— И оба вы неустанно служили восторженными слушателями?
      — Эта часть наших обязанностей была тягостнее всего, — усмехнулся в ответ управитель уже довольно смело. — Но и к ней, в конце концов, удалось привыкнуть. Что ж, все позади. Я надеюсь, в вашем лице мы обрели повелителя, мыслящего не в пример шире и дерзновеннее. Вы очень быстро освоитесь, мы приложим все силы, чтобы…
      — И что же? — спросил Сварог. — Теперь это все мое? Без малейших условий?
      — Все это ваше, пока вы живы. В деталях вы быстро разберетесь, ваше величество, — почтительно поклонился управитель. — Нельзя ли полюбопытствовать: как вам удалось обойти заклятье? Кто вы такой? Вы никак не можете оказаться простым ларом…
      Не отвечая, Сварог задумчиво разглядывал многочисленные сундуки в нишах, опустевший трон, застывшую изящной статуэткой золотую птицу. Столь неожиданно обретенный престол и новое положение, безусловно, на многое сулили ответы и делали обладателем множества тайн. Но, несмотря на всю увлекательную выгоду, проистекавшую из обладания серебряной короной, — не врала насчет короны Лесная Дева, черт возьми! — Сварогом владело одно-единственное желание: побыстрее убраться отсюда.
      — Должен вас разочаровать, господа, — сказал он. — Некогда мне осваивать хозяйство. Как-нибудь потом. Вы сами прекрасно слышали, с каким делом мы едем.
      Управитель поднял брови:
      — Вы серьезно, ваше величество? Поймите же, Хелльстад — ваш. И вам следует мыслить новыми категориями. Что вам теперь мелкие заботы внешнего мира? О, я вовсе не пытаюсь вас отговаривать, но гораздо интереснее было бы, как это собирался сделать покойный король, спокойно понаблюдать со стороны, как будут продвигаться дальше Глаза Сатаны. Как они упрутся в Ител, что тогда произойдет…
      — Любезный управитель, — сказал Сварог. — Извольте-ка запомнить на будущее: ваши советы насчет доставшегося мне владения и освоения такового всегда будут приняты с благодарностью. Но во всем, что касается моих намерений и дел, — приказы не обсуждаются.
      Управитель низко поклонился. Сварог против него ничего не имел, но челядь следовало сразу поставить на место — еще и потому, что он неуверенно себя здесь чувствовал. Трудно привыкнуть к мысли, что Хелльстад теперь твой…
      Он оглянулся на шеренгу золотых истуканов:
      — Долго они тут будут торчать?
      — Если они вам не нужны, прикажите им уйти, — чуть заметно улыбнулся мэтр Лагефель.
      Сварог, полагая насмешку, нахмурился:
      — Но я же не…
      И умолк, удивленный. Он откуда-то знал, как командовать мысленно золотыми болванами. И скомандовал. И они вышли, мелодично погромыхивая.
      Странная Компания во все глаза таращилась на своего предводителя, а он, в свою очередь, торопливо перебирал новые знания, лежавшие на некоей полочке в мозгу так уютно, словно пребывали там всю жизнь и даже успели чуточку подернуться паутиной.
      — Корона? — громко спросил он.
      — Корона, ваше величество, — кивнул мэтр Лагефель. — Иные способности, какими обладал король, погибли вместе с ним, но того, что осталось вам в наследство, достаточно, чтобы управиться с Хелльстадом. — Он указал на то самое странное сооружение из черных и фиолетовых шаров. — Это и есть хранилище знаний, основной центр управления всем… здешним бытием.
      Сварог приблизился и обошел вокруг, заложив руки за спину. Теперь он рассмотрел, что каждый шар под прозрачной оболочкой состоит из множества шариков помельче, а те — из скопища совсем уж крохотных, и так, похоже, продолжается до некоего предела, за которым человеческий взгляд бессилен. Приблизил лицо — и ближайшие шары заполнились мириадами его уходивших в бесконечность отражений.
      — Ну и где здесь нажимать? — спросил он. — Что вертеть?
      — Разрешите, ваше величество? — спросил управитель.
      Сварог кивнул Маре — та отвела клинок от горла управителя, но неотступно сопровождала его, когда он торопливо шагал к Сварогу, прямо-таки горя энтузиазмом и преданностью. Подойдя, он не сотворил ничего чудесного — просто-напросто коснулся ладонью одного шара, фиолетового, отмеченного бледно-золотистым значком. Десятка три шаров, плавно разлетелись в стороны, словно на невидимых рычагах, повисли, открыв проем в рост человека, а за ним, внутри, лениво колыхались струи белого тумана.
      Не просовывая голову внутрь, Сварог осторожненько заглянул туда — казалось, белесая мгла занимает пространство гораздо большее, чем можно бы предполагать, высчитывая объем.
      — Ну и где здесь нажимать? — повторил он.
      — Минуту, ваше величество… — управитель деликатно протиснулся мимо него к проему.
      И отчаянным прыжком, головой вперед рванулся в туман, где моментально растворился, сгинув с глаз. Мара в азарте рванулась было следом, Сварог поймал ее за воротник, резко обернулся к библиотекарю, словно бы и не удивленному:
      — Это и называется — верные, преданные слуги?
      — Сбежал, ваше величество, — спокойно сказал тот. — Должно быть, решил, что будущее непредсказуемо, и не надеялся, что вы его отпустите добром…
      — И где же он теперь? — вкрадчиво, с угрозой спросил Сварог.
      — Вероятнее всего, он сейчас что было прыти улепетывает от границ Хелльстада во внешний мир. Это еще и устройство для перемещения, при жизни короля мы не сумели бы им воспользоваться, но теперь, пока вы еще не освоились… Где он решил перейти границу, представления не имею. В любом месте мог… Конечно, не там, где к нашим рубежам подступили Глаза Сатаны. Насколько я его знаю, все драгоценности, что удалось утаить, он держал при себе…
      — Вы еще и драгоценности утаивали, преданные люди? — нехорошо усмехнулся Сварог.
      — Он.
      — Нет, надо бы его прикончить, — сказала Мара. — Сюрпризов будет меньше.
      — Вы очень добрая и отзывчивая девочка, — чуть напряженно усмехнулся мэтр Лагефель.
      — И не добрая, и не девочка, — отрезала Мара.
      — Но вы ведь — сообразительная? Вот и подумайте: если вы меня прикончите, его величеству придется потратить гораздо больше времени, чтобы освоить все, и это получится гораздо труднее. Я уже понял, что новый король вовсе не собирается немедленно воссесть на трон, но потом, управившись с делами, он из элементарного любопытства непременно захочет изучить здесь все — от подвала до флюгеров…
      — Что, очень жить хочется? — фыркнула Мара.
      — Не стану отрицать, — слегка поклонился мэтр Лагефель. — Прожив четыреста с лишним лет, как-то привыкаешь к этому занятию — жить дальше… Хочется задержаться в этом мире подольше. И ради моей библиотеки, и ради желания узнать, что будет с миром дальше… и ради самой жизни, не отрицаю.
      Он смотрел почти спокойно, устало. Сварог, вовсе не жаждавший лишней крови, решил рискнуть. Интеллигента гораздо легче держать на поводке, нежели вороватого управителя, библиотеку с собой не унесешь…
      — Отставить, — сказал Сварог Маре, нетерпеливо игравшей кинжалом в опасной близости от сонной артерии подконвойного. — Оставляю мэтра в прежней должности, но ежели что…
      — С чего начнем, ваше величество? — совсем мирно спросил библиотекарь.
      — С вопросов, конечно, — сказал Сварог. — Как вам выдавалось долголетие — куском или ломтиками?
      — Пожалуй, «ломтиками» — самое удачное выражение…
      — И что, ваш напарник решился сбежать, не получив очередного ломтика?
      — Ему осталось еще лет двести. Видимо, он предпочел эти верные двести лет и утаенное золото непредсказуемости…
      — Логично, — сказал Сварог.
      — Кроме того, служба у вас может таить известные неудобства…
      — Точнее?
      — Король не особенно утруждал себя чтением. Барон поначалу тоже не посещал библиотеку, но от скуки пристрастился к книгам. Он не хуже меня помнил Кодекс Таверо. Если вы — Серый Ферзь, а так оно, вернее всего, и обстоит, то всякий, кто служит у вас, рискует попасть в немилость к Князю Тьмы. — Он взглянул Сварогу в глаза. — Хотя покойный король в самомнении своем и привык думать, что занимает почетную позицию высоко над схваткой, на самом деле довольно давно был заключен некий молчаливый уговор… Так давно, что король успел уверить себя, будто стоит в стороне. Князь Тьмы не задевает нас, пока мы не наносим ущерба его интересам. А уничтожение Глаз Сатаны ему весьма не понравится…
      — Так-так, — сказал Сварог. — И что, теперь эти пакостные глазыньки могут к нам нагрянуть?
      — Нет. Король говорил о серебряной стене чистую правду. А в заключенном некогда уговоре ваше появление, понятно, не предусматривалось. Понимаете ли, у Князя Тьмы есть крайне уязвимое место. Будущее для него закрыто, он не в состоянии предвидеть. Строить далеко идущие планы он может, но это ведь совсем другое…
      — Неужели он не знает о Кодексе Таверо?
      — Неужели вы никогда не слышали о страшной самоуверенности и ограниченности? Один Господь от этого избавлен…
      — Ясно, — сказал Сварог. — Итак, что мне нужно сделать?
      — Войти туда, осмотреться, изучить все. Опасности нет никакой. Я буду вас сопровождать, ваши люди тоже могут…
      — Я бы на твоем месте… — начала Мара, покачав головой.
      — Да нет, я же вижу, что он не врет, — решительно прервал ее Сварог.
      — Тут другая загвоздка… Пожалуй, это потребует времени, а?
      — Разумеется. Пару дней хотя бы, для азов…
      — Тогда не стоит и пробовать, — сказал Сварог не без сожаления. — Некогда. Подождет эта великолепная игрушка до моего возвращения, никуда не денется.
      Он взял сочный, нежнейший персик с висевшего у локтя подноса и откусил, вытянув шею, чтобы не закапать камзол.
      — Подожди, — забеспокоилась Мара. — А этот так и останется разгуливать на свободе?
      Сварог доел персик, бросил на поднос скользкую косточку и ухмыльнулся:
      — Да успокойся, милая, не лучусь я добротой и верой в человечество… Любезный мэтр на время моего отсутствия будет вынужден несколько ограничить передвижения, хотя от голода и жажды не умрет…
      — А если вас тем временем убьют? — уже далеко не так спокойно поинтересовался мэтр.
      — Рад, что вы желаете мне успехов… — сказал Сварог. — Если убьют, получите свободу, но не раньше. Как видите, я. осваиваюсь с короной.
      — И что она тебе еще подсказала? — поинтересовалась Мара.
      — Что до моря мы доберемся в небывалой роскоши и уюте, — сказал Сварог. — Прямо в замке, благо летучий. А коням придется гулять самостоятельно, что поделаешь… Вот только… — Он надолго замолчал, прислушиваясь к новым ощущениям, крайне необычным и весьма непростым. — Странное у меня чувство, замок словно бы и не мертвый…
      — Он и не живой, — сказал мэтр Лагефель. — В человеческом языке нет подходящих слов, или их, вернее, забыли… Вентордеран — не мертвый и не живой. Он — нечто иное. Его чувства — не совсем чувства, но они у него есть. Я подозреваю, такие здания умели строить до Шторма — насколько можно судить по редким обмолвкам короля… И не сказал бы, что замок особенно был привязан к королю. Королю было свойственно несколько преувеличенное презрение ко всему окружающему, выражавшееся порой прямолинейно и без малейшего такта. Вентордеран никогда не выйдет из повиновения хозяину, но ему свойственна толика симпатий и антипатий, как и живым существам.
      — Хорошенькое дельце, — сказал Шедарис, опасливо оглядываясь во все стороны. — Как примется вдруг капризничать, еще пришибет колонной или клозетной чашкой за седалище цапнет…
      — Главное, не ковыряйте стены столовым ножом. — На губах библиотекаря мелькнула мимолетная улыбка. — Капризы — это исключено…
      — Твоим бы хлебалом, дедушка, да медок наворачивать… — пробурчал капрал довольно громко.
      Однако успокоился. Мара по-прежнему надзирала за библиотекарем, но остальные понемногу разбрелись по углам. Леверлина отчего-то особенно заинтересовали пантеры, Делия с профессиональным, надо полагать, интересом озирала трон. Вызванные Сварогом золотые болваны выносили труп короля.
      — Куда ты его? — спросила Мара.
      — За ворота, — хмуро сказал Сварог. — Пусть закопают где-нибудь. Препустой человечишка был, и что-то не тянет меня устраивать ему погребальную процессию с венками и факелами… Эй, эй! — окликнул он благодушно. — Это что же, своего короля грабить?
      Бони, подняв крышку ближайшего сундука, откуда так и брызнуло радужным сиянием бриллиантов, запустил туда широченную ладонь и горстью, как семечки, переправлял камни в карманы.
      Ничуть не смешавшись, он хладнокровно пояснил:
      — Когда выберемся, мне еще короля Арсара свергать, сволочь старую. А такое предприятие требует серьезных денег. Тут еще до дешевой матери остается, командир, не обожру я тебя…
      — Да ладно, — великодушно сказал Сварог. — Черпайте, ребята, в шляпы и за голенища, я ж обещал, что вы у меня либо голову сложите, либо озолотитесь.
      Мэтр Лагефель охотно пустился в пояснения — иные сундуки были по крышки полны самоцветами, иные — украшениями, иные — золотыми монетами всех времен и народов, включая напрочь исчезнувшие из писаной истории и людской памяти. «Бог ты мой, ну зачем он все это копил?» — недоуменно подумал Сварог. Леверлин не проявил никакого желания набивать карманы, поглощенный пантерами. Делия с Марой, не в силах побороть женскую натуру, мимо драгоценностей не прошли, но угомонились довольно быстро. Остальные надолго прикипели к королевским сокровищам, и Сварог получил немалое удовольствие, наблюдая за ними: как они завороженно бродят от сундука к сундуку, хватая новое, выкладывая прежнее и философски убеждаясь в конце концов, что пора остановиться, потому что семи жизней у человека не бывает, а за одну-единственную промотать любую добычу решительно невозможно. Тетка Чари опомнилась первая, отошла, смущенно улыбаясь:
      — Слышала я сказочки про такие клады, да по глупости не верила. Теперь и гостиницу отстраивать как-то смешно. Впору снарядить эскадру да поплавать вольной адмиральшей…
      — Подождите, то ли еще будет, — сказал Сварог рассеянно. — Отвоюем мы для Конгера земли, и сделает он вас всех графами да герцогами, благо вакансий на означенных землях предвидится немерено… Принцесса, не поскупится ваш батюшка для таких-то орлов?
      Делия отрешенно улыбнулась ему, из чистой вежливости, сказала тихо:
      — Грустно. Вы не отсюда, граф, вам не понять, сколь жуткой славой был овеян этот замок и весь Хелльстад. А в итоге — жалкий человечишка на троне, зажравшийся фигляр…
      — В жизни так оно частенько и бывает, знаете ли, — сказал Сварог.
      Мэтр Лагефель с ноткой задетой гордости поторопился уточнить:
      — Сколь бы ограниченным ни был покойный король, это отнюдь не лишает Хелльстад его нешуточного могущества…
      Сварог, ничуть не пытаясь проникнуться этим могуществом, столь неожиданно свалившимся прямо в руки, задумчиво погладил стену. Словами это не описать, но ему чудилось присутствие огромного живого пса, теплого и преданного. И обрадованного — самое подходящее слово. Слишком много пинков и просто пренебрежения пришлось вынести от старого хозяина, пожалуй и самого-то себя не любившего из-за безмерной мании величия. Венец мании величия — когда обожествляют даже не себя, а свой трон…
      Пол едва заметно дрогнул под ногами — громада Вентордерана двинулась, плавно скользила к восходу, к океану. Пес уловил желание хозяина и торопился исполнить. Холмы и горизонты неспешно уплывали назад, скоро скрылись из виду и сидевшие в ряд громадные хелльстадские псы, провожавшие взглядами новоявленного повелителя, словно солдаты на смотру.
      «Да ведь это власть, — вдруг подумал Сварог. — Власть над краем, где бессильны и обитатели небес… ну, почти бессильны. И никто больше не сможет дергать за ниточки, поучать и приказывать… вот только на что эту власть употребить, против кого обратить и за что бороться?»
      — Что ты так прикипел к этим кискам? — спросил он Леверлина.
      Леверлин сказал, не оборачиваясь, не вставая с колен:
      — Об этих кисках с незапамятных времен кружит любопытное поверье — будто они могут оживать. Но что для этого нужно делать, никто не знает. А знаменитую историю с кошкой из черной бронзы, выкопанной крестьянами на свою беду, многие считают сказкой. Да, те же самые, что в Акобаре, словно из одной мастерской…
      — Существует такое поверье, вы правы, — мэтр Лагефель исправно играл роль предупредительного гида. — Эти статуи были антиками еще задолго до Шторма. В Вентордеране немало подобных редкостей. Король когда-то интересовался пантерами, но так и не доискался разгадки. Возможно, ваше величество сможет продвинуться гораздо дальше на пути познания посредством устройства, которое ваш предшественник, насколько я могу судить, использовал далеко не в полную силу…
      — Э, нет, — сказал Сварог. — Кажется, договорились уже — новый король полезет внутрь этой штуки не раньше, чем разделается с текущими делами… Стоп, я этого не заказывал!
      В зал вошел золотой истукан и направился прямо к нему, неся на вытянутых руках, прямо-таки благоговейно, пурпурную мантию, переливавшуюся при малейшем колыхании всеми оттенками алого, багряного и малинового. Вид у истукана был серьезный и сосредоточенный, как у какающей собаки.
      — Он исполняет свои обязанности, ваше величество, — сказал мэтр Лагефель. — Вы их еще не научились различать, но это ваш камердинер. Король никогда не ходил без мантии, разве что в спальне снимал. За тысячи лет появляются устоявшиеся привычки… Позвольте помочь?
      — Форма одежды — дело святое… — проворчал Сварог. — Надеюсь, это не та же самая?
      — Ну что вы, ваше величество!
      Оказалось, дело нехитрое и мантия снабжена удобными застежками, совершенно незаметными снаружи, словно брежневский стульчик на Мавзолее.
      Сварог, с непривычки наступая на полы, прошествовал к высокому, под потолок, зеркалу, обозрел себя и нашел, что выглядит в должной степени глупо, то есть именно так, как и надлежит королю-выскочке с живым замком и скопищем жутких чудищ вместо нормальных подданных. Обернулся. Странная Компания, включая Делию, таращилась на него серьезно и уважительно. Только Мара из-за спины Шедариса показала язык без всякого почтения к торжественной минуте.
      Сварог прошел к янтарному трону, ухитрившись ни разу не наступить на подол багряной хламиды, сел, положил руки на подлокотники и вполне искренне попытался ощутить себя грозным, могучим самодержцем, но в голове упрямо вертелся анекдот о маленьком зеленом крокодильчике. Он махнул рукой, слез с трона и спросил:
      — Просьбы, прошения, челобитные? Еще по пригоршне брильянтов, быть может?
      — У меня покорнейшая просьба, — сказала Делия совершенно серьезно. — Нельзя ли отыскать ванную?
      — Разумеется, принцесса, — сказал Сварог. — Их тут навалом. Вас проводят. До моря нам еще ехать и ехать, и посему объявляю гарнизону роскошный отдых со всеми излишествами.
      Он сосредоточился, и тронный зал наполнился мелодичным звоном потревоженного золота — появились истуканы, с церемонными поклонами уводившие его верных сподвижников, дабы вкусили заслуженного отдыха.
      Сподвижники, успевшие освоиться со многими чудесами и молниеносными переменами в судьбе, шествовали без всякой робости. Только Мара осталась, сопровождая книжника, словно вторая тень. Некоторое время Сварог откровенно забавлялся, путешествуя мысленно по закоулкам дворца, наслаждаясь незнакомым доселе чудом — он оставался на троне, чувствуя его всем телом, и в то же время словно бы бесплотным духом блуждал по коридорам, лестницам, анфиладам пышных покоев, обозревая древние статуи, золотых зверей, яшмовые статуи, коллекции драгоценностей и оружия. Потом он наткнулся на раздевавшуюся в ванной Делию, смущенно фыркнул и вернул зрение в тронный зал. Встал, прошелся возле трона, за ним почтительно следовал мэтр Лагефель, за мэтром бдительно следовала Мара. Сварог резко остановился (отчего вся процессия сбилась с ритма), обернулся:
      — А теперь поговорим о серьезных вещах. Мэтр, что вам известно о маленьком народце из подземной пещеры?
      — Только то, что они существуют и обитают там, — ответил тот. — Покойный король ими ничуть не интересовался, полагая их полными ничтожествами, а сами они наверху никогда не появлялись. Насколько я знаю, они живут в пещере с незапамятных времен, возможно, обитали там еще до Шторма, хотя с уверенностью сказать не берусь.
      — Можно узнать о них побольше?
      — Боюсь, нет. Вся магическая власть — да и любая прочая — короля Хелльстада имеет силу лишь на поверхности земли. В свое время король не озаботился расширить свои возможности, а потом все устоялось, иные законы стали незыблемыми, иных установлений уже не изменить. Впрочем, попробуйте впоследствии, вдруг и удастся придумать что-то… Знаете ли, у нас здесь обитают, если можно так выразиться, старые постояльцы. Гномы обитали под Хелльстадом, когда он не был еще Хелльстадом, но позже ушли. Около тысячи лет назад. Иногда здесь появляются одиночки по каким-то своим делам, они не причиняют вреда, а интереса не представляют. Есть и приблудившиеся позже, милостиво оставленные в покое — вроде тех полуразумных мохнатых тварей, Крошек-Огородников, вы их видели…
      — Понятно, — сказал Сварог. — Потом разберемся. Теперь скажите: есть у нас реальная возможность отказать от дома персоне, именуемой Князем Тьмы? Проще говоря, выставить его из Хелльстада ко всем чертям?
      Мэтр то ли задумался, то ли откровенно мялся. Из-под арки, распростерши неподвижные крылья, вылетел огромный сокол цвета старой бронзы с черным, как ночь, клювом, бесшумно проплыл над головой Сварога, обдав легоньким дуновением, уселся на спинку трона рядом с золотой птицей-мажордомом, с тихим звоном сложил крылья и застыл. Глаза из ограненных рубинов, подсвеченные изнутри загадочным сиянием, уставились куда-то в пространство.
      — Видите, даже ваш телохранитель встревожен, — тихо сказал мэтр Лагефель.
      — Что-то он не тревожился, когда покойному хозяину пришлось туго, — буркнул Сварог.
      — Потому что ничуть не встревожился сам хозяин. Это же механизм, он не мыслит — появляется на зов. Вы его не звали, но от вас, стоило завести разговор о Князе Тьмы, помимо вашего желания исходила такая тревога, такое беспокойство, что сокол счел это за призыв…
      — Я и не вру, будто спокоен, — сердито сказал Сварог. — Вы не виляйте. Мне нужно знать точно, и не вынуждайте вы меня на всякие пошлости вроде классического монаршего гнева…
      — Избавиться от Князя Тьмы не столь уж сложно, ваше величество. Но персона эта, осмелюсь заметить, весьма могущественна, злопамятна и крайне мстительна, следует трезво взвесить все последствия…
      — Зарубите себе на носу, милейший мэтр, — сказал Сварог. — Нам с ним вдвоем тесно! У меня в королевстве, на этой планете — и далее везде…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ОТШЕЛЬНИК В СТИЛЕ ЭПОХИ