? В пакете с сахарной пудрой,? сказал я.? Такие браслеты некоторые женщины носят на щиколотке и никогда не снимают, как обручальное кольцо. Кто бы его ни снял, замком он не воспользовался.
      ? И что вы из этого заключаете?
      ? Не много,? ответил я.? Нет никакого смысла думать, что Билл снял эту цепочку с ноги Мюриэль и в то же время оставил ожерелье на шее. С другой стороны, зачем было Мюриэль самой прятать эту цепочку? Обыск, притом настолько тщательный, чтобы найти эту вещь, никто не стал бы делать, пока не появился труп. Если бы цепочку снял Билл, он просто бросил бы ее в озеро. Вот если Мюриэль хотела сохранить цепочку и при этом спрятать ее от Билла, тогда в этом есть какой-то смысл.
      На этот раз Паттон удивился.
      ? Почему же?
      ? Потому что спрятано чисто по-женски. Сахарную пудру применяют только при выпечке. Мужчина никогда этот пакет и в руки не возьмет. Очень ловко с вашей стороны, шериф, натолкнуться на эту мысль!
      Он ухмыльнулся слегка смущенно.
      ? Да нет, я случайно перевернул этот пакет, и при этом сахарная пудра просыпалась. Если бы этого не случилось, мне и в голову не пришло бы там искать.
      Он снова завернул цепочку и спрятал ее в карман. Потом решительно встал.
      ? Останетесь здесь или вернетесь в Лос-Анджелес, мистер Марлоу?
      ? Возвращаюсь в город. Пока не понадоблюсь вам. Я думаю, вы меня вызовете на допрос?
      ? Это зависит от судьи. Если вы будете любезны закрыть окно, которое вы взломали, то я тем временем выключу свет и запру дверь.
      Я сделал то, о чем он попросил. Он погасил лампу и вновь зажег свой карманный фонарь. Мы вышли. Он еще раз нажал на дверь, чтобы убедиться, что замок защелкнулся. Потом закрыл ставни. Мы стояли и смотрели на освещенное луной озеро.
      ? Я не могу поверить, что он хотел ее убить,? сказал Паттон грустно.? Он легко мог задушить женщину, не желая этого, с его-то ручищами! А после того, как это случилось, он имел право употребить то количество мозгов, которым его снабдил господь, чтобы спрятать следы преступления. Вся эта история меня очень огорчает, но я не могу ни изменить факты, ни сделать другие выводы. Все это просто и естественно, а вещи простые и естественные всегда оказываются и самыми верными.
      ? Я думаю, он бы убежал. Не верю, чтобы он смог выдержать, оставаясь здесь.
      Паттон сплюнул в черную бархатную тень манцанитового куста и медленно сказал:
      ? В нашем районе он получает пенсию. Если бы он скрылся, то потерял бы и пенсию. А большинство людей могут выдержать то, что они выдержать должны, если нет другого выхода. Сейчас это хорошо видно во всем мире. Спокойной ночи, мистер Марлоу. А я пойду-ка на пристань и посижу там при луне. Несчастье: такая ночь, а мы должны разбирать дело об убийстве!
      Он не спеша направился в тень деревьев и вскоре скрылся из виду. Я стоял, пока он не растворился во тьме, потом пошел к шлагбауму и перелез через него. Сев за руль, я медленно поехал вниз по шоссе в поисках места, где можно было бы надежно спрятать машину.
      12
      Примерно в трехстах метрах от дороги ответвлялась тропа, покрытая ковром коричневых дубовых листьев еще от прошлой осени. Они огибала большую гранитную скалу и исчезала в лесу. Я свернул с дороги, пятьдесят-шестьдесят футов петлял между камней, объехал вокруг дерева и развернулся опять в направлении, откуда приехал. Выключив мотор, я сидел и ждал.
      Прошло минут тридцать. Без курева они показались мне ужасно долгими. Потом вдали послышался звук запускаемого мотора, шум приближался, и наконец на дороге подо мной показался яркий свет фар. Потом все это удалилось и исчезло вдалеке, лишь слабый запах пыли и бензина висел в воздухе.
      Я вышел из машины, направился опять к шлагбауму и вскоре снова стоял перед домом Билла Чесса. На этот раз, чтобы открыть знакомое окно, потребовался несильный удар. Я снова забрался на подоконник, спрыгнул на пол и осветил комнату своим карманным фонариком. Потом включил настольную лампу и некоторое время прислушивался. Ничего не услышав, я вошел в кухню. Над раковиной висела лампочка, я зажег ее.
      В ящике у плиты были аккуратно сложены наколотые дрова.
      В мойке не было грязной посуды, на плите ? ни одной кастрюли или сковороды. Билл Чесс поддерживал порядок в доме, независимо от того, один он в нем жил или нет. Из кухни дверь вела в спальню, оттуда узкая дверца ? в крошечную, ванную, которая, по-видимому, была оборудована лишь недавно. Ванная комната не сообщила мне ничего.
      В спальне стояли двухспальная кровать, туалетный столик с круглым зеркалом над ним, комод, два стула и ящик для белья. С каждой стороны кровати лежало по овальному коврику. На стенах Чесс прикрепил кнопками несколько карт военных действий. На туалетном столике стоял безвкусный, белокрасный туалетный гарнитур.
      Я обыскал ящики. В одном лежала шкатулка из искусственной кожи со всевозможными дешевыми украшениями. В другом ящике ? масса баночек, флакончиков, коробочек из-под различной косметики ? я нашел, что всего этого было многовато. В комоде лежало мужское и женское белье, того и другого понемногу. Среди прочего Билл Чесс был обладателем кричаще яркой рубашки. Под стопкой голубой папиросной бумаги в углу я нашел нечто, мне не понравившееся. Совершенно новый шелковый гарнитур дамского белья, абрикосового цвета, с кружевами. Женщина, владеющая своими пятью чувствами, не оставляет таких вещей, когда уезжает. Это выглядело плохо для Билла Чесса. Интересно, что подумал по этому поводу Джим Паттон?
      Потом я вернулся в кухню, осмотрел ящики и полки над столом. Они были полны банок, склянок и всяких хозяйственных мелочей. Сахарная пудра была в коричневом бумажном пакете с надорванным углом. Паттон попытался всыпать внутрь то, что просыпалось. Каждый из этих пакетов мог что-нибудь скрывать.
      От золотой цепочки был оторван кусок, поэтому концы не совпадают друг с другом...
      Я закрыл глаза, наудачу ткнул пальцем ? и попал на крахмал. Вытащив из ящика газету, расстелил ее и рассыпал содержимое пакета. Я водил по крахмалу чайной ложкой. Но ничего не обнаружил. Всыпал крахмал обратно в пакет и проделал ту же манипуляцию с содой. Ничего, кроме соды. Ну, третий раз ? счастливый. Я проверил соль. Ничего, кроме соли.
      Звук шагов заставил меня замереть. Мигом выключил свет, скользнул обратно в гостиную, чтобы погасить лампу. ?Конечно, слишком поздно?,? подумал я. Снова послышались шаги, медленные, осторожные... я весь покрылся гусиной кожей.
      Я ждал в темноте, сжав в руке карманный фонарик.
      Прошли две смертельно томительные минуты. Все это время я не решался дышать.
      Это не мог быть Паттон. Он просто вошел бы в дверь и вышвырнул бы меня вон. Осторожные шаги то приближались, то удалялись, то наступала долгая пауза. Я на цыпочках подобрался к двери и нажал на ручку. Потом рывком распахнул дверь и одновременно зажег фонарик.
      Свет превратил пару глаз в золотые лампочки. Потом я услышал прыжок и топот копыт между деревьев. Всего лишь ? сюда забрел олень.
      Я снова запер дверь и пошел с фонариком в кухню. Маленький кружок света остановился на пакете с сахарной пудрой.
      Включив свет, я снял пакет с полки и высыпал пудру на лист газеты. Паттон искал недостаточно тщательно. Случайно обнаружив цепочку, он решил, что это ? все. Он ведь не заметил, что в ней кое-чего не хватало.
      В сахарной пудре оказался второй маленький пакетик из папиросной бумаги. Я стряхнул тонкий порошок и развернул бумажку: внутри лежало маленькое золотое сердечко, размером с женский ноготь.
      С помощью ложки я собрал сахарную пудру обратно в пакет и положил его на полку. Газету я скомкал и сунул в печь. Потом пошел в гостиную и зажег настольную лампу. При более ярком свете я без лупы сумел прочесть надпись, выгравированную на оборототе сердечка. Там было написано: ?Милдред от Эла. 28 июня 1938 г. С любовью?.
      Милдред от Эла. Милдред Хэвиленд от Эла такого-то. Значит, Милдред Хэвиленд стала Мюриэль Чесс. Мюриэль Чесс умерла ? через две недели после того, как ее разыскивал полицейский по фамилии Де Сото.
      Я стоял, держал сердечко в руке и размышлял, что мне с ним делать. Ничего не приходило в голову. Тогда я завернул его опять в бумажку, покинул домик и поехал назад в поселок.
      Паттон был в своем кабинете и разговаривал по телефону. Мне пришлось подождать, пока он не закончил. Повесив трубку, он встал и открыл мне дверь.
      Я прошел мимо него, положил на письменный стол пакетик и развернул его.
      ? Вы не добрались до дна пакета с сахарной пудрой,? сказал я.
      Он смотрел попеременно то на меня, то на золотое сердечко, потом достал из ящика стола лупу и прочел надпись. Наморщив лоб, он положил лупу на место и посмотрел на меня.
      ? Мне следовало сообразить, что вы твердо намерены обыскать весь дом. А уж если вы что-то забрали в голову, то сделаете это непременно,? сказал он ворчливо.? Не устраивайте мне неприятностей, мой мальчик. Понятно?
      ? А вы обязаны были заметить, что оборванные концы цепочки не совпадают,? возразил я. Он грустно посмотрел на меня.
      ? Милый мальчик, у меня уже не ваши глаза.? Он пододвинул сердечко ко мне. Я сказал:
      ? Вы решили, что Мюриэль прятала цепочку, так как эта цепочка могла вызвать у Билла ревность. Я тоже так думал. Могла бы, если бы попалась ему в глаза. Но я готов голову прозакладывать, что он ее не видел, а главное, никогда не слышал о Милдред Хэвиленд!
      ? Гм,? произнес Паттон.? Выходит, я был не прав по отношению к этому грубияну Де Сото, а?
      Он посмотрел на меня долгим выразительным взглядом, и я ответил ему таким же.
      ? Не говорите ничего, мой мальчик. Дайте мне самому подумать. Я понимаю, что у вас уже готова новенькая, с иголочки, версия.
      ? Точно, Билл не убивал свою жену.
      ? Нет?
      ? Нет. Ее убил кто-то, связанный с ней в прошлом. Этот человек потерял ее след, потом снова нашел ее, узнал, что она замужем за другим мужчиной, и это ему не понравилось. Это должен быть кто-то, хорошо знающий здешнюю местность, как ее знают сотни людей, живущих тут, и знающий, где можно спрятать машину и чемоданы. Кто-то, кто умеет ненавидеть и притворяться. Он уговорил ее уехать с ним, заставил собрать вещи и написать записку, а потом схватил за горло и поступил с нею так, как она, по его мнению заслуживала. Потом он утопил ее в озере и отправился своим путем. Что вы на это скажете?
      ? Н-да...? сказал он понимающе,? но это немного усложняет наше дело, вы не находите?
      ? Когда вы это переварите, скажите мне. У меня есть еще кое-что в запасе.
      ? Пусть меня черт поберет, если у вас однажды не окажется чего-нибудь в запасе! ? сказал шериф, и впервые со времени нашего знакомства я увидел, как он смеется.
      Я вторично пожелал ему доброй ночи. Когда я уходил, он сидел, тяжеловесно проворачивая в мозгу все наши варианты. С таким же усердием, с каким лесной поселенец корчует старые пни.
      13
      Было около одиннадцати вечера, когда я въехал в Сан-Бернардино и поставил свою машину в одной из боковых улочек, рядом с отелем ?Преско?. Я взял чемодан из багажника, но не успел сделать и трех шагов в направлении к отелю, как на моем пути вырос посыльный в брюках с золотыми лампасами, белой рубашке с черным бантиком и буквально вырвал чемодан у меня из рук.
      Дежурный ночной портье, с голой, словно яйцо, головой, не обнаружил интереса ни ко мне, ни к чему-нибудь еще. Позевывая, он пододвинул ко мне книгу для записи постояльцев ? и при этом смотрел вдаль. Видимо, именно в данный момент его более всего занимали воспоминания о собственном детстве.
      Посыльный поднялся со мной в лифте на третий этаж и повел меня по сумрачному коридору. Чем дальше мы шли, тем жарче становился воздух. Потом он отпер дверь крошечного номера, размером с детскую комнату, с окном, выходившим в вентиляционную шахту. Вентилятор, укрепленный на потолке, был с дамский носовой платок. Шелковая ленточка, прикрепленная к лопасти вентилятора, еле шевелилась. Только так и можно было определить, что там вообще что-то двигалось.
      Посыльный был длинный, худой, желтый, немолодой и равнодушный, как кусок угря в уксусе. Языком он передвинул жевательную резинку от одной щеки к другой, поставил чемодан на стул, посмотрел на решетку вентиляционной шахты, потом на меня. У него были глаза цвета питьевой воды.
      ? Наверное, мне надо было взять долларовый номер,? сказал я.? Этот что-то уж больно узковат...
      ? Будьте довольны, что хоть какой-то получили. Город набит приезжими так, что вот-вот лопнет по швам.
      ? Ну что ж, тогда принесите-ка нам тоник со льдом.
      ? Вы сказали ? нам?
      ? Разумеется, если вы только случайно не трезвенник.
      ? Да нет, стаканчик в эту пору не повредит.
      Он исчез. Я содрал с себя пиджак, галстук, рубашку и майку и начал шагать в теплом потоке воздуха, вытекавшем из открытой двери. Воздух имел запах горячего железа. Я пошел в ванную, если это вообще можно было назвать ванной комнатой, и вымылся теплой водой.
      Когда появился худой посыльный с подносом в руках, мне уже стало немного легче дышать. Он закрыл за собой дверь. Я вытащил из чемодана бутылку виски, намешал два коктейля, и мы выпили, улыбаясь друг другу привычными неискренними улыбками. Пот тек у меня с затылка по позвоночнику, и прежде чем я поставил на столик свой стакан, этот поток был уже на полпути к носкам. И все-таки сейчас я чувствовал себя уже получше. Усевшись на кровать, я посмотрел на посыльного.
      ? У вас есть время?
      ? Время? Для чего?
      ? Чтобы освежить свою память.
      ? С этим у меня обстоит неважно.
      ? У меня много денег, и мне необходимо хотя бы от части избавиться,? сказал я. Вытащив из заднего кармана бумажник, я бросил на кровать несколько смятых долларовых бумажек.
      ? Извините,? сказал посыльный,? я предполагаю, вы вроде как сыщик?
      ? Не будьте дураком,? сказал я.? Где это вы видели сыщика, который раскладывает пасьянс из собственных денег? Лучше считайте меня исследователем.
      ? Гм, это могло бы меня заинтересовать. Вообще, виски очень освежает память. Я дал ему один доллар.
      ? Давайте попробуем. Если не ошибаюсь, вы техасец?
      ? Нет, я из Амарилло. Но это не так важно. А вам нравится мой настоящий техасский акцент? Меня самого мутит от него, но это окупается.
      ? Тогда спокойно оставьте его при себе. Если он может принести лишний доллар чаевых.
      Он ухмыльнулся, аккуратно сложил купюру и спрятал ее в карманчик для часов.
      ? Что вы делали в пятницу, 12 июня? ? спросил я.? После полудня или вечером. Во всяком случае, это была пятница.
      Он пригубил из стакана и задумался, круговым движением гоняя лед по поверхности жидкости. При этом он не вынимал изо рта своей жевательной резинки.
      ? Я был здесь, работал с шести и до полуночи.
      ? Речь идет о женщине. Стройная блондинка. Остановилась здесь и пробыла до ночного поезда на Эль-Пасо. Я предполагаю, что она уехала в Эль-Пасо ночным поездом, так как утром в воскресенье ее уже видели там. Эта женщина приехала в спортивном ?паккарде?, зарегистрированном на имя Кристель Кингсли из Лос-Анджелеса. Возможно, она записалась под этим именем, а может и под другим. Ее машина все еще стоит в гараже вашего отеля. Охотно побеседовал бы с кем-нибудь, кто видел, как она приехала и уехала. Это будет стоить мне еще доллар ? просто надо напрячь память.
      Я взял с одеяла еще один доллар и он исчез в его кармане с шумом уползающей гусеницы.
      ? Будет сделано,? сказал он спокойно.
      Он поставил стакан и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Я допил свой виски и налил еще. Потом снова пошел в ванную и облился до пояса водой. В это время у меня в номере зазвонил телефон. Я снял трубку. Голос с техасским акцентом произнес:
      ? В тот день работал Сонни. Он сегодня выходной. А провожал ее другой посыльный, которого мы зовем Лес. Он сейчас здесь.
      ? Хорошо. Пришлите его сюда, ладно?
      Я занимался своим вторым виски и уже подумывал о третьем, когда в дверь постучали. Я открыл. Появился рыжий, тонкогубый подросток, похожий на крысу.
      Войдя танцующим шагом, он остался стоять близ двери, разглядывая меня с наглой ухмылкой.
      ? Виски? ? спросил я.
      ? Ясно! ? ответил он независимым тоном. Он сам себе налил, немного разбавил, выпил одним глотком и сунул в рот сигарету. Выдохнув дым, он продолжал на меня смотреть. Краешком глаза он увидел деньги на кровати, но голову туда не повернул.
      ? Тебя зовут Лес?
      ? Нет.? Он сделал паузу.? Мы здесь не любим сыщиков. У нас в отеле своего сыщика нет, а чужих мы и подавно в грош не ставим.
      ? Тогда спасибо,? сказал я.? Это все.
      ? Как? ? Его слишком маленькие губы подрагивали.
      ? Все! Вон отсюда!
      ? Я думал, вы хотите со мной поговорить?
      ? Ты здесь старший посыльный?
      ? Так точно. Можете спросить.
      ? Я хотел угостить тебя рюмкой виски. И долларом. На! ? я протянул ему деньги.? Спасибо, что зашел.
      Взяв доллар, он спрятал его без единого слова благодарности. Он все еще стоял, как приклеенный к двери, пуская дым через нос. Глазки у него были прищуренные и - подлые.
      ? Я могу сказать правду.
      ? Если с тобой будут разговаривать,? ответил я.? А это ? вряд ли. Получил виски и чаевые? А теперь убирайся! Живо!
      Он пожал плечами и быстро выскользнул из двери.
      Прошло минуты четыре, в дверь постучали снова, на этот раз тихо. Вошел длинный ухмыляясь. Я отошел от двери и сел на кровать.
      ? Я вижу, гость вам не понравился?
      ? Не очень. Он что, обиделся?
      ? Вероятно. Вы же знаете, какова эта публика. Вечно старатся поживиться. Может, вы лучше у меня спросите, мистер Марлоу?
      ? Вы ее записывали в книгу?
      ? Нет, она вообще отказалась записываться. Но я помню ее ?паккард?. Она дала мне доллар, велела отвести машину в гараж и присмотреть за багажом до поезда. Эта дама обедала в нашем ресторане. За доллар в нашем городе кого хочешь вспомнишь. К тому же у нас было много разговоров из-за оставленной машины.
      ? Как она выглядела?
      ? На ней был бело-черный костюм, больше белого, чем черного, и панама с черно-белой полосатой лентой. Красивая небольшая блондинка, точно как вы сказали. На вокзал она поехала в такси. Я положил ее багаж в машину. На чемоданах была какая-то монограмма. Мне очень жаль, но я не запомнил какая.
      ? И прекрасно, что не запомнили. Иначе это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. Вот вам еще виски. Сколько ей было лет?
      Он сполоснул под раковиной стакан и налил себе.
      ? В наше время чертовски трудно определить возраст женщины,? сказал он.? Я думаю, приблизительно тридцать. Может, немного больше или меньше.
      Я достал из пиджака фотографию Кристель и Лэвери на пляже и протянул ему. Он посмотрел на нее, приблизил к глазам, потом подержал поодаль.
      ? Вы же не под присягой показываете! ? сказал я.
      ? Этого мне и не хотелось бы,? возразил он.? Все эти маленькие блондинки сделаны по одному шаблону. Чуть изменить освещение либо платье или намазаться иначе ? и не узнаешь.? Он медлил, не выпуская фотографию из рук.
      ? Ну, в чем дело? Выкладывайте!
      ? Я смотрю на мужчину. Он как-то связан с этим делом?
      ? Да выкладывайте же спокойно!
      ? Мне кажется, он подходил к ней в холле, а потом вместе с ней обедал. Высокий, красивый бабник, такой... средневес. И в такси он тоже сел вместе с ней.
      ? Вы уверены?
      Он посмотрел на деньги, разложенные на кровати.
      ? Ну, ладно, сколько это стоит? ? спросил я с досадой.
      Он холодно посмотрел на меня, потом положил фотографию, вытащил из кармана обе сложенные бумажки и бросил их на кровать.
      ? Большое спасибо за виски,? сказал он. ? И шли бы вы...? С этими словами он повернулся к двери.
      ? Ах, сядьте и не будьте таким обидчивым! ? проворчал я.
      Не меняя выражения лица, он все-таки сел.
      ? И не изображайте из себя эдакого гордого сына Юга. Я достаточно имел дела со служащими гостиниц. И если мне наконец повезло познакомиться с одним бескорыстным, то это прекрасно. Но вы не должны от меня требовать, чтобы я ожидал встретить такого, который не продажен!
      Он медленно ухмыльнулся и кивнул. Потом снова взял карточку в руку и посмотрел на меня через ее край.
      ? Этот мистер хорошо вышел на фотографии. Гораздо лучше, чем дама. Но я вспомнил о нем вот из-за чего. Видите ли, мне показалось, что этой даме было очень неприятно, когда он подошел к ней в холле.
      Я задумался над его словами и пришел к выводу, что это ничего не значит. Может быть, тот просто опоздал, и поэтому она была недовольна. Я сказал:
      ? На это, видимо, были какие-то причины. Вы не заметили, какие на ней были украшения? Кольца, серьги ? что-нибудь бросающееся в глаза?
      Он сказал, что не обратил внимания.
      ? А прическа? Длинные волосы или короткие? Гладкие или завитые? Или курчавые! Натуральная блондинка или крашеная?
      Он засмеялся.
      ? Ну, на ваш последний вопрос ни один человек не мог бы ответить. В наше время если женщина от природы блондинка, так она красится, чтобы стать светлее! Что же до остального, то, насколько я помню, волосы были довольно Длинные, как сейчас носят, почти гладкие, а внизу закрученные. Но я могу и ошибаться.? Он снова посмотрел на фотографию.
      ? Это правильно,? сказал я.? И я только потому спросил вас, чтобы убедиться, не фантазер ли вы. Люди, которые запоминают все мелочи,? такие же ненадежные свидетели, как и те, которые ничего не помнят. Золотая середина ? всегда самое лучшее. Вы все очень хорошо запомнили, с учетом обстоятельств. Еще раз большое спасибо.
      Я вернул ему оба доллара и добавил к ним еще пять, чтобы тем не было скучно. Он поблагодарил, допил свой стакан и тихо вышел. Я тоже допил, еще раз помылся и решил, что лучше поехать домой, чем спать в этой дыре. Одевшись, я взял чемодан и пошел вниз по лестнице.
      В холле была только рыжая крыса. Я дошел со своим чемоданом до стойки, он и пальцем не шевельнул, чтобы мне помочь. Лысый портье выглянул из двери и, не глядя на меня, потребовал два доллара.
      ? Что? Два доллара за одну ночь в этой дыре? ? спросил я.? Когда я могу бесплатно переночевать в любом проветриваемом мусорном бачке?
      Портье зевнул, с некоторым запозданием улыбнулся и сказал дружелюбно:
      ? О, с трех часов здесь делается довольно прохладно. С трех до восьми или даже до девяти очень приятно.
      Я вытер пот с шеи и побрел к своей машине. Даже сидения были горячими, и это в полночь-то!
      14
      Мне снилось, что я лежу глубоко на дне озера и держу в руках женский труп. Длинные белокурые волосы время от времени касались моего лица. Вокруг плавала огромная пучеглазая рыба и улыбалась мне, как старый сообщник. Когда я был уже на пределе дыхания, тело в моих руках внезапно ожило и вырвалось. А потом я боролся с рыбой, а женщина уплывала все дальше и дальше, завернувшись в свои длинные волосы.
      Я проснулся. Во рту у меня был зажат угол подушки, руками я держался за спинку кровати и что было сил тянул ее к себе. Все мышцы болели. Я встал, закурил сигарету и походил по комнате, испытывая наслаждение от прикосновения босых ступней к ворсу ковра. Докурив, я снова улегся в кровать.
      Когда я проснулся вторично, было девять часов. В лицо мне светило солнце, в комнате было жарко. Я принял душ, побрился и кое-как оделся. Потом поджарил себе тосты, сварил яйца и кофе.
      Набрав номер центрального полицейского управления, я попросил соединить меня с Де Сото.
      Голос ответил:
      ? С кем?
      Я повторил фамилию.
      ? Какое у него звание? В каком отделе он работает?
      ? Лейтенант полиции. Возможно, в следственном отделе.
      ? Подождите у телефона.
      Я подождал. Голос появился снова и спросил:
      ? Что за шутки? В полиции Лос-Анджелеса нет никакого Де Сото. Кто это, вообще, говорит?
      Я повесил трубку, допил кофе и набрал номер конторы Дерриса Кингсли. Элегантно-холодная мисс Фромсет сообщила, что шеф только что пришел, и соединила меня с ним без дальнейших комментариев.
      ? Ну,? сказал он голосом громким и энергичным, как и полагается в начале нового дня,? что вы нашли в отеле?
      ? Она действительно там была. И встретилась там с Лэвери. Служащий, от которого исходят эти сведения, сам, без моих вопросов, рассказал про Лэвери. Тот пообедал с нею, и они вместе поехали в такси на вокзал.
      ? Бог свидетель, мне с самого начала не следовало ему верить,? сказал Кингсли медленно.? И все-таки у меня было впечатление, что он искренне удивился, когда я показал ему телеграмму из Эль-Пассо. Значит, впечатления бывают обманчивы. Что еще?
      ? В Сан-Бернардино ничего больше.
      ? Почему вы вчера спрашивали меня насчет какого-то имени... Милдред, кажется, или что-то в этом роде?
      Я вкратце рассказал ему о происшедшем. Упомянул и о машине Мюриэль Чесс, о чемоданах и о том, где это все было найдено.
      ? Все это выглядит скверно для Билла,? сказал он.? Я знаю озеро Бобра, но мне и в голову бы не пришло воспользоваться этим сараем. Я даже и не подозревал, что там вообще есть какой-то сарай. Это выглядит не только скверно, это похоже на заранее обдуманное убийство.
      ? Я придерживаюсь другого мнения.
      ? Что же вы собираетесь предпринять дальше?
      ? Пожалуй, съезжу еще раз к Лэвери. Он согласился, что это наиболее правильный путь, потом добавил:
      ? Это второе дело, каким бы оно ни было трагичным, в сущности, нас не касается, не так ли?
      ? Нет. Если только ваша жена в нем не замешана. Его голос звучал резко, когда он сказал:
      ? Послушайте, Марлоу, я готов понять, что для профессионального детектива ? дело инстинкта связывать все, что происходит, в один узел, но в данном случае дайте отдохнуть своему инстинкту. Жизнь вовсе не такова, абсолютно не такова, по крайней мере, та жизнь, которая мне знакома. Предоставьте дела семьи Чесс полиции и обратите свою проницательность на дела семьи Кингсли.
      ? Будет сделано,? сказал я.
      ? Разумеется, я не собираюсь вас учить,? сказал он.
      Я от души рассмеялся, попрощался и повесил трубку. Потом оделся, спустился в гараж и поехал опять в Бэй-Сити.
      15
      Я проехал Элтер-стрит до конца, до решетки, огораживающей чей-то сад. Некоторое время я сидел в машине, думал и любовался серо-голубыми склонами гор, спускавшимися к океану. Я пытался прийти к решению, как мне обращаться с Лэвери, что здесь вернее: замшевые перчатки или кулак? Я решил, что для начала ласковый тон повредить не может. Если он ничего не даст, а в этом я был почти уверен, тогда пусть природа берет свое, начнем хвататься за ножки стульев.
      Улица была пуста. Лишь за следующим углом играла ватага ребятишек. Они бросали бумеранг вниз по склону, а потом гнались за ним, отпихивая друг друга и громко крича. Еще дальше стоял дом с черепичной крышей, окруженной деревьями. Во дворе на веревке сушилось белье, два голубя гуляли по карнизу и кивали головами. Бело-голубой автобус с трудом взбирался вдоль улицы. Воздух был прозрачнее, чем вчера и утро дышало миролюбием. Я оставил машину и пошел пешком по Элтер-стрит до дома ? 623.
      На фасадных окнах были опущены жалюзи, дом выглядел заспанным. Я нажал кнопку звонка. Потом увидел, что дверь не заперта. Она слегка обвисла на петлях, как большинство дверей, и, как видно, закрывалась с трудом. Однако вчера она была закрыта.
      Я слегка толкнул дверь ногой. Она открылась с тихим скрипом. В помещении было темно, лишь одно окно пропускало немного света. На мой звонок никто не вышел. А второй раз я звонить не стал. Я шире распахнул дверь и вошел.
      Воздух был теплым и немного душным, как бывает по вечерам в непроветриваемых помещениях. Бутылка виски на круглом столике была почти пуста. Рядом стояла полная бутылка и ждала своей очереди.
      В медном сосуде для льда было немного воды. Кроме того на столе стояли две использованные рюмки и сифон с содовой водой.
      Я привел дверь в первоначальное положение и прислушался. Если Лэвери нет дома, то можно было бы использовать случай и осмотреться. Против него не имелось особенных улик, но, вероятно, было все же нечто, мешавшее ему обратиться в полицию.
      Электрические часы на каминной доске тикали легко и сухо, издали послышался звук автомобильного сигнала, высоко над каньоном было слышно гудение самолета, а между всем этим ? тихое гудение холодильника в кухне.
      Я пошел дальше по комнате, не переставая прислушиваться к разным звукам, которые возникают в доме, даже если в нем нет обитателей. Дошел до перил винтовой лестницы, ведущей в нижний этаж.
      На перилах за поворотом лестницы показалась рука в перчатке. Она не двигалась.
      Потом она шевельнулась. Сначала я увидел шляпку, потом голову. По лестнице тихо поднималась женщина. Она поднялась почти доверху, но, казалось, еще не видела меня. Это была худощавая женщина неопределенного возраста. Ее волосы были в беспорядке, губы намазаны вкривь и вкось. На щеках было слишком много румян, под глазами ? слишком много теней. На ней был синий твидовый костюм, абсолютно не подходивший к красной шляпке, немыслимо косо сидевшей на голове.
      Она шла мне навстречу, ничуть не меняя выражения лица. Медленно вошла в комнату, держа правую руку немного на отлете. На левой руке была коричневая перчатка, которую я увидел на перилах лестницы. Перчатка от правой руки была обернута вокруг круглой рукоятки маленького револьвера.
      Внезапно она остановилась и вздрогнула, увидев меня.
      Из ее губ вырвался тихий испуганный возглас. Потом она захихикала, это было высокое нервное хихиканье. Она направила на меня револьвер и стала медленно приближаться.
      Я, как завороженный, смотрел на револьвер и напрягал все силы, чтобы не закричать.
      Женщина подошла ко мне вплотную. Револьвер был направлен мне в живот. Она произнесла доверительным тоном:
      ? Мне ничего не нужно кроме квартирной платы. Дом вроде бы в порядке, ничего не разбито. Он всегда был хорошим, аккуратным жильцом. Я только хотела, чтобы он так часто не опаздывал с квартирной платой.
      Вымученный и несчастный мужской голос ? неужели мой собственный? ? спросил вежливо: