- Просто непостижимо, как люди способны создать такое.
      - Главную Систему тоже создали люди. По сути дела, всего пять человек написали программу, отладили ее и загрузили. Конечно, чтобы запустить даже примитивный первоначальный вариант, понадобилась целая армия техников, но сердцем замысла были эти пятеро. Мы почти ничего о них не знаем, кроме того, что они не были обычными людьми даже по меркам той многоязычной культуры, в которой существовали. Китаец-буддист из Сингапура, пожилая еврейка из Израиля, черный мусульманин, кажется, из какой-то африканской страны, молодая полуяпонка с Гавайев и старый профессор-еврей из восточной части Северной Америки. Любопытно, мы знаем их имена, происхождение и, как ни странно, вероисповедание, но ничего больше.
      - Естественно. Большая часть этих сведений была уничтожена. По-моему, Главная Система сама выбирала, что сохранить, а что - ликвидировать. В конце концов, в определенном смысле это были ее родители. Братство Перстней или Братство Кольца, как они себя называли. Насколько я понимаю, название было заимствовано из какой-то книги, распространенной в те времена. Нечто вроде шутки, но скрывающей важный намек. Они понимали, что их творение может стать опасным для всех, доктор. Вам бы следовало у них поучиться.
      - Я думал, что все учел. Все ограничил. Мы были чрезвычайно осторожны, но просто не могли предвидеть, насколько совершенный организм мы создаем. Это даже не столько организм, сколько колония. Память и все прочие организующие функции распределены между отдельными клетками, и их сочетание непрерывно меняется. Можно вышибить Сабатини мозги, но это лишь немного замедлит его движения. Память и личность Сабатини пропадут, но все остальное хранится и используется иначе. К несчастью, одновременно это делает его в конечном счете очень нестабильным. Когда клетки гибнут от старости, их заменяют новые, но его клеткам приходится работать несравненно активнее, чем нашим, и поэтому оно не может восстанавливать их обычными средствами и с той же скоростью, что и мы. Ему приходится делать это сразу, вы сами видели.
      - Видел. А скажите, оно когда-нибудь было личностью? Подлинным человеком?
      - Да. Откровенно говоря, я даже не помню, как его звали. Какой-то заключенный, которому мы стерли ментопринтером всю память. Так сказать, чистый лист. Единственный способ избежать излишней жестокости. По существу, нам требовалось лишь лучше понять механизм наших внутренних взаимодействий. Оригинал был всего лишь шаблоном, и не более того. Я мечтал об армии преданных мне существ, которые способны быть кем угодно и где угодно. Они могли бы проходить любые проверки, кроме высших уровней, доступных только машинам, и были бы неуязвимы практически для любого вида оружия. Они стали бы моими информаторами и, собрав воедино осколки знаний, недоступных для нас, сложили бы их вместе. Тогда я еще ничего не знал о перстнях. Это представлялось мне единственной, хотя и хрупкой надеждой победить Систему.
      - А зачем, доктор?
      - А? Что именно?
      - Зачем вам побеждать Систему? Вы с ней словно бы созданы друг для друга, и незаметно, чтобы вас прельщала роль бога. На своем поприще вы пользовались колоссальной свободой. Так что нравственные побуждения тут, по-видимому, ни при чем. Так зачем же?
      - Запретное знание. Мы постоянно были на грани провала. До сих пор не могу понять, почему Главная Система вообще терпела существование Мельхиора. Но даже там... У нас было столько тупиков, мы были вынуждены отказываться от таких разработок, что вам и не снились... Человечество рождено для поиска знаний, Козодой. Только это имеет значение. Система наставила границы этому поиску, а я ненавижу ограничения.
      - Оно и видно, - сухо заметил Козодой.
      - Знаете, а я мог бы задать вам тот же вопрос. Мне кажется, мы с вами более схожи, чем вам хотелось бы. Для вас Система тоже не была особенно плоха. Когда вы открыли и прочли те документы, вы знали еще до того, как взглянуть на первое слово, что это опасно, быть может, опасно смертельно. И все же вы не могли устоять. Запретное знание.
      За спиной у них раздалось несколько пронзительных вскриков, а потом - плач новорожденного. Ни Козодой, ни Клейбен не обернулись, но они услышали и поняли.
      - Для вас - еще одна цифра в человеческой арифметике, доктор, - заметил Козодой. - Новый объект, новая игрушка, не более того. А не новая душа, обреченная на муки и жизнь в цепях. Вот в чем разница между нами. Этот малыш, столь грубо выброшенный в мир, имеет не меньшее, а может быть, большее значение, чем мы оба. Вам этого не понять. Вы попытаетесь оценить все количественно или просто отвергнете эту мысль, потому что в вашей душе не хватает чего-то важного. Это ваше проклятие, доктор, вот в чем ирония. Даже не будь Главной Системы, запретное знание останется - запретное для вас. Вы никогда не сможете обладать им, потому что оно для вас непостижимо. Поиск - не цель, а всего лишь средство.
      - Спиритуалистический вздор. Вас ослепляет ваш романтизм и мистицизм. Козодой. Вам никогда не найти того, что вы ищете, пока вы не откажетесь от них.
      - Братство Кольца отказалось - и подарило нам Главную Систему. Вы отказались - и дрожите от страха перед собственным созданием. Я не желаю подменять собой Главную Систему, доктор. Я не желаю, чтобы появилась раса органических роботов. Ваше создание было вторым чудовищем, которое вы сотворили, доктор. Первым были вы - самым опасным и заблудшим из ваших творений.
      Танцующая в Облаках вышла из хижины и подошла к костру.
      - Мальчик, - сказала она. - Крупненький и на вид здоровый. Его мать тоже выглядит здоровой телом, но в душе у нее что-то спуталось. Словно бы она напилась дурного зелья. Я не уверена, что она помнит даже свое имя. Она вдруг стала очень тихой и мечтательно улыбается. Она говорит очень нежно и только о родах. Это совсем другая женщина.
      Айзек Клейбен вздохнул:
      - Понимаете, по правде сказать, это не моя вина. - Он говорил почти что виноватым тоном. - Если бы я знал, как обернется дело, я бы вообще не стал вмешиваться, но в конце концов все равно случилось бы то же самое. Признаю, я кое-что подправил, но в основе своей она - творение своего отца.
      Козодой недоуменно взглянул на ученого:
      - Что вы имеете в виду?
      - Старик занимает пост верховного администратора Китая. Во многих отношениях он выдающийся человек, но ограниченный той культурой, в которой родился и вырос. У него были те же идеи, что и у меня, - вывести умственно превосходящую расу, которая заткнула бы за пояс Главную Систему. Но он выбрал менее экстравагантный путь, хотя при этом он использовал свою собственную дочь - повторяю, свою собственную дочь. По сути дела, она была зачата не обычным способом, а в лаборатории, из измененных половых клеток. Предполагалось, что она будет чрезвычайно талантлива и умна, но такие люди есть и сейчас, а ее отец хотел большего и был терпелив. Его внуки должны были превзойти всех, образовать Семейство, которое породило бы сверхрасу. Но он не был лишен сообразительности. И понимал, что, обладая незаурядными способностями, его дочь едва ли удовлетворится одним лишь вынашиванием потомков. Поэтому он собирался вернуть ее на дотехнологический уровень с помощью особой ментопрограммы, чтобы она не знала, чего лишилась, и могла спокойно существовать в патриархальном обществе. Предназначенный ей брак был насквозь фальшивым. С родословной у жениха все было в порядке, но он был законченным гомосексуалистом, а в тамошнем обществе подобные шалости караются мучительной смертью. Козодой кивнул:
      - Понятно. Поскольку она родила, бы множество детей, он засвидетельствовал бы свою мужественность, но при этом все дети были бы не от него, а от специально отобранных доноров. По приказу мужа и семейства она бы приняла это, независимо от своего желания.
      - Ну, старикан предусмотрел и это. После первых же родов химизм ее тела и мозга начал бы изменяться. И беременность стала бы ее естественным состоянием. В каждом из нас - в вас, во мне, в Танцующей в Облаках, Вороне, во всех остальных - сочетаются мужское и женское начала. Во всех, кроме Хань. После родов ее тело само себя очищает от всех гормонов и биохимических блокаторов, связанных с мужским началом. Единственное, что может вызвать ее агрессию, это угроза ребенку. Естественно, она остро реагирует на все мужское, даже на ту малую часть, что имеется у других женщин. Она непосредственна, покорна, жаждет наслаждения и не способна сдержать свою страсть. Она сделает буквально все, чего от нее захотят, и будет умолять, чтобы ее изнасиловали. Все остальное для нее будет безразлично до тех пор, пока она снова не забеременеет. Это восстановит гормональное равновесие и в определенном смысле вернет ее к норме. Кстати сказать, старик даже этого не предполагал. Судя по ее исходной генетической карте, она должна была постоянно оставаться такой, какая сейчас. Именно я до некоторой степени позволил ей хотя бы в процессе беременности обретать самоконтроль и силу воли. Таким образом, эксперимент мог продолжаться без утраты столь выдающегося ума.
      - По-моему, это отвратительно, - твердо сказала Танцующая в Облаках. - И не пытайтесь выдать свои поступки за благодеяние.
      - Несомненно, - неожиданно согласился Клейбен. - Впрочем, я и не пытаюсь. Я просто сделал то, что было в моих силах, но я не мог нарушить заложенный принцип. Хань - это своего рода колонизационная программа, воплощенная в одной-единственной женщине. Пилот это понимает. Я думаю, она тоже догадывается, но старается вытеснить эти догадки в подсознание, чтобы не сойти с ума. А нам необходимо, чтобы она была в своем уме. Не считая меня, она разбирается в машинном интеллекте лучше любого из наших современников. К несчастью, то, что легко было бы предпринять на Мельхиоре, сделать сейчас немыслимо сложно. Чем дольше Хань будет оставаться в этом животном состоянии, тем труднее ей будет справиться с собой, когда оно пройдет. Ее душевное равновесие может обеспечить лишь непрерывная беременность, а это значит, что скоро нам некуда будет девать детей. Им всем потребуется забота и внимание, а кто будет этим заниматься, когда у нас каждый человек на счету?
      - Похоже, вы слишком много о ней знаете, - с подозрением сказал Козодой.
      - Ну разумеется, нам же пришлось провести доскональные исследования, прежде чем вносить изменения, иначе мы могли бы навсегда потерять этот блестящий ум. Нам помогло то, что, зачиная ее, старик пользовался услугами Мельхиора. Я лично в этом не участвовал, но остались записи.
      - Итак, величайшие умы человечества потратили уйму времени на то, чтобы настряпать чудовищ, - язвительно заметил Козодой, - и все эти чудовища сейчас собрались здесь. Не хотите ли добавить еще что-нибудь о себе и о других? В конце концов, мы все побывали на Мельхиоре.
      Клейбен с трудом выдавил кривую усмешку.
      - Ничего существенного. Разумеется, мы намеревались использовать ваших жен и сестер Чо в качестве сиделок при младенцах на ранних стадиях эксперимента и для этого предприняли кое-какую ментальную коррекцию, но она совершенно безвредна. Больше мне ничего не известно.
      Козодой в сердцах хватил себя кулаком по колену.
      - Черт побери! Нельзя же сидеть здесь сложа руки и гнить заживо! Нам пора двигаться! - Он вздохнул. - А мы вынуждены ждать Звездного Орла. Хотел бы я знать, чем он занимается столько времени.
      Плач младенца замолк, и внезапная тишина показалась оглушительной. Козодой взглянул на Танцующую в Облаках:
      - Итак, есть Ворон, Нейджи и я. Когда она оправится, бросим жребий. Мне это не по душе, но обстоятельства исключительные.
      Танцующая в Облаках кивнула:
      - Понимаю. Но думаю, что не стоит включать в жеребьевку его. - Она намекала на Клейбена. Тот промолчал.
      - А как насчет Сабатини, доктор? - добавил Козодой, чувствуя себя неловко. - Каков может быть результат?
      - Не могу сказать с уверенностью. В принципе оно размножаться не может, но точно я не знаю, и мне бы не хотелось ставить такой эксперимент, если этого можно избежать.
      - Значит, надо этого избежать. Любой ценой.
      ***
      - Звездный Орел вызывает Пиратскую Берлогу.
      - Наконец-то! - отозвался Козодой. - Мы уж думали, что ты о нас забыл - Да вы хоть понимаете, что это такое - полная перестройка корабля вне верфи? обиделся пилот. - Все равно что самому себе вырезать аппендикс! "Гром", кстати, еще не совсем закончен, но "Молния" уже готова. А вы чем занимались все это время?
      Козодой вкратце описал пилоту все новости, особенно то, что касалось Хань и Ривы Колль.
      - Как себя чувствует Хань?
      - Неплохо. Она выходит из физиологической стадии и вернется к норме через неделю или две. Но думаю, что было бы неразумно надолго разлучать ее с ребенком, во всяком случае первое время. А в остальном - нам жарко, мы устали и безумно скучаем. Здесь совершенно нечего делать.
      - Понимаю. Я не тратил времени попусту и параллельно успел оценить ситуацию. На планете Халиначи, которая находится на расстоянии одного прыжка не более чем шесть дней полета, - существует база флибустьеров. Я основываюсь только на результатах радиоперехвата, но, по-видимому, это один из официально дозволенных аванпостов. Совсем недавно поблизости от планеты появились два Вала, и есть признаки, что они высадились в поселке.
      Это была неприятная неожиданность.
      - Я думал, что флибустьеры не включены в общую систему.
      - Им позволяют существовать только потому, что они изредка оказываются полезными Главной Системе и никогда не переходят ей дорогу. Однако большинство флибустьеров действительно любит Систему не больше нашего, У них просто нет выбора, как и у нас. Я надеялся, что Колль могла бы выйти на контакт с ними.
      Козодой ненадолго задумался.
      - Может быть, это сделает Нейджи? Посмотрим. - Он подозвал бывшего начальника Службы безопасности и того, кого теперь звали Сабатини. - Халиначи. Слышали когда-нибудь?
      - Ну разумеется, - ответил Нейджи. - Он успел отпустить окладистую черную бороду и приобрел тот смуглый оттенок кожи, который Козодой имел от природы. Я даже там бывал. Это одна из шести планет, где обе стороны встречаются, когда им что-то нужно друг от друга.
      - Я примерно представляю себе, что люди могут попросить у Главной Системы, но понятия не имею, что они способны ей предложить?
      Сабатини сплюнул:
      - Глаза и уши. Человеческие тела, которые могут пройти там, куда машинам путь заказан. Флибустьеры контролируют контрабандную торговлю всем, чем Главная Система не позволяет торговать по обычным каналам. Она не желает тратить время на то, чтобы по-настоящему прикрыть эту торговлю, и поэтому старается ограничить ее такими вещами, которые не слишком раскачивают лодку. Как любые купцы, флибустьеры пользуются доверием некоторых высокопоставленных лиц в колониях. Они могут кое-что услышать, и они слушают. Иногда им случается услышать то, что может заинтересовать Главную Систему. Тогда они продают этот секрет в обмен на товары или услуги. Вам лучше меня известно, что Главную Систему можно обмануть - до определенной степени, и, чтобы взять реванш, она использует флибустьеров. Все очень просто.
      - Довольно интересное оправдание человеческого существования, - заметил Козодой. - Итак, напрашивается вопрос. Не продадут ли они нас Главной Системе за некое вознаграждение?
      - Весьма вероятно, - ответил Нейджи. - Во всяком случае, в список на продажу мы точно попадем.
      - Черт возьми, но они же стоят вне Системы! Нейджи вздохнул:
      - Видите ли, надо взглянуть на вещи с их точки зрения. Они вовсе не купаются в роскоши. От колыбели до могилы никто о них не заботится, у них нет постоянного снабжения, им не хватает запчастей, горючего, продовольствия одним словом, всего. Это варвары высокой технологии, и не все они люди, с нашей точки зрения. Среди них много колонистов. Флибустьер, как правило, не живет, а пытается выжить, найдя себе укромный уголок вроде того, что нашли мы. Им нравится думать, что они не входят в Систему, и, безусловно, все они искренне в это верят, хотя на самом деле являются ее частью. Собственно, именно поэтому они способны продать даже собственную мать. Они убеждены, что Систему невозможно сломать, разве что немного согнуть, как это делали мы. И они убеждены в этом столь же твердо, как когда-то были убеждены и мы.
      Козодой задумался над его словами:
      - А что, если они решат, что есть шанс сломать Систему? Что они сделают?
      - Скорее всего попытаются ее сломать, - ответил Сабатини. - Но это будет не войско, а толпа, и в конце концов они перестреляют друг друга, охотясь за перстнями. Причем те, кто не поверит в кольца. - будут направо и налево продавать Главной Системе тех, кто поверит.
      - А кого-нибудь из них можно купить? Или нанять? Сабатини пренебрежительно, хмыкнул:
      - Нам вечем их купить. А что касается наемников, которых не смогла бы переманить другая сторона, - об этом и говорить нечего.
      Нейджи задумчиво подергал себя за бороду:
      - Постойте-ка. Возможно, мы взялись за дело не с того конца. Единственное, чего они боятся, это сила. Вот почему Главная Система господствует над ними, хотя они и тешат себя мыслью, что это не так. У них есть своя аристократия и свои военачальники. Не у всех, но у многих. Эта Халиначи - скорее просто большой город, чем полноценная планета. Как и большинство флибустьерских планет, она очень мало населена. Когда я там был последний раз, ею правил некий Фернандо Савафунг. Если нам удастся заинтересовать его, мы получим реальную власть и изрядные ресурсы.
      - Ну да, а потом он прикончит нас всех и сам отправится за перстнями, заметил Сабатини. - С людьми его породы невозможно иметь постоянные дела. Он способен только поживиться за наш счет, а потом спрятаться за нашу спину. Нет. Лучше всего сделать парочку налетов, а потом пропустить пленников через ментопринтер, и они будут наши.
      Вурдаль, а потом и Ворон услышали разговор и, заинтересовавшись, подошли поближе, но до сих пор слушали молча.
      - Предположим, мы убрали этого лидера. Кто будет править? - внезапно спросила Вурдаль.
      - Скорее всего следующий на очереди, - ответил Сабатини. - Но во всяком случае, не тот, кто его уберет. Неуязвимых людей не бывает, и он наверняка уже сделал все распоряжения на этот случай.
      - А если убрать следующего и того, кто будет за ним?
      - В конце концов вас раскусят. Кто-то окажется достаточно сообразительным и не посчитается с расходами, чтобы выследить вас и рассчитаться за своих предшественников, - хотя бы в целях собственной безопасности. Но даже если у вас хватит умения избежать этого, в чем я сильно сомневаюсь, следующий на очереди в страхе за свою шкуру вызовет Валов и обрушит на вас всю мощь Главной Системы.
      - А если вместо этого предложить им сделку?
      - Бесполезно, - вмешался Нейджи. - Они заключат ее, а потом сотрут вас в порошок, невзирая ни на какие сделки. Если вы окончательно решили влезть вдела флибустьеров, то остается только решить, сколько человек мы готовы на это положить.
      - Нас или их? - небрежно поинтересовался Ворон. Козодой поневоле задумался. Вот что значит быть вождем. Сколько человек мы готовы положить... Кого и за что? До сих пор он не задавал себе этого вопроса. Сможет ли он приказать устроить бойню, если понадобится? Сможет ли он, чтобы сломить врага, стать таким же безжалостным и жестоким?
      - А что, если убедить этого Савафунга, что Главная Система им недовольна? - спросил он. - Пусть он поверит, что без нас ему не удержать свою маленькую империю.
      Все взгляды обратились к нему.
      - Ты сообразил что-нибудь, вождь? - спросил Ворон.
      - Нам нужна информация, - сказал Козодой. - Любая, очень подробная, а главное - свежая. "Молния" уже готова. Мог бы кто-нибудь отправиться туда и разнюхать все, не спустив на себя всех собак Главной Системы?
      - Отчего же? - ответил Нейджи. - Но разумеется, только не тот, у кого на щеках такие татуировки. Здесь каждый знает, что они означают. Я там не был довольно долго, и меня мало кто знает в лицо. Сабатини тоже великолепно подходит: никаких меток, и он совершенно незнаком тем, с кем встречался.., м-м-м.., в своих прошлых жизнях. Я уверен, что удастся надежно замаскировать Ворона и Вурдаль. Итого, четверо. Больше нельзя - мы будем слишком заметны.
      Сабатини зловеще усмехнулся:
      - Я мог бы стать этим... Фернандо Савафунгом. Это бы здорово все упростило.
      - Возможно, - отозвался Козодой, - но всего лишь на время. А если тебе потребуется стать кем-то еще? А если твои подчиненные решат, что это не выгодно, и пошлют тебя ко всем чертям? Нет, этот вариант следует оставить на самый крайний случай. - Он вздохнул. - Если бы я мог пойти с вами!
      - Привыкай, вождь, - подбодрил его Ворон, явно обрадованный перспективой наконец-то заняться делом. - Пора тебе знать - вожди не ведут воинов в битву. Они стоят поодаль, на высоком холме, и управляют ею. И потом, кто-то же должен присматривать за Клейбеном.
      Внезапно историк вздрогнул и прищелкнул пальцами.
      - Ну конечно! - пробормотал он про себя. - Конечно же!
      - Что такое, вождь? - поинтересовался Ворон.
      - Пока мы тут торчали, я все время прокручивал в голове варианты, и вдруг, прямо сейчас, у меня наконец сошлось. Нас мало, и мы относительно слабы. По меткам Мельхиора любой сразу узнает, кто мы и откуда. Главной Системе известно, где находятся кольца, и, чтобы соблюсти условия, ей достаточно всего лишь позволить нам прийти в нужное место, а там уже нас будут ждать.
      - Ну и что? - спросил Нейджи.
      - Есть один древний анекдот об одном знаменитом воре, который побился об заклад, что некий богач в течение недели будет ограблен. И богач был ограблен, несмотря на все меры предосторожности, а когда он пришел вместе с полицейскими арестовывать вора, оказалось, что тот провел весь этот вечер в гостях у начальника полиции.
      - Я слыхал эту историю, - сказал Нейджи. - Вор ведь не говорил, что именно он ограбит богача, а только что богач будет ограблен. И все его коллеги кинулись туда, рассчитывая, что они возьмут добычу, а в тюрьму сядет этот вор. Продолжайте. Я начинаю понимать ход ваших мыслей. Идея мне нравится.
      - Мы пираты, а не секретные агенты. Что, если нам рассказывать всем и каждому, буквально каждому, о кольцах и о том, для чего они нужны? Что будет, когда этот слух распространится достаточно широко? Флибустьеры отправятся за перстнями, не так ли? Главная Система полагает, что на перстни покушаемся только мы, и на этом строит свою тактику. Изменим условия. Забросим приманку и будем ждать, кто на нее клюнет. А потом уже отберем перстни у тех, кому повезет.
      - Сложно, но не сложнее, чем ломиться за ними самим, - согласился Арнольд Нейджи. - Но нам нужны новые корабли и новые сведения. Мы должны хотя бы на шаг опережать Главную Систему.
      - Вот с этого и начнем. Связь. Разведка. Корабли. Подготовим имеющихся людей и наберем новых. Впереди много дел, но это уже реальная перспектива.
      - Выглядит неплохо, - высказался Ворон, - но требует изрядного труда. И что, если мы не сможем проследить за всеми ворами? Вдруг они улизнут вместе с перстнями?
      - Со сколькими? Ни один, ни два, ни три, ни даже четыре перстня ничего не дают. Даже если кто-то соберет все четыре, за пятым ему придется отправиться к Чену, а по закону и обычаям ни одному из флибустьеров не доводилось бывать дальше Мельхиора. Они там ничего не знают. Мы сможем предложить им пятый перстень. Мы сможем предложить и больше - инструкцию по их применению. Ведь в конце концов, запомните это, все кольца придется принести к самой Главной Системе, а наказанием за любую ошибку будет смерть.
      - Все это замечательно, вождь, но мы пока и сами не знаем этой твоей инструкции и даже места, где находится Главная Система.
      - Может и так, но им-то об этом не известно. Наоборот, тревога, поднятая Главной Системой, доказывает как раз обратное. Подумайте. А когда кто-то, самый удачливый, соберет все кольца, ему придется принести их к нам. Или к Чену, если флибустьеры вообще узнают о нем. Но мы будем сговорчивее. Мы заключим сделку. Мы соберем все перстни.
      Козодой, который оставил канал связи открытым, спросил:
      - Звездный Орел, ты слышал?
      - Слышал и согласен. Но начнем сначала. Прежде всего нам необходима информация и связи. А что же касается кораблей - тут мы сделаем пиратов "Грома" живой легендой!
      Ворон с размаху впечатал кулак в ладонь:
      - Черт побери! Так чего мы ждем?
      5. ПРИЯТНАЯ ОСТАНОВКА
      Над "Молнией" Звездный Орел потрудился на славу. Раньше у нее был корпус пулевидной формы из темно-серого металла, к бокам которого присоединялись два похожих, только меньших корпуса. Теперь промежуток между ними был аккуратно заполнен, форма их изменилась, а новая обшивка корабля цветом напоминала бронзу. Он стал похож на трезубый наконечник стрелы и на экранах локаторов сильно смахивал на корабли Валов.
      Это был неплохой компромисс. Необычный корабль должен был вызвать любопытство у флибустьеров, но не тревогу, и в то же время обычный пилот Главной Системы только на предельно малом расстоянии мог распознать в нем врага.
      Внутри "Молния" тоже изменилась. Драгоценные файлы Клейбена, доступа к которым он до сих пор так и не получил, и автономный компьютер, в котором они хранились, перекочевали в отсеки "Грома". Освободилось порядочно места, и теперь в случае необходимости "Молния" могла взять на борт всех. Дубликат камбуза из старого межпланетного корабля мог снабжать их провизией неопределенно долгое время, хотя и в ущерб качеству. Система вооружения была сохранена и тщательно проверена, а в кабине появилось новое оборудование, позволяющее эффективнее следить за окружающей обстановкой.
      - Хотелось бы сделать больше, - извиняющимся тоном сказал Звездный Орел, а будь у меня соответствующее оборудование да еще время, я бы с удовольствием построил несколько таких же кораблей. Но при том, что у меня есть, лучше не сделаешь. Мне пришлось просканировать и проанализировать его вплоть до молекулярного уровня, но если бы мы каким-то чудом оказались на верфи, я бы, возможно, еще разок вывернул его наизнанку. Однако я и так узнал достаточно такого, что можно будет применить и на других кораблях.
      Нейджи скользнул в капитанское кресло. Оба передних места остались в прежнем виде, включая удобные кресла с привязными ремнями. Сиденья для остальных выглядели попроще.
      - Теперь он не так похож на космическую яхту, - вздохнул бывший шеф безопасности. - Впрочем, для наших целей это лучше.
      - А водить его трудно? - поинтересовался Ворон.
      - Очень легко, если есть практика. Кстати, ты прав, прежде всего надо научить вас этому. Любой из нас должен уметь поднять этот кораблик и драпануть, если что-то случится с остальными. Сабатини, надеюсь, воспоминания Колль помогут тебе вести эту штуковину?
      - Если на нем стоит стандартный интерфейс, то да.
      - Прекрасно, значит, нас двое. Ворон, я не думаю, чтобы вы с Вурдаль сразу стали асами, но научить вас основам я смогу. Сабатини, садись во второе кресло и возьми на себя оружие, а я сперва проверю корабль сам и преподам им парочку уроков.
      Он вытащил из-под кресла шлем:
      - Это интерфейс, в сущности, точно такой же, как тот, что Хань использовала на "Громе". Надо надеть его на голову. Сначала вы почувствуете легкое онемение и рассеянность, а потом, наоборот - полнейшую сосредоточенность. Не пугайтесь: это пилот составляет схему рецепторов головного мозга и определяет оптимальное сочетание импульсов. Эта процедура занимает несколько секунд, а потом интерфейс подключает вас непосредственно к кораблю. С любого из этих мест можно как управлять полетом, так и вести огонь, но сейчас мы с Сабатини, например, поделим эти функции. Бортовой компьютер принимает решения намного быстрее нас с вами, так что в критических обстоятельствах лучше предоставить ему самостоятельность. При необходимости его всегда можно перебить или посоветоваться. В обычных случаях управляете вы, а если корабль будет поврежден, возможно, вам придется все делать самим, без компьютера.
      Нейджи нагнулся к панели и набрал код на маленькой клавиатуре, потом перебросил тумблер и набрал еще один код.
      - Я активировал оба интерфейса и задал им соответствующие функции, пояснил он. - Прежде всего вы должны назубок выучить шифр. Вам дается всего три попытки. Если вы ошиблись первые два раза, интерфейс просто не включится. При третьей ошибке он сделает вид, что работает, но, едва вы наденете шлем, он погрузит вас в сон и продержит в таком состоянии до тех пор, пока не придет кто-нибудь, кто наберет верную комбинацию. Чистенько и безопасно. Ну ладно, сейчас я подниму корабль и взгляну, на что он способен, а затем дам попробовать вам.
      Он надел шлем и откинулся в кресле; Сабатини сделал то же самое, и оба они, казалось, погрузились в глубокий сон. Так прошло несколько секунд, а потом Звездный Орел открыл створки грузового люка "Грома", и тогда "Молния" вздрогнула и ожила. Она плавно приподнялась на метр от палубы, медленно выплыла в открытое пространство и стала неторопливо удаляться.
      Замигали контрольные огоньки, ожили экраны; на одном из них появилась уменьшающаяся громоздкая туша "Грома".
      - Неплохо, но при таком управлении не очень-то поговоришь, - заметил Ворон, обращаясь к Вурдаль. Та равнодушно пожала плечами.
      - С разговорами никаких проблем, - внезапно произнес спящий, казалось бы, Арнольд Нейджи. - Когда соединяешься с кораблем, он становится дополнением твоего тела, а не заменяет его. Разумеется, я могу отключиться от внешних импульсов, когда захочу, и целиком сосредоточиться на корабле. Иногда это необходимо.
      "Молния" несколько раз вздрогнула, и Ворон услышал серию неестественных на слух коротких резких ударов.
      - Это еще что? - спросила Вурдаль.
      - Учебные стрельбы, - отозвался Сабатини. - Звездный Орел кое-что повыкидывал, и я малость попрактиковался по этому хламу. Ничего себе. Впечатляющее суденышко.
      Тело Нейджи вздрогнуло, он несколько раз глубоко вздохнул, открыл глаза, сел и снял шлем.
      - А теперь кто его ведет? - нервно спросил Ворон.