ИНТЕРЛЮДИЯ: ЗОВ ИЗ АДА

Дарквист нашел Модру Страйк в ее каюте. Она лежала на койке, уставившись в потолок. Модра взглянула на существо, заполнившее собой весь проем люка, но ничего не сказала.

– Вид у тебя не слишком счастливый, – заметил Дарквист. – Все остальные празднуют окончание полосы несчастий. Это потому, что глупенькая маленькая синт сделала то, что не удалось тебе?

Модра вздохнула и покачала головой.

– Да нет, дело не в этом. Я рада, что мы справились с этим, – отчасти потому, что всем это было так нужно, отчасти оттого, что… в общем, приятно закончить на чем-то хорошем. Но ведь это была чистая случайность. Мне очень жаль, что это получилось у нас не в результате каких-то запланированных действий, а просто потому, что нам повезло.

– Ты демонстрируешь полное незнание истории великих достижений, – заметил Дарквист. – Практически все, кому удавалось совершить что-то очень важное и трудное, делали это – по крайней мере, отчасти – благодаря удаче и счастливой случайности. Сами по себе эти вещи лишь в очень редких случаях могут дать тебе желаемое, но без них весь твой упорный труд, страдания и усилия не приведут ни к чему. Таков порядок вещей. Мы рисковали, и на этот раз удача повернулась к нам лицом. Да, это было очень вовремя, но многим людям удача не улыбается никогда. Мы потеряли телепата и были вынуждены взять первого, кто попался под руку, и именно он оказался владельцем этой синт, – которая вообще-то является лишь немногим больше, чем запрограммированным органическим роботом со встроенной способностью заставлять похотливых мужчин платить деньги за возможность совокупиться с ней, – и однако, именно этот маленький Талант оказался ключом к решению задачи, которую не могли разрешить все мы, умные люди и еще более умные машины. И что же, после нашего первого настоящего триумфа, за который нас ждет слава, – пусть даже это действительно была счастливая случайность, – ты решила уйти от нас?

– Я вынуждена это сделать, – ответила она равнодушно. – Мне и в этот раз не стоило лететь с вами. Надо было пройти полный курс терапии и оставить это все позади, вместо того, чтобы проходить через эту… пытку. Наверное, дело в том, что хотя я, возможно, и действительно такая тупая, как думала, но уж точно не настолько сильная, какой всегда себя считала.

– О, ты по-настоящему сильная женщина, – ответил Дарквист. – Любая другая давно бросила бы это дело. Любая другая, взвалившая на себя такой груз, давным-давно съехала бы с катушек или пополнила бы ряды цимолей. Ты винишь себя за то, что ты не машина, Модра. Но ты же не машина, а даже машины делают ошибки, иногда очень крупные. Посмотри на беднягу Маккрея, прежде чем исчезнешь навсегда.

Она вздохнула.

– Знаю, знаю. Действительно, мне все-таки, наверное, живется получше, чем ему. Я бы скорее умерла, чем позволила себе стать чьей-то собственностью, а эта дрянь у него на спине, можно сказать, владеет его душой и телом. Должно быть, это ужасное ощущение, в особенности когда рядом постоянно находится такая секс-бомба. Но что толку думать о том, как ужасно живется другим людям? Я и так знаю, что большинство людей всю жизнь живет в такой нищете и безнадежности, каких я и представить себе не могу. Но это мало чем может мне помочь. Он хотя бы не сам виноват в том, что с ним случилось, это был несчастный случай на рабочем месте. И то, что случилось, случилось только с ним. Он не навредил никому другому. В этом-то все и дело, понимаешь? Мне не приходится жить с компьютером вместо мозгов и симулированной личностью. На моей спине не живет никакое существо, указывающее мне, что можно делать, а что нет. Я похожа не на Маккрея, а скорее на эту, гм… на этого его паразита.

– Я по-прежнему думаю, что ты зря решила уйти от нас, – сказало звездообразное существо. – Хотя это все же лучше, чем видеть тебя такой. Как правило, мы не можем исправить свои ошибки, мы можем только учиться на них. Но – поступай так, как считаешь нужным. Что же касается Триса – понаблюдав за ним во время этой экспедиции, я часто задумываюсь вот о чем. Он, бесспорно, цимоль, и бесспорно, большую часть того, что мы видим, просто заново переписали в его голову, но все-таки я задумываюсь. Когда иллюзия превращается в реальность?

Она наморщила лоб.

– А? Что?

– У меня была одна френакс… прошу прощения, самым близким вашим словом было бы «родственница», что на самом деле не вполне точно, но достаточно близко… Хм…. Как бы это получше объяснить… Пожалуй, отвлечемся от того, что произошло в действительности, и будем разговаривать в человеческих терминах. Преступление, в котором обвинили мою… родственницу, соответствует у вас кровосмесительному изнасилованию. Доказать было ничего нельзя, поэтому глава клана тайком договорился с одним из наших немногочисленных гипнотов, чтобы тот под каким-нибудь благовидным предлогом посетил ее. Доказательства, полученные таким способом, разумеется, не могут быть приняты в суде почти нигде, но гипноту удалось подтвердить деяние, загипнотизировав не обвиняемую, но изнасилованного ей ребенка.

Модра села.

– Что? Женщина изнасиловала мальчика? Однако!

– У дарквистов такое встречается. Как бы то ни было, взяв со всех членов клана клятву молчать и пообещав гипноту огромную награду, глава клана уговорил его нарушить закон и произвести над этой… родственницей некую работу, так, чтобы следов нельзя было обнаружить. Клан опоил мою родственницу, потом ее поместили в одну комнату с гипнотом, и он поработал с ней. Когда она пришла в себя, то обнаружила, что находится в теле одной из своих жертв. Ребенка уже увезли, и по общему согласию клан обращался с моей родственницей так, как будто это она была этим мальчиком. Ей казалось, что на нее обрушилась какая-то сверхъестественная месть. И вот, проживя несколько месяцев в этой иллюзии, она действительно превратилась в мальчика – вещь неслыханная, хотя, разумеется, с точки зрения биологии такое возможно.

– Разумеется, – ответила она, надеясь, что это прозвучало не очень саркастически.

– Да, но суть моего рассказа в том, что здесь иллюзия, созданная из мести, стала реальностью. У моей расы женщины занимают главенствующее положение – по женской линии ведут происхождение, наследование и много других вещей. Позже моя родственница случайно узнала, что произошло на самом деле, но это ничего не изменило. Она уже стала им, и таким и осталась.

– Это очень интересно, – сказала Модра, – но полагаю, что в этой истории есть мораль и для меня?

– Возможно. Мы считаем мозг священным, хотя и не знаем, кто такие Хранители, не говоря уже о том, чтобы понимать технологии, позволяющие им создавать цимолей. И все же мы считаем мозг чем-то особенным. Если мы лишаемся какой-то части тела, то всегда можем отрастить ее заново – или, в случае вашей расы, ее можно отрастить при помощи медицинской процедуры. Если наши внутренние органы по какой-либо причине оказываются поврежденными, их можно заменить синтетическими, которые работают ничуть не хуже. А ведь наши мозги – просто сложные органические компьютеры, и больше ничего. Лишь данные, опыт, который хранится в них, делает их уникальными. Разумеется, мы становимся теми, кто мы есть, благодаря генетическим процессам, но к нашему теперешнему возрасту это развитие обычно уже заканчивается. Теперь смотри. Врачи взяли данные и воспоминания из памяти Триса. О его поведенческом стереотипе они узнали от нас. Потом все это закачали в компьютерный мозг, и теперь он содержит в себе все то, что раньше было Трисом. Несомненно, не все так просто – есть еще химические раздражители, эмоциональное взаимодействие, – но в своей основе перед нами Трис. Все, что было в нем раньше, осталось. Это иллюзия? Или это настоящий Трис? Со временем он все больше и больше становится прежним Трисом.

Она задумалась.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Не знаю. Но если ты говоришь все это, чтобы ободрить меня, то не стоит. Ты забываешь, Дарквист, что я эмпат. Неважно, сколько в нем от прежнего Триса, – пусть даже он там весь, и втайне наслаждается тем, что ему удалось поквитаться со мной, – для меня его все равно что нет. Это словно дыра в том месте, где он должен быть, или, скорее, словно какая-то голограмма. Если бы я могла чувствовать его, как чувствую тебя, Трэна, Маккрея, или даже эту паразитку у него на спине, я могла бы продолжать жить с этим – если не считать чувства вины. Но я не могу. Я ухожу, и все тут.

– Ладно. Тогда нечего об этом больше и говорить.

– Э-э… один вопрос.

– Да?

– Я никогда не задумывалась над этим, но тут… Скажи, какого ты пола?

– Ну… мужского, разумеется. Мне казалось, это очевидно. Если бы я был женщиной, зачем бы мне было колесить по галактике, жить в окружении чужаков, вдали от своих, пытаясь стать независимым?

Она достаточно долго общалась с другими расами, и поэтому не удивилась этому рассуждению. В конце концов, мотивы Дарквиста не очень отличались от ее собственных.

– Э-э… прости за любопытство, и если я веду себя бестактно, просто пошли меня подальше, но… ты, случайно, не был одной из жертв той твоей родственницы, нет?

– Конечно, нет!

Дарквист вышел и отправился вниз, в кают-компанию, оставив ее в одиночестве. Она была несколько потрясена разговором, но все же он заставил ее задуматься и над кое-чем еще, кроме собственных проблем.

Дарквист, как всегда, забыл, что она эмпатка. Большинство людей никогда не задумывались о том, кто такие эмпаты, разве что когда пытались обмануть или перехитрить. Отвечая на ее последние вопросы, он говорил правду, но оба раза в его ответах проскользнуло что-то такое… Чувства, которые она уловила в нем, она могла истолковать всего лишь двумя способами, и один теперь можно было исключить. Это объясняло многое, что всегда казалось загадочным в Дарквисте, и подсказывало ей, что звездообразное существо тоже несло на себе тяжкий груз вины.

Поскольку выяснилось, что он не был одной из жертв, оставалась лишь одна возможность – он был преступницей.

Члены команды собрались в кают-компании, терзаемые опасениями, поскольку подобные собрания после выполнения поручения устраивались редко – как правило, лишь в экстренных случаях. Мысли у всех в основном крутились вокруг возможности того, что во время выброса корабль получил более серьезные повреждения, чем они посчитали сначала, однако в этом случае при объявлении общего сбора чувствовалась бы спешка, а ее не было.

Трис Ланкур не заставил их долго ждать.

– Чуть больше часа назад мы получили по подпространственному лучу общий вызов на аварийной волне, – начал он. – Сообщение очень странное, но… нет, сначала прослушайте его сами. Компьютер! Воспроизвести запись сообщения!

– Похоже, кто-то совсем спятил, – заметил Джимми Маккрей. – Или это какая-то ловушка. Это довольно близко к границе – почти что ничья земля.

Трис Ланкур кивнул.

– Тем не менее, мы поймали вызов и должны что-то сделать. Я послал на базу сообщение, но пройдут часы, если не дни, прежде чем оно дойдет и оттуда кого-нибудь отправят. Я не имею понятия, есть ли в этом секторе другие корабли Биржи, но мы проверили координаты, и выяснилось, что если мы сейчас повернем, то, поскольку мы приближаемся к отмеченному на карте пространственно-временному тоннелю, мы сможем добраться дотуда меньше чем за три дня.

– Только этого нам еще не хватало, – прокомментировал Дарквист. – Я бы сказал, что нам не стоит за это браться. Пусть им помогает кто-нибудь, кто лучше вооружен и находится в лучшей форме.

По-видимому, он выразил общее мнение, но Ланкур был готов к этому:

– Судя по тому, как скакал этот луч, я могу заключить, что сигнал был разослан во всех направлениях. Тот сектор границы довольно опасен. Справа от него лежит участок, на который претендуют миколианцы, а на участок прямо за ним – мицлапланцы. Пятьдесят шансов на пятьдесят за то, что сообщение будет перехвачено кем-нибудь из них, если не теми и другими сразу. А поскольку, как справедливо заметил Маккрей, эта территория ничейная, туда тут же слетится куча всяких негодяев, прежде чем до нее успеет добраться кто-нибудь из наших. Стоит кому-нибудь из них первым отреагировать на этот сигнал бедствия, и права с легкостью перейдут к другому.

– Тем более стоит забыть, что мы его слышали, – заметил Трэннон Коуз.

Ланкур вздохнул.

– Мне очень хотелось бы, но я не могу. Как вы все знаете, я больше не хозяин себе на все сто процентов. Будь это частный вызов, я еще мог бы проигнорировать его, но «Вабаф» не просто судно, ходящее под флагом Биржи, – оно находится в собственности и под управлением самой Биржи. А если затронуты интересы Биржи, я обязан забыть о собственных интересах. У меня не остается выбора.

– Зачем тогда было созывать собрание? – спросил Трэннон Коуз.

– Потому что я не обязан тащить вас с собой. Мы можем остановиться, и я возьму челнок и отправлюсь один. На это, правда, уйдет несколько лишних дней, но если перед нами появится превосходящий нас по численности противник, вы сможете убраться, оставив меня. – Он немного помолчал, потом добавил: – Разумеется, если вы будете участвовать, вы определенно сможете потом потребовать вознаграждения за спасение. Мне, конечно, хотелось бы работать в команде, но я не могу вас заставлять. Однако должен предупредить, что если я отправлюсь один, то мне придется действовать как агенту Хранителей, а не как члену команды, и все, что я найду, станет собственностью государства. Если же команда примет участие в ответном рейде на сигнал бедствия, она сможет претендовать на все, что найдет.

– Если только нас не обдурят, каждый из нас должен получить уйму денег за Горячий Цех, – напомнил Джимми Маккрей. – Опаснее работы Первой Команды может быть только спасательная операция. Если бы мы потерпели неудачу, или если бы в опасности была другая команда, я еще занялся бы этим, но гоняться за правительственным исследовательским судном, когда мне вот-вот должны заплатить кругленькую сумму…

– Ты получишь свои деньги, Маккрей, – ровно сказала Модра. – Он говорит дело, Трис.

– Что ж, ладно, я отправляюсь один. Но хотя деньги за Горячий Цех и избавят нас на какое-то время от работы Первой Команды, позволят подлатать «Вдоводела», и даже, возможно, отдохнуть и развлечься где-нибудь, это все, на что их хватит. Мы так и останемся дочерним предприятием. Наемниками. – С этими словами он взглянул на Модру. – Я подумал, что, возможно, нам понравилось бы самим быть себе хозяевами.

– Да, это не помешало бы, – признал Дарквист. – Но после того, как нам выпала первая на долю этой команды удача, мне боязно испытывать ее и дальше.

– В том, чтобы быть наемным работником, есть свои плюсы, – заметила Модра. – И потом, вероятность того, что там действительно найдется что-нибудь стоящее, довольно мала.

– Возможно, – сказал Трэннон Коуз задумчиво. – Но я не слишком-то верю в удачу, равно как и в неудачу, и мне кажется подозрительным, что наши заказчики решили удержать это дело при себе, а не выставить на торги на Бирже. А если нам понадобится поддержка, то с положением Триса мы сможем вызвать себе на помощь весь военный флот.

Джимми Маккрей пожал плечами:

– Вообще-то, нам все равно лететь в ту сторону. Почему бы и нет?

– Я полечу туда, куда скажет Джимми, – пискнула Молли.

Ланкур обвел их взглядом.

– Дарквист?

– Действительно, почему бы и нет? А вдруг мы попали в полосу везения?

– Я говорю «нет», – ответила Модра твердо.

– Со мной трое, или даже четверо, против одного, – отозвался Ланкур. – Команда будет действовать как команда. Модра, если ты не хочешь принимать в этом участия, ты можешь дать расписку, что не претендуешь на то, что мы найдем, и остаться на борту.

Она вздохнула.

– Да нет, я в деле. Интересно только, что вы скажете этим демонам.

Книга II

МИЦЛАПЛАН: ЗОЛОТАЯ КОМАНДА