Я вернулся, как предложил фон Пилгрим, на следующий вечер. До этого я провел бессонную ночь и беспокойное утро, размышляя над всем тем, что узнал, выстраивая логику событий и стараясь прийти к неким предварительным выводам.
      В результате еще до встречи с Крекелером я уже решил для себя, что иудейским храм на Элефантине мог в самом деле оказаться недостающим звеном в цепи ключей, которые я собрал за предшествующие два года. Если я прав и группа левитов действительно покинула Иерусалим с ковчегом завета-во время царствования Манассии, тогда они вряд ли могли избрать более безопасное место. Здесь они находились вне досягаемости злобствующего иудейского царя, который внес идола в святая святых. Больше того, поскольку я установил связь между церемонией с ковчегом и праздником Апета, проводящемся ежегодно в Луксоре всего лишь в двухстах километрах к северу (см. главу 12), мне показалось, что этот остров в Верхнем Египте беглые священники могли посчитать весьма подходящимместом: окруженные со всех сторон священными водами Нила, не чувствовали ли они, что вернулись к своим корням?
      Но это были всего лишь рассуждения. Определенно же можно было сказать только то, что иудейский храм был-таки построен здесь приблизительно в то время, когда нужно было найти пристанище для ковчега после его выноса из святая святых в Иерусалиме. Также известно, что этот же храм был разрушен в том же веке, когда — судя по преданиям Тана Киркос — ковчег был доставлен в Эфиопию. Все это давало в итоге ряд событий, наводящих на размышления. Меня не особенно волновал тот факт, что разрушение храма на Элефантине в 410 году до н. э. произошло на шестьдесят лет позжетой даты, которую я высчитал для прибытия ковчега на Тана Киркос (470 г. до н. э.). За огромный период, отделяющий V век до н. э. от двадцатого столетия н. э., устные эфиопские предания, на которых я основывал свои расчеты, вполне могли, казалось мне, ошибиться лет на шестьдесят.
      Вот почему в дом Немецкого археологического института я прибыл с оптимизмом, предвкушая встречу с Ахимом Крекелером. Крепкий и дружелюбный мужчина лет тридцати пяти, говоривший на приличном английском, разглядывал фрагменты древнего папируса, с которыми, как он объяснил, следует обращаться с величайшей осторожностью, поскольку они страшно хрупки.
      — И из таких вот папирусов вы получили доказательства существования иудейского храма?
      — Да. И его разрушения. После 410 года до н. э. в Иерусалим было послано несколько писем, в которых сообщалось о случившемся и запрашивались средства и разрешение на его восстановление.
      — Но ведь храм так и не был восстановлен, не так ли?
      — Нет, конечно. Вся переписка внезапно прекратилась около 400 года до н. э. Еврейское население, похоже, оставило Элефантин.
      — Вам известно, что с ними случилось?
      — Нет. Не совсем. Но совершенно очевидно, что у них были большие неприятности с египтянами. Вероятно, их вынудили бежать отсюда.
      — И вы не знаете, куда они отправились?
      — На этот счет не было найдено никакой информации.
      Я коротко поведал Крекелеру о своем поиске ковчега завета и о своем ощущении, что он мог быть доставлен в Эфиопию через Элефантин, и спросил, есть ли, по его мнению, хоть какой-нибудь шанс, что священная реликвия побывала на острове.
      — Разумеется, это возможно.Возможно все что угодно. Но я-то всегда полагал, что ковчег был разрушен в то время, когда вавилоняне сожгли храм в Иерусалиме.
      — Такова общепринятая теория. Я же почти уверен в том, что его вывезли из Иерусалима гораздо раньше — еще в седьмом веке до н. э., во время царствования Манассии. Поэтому я надеюсь, что вы сможете указать точную дату строительства храма на Элефантйне.
      — Боюсь, что точно не скажу. Мнения здесь расходятся. Но я лично вполне могу согласиться с тем, что он мог быть построен где-то в седьмом веке до н. э. Это мнение разделяют и другие ученые.
      — А вы имеете хоть какое-то представление о том, как выглядел храм? Я знаю, что вы не обнаружили никаких материальных изделий, а нет ли каких-либо указаний в папирусах?
      — Немного. Не было пока найдено священных писаний. Но мы нашли немало описательных сведений о внешнем виде храма. Из них можно заключить, что у храма были каменные столбы, пять входов тоже из камня и крыша из кедра.
      — В нем была святая святых?
      — Предположительно, да. Это было внушительное здание, настоящий храм. Но нет достаточных данных для того, чтобы говорить о наличии святая святых.
      Мы говорили еще около часа. В конце концов Крекелер объявил, что у него мало времени и масса дел, которые нужно переделать до возвращения на следующий день в Каир.
      — Могу одолжить вам две лучшие научные публикации по Элефантину, — предложил он, — если пообещаете вернуть мне их завтра. В них рассказывается об основных находках, сделанных здесь учеными разных стран с начала века.
      В гостиницу я вернулся с двумя увесистыми томами. Они стоили бессонной ночи, которую я провел над ними.

      Вот что я узнал об иудейском храме на Элефантине — те ключевые факты, имеющие отношение к моему поиску, которые я записал в своем блокноте.
      1. Храм, как и говорил Крекелер, должен был иметь внушительные размеры. Довольно много информации о его внешнем виде сохранилось на папирусах, и археологи пришли к выводу, что храм имел девяносто футов в длину и тридцать в ширину, или — в древних единицах измерения — соответственно шестьдесят и двадцать локтей. Любопытно, что Библия указывает те же размеры для храма Соломона в Иерусалиме .
      2. Храм на Элефантине был покрыт крышей из кедра, как и храм Соломона.
      3. Следовательно, храм Соломона послужил образцом для храма на Элефантине. Поскольку первый был построен, чтобы разместить в нем ковчег завета, не логично ли предположить, что и второй был сооружен с той же целью?
      4. В храме на Элефантине регулярно приносились в жертву животные, в том числе совершалось жертвоприношение барана в пасхальную неделю. Это весьма примечательно, ибо свидетельствует, что еврейская община эмигрировала «До начала реформ царя Иосии (640–609 гг. до н. э.). В ходе этих реформ жертвоприношения были окончательно запрещены где бы то ни было, кроме Иерусалимского храма (этот запрет соблюдался даже евреями, угнанными в Вавилонский плен). На Элефантине же жертвоприношения оставались важным еврейским ритуалом еще в VI и V веках до н. э. Поскольку местные евреи регулярно переписывались с Иерусалимом, нет сомнений в том, что они узнали о введенном Иосией запрете, и все же продолжали совершать жертвоприношения. Следовательно, они считали себя вправе поступать так. Нечего и говорить, что у них было такое право благодаря присутствию ковчега завета в их храме.
      5. В этой связи следует заметить, что евреи на Элефантине явно считали, что Яхве физически обитал в их храме. Целый ряд папирусов говорит о нем, как о «сидящем» там. В Древнем Израиле (и во время скитаний по пустыне) считалось, что Яхве обитает там же, где и ковчег , и эта вера была утрачена с признанием утраты ковчега . Когда евреи на Элефантине говорили о божестве, физически присутствовавшем с ними, они вполне могли иметь в виду ковчег.
      6. Евреи Элефантина часто говорили об обитающем в их храме божестве как о «Господе Саваофе» или «Яхве Саваофе». Ученые признают древность этого словосочетания. Оно часто использовалось в отношении ковчега (например, в период, предшествовавший строительству храма Соломона: «И послал народ в Силом, и принесли оттуда ковчег завета Господа Саваофа…» ).
      7. Все вышеизложенные факты придают достоверность пребыванию ковчега в храме на Элефантине и даже объясняют его присутствием само строительство храма. Крекелер правильно говорил мне, что пока что не установлено точное время строительства. Из имеющейся литературы вытекает, что анализировавшие папирусы ученые потратили немало усилий на установление этой даты. Они указывают, что к началу VII века до н. э. на острове Элефантин уже обосновалась довольно большая еврейская община, состоявшая главным образом из гарнизона наемников, оплачивавшегося египтянами. Эти евреи-воины вместе с семьями и создали необходимый социальный фон для храмового богослужения. На основе этой и другой информации ученые пришли к выводу, что храм на Элефантине должен был быть построен уже к 650 году до н. э.
      8. Невозможно переоценить значение этой даты. Почему? Да потому, что она выпадает на время царствования Манассии — царя, внесшего идола в святая святых Иерусалимского храма и тем самым принудившего вынести оттуда ковчег (возможно, священниками, оставшимися верными традиционному поклонению Яхве). Нелегко было установить тот факт, что священную реликвию изъяли именно в то время . Но выполнив эту задачу, я убедился, что в Библии нет сведений о месте, куда его доставили (даже профессор Менахем Харан не выдвинул какой-либо теории относительно того, что могло случиться с ним после его исчезновения из Иерусалима).
      9. Авторитетные ученые, изучавшие элефантинские папирусы и вычислившие 650 год до н. э. как дату строительства храма, явно не знали, что ковчег мог пропасть из Иерусалима во время царствования Манассии. Если бы они знали это, то наверняка сложили бы два и два. Но они знали о широком возмущении, которое вызвали «языческие новации» этого монарха, и пришли к выводу, что именно этим возмущением можно объяснить иначе необъяснимый факт, что евреи воздвигли свой храм на Элефантине.
      Везалел Портен указывает: «Царствование Манассии отличалось большим кровопролитием, и можно предположить, что священник и пророки воспротивились его обращению в язычество. Некоторые священники бежали в Египет, присоединились к еврейскому гарнизону на Элефантине и построили там храм».
      10. Эти слова принадлежат автору заслуживающего доверия исследования «Архивы Элефантина». И все же Портен так и не понял, почему вообще на Элефантине был построен еврейский храм, поскольку в иудаизме укоренилось понятие о том, что «чужая земля нечиста, и поэтому на ней нельзя воздвигать храм Господу». Он указывает на то, что после разрушения храма Соломона в Иерусалиме евреи, уведенные в плен в Вавилон, последовали «совету Иеремии обосноваться и молиться(а не совершать жертвоприношения) Господу». Портен добавляет: «Нет никаких сведений о том, что в Вавилоне был сооружен какой-либо храм Яхве» и спрашивает: «Тогда чем оправдывается строительство евреями храма на Элефантине?»
      11. Мне представляется очевидным ответ на риторический вопрос Портена: оно объясняется тем, что они привезли с собой из Иерусалима ковчег завета и просто должны были построить для него «дом покоя» по примеру Соломона, поступившего так же задолго до того.

      В Англию я вернулся совершенно уверенный в том, что мне наконец, удалось открыть истинную последовательность событий, связанных с тайной утраченного ковчега.
      В поисках подтверждающих фактов я отправился в лондонскую Школу восточных и африканских исследований и приобрел копии двух только что вышедших из печати томов, которые мне одалживал Крекелер и которые я собирался изучить гораздо внимательнее. Я также обзавелся другими имеющими отношение к делу источниками, в том числе «Историей» Геродота, так как узнал, что знаменитый греческий ученый посетил Элефантин около 450 года до н. э.
      Дальнейший поиск увенчался успехом. Среди прочего я был очень озабочен вопросом: почему такой ярый консерватор, как Иосия, унаследовавший иерусалимский трон через два года после смерти Манассии, не попытался вернуть ковчег из Элефантина? Ответ на него оказалось не так уж и трудно найти. Как я уже установил, реформы Иосии начались лишь на двенадцатый год его царствования (когда ему исполнилось двадцать лет), а восстановление храма началось только на восемнадцатый год его царствования (в 622 г. до н. э.) . К тому времени драматически ухудшились отношения между Иудеей и Египтом, настолько, что Иосия в конце концов погиб в бою с египтянами . Если он даже знал, что ковчег находится на Элефантине, то не был в состоянии добиться его возвращения из могущественной страны, с которой он воевал.
      Убедившись в этом, я перешел к изучению следующей страницы истории, которую пытался восстановить: перемещение ковчега из Элефантина в Эфиопию где-то в V веке. Моя беседа в Иерусалиме с фалашским священником Рафаэлем Хадане навела на мысль об интригующей возможности того, что потомками эфиопских черных евреев могли быть эмигранты с острова Элефантин, ибо он, несомненно, говорил именно об этом острове, когда утверждал, что его праотцы построили храм в Асуане. Больше того, идея о том, что фалаша могли попасть в Эфиопию с Элефантина, подтверждалась моими собственными находками. В ноябре 1989 года меня поразил «этнографический след» поселения фалаша вокруг озера Тана, и на основе этого и других сведений я пришел к заключению:

       «Религия Соломона могла прийти в Эфиопию только с запада, через Египет и Судан, по древним, исхоженным торговым маршрутам по рекам Нил и Тэкэзе».

      Довольно долго, до того дня, когда я пришел к такому заключению, у меня вызывало недовольство расхожее мнение многих ученых, что фалаша были потомками евреев из южной части Аравийского полуострова, прибывших в Эфиопию около 70 года н. э. (см. главу 6). Теперь же, воспользовавшись библиографией, которую мне подсказала в Иерусалиме социоантрополог Шалва Уэйл, я обнаружил, что в противовес преобладающему консервативному мнению выдвинут ряд иных теорий. Хотя их неоднократно осмеивали такие известные египтологи как профессор Эдуард Уллендорф , кое-кто из диссидентов предполагал, что предки фалаша могли быть обращены в иудаизм иммигрантами из еврейской колонии на острове Элефантин . Нет сомнений, что в тот период существовали широкие торговые и культурные связи между Йеменом и Эфиопией. В действительности же несколько довольно крупных еврейских общин обосновалось в Египте за столетие до появления евреев на юге Аравийского полуострова. Принимая во внимание глубоко ветхозаветный характер религии фалаша, вполне логично предположить, что иудаизм был принесен из Египта на юго-восток в Эфиопию в ходе постепенного процесса «распространения культуры».
      Разумеется, не было абсолютно никаких неопровержимых исторических фактов, связывавших фалаша с Элефантином. И все же я обнаружил множество волнующих следов и совпадений, которые, как мне показалось, указывали на существование такой связи. Все доказательства были косвенными, и ни одно из них не подтверждало мою теорию о том, что ковчег попал в V веке до н. э. в Эфиопию после двухсотлетнего пребывания в иудейском храме на Элефантине. В свете же всего того, что я узнал в Израиле, Египте и в самой Эфиопии, мои последние находки приобрели иной, гораздо более убедительный аспект.
      Ниже приводятся записанные мной в блокноте главные выводы, к которым я пришел, и факты, на которых они основываются.
      1. Весьма примечателен тот факт, что еврейская община на Элефанте практиковала жертвоприношения и продолжала совершать их и после проведенных царем Иосией реформ. Одно из доказательств древности иудаизма в Эфиопии — крайне архаичный характер фалашской религии, в которой центральную роль играет жертвоприношение, типичное для Элефантина . Это добавляет веса гипотезе о том, что фалаша являются «культурными предками» еврейских иммигрантов с Элефантина, и несомненно подтверждает тезис о том, что ковчег завета мог быть доставлен в Эфиопию с этого острова.
      2. В свою лучшую пору иудейский храм на Элефантине имел собственное духовенство. Письмо без гласных рукописей на папирусах называет этих священников «КХН». Добавив гласные «а» и «е», мы получим слово «кахен». Фалашских священников также называют «кахен» .
      3. Одно из названий иудейского храма на Элефантине — МСГД, что означает «место, где падают ниц». И по сей день у фалаша Эфиопии нет синагог, как нет и храма, но свои скромные церкви они называют «месгид» (добавив гласные «е» и «и» к МСГД). В этом контексте также следует отметить, что именно в положении ничком — коленями к земле царь Соломон однажды молился перед ковчегом Завета Господня .
      4. В беседе со мной в Иерусалиме Рафаэль Хадане сказал, что иудейский храм, построенный его праотцами «в Асуане», избежал участи египетских храмов, разрушенных «иноземным царем»:

       «Он не разрушил наш храм. Когда египтяне увидели, что только иудейский храм не был разрушен, то заподозрили, что мы были на стороне захватчика. Поэтому они начали бороться с нами и разрушили наш храм, а мы вынуждены были бежать».

      В 52-м году до н. э. Египет действительно был захвачен иноземным царем, разрушившим много храмов. Его звали Камбис, и правил он разраставшейся Персидской империей, основанной его отцом — Киром Великим. Папирусы Элефантины сохранили память о нем:

       «Когда Камбис пришел в Египет, то обнаружил этот (иудейский) храм… Они (персы) разрушили все храмы египетских богов, но не причинили никакого вреда этому храму».

      Персы правили Египтом до самого конца V века до н. э. В тот период евреи с Элефантина тесно сотрудничали с ними. Только после освобождения от персов на острове был наконец разрушен иудейский храм. Рассказанные Рафаэлем Хадане народные предания о происхождении фалаша, таким образом, подкрепляются установленными историческими фактами.
      5. Хадане сообщил также, что его народ особо почитает остров Тана Киркос, тот самый, на котором мне сказали, что ковчег был доставлен туда в V веке до н. э. Больше того, Мемхир Фиссеха — христианский священник, с которым я беседовал на острове, — говорил мне, что ковчег хранился там «в скинии» на протяжении восьми столетий до его доставки в Аксум . Вряд ли кого-либо удивит тот факт, что на Тана Киркос ковчег хранился в шатре или «скинии». Если моя теория верна, тогда доставившие реликвию евреи только что пережили разрушение своего храма на Элефантине и должны были знать о более раннем разрушении храма Соломона Навуходоносором. Они вполне могли решить, что наступило время отказаться от официальных храмов навсегда и вернуться к обычным скитаниям по пустыне, когда ковчег помещался в скинии.
      6. И последнее, но не менее важное: Рафаэль Хадане рассказал мне, что предки фалаша прибыли в Эфиопию не только через Асуан (т. е. Элефантин), но и через город Мероэ, «где они находились недолго». Те же два места были названы и, Соломоном Алему — фалашским священником, с которым я беседовал в деревне Анбобер в январе 1990 года. Случайно ли следующее совпадение: после, пятнадцати с лишним веков забвения историей развалины Мероэ были в конце концов найдены в 1772 году — угадайте, кем? — шотландским исследователем Джеймсом Брюсом.

      Все это, чувствовал я, убедительно показывает, что я на верном пути, а один только факт, что развалины древнего Мероэ были обнаружены не кем иным, как моим старым приятелем Джеймсом Брюсом, добавил мне энтузиазма. Шотландский исследователь, не сомневался я, совершил свое эпическое путешествие в Эфиопию ради обнаружения ковчега завета (см. главу 7). Как же замечательно, что заодно он нашел и мифический город, через который священная реликвия, прибыла на Абиссинское нагорье!
      Но действительно ли все так и случилось? Оставалось, чувствовал я, ответить еще на один важный вопрос, на который я пока не нашел убедительного ответа: почему евреи с Элефантина, покинув остров, отправились с ковчегом завета на юг?Почему не на север, назад в Израиль, например?
      Напрашивалось несколько возможных объяснений, каждое из которых могло бы сыграть свою роль. Для начала вспомним: к V веку до н. э. иерусалимские евреи уже привыкли к жизни без ковчега. Храм Соломона был давно уже разрушен, и на его месте был построен новый. Дальше: второй храм управлялся занимающим прочное положение духовенством, определенно не желавшим конкуренции со стороны Элефантина.
      Точно так же евреи с Элефантина почувствовали бы себя чужими, не принадлежащими к теологической среде в Иерусалиме V века до н. э. Религиозная мысль развивалась, и о Боге уже не думали как о почти телесном божестве, обитавшем «между херувимами», а богослужения, в которых когда-то центральное место занимал ковчег, были в основном забыты.
      Возвращение реликвии, следовательно, вызвало бы потенциально катастрофические последствия. Священникам Элефантина было совершенно ясно, что во избежание таких последствий им следовало держаться подальше от Иерусалима. Но куда им было деваться? Несомненно, они не могли остаться в Египте, поскольку египтяне пошли против них и даже разрушили их храм. Не были они уверены и в том, что им удастся беспрепятственно проследовать на север и покинуть страну этим путем. Следовательно, по логике вещей они должны были повернуть на юг. Небезосновательно правителя Асуана и Элефантина называли господином ворот южных стран». Дабы спасти свою бесценную реликвию, евреям следовало лишь открыть метафорические «ворота» и отправиться в «южные страны», известные под коллективным названием «Эфиопия», — это греческое слово означало «обожженные лица» и применялось ко всем районам, где жили темнокожие люди.
      Беженцы не осмелились бы отправиться во вселяющую ужас терра инкогнита. Напротив, имелись прямые доказательства участия членов еврейской общины в военных походах далеко на юг еще в VI веке до н. э. Больше того, я обнаружил достаточно документированные эпизоды еще более ранних миграций, в которых необязательно участвовали евреи, но большое число людей из района Асуана перебирались на юг и оседали в «южных странах». «Отец истории» Геродот, например, сообщал, что в четырех днях пути выше Элефантина река Нил была уже не судоходна:

       «Там вам придется высадиться на берег и путешествовать вдоль него в течение сорока дней, ибо в Ниле много острых скал и рифов, через которые невозможно плыть. Пройдя по этому району сорок дней, вы снова сможете погрузиться на новую лодку и плыть двенадцать дней и приплывете в большой город, название которому Мероэ. Этот город считается матерью Эфиопии… Плывя из этого города столько же времени, сколько вы потратите на путешествие из Элефантина до города-матери эфиопов, вы прибудете в землю перебежчиков… Это двести сорок тысяч египтян, египтян-воинов, взбунтовавшихся против Египта и перешедших на сторону эфиопов… во времена царя Псамметиха. Обосновавшись среди эфиопов, они цивилизовали последних, научившихся обычаям египтян. На протяжении четырех месяцев пути по суше и воде после его египетского отрезка Нил — известная территория. Если сложить вместе все отрезки, оказывается, что нужно затратить четыре месяца на путь от Элефантина до земли перебежчиков, о которых я, говорил»».

      Выше я уже писал, что массовый исход «перебежчиков» с Элефантина не обязательно включал евреев и я не смог найти доказательства их участия. Геродот совершенно четко датировал этот исход временем фараона Псамметиха (595–589 гг. до н. э.) Поэтому меня взволновала информация из безупречного источника о том, что «евреи были посланы в качестве наемников вместе с армией Псамметиха против царя эфиопов». На основе этого хорошо документированного исторического факта вполне логично напрашивается вывод: среди перебежчиков действительно могли находиться евреи.
      Заинтриговала меня и другая сторона сообщения Геродота — то, что он упоминает Мероэ, через который — согласно Рафаэлю Хадане — прошли праотцы фалаша на своем пути в Абиссинию. Больше того, Геродот постарался прояснить, что «перебежчики» жили в пятидесяти шести днях плавания вышеМероэ. Если это плавание осуществлялось по реке Атбара, впадающей в Нил чуть к северу от Мероэ (и в которую, в свою очередь, впадает Тэкэзе), то оно должно было привести путешественника к границам современной Эфиопии и даже, возможно, за эти границы .