Ромб Вардена (№4) - Медуза: прыжок тигра

Они построили нас и внимательно осмотрели – с легкой брезгливостью, как отвратительных подопытных тварей, и я сразу возненавидел обоих.

– Я сержант Горн, – встав перед нами, рявкнул мужчина голосом, типичным для всех сержантов Вселенной. – Рядом со мной – капрал Сутра. Под нашим руководством вы пройдете первоначальную подготовку в центре обучения. Когда акклиматизируетесь, каждый получит комплект настоящей, хорошо подогнанной одежды. А сейчас следуйте за мной. Автобус уже ждет.

"Автобус" оказался металлической коробкой с электромагнитным приводом. Крепкие литые сиденья, две полосы светильников – и все. Не было ни водителя, ни, как вскоре выяснилось, и отопления. Однако он спасал хотя бы от пронизывающего ветра и секущей метели. Как только все вошли, капрал вытащила из кармана небольшую пластинку и сунула в узкую щелку на передней панели. Дверца с жужжанием захлопнулась, и автобус тронулся.

От космопорта до города было довольно далеко. Минут через пятнадцать мы выбрались из бурана, и окна, до того плотно залепленные снегом, очистились. На горизонте высились зловещие горы, а вокруг, насколько хватало глаз, лежала белая безжизненная пустыня. Я никогда не видел столько снега за раз – разве что на полюсе.

Постепенно я проникся уважением к нашему транспортному средству. Автобус двигался быстро, но на удивление плавно и ровно: судя по всему, под снегом была проложена следящая магистраль, и, значит, сколько бы ни намело, машина никогда не собьется с пути.

Внезапно автобус так же плавно начал торможение и остановился возле большого здания, неясно маячившего над безбрежным снежным океаном. Через минуту мы тронулись с места, но почти сразу вновь остановились, а затем с прежней скоростью понеслись над невидимой магистралью. Сержант Горн взял микрофон.

– Мы приближаемся к западным воротам города Серая Бухта, – проинформировал он. – Учитывая здешний климат, большая часть мегаполиса располагается под землей, точнее, под слоем вечной мерзлоты. Город окружен защитным полем, которое мы преодолели во время остановок. Оно оберегает жителей от диких зверей и других неприятных созданий.

За очередным поворотом мы остановились перед самой настоящей железной дорогой. Дождавшись переключения семафора, автобус двинулся дальше, и минуты через две, миновав туннель, въехал в Серую Бухту. Город поражал размерами и выглядел вполне современно.

– Это не естественная пещера, – сообщил сержант Горн. – Мы делали ее по методике, используемой на некоторых планетах Пограничья – самых диких. Фактически это перевернутый вверх дном так называемый купольный город. Сначала выстроили сам город, а затем накрыли его крышей. Большинство поселений на Медузе, за исключением разве что экваториальной зоны, построены точно так же. Население Серой Бухты составляет семнадцать тысяч человек, и это крупнейший торгово-промышленный центр северного полушария.

Вспомнив карту Медузы, я установил свое местонахождение. Восточный континент, примерно 38 градусов северной широты. На нормальных планетах в этом поясе располагаются самые респектабельные курорты.

Несмотря на теплую одежду, я продрог до костей: после корабля с его искусственным микроклиматом, приспособиться к здешней погоде оказалось не так-то просто.

Мы промчались мимо многоквартирных жилых домов и административных и торговых центров и наконец остановились у четырехэтажного здания из черного камня, совершенно лишенного окон. Двери автобуса с шипением открылись.

– Пожалуйста, следуйте за нами, – произнес сержант Горн. Несмотря на вежливое "пожалуйста", его приглашение напоминало приказ. – Не расходитесь. Нам предстоит подняться на третий этаж – смотрите не потеряйтесь.

Войдя в здание, мы очутились в широком коридоре, по обе стороны которого тянулись рабочие помещения. Периодически его пересекали другие проходы. Вскоре мы уже поднимались по лестнице, стараясь держаться поближе к сержанту. Большинство из нас запыхались, одолев всего два пролета: сказывалось повышенное тяготение.

Поток теплого воздуха из дверей первой же комнаты на третьем этаже был столь же неожиданным, сколь и гостеприимным. Я даже не представлял себе, до какой степени замерз, и лишь спустя несколько минут смог переключиться на что-то еще, кроме тепла, и оглядеться.

Относительно большое помещение было обставлено просто и функционально: длинные складные столы и складные же стулья. И все. Также удивляло отсутствие окон, но причину этого нам вскоре объяснили наши проводники.

– Расслабьтесь и посидите немного, пока не согреетесь, – посоветовал сержант Горн. – Здесь и в трех соседних комнатах поддерживается температура 21 градус Цельсия. Это единственные постоянно обогреваемые помещения. Окон и вентиляции нет по соображениям экономии. – Он подошел к двери. – Пойдемте, я покажу вам ваши хоромы.

Спальня своими размерами напоминала барак. Вдоль стен стояли двухъярусные койки с тонкими, как бумага, матрасами, но я видывал условия и похуже. За ней располагалась еще одна комната с большой общей душевой, тремя стандартными сортирами и четырьмя небольшими умывальниками. Судя по всему, этим великолепием пользовались редко.

Мы вернулись в «фойе» и расселись. Никто и не подумал снять теплую одежду; мне казалось, что я уже никогда не согреюсь.

К нам подошла капрал Сутра – точная копия своих коллег, которых я в достатке встречал и раньше. Дурнушкой не назовешь, однако сразу бросается в глаза холодность, твердость и какая-то приземленность. Под стать был и голос – ровный и бесстрастный. Впервые я как следует разглядел самих гидов, а не их манеры и униформу. До сих пор мне казалось, что у них очень темные, землистые лица; при ближайшем рассмотрении выяснилось, что у них, наоборот, светлые и даже почти румяные физиономии. Правда, кожа на вид была чересчур жесткой, словно шкура животного. Да, мягкости им явно недостает.

– Меня зовут капрал Сутра, – напомнила женщина. – На акклиматизацию вам отводится целая неделя. Мы с сержантом Горном будем в этом здании, ответим на все ваши вопросы и преподадим азы выживания на Медузе. Кроме того, вас посетят другие правительственные чиновники, чтобы определить ваше будущее место в обществе. Я понимаю, сколь мучительны были для вас первые минуты и теперь вам наверняка любопытно, что представляет собой наш мир и каким образом это скажется на вас.

"И особенно на наших внутренностях", – добавил я про себя.

– Во-первых, есть ли среди вас хоть один, кому неизвестно, почему Медуза и другие планеты системы Ромба Вардена используются Конфедерацией в качестве тюрьмы? – Сутра сделала паузу и, казалось, чрезвычайно обрадовалась, что не придется объяснять хотя бы самое элементарное. Микроорганизмы уже превращают ваши тела в свой дом. Но не тревожьтесь. В этом нет ничего плохого – скорее наоборот, ибо, несмотря на все достижения медицины, человеческий организм по-прежнему остается крайне уязвимым. Но так как существование бактерий Вардена отныне впрямую зависит от состояния их нового вместилища – человеческого тела, – они будут стремиться оздоровить его. Все ваши скрытые или недолеченные болячки пройдут, и каждый орган начнет функционировать как часы. Такова плата за ваше заточение, мне думается, это ни в коем случае нельзя назвать невыгодной сделкой.

Грубый волосатый здоровяк рядом со мной тихо кашлянул.

– Мда-а-а… а чем платим мы? – поинтересовался он.

– Речь не об этом, – ответила Сутра. – Бытует теория, согласно которой микроорганизмы Вардена исторически обитали только на Лилит и лишь благодаря случайному стечению обстоятельств распространились на остальных планетах и, естественно, мутировали там. На Лилит некоторые люди обладают способностью с помощью микроорганизмов Вардена управлять человеческими эмоциями, а иногда даже создавать и уничтожать предметы одним лишь волевым усилием. На Хароне это выражается гораздо сильнее, и там обладатели сильной воли после подготовки обретают поистине волшебную власть над всем сущим; На Цербере люди могут обмениваться телами – тоже благодаря микроорганизмам Вардена. Но на Медузе основная проблема – выжить. Здесь микроорганизмы сообщаются друг с другом только в пределах организма-носителя и не имеют связи с другими колониями.

– Вы хотите сказать, что они никак себя не проявляют? – с сомнением произнесла какая-то женщина.

– Нет, определенные эффекты, разумеется, существуют, но они настолько универсальны и оперативны, что никакого человеческого участия не требуют. Однако в результате Медуза становится чуть гостеприимнее. Здешние микроорганизмы Вардена полностью изменяют человеческую биохимию. Мы выглядим, как люди и поступаем, как люди, но под микроскопом видно, что на самом деле мы уже таковыми не являемся. Человек видоизменяется здесь гораздо существеннее, чем на остальных планетах. Все без исключения клетки подвергаются модификации, и каждую берет под контроль проживающая в ней колония бактерий, готовая мгновенно отреагировать на любую перемену – либо в сочетании с остальными клетками, либо независимо от них.

– А с какой целью? – Я был искренне потрясен услышанным. – Что именно они делают?

– Они позволяют нам молниеносно адаптироваться к любым изменениям внешней среды. Мы способны выдержать гигантские перепады температур и можем употреблять в пищу практически любое вещество, обеспечивая организм необходимой энергией. Мы ходим нагишом в любую погоду, и единственное, что нам требуется, – это вода. Мы легко переносим сверхмощные излучения, пьем крутой кипяток и даже ходим босиком по раскаленным углям. Жители Медузы во всех отношениях превосходят среднего человека и даже обитателей соседних планет Ромба. Это как бы мгновенная эволюция.

– Так вот почему автобус не отапливался! – невольно воскликнул я, а Сутра утвердительно кивнула.

– Мы полностью независимы от внешней среды, и нам это ни к чему, – сказала она. – По униформе легко определить звание и должность, и, кроме того, на ней есть такая удобная вещь, как карманы. Но этим ее функции ограничиваются. Впрочем, скоро вы сами увидите.

Она ненадолго замолчала, позволяя нам получше проникнуться сказанным, а потом повернулась к сержанту и легонько кивнула.

– Первое время вы будете жить в этих обогреваемых и изолированных помещениях, – заявил он своим резким голосом. – Примерно через неделю микроорганизмы Вардена превратят вас в настоящих жителей Медузы – физически. Наша задачка посложнее – сделать то же самое в политическом и социальном смыслах. О таком обществе человечество мечтало с древнейших времен. Здесь каждый, даже ребенок, – настоящий супермен. Кроме того, наш Первый министр, властитель Медузы Талант Упсир, исключительный политик и блестящий специалист в области социальной инженерии. Попади вы на Лилит или Харон, вас ждала бы обычная участь рабочих-иммигрантов. Медуза же имеет современную промышленность со всеми вытекающими последствиями. Место, которое вы займете в обществе, будет определяться исключительно вашими способностями и интеллектом. Наша планета при первом знакомстве производит жутковатое впечатление, но скоро вы поймете, что это удивительный, прекрасный и очень уютный мир. Вам неслыханно повезло.

Теснота спального барака позволила нам лучше узнать друг друга. Хотя одна пара предпочитала не распространяться о своем прошлом, остальные мои товарищи по несчастью, представляли весьма колоритное сборище. Каждый из них, считая и меня, убил по крайней мере одного человека, убил холодно, расчетливо и обдуманно. По-видимому, здесь собрались действительно самые отпетые уголовники. Никаких контрабандистов или растратчиков – только отъявленные негодяи, короли преступного мира.

Ко мне, как к самому молодому, все относились покровительственно и даже, я бы сказал, с любовью. Тот, кто не имел удовольствия встретиться с настоящими головорезами ранее, вряд ли поверит в такое: но я-то знал, что большинство преступников, если так можно выразиться, в «миру» вполне обычные и даже милые люди. Мои новые друзья оказались личностями исключительно талантливыми и в отличие от меня – Тарина Була – расправлялись со своими жертвами наисовременнейшими и хитроумными способами.

Каким образом Талант Упсир собрался перековать таких подонков в образцовых граждан своего идеального общества, мы поняли на следующий день, увидев высокого мужчину с непроницаемым лицом – примерно такое выражение было у Горна и Сутры в момент нашего знакомства. Он представился как Солон Кабаэ, комиссар Серой Бухты. Его черную униформу, выдержанную в милитаристском духе, украшали блестящие золотые шевроны и широкий ремень такого же цвета. На лацкане куртки красовалась эмблема сотрудника государственной службы – стилизованная женская головка с пышной прической, состоящей из клубка извивающихся змей. Держался он, как и большинство политиков, с подкупающей простотой, но, по-видимому, только я обратил внимание, что в комнате цвет его лица изменился от землистого до темно-померанцевого, как у Горна и Сутры. Наглядное подтверждение тому, о чем говорили наши гиды.

– Я буду предельно откровенен, – с ходу заявил он. – Во-первых, ребята, вы влипли. Сбежать с Медузы невозможно, скрыться на самой планете – тоже. Таким образом, самое оптимальное для вас – без промедления заняться карьерой. Попали вы сюда не по собственной воле, но теперь все зависит от вас. Скажу честно, наша общественная система не допускает сбоев и, не считая тех знаний, которыми кто-то из вас, возможно, обладает, никакой потребности в вас не испытывает. Так что вам придется или самостоятельно искать место в жизни, или сделать последний шаг в забвение, от которого вас спасла ссылка на Медузу.

Мы подавленно молчали. Впрочем, момент, конечно, был выбран исключительно подходящий. Мы были еще совершенно беспомощны в этом враждебном мире и содрогались при мысли о том, что творится в наших организмах. Мало того, в первую же ночь, когда мы заснули, у нас изъяли теплую одежду, оставив только тонкие халаты больничного покроя. Попробуй сбежать в них в ледяную пустыню!

– То же самое нам твердили и в Конфедерации, – еле слышно проворчал Турнель, грубый краснолицый гигант, вечно чем-то недовольный. Кабаэ, конечно, услышал и снисходительно усмехнулся.

– Совершенно верно. Конфедерации тоже надо как-то существовать. Это отнюдь не означает, что тамошнее общество – лучшее из всех возможных или отличается особой эффективностью. Просто оно великолепно подходит для подавляющего большинства.

– А мы-то как раз подавляющее меньшинство, – заметила Эдала, женщина весьма прямолинейная в суждениях.

– Правильно, – охотно согласился Кабаэ. – Это относится ко всем нам. Я сам родился и вырос в Конфедерации. Талант Упсир, наш Первый министр, – тоже. Однако здесь, как ни странно, даже такие прожженные преступники, как мы с Талантом, нашли свое призвание в управлении обществом, а не в борьбе с ним. Перед нами стоят те же проблемы, что и перед Конфедерацией, и вдобавок куча других, связанных со спецификой Ромба Вардена. Наше преимущество в том, что Медуза – самая богатая планета Ромба, так как мы контролируем сырьевые ресурсы, а кроме того, здесь микроорганизмы Вардена не проникают в неорганическую среду и у нас нет технологических ограничений. Вам крупно повезло, и теперь ваша главная задача – занять достойное место.

Наше «везение» заключалось в том, что из относительно тоталитарного общества, свято верившего в изначальное добро, мы угодили в общество исключительно тоталитарное, считающее, что человек непременно выберет зло – дай только ему волю. Таким образом, идеалом Упсира являлся централизованный и жестко управляемый социум с простым и ясным законодательством, нетерпимым к любой, даже малейшей угрозе. На самом деле честь этого открытия принадлежала не ему – история знает множество таких примеров.

Все население планеты насчитывало около тринадцати миллионов человек, рассеянных в пределах так называемой нормальной температурной зоны по небольшим купольным или подземным городкам, соединенным между собой магнитными магистралями. Электроэнергию получали главным образом при помощи геотермальных шахт, а местоположение городов и их размеры диктовались исключительно мощностью источников энергии. Именно Медуза контролировала грузовой флот Ромба, обслуживающий рудники на спутниках Момрата – соседней планеты-гиганта с системой великолепных колец. Максимально продуманное размещение грузовых терминалов на орбите Медузы позволяло с минимальными затратами снабжать сырьем города планеты. Некоторые из них, вроде Серой Бухты, лежали в очень высоких широтах не только из-за близости крупных геотермальных источников; они служили транспортными узлами, так как межконтинентальные магистрали прокладывали только там, где моря круглый год лежали подо льдом. Авиация на Медузе практически отсутствовала по причине неблагоприятного климата и низкой грузоподъемности.

Численность населения среднего города составляла от пятидесяти до ста тысяч человек. Все были полностью обособлены, и в каждом развивался строго определенный тип производства. К примеру, Серая Бухта была центром транспортного машиностроения. Где-то выпускались компьютеры; это сильно удивило меня, так как я полагал, что Конфедерация запретила производство их в пределах Ромба. Впрочем, львиная доля продуктов питания и синтетических материалов завозилась с Харона и Лилит. Сутра говорила, что обитатели Медузы всеядны в полном смысле этого слова, однако Кабаэ пояснил, что хотя в принципе можно питаться и человечиной, это еще не значит, что они предпочитают бифштексы именно из нее. В нормальных условиях жители Медузы питались нормальной пищей.

Теснее всего экономика Медузы была связана с Цербером – ближайшей обитаемой планетой системы. Цербер снабжал предприятия Медузы новыми разработками и программным обеспечением. Определенные товары выпускались сугубо на экспорт. Например, скоростные катера, в которых очень нуждался залитый водой Цербер.

Промышленность Медузы в основном была автоматизирована, однако каждому находилась работа. Уроженцы планеты с четырех до двенадцати лет получали образование в государственных школах, после чего продолжали специализированной обучение. По сравнению с принятым в Конфедерации разведением людей с заранее заданными способностями такой метод казался несколько архаичным, тем более что цели преследовались те же.

Институт семьи, надо сказать, тоже отличался нетрадиционностью. Браки заключались в раннем возрасте и только с одобрения государственных спецслужб. При этом они, как правило, были групповыми – отчасти ради повышения рождаемости, отчасти ради "эффективности". Это слово вообще оказалось невероятно популярным на Медузе. Оно утомило меня уже на вторые сутки.

Местная табель о рангах имела сорок четыре степени с постепенно повышающимся жалованьем; теоретически любой мог претендовать на более высокую ступень, но верхние четыре степени оставались прерогативой исключительно сановных государственных мужей, а высшей степенью обладал, как нетрудно догадаться, только один человек.

Больше всего здешнее общество смахивало на военный лагерь, состоящий из различных подразделений, в котором солдатами являются все – мужчины, женщины и даже дети. У каждого была определенная должность и чин. Подразделения имели свою общественную столовую, обеспечивали своих «бойцов» едой, одеждой, жильем, а также всевозможными развлечениями, за которые, правда, надо было платить. Впрочем, основные потребности удовлетворялись бесплатно и деньги расходовались только на увеселения, и предметы роскоши.

В сутках было три смены, по восемь часов каждая – часы были немного короче, чтобы не возникало разнобоя с Конфедерацией. Рабочая неделя состояла из шести дней, а седьмой – выходной, однако на различных предприятиях он выбирался произвольно, поэтому общего выходного не существовало. А для того чтобы все трудились не покладая рук, существовала Служба наблюдения.

Полагаю, что именно за эту идею Талант Упсир в свое время заработал поездку на Медузу. Состоятельна ли система тотальной слежки в конгломерате из тысячи планет, рассеянных по доброй четверти Галактики, – вопрос сугубо академический, однако на Медузе она работала, и притом отменно – хотя никому из нас это не понравилось. И в первую очередь – мне.

Прослушивалась и просматривалась каждая комната в каждом городе. Наблюдение велось за улицами, переулками, транспортом – за всем без исключения. Все, что говорил или делал человек, записывалось и поступало в центральный компьютер Службы или скорее всего в огромный банк данных, на искусственном спутнике Медузы. Я уверен, что тот, кто писал программное обеспечение для столь мощной вычислительной системы, в конце концов свихнулся.

Разумеется, даже самой совершенной технике не под силу обработать такие массивы информации, и именно здесь Упсир блеснул своей дьявольской изобретательностью. Служба наблюдения Медузы – по сути, особая полиция, которая фактически управляла планетой и называлась скромно – СНМ, – запрограммировала свои компьютеры на отслеживание строго определенных вещей – фраз, поступков и Бог знает чего еще, – которые автоматически активизировали программу. Провинившегося отмечали "флагом". Сотрудники СНМ методично просматривали всю информацию о нем, а затем требовали объяснений от подозреваемого. Никто не знал, что именно нужно произнести, чтобы впасть в немилость к машине, и постоянное беспокойство, умело подогреваемое сотрудниками СНМ, порождало даже у самых осторожных и проницательных неуверенность в своем положении.

– Система, – с гордостью сказал Кабаэ, – оказалась исключительно работоспособной, производительность труда стала невероятно высокой, нарушения трудовой дисциплины сократились до минимума. Преступность почти сошла на нет, не считая редких вспышек страстей, которые центральная ЭВМ просто не в состоянии распознать заранее. Но если уж преступление совершено, СНМ восстановит его полную картину и вычислит виновных.

Мера наказания определялась на закрытых судебных заседаниях СНМ. Вердикты выносились очень быстро и варьировались от понижения в должности до принудительной модификации психики – такая участь, как правило, ждала всевозможных садистов и извращенцев, сосланных на Ромб за аналогичные преступления. Высшая мера торжественно называлась Окончательным Понижением – вас отправляли в самое неприятное из космических путешествий: пожизненную ссылку на рудники Момрата.

Пока оставалось неизвестным размещение мониторов, а также ключевые слова и действия, столь развитая система тотальной слежки представляла серьезную опасность для юнца, которого наверняка и близко не подпустят к более или менее крупному руководителю. Но я не падал духом; кроме того. Медуза была именно той планетой, где я чувствовал себя как рыба в воде – ориентированная на технологический прогресс и полностью зависящая от техники. Если удастся найти верный путь, эта жесткая система из моего врага превратится в союзника. СНМ, а стало быть, и Талант Упсир до последнего момента будут чувствовать себя в полной безопасности.

Но задачка и впрямь не из легких. Малейшая ошибка наверняка станет роковой, и к тому же пройдет очень много времени, прежде чем я разберусь в ситуации и начну действовать.

После визита Кабаэ мои друзья по несчастью сделались мрачными и немногословными. Некоторые предприняли отчаянные, но безуспешные попытки обнаружить мониторы в своих комнатах и скоро сдались.

На третий день мы на собственном опыте убедились во всемогуществе СНМ. Наши надсмотрщики знали буквально каждое слово, которое мы произнесли накануне – даже в душе, потихоньку: они могли выделить еле слышный шепот из всей какофонии звуков. Я надеялся, что нам покажут видеозаписи, по которым можно будет установить районы размещения мониторов, но ошибся. Центр адаптации напоминал комфортабельную тюрьму чрезвычайно строгого режима, но пока мы ничего не могли с этим поделать.

На четвертый день началось собеседование и тестирование. Клерки с крысиными физиономиями, одетые точно так же, как Горн с Сутрой, буквально выпотрошили нас; на это ушла добрая половина дня. Затем они же провели общий опрос.

На закуску нас поодиночке заводили в небольшую комнату для окончательной беседы с женщиной, которая представилась как доктор Круда. По ослепительно белому халату и значку медицинской службы я догадался, что передо мной психиатр. Впрочем, это меня не, пугало – я был достаточно хорошо подготовлен, чтобы распознать любую врачебную хитрость, и к тому же сам в некотором роде был детищем светил психиатрии. От меня требовалось только одно – хорошо сыграть свою роль и заработать подходящую униформу.

Доктор Круда жестом указала на кресло, сама присела за большой стол и бегло пролистала мое личное дело.

– Вы Тарин Бул? Я беспокойно заерзал:

– Да, мадам.

– Вам четырнадцать лет? Я утвердительно кивнул:

– Да, должно было исполниться несколько месяцев назад. Я потерял счет времени, болтаясь по этим треклятым психушкам. Э-э-э… простите, мадам.

Она тоже кивнула, не в силах подавить легкую улыбку:

– Насколько нам известно, вы самый юный заключенный, заслуживший ссылку в Ромб Вардена.

– Я так и думал, – искренне признался я.

– Судя по вашему образованию и генотипу, вам больше всего подходит административная работа, но вы еще слишком молоды. Надеюсь, вам это ясно?

Мне оставалось только согласиться.

Она вздохнула и вновь углубилась в документы. Я заметил, что странички исписаны от руки – такого я еще не видел.

– Тестирование показывает, что у вас есть способности к математике и особенно к вычислительной технике. Кем вы сами хотели бы стать?

Я пораскинул мозгами:

– Властителем Ромба.

Она снисходительно усмехнулась:

– Понятно. Ну а если серьезно?

– Виноват, мадам, – сказал я после секундной паузы. – Пилотом межпланетного грузовика.

На самом деле я уже БЫЛ и им тоже! Это вполне подходит для моей миссии – деньги, мобильность, социальный статус и куча других преимуществ.

– Резонно, – поразмыслив, согласилась женщина, – но для этого необходимо долго учиться. – Она помолчала, а потом применила коронный прием всех психиатров. – Вы уже имели опыт полового сношения с девочками или же с мальчиками?

– Нет, мадам! – вскричал я.

– Как вы относитесь к девочкам?

– Они… хорошие, – неопределенно ответил я. Она рассеянно кивнула и что-то черкнула в моем деле:

– Как вы относитесь к тому, что оказались здесь? Я вновь пожал плечами и честно сказал:

– Мне кажется, нам всем хана.

Вновь кивок и отрывистая запись в блокноте.

– Ну что же, Тарин, на сегодня хватит. Можете идти. Завтра мы кое-что уточним и тогда решим, куда именно вас направить.

Не говоря ни слова, я удалился.

Тесты прошли гладко. Я прекрасно знал эту процедуру. Мои способности вполне отвечали моим текущим интересам – компьютерная техника, электроника и механика, – а фоновые психические характеристики настоящего Тарина Була оставались нетронутыми. Разумеется, я доставил им массу хлопот, так как был слишком стар, чтобы пройти весь курс обучения, и слишком молод, чтобы начать работать самостоятельно. Все, что я мог сделать, – это строить из себя вундеркинда и надеяться на лучшее.

На пятый день акклиматизации моя кожа приобрела темно-коричневый оттенок – как и у остальных новоиспеченных медузианцев. Я был очень взволнован и впервые за все это время по-настоящему ощутил всю глубину происходящих во мне изменений. Ко всему прочему я чувствовал легкое недомогание.

Горн и Сутра, чрезвычайно довольные метаморфозами, с утра отправили нас на медосмотр. Поначалу все процедуры были обычными, но, когда меня в одном халате вывели в неотапливаемый коридор и повели на первый этаж, я решил, что это неудачная шутка: как только дверь открылась, меня мгновенно охватил озноб, но в следующее мгновение приятное тепло разлилось по всем членам. Еще секунда – и я совершенно согрелся.

Но, взглянув на свои руки, я сразу почувствовал подвох: ладони приобрели нейтральный серый оттенок. Впрочем, мне было хорошо, и я нисколько не сомневался в том, что по-прежнему принадлежу к человеческому роду.

Первый этаж был заполнен людьми. В абсолютной тишине они сновали туда-сюда. На нас никто не обращал внимания – только два человека скользнули по мне безучастным взглядом и тут же отвернулись.

Убедившись, что все в порядке, Горн вывел нас на улицу. Я испытал те же ощущения: лютый холод быстро сменился теплом и полнейшим комфортом! А ведь на мне была только пижама. Я успокоился, и страх уступил место уверенности в собственных силах.

Окрыленные нашими успехами, сержант с капралом повели нас обратно. Когда я входил в теплую комнату, меня окатила жаркая волна – но это длилось не дольше секунды: я стал самым настоящим медузианцем. Мне казалось, что теперь-то нам прочтут подробную лекцию о микроорганизмах Вардена и происшедшей с нами трансформации, однако прямо спросить я не решился, а наши гиды явно не спешили нас просвещать. Значит, придется до всего доходить своим умом. Проклятие!

После обеда тех из нас, кто уже "акклиматизировался", отвели – по одному – в маленький кабинет. Когда пришла моя очередь, я смело переступил порог, ожидая очередной встречи с психиатром, но увидел совершенно незнакомого мужчину.

– Тарин Бул? Главный инспектор Трин из Гильдии Транспортников. Я слышал, что вы хотите стать пилотом.

Я просиял от радости:

– Да, сэр!

– Ну что ж, это вполне реально. Вы довольно грамотны, способны к математике, а ваши теоретические познания в области вычислительной техники выше всяких похвал. Однако вам придется проучиться еще годика два, прежде чем получите направление в летное училище. Впрочем, в члены Гильдии мы принимаем вас уже сегодня, но вам придется поработать над собой. Судя по тестам, вы немного рассеянны и любите разбрасываться. Значит, для начала вы займете самый низкий пост. К сожалению, мы не можем отправить вас доучиваться – общеобразовательную школу вы уже переросли, а в специальное училище вам еще рано. Но компьютерные курсы позволят вам подготовиться к дальнейшему обучению.

Я понимающе покивал. Конечно, хотелось бы большего, но пока и этого вполне достаточно.

– Ваш ранг предполагает самую тяжелую, неприятную и нудную работу, – предупредил инспектор. – Но мы будем наблюдать за вами, и, если вы сможете успешно совмещать работу и самообразование, карьера вам обеспечена. Ваше будущее зависит от ваших деловых качеств, прилежания, организаторских способностей и вообще от того, насколько вам удастся вписаться в нашу систему. Понятно?