— Ну что ж, друзья, осталось совсем немного, — благоговейно сказал Бульдр. И быстро поскакал вперед. — Виндхолм — город пограничный, как и Норимар. Его окружают широкие степи, покрытые снегом горы и раскаленная пустыня, где никогда не бывает дождей. Это царство крайностей, мощное и притягательное.
      — А женщин мы увидим? — с любопытством спросил Горен.
      — В каком смысле?
      Впервые с начала путешествия Звездный Блеск рассмеялась:
      — Женщин-гномов, Бульдр Краснобородый! Горен еще ни одной не видел, как и я!
      — И я тоже, — расхохотался Бульдр. — Вы не в курсе, но народ Нитхальфа постепенно вымирает. У нас рождается очень мало женщин, поэтому мы их оберегаем, прячем, держим дома, чтобы с ними ничего не случилось, чтобы они не ведали страданий, купаясь в любви своих избранников.
      — И ты действительно еще ни разу в жизни не видел женщин-гномов? — удивился Горен.
      — Я не осмеливаюсь, — ответил его друг. — Вдруг я потеряю голову от восторга и лишусь воли. Насколько наши мужчины грубы, шумны и волосаты, настолько обворожительны, прекрасны и хрупки наши женщины. У нас, гномов, тысяча воинов готова пойти на смерть ради женщины, ради ее взгляда, не говоря уже о желании, которое она изволит высказать. Наверное, я так никогда и не решусь взглянуть на женщину. В определенное время года, когда в Виндхолме начинается череда веселых праздников, мы, мужчины, надеваем свои лучшие одежды и пешком идем к дворцу короля. Окна и балконы дворца закрыты решетками, сквозь которые на нас можно незаметно посмотреть. Мы разгуливаем перед дворцом, осыпаем площадь розами и поем песни о женской привлекательности. Если вдруг какая-нибудь женщина меня выберет, тогда и толькотогда я наберусь храбрости откинуть ее вуаль и прийти в восторг от красоты ее лица, потому что с этого момента сердце мое уже не будет принадлежать мне, я брошу его к ее ногам.
      На лице Горена читалось сомнение, он не понимал, верить гному или же это очередные романтические сказки. Но Бульдр казался необычайно серьезным. Похоже, он искренне верил в то, что говорил. Гном продолжал:
      — Именно это толкает меня вперед, заставляет набираться опыта и мудрости, понуждает совершать подвиги, чтобы однажды оказаться достойным женщины. У нас будут дети, и среди них обязательно одна девочка, а может, и две. Я хочу подарить народу гномов надежду.
      Пораженный Горен молчал, не сводя глаз с развевающейся гривы лошади. Он слышал покашливание эльфийки и знал, чувствовал,что в этот момент в ней нет ни капли холодной рассудочности и железной воли норканов, она вдруг стала сама собой: юной девушкой по имени Звездный Блеск. Сердце его, стуча как бешеное, готово было вырваться из груди. Но он не обернулся, а смотрел прямо перед собой.
      — Вон, его уже видно! — Теперь голос вытянувшего руку Бульдра звучал восторженно.
      На юго-восточной стороне величественных гор, выступая из их тени, возвышался большой каменный город, окруженный стеной с сотнями зубцов и башен и украшенный длинными лестницами, дорожками и мостами.
      — По сравнению с ним даже Лирайн — грязная деревня, не говоря уже про Норимар, — поразился Горен. — Видно, что Виндхолм стар, ему много столетий.
      — Построен на совесть, ни разу не пал, — подтвердил Бульдр, в глазах у него плескалась гордость. — Я ведь уже рассказывал вам, что сотни лет он сдерживает натиск ледяного ветра, дующего с гор, и бушующих песчаных бурь, налетающих из пустыни; сквозь толстые стены не проникают ни стужа, ни песок, а вечно пылающий в каминах огонь сохраняет в домах тепло.
      — А нас там нормально примут? — спросила Звездный Блеск.
      — Это торговый город, здесь давно привыкли к эльфам, и к темным, и к светлым, — засмеялся Бульдр. — Не знающий войн Виндхолм — это целый мир. Сама увидишь.
      На главной дороге началось столпотворение, так как въезд в город был всего один. Объехать Виндхолм было невозможно: крутые склоны, глубокие пропасти и отвесные скалы создавали естественные непреодолимые препятствия. За ними в восточном направлении раскинулся золотистый край пустыни, на севере и западе возвышались мощные Ветряные горы.
      Перед самым въездом в город Горен остановился и показал на узкую полоску пустыни, просвечивающую сквозь расселины в горах, и на небо над ней. Там появилась черная полоса, бурлящая и сверкающая, часть песка из желтой стала черной.
      Лицо эльфийки омрачилось, да и Бульдр быстро спустился с облаков на землю.
      — Думаю, нам следует поторопиться, — пробормотал он.
      Лошадь, на которой ехала Звездный Блеск, заржала и ни с того ни с сего метнулась в сторону, а потом взвилась на дыбы, так что девушка едва не свалилась.
      — Что… какая мерзость! — закричала она, а ее лошадь, шипя и фыркая, пританцовывала, заражая своим волнением остальных.
      И неудивительно, потому что сотни, нет, тысячи маленьких черных пауков выползали из-под земли, карабкались по ногам лошадей, добирались до всадников. Эльфийка тут же потеряла самообладание, она визжала и молотила руками, как и большинство оказавшихся на дороге путешественников. Пауки лезли буквально изо всех мест, кишели повсюду, оставляя клейкие следы паутины и опутывая ею все живое.
      Горен тоже замахал руками, потому что маленькие твари пробрались под одежду и начали его кусать; даже прикосновение их быстрых лапок вызывало сильное отвращение. Горен заметил, что кожа, одежда и волосы моментально стали липкими. Его лошадь запрокинула голову, глаза ее дико вращались, она громко ржала, топчась на месте.
      На дороге начался хаос, люди боролись с напастью на месте или с воплями мчались прочь. Запряженные быками и лошадьми повозки и телеги сталкивались и опрокидывались, товары валились на землю, а черному колышущемуся клейкому океану не было видно конца.
      Горен услышал свист дующего со скал ветра, из последних сил сосредоточился и послал призыв о помощи:
       Что мне делать?
       Чешуя дракона разрушит магию, — раздался в его ушах шепот.
      Щит! Горен уже практически не мог пошевелить рукой, так все склеилось, пальцами он несколько раз пытался дотянуться до лямок, и, в конце концов, щит оказался у него в руках. Он повернул его к паукам — и они отцепились и от него, и от его лошади, начали обходить его сбоку, а на другой стороне снова соединялись в один отряд.
      «Этого еще не хватало, — подумал Горен. — Нужно их прогнать».
      Горен осмотрелся и попытался вспомнить, как в опасных ситуациях вел себя Малакей. Напрягая остатки воли, он увидел перед собой прошлое (автобиографические рассказы из жизни его предка всегда сопровождались предельно натуральными картинками). Многие подробности, которые его лихорадочный мозг тогда просто не успевал охватить, промелькнули перед ним, и сейчас он смог их проанализировать и применить в действии.
      У него есть ритуальный кинжал, в который вставлен огромный рубин. Малакей его использовал, когда…
      Горен вдруг догадался, что делать. Вытащил кинжал, положил его на щит и приподнял так, чтобы солнечный свет падал прямо на рубин.
      Камень на какое-то, очень короткое время вспыхнул. А потом словно взорвался, рассылая во все стороны бурлящие красные лучи. Ужасный трескучий вопль пролетел по скопищу пауков. Как только на них попали лучи, твари вспыхнули и растаяли как снег.
      Все произошло за доли секунды, никто не успел ничего понять. Яркий свет, треск — и наваждение исчезло. Пауки пропали, о них напоминала только клейкая паутина.
      Путешественники медленно приходили в себя и ошарашено озирались по сторонам, как будто только что видели страшный сон. Лошади, и быки успокоились и опять стояли смирно.
      Горен быстро спрятал кинжал и прикрепил щит сбоку на седло.
      — Что это было? — спросил Бульдр.
      Этот вопрос задавали друг другу все, оказавшиеся на дороге.
      — Не знаю, — ответил Горен. — Пауки вдруг испарились так же внезапно, как и появились. — Он столкнулся взглядом со Звездным Блеском и поперхнулся. — Почему… почему ты так смотришь?
      — Ты прекрасно знаешь, — ответила она.
      Горен невольно покраснел; вообще-то он считал, что в его возрасте уже не краснеют, но с ней ему было не тягаться. Она видела его насквозь и пришла в бешенство. Но почему?
      Ничего не заметивший Бульдр сказал:
      — Они появились из пустыни. Это знак того, что Раит продвигается вперед. Давайте, друзья, не будем задерживаться. У нас есть задание.
      Он погнал лошадь, не обращая ни на кого внимания и проталкиваясь сквозь толпу, из которой вдогонку ему доносились возмущенные проклятия.
      Паутина быстро высохла и начала отваливаться.
      Не успели они добраться до виндхолмского моста, как от отвратительной нечисти не осталось и следа.
      Не успевший оправиться от потрясения Горен въехал в удивительный мир, какого никогда раньше не видел. Лирайн был большим городом, но ему было далеко до Виндхолма. Во многих домах здесь было по пять этажей, а если здания примыкали к скалам, войти можно было сразу с нескольких уровней. Жилые дома перемежались узкими высокими постройками с изящными фронтонами и эркерами. Позади домов располагались конюшни и склады. На крышах домов жители разбивали сады; во внутренних двориках в надежно укрытых нишах росли цветущие кусты, ароматные травы, а кое-где даже горный орешник. Все улицы и переулки были вымощены булыжником, так что грязи не было даже в самую плохую погоду. Стекающая с гор вода направлялась в каналы, служившие для орошения и для вывоза мусора. На рыночных площадях предлагали самые разнообразные товары: ткани, продукты, вино, утварь, инструменты и оружие. Многочисленные магазины предлагали оружие и доспехи, а также великолепные ювелирные украшения, выставленные в витринах под охраной прекрасно вооруженных гномов.
      Они продвигались очень медленно, потому что ширины улицы хватало только на две узкие повозки. При этом постоянно приходилось уступать дорогу пешеходам и стадам, перегоняемым на продажу. Навстречу попадались в основном гномы, но встречались и представители самых разных народов, не исключая темных эльфов и орков. По словам Бульдра, не терпели здесь только троллей: если они хотели что-нибудь купить или продать, им приходилось отправляться в специально отведенное место к северу от Виндхолма.
      — Большинство торговцев и работников приезжают из Нортандера, но кое-кто добирается из Грака, Годемарка и даже Гримварга, потому что мы поддерживаем хорошие отношения с Фастхолмом. А с юга в Виндхолм приезжают только торговцы оружием, — пояснил Бульдр. — Там много городов, скажем, Зибенбург, Лувхафен, Лирайн, Коннах и так далее, в которых процветает торговля. Здесь мы с вами находимся, если так можно выразиться, в точке пересечения севера и юга. Если между Шестью Народами снова начнется конфликт, Виндхолм закроет ворота, чтобы нас не раздавили, как зерно в жернове.
      Он направил лошадь к постоялому двору под названием «Медный кубок». Спешился и передал поводья тут же подскочившему мальчишке-конюху. Велел напоить и накормить лошадь и позаботиться о багаже. Горен и Звездный Блеск последовали его примеру и вместе с Бульдром вошли в большой зал с многочисленными ярусами. Везде за столами сидели гости. Помещение оказалось необычайно светлым, воздух свежим, а настроение царило веселое. Слуги и служанки суетились между столами, убирали грязную посуду и приносили заказанное. На вновь прибывших никто не обращал внимания.
      Бульдр подошел к стойке и стукнул кулаком по прилавку:
      — Эй! Хозяин! У тебя новые гости, им требуются вкусная еда, отменное пиво и не изгаженные блохами кровати на ночь!
      В задней комнате что-то затрещало, забренчало, и перед ними появился массивный гном, серебристые волосы и длинная борода которого были заплетены в многочисленные косички. Мочки ушей украшали толстые кольца. Нос блестел и по цвету напоминал помидор, а яркие глаза — грозовое небо.
      — Только спокойно, до каждого дойдет очередь! — заорал он, но тут же замолк на полуслове. — Бульдр? Это ты или нет? Признавайся!
      Бульдр снял шлем и раскинул руки в стороны:
      — Дай я тебя обниму, Орим, старый разбойник!
      — Бульдр! — взревел хозяин, обежал вокруг стойки и сжал рыжеволосого гнома в объятиях. — Кто бы подумал! Что случилось? Тебя наконец-таки выплюнуло море? Тебе надоело болтаться от берега к берегу, страдая от морской болезни?
      Бульдр ответил на объятия.
      — Ничего подобного, аромат твоего волшебного жаркого заставил меня вернуться сюда, да еще соблазн выпить твоего густого темного пива, по которому я столько лет тосковал.
      — Ты получишь и то и другое, дружище, причем в огромном количестве, — сказал тронутый этими словами Орим. — Ты совсем исхудал, придется взяться за тебя как следует!
      Бульдр показал на товарищей:
      — Орим, это Горен Говорящий с ветром и Звездный Блеск, мои друзья и спутники. Они тоже проголодались и страдают от жажды, и им не терпится насладиться твоим поварским искусством.
      Хозяин посмотрел сначала на Горена, а потом на Звездный Блеск.
      — Конечно, — ответил он учтиво. — Пойдемте, я посажу вас за столик, где вам никто не помешает.
      Он махнул рукой и направился к лестнице, поднялся на пролет к нише, из которой хорошо просматривался зал. Но там сидел, вернее, лежал здорово выпивший гном.
      Орим слегка его толкнул:
      — Эй, приятель, мне нужен стол.
      — Здеся занято, — пролепетал пьяный. — Принеси еще круж…
      — Я же сказал, иди, мне нужен стол!
      — Н-н-ну, ты казал…
      Ориму надоело. Он схватил гнома, которого, покривив душой, назвал приятелем, вытащил из-за стола, проволок по лестнице вниз и посадил на бочку.
      — Не дело это — так обращаться с родным братом! — возмутился тот, предостерегающе подняв палец вверх.
      Орим пожал плечами, вытащил из передника тряпку и протер стол.
      — Извините. Садитесь, сейчас вам принесут пива и хлеба, а жаркое вот-вот подоспеет.
      — Удивительно, как быстро нас вычислил хозяин, — проговорила Звездный Блеск, садясь рядом с Гореном. Уединенность ниши пришлась ей по вкусу, она откинула капюшон и убрала волосы с очаровательных удлиненных ушей.
      — Орим — старый друг моего отца, — пояснил Бульдр. — У него тонкий нюх, он наверняка догадался, что я вернулся в Виндхолм в сопровождении друзей негномов совсем не потому, что соскучился по родине.
      Горен осматривал зал. Похоже, Виндхолм не подвергся нашествию пауков, если судить по расслабленным лицам и оживленным, но уравновешенным жестам. Никто не рассказывал странных историй.
      Тем временем Орим послал им на стол кувшины с пивом, вином и водой, хлеб и масло, хрустящее жаркое — гордость гномов, грибы и овощи, засахаренные фрукты. Даже Звездный Блеск не удержалась и уплетала за обе щеки. Когда они утолили первый голод и ненадолго прервались, хозяин подсел к ним.
      — Судя по состоянию вашей одежды, в дороге вы уже давно и не каждый раз ночевали на постоялых дворах.
      — Ты сам все понимаешь, старый друг, — весело подтвердил Бульдр, закуривая трубку. — После отъезда это наша первая комфортабельная остановка.
      — Ничего себе! Я велю приготовить ванну и выделю вам три комнаты за конюшней, они, конечно, небольшие, но зато там тихо. Отдыхайте, сколько хотите.
      — Времени у нас нет, Орим.
      Хозяину стало любопытно, он наклонился поближе:
      — А что вам здесь нужно?
      — Нам нужна информация о местонахождении доспехов Серебряное Пламя, которые когда-то выковал Гламрих, — чистосердечно признался Бульдр.
      Обалдевший Орим долго на него таращился. А потом спросил:
      — Ты сошел с ума?
      — Нет.
      — Значит, они сдвинулись? — Орим показал пальцем на Горена и Звездный Блеск.
      Бульдр покачал головой. Хозяин откинул назад длинные косички и показал вниз, в направлении бочки:
      — Тебя свел с ума этот пьянчужка, верно? Бульдр, сколько тебе лет? Еще пятьдесят лет назад я говорил тебе, что он болтает ерунду, просто он любитель сочинять сказки!
      — Ничего подобного. — Бульдр повернулся к друзьям: — Этот пьянчужка, я хотел сказать Альдридж, писал стихи, был поэтом! Прекрасным поэтом и самым известным рассказчиком во всем Виндхолме. Когда он выступал, его слушали все, ради него приходили из самого Гримварга!
      Орим потер руки:
      — Ну вот, сам же говоришь!
      — Прекрати, Орим, ты прекрасно знаешь, что Альдридж не всегда был таким. И многие из рассказанных им историй — чистая правда! — возразил Бульдр.
      — Что произошло? — поинтересовался Горен.
      Хозяин заморгал, как будто в глазах у него проснулись слезы.
      — Женщина, — прошептал он почти беззвучно. — Несколько секунд он видел женщину, когда она проходила во дворце мимо открытого окна, и лишился рассудка. Десять лет подряд он исполнял для нее песни, которые смягчили бы камень. Развалились целые дома, честно, потому что не могли ему противостоять! Но она его отвергла. С тех самых пор… он пьет. Жалко до слез.
      — Да, его действительно стоит пожалеть, — пробормотал Бульдр. — А ведь раньше был такой приятный, симпатичный парень, в отличие от Орима.
      Хозяин, видимо, едва сдержался, чтобы не залепить ему пощечину, но вспомнил тему, которая интересовала его гораздо больше.
      — Что заставляет тебя верить, что Серебряное Пламя еще существует?
      — Я нашел запись в одной старой книге, которая находится в Шейкуре…
      — В Шейкуре?О мои вечно растущие косички, ты был в Шейкуре?
      — Да. Вот этот самый Горен — внук правителя крепости. А Ур мне сказал…
      — Ур? Какой Ур? Дракон? Ур, пращур?
      — Точно.
      У Орима пересохло в горле. Он схватил кружку Бульдра и вылил содержимое себе в рот.
      А потом направил палец, словно копье, в сторону девушки:
      — А ты кто такая? Благословенная дочь Нора, о которой никто до сих пор не знал?
      — Я просто Звездный Блеск, — холодно ответила она.
      Бульдр схватил своего друга за плечи и потряс:
      — Эй, Орим, слушай и не крутись. Поверь мне, там, за стенами твоего постоялого двора, за стенами Виндхолма существует огромный мир! Там на самом деле происходят истории, которые нам рассказывал Альдридж! Можешь ты наконец подумать о чем-то, кроме своих кастрюль и выручки! Каждый день ты слышишь от своих гостей эти и похожие рассказы, не можешь же ты просто так от них отмахнуться!
      — Да я и не отмахиваюсь. — Орим покашлял. — Но согласись, все, что ты мне сейчас сказал, это не то, что бывает каждый день. Я помню, как ты не сводил глаз с губ приятеля, щеки у тебя краснели, а сердце билось сильно-сильно. Ты всегда был романтиком, поэтому мне трудно поверить, что… именно ты…
      — Ищущий приключений обязательно их найдет, — перебил его Бульдр. — А теперь серьезно: где бы я мог найти сведения о местонахождении доспехов Серебряное Пламя?
      Орим встал.
      — Не на этом постоялом дворе, разве что ты порасспрашиваешь моего пьяного братца, который за последние несколько лет не сказал ни одного разумного слова. Самое простое было бы, конечно, спросить у Гламриха, впрочем, стоп! — Он неожиданно треснул себя по лбу. — Лет уже этак сто назад он куда-то пропал, не исключено, что он мертв. Какая досада! — Качая головой, он пошел вниз по лестнице.
      — Друг моего отца обеими ногами стоит на земле, — извиняясь, пояснил Бульдр.
      — А что с твоей семьей, Бульдр? — спросила Звездный Блеск. — Ты же рассказывал, что она живет здесь. Ты их не навестишь? Не станешь просить о помощи?
      Бульдр почесал бороду. Молча.
      Звездный Блеск положила пальцы на его руку.
      — Бульдр, — мягко сказала она. — Твой отец давно уже смирился с потерей корабля и товаров. Но не с утратой сына. Сходи к нему.
      Бульдр покачал головой:
      — Я не могу прийти и тут же снова уехать. Не могу так поступить с матерью. — Он поднял глаза. — Она — единственная женщина, которую я когда-либо видел. Она прекрасна. Замечательна. Мне мало одного мгновения, чтобы на нее посмотреть. Я этого не выдержу. Это разобьет ее сердце, да и мое тоже. — Он приподнял кружку. — Она очень хорошая, я вам уже рассказывал. Уже не молода, конечно, но очень красива. — Он постарался взять себя в руки. — А сейчас я примусь за Альдриджа. Увидишь, Горен, еще до утра я узнаю, где именно нам искать. Доверься мне.
      — А что пока делать нам?
      — Не привлекать внимания. Используйте время, чтобы выспаться, кто знает, что ждет нас дальше. Планы обсудим завтра утром за едой.
      — А что с нашим багажом? — вспомнил Горен.
      — Вещи давно у вас в комнатах, Орим очень внимательный. И ключи от комнат тоже у него.
      Бульдр встал.
      — Пожелайте мне удачи. До завтра.
      Он пошел вниз к Альдриджу, который все еще сидел, съежившись, на бочке и вовсю храпел. Бульдр весьма невежливо растолкал его и поднял на ноги. А потом они оба исчезли.
      Пока не стемнело, Звездный Блеск с Гореном прогулялись по Виндхолму.
      — И правда нигде не видно женщин-гномов, — признал, наконец, молодой шейкан. — Получается, замужних дам они держат взаперти.
      — В этом нет ничего удивительного. У норканов тоже принято, чтобы женщины жили замкнуто. Я ни разу не видела жену моего отца выходящей из дому.
      — Она спокойно относилась к твоему наличию?
      — Конечно. Вообще-то мы жили в соседнем доме, мама и я, как рабы. Ей приходилось выполнять тяжелую работу, а я стала ей помогать, как только научилась ходить.
      — Значит, разница огромная, — заметил Горен. — Гномы женятся по любви, а норканы никогда так не делают.
      — Любви нам не дано, ты же знаешь, и тому есть причина, — возразила Звездный Блеск. — Посмотри на Крэйга, что с ним стало только потому, что он выступил против.
      — Да? По-моему, из него получился настоящий герой. Я восхищен его готовностью отойти от строгих правил и традиций своего народа, чтобы учиться и развиваться. Это был его собственный, свободный выбор. — Горен покосился на Звездный Блеск. — Жизнь без любви, Звездный Блеск, что это? Я бы ни за что не вступил в связь с женщиной просто так. Не знаю, почему тебе это нравится… Нет, по-другому, я могу себе представить, наверное, в какой-то степени могу даже понять. Но это все равно неправильно.
      — Да что ты говоришь? — Она резко остановилась и чуть не испепелила его взглядом. — Объясни поподробнее.
      Горен тоже остановился и воспользовался своим более высоким ростом (он был выше ее больше чем на голову), чтобы придать словам дополнительный вес.
      — Ты все время прячешься за своей принадлежностью к норканам, потому что это очень удачная отговорка, чтобы не показывать своих чувств! Может быть, ты стыдишься своей человеческой половины, не знаю. Но одно знаю точно: ты не можешь отказаться от того, чем являешься, и чем больше ты будешь стремиться не испытывать никаких чувств и жить только разумом, тем более одинокой и несчастной станешь! Да, если есть чувства, то их можно ранить, и если тот, кого ты любишь, разбивает твое сердце, это ужасно. Но такую боль можно пережить! И продолжать жить дальше. Я умею получать радость от восхода солнца, от близости моих друзей. Не хочу прятаться от всех только потому, что боюсь, вдруг меня обидят! Меня обидят только в том случае, если я сам позволю. А даже если и так! Значит, я далек от совершенства. Но я живу,понимаешь ты это или нет? Я не веду растительное существование, мною двигают не только представления о долге и чести, я не боюсь ставить перед собой задачи, которые способны разбить мое сердце!
      Он сам испугался своих слов, но его просто распирало. Ему нужно было выплеснуть наружу все, что в нем накипело. Звездный Блеск слушала его молча, и он договорил:
      — И именно поэтому, Звездный Блеск, вы никогда нас не победите и не станете правителями Эо, потому что действуете без любви и страсти, потому что в вас нет ни веры, ни надежды!
      — Я принадлежу Свету, — сказала она.
      — Значит, и веди себя соответственно! — бросил Горен и пошел вперед, дрожа от гнева.
      Он несся по улице, не смотря по сторонам. Вскоре она его догнала. И спокойно сказала:
      — Почему ты все время пытаешься меня изменить, Горен?
      За это время он уже успел раскаяться и обрадовался, что она сама сделала первый шаг, хотя он и вел себя отвратительно.
      — Извини, я зашел слишком далеко. Я наговорил тебе вещей, которые…
      — Все нормально, — перебила она. — Эти слова кипели в тебе, мешали. Ты поступил честно, упрекнуть тебя не в чем.
      — Ты же умеешь смеяться, Звездный Блеск, — грустно сказал он. — И достаточно часто сердишься на меня. Ты совсем не такая, как Крэйг. Ты такая, каким он хотел бы стать.
      — А ты был и остаешься дубиной, — откликнулась она, сворачивая на боковую улицу.
      Она так быстро растворилась в толпе, что догнать ее не было никакой возможности.
      Горен проклинал себя, эту поездку и все на свете.

* * *

      Ритуал продвигался вперед, и тьма сгущалась. Поток пауков уменьшился, но пробудилась и тут же бросилась захватывать территории другая нечисть. Из пустыни потоком хлынули голодные и снедаемые жаждой крови косильщики: огромные насекомые с мощными клешнями. Где бы ни почуяли они живую, подвижную плоть, немедленно бросались на добычу, хоть с холодной, хоть с горячей кровью. Если не удавалось захватить ее сразу, они неслись за ней до тех пор, пока та не выбивалась из сил, а потом окружали жертву и разрывали клешнями на куски.
      Косильщикам было все равно, люди это, звери, орки или тролли, гномы или эльфы. Горе всем, кто в это время оказался слишком близко от пустыни. Ни одна лошадь не могла убежать от этих выносливых существ, несущих смерть.
      От их резких криков все живое впадало в ступор. Тех же, кто считал, что у себя в постели в собственном доме он может спать спокойно, они посещали в ночных кошмарах.
      Третий шаг сделан, и голос заклинателя зазвучал на тон выше.
      Ничем не потревоженный, Раит Черный, не колеблясь и не останавливаясь, продолжил ритуал.

* * *

      Горен и Звездный Блеск двое суток испытывали свое терпение, пока, наконец, на утро третьего дня не появился Бульдр. С известиями.
      — Альдриджа стоит пожалеть, — начал он. — Я бы справился быстрее, но в трезвом виде он еще менее полезен, чем в пьяном. Пока я добился того, чтобы он восстановил все пять чувств, прошли первые сутки. Но потом он уже был неудержим. Перед тем как я пришел к вам, он рвался составить нам компанию, но я сказал, что пьяница в столь сложном походе нам ни к чему. С тех пор он сидит дома и плачет. Ну да, может быть, тем самым я доставил ему удовольствие.
      Горен нетерпеливо постучал пальцами по крышке стола, и Бульдр заторопился:
      — Мы ходили в древнюю библиотеку, о которой знают разве что ученые да окончательно свихнувшиеся поэты типа Альдриджа. Что вам сказать, хаос и огромное количество пыли! Но Альдридж ориентируется там прекрасно. Одного у него не отнимешь: пусть он и пропил свой разум, память у него превосходная. Как выяснилось, все доспехи на самом деле утеряны.
      — Об этом, Бульдр, ты рассказывал еще в Шейкуре, — нетерпеливо перебил Горен. — Хочешь сказать, что мы приехали напрасно?
      — Не исключено, — признался растерявший все свое мужество Бульдр. — Но в Ветряных горах с древних времен осталось много заброшенных шахт. Одна из них известна еще со времен войны Шести Народов. Если Серебряное Пламя где-то еще и существует, то Гламрих, прежде чем окончательно закрыть шахту, перенес их именно туда.
      — Значит, мы не знаем, во что впутываемся, — заметила Звездный Блеск.
      Бульдр скорчил несчастную физиономию:
      — Не считайте меня сумасшедшим, но я уверен, что доспехи там. Судя по тому, что я слышал о Гламрихе — а он один из старейших представителей нашего народа, — он очень гордился своей работой. Возможно, он не мог предотвратить то, что случилось с остальными доспехами, но Серебряное Пламя он наверняка сохранил для потомков и для себя самого на память. Это его шедевр, в этом нет никаких сомнений; это свидетельство его искусства, слава о котором сохранится в веках.