Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Кабалла, ереси и тайные общества

ModernLib.Net / Публицистика / Бутми Н. / Кабалла, ереси и тайные общества - Чтение (стр. 8)
Автор: Бутми Н.
Жанр: Публицистика

 

 


После того как в битве у Белой Горы (1620 г.) католичество одержало победу над протестантством, Чешским Братьям был нанесен решительный удар. Они были изгнаны из Богемии, остатки же их общин были частью обращены в церковные братства, частью же продолжали, по-видимому, тайно существовать, как в Богемии так и в других странах. Последним «епископом» старых общин Чешских Братьев в Богемии был знаменитый Ян Коменский, о котором более подробно будет сказано ниже.
      В 1722 г. остатки Чешских Братьев поселились в Саксонии, в имении Гернгут, принадлежавшим графу Цинцендорфу, и стали с техпор называться по месту своего нового жительства Гернгутерами. В 1729 г. Гернгутеры появились уже и в России, именно в Лифляндии и Эстляндии. Встретив здесь сильное противодействие своей проповеди со стороны лютеранских пасторов, они, однако, мало-помалу сумели улучшить свое положение и в 1764 г. добились не только права жительства и свободы исповедания в России, но получили даже большие льготы в виде даровой нарезки земли. В настоящее время небольшие общины Гернгутеров имеются в немецких колониях на юге России. Наибольшая из их колоний «Сарента» Саратовской губернии, Царицынского уезда, основанная в 1765 году, имеет около двух тысяч жителей. Кроме того, Гернгутеры проживают в Соединенных Штатах Северной Америки, а также в Капской колонии на юге Африки, где общее число их достигает 23.000 человек. Такова в кратких чертах история секты Чешских Братьев.
      Вернемся, однако, к той эпохе, когда секта эта еще играла историческую роль, и бросим некоторый свет на ее тайную деятельность.
      В чем состояли тайные побочныецели, которые преследовала секта Чешских Братьев, и которые были известны лишь немногим избранным? – На этот вопрос мы сейчас попытаемсяответить. Разобравшись в невообразимой путанице, созданной Шустером для вящего сбивания с пути читателя, и сопоставив отрывочные указания, разбросанные им там и сям, нельзя не придти к выводу, что занятия наукою и литературою, а также «преследование идеала христианской общины» служили Чешским Братьям, главным образом, для прикрытия деятельности совсем иного рода, деятельности чисто разрушительной, направленной против Церкви и государства.
      Основываясь на данных Шустера, можно с полною уверенностью сказать, что секта Чешских Братьев в эпоху, предшествовавшую Реформации, поддерживала деятельные сношения с родственными ей по духу жидовствующими тайными организациями Западной Европы и наряду с ними занималась широкою революционною и противоцерковною пропагандою далеко за пределами Богемии.
      Крестьянские Союзы. Так, крестьянские восстания и заговоры в Германии в XV и XVI веках, вызванные чисто экономическими причинами, приняли свой мистико-социалистический характер именно под влиянием этой пропаганды еретических сект. В страшной аграрной революции, потрясавшей Германию в течение почти целого столетия (от половины XV и почти до половины XVI века), участвовали, по свидетельству Шустера, не одни крестьяне, но и «более глубокие умственные силы». Что же это были за «более глубокие умственные силы», благодаря участию которых движение, вызванное экономическим недовольством, превратилось в грозную революцию с нелепыми бреднями о «коммунистическом царстве Божием на земле», с отрицанием частной собственности, суда, властей, с неутолимою ненавистью к духовенству, с требованием изменения церковных догматов, со стремлением низвергнуть в прах весь веками сложившийся религиозный, политический и социальный строй?
      На этот вопрос мы находим у Шустера вполне определенный ответ. За спиною фанатиков, объединявших вокруг себя банды бунтовщиков, стоял обыкновенно «какой-нибудь странствующий Бегард, Вальденс или Божий Друг». Кроме того, «учения Таборитов (т.е. тех же Чешских Братьев) пустили корни почти во всех войнах второй половины ХV века. Именно они делали простой народ восприимчивым к тем религиозным направлениям, которые приобретали социально-политический характер в своем отрицании мирской собственности и в подчеркивании всеобщего равенства перед Богом» .
      Крестьянские восстания, беспрестанно вспыхивавшие то тут, то там, привлекавшие десятки тысяч простого люда, заливавшие кровыо всю Германию, подавлялись с беспощадной суровостью; все эти тайные крестьянские союзы «Бедный Конрад», «Крестьянский Лапоть» и прочие революционные сообщества уничтожались одно за другим; предводители их подвергались жестоким казням; но анархия, начавшаяся в Германии с половины XV века, все разрасталась, разносимая бродившими по стране, под видом коробейников, ремесленников, музыкантов, разными БожьимиДрузьями, Чешскими Братьями и прочими жидовствующими еретиками.
      Так называемая великая крестьянская война (1525-1526 г.), окончившаяся поражением бунтовщиков, совпадает в выступлением на сцену секты Анабаптистов, участие которой в революционном движении придает ему чисто еретический характер. Секта эта появилась в Германии около 1520 г., затем очень быстро проникла в Швейцарию, Францию и Нидерланды.
      Анабаптисты или Перекрещенцы получили свое название от вторичного крещения, которое производилось над поступавшими в их общину. Они учили, что в людях, истинно верующих, живет и действует Дух Божий. Истинно же верующими признавались лишь те, которые получили второе крещение, т.е. Анабаптисты. Они почитали себя святыми, а общество свое церковью святых. Во имя этой своей святости, они не только отвергали все законы, порядки и учреждения, как церковные, так и государственные, почитая их ограничением свободы действовавшего в них Духа, но учили, что именно Анабаптистам предназначено свышеразрушить существовавшую Церковь и государства и на их развалинах основать свое господство над миром.
      Добавим к этому чрезвычайно важное указание Шустера, что секта Анабаптистов находилась в тесной связи с Вальденсами и Чешскими Братьями , и тогда станет понятно, к возведению какого храмастремились союзники Анабаптистов Чешские Братья и другие тайные сообщества той эпохи, скрывавшие свои тайные цели под личиною научных и религиозных братств.
      Анабаптисты неоднократно пытались осуществить на практике те идеи, которые распространялись единомышленными им тайными союзами среди низших слоевнаселения Германии. Первая попытка этого рода была сделана Фомою Мюнцером, предводителем Анабаптистов, который, вдохновившись чтением Библии, возомнил себя вторым Моисеем или Гедеоном и, свергнув городской совет в г. Мюльгаузене, основал там в 1525 г. свое маленькое «коммунистическое царство Божие на земле». Царству этому, впрочем, скоро пришел конец; Мюнцер и его приверженцы были казнены, и повсюду в Германии Анабаптисты подверглись жестокому преследованию как со стороны католиков, так и со стороны протестантов. Неудавшийся опыт Фомы Мюнцера через несколько лет был повторен новым пророком Анабаптистов Иоанном Баккольдом, по профессии портной из города Лейдена. Этот выходец из Голландии в 1529 году появился в Германии в г. Мюнстере с тремя единомышленниками. Увлекши чернь своею проповедью о новой церкви святых и о наступлении тысячелетнего царства Христова, Иоанн Лейденский изгнал из города епископа Мюнстерского и всех, не принимавших вторичного крещения, объявил себя королем Сиона и стал устраивать свое новое царство святых. Он ввел равенство всех сословий и состояний, общность женщин и имущества, т.е. коммунизм в самых ужасных формах, предоставив однако себе деспотическую власть над жизнью и достоянием своих подданных. Дикий фанатизм, безудержный разврат и варварская жестокость характеризовали преступное царство этих своеобразных святых.
      Только в 1535 году удалось, наконец, епископу Мюнстеркному взять город. В пламени пожаров и в потоках крови был положен конец изуверскому царству Анабаптистов в Мюнстере. Развратный и преступный предводитель их Иоанн Баккольц, портной из г. Лейдена, столь опоэтизированный жидом Мейербером в его известной опере «Пророк», покончил жизнь свою в жестоких пытках. Мюнстерская катастрофа нанесла сильный удар Анабаптистам; преследуемые духовными и светскими властями, они рассеялись по всей Европе и принуждены были отказаться от своих притязаний на мировое господство. Впрочем, секта эта существует и до настоящего времени в Германии, Голландии и даже в России под названием Меннонитов, от католического священника Симона Меннина, который, принадлежа к секте Анабаптистов, в 1536 году реформировал и, как утверждают историки, значительно смягчил ее учение. Меннониты подобно Анабаптистам, считают себя святыми и отвергают таинство крещения, но противогосударственные их тенденции выражаются, насколько известно, лишь уклонением от военной и государственной службы. Потомки Анабаптистов существуют также в Англии и Америке, где они называются Баптистами.
      Кроме описанных нами тайных организаций, предшествовавших реформации или современных ей, в Европе, в описываемую эпоху существовало, как мы уже указывали, бесчисленное множество тайных союзов и сект, которые находились в близком духовном родстве с сектою Богомилов, возникшею в Византийской Империи в XI веке и распространившеюся затем под разными названиями по всей Европе.
      Вальденсы. Из всех этих манихейских сект принято считать наиболее возвышенною и идеальною секту Вальденсов, основанную в 1170 г. лионским купцом Петром Вальда и получившую широкое распространение в Швейцарии, Италии, Германии и Богемии, где нашел себе убежище Петр Вальда, Бежавший из Франции. Однако роль Вальденсов в истории Гуситства, а также тесная связь их с изуверскими и развращенными сектами Альбигойцев и Анабаптистов побуждают нас ставить Вальденсов на один уровень с прочими жидовствующими и разрушительными тайными союзами той эпохи. Во Франции секта Вальденсов, не имевшая, впрочем, там особого значения, была искоренена в XVI веке.
      Из прочих сект мистического характера интересно отметить имевшую, по-видимому, много общего с нашими хлыстами, секту танцоров или прыгунов, в которой практиковался следующий прием – для получения религиозного экстаза: «Мужчины и женщины, взявшись за руки, кружились до тех пор, пока не падали в изнеможении на землю. Во время танцев им казалось, что они видят небо разверстым и находятся в общении с небожителями».
      Хотя Шустер и называет секту Богомолов и другие родственные ей мистические секты «староевангелическими общинами» и приписывает, им стремления к достижению христианского идеала, но в Истории Церкви учение Богомилов рассматривается как гностико-манихейская ересь , да и сам Шустер говорит обо всех этих сектах, что они «отвергали таинства, земную жизнь и деятельность Спасителя истолковывали, „как род аллегорий“, и „в своих философских умозрениях отчасти попали на опасную почву пантеизма“, который, как мы знаем, составляет основу учений Каббалы, гностицизма и манихейства.
      Все эти тайные еретические союзы, свободнои произвольно толковавшие Св. Писание, искавшие новых путей к спасению независимоот Церкви, широко распространяли свои идеи во всех слоях населения и «подготовили почву, на которой впоследствии могли успешно взойти посевы реформации» .
      Духовные вожди этих сект, неоплатоники и мистики XIV века Николай Базельский, Экгард Иоганн Рюнсбрек и другие в своих мудрствованиях «стояли на такой головокружительной высоте, на которой для них уже исчезало различие между Богом и человеком, между духом и Христом, между добром и злом .
      В этих немногих словах заключается лучшая характеристика того духа, который не только издавна распространялся тайными сообществами, но всесильно царил в умах людей эпохи Возрождения и вызвал великое противоцерковное движение, закончившееся расчленением Западной Церкви Эпоха Возрождения. «Эпохою Возрождения» принято называть XV и XVI века, но в действительности дух этого «возрождения» проявляется гораздо раньше, именно с XIII века, когда материалистический пантеизм жидовствующего араба Аверроэса, проникая через посредство иудеев-врачей и астрологов в христианский мир», стал оказывать пагубное влияние на правящие классы Западной Европы и даже на политику Германского Императора Фридриха II (1220 – 1245). Эпоха эта, вместе с печальным наследием либеральных пап Юлия II и Льва X, заразивших своим «просвещенным» безверием часть высшего духовенства, оставила потомству бессмертные произведения Данте, Ариоста, Триссина, Рабле, Ронсарда, труды Петрарки, Леонардо-да-Винчи, Микель Анджело, творения Рафаэля, Донателло, Фра-Анджелико; а рядом с ними имена безпринцинного политика Макиавелл, легкомысленных писателей итальянца Боккачио и англичанина. Чоосера, шарлатана алхимика и каббалиста Парацельса, жидовствующего каббалиста из, христиан Пико-да-Мирандолла, а из жидовских выкрестов болонского профессора Помпонаццо и епископа Петра Бургосского (бывшего раввина); жидовствующих ученых Эразма и Рейхлина, прямых еретиков-гуманистов и отступников от веры, Муциана, Гуттена, Зиккингена, Рубиана – все это на общем фоне небывалого дотоле в христианском мире упадка веры, разложения нравов, глухого брожения и открытых восстаний (крестьянские войны) низших классов населения, потерявших всякое уважение к правящим сословиям, предававшимся, на ряду с «гуманитарною» философиею, безудержному чревоугодию, пьянству и разврату, о чем свидетельствуют многочисленные документы того времени .При этом заслуживает особенного внимания, что скептицизм описываемой эпохи, как. впрочем. и позднейших революционных эпох, отнюдь не может быть удовлетворительно объяснен научным рационализмом, отвергающим все сверхъестественное, – ибо скептицизм этот направляется исключительно против христианских верований, оставляя полный простор оккультизму, магии, основанной на иудейской Каббале, самым диким суевериям гадания, волшебства и прямого чертопоклонства .
      Это замечательное по напряженной и всесторонней деятельности человеческого духа течение (Возрождение) было вызвано и получило свое развитие под влиянием различных причин. Главною из них следует считать сближение с языческою культурою древней Греции, которое начинается еще задолго до эпохи Возрождения. Первыми посредниками в этом возврате к «просвещенному» язычеству являются иудеи.
      «Арабы перевели и комментировали греческих, писателей в XII и XIII веках… Учения арибов были переданы христианам вышедшими из Испании евреями» . Из арабских философов, переводчиков и комментаторов греческих писателей, наиболее известен Аверроэс. Иудей Бернар Лазар говорит, что «аверроизм, который подготовил крушение религиозных верований, был создан иудеями… Иудеи перевели Аверррэса и других арабов, комментаторов Аристотеля; они открыли греческую философию христианскому миру… они подготовили эпоху Возрождения» .
      В Италии ослабление религиозных верований ведет к сближению с иудеями. Поэты и ученые дружат с иудейскими философами и врачами (так, иудей Маноэлло был другом Данте). «И не только одни скептики и неверующие, эллинисты и латинисты, поклоняющиеся скорее Афродите и Зевсу, чем Христу, поддерживают, дружеские сношения с иудеями, но и дворянство и буржуазия; христиане не только принимают у себя иудеев и сами бывают у них, но они посещают синагоги и относятся к религиозным обрядам иудеев с каким-то суеверным почтением» .
      Когда, после завоевания Византии Турками (1453 г.), греческие ученые переселились в Италию, увлечение культурою языческой Греции приняло грандиозные размеры и распространилось на всю Западную Европу. «Ознакомляются и читают в подлинниках и без сокращения главнейшие произведения греческой философии, зачитываются ими, опьяняются этими богатствами, делаются платоновцами, эпикурейцами, пифагорейцами, стоиками» .
      В этом возврате к язычеству иудеи продолжают играть видную роль. Ученые иудеи, как Сонципо, Авраам Бальм и другие, издают и печатают в своих типографиях произведения греческих философов, торгуют ими, переводят их, переводят Аверроэса. Более того, «в годы, предшествовавшие Реформации, говорит Бернар Лазар, иудей становился воспитателем, он преподает еврейский язык христианским ученым, он посвящает их в тайны Каббалы ,предварительно раскрыв перед ними двери арабской философии» .
      Наряду с этим возвратом к язычеству, при благосклонном содействии иудеев и с увлечением иудейскою Каббалою, открытие Америки, появление книгопечатания, успехи в области положительных наук открывают новые широкие горизонты перед западноевропейским миром и производит коренной переворот, в его религиозно-умственной жизни. Люди воображают себя какими-то титанами, призванными разбить вдребезги весь мир и на его развалинах построить новый . Все авторитеты падают перед неумеренною верою в. безграничную силу человеческого разума; дух критики и гордыни овладевает умами; вековые верования уступают место философскому скептицизму; религия откровения отвергается и на ее место ставится религия природы – пантеизм; авторитету Церкви наносится жестокий удар…
      Гуманизм. Это направление лучших умов эпохи Возрождения, столь чуждое по своему духу христианству, было весьма удачно названо гуманизмом,т.е. культом, обожествления человека. Преклонение перед человеком, признание законности всех стремлений его духовной и телесной природы – вот черты, характеризующие гуманистов и красною нитью проходящие в учении и жизни предшественников реформации и самого Лютера.
      Гуманизм не только подготовил почву для реформации, но само возникновение и осуществление этого великого раскола в религиозной жизни западноевропейских народов, произошло при деятельном участии выдающихся германских гуманистов, вдохновителями которых в данном случае были иудеи. «Иудей, – говорит Бернар Лазар, – дает гуманистам страшное орудие против католичества, знакомя их с веками накопленною мудростью раввинов в толковании Библии (экзегетика). Протестантство, а затем, рационализм с успехом пользуются этим орудием… Меланхтон и Лютер свергли иго римской теократии и тиранию догматов с помощью иудейской экзегетики, которую передал христианскому миру Николай Лира. Не даром говорят: „Если бы Лира не играл, Лютер бы не танцевал. А Лира был учеником иудеев. Он так, был проникнут иудейской экзегетикою, что его самого считали иудеем“ .
      Эти указания на роль иудеев в подготовлении реформации особенно ценны тем, что они исходят от писателя-иудея, похвальба которого в данном случае совпадает с утверждениями католического ученого Денифле и французского антимасона Флавиана Бренье , трудами которых мы воспользуемся для освещения условий возникновения реформации.
      «Успокойтесь, – пишет, Лютер, доминиканцу Тецелю, – дело начато не мною, чадо это (реформация) имеет совсем другого родителя». Действительно, ссылаясь на историка Янсена , Флавиаин Бренье доказывает, что реформация, почва для которой. веками подготовлялась работою тайных еретических обществ, была осуществлена, благодаря заговору германских гуманистов, вдохновляемых, иудейскими каббалистами, и что Лютер, которого заговорщикам, с трудом и лишь постепенно удалось отвратить от католичества и сделать проповедником новой религии, был не инициатором, переворота, а орудием тайной организации, враждебной Церкви.
      Заговор гуманистов. Флавиан Бренье говорит, что достаточно прочесть переписку главнейших германских гуманистов, конца XV и начала XVI века, чтобы убедиться в существовании такого заговора против Церкви по крайней мере за 20 лет до выступления Лютера. Этот заговор германских гуманистов накануне реформации имеет очень много общего с заговором французских энциклопедистов с Вольтером во главе накануне великой французской революции. Подобно французским, энциклопедистам XVIII века, германские гуманисты еще задолго до выступления Лютера начинают деятельно распространят литературу, направленную против Церкви, против государства и против нравственности.
      Исследователь реформации Денифле замечательно описывает эту подготовительную работу гуманистов . Не надо представлять себе гуманистов, говорит, он, как общество ученых, развертывающих перед, современниками сокровища классической культуры. Таких людей было немного, и их, имена на счету. Большинство же их были гуманистами отчасти из подражания модному движению, отчасти пользовались этою модой для своекорыстных целей. Среди них были люди без определенных занятий, бездомные бродяги и паразиты, разносившие отрывки либеральных мыслей по большим дорогам, по мелким городам и селам, вместе со своими мошенничествами, струпьями и насекомыми. Были народные ораторы и писатели, повторявшие грязные анекдоты, почерпнутые из солдатских кабаков и из лакейских больших господ, анекдоты, высмеивавшие клир и монашество, осквернявшие отношение к женщине и к супружеской верности. Эта литература прекрасно продавалась и создавала общественное мнение, приучая широкие круги к легкомыслию в вопросах веры и нравственности, к насмешкам над духовенством, над властью, над добродетелью и целомудрием. Последним словом литературы такого рода были «Письма темных людей».
      Но если распространением этой развращающей литературы, занимались бездомные бродяги, ради моды или корыстных целей называвшие себя гуманистами, то инициаторами и руководителями этой пропаганды были те самые настоящие гуманисты, имена которых на счету.Так, вышеупомянутое сочинение «Письма темных людей» было сообща написано Ульрихом фон-Гуттем и Рубианом, друзьями Лютера и выдающимися деятелями реформации.
      Другой известный гуманист, Конрад Муциан, профессор богословия в Эрфуртском университете, стоявший вначале во главе заговора германских гуманистов в письмах к своим единомышленникам особенно рекомендует распространение сочинения некоего Генриха Бебеля, изданного 1506 году в котором литургия называется «комедиею», мощи – «костями висельников», церковное пение – «собачьим воем» (пятнадцать лет спустя Лютер употребляет те же выражения); потому что, говорит Муциан, знакомство с этим трудом «может поколебать многие умы и оказать услугу в борьбе Света против Тьмы(выражение, впоследствии излюбленное масонами).
      Подобно тому, как 250 лет спустя Вольтер в письмах к д'Аламберу, предписывая ему величайшую осторожность, говорит, что «Таинства Митры должны быть сокрыты от непосвященных», – так в описываемую эпоху Конрад Муциан писал своим сообщникам: «Наша деятельность должна быть покрыта тайною, подобно древним мистериям Елевзиса».
      Замечательно, что еще за восемь лет до выступления Лютера обнаруживается связь германских гуманистов с иудеями, и что прежде, чем открыто выступить против Церкви в качестве сторонников Лютера, они выступают против христианской культуры как защитники иудеев. «По странной случайности, – говорит Бернар Лазар, – иудеи, которые сознательно или бессознательно дали гуманистам орудие против Церкви, послужили также поводом к началу борьбы. Споры о Талмуде предшествовали спорам об Евхаристии».
      Крещеный иудей Иосиф Пфефферкорн, один из тех немногих иудеев которые крестятся по убеждению издал в 1509 г. труд, в котором обличал враждебное христианам учение Талмуда, призывал духовную и светскую власти к спасению христианского мира от тлетворного влияния иудеев и настаивал на уничтожении Талмуда и на.принятие мер против распространения иудейских учений и идей.
      Пораженный этими разоблачениями обращенного иудея, император Максимилиан указом от 15-го августа 1509 г., поручил Пфефферкорну произвести расследование о тайном учении иудеев и конфисковать все иудейские книги и документы, которые он найдет вредными.
      Раскрытие многовекового заговора иудеев против христианства представляло такую опасность, против которой надо было немедленно принять меры. Кто же выступил на защиту племени ростовщиков ненавидимого в Германии как и везде? – Едва был дан вышеупомянутый императорский указ, как гуманисты, которых совершенно Пфферкорн не затрагивал в своих обличениях, ополчились против него всеми доступными им средствами, обнаружив, тем, тайные сношения свои и солидарность с иудеями.
      Пользуясь своими связями и влиянием путем интриг и клеветы, друзья иудеев добились прежде всего того, что император, не отменяя поручения, данного Пфефферкорну, назначил особую комиссию, которая должна была его контролировать, и которой было вменено в обязанность запросить мнения университетов: Майнцского, Кельнского, Эрфуртского и Гейдельбергского. Кроме того, в члены комиссии, состоявшей из духовных лиц под председательством Майнцского архиепископа, был назначен еще юрист Иоанн Рейхлин.
      Назначение Рейхлина в комиссию по иудейскому вопросу было вызвано отчасти репутациею антисемита, которою пользовался этот ученый гуманист, один из выдающихся умов описываемой эпохи. Репутация эта, созданная написанным им около 1505 г. сочинением против иудеев, оказалась обманчивою. В 1510 г. Рейхлин уже перестал быть антисемитом. Изучение еврейского языка и Каббалы мало-помалу совершенно изменили взгляды Рейхлина, который незадолго до выступления Лютера уже пользовался славою выдающегося каббалиста, благодаря своему сочинению «Dе аrtе саbalіstiса».
      Участие Рейхлина в комиссии, контролировавшей Пфефферкорна, было для иудеев настоящим благодеянием. В то время, как все члены комиссии и вышеупомянутые университеты высказались, согласно с Пфефферкорном, за уничтожение Талмуда и принятие мер против иудейской пропаганды, один Рейхлин не только выступил против Пфефферкорна, называя его «ослом», не сумевшим понять еврейских текстов, но взвел на него обвинение в намерении своими разоблачениями шантажировать богатых иудеев. Что же касается Талмуда, то, не смея открыто опровергать мнения авторитетных богословов, Рейхлин отозвался об этой священной книге иудеев уклончиво; признавая, что она содержит некоторые «странности», он отрицал в то же время существование традиционной вражды иудейского племени к христианству, а труды раввинов признавал, настолько достойными внимания, что советовал не уничтожать их, а учредить при университетах особые кафедры для их изучения.
      Тем не менее, император решил, что Талмуд должен быть сожжен рукою палача, а все подозрительные иудейские книги и документы конфискованы. Чтобы выиграть время, друзьям иудеев удалось, однако, убедить Максимилиана, что такая мера не могла быть принята без одобрения сейма.
      Между тем, Пфефферкорн переиздал свое обличительное сочинение «Зерцало иудеев» и издал новое «С зерцалом в руках». В ответ ему Рейхлин опубликовал свой труд «Зерцало очей», в котором, не только нападал на своего противника, но подвергал критике многие догматы Церкви и горячо восхвалял иудеев. Это сочинение, осужденное правоверными католическими богословами на сожжение, было, вопреки обычаю того времени писать ученые труды на латинском языке, напечатано Рейхлином, для большего распространения, по-немецки. Иудеи, со своей стороны, всеми силами рекламировали труд своего защитника.
      Полемика между Рейхлином и Пфефферкорном увлекла всю Германию, за нею следили со страстным интересом, и никто, начиная с императора, уже не думал об осуществлении мер, направленных против иудеев о них забыли.
      Выиграв таким образом время, защитники иудеев начинают употреблять все усилия, чтобы ускорить переворот, который должен был надолго отвратить внимание церковной и светской власти от избранного племени и вызвать великое потрясение во всем западно-христианском мире. Из переписки заговорщиков, начиная с 1512 года, видно, что они намерены начать открытое выступление, как только будут достаточно подготовлены.
      Но подготовка эта требовала много времени: нужно было привлечь сильных сторонников, способных не только распространять идею реформации, но и защищать ее в случае надобности с оружием в руках; нужно было организовать свои силы, не возбуждая до поры до времени особых подозрений со стороны противников; наконец, нужно было подготовить человека, способного стать проповедником новой религии. Все это было блестяще выполнено.
      В течение восьми лет (начиная с выступления Пфефферкорна) партии германских, каббалистов удавалось отвлекать внимание светской и духовной власти, императора и папы, не только от иудеев, но и от своей собственной предательской деятельности. В течение восьми лет император, университеты, выдающиеся богословы, наконец сам папа занимаются полемикою между Рейхлином и Пфефферкорном и разбором старых и вновь появляющихся сочинений Рейхлина и других гуманистов; Ульриха фон-Гуттен, Эразма, Рубиана, – в которых удары, направленные. против Церкви и против папства, становятся все смелее, все откровеннее. Сочинения Рейхлина вызывают особенное разногласие и смятение. В то время, как одни богословы резко осуждают Рейхлина и опровергают его написанные по-немецки и всем доступные книги своими тяжеловесными латинскими сочинениями, другие, из уважения к его ученым заслугам, относятся к нему снисходительно, а третьи – его ученики и приверженцы, превозносят его до небес. В своих раздорах враждующие стороны апеллируют к папе. Но Лев X, этот типичный язычник, интересующийся больше искусством и философиею, чем делами Церкви, окруженный гуманистами, под влиянием их и своего врача иудея Бонет-де-Лата, относится безучастно к этим столь опасным для Церкви явлениям и отсылает дело Рейхлина на рассмотрение лиц, сочувствующих этому иудейскому ставленнику.
      Напрасно Пфефферкорн в своей «Маленькой боевой. книге», изданной в 1516 г., взывает к светским и духовным властям, предупреждая их об опасности:
      «О вы, христианские государи и князья Церкви, восклицает он, – доколе будете вы молчаливыми свидетелями такой наглости? Берегитесь сатаны! Предупреждаю вас, что он ведет за собою целые полчища демонов, чтобы уничтожить нашу веру».
      Пфефферкорн посвящает эту книжку убежденному антисемиту Альберту Гогенцоллерну, архиепископу майнцскому, который мечтал о создании союза германских государств для изгнания иудеев. Но благодаря интригам своего врача, тайного сторонника Рейхлина, архиепископ Альберт даже не открывает книги, посвященной и присланной ему автором, а врач этот с торжеством сообщает в письме к Рейхлину, что ему удалось отклонить опасность, и что «архиепископ невольно будет содействовать нашему делу».
      Между тем, подготовка к открытому выступлению против, Церкви подвигается. В то время, как Рейхлин, вместе с эрфуртским профессором Конрадом Муцианом, продолжает по-видимому, оставаться душою заговора, на сцену выступают и новые лица: Ульрих фон-Гуттен, Франц фон-Зиккинген и, наконец, знаменитый августинский монах Мартин Лютер. Ульрих фон-Гуттен, дворянин Франконии, ученик и друг каббалиста Рубиана, ярый противник Церкви, был одним из самых деятельных подготовителей реформации.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12