Глава 1

Реактивный самолет разворачивался над гаванью, заходя на посадку.

Сверху открывалась панорама Сиднея: искрящийся голубой океан, бесчисленные бухты и заливы, высокие городские дома, здание Оперы.

Сверкающее солнце обещало прекрасный день, не в пример сырой и ветреной погоде Рима, который Франческа покинула только вчера.

«Боинг» побежал по бетонной дорожке, оглушительно ревя моторами.

Независимо от того, как далеко и надолго приходилось уезжать, возвращение домой всегда вызывало у Франчески радостное и одновременно чуть грустное чувство.

На то, чтобы забрать багаж и пройти таможню, потребовалось всего несколько минут.

Проходя через аэровокзал, Франческа ощущала на себе любопытные взгляды.

Ее высокую, стройную фигурку облегал элегантный темно-синий костюм. Каштановые волосы были собраны в небрежный узел.

Выглядела она довольно эффектно, но ее статус международной модели обязывал к большему.

Выйдя на улицу, Франческа не обнаружила ни фотографов, ни телевизионных камер, не оказалось там и обычно ожидающего ее лимузина.

Нащупав на лбу солнечные очки, она закрыла дымчатыми стеклами глаза.

Ей были просто необходимы несколько дней передышки с друзьями и семьей перед тем, как вновь окунуться в водоворот расписанных по часам съемок и публичных выступлений.

Такси образовали быстро движущуюся очередь у края тротуара. Сев в одно из них, она назвала адрес. Машина скользнула в общий поток легковых автомобилей, автобусов, грузовиков… Замелькали арки, склады, рекламные щиты. Это был ее город — место, где Франческа родилась, росла в семье итальянца и австралийки, которые так и не смогли усвоить законы брачной жизни.

Франческа хорошо помнила раннее детство, прошедшее под аккомпанемент постоянных скандалов и взаимных упреков, и, как следствие, школу-интернат. Время каникул обычно делилось поровну на каждого из родителей.

Счастливые семейки, подумала она, скорчив гримасу. Три отчима: два из них проявляли похвальную терпимость к ней, третий почти сразу после медового месяца обнаружил пристрастие к малолетним девочкам. Сводные братья и сестры, которые быстро входили в ее жизнь и так же быстро исчезали. И наконец, Мадлен, белокурая красавица жена ее отца.

Потом Париж, Рим, Нью-Йорк… Карьера модели, которая началась благодаря счастливой случайности, а впоследствии превзошла самые радужные надежды Франчески. В каждом из городов у нее была своя квартира, контрактов с ней добивались ведущие дома моды Европы и Америки.

— Двадцать пять долларов.

Франческа покопалась в сумочке, вынула две купюры и протянула водителю.

— Сдачи не надо.

Шофер расплылся в довольной ухмылке, сунул ей свою визитную карточку и просил звонить всякий раз, когда потребуется такси.

Открыв двойные стеклянные двери кодовой карточкой, Франческа вступила в фойе.

Консьержка встретила ее сияющей улыбкой.

— Как приятно видеть вас снова.

Она вынула из-под стойки ключи и пакет с почтой.

— Ваша машина припаркована на своем обычном месте.

— Благодарю.

Франческа поднялась на лифте на верхний этаж, отключила систему охраны и вошла в квартиру.

Свежий аромат цветов смешивался с теплым запахом воска. На столике у софы стояли розы нежного персикового цвета. В них была открытка от матери: «Добро пожаловать домой, дорогая».

В столовой, на середине стола, лежала фотография австралийских аборигенов в зарослях цветущего кустарника, рядом — открытка от отца, на которой он нацарапал свои сердечные приветствия.

Франческа прослушала не менее пяти сообщений, записанных на автоответчике, среди них одно от ее агента. Семь факсов, ничего срочного, решила она, перелистав страницы.

Сначала надо принять душ и распаковать вещи.

Как хорошо дома! Так приятно снова видеть знакомую обстановку и сознавать, что несколько недель можно спокойно наслаждаться ею.

В гостиной мягкие кожаные диваны.

Столовая в официальном стиле. Современная кухня, две уютные спальни. Всюду мягкие персидские ковры, зеркало от пола до потолка, драпированные шелком стены, выложенный мраморной плиткой пол. Картины в приглушенных голубых, розовых, синих и лиловых тонах. На диванах и отдельных стульях несколько ярких подушечек. Скромная элегантность гобеленов. Не квартира, а музей, но и для жилья вполне пригодна, полушутя-полусерьезно подумала Франческа, внося свои сумки в спальню.

Распаковать их можно позднее, решила она, раздеваясь и входя в ванную.

Она неторопливо приняла душ, который помог ей снять напряжение многочасового полета. Потом просмотрела свой гардероб, выбрала легкие брюки и блузку без рукавов, затем сунула босые ноги в босоножки на низком каблуке. Перекинув через плечо сумку и взяв ключи, Франческа спустилась в лифте в подземный гараж.

Движение машин в Сиднее было быстрым, но цивилизованным и сильно отличалось от езды бесконечно сигналящих римских водителей.

Вспомнилась Италия. Место рождения ее отца, место, где она три года назад во время съемок встретила знаменитого гонщика Марио Анджелетти и вышла за него замуж, чтобы через три месяца после свадьбы рыдать на его похоронах. Неожиданная авария унесла его жизнь. И вот на прошлой неделе Франческа стояла уже у новой могилы, в которой рядом со своим сыном упокоилась ее свекровь.

— Ладно, не стоит думать о печальном, — оборвала она себя, подъезжая к ближайшему комплексу магазинов.

В настоящий момент ей необходимо прежде всего обменять деньги и купить что-нибудь поесть.

К уличному банкомату стояла очередь, и она решила, что лучше войти в оборудованное кондиционером помещение банка, чем ждать под испепеляющими лучами солнца. Однако, войдя, Франческа не смогла сдержать вздох разочарования при виде длинной очереди клиентов.

Мужчина, стоявший перед ней, шагнул вперед. Внушительный рост, темные ухоженные волосы, широкие плечи, рельефные мускулы, узкая талия, стройные бедра.

Бухгалтер? Юрист? Скорее всего — ни то, ни другое.

Очередь двигалась значительно быстрее, чем предполагала Франческа. Мужчина перед ней направился к освободившемуся автомату.

Чуть больше тридцати пяти, сделала вывод Франческа, взглянув на него в профиль. Тяжеловатая челюсть, широкие скулы, резко очерченный рот указывали на европейских предков. Итальянец? Или грек?

Освободился соседний автомат, и она подошла к нему. Поменяв деньги, Франческа резко повернулась, чтобы уйти, и наткнулась на оказавшегося у нее на пути мужчину.

— Простите, — растерянно произнесла она и взглянула на него расширенными от удивления глазами, когда почувствовала, что он крепко сжал ее локоть.

Взгляд Доминика скользнул по легкой фигурке Франчески и задержался на мягком изгибе губ.

В ней было нечто, что его необъяснимо взволновало: классически правильные черты лица, нежная, кремового цвета кожа, глаза с золотыми крапинками. Но что особенно привлекло его, так это волосы. Сейчас они были скручены в узел на затылке, и он невольно попытался представить, какой они длины, когда распущены. Как свободно должны спадать по спине; мерцая, рассыпаться по простыне.

Это был слишком волнующий образ, и Доминик поспешил вернуться к действительности.

От его взгляда у Франчески перехватило дыхание, и на несколько бесконечных секунд зал со всеми присутствующими расплылся как в тумане.

Что за дьявольщина, подумала Франческа, дрожа и пытаясь заставить себя дышать спокойно.

Почти каждый день она по долгу службы общалась с привлекательными мужчинами. И в этом человеке не было ничего особенного.

Одно дело — случайная симпатия. Совершенно другое — нежданное смятение.

Ей это не понравилось.

А Доминик все понял. Она увидела это по тому, как он слегка усмехнулся, как потемнели его глубокие, почти черные глаза. Потом он широко улыбнулся и, кивнув, освободил ее руку.

Франческа сохранила холодное, отчужденное выражение лица, нарочито небрежным движением опустила кошелек в сумку и повернулась с намерением выйти на улицу.

Однако он опять оказался перед ней, трудно было не обратить внимание на врожденную грацию его движений. В мужчине чувствовалась та особая хищная сила, которая так неотразимо действует на большинство женщин.

Что за ерунда лезет в голову! Франческа встряхнулась. Издержки воображения и усталости от длительного перелета.

Когда Франческа оказалась на тротуаре, она высоко подняла голову и опустила ранее сдвинутые на лоб солнечные очки не столько для того, чтобы защитить глаза от ярко сияющего солнца, сколько для того, чтобы скрыться за их темными стеклами.

Прямой взгляд, легкая улыбка, отрепетированная походка — и сразу все становится на свои места, думала она, пересекая площадь, наполненную гуляющими.

Зайдя в магазин, она набрала в пакет свежих фруктов. Имея множество друзей и родственников, с которыми надо было ежедневно встречаться, дома она обычно только завтракала.

Выбирая молоко, йогурт и свой любимый сыр бри, она вдруг вспомнила, что надо сделать несколько телефонных звонков.

— Что-нибудь еще?

Низкий мужской голос с легким акцентом произносил слова, немного растягивая их. С ней явно заигрывали.

Все эти заигрывания Франческе были хорошо известны, и она прекрасно умела уклоняться от них. Она медленно повернулась, и ледяной ответ замер у нее на губах. Тот же темноволосый мужчина из банка.

Красивый рот, белые ровные зубы и улыбка, которая многих женщин свела бы с ума.

И все же было что-то в его глазах, что заставляло задуматься. Нечто слишком пристальное, оценивающее.

Неужели он ее преследовал? Она бросила короткий взгляд на его тележку со стандартным набором продуктов. Возможно, и не преследовал.

Иногда лучше всего отшутиться.

— Мороженое, — сказала она легкомысленно. — Ванильное, с карамелью и двойной шоколадной глазурью.

Темные глаза сверкнули, глубокий хрипловатый смех заставил ее вздрогнуть.

— О, леди любит сладкое.

Тут он заметил на ее левой руке кольцо и испытал легкий укол разочарования. Но стиль? его жизни, заставляющий вращаться в сфере бизнеса, научил не колебаться.

Он шагнул к ней и указал на широкий филигранный золотой ободок:

— Это что-то означает?

Франческа спрятала руку.

— Означает или нет — вас не касается.

Так, у нее кроме роскошных каштановых волос есть еще и темперамент, подумал Доминик, любопытно, совпадет ли он с моим. Его интерес явно возрастал.

— Может, вы уделите мне минутку?

Ей хотелось повернуться и уйти, но что-то мешало.

— A c какой это стати?

— Понимаете, мне не хочется вторгаться в чужие владения.

Мягко сказанные слова прозвучали почти убийственно, и при этом в них не содержалось даже намека на извинения. Он совершенно спокойно наблюдал за тем, как она пытается подавить свой гнев.

Главное — достоинство. Она медленно смерила его взглядом.

— Прекрасная упаковка. — Голос ее звучал ровно и ласково. Глаза встретили его глаза и выдержали взгляд. — Тем не менее я не интересуюсь содержимым.

— Очень жаль, — протянул он. — Здесь могли бы быть изумительные открытия. — В его словах слышалась какая-то еле уловимая ирония и что-то еще, что она не могла определить. — Для нас обоих.

— В ваших мечтах, — отрезала она сладким голосом и направилась к кассе, которая находилась в другом конце магазина.

Незнакомец не сделал никакой попытки остановить ее, хотя на один бесконечно краткий миг ей показалось, что он видит ее насквозь и понимает все ее секреты, что он поставил цель и пока отступил, уверенный в своей способности победить.

Это же настоящее безумие, мысленно ругала себя Франческа, загружая пакеты с продуктами в багажник и возвращая тележку. Сев за руль, она включила зажигание.

Как она измучена, взвинченна! Первое — результат долгого полета, вторым она обязана человеку, которого знать не желает.

Вернувшись в квартиру, она убрала покупки в холодильник и кладовую. Ни кофе, ни чай пить не хотелось. Налив себе сока со льдом, Франческа направилась к телефону.

Поговорила с каждым из родителей, согласовала с обоими место и время встречи. Затем позвонила своему агенту Ларейну.

Бизнес… Последние несколько лет он был ее спасением. Странствующий по миру элегантный манекен для одежды «от кутюр». Но как долго она будет оставаться одной из избранных? И что более важно: как долго ей самой будет этого хотеться?

На подходе уже юные покорительницы вершин, шумящие крыльями, мечтающие о славе и деньгах. Дизайнеры всегда ищут новые лица, которые могли бы поразить своей свежестью.

Мода изменчива. «От кутюр» — это настоящее змеиное гнездо: каждый дизайнер из кожи вон лезет, чтобы попасть в прессу, показать свою продукцию торговым представителям и получить как можно больше выгодных клиентов.

Однако, несмотря на шумиху и показной блеск, есть в этом мире своя особая прелесть.

Франческу всегда приводило в восторг, когда существующий только в воображении кутюрье образ становился реальностью. Какое удовлетворение получала она, ощущая себя частицей грандиозного творческого процесса!

Это оправдывало все: и длинные перелеты, и жизнь на чемоданах, и замызганные комнаты для переодевания, и склоки, которые неизменно сопутствуют любой презентации. Циник не преминул бы добавить к этому и астрономические суммы, получаемые за такую работу.

Финансовая безопасность — это то, что всегда присутствовало в жизни Франчески.

Она росла в прекрасном доме, окруженная заботой и комфортом, потом была престижная частная школа. Хотя ее мать и витала в облаках и грязными сторонами жизни не интересовалась, отец обеспечивал своей дочери прочные тылы: его доходы покрывали все потребности семьи.

И все же возможность стать легкомысленной бабочкой, бездумно порхающей по светским раутам, никогда не приходила ей в голову.

Вероятно, здесь сыграли свою роль гены отца, которые заставляли бурлить ее кровь и требовали предпринимать все возможные усилия для того, чтобы добиться поставленной цели.

Слова «поражение» в словаре ее отца не было.

Франческа вернулась к реальности.

— Неделя передышки, — упрямо потребовала она, вызвав взрыв вкрадчивых возражений Ларейна.

— Завтра утром мы переговорим за кофе. В офисе. Скажем, в десять?

Положив трубку, Франческа устало потянулась. Теперь что-нибудь легкое на ужин, а потом спать.

Глава 2

Опираясь на стойку элегантно оформленной конторы своего агента, Франческа просматривала предложения от модельных агентств. Ее молочно-опаловый ноготь скользил по списку.

— Так, отметьте: благотворительный ланч для больных раком, обед от Фонда лейкемии.

Подтвердите мое согласие на съемку у Тони и участие в жюри смотра молодых моделей.

Повертев в руках три приглашения, она выбрала одно.

— Могу принять только это — на показ в бутике на Дабл-Бей.

Взяв стакан с ледяной водой, она сделала глоток.

— Аник Соренсен очень настойчиво вас домогалась, — заметил Ларейн.

Все знали, что Франческа постоянно жертвует половину своего жалованья на благотворительность, что было причиной бесчисленных приглашений, требующих ее присутствия на различных показах мод, устраиваемых в помощь тому или иному фонду.

— Когда?

— Понедельник, «Мариотт-отель».

— Черт! — Франческа скорчила недовольную гримаску в ответ на все ширящуюся лукавую улыбку Ларейна.

— Но вы будете участвовать? — спросил агент с тревогой в голосе.

— Да. — Франческа поднялась, подхватила сумку и перекинула ремешок через плечо. — Все детали — по факсу.

— Какие у вас планы на остаток дня?

— Уединенный пляж, — ответила она, — хорошая книжка и мобильный телефон.

— Не забудьте пляжный зонтик.

Улыбка Франчески была такой же лукавой.

— Он со мной.

Через час, грызя яблоко, она сидела уже под зонтиком, заслоняющим ее от солнца, устремив взгляд на далекую линию горизонта.

С океана дул легкий, прохладный ветерок.

В лицо летели соленые брызги, слышались редкие крики одиноких чаек, парящих над гребешками волн.

Одиночество расслабляло и успокаивало.

Наплывающие воспоминания были подчас болезненны, и, сделав над собой усилие, Франческа вынула книгу и целый час читала, затем достала из сумки банан и персик, вымыла их, щедро поливая водой из бутылки.

Потом занялась телефонными звонками.

Первый звонок — самой любимой подруге, с которой она училась в школе-интернате, делила трудные годы, когда обе они конфликтовали со своими мачехами, бурно переживая последствия сложных семейных взаимоотношений.

Набрав номер, она попала к консьержке, потом к секретарю и наконец рассмеялась в ответ на восторженное приветствие Габби и ее сразу же последовавший вопрос о том, когда они встретятся.

— Сегодня, если вы с Бенедиктом пойдете на выставку у Леона, — весело откликнулась Франческа. Знаменитый владелец галереи был известен своими вечерами, приглашения на которые высоко ценились среди элиты города. — Что? Идете?! Превосходно! Я ужинаю с мамой, поэтому немного опоздаю.

— Ну-ну, повеселись, — бросила Габби, и Франческа хмыкнула, уловив легкий сарказм в ее словах.

Коньком Софи были диеты, которыми она увлекалась. В настоящее время она употребляла только свободные от жира низкокалорийные продукты, и то в самых минимальных количествах.

Талантливая рассказчица, она умела сделать любую тему интересной, приправляя ее язвительными остротами.

Было около девяти, когда официант принес счет. Франческа расплатилась и, посадив Софи в такси, направилась к своей машине.

Двадцатью минутами позже она уже разыскивала место для парковки где-нибудь в уголке недалеко от модной галереи Леона. Поставив машину, она подошла к ярко освещенному входу.

Здесь было полно народу, сквозь гул толпы едва доносилась джазовая музыка.

— Франческа, дорогая!

Леон, ну конечно, Леон! Она откликнулась на его бурное приветствие и разрешила обнять себя за плечи.

— Ты должна выпить перед тем, как броситься в это людское море.

В ее глазах мелькнула искорка смеха.

— Это так обязательно?

— Да нет. Но бокал в руке необходим. — Он выразительно замолчал, приняв позу развеселого повесы. — Тебе, конечно, надо делать вид, что это что-то покрепче минеральной воды.

Он вскинул руку, и как бы ниоткуда возник официант с подносом в руке.

Повинуясь, она выбрала высокий бокал.

— Есть что-нибудь особенное, что ты порекомендовал бы мне добавить к моей коллекции?

— Скульптура, — ответил Леон не раздумывая. — Она, конечно, не вполне совершенна, ты понимаешь, но талант мастера чувствуется. — Он коснулся кончиками пальцев губ и послал воздушный поцелуй. — Tres magnifique[1]. Через несколько лет она будет стоить в десять, двадцать раз больше, чем просят за нее сейчас.

Улыбнувшись, он осторожно погладил ей щеку.

— Иди, cherie[2], и проверь. Номер четырнадцать. Возможно, ты не сразу отдашь ей свое сердце, она войдет в него постепенно и захватит полностью.

Точная характеристика, подумала Франческа несколькими минутами позже, не совсем уверенная в том, что понимает эту скульптуру.

И все же в ней было нечто, что привлекало ее внимание вновь и вновь.

Леон считался экспертом в мире искусства, Франческа доверяла его суждениям и уже владела, благодаря его советам, несколькими произведениями, которые значительно выросли в цене с момента покупки. И все же она побродит еще немного, потом вернется и, возможно, увидит эту скульптуру иными глазами. Она существенно отличается от всего того, что уже есть в ее коллекции.

По залу бродили несколько посетителей, чьи лица были ей знакомы, она улыбалась, иногда останавливалась, чтобы обменяться вежливыми фразами, называла некоторых по имени, затем шла дальше.

— Франческа!

— Габби!

Они кинулись друг другу в объятия.

— Как приятно снова встретиться!

— И мне. А Бенедикт где? — Для мужа Габби было нехарактерно надолго оставлять свою жену.

— Глянь правее.

Уловив напряженность в голосе подруги, Франческа бросила косой взгляд в указанном направлении. В поле зрения оказалась высокая фигура Бенедикта, рядом с ним Аннелиз Шуберт — модель, с которой она часто делила подиум как дома, так и за границей.

— Моя дорогая коллега, похоже, направила свои помыслы и усилия в привычное русло?

Попытки соблазнить Бенедикта Николса были любимым развлечением Аннелиз. Казалось, ее нисколько не смущает то, что они не увенчались успехом ни до, ни после его женитьбы.

— Понимаю, о чем ты, — криво усмехнулась Габби. — Как Рим?

Франческа слегка заколебалась, не сознавая, что глаза ее вдруг затуманились.

— Показы были великолепны. — Ее плечи слегка приподнялись, затем опустились вновь.

Мать Марио проиграла свою долгую битву с раком.

Франческа была благодарна Габби за то, что она воздержалась от долгих соболезнований.

— Давай позавтракаем вместе, — мягко предложила Габби. — Например, завтра?

— Решено.

— Прекрасно. — Габби взяла Франческу под руку. — Пошли поищем на этой выставке какой-нибудь талант.

Они отправились бродить, медленно обходя зал, затем Габби остановилась поговорить со знакомой, а Франческа прошла вперед, чтобы поближе рассмотреть холст, на котором был запечатлен неистовый хаос ярких красок.

Она наклонила голову в попытке увидеть хоть какое-то подобие формы или симметрии.

— Напрасный труд: это абстракция, — мужской голос с легким акцентом звучал чуть насмешливо.

Франческа напряглась, нехорошее предчувствие охватило ее прежде, чем она медленно повернулась.

Банк, магазин, а теперь выставка?

Доминик сразу заметил ее приход, после чего с интересом следил за всеми ее перемещениями. С некоторым удовлетворением он отметил, что Франческа дружески поздоровалась с женой его делового партнера. Это значительно упрощало церемонию представления.

Франческа молча рассматривала Доминика.

Глаза его светились улыбкой, но в ней чувствовалась настороженность, что не вязалось с его внешним обликом светского льва.

Вот человек, который знает, чего он стоит, и не нуждается во внешних атрибутах, чтобы доказать свое богатство или мужественность.

От него так и веяло силой, управляемой и контролируемой, но в нем присутствовало и что-то первозданное, магнетическое, необузданное — то, что затрагивало инстинкты Франчески, ускоряя биение ее сердца, заставляя дышать чаще.

— Франческа…

Мягкий американский выговор привлек ее внимание. Повернувшись, она вся расцвела.

— Бенедикт! — Радостно улыбнувшись, она подалась вперед, чтобы принять его приветственный поцелуй. — Давненько не виделись.

— Да уж. — Выражение лица Бенедикта говорило об искренней симпатии. Затем он заметил мужчину рядом с ней. — Ты знакома с Домиником?

— Похоже, мне этого знакомства не избежать.

Что-то мелькнуло в глазах Бенедикта и тут же пропало.

— Доминик Андреа. Франческа Анджелетти.

Ее фамилия объясняет, кто она такая, подумал Доминик. Все становилось ясным.

Он скорее грек, размышляла Франческа, не итальянец. Эти двое свободно себя чувствуют друг с другом, что указывает на близкую дружбу.

— Франческа…

Ее имя в его устах звучало непривычно.

Сексуально, вызывающе, соблазнительно. Но она не хочет иметь ничего общего с каким-либо мужчиной. И тем более с этим.

Интересно, знает ли она о том, что замечательные золотые крапинки в ее глазах становятся ярче, когда она сердится… и пытается скрыть это? — подумал Доминик. В глубине его сознания, помимо очевидного желания прижаться губами к ее губам, исследовать и обладать, шевелилось что-то еще.

— Достаточно ли у вас храбрости, чтобы прямо высказать свое мнение по поводу моего творения?

Он это серьезно?

— Боюсь, это может задеть ваше самолюбие.

От его глуховатого смеха по ее спине пробежал холодок.

— Почему бы вам с Бенедиктом и Габби не прийти ко мне завтра на обед?

Если Доминик Андреа думает, что ее легко увлечь, то он ошибается!

— Зачем?

— Вы интригуете меня. — Он видел, как расширились ее зрачки, чувствовал растерянность под внешней холодностью. И хотел узнать, что было тому причиной.

— Нет. Благодарю. Я не могу принять ваше приглашение.

— Вам неинтересно посмотреть на мансарду художника?

— Меня не интересует, где вы живете. — И вы сами, хотела добавить она, но сдержалась, понимая, что ей бы пришлось солгать.

Она ощущала, что этот человек, который привык распоряжаться своей судьбой, нисколько не обманут ее показным равнодушием.

Глаза у него слишком проницательные. Опасные глаза.

Ее беспокоило странное ощущение, что ей надо опасаться тайн, таящихся в глубинах этих глаз.

— Я жду вас в половине седьмого. — Его зубы сверкнули в насмешливой улыбке. — А теперь, извините меня, я пойду.

— Странный тип, — сказала Франческа. И, глядя, как он прокладывает себе путь к противоположному концу зала, мысленно добавила: «И жутко упорный».

— Но очень удачливый, — заметил Бенедикт мягко. — Занимается благотворительностью, жертвуя большую часть выручки от продажи своих работ в различные благотворительные фонды.

— Прими приглашение Доминика, — настойчиво посоветовала подошедшая к ним Габби. — Если ты не согласишься, я окажусь в меньшинстве и весь разговор сведется к обсуждению деловых вопросов.

Франческа взглянула на нее удивленно.

— А что, собственно, тебя смущает? Ты отлично разбираешься в этих вопросах.

Глаза Габби лукаво блеснули.

— Разреши себе этот опрометчивый поступок и скажи «да». Тебе понравится.

Подсознательно Франческа понимала, что надо отказаться. Ее устраивала собственная жизнь, и она не видела нужды в том, чтобы осложнять ее ровное течение.

— Что вы думаете об этой скульптуре из стали? — спросил Бенедикт, прерывая их разговор.

Через десять минут Франческа решила уехать, тихонько напомнив Габби:

— Увидимся завтра за ланчем.

Но Леон задержал ее еще на несколько минут своими разглагольствованиями, когда она подошла к нему попрощаться. Направляясь к дверям, она увидела Доминика Андреа, погруженного в беседу с ошеломляюще красивой миниатюрной блондинкой.

Словно почувствовав взгляд Франчески, Доминик поднял голову, и его темные глаза пронзили ее.

В выражении его лица не было ничего особенного, только непоколебимая уверенность, которая подействовала на нее как разряд тока. Казалось, что он уже открыл счет в их тайном состязании, заранее радуясь предстоящей борьбе и последующей победе.

Игра воображения, отмела все эти мысли Франческа; она пересекла фойе, спустилась по лестнице и пошла по ярко освещенной улице к машине.

Доминику Андреа не место в ее жизни, мысленно уверяла она себя, вливаясь в шумный поток транспорта.

Франческа добавила завершающие штрихи к своему макияжу, проверила небрежный узел волос, красующийся на затылке, и отступила назад, довольная своим видом.

Черное платье с воротником-хомутом, черные колготки, рискованно высокие каблуки.

Искусно наложенная косметика выглядела естественно, переливающийся красный блеск оттенял ее губы. Из украшений она отдала предпочтение бриллиантам — браслет и серьги.

Не останавливаясь, чтобы не передумать, она схватила изящную вечернюю сумочку и ключи от машины, вышла из квартиры и спустилась на лифте в гараж.

Движение на улицах было очень оживленным, и, выбравшись наконец на Портовый мост, она пересекла железнодорожный переезд и направилась к Бьюти-Пойнт.

Черт возьми. Что же это она делает? Одевшись убийственно вызывающе, едет туда, куда не имела ни малейшего желания ехать, к человеку, которого не собиралась никогда больше видеть.

Можно повернуть и поехать домой, потом позвонить и извиниться, сославшись на какую-нибудь правдоподобную причину.

Но она почему-то делать этого не стала, остановилась около ворот с кованой решеткой, охраняющих дом в карибском стиле.

И все из-за коварного выпада Габби, сделанного прошлым вечером, а после подкрепленного уговорами во время ланча. Теперь уже поздно.

Франческа поставила машину за спортивным «ягуаром» Бенедикта и, перед тем как выключить мотор, бросила быстрый взгляд на электронные часы.

Отлично. Она опаздывает на десять минут — лишнее свидетельство того, что она находится здесь на своих собственных условиях.

Франческа нажала кнопку звонка. Мягкий мелодичный перезвон, и тяжелые, обитые панелями двери распахнулись. За ними стояла экономка средних лет.

— Миссис Анджелетти? Заходите, пожалуйста.

Высокие потолки и зеркало во всю стену создавали иллюзию простора, все было залито светом, проникающим сквозь белые деревянные жалюзи. На стенах висели дорогие картины, восточные ковры покрывали мраморный пол.

Франческа прошла в большую гостиную, где сразу увидела высокую фигуру Доминика.

В голубой рубашке и темных брюках он выглядел вполне элегантно, и все же его внешний вид казался обманчивым, противореча той мощной духовной энергии, которая исходила от него.

— Примите мои извинения.

Темные глаза Доминика остановились на ней, он ни на минуту не был обманут ее показным смирением. Но, двинувшись ей навстречу, приветствовал ее со сдержанной вежливостью.

— Принимаю. — Широким жестом он указал на диван с мягкими кожаными подушками. — Проходите, располагайтесь.

Она подошла к отдельно стоявшему стулу и уселась, сделав минимум движений.

Все еще настаивает на независимости?

— Что будете пить?

Она подарила ему милую улыбку.

— Минеральной воды со льдом.

— Газированной или нет?

— Обычной. Благодарю вас.

Еще один взгляд, острый как лазер, из-под темных ресниц, одна бровь приподнята. Затем Доминик прошел в кабинет.

Бенедикта их разговор, казалось, ужасно забавлял. Габби затрясла головой в негодовании. Франческа беззаботно улыбалась.