- На Чанчуке существует обычный порядок управления через Центры, - говорил он, беседуя с Урубу. - Судя по данным радиоперехвата, они разговаривают на каком-то из китайских диалектов, который на Земле давно уже не в ходу. Хань не смогла разобрать ни слова, хотя утверждает, что поняла бы письменную речь. Грамматика и произношение разошлись настолько, что фраза "на столе лежит карандаш" произносится как "свинцовые трубы меня заморозили". У нас нет ментопринтерных картриджей этого языка.
      - То, что они китайцы, меня не удивляет, - заметил Урубу. - Половина колониальных миров происходит от китайцев или индийцев, потому что к моменту начала расселения те и другие составляли около половины человечества. А что касается языка, то у меня свой особый способ ему научиться.
      - Не сомневаюсь, но это значит, что нам придется вернуть тебя на борт, снять ментокопию, провести сравнительный анализ и создать собственную языковую программу. Еще меня тревожит, что нельзя повторно использовать тот же подход превращение в сотрудника безопасности Центра и все остальное. На этот раз нам, возможно, придется посадить корабль прямо в спальне верховного администратора. На орбите вокруг Чанчука ждет штабной корабль МСС, и внизу этой публики не меньше, чем было на Джанипуре. Только теперь они получили урок и хорошо его усвоили. Главная Система, вероятно, вовсю штампует новых Валов, которые будут явно не слабее старых. Нам надо получше подготовиться к следующей попытке.
      - Согласен. А если пока отложить Чанчук до тех пор, пока не изучим его получше? И возможно, к этому времени у нас появятся какие-то резервы. На что похож другой мир?
      - Ни на что. Никаких Центров. Никаких следов искусственных источников энергии, не считая костров. Это суровый мир. Мощная вулканическая активность, землетрясения и тому подобное. Сильнейшие бури. Большая часть планеты почти постоянно затянута облаками. Более шестидесяти процентов суши покрыто джунглями, и растения там не из тех, что дают себя есть. Вместо этого они не прочь пообедать сами. Помнишь тот мир, куда ты привел нас в самом начале?
      - Еще бы! Извини, но из всех неколониальных планет, пригодных для жизни, Колль знала только эту. Что я мог сделать?
      - Ну так вот, Матрайх еще хуже. Очень жарко. Там, где есть растения и могут жить люди, днем от тридцати до сорока пяти по Цельсию. На планете множество островов, с виду необитаемых, и два континента. Там водятся животные, но не могу представить, что они жрут, если не друг друга.
      - Значит, водная цивилизация?
      - Нет, наземная. Млекопитающие. Учитывая обстановку, их даже довольно много, но подозреваю, что продолжительность жизни на планете невелика. Они охотники и собиратели. Общественная организация на племенном уровне. Племена маленькие, но общая численность населения - несколько миллионов. Люди рассеяны по обоим континентам и нескольким крупнейшим островам. Можешь взглянуть на фотографии. Они сделаны через разрывы в облаках. Но поскольку на Матрайхе нет ни Центров, ни городов, "Человек, наделенный властью" должен быть там не более чем заурядным вождем. Среднее племя насчитывает около сотни человек, и при населении в несколько миллионов это все равно что искать иголку в стоге сена.
      - Как насчет МСС и Главной Системы? - На орбите полно сторожевых спутников, но штабного корабля нет. Естественно, что при первом же намеке на нашу высадку он немедленно заявится, вместе с Валом и дивизией полного состава. На их месте я бы тоже поберег силы. - Козодой вздохнул. - В известном смысле было бы неплохо, если бы мы могли снарядить сразу две экспедиции. Тогда они бы завязли, защищая Чанчук, а Матрайх достался бы нам. Но для этого у нас нет ни кораблей, ни людей.
      Урубу занялся изучением данных, полученных с Матрайха. Отсутствие локализованных центров власти беспокоило его не меньше, чем Козодоя. Обычно Главная Система везде действовала по одному и тому же принципу, но здесь он почему-то был нарушен.
      Просматривая фотографии, Урубу убедился, что Козодой был весьма скуп в своих описаниях. Джунгли и развороченные землетрясениями горы выглядели устрашающе, а животный мир казался ожившей фантазией безумца. Здесь водились летучие твари с черно-коричневыми кожистыми крыльями и длинными тонкими хвостами и другие, похожие на перепончатые летающие тарелки. Невозможно было представить, чтобы Главная Система выдумала их сама, они наверняка жили на планете с самого начала.
      Наземные животные тоже были не подарочек. Правда, на снимках они встречались реже, потому что практически все обладали защитной окраской. Самое большое впечатление на Урубу произвели гигантские черви - а может быть, змеи, живущие на каменистых плато. Застывшая лава была сплошь источена ходами и логовами этих созданий. Поражало то, что в джунглях не было замечено присутствия травоядных видов, способных занять экологическую нишу дичи. Похоже, эта роль целиком отводилась человеку.
      Короче говоря, Матрайх был именно таким, каким цивилизованный человек представляет себе ад. И все же на некоторых снимках, сделанных с высоким разрешением, были ясно видны люди. Они выглядели совсем как земляне, но Урубу уже навидался достаточно, чтобы не полагаться на первое впечатление. У них была гладкая смуглая кожа и черные волнистые волосы, но при этом они не обнаруживали явного сходства ни с одной из земных рас. Их лица, с небольшим, изящно очерченным носом и тонкими губами, казались довольно привлекательными и даже миловидными. Одежды они не носили, но зато обильно украшали свои тела сложными и тонкими узорами, не то нарисованными, не то вытатуированными. У многих были грубые ожерелья и браслеты на запястьях и лодыжках. Украшения, скорее всего костяные, свисали с мочек ушей, вплетались в волосы или вставлялись в нос. Туземцы в основном были вооружены копьями с каменными наконечниками и чем-то похожим на духовые трубки, и все как один выглядели очень молодо. Урубу еще раз перебрал снимки и вдруг нахмурился.
      - Где же мужчины? - проворчал он. - На этих снимках ни одного мужика. Нигде. Одни бабы! Козодой подсел к нему.
      - Ну, видишь, что это за место?
      - Вижу, хотя и в нем есть своеобразная красота. Но я порядком озадачен. Где их мужчины? Или это однополая раса?
      - Представления не имею. Я сам поражен не меньше. Но, как и в других мирах, здесь есть вещи, которые можно узнать, только столкнувшись с ними вплотную.
      - Допустим... Металлов они, судя по всему, не знают. Любопытно... Каменные топоры, копья с каменными наконечниками, костяные украшения, отсутствие признаков земледелия - все это похоже на раннее прошлое человечества. Кстати, ты обратил внимание, что эти женщины практически все беременны?
      - Я мог бы дать тебе объяснение, - вздохнул Козодой, - хотя, разумеется, сугубо теоретическое. Ласло Чен говорил мне, что Главная Система поглощена идеей свести всю человеческую цивилизацию до первобытного уровня, ибо при нынешнем порядке вещей ей все же не удается полностью сохранить контроль над событиями. Вероятно, Матрайх - это своеобразный полигон, тем более что с учетом местных условий здесь проще поставить такой эксперимент. Те спутники, что болтаются на орбите, скорее всего следят за его чистотой и с появлением первых признаков земледелия и элементарной технологии сообщают об этом Системе, а та присылает войска, которые быстро возвращают все к прежнему уровню. Безусловно, для человечества такая судьба ужасна, но вот о чем я только что подумал. Главная Система вынуждена подчиняться программе, которая требует, чтобы перстень находился в руках людей, "облеченных властью". Вождь племени, насчитывающего сотню человек, вряд ли подходит под эту категорию. Тем более человеческая жизнь на Матрайхе коротка, а жизнь вождя, вероятно, в особенности. При таком порядке вещей перстень постоянно бы переходил из рук в руки, да и вообще мог просто-напросто затеряться. С другой стороны, он сделан из обработанного металла, украшен тонким рисунком и наверняка считается даром богов и является объектом широкого почитания. Урубу кивнул:
      - Я вижу, куда ты клонишь. Перстня самого по себе достаточно, чтобы породить жреческое сословие, а то и создать целую теологию.
      - Вот именно. И это навело меня на мысль сравнить узоры, которыми туземцы украшают свои тела. У наших индейцев тоже существует подобная практика, но у каждого племени, даже у такого немногочисленного, как хайакуты, существуют свои узоры, свои цвета, свои тотемы и амулеты. Невозможно спутать хайакута в боевой раскраске с сиу, сауком или манитока. И я не ошибся. На южном континенте и цвета и рисунки в целом резко различаются даже у соседних племен. Зато на севере... Впрочем, посмотри сам.
      Фотографии были немного не в фокусе, но все узоры можно было рассмотреть и сравнить. Две женщины явно принадлежали к разным племенам, но раскраской практически не отличались.
      - Между этими племенами расстояние в тысячу километров, - пояснил Козодой. - Каждое тесно привязано к своей территории, а торговли здесь нет, потому что торговать, собственно, нечем; Сходство касается не только рисунков на теле, но и амулетов. Все они изображают деревья и стилизованных птиц. Только птиц на этой планете нет.
      - Да, я понимаю. Но если существует некая единая теология, значит, должны быть религиозные лидеры и жрецы, которые заботятся о перстне. Другими словами, здесь есть и верховный администратор и его кабинет, только они сами не знают, кто они такие.
      - Не исключено, что когда-то единая религия охватывала всю планету, а с началом эксперимента юг сохранил ее как контрольная группа: Главная Система хотела решить, что удобнее - диффузная культура, лишенная общих основ, или общество, объединенное некой религией. Разумеется, эта религия объявляет прогресс богохульством, а склонность к изобретательству - смертным грехом. Перстень, естественно, служит символом божественной власти. Впрочем, это не важно. Главное, что мы имеем ясные свидетельства существования теологической базы где-то на севере, а стало быть, жреческое сословие во главе с кем-то, кто лично беседует с богами и в доказательство этого носит искомый перстень.
      Урубу поглядел на карту. Континент был велик.
      - Интересно, где это находится? Вероятно, это единственное на Матрайхе постоянное поселение. И должна существовать какая-то система снабжения, чтобы жрицы не тратили своего священного времени на охоту и собирательство.
      Козодой пожал плечами:
      - Будем искать. Проще всего было бы тебе спуститься туда и узнать дорогу. Кто-то ведь должен распространять религию вниз по социальной лестнице, наставлять и обучать жриц каждого племени, не позволять им сходить с пути истинного. Честно говоря, я подозреваю, что эта культура намного сложнее, чем выглядит на первый взгляд.
      Урубу кивнул:
      - Итак, я, как всегда, иду на разведку. Но что делать со спутниками?
      - Звездный Орел еще с Джанипура работает над этой проблемой. Он достиг кое-каких успехов, что, собственно, и позволило нам выполнить наблюдения и получить снимки. В настоящий момент мы можем свободно передвигаться внутри Системы, не поднимая тревоги. В космосе возникает много всяких помех, в том числе и взаимных, особенно если передатчиков несколько. Забросить тебя на планету и вытащить назад не составит труда. Но тебя ждет не обычная разведка, Урубу, ты должен быть максимально осторожен.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Главная Система знает, что нам нужны все перстни, у нее великолепная техническая база и никаких моральных или этических ограничений. Она могла создать истинно верующих. Там, внизу, живут люди, которые не подвержены никаким сомнениям, когда дело касается их веры. Они обязаны искренне полагать, что общаются с Богом, а не с гигантским компьютером. Но Главная Система не могла отдать перстень в руки дикаря. В то же время его владелец должен быть дикарем, чтобы не нарушилась чистота эксперимента. В этом противоречии кроется чудовищная ловушка, и если мы в нее попадемся, новая битва может вывести нас из строя на годы. Твоя задача - найти эту ловушку. Только тогда мы сможем добыть перстень.
      6. ИГРА В БИРЮЛЬКИ НА МИННОМ ПОЛЕ
      Время на борту "Грома" тянулось, как всегда, медленно, но корабельная жизнь текла своим чередом. Маленькая колония разрасталась. Козодой стал отцом и гордился этим. В отличие от своих соплеменников он не был разочарован тем, что его первым ребенком оказалась девочка. Объединив по обычаю хайакутов свои имена, они с Танцующей в Облаках назвали дочку Чадикуа, что означало "Танцующая в Ночи".
      Клейбен, Хань и Звездный Орел продолжали трудиться над разработкой способов проникать в колониальные миры и достигли некоторых успехов. Разведкой было установлено, что Главная Система начала наконец снабжать свои корабли уникальными кодами доступа, так что теперь проблема состояла не в том, чтобы дать системе ложную информацию, как было сделано с "Пиратом-Один", а в том, чтобы сбить с толку датчики и заставить их вообще не сообщать о нарушителе.
      "Гром" направлялся к звездной системе, не нанесенной на карты, где Звездный Орел намеревался осуществить очередной грандиозный проект: создать небольшую и полностью роботизированную верфь, чтобы производить корабли нового типа - небольшие, быстрые, хорошо вооруженные, с экипажем из одного или двух человек. Главная цель этой затеи состояла не только в том, чтобы сравняться с кораблями Валов в скорости, маневренности и огневой мощи, а в том, чтобы сделать это без вреда для экипажа. Предстояло разработать устройства, защищающие пилотов от огромных перегрузок при боевых маневрах. Общую схему компьютерный пилот позаимствовал у истребителей "Грома", но они не обладали способностью к проколу пространства. Дополнительный двигатель порождал еще ряд проблем, которые необходимо было решить.
      Урубу вот уже несколько месяцев находился на Матрайхе, и пока с ним не было никакой связи. Как и прежде, его пришлось высадить в отдаленной и малонаселенной местности, откуда он должен был добраться до одного из очагов местной цивилизации и воспользоваться своим умением растворяться в толпе. Теперь Козодой ясно понимал, какие соображения заставили Клейбена пойти на необычайный эксперимент, плодом которого явился Урубу. Будь у них пять или шесть таких созданий, добыть все перстни не составило бы труда, но, если бы Урубу вообще не существовал, эта задача была бы неразрешимой.
      Однако время шло, а странное существо по-прежнему не подавало вестей о себе, и у Козодоя начали появляться темные мысли. Он боялся, что Урубу переоценил свою неуязвимость и утратил осторожность. Застигнутый врасплох Валом, Урубу был так же беспомощен, как и любой другой. Он был не менее ужасен, чем оборотни и вампиры из древних легенд, но, так же как и их, его можно было убить. Сожжение, дезинтеграция, клеточная деструкция, ванна с кислотой... До сих пор Главная Система не знала о существовании Урубу, но такое положение не могло продолжаться вечно.
      Поэтому, когда через шесть месяцев после высадки Урубу наконец вышел на связь и попросил забрать его с Матрайха, все вздохнули с облегчением. Новое тело Урубу оказалось женским и было весьма привлекательным: длинные ноги, упругая грудь, руки изящные и гибкие, но очень сильные. Темно-коричневая, почти черная кожа. Густые черные волосы вились, но не так, как у африканцев или меланезийцев. Волосы росли только на голове, под мышками и в паху, остальное тело было гладким. Огромные угольно-черные глаза казались более выпуклыми, чем у землян. Не считая пояса из длинной и прочной лианы, Урубу была совершенно обнажена. На запястьях и лодыжках у нее болтались браслеты, сплетенные из стеблей и выкрашенные в зеленый и синий цвета. В ушах - костяные серьги, на шее - ожерелье, тоже костяное.
      Щеки, лоб, грудь и живот Урубу были покрыты замысловатым рисунком, то ли вытатуированным, то ли выжженным. В остальном ее кожа была на удивление ровной, без малейших признаков шрамов или царапин. На поясе у Урубу болталась духовая трубка, сделанная из камыша, и маленький плетеный мешочек. В левой руке она держала деревянное копье с каменным наконечником, привязанным к древку тонкими, словно проволока, лианами.
      - Должна перед вами извиниться, - громко сказала Урубу громким хрипловатым сопрано, - но в этой форме тяжелее перестроиться на прежний лад. Пойдем в поселок. Там не так.., тесно.
      В поселке ее сразу же окружила толпа. Урубу подняла копье и выкрикнула что-то, неразборчиво, но с явной угрозой. Толпа рассосалась.
      Кто-то принес воды. Урубу сделала несколько глотков и устало опустилась на траву. Козодой сел напротив. Наконец Урубу отчасти освободилась из-под влияния новой личности и начала рассказывать.
      - Люди Матрайха гораздо сильнее отличаются от обычных людей, чем кажется на первый взгляд, - сообщила она. - Мы были правы: над ними проводят эксперимент. Это перепрограммированное общество; любые напоминания о его прошлом стерты с лица земли. От прежних достижений остались лишь немногочисленные развалины да непонятные предметы, которые иногда можно найти в джунглях. Бытуют смутные легенды и полуправдивые сказания, но ни у кого нет своих собственных воспоминаний. Даже язык, и тот явно искусственного происхождения, хотя по-своему он довольно выразительный. Это жестокий мир и крайне дезорганизованный. Впрочем, как мы и предполагали, на севере общественное устройство несколько сложнее.
      Не торопясь, очень подробно, Урубу обрисовывала положение дел на Матрайхе.
      Жители планеты называли себя просто Людьми. У них не сохранилось никаких воспоминаний о том, что существуют другие разновидности людей или иные миры. В небесах обитали великие богини, которые творили и судили. Старшей было солнце, младшими - две луны. Мир был населен духами: духами воздуха, воды и деревьев. В жерлах вулканов жили демоны. Люди постоянно испытывали на себе капризы многочисленных духов и их нечастую милость. Они беспрерывно молились им, стараясь умилостивить, но все равно от духов не стоило ждать ничего хорошего. Жизнь человеческая трактовалась как череда испытаний, ниспосланных свыше; того, кто успешно выдерживал их, богини забирали на небеса. Райские селения ничем не отличались от Матрайха, за исключением того, что там все всегда были здоровы и сыты. Тот, кто не выдерживал испытаний, подвергался наказанию. Любая попытка задать лишний вопрос или облегчить себе жизнь каралась медленной мучительной смертью.
      - Здесь невозможно даже изобрести оружие получше или вырастить семечко, говорила Урубу. - На поиски еды Людям приходится тратить практически все свое время. Естественно, они ведут кочевой образ жизни. Матери носят детей в заспинных мешках, иногда сразу двоих, а то и троих. Охраняет детей все племя, но даже при этом детская смертность весьма высока, и женщинам приходится непрерывно рожать. Даже на последних месяцах беременные трудятся наравне с остальными. После охоты первыми едят охотники, а дети - в последнюю очередь. Татуировки указывают на принадлежность к тому или иному племени, а также на положение, которое человек в этом племени занимает. Стычки между племенами достаточно редки и происходят в основном в голодные времена или на территориях, где нечем поживиться.
      - А как насчет территориальных прав? - спросил Козодой.
      - Территории разграничены слабо, - пожал плечами Урубу. - Люди просто идут куда глаза глядят в надежде, что им не придется сражаться. Плотность населения на планете минимальна - один человек на тридцать квадратных километров. Можно идти неделями и никого не встретить. Стоянки они устраивают там, где набредут на еду или где их застигнет темнота. Они ничего не носят с собой - да у них и нет ничего, кроме оружия и украшений.
      Козодой мрачно кивнул. Вокруг них уже собирались люди, и все внимательно слушали.
      - Одним словом, вполне примитивное общество. Но ты упомянула о неких сложностях?
      - Сложностей много, но прежде всего вы должны усвоить биологические различия между ними и вами. Люди все, по существу, однополы, поэтому мы и не видели на планете мужчин. Но когда одна из них становится лидером племени благодаря своей агрессивности, силе или ловкости, - у нее запускается механизм гормональной перестройки. Если вождь по тем или иным причинам утратил уважение племени, тот же механизм лишает его мужских качеств, и он снова превращается в женщину. Время от времени случаются конфликты, которые можно разрешить только силой, но такие случаи редки. Изменение пола в обоих направлениях, похоже, зависит только от мысленной и эмоциональной установки личности, которая, естественно, подкрепляется - или не подкрепляется отношением соплеменников. Как ты и предполагал, жизнь вождей здесь не отличается продолжительностью, потому что они вынуждены отвечать за всех и за все.
      - Значит, мужчина в племени только один? - спросил Козодой.
      - Да. Как и во всех примитивных обществах, основное место в жизни Людей занимает секс. Их тяга к фаллическим символам просто не поддается описанию, да оно и неудивительно. Верность своему племени определяется не воспитанием, а биохимией. Те, кто был близок с вождем, уже не хотят никого другого. Это именно биохимия, потому что на чувствах это никак не отражается. Племя может ненавидеть своего вождя - и часто так оно и бывает, - но все как один хотят только его. Если численность племени уменьшается, они похищают женщин из другого племени и отдают своему вождю. Я же говорю, это жестокий мир.
      Ворон, неизменный циник, стоял в толпе и слушал ее рассказ.
      - Странно, что ты до сих пор женщина, - заметил он. - Это не твой стиль.
      - Просто не могла себе это позволить. Вождь постоянно на виду, и долго бы в мужиках я не удержалась. Я воспроизвожу жертву клетка за клеткой, но это не настоящие клетки, а подделка - она подделка и есть. Я не могу быть ни отцом, ни матерью. Там, внизу, бездетные женщины занимают самое низкое положение, но для моих целей это удобнее, потому что им, как правило, поручают разведку. А вот для вождя неспособность быть отцом непростительна. Меня моментально сместили бы, так что не стоило и пытаться.
      - Что за жизнь, - сказала Хань, грустно покачивая головой. - Я бы, наверное, повесилась.
      - Это просто различие культур. Там, внизу, нет личностей, по крайней мере в нашем смысле слова. Там есть только члены группы. Существование расы зависит от выживания групп, а не индивидов. Если человеку не повезло, он не виноват: такие вещи считаются проявлением божественной воли, но если кто-то сознательно пренебрегает интересами племени, его ждет мучительная смерть. Идея выживания группы настолько сильна, что захваченные в плен добровольно отвергают прежнее племя и всей душой принимают новое. Самоубийство там считается тягчайшим преступлением, поскольку тоже ослабляет племя.
      - А как насчет тех, кто ранен, искалечен или родился уродом?
      - Уродов, разумеется, убивают. А что касается раненых... Матрайхиане очень живучи, но порой и они получают увечья. Если это случилось с тем, кто достоин уважения, то ночью разыгрывается целый ритуал. Некоторые из местных растений вырабатывают сильные наркотики. Их дают раненому, и он умирает без мучений. А потом... - Урубу замялась.
      - Ну? - мягко, но настойчиво спросил Козодой.
      - Потом племя съедает его, чтобы он навсегда остался среди своих. Точно так же они поступают с храбрым врагом, заслужившим уважение. Там ничего не пропадает зря. - Урубу пропустила меж пальцев свое ожерелье. - Оно сделано из человеческих костей.
      - Так вот какое будущее готовит нам Главная Система, - проворчал кто-то. В толпе послышалось гневное бормотание.
      - Не забывайте, что наши собственные предки были ничуть не лучше, - резко возразил Козодой, - и мы, высококультурные и цивилизованные люди, проделываем с помощью технологии вещи, которые гораздо ужаснее этого примитивного каннибализма. Боюсь, они тоже бы почувствовали отвращение, увидев многое из того, что делаем мы. Но мы здесь не для того, чтобы одобрять или проклинать. Мы здесь для того, чтобы добыть перстень. - Козодой повернулся к Урубу. - Так был ли я прав насчет единой теологии?
      - Да, - кивнула Урубу. - За исключением небольших различий всю культуру скрепляет единый пантеон, и верования практически идентичны. Старейшая женщина в племени называется хранительницей огня, и ей вверены кремни для разжигания костра, Но помимо старейшин, там существуют женщины, которых называют "вассун", что значит - хранительница истины. Вассун не принадлежат к какому-то одному племени, но обладают властью. Их нетрудно узнать - все они обриты наголо и татуированы не меньше, чем Молчаливая. Они связаны обетом безбрачия: ни один вождь не смеет прикоснуться к вассун, когда она приходит в племя. Правда, в племени она остается недолго - видимо, проверяет, как дела, и порой дает советы хранительнице огня. Потом вассун уходят и направляются в другое племя.
      - Ага! - с энтузиазмом воскликнул Козодой. - Жрицы! И откуда же они приходят?
      - Ниоткуда. Считается, что они - часть окружающего мира, тем более что они выглядят совершенно одинаково, словно близнецы. К ним даже обращаются как к одному и тому же человеку. Меня так и подмывало превратиться в одну из них, но не оказалось подходящего момента. Они расспрашивают о делах племени так мягко и профессионально, что это едва заметно. Я почти сразу поняла, кто они такие. Это полевые агенты, хотя вряд ли они сами это осознают. Безусловно, они искренне верят во всю эту божественную чепуху. Но когда они говорят с богами, боги иногда отвечают им. Это происходит в святых местах, запретных для всех, кроме вассун.
      - Ого! Похоже, мы кое до чего докопались! Значит, где-то есть центральная власть, а где власть - там и технология, - заметил Козодой. - Скажем, замаскированный и самообслуживающийся компьютер?
      - Думаю, нет. Вассун приходят из определенного места и возвращаются туда для доклада. У меня есть одна сумасшедшая идея...
      - Говори.
      - В МСС есть по одной дивизии на каждую расу, так?
      - Так нам говорили.
      - Но дивизия первобытных людей бесполезна в современном бою, так? А что, если эту дивизию превратили в жреческий корпус Матрайха? Сделать их похожими друг на друга, заставить поступать одинаково и проповедовать одно и то же? Это по силам любой приличной психохимической лаборатории, а у Главной Системы под рукой все самое лучшее. Из офицеров сделали старших жриц и снабдили их средствами связи, которые сами они считают магией, помогающей общаться с богами.
      - Логично, но как же они воспроизводят себя, если связаны обетом безбрачия?
      - Ну, безбрачие - это еще не бесплодие. И потом, их безбрачие касается только взаимоотношений с простыми смертными, которые даже не замечают различий между вассун. Кто им мешает брать отпуск по беременности, допустим, раз в год? Итак, мы имеем замкнутую иерархию, нацеленную на поддержание установленного порядка. Иными словами, тот же Центр, но без научных исследований, от которых одни неприятности. И главное, что у них есть какой-то доступ к технологии. Нельзя месяцами ожидать, пока дойдет весть о том, что где-то что-то пошло не так, как следует. Конечно, никаких флайеров или боевых лазеров, просто некие полезные мелочи, дарованные богами, чтобы проще было поддерживать порядок.
      Козодой с сомнением покачал головой:
      - Такая система выглядит довольно хрупкой. Этому порядку сотни лет, за это время здесь уже сто раз могли приземлиться, допустим, флибустьеры, и кто бы сражался с ними? А тем более теперь, когда Система знает, что мы знаем о перстне - почему этот мир на вид такой беззащитный?
      - Кажется, я вижу, куда ты клонишь. На месте Главной Системы я бы не стирала память этих эмэсэсовок начисто. Где-то должен быть контрольный компьютер, который начиняет головы молодых жриц теологической чепухой, но ведь он с таким же успехом может сделать и обратное. Вот зачем нужны спутники. При малейшем намеке на вторжение чужаков или появление недозволенной технологии все жрицы разом превращаются в боеспособную дивизию МСС. К ним возвращаются знания и опыт их предков, достаточные, чтобы либо самим устранить угрозу, либо вызвать помощь. - Урубу помедлила, пораженная своими собственными выводами. Ну и ну! Понимаешь, что это значит?
      - Еще бы. Отсутствие перстня немедленно запустит этот механизм, так что они не должны узнать, что перстень украден. Кроме того, мы будем предельно ограничены в использовании технологии. Одного-единственного сообщения о чем-то необычном может быть достаточно, чтобы мы внезапно оказались лицом к лицу с автоматизированной защитой неизвестной мощности плюс полная дивизия МСС. Неприятная перспектива.
      - Бирюльки, - неожиданно произнес Клейбен, и все удивленно повернулись к нему. - Старинная детская игра на моей родине. Пучок прямых тонких палочек бросают с небольшой высоты, и они падают кучкой. Надо вынуть как можно больше палочек, не дав кучке обвалиться. Выигрывает тот, кто наберет больше всех. Сейчас мы затеяли такую игру на поле, заминированном врагом. Только мы не знаем, что за мины на этом поле и отчего они взрываются, нам придется быть предельно осторожными. Нельзя дать им даже малейшего намека на наше присутствие. Или на то, что мы были здесь.
      Урубу пожала плечами:
      - Ну да. Допустим, я как-нибудь добыла перстень. Но как только его хватится кто-то, тут же поднимется тревога - и пиши пропало. Вы меня уже не вытащите.
      - Вот именно. И должен честно сказать, что в таком случае нам придется оставить всех, кто окажется внизу, ради спасения остальных. Если подымется тревога, противник легко обнаружит истребитель в месте высадки и установит непрерывное наблюдение. Связь прервется, может быть, на годы, может быть, навсегда. Значит, надо сделать все с первого раза.
      Урубу в упор уставилась на своего создателя. Повисла тяжелая тишина. Когда будут добыты перстни, Клейбен станет ее следующей целью, но пока что она была вынуждена держать слово.
      - Как? Мы даже не знаем, где перстень и с чем нам предстоит столкнуться. А там, внизу, я должна вести себя как туземка. Это невозможно.
      - Не совсем, - раздался в громкоговорителе голос Звездного Орла. - По крайней мере я могу сказать, где может находиться перстень.
      Все были поражены.
      - Что? Как? - спросил Козодой.
      - Один из спутников выведен на стационарную орбиту, и его антенны всегда нацелены на одну точку. Безусловно, это сделано, чтобы обеспечить постоянную связь с внешним миром. Это место находится в тысяче ста километрах от истребителя, почти в самом центре материка. Логично предположить, что именно там расположен искомый религиозный центр и, следовательно, обитает та, которая носит перстень. Скорее всего это какая-то высокопоставленная жрица.