На ужин в Тронный зал Бульдр явился с огромной книгой. Опускаясь на стул, он громко стонал.
      — У вас потрясающая библиотека, господин Дармос, кое-кто из правителей и, главное, из магов мог бы лопнуть от зависти, это уж точно!
      Дармос Железнорукий не без гордости улыбнулся:
      — Как вы, господин Бульдр, уже упоминали, у нас было достаточно времени, чтобы собрать великолепную библиотеку. Первоначально Ур перенес сюда сокровища Малакея, что уже само по себе составило изрядное собрание, а его сын и наследники продолжили это дело. До сих пор наши разведчики выискивают хроники, магические записи, легенды и поэтические сочинения, которых у нас еще нет. Кое-что здесь копии, как правило, достаточно новые, но в большинстве своем мы храним оригиналы.
      Гном наполнил тарелку и кружку, затем тщательно вытер руки о скатерть и постучал по отложенной в сторону находке:
      — Друзья мои, здесь все написано, как я и думал. Конечно, я мог бы и сам вам рассказать, но мне хотелось убедиться, что я не повторяю увлекательные сказки моего детства. Если то, о чем здесь говорится, правда — а я твердо в это верю, — то я нашел способ победить Раита.
      Эти слова заставили насторожиться всех, включая Крэйга. Пока Бульдр рылся в библиотеке Шейкура, остальные, в разной степени взволнованные, сидели в комнате или сновали туда-сюда по крепости, размышляя, что же предпринять.
      — Не нужно испытывать наше терпение! — возмутился Горен.
      Бульдр задумчиво погладил бороду, ему доставляло несказанную радость доводить напряжение до апогея. Он начал с рассказа о том, что когда-то Норимаром правили паладины ордена Медного Сокола, охранявшие склепы мертвых.
      — Про прошлые дела я вспомнил, потому что задал себе вопрос, с чего вдруг Руорим стал правителем именно там. Грабить, бесчинствовать и набирать наемников — это ладно, но ведь совсем не обязательно торчать там сверх необходимого.
      — Норимар очень удачно расположен, — предположил Дармос.
      Соглашаясь, Бульдр махнул в его сторону рукой.
      — Правильно. Но Руорим — человек действия, наемник, который до сих пор находится на службе у Хокана Ашира. Безусловно, он стремится к власти, но сейчас это не в его интересах, поскольку ненароком он может застрять где-нибудь, словно паук в паутине. Прежде всего потому, что Хокан Ашир призовет его, как только придет в себя.
      — Значит, Руорим воспользуется образовавшейся паузой, чтобы как следует отдохнуть самому, — высказался Менор.
      — Тоже хорошее замечание, — не стал спорить Бульдр. — Но Руорим не тот, кто будет просто так сидеть сложа руки. Он обязательно займется чем-нибудь еще. Не забывай, ему уже за пятьдесят, тело его постепенно дряхлеет. Когда я задумался, что же такое особенное есть в Норимаре, мне вспомнилась расположенная под городом система пещер, которая играла важную роль во время войны Шести Народов. И тут на первый план выступает орден Медных Соколов, а от него я провожу линию к Фиал Дарг.
      Горен почесал затылок и провел рукой по длинным темным волосам.
      — Думаю, Медные Соколы здорово отличились в битве с Фиал Дарг, — попытался он припомнить старые уроки, которые в счастливые времена давал ему магистр Альтар.
      — Точно! А почему у них это получилось? — просиял Бульдр. — Да потому, что у них были совершенно особые доспехи! Их выковал сам Нитхальф и подарил им, именно поэтому после победы паладины ордена охраняли Клинок Аонира!
      Менор, который сидел за столом небрежно развалившись, с удивлением выпрямился:
      — Это правда?
      — Да, Менор, но те времена давно миновали.
      Бульдр открыл книгу на заложенной странице и ткнул в написанное пальцем:
      — Орден распущен. А доспехи, к сожалению, утрачены; эти исторические сведения гномов получили здесь полное подтверждение!
      — А нам какой толк от этого? — Горен не скрывал разочарования. — Переходи наконец к сути дела!
      — Слушаюсь, горячая ты голова. Вам что-нибудь говорит имя Гламрих Гном?
      Все, кроме Крэйга Ун'Шаллаха, недоуменно пожали плечами.
      — Это великий мастер и герой.
      — Спасибо, господин норкан, вы совершенно правы. — Бульдр гордо выпятил грудь. — Гламрих создал скальные жилища гномов Виндхолма, откуда я родом. Разве я не упоминал многократно, что мы производим лучшие в мире доспехи? Как бы то ни было, он не только талантливый кузнец, но и великий воин, благодаря своему топору он прославился задолго до войны Шести Народов. У нас он один из величайших и известнейших героев.
      — Он еще жив? — с любопытством спросил Горен.
      — Да, хотя его уже давно никто не видел, лет сто. Но для гномов это ничего не значит. Позвольте мне продолжать, — попросил краснобородый гном, — потому что сейчас будет важный момент. Еще в моем детстве ходили слухи, которые гораздо старше, чем я, что в свое время Гламриха учил сам Нитхальф, вот почему дарование его столь велико. Бог был поражен талантом Гламриха и посвятил его в свое искусство, хотя возможно, что у него была и другая причина.
      — Битва против Фиал Дарг, — вклинилась Звездный Блеск и тут же сделала вывод: — Гламрих принимал участие в изготовлении этих доспехов!
      — И сей факт нашел подтверждение в данной книге! — выдал Бульдр.
      Дармос Железнорукий поднял кустистые брови:
      — Впечатляет.
      — Безусловно, благородный господин, похоже, что одни-единственные старые доспехи до сих пор существуют, причем где-то в Виндхолме.
      Бульдр перелистал несколько страниц и приподнял книгу, повернув ее так, чтобы каждый мог увидеть нужный лист.
      — Здесь написано, что Гламрих рассматривал эти особые доспехи как вершину своего мастерства и хранил у себя после того, как они внесли существенный вклад в дело Фиал Дарг. Они называются Серебряное Пламяи могут противостоять смертоносным лучам Раита.
      Менор ударил ладонью по столу:
      — Это значит, что мы должны отправляться в Виндхолм за доспехами!
      — Момент. — Горен попытался уменьшить его энтузиазм. — Бульдр, тут наверняка есть какая-то закавыка, правильно?
      — Точно, — согласился гном. — К сожалению, доспехи подходят не всем, а только избранному.
      — Ага, — произнес Дармос. — А там написано, какие условия должен выполнить этот самый избранный?
      — Нет, — опустил голову Бульдр. — Но, — голос его снова повеселел, — прежде чем прийти к вам, я поговорил с Уром…
      — Ты говорил с Уром, — хором перебили его Дармос с Гореном.
      — Просто так? — добавил Горен.
      — Э-э-э, да, — удивился Бульдр. — А что? — Он махнул рукой. — Ур считает, что подходишь ты, Горен.
      — Конечно, именно так он и считает, — пробормотал Горен. — Он уже назначил меня высшим шейканом. — Он мрачно оглядел присутствующих. — Но ведь точно знать этого он не может, так?
      Наступила короткая пауза. Потом Звездный Блеск осторожно предположила:
      — Скажем так, ты необычный шейкан, мама твоя воспитала тебя лучшим воином. Ты Говорящий с ветром, в тебе таится древняя магическая сила.
      — Да, это понятно. — Горен встал и обошел вокруг стола. Потом остановился у колонны. — Вы все ждете от меня, что я найду доспехи, возможно, укреплю их за счет своей внутренней магии и покончу с Раитом. Но это не так просто! — Он повернулся. — Я, в отличие от вас, вовсе не уверен, что я тот, кто нужен! К тому же я не хочу просто так бросить в беде Хага с Вейлин, я так не могу, поймите вы, наконец! Это конкретная, четкая и понятная задача, но уничтожить мага Альянса, которому больше пятисот лет, который обладает бессмертием, который в тысячи раз превосходит меня во всем, что касается силы и опыта; не слишкомли многого вы от меня хотите! Абсурдна даже сама мысль о том, что яс этим справлюсь!
      Менор скорчил страдальческую мину и уставился в тарелку. Бульдр молчал.
      Горен схватился за грудь и отвернулся, лицо его скривилось от боли, как будто внутри у него вместо сердца вдруг оказался камень. В голове бушевал ураган, готовый снести все на своем пути. Перед глазами появились круги, ему стало плохо, он с трудом выпрямился. И надеялся, что остальные не заметили, как он ведет битву с самим собой.
      Потом осторожно, краешком глаза покосился на друзей.
      Он заметил задумчивость Крэйга Ун'Шаллаха и почувствовал, что его горящий пристальный взгляд направлен прямо на него.
      Дрэгон поднялся, подошел к Горену и положил руку ему на плечо.
      — Пойдем, Горен, — спокойно сказал он. — Поговорим.
      Прежде чем молодой человек успел что-нибудь сказать, Крэйг вытащил его из зала, крикнув остальным:
      — Прошу немного терпения, мы сейчас вернемся!
      И они вышли.
      — Моя комната как раз здесь, в этом коридоре, пойдем ко мне.
      И снова Крэйг не стал дожидаться ответа Горена, а прошел вперед в свою маленькую комнату, где, как и во всех остальных спальнях, возле узкой кровати находились стул и маленький столик.
      — Садись, Горен, — предложил он юному шейкану, опускаясь на край кровати.
      Горен, поколебавшись, сел и неуверенно посмотрел на Крэйга.
      — Оставим все формальности, — начал дрэгон. — Поговорим как равный с равным.
      — Согласен, — медленно произнес Горен. Рука готова была снова дернуться к груди, но он силой воли заставил ее оставаться на месте. Наконец боль отпустила, и он снова смог дышать. В принципе он был благодарен Крэйгу за короткую передышку.
      Крэйг пристально посмотрел на Горена:
      — Тебе лучше?
      Молодой шейкан кивнул молча и смущенно.
      — Можешь спорить сколько угодно, мальчик, но ты не такой, как все. Думаю, ты можешь хотя бы попробовать.
      Горен потер лоб.
      — Разве в таком деле можно пробовать?
      — В данном случае, да, — ответил дрэгон. — Вспомни, что сказал Бульдр: доспехи подходят не каждому. Если тебе не подойдут, то станет совершенно ясно, что ты не избранный. Тогда ты со спокойной совестью отправишься в Норимар и вызовешь на бой своего отца.
      — А если я опоздаю? — тихо возразил Горен.
      Крэйг покачал головой:
      — Нет. Потому что мы с Менором отправимся в Норимар и подготовим восстание. Мы с ним лучшие кандидатуры. А вот Бульдр и Звездный Блеск должны идти с тобой.
      Горен подскочил:
      — Вы? Ты? Но… почему?
      — Даже на мой неискушенный взгляд, здесь слишком много странных совпадений, — признался Крэйг. — Похоже, все мы имеем какое-то отношение к Руориму.
      — И ты тоже?
      — Безусловно. Я перед ним в неоплатном долгу.
      Горен догадался:
      — Это был… он… который…
      — Конечно, — мрачно подтвердил Крэйг. — Прежде чем встретиться с вами, я имел честь пообщаться с ним. Не впервые, кстати, но это совсем другая история. Представляю, что ты испытываешь, приходясь ему сыном. Ты видел, как он убивает твою мать. Знаешь, что он хочет использовать твое тело для пробуждения вашего пращура. Ты жаждешь мести, и я тоже. Но каждый должен быть на своем месте. Тебе нужно в Виндхолм, а я не могу пойти с вами к Клинку Аонира. Если я тебе пообещаю, что оставлю Руорима в живых для тебя, ты согласишься с моим предложением?
      У Горена пересохло в горле.
      — Я… я не мог желать ничего лучше… я думаю…
      — Значит, мы договорились. — Дрэгон поднялся. — Пойдем, Горен. Поговорим с остальными, а завтра отправимся в путь.
      Горен не удивился, что остальные, не говоря ни слова, с изумлением смотрели на Крэйга, пока он рассказывал, о чем именно они договорились.
      Наконец слово взял Дармос Железнорукий:
      — Думаю, мы нашли выход. Ждет ли нас успех, покажет время. Но в любом случае сражаться одновременно на двух фронтах — это поразительная стратегия. Освобождение Норимара может быть выгодным и для Шейкура, не исключено, что мы завяжем прочные отношения. Я дам под ваше командование, Крэйг, отряд. В момент восстания он вас поддержит. И тогда успех предприятия обеспечен.
      Крэйг кивнул:
      — Это предложение я принимаю с благодарностью. И мы возьмем с собой того маленького сапожника. Как там его зовут?
      — Корбен, — услужливо напомнил Менор.
      — Правильно, Корбен. Он проведет нас с Менором в город безопасным путем, если, конечно, Менор согласится.
      — Что за вопрос?! — возмущенно завопил Менор. — Конечно, я с вами!
      — Хотя бы ради Вейлин, — вырвалось у Бульдра, и он тут же пробурчал: — Извиняюсь.
      Менор зло на него покосился.
      — Тогда все решено, — громко подвел итог Дармос Железнорукий. — Теперь давайте обсудим детали, а потом соберем вооружение и составим отряд, потому что отправляться в путь вам надо рано утром, прежде чем начнется эта ужасная жара.

      — Что? Я должен снова сесть на лошадь? — с ужасом спросил Корбен Сапожник, когда ему сказали, что он может возвращаться в Норимар. Молодой человек успел немного прийти в себя, раны быстро затягивались, но при мысли о лошадях он начинал дрожать всем телом.
      — Сюда же ты добрался, парень, так что обратный путь покажется простой прогулкой! — заявил Бульдр и со смехом хлопнул его по плечу.
      — Да я чуть не помер со страху и поранился, аж в голове все перевернулось.
      Златострелый возмущенно заржал, увидев, что Горен седлает другого коня.
      — Мне очень жаль, старина, — попытался извиниться Горен, протягивая ему яблоко, — но взять тебя с собой никак не могу. Руорим тебя видел, а что мне делать с тобой в Виндхолме? Кто знает, что будет в конце пути… А как ты пойдешь через пустыню к Клинку Аонира? Это приключение не для тебя. Не забывай, что тебе уже больше двадцати лет. А я хочу когда-нибудь отпраздновать твое тридцатилетие. — Он ласково потрепал мощную шею коня, рядом с которым прошло все его детство. — А ты будешь охранять Шейкур здесь, согласен? Карауль Дармоса и крепость.
      Златострелый снова тихонько заржал и ткнулся бархатистой мордой в грудь Горена, как будто все понял.
      — Как можно так относиться к глупому животному? — удивился Корбен. — Ведь ты разъезжаешь на нем и гоняешь туда, куда нужно тебе, а не ему. Он таскает тяжести и терпеливо сносит все удары. Как он может тебя любить? И как ты можешь любить его?
      Горен покачал головой, дал Златострелому еще одно яблоко и повернулся к другой лошади, чтобы ее оседлать. А потом посмотрел на Корбена:
      — А люди как поступают? Возможно, Хаг отдал за тебя жизнь, а ты в свою очередь твердо решил выполнить его просьбу. Так в чем же разница?
      — Я сам принял решение! — ответил сапожник.
      — То же самое делают и лошади, — возразил Горен. — Дрессировке поддаются далеко не все.
      Бульдр прикрепил к седлу дорожный мешок.
      — Корбен, ты в любое время можешь сам принимать решения, жить тебе или умереть. Большинство из нас выбирают жизнь, какая бы она ни была: на свободе или в плену, счастливая или несчастная. И так будет до тех пор, пока не погаснет освещающий наш путь свет Аонира.
      Взгляд Горена остановился на эльфийке, которая в этот момент проверяла, хорошо ли укреплено седло на ее лошади. Он так до сих пор и не понял, почему она едет с ними. Она была, как всегда, неразговорчива, сдержанна, и все-таки…
      Она почувствовала его взгляд и повернула голову. Он замер, словно утонул в ее темно-фиолетовых миндалевидных глазах, глубоких, как озера.
      Подошел Крэйг, разорвав натянувшуюся между ними струну.
      — Не задерживайся, — тихо сказал дрэгон. — Не требуй ответа от норкана и не пытайся нырнуть на самое дно. Людям это не разрешено, потому что слишком многое нас разделяет, не только Свет.
      — Я не боюсь, — возразил Горен. — И я видел гораздо больше, чем ты думаешь, дрэгон. Я пережил охоту на драконов и их убийство, я видел первого Божественного императора, когда тот вступал на трон, и…
      Он не закончил фразу и снова занялся лошадью.
      — Возможно, этого было слишком много, — пробормотал Крэйг, — для столь юного ума. Ты не знаешь, что такое быть молодым, но пока еще у тебя недостаточно опыта, чтобы сделаться мудрым.
      Не ответив, Горен вставил ногу в стремя и сел на лошадь. Когда они выехали из конюшни и направились по галерее в сторону больших ворот, он в последний раз услышал ржание Златострелого.
      На улице их ждали Дармос Железнорукий и отряд из пятидесяти шейканов, вооруженных копьями, луками, мечами и топорами. Горен спешился и обнял деда. Он знал, что Дармос отпускает его с явной неохотой и очень волнуется.
      — Дед, у меня с собой щит и ритуальный кинжал. Они помогут найти доспехи. Пожелай нам удачи, чтобы мы достигли цели.
      — Постарайся прислать мне сообщение, — сказал Дармос. — Жить столько времени в полной неизвестности просто… невыносимо.
      Он крепко прижал к себе внука и подтолкнул вперед. Сердце у него ныло.
      Когда они проехали уже довольно приличное расстояние, Горен еще раз обернулся и увидел, что флаг шейканов до сих пор развевается наверху.
      — Гордая крепость, — заметил ехавший рядом Крэйг. — Несравнима с обсидиановыми башнями норканов, но для людей уникальна.
      — Моя родина, — пробормотал Горен. — И уже такая далекая.
      Менор Худощавый опекал судорожно вцепившегося в седло Корбена Сапожника.
      — Расслабься, наконец. Мы едем достаточно медленно, со временем ты обязательно привыкнешь. Смотрю на тебя и удивляюсь, как же ты сюда добрался!
      — Я просто хочу домой, — пробормотал сквозь стучащие зубы Корбен. — Эта бесконечная ширь степей нагоняет на меня страх. Мне хорошо, когда вокруг дома и широкие дороги, а рядом маленькая лавочка, дающая мне средства к существованию. Больше мне ничего не надо. Не понимаю, как вы можете так жить!
      Ехавший позади Бульдр разразился громовым хохотом.
      — Будет неплохо, мой юный друг, если ты разок оторвешься от шила, сапожных колодок, подметок и кож! Зачем нам шикарные сапоги, которые ты производишь, прочные и непромокаемые, если впереди нас не ждет путешествие, полное опасностей и приключений?
      Он поехал быстрее и обогнал Корбена. Его тяжелая рыжая косичка подскакивала в такт движению лошади.
      Вечером они устроили привал в низине, по которой тек маленький ручей, питавшийся из подземных источников. Они преодолели достаточно большое расстояние, чему Горен был рад. Ему нравилось снова сидеть у костра под звездным небом, далеко от всяких стен и преград.
      Старавшиеся держаться особняком шейканы во главе с Дьюрассом развели поодаль собственный костер. Горену это пришлось по душе, потому что он так и не сумел ощутить себя частью своего народа.
      Менор старался развеселить общество с помощью губной гармошки и песен собственного сочинения, время от времени ему подпевал Бульдр, уютно откинувшийся на седло и покуривающий трубку.
      Горен посчитал, что настал подходящий момент расспросить Крэйга о его прошлом; ведь теперь они постоянно ехали рядом.
      — Крэйг, откуда ты так много знаешь?
      Дрэгон смотрел на угли. В темноте его глаза сверкали как звезды. Здесь, под открытым небом, он тоже утратил свою неприступность и казался более раскрепощенным.
      — Я уже немало прожил на свете, Горен, — ответил он. На доли секунды взгляд его потерялся вдали. — Я присутствовал при распаде империи Kсy, которая вовлекла в войну мой народ. Мы покорились, и начались длительные скитания на севере континента. Пока строились корабли, я с остатками войска сдерживал людей, а потом мы смогли покинуть Kсy… навсегда.
      Он задумался, глядя на звезды.
      — Выбора у нас не было. Нам оставалось или умереть на Kсy, или жить на чужбине. — Он повернул к Горену лицо. — В общем, мне довольно рано пришлось отправиться в ссылку, так что дело это для меня совсем не новое.
      Горен молча кивнул. Он внимательно слушал. А Крэйг продолжал:
      — Мы создали новую империю в Ургате, и из простых солдат я стал дрэгоном. Я присутствовал при высадке в Фиару…
      — Во второй раз, — перебила его Звездный Блеск. — Империя Kсy распалась, потому что твой народ сначалапопытался захватить Фиару.
      — Да. С юга и с востока. Но в первый раз меня там не было, а войска были плохо обучены и неорганизованны. В то время я, простой солдат, не имел достаточного влияния, и к моим предупреждениям никто бы не прислушался.
      Вывести Крэйга из себя было практически невозможно.
      — Но я был во второй раз, когда мы высадились на восточном побережье под предводительством Фиал Дарг. Теперь мы считали, что непобедимы. И у нас почти получилось. В апогее войны Шести Народов чаша весов склонилась на нашу сторону. Казалось, что освобождение ренегатов совсем близко. Но потом… потом вмешались Стражи. Остатки нашей армии вернулись на восток, так был основан Лар.
      Свою историю Крэйг рассказывал монотонно, а Горену никак не удавалось почувствовать в нем врага, которым в принципе он все еще оставался. Потому что теперь, несмотря ни на что, он поддерживал народы Света. Отношения были странные, двойственные, совсем как у шейканов, которые впервые в своей истории решили принять одну сторону.
      — А как получилось, что ты стал чужим для собственного народа? — спросил он.
      — Окончательное деление на касты и неумолимое возвышение Архонов, — пояснил Крэйг. — Я ведь солдат, Горен, и привык убивать в бою. Но кровавые жертвы, лукавство, стремление к власти — все это я не приемлю. Поскольку я имел собственное мнение и был непокорным, то стал неудобен, и меня часто отправляли в опасные походы. Архоны надеялись, что я погибну, но такого удовольствия я им не доставил. Правда, эти путешествия сослужили свою дурную службу, поскольку во время поездок я многому научился. Я не гнушался ближе познакомиться с народами Света и, в конце концов, понял, чего нам не хватает и почему мы никогда не добьемся окончательной победы. Я устал от постоянных битв и жертв и почувствовал отвращение, потому что не видел смысла в становившихся все более жестокими ритуалах Архонов.
      — А почему они не вынудили тебя просто принять участие в Элин Муин? — поинтересовалась Звездный Блеск. — Битва один на один под громкий бой барабанов. Избавиться от тебя не представило бы труда.
      — Побоялись. Я лучший воин нашего народа. Никто бы не рискнул со мной тягаться, даже Шар Ардуин. Открыто выступив против высшего Архона, помешав ему принести кровавую жертву, я сам определил свою судьбу и отправился в ссылку. С тех пор я разъезжаю по этим землям в поисках того, чего мне не хватает, что не позволяет заполнить царящую во мне пустоту. Эта пустота, отталкивающая меня от моего народа, заставляет меня чувствовать себя крайне одиноким. — Он посмотрел на Звездный Блеск. — Любовь, тепло и страсть никогда не дадут людям опустить руки. Эти чувства заставляют их совершать неразумные поступки, делать глупости, не имеющие практической пользы. Они с открытыми глазами летят навстречу своей гибели и готовы принести себя в жертву, хотя уже проиграли битву. И, несмотря на это, именно онихозяева Фиары, а не мы.
      Звездный Блеск отвела взгляд и откинула волосы, обнажив шрам на лбу.
      — Этого ты никогда не узнаешь, — пробормотала она, — просто норканы совсем другие.
      «Но он способен сомневаться, — подумал Горен, — а это намного больше, чем умеют другие представители его народа, начиная с Архонов».
      На некоторое время он погрузился в себя, чтобы переварить услышанное и разместить в хронологическом порядке. Осознав, сколько же лет Крэйгу на самом деле (больше семисот), он с удивлением поднял глаза:
      — Но если ты с самого начала присутствовал при скитаниях твоего народа, это значит, что ты…
      Крэйг кивнул:
      — Да, я был создан, а не рожден. И я лицезрел моего господина, Нора, когда был отдан под его покровительство и купался в его свете и в блеске его взгляда, который меня просвещал и глубоко проник в меня, в мое сознание, в мою душу, в каждую частичку моего существа. Что бы я ни делал, я вечно буду ему служить и попытаюсь вернуть его из изгнания.
      — Однако твой высокочтимый бог Нор создал скопища пауков, требовал для себя отвратительных кровавых жертв и прекраснейших девушек норканов, которых потом превращал в этих ужасных тварей, — злобно прошептала Звездный Блеск. — Только по той простой причине, что он не обладал способностью Цараха к творению, но хотел иметь что-то свое. А в качестве благодарностиво время войны поставил этих пауков на сторону норканов, после того как Фиал Дарг не оправдали надежд.