.
      ? И понятия не имел. Просто я вспомнил, что тогда эту миссис Элмор нашел в гараже человек, который жил в этом доме.
      ? Может, Лэвери тогда здесь и не жил? ? спросил я.
      ? А сколько времени он здесь живет? ? спросил он в ответ.
      ? Не знаю.
      ? Гм, это было примерно года полтора назад,? сказал он задумчиво.? Газеты в Лос-Анджелесе писали об этом?
      ? Может и писали, знаете, под рубрикой ?Новости из провинции?,? ответил я, лишь бы что-нибудь сказать.
      Он почесал за ухом и прислушался. На лестнице раздались шаги. Энди снова принял безразличный вид, отодвинулся от меня и сел прямо.
      Капитан Уэббер поспешил к телефону, набрал номер и что-то сказал. Потом, отставив трубку в сторону, он посмотрел через плечо.
      ? Кто на этой неделе дежурный следственный судья, Эл?
      ? Эд Гарленд,? ответил высокий лейненант.
      ? Позвоните Эду Гарленду,? сказал Уэббер в трубку,? пусть сразу приезжает. И фотографа с собой привезет.
      Он отодвинул телефон и резко спросил:
      ? Кто дотрагивался до револьвера? Я ответил:
      ? Я.
      Он подошел и встал передо мной, покачиваясь с носков на каблуки и выставив вперед свой острый подбородок. Револьвер он аккуратно держал в руке, завернув рукоятку в носовой платок.
      ? Вам неизвестно, что на месте преступления нельзя дотрагиваться до найденного оружия?
      ? Конечно, известно,? сказал я.? Только, когда я до него дотронулся, я еще не знал, что совершено преступление. И не знал, что из него стреляли. Он лежал на лестнице, и я подумал, что его кто-то выронил.
      ? Звучит весьма правдоподобно,? сказал Уэббер с горечью.? Вам в вашей профессии, как видно, часто приходится иметь дело с такими вещами?
      ? Простите, с какими вещами?
      Он посмотрел на меня и ничего не ответил. Я сказал:
      ? Хотите, я вам расскажу, как было дело? Он набросился на меня, как боевой петух.
      ? А может быть, вы будете только отвечать на мои вопросы?