Лебедянский не отставал от Минца. Он полагал, что пока рядом Лев Христофорович, жизнь его почти в безопасности. Хотя угадать, на какие шаги решится дядя Веня, было трудно.
      А город кипел.
      Многие уже знали о покушении на Минца и Лебедянского, некоторые, особенно демократы, выражали сочувствие. Другие отводили глаза, полагая, что теперь дни мэра сочтены - раз его крыша поехала в другую сторону.
      Как ни странно, хотя о подробностях покушения судачил весь Великий Гусляр, сам дядя Веня не знал, что его враг остался в живых, а жена Анатолия Борисовича Катерина не догадывалась о провале покушения, ею же и спровоцированного.
      Лебедянский дошел с Минцем почти до его дома, а потом дворами, огородами и аллеями городского парка пробрался к себе. Там он отсиживался в кустах, наблюдая за входом.
      Через час он перебежками добрался до подъезда и стремглав через три ступеньки вознесся на третий этаж.
      Он открыл дверь своим ключом.
      Дочь, светоч родительских глаз, была дома и закричала с порога:
      – Ну как, откопал динозавра?
      – Динозавр скоро будет, - ответил папа и, отстранив девочку, пробежал на носках в большую комнату, где Катерина сидела перед телевизором - крепкие ноги во весь диван, сигарета в зубах, стакан с джином в руке. Она вовсю пользовалась тем, что муж уже убит и больше не придется скрывать свои пагубные привычки.
      – Ральфуша? - спросила она, не отрывая взгляда от телевизионного экрана. - Ты заставляешь себя ждать, кобель паршивый. Ну иди сюда, животное.
      Катерина протянула могучую руку в сторону двери, и Лебедянский еле удержался, чтобы не плюнуть в нее.
      Вместо этого он сделал еще шаг и перекрыл собой экран телевизора.
      Нетрезвый взгляд жены медленно пополз по его некрупному телу, и судорога недовольства исказила лицо супруги мэра.
      – Как же так? - спокойно спросила она. - Мне же слово дали, что с тобой покончено.
      – Со мной не покончено, - так же спокойно ответил Анатолий Борисович, - как не покончено со свободолюбивым и трудолюбивым русским народом. Не выйдет!.. А с такими, как ты и твой так называемый дядя, мы поступим не только по закону, но и по справедливости.
      Тут нервы Катерины не выдержали. Женщиной она была подлой, но эмоциональной, то есть склонной к слезам.
      – Не убивай! - закричала она и поползла на коленях к Лебедянскому.
      – Не дождешься, не убью! - воскликнул мэр. - Только признайся, что вы вместе с дядей всю эту подлость спланировали.
      – Ну какое тут может быть планирование, - возразила Катерина, продолжая ползать. - Нервная женщина пожаловалась близкому родственнику на невнимание мужа - всего делов-то.
      Катерина лгала, но Лебедянский узнал все, что хотел. Сомнений в том, что его убийство было организовано дядей Веней, не осталось.
      Он замер, размышляя, каким должен быть его следующий ход.
      Но тут дверь отворилась, и вошел охранник дяди Вени по имени Ральф. Мать его была женщиной, а отец ротвейлером. Поэтому и внешность, и хватка у него были соответствующие. Говорил он редко и с трудом.
      Ральф изумленно зарычал, увидев живого Лебедянского. Сам ведь взрывал.
      Мэр понял, что второе покушение на его жизнь окажется удачным, и потому ринулся в открытое окно третьего этажа. От травм его спасло только то, что он упал на крышу джипа, в котором приехал Ральф. Крыша прогнулась и приняла в себя Лебедянского, как в колыбель. Мэр вылез из колыбели и, прихрамывая, побежал со двора. Ральф высунулся в окно и звонко лаял ему вслед.
      В несколько минут Лебедянский добежал до мэрии.
      Рабочий день кончался, и в коридорах было пусто.
      Задержавшиеся чиновники с удивлением глядели на главу города, который несся к своему кабинету. Ходили слухи, что его убили наемные киллеры, да вот, оказывается, слухи оказались ложными.
      Миновав секретаршу, Лебедянский вбежал в кабинет и кинулся к телефону.
      Он набрал прямой номер губернатора.
      Номер не отвечал. Губернатор уехал на примерку костюма, который шился к приезду в область Филадельфийского симфонического оркестра.
      Лебедянский раскрыл спецкнижечку и нашел телефон Кремля.
      – Ждите ответа, - попросили Лебедянского. Потом музыка проиграла несколько тактов мелодии Гимна России, и другой приятный голос сообщил: - Президент Российской Федерации не может сейчас ответить на ваш звонок. После третьего гудка прошу оставить ваше послание.
      Лебедянский выпрямился - все-таки разговариваешь с президентом - и доложил:
      – У аппарата Лебедянский. У меня сообщение государственной важности. В окрестностях Великого Гусляра найдены динозавры. Повторяю: не скелеты и не останки, а точные отпечатки динозавров в полный рост, что является мировой сенсацией и принесет нам с вами славу и бессмертие. Однако черные силы олигархии уже тянут свои руки к народному достоянию. Прошу вас немедленно прислать в Великий Гусляр надежные воинские части, а также охрану для меня лично. - Лебедянский задумался, все ли сказал. Он уже готов был повесить трубку, но вспомнил и закричал: - Главное - устроить заповедник. Сохранить все для потомков! Вы меня понимаете?
      Но автоответчик на это ничего не ответил.
      Лебедянский опустил трубку.
      И тут же телефон зазвонил.
      Неужели президент так быстро вернулся?
      Лебедянский схватил трубку.
      – Это ты, Толик? - раздался голос дяди Вени.
      – Я.
      – Ты чего же меня обманываешь?
      – В каком смысле?
      – Мы тебя уничтожили как класс, а ты снова жужжишь? Моя станция подслушивания перехватила твой звонок президенту. Ну как тебе не стыдно такого человека, как наш уважаемый президент, всякой чепухой беспокоить? Какие еще динозавры?
      – В том холме на самом деле таятся динозавры, - решительно ответил Лебедянский. - И вы, дядя Веня, одного из них взорвали! Несмотря на то, что я отменил решение о выделении холма под строительство.
      – Документ у меня на руках. И учти, до президента твой голосок не долетел.
      – Пути назад нет, - отрезал Лебедянский. - Ты меня убил, а я тебя посажу.
      – Ха-ха, - сказал Веня голосом голливудского гангстера. - Мертвый хватает живого.
      Лебедянский бросил трубку и ринулся к двери.
      За столом секретарши сидел Ральф и скалил большие желтые клыки. Он поднял пистолет с глушителем.
      Мэр бросился обратно в кабинет и, повалив на бок книжный шкаф, забаррикадировал дверь. После чего кинулся к окну.
      Под окном стоял Веня с мобильником у плоского боксерского уха. За его спиной высились два автоматчика.
      Лебедянский заметался по кабинету, как заяц.
      Дверь большого шкафа, в котором хранились архив и посуда для банкетов, приоткрылась.
      – Заходи, Толик, - сказал Удалов. Лебедянский в отчаянии залез в шкаф.
      Удалов закрыл дверь. В полу шкафа обнаружился люк, сквозь который пробивался слабый свет.
      – Еще во времена Екатерины Великой соратники Пугачева уходили этим подземным ходом в слободу.
      – Это здание такое старое?
      – Дом перестраивался много раз по вкусу эпохи. Но туннель не трогали. Каждый последующий градоначальник понимал, что ход может понадобиться.
      Они спускались под косым углом. Воздух становился все более затхлым, приходилось на каждом шагу прорывать головами толстую упругую паутину, ступеньки под ногами были скользкими.
      К Лебедянскому возвращалась сила духа.
      – Надо будет выходить на связь с Кремлем, - сказал он.
      – Мы подключаем мировую общественность, - ответил Удалов. - Тише!
      Они остановились. Сзади далеко, но явственно доносились шаги и голоса.
      – Черт побери! - выругался Удалов. - Они нас выследили.
      Пришлось бежать быстрее, потом ползти на четвереньках. Сверху срывались тяжелые холодные капли и норовили попасть за шиворот. Мэр оскользнулся и поехал считать мокрые ступеньки. Набил шишек, но терпел.
      Они выскочили наружу в густых кустах возле моста через Грязнушку - речка пропала лет триста назад, но мост сохранился. Ломая кусты, выбежали на дорожку и припустили на Пушкинскую.
      Как назло, погоня не отставала и видела, куда они направляются.
      – Давай к Минцу! - приказал Удалов. - Я буду отвлекать. Как птица от гнезда.
      Он побежал по улице, махая руками, а Лебедянский отступал задами.
      Через шесть минут он влетел в полуоткрытую дверь квартирки великого ученого.

      – Меня надо спасать! Срочно! - крикнул мэр с порога. Минц спокойно запер дверь.
      – У нас есть три-четыре минуты, - сказал он.
      – Куда бежать?
      – Куда скажу, - ответил Минц и вынул из ящика письменного стола небольшой рюкзачок, сделанный из серого металла.
      – Это мне?
      – Надевайте. Осталось две минуты.
      Мэр понял, что время шуток прошло.
      Он начал натягивать рюкзачок, с какими ходят по миру европейские длинноволосые туристы.
      – Слушайте меня внимательно, - сказал Минц. - На вас машина времени. Портативный вариант. Не ахайте - некогда. Машина еще не изобретена и не запатентована. Ее привез со звезд наш друг Удалов. Действие ограничено, и вообще, в таком виде она не имеет практического применения. Но вам она пригодится. Вы нажмете вот эту кнопку, видите?
      – Вижу.
      – Стоп! Не нажимайте раньше времени! Я еще не настроил.
      К стеклу снаружи прижался нос Ральфа. Он вынюхивал жертву.
      – Вы сейчас переместитесь на неделю вперед.
      – А это не опасно?
      – Опаснее оставаться здесь. Вас наверняка убьют.
      – Я понимаю. Но я имею в виду здоровье - перемещение не повредит моему здоровью?
      – Любому руководителю низшего звена, как, впрочем, и руководителю столичного звена, не свойственно чувство благодарности... Жмите на кнопку. Вы окажетесь здесь через неделю. Время - лучшее убежище.
      Руки Лебедянского дрожали. Он никак не мог попасть пальцем в кнопку.
      Ральф высадил плечом стекло и прицелился.
      Профессор сам нажал кнопку.
      Лебедянский тихо ахнул и растворился в воздухе. Пули охранника прошили пустое пространство, в котором только что находился руководящий работник.
      Ральф ввалился в окно. Он рычал. За ним последовал сам дядя Веня.
      – Где он? - спросил дядя Веня. - Найду - всех перестреляю.
      – Простите, но всех вы не перестреляете, - ответил профессор Минц.
      Ральф кинулся было опрокидывать приборы и реторты, но Минц успел предупредить:
      – Половина реактивов крайне ядовита. Некоторые могут погубить все живое в пределах трех километров, а в одной из пробирок хранится средство пострашнее атомной бомбы. Если вы мне не верите, можете продолжать разгром.
      Дядя Веня обладал интуицией.
      – Его здесь нет, - сказал он. - Я нутром чую. Сбежал.
      Ральф тявкнул, соглашаясь с начальником.
      И они ушли, оставив разбитое окно да выбоины от пуль.

      Удалов и Минц отправились на холм. По дороге их догнали Аркаша с Мариной. Аркаша влюбленно смотрел на спутницу и сбивался с шага.
      На выезде из города их обогнал джип: в нем сидел сам дядя Веня, а также Ральф и две женщины на заднем сиденье. Потолще - супруга дяди Вени, потоньше - Катерина. Теперь, когда все поняли, что Катерина окончательно осиротела, семейство дяди Вени приютило ее.
      Ральф высунул из окошка морду и оскалился.
      – На дорогу смотри! - крикнула жена дяди Вени Розочка, в девичестве Аймухамедова.
      – Не обращайте внимания, - сказал профессор Минц. - Они ищут мэра. Пускай разведывают.
      – У нас много проблем, Лев Христофорович, - сказал Аркадий.
      – И одна - главная, которую я при всей своей гениальности пока не смог решить.
      – Как проявить динозавров, - сказала Марина. Она была умной девушкой.
      – Вот именно.
      – Надо как итальянцы, - подсказал Удалов. - Залить в пещеру гипса, обколоть его со всех сторон - и получится динозавр в полный рост.
      – Боюсь, - заметил Минц, - что эта идиотская идея придет в голову кому-нибудь еще.
      Удалов замолчал, обидевшись.
      – Пойми, - обратился к нему профессор, - ведь как только ты разрушишь пещеру, то тем самым уничтожишь негатив динозавра... В чем прелесть фотографического негатива?
      – В чем? - спросил Аркаша.
      – В том, что с него можно напечатать два или больше снимков. А как только мы разрушим пещеру, у нас останется лишь гипсовая отливка. Снимок в единственном экземпляре.
      Мысль Минца дошла до его спутников и огорчила их.
      Только что все казалось простым. Отделаемся от разбойников, наладим охрану, объявим район заповедным, а потом по примеру итальянцев зальем дыру гипсом. И никому, кроме Минца, не пришло в голову, что главную ценность представляет даже не гипсовая отливка, а сами стены пещеры, на которых сохранился отпечаток шкуры ящера.
      – Пилим горы пополам, - подал голос Аркаша. - Половинку динозавра отливаем в одной части горы, половинку в другой - вытаскиваем их, не разрушая породы, составляем, как две половинки шара - и динозавр готов.
      – Идея разумная, - согласился Минц. - Но представьте себе, коллеги, во что она обойдется городу и Академии наук? Кто и откуда достанет такие деньги?
      – Пускай американцы раскошелятся, - предложила Марина. - А то как войска туда-сюда посылать, они молодцы, а вот динозаврам помочь - их нету.
      – Нельзя, - вдруг произнес Удалов, который молчал так давно, что все о нем забыли, - они тогда за долги всех динозавров к себе увезут. На сохранение. Я слышал, что они даже статую Свободы из Франции увезли за долги.
      – Думайте! - призвал друзей Минц. - Думайте и еще раз думайте. Должен быть выход из этой ситуации.
      Некоторое время они шагали молча, потом выступила со своей идеей Марина.
      – А если отыскать резину, которую можно было бы вытащить из пещеры через вход? Мягкую резину.
      – Проверим, - сказал Удалов. - Но пока я о такой резине не слышал.
      Утренний лес помалкивал, приближалась осень. Пора птичьей влюбленности давно прошла, из яиц вывелось потомство, которое надо кормить, учить летать и защищать от хищников. Тут уж не до песен. А некоторые из птиц, может быть, уже раскаивались, что слишком много пели.
      Когда друзья вышли на поляну перед холмом, где стоял джип, они увидели четыре враждебных фигуры наверху, на вершине холма, под соснами. Те стояли, подобно витязям, которые всматриваются в даль - не приближаются ли хазары.
      У входа в пещеру на складном стульчике дремал академик Буерак.
      Пришедшие стали ступать на цыпочках, чтобы не разбудить великого палеонтолога, но тот открыл глаза, надел очки и произнес:
      – Я описал там, в горе, великолепный экземпляр трицератопса. Чудесный экземпляр. Кстати, коллеги, как вы намерены поступить дальше? Хорошо бы сделать слепки.
      Голос академика почти не дрожал.
      – И еще мне хотелось бы узнать, какой варвар взорвал одну из пещер? Это преступление совершено совсем недавно.
      – Вы правы, Аристарх Семенович, - виновато ответил Минц, который понимал, что не будь в пещере его и мэра, динозавр остался бы цел. - Я несу ответственность.
      – Ответственность - не штаны, - сказал академик. - Ее не носят, а тащат, как тяжкий крест.
      Минц стоял, покорно склонив лысую голову.
      – Еще один погубленный динозавр, и я вас отлучу от большой науки! - предупредил Буерак. - Где у вас здесь диетическая столовая?
      От помощи он отказался и поковылял, опираясь на алюминиевые палки, к столовой номер один.
      В тот день Минц с Удаловым и молодыми людьми решили обследовать по мере возможности весь холм и выяснить, сколько в нем пещер и динозавров, хотя это не означало, что динозавров ровно столько же, сколько пещер.
      Когда Аркаша полез на холм, чтобы посмотреть, что за дыра виднеется за стволом нависшей над крутизной сосны, сверху раздался грозный оклик:
      – Ты куда прешься, блин?
      Кричал дядя Веня. Он был недоволен.
      – А вам какое дело? - крикнул в ответ Удалов.
      – Это мой дачный участок, - объяснил дядя Веня. - У меня сегодня строительство начинается.
      – Пока не началось! - крикнула Марина.
      – К тому же вы не имеете права, - сказал Удалов.
      – Право сильного - его мускулы! - ответила Розочка, жена Вени.
      – Вот мой Толик поперся против силы, и кранты! - добавила Катерина.
      – Ваш супруг, Катерина Павловна, - крикнул Удалов, - находится в безопасности и вне пределов досягаемости криминальных элементов. Он вернется со щитом и отрядом ОМОН, поверьте моему слову.
      – Чепуха! - откликнулся Веня. - Я его лично испарил.
      Пока шла дискуссия, исследование холма продолжалось. Аркаша отыскал небольшую дыру, Марина залезла к нему и передала фонарь. Удалов, как бывший строитель, сел на пень и разложил на коленях лист картона, на который начал наносить план холма и пещер с ископаемыми.
      Действие этого спектакля проходило как бы в трех уровнях.
      На вершине холма суетились Веня со своими спутниками. Они мерили площадку вдоль и поперек, рассуждая, в какую сторону развернуть веранду и где поставить каменную стенку, чтобы при нужде из-за нее отстреливаться.
      Этажом ниже Аркаша с Мариной ползали по пещерам и ходам внутри холма, поражаясь тому, как же люди за столько веков не сообразили, что пещеры - это внутренности исчезнувших динозавров.
      Наконец, у подножия холма Минц с Удаловым вели исследовательскую работу, стараясь представить, сколько же всего ящеров таится в холме.
      Между «этажами» царило временное перемирие. Тем более что детали занятий соперников соседнему «этажу» не были ясны. К примеру, Минц не подозревал о том, что Аркаша с Мариной, вместо того, чтобы лезть в хвост очередного динозавра, страстно целуются в кромешной тьме, и Марине, оказывается, совсем не страшно. В то же время дядя Веня не понимал, что там рисуют на картонке пенсионеры. Вернее всего, донос на него. Но к доносам он привык. Донос - это не более чем лишний расход. Заплати - и донос ликвидируют. Сейчас не сталинские страшные годы, сейчас все гуманитарно.
      Нацеловавшись, молодые люди высовывались из очередной пещеры или расщелины и сообщали в устной форме, куда и как ведут подземные ходы. Они уже научились угадывать в причудливости ходов биологические формы вымерших чудовищ. Минц с Удаловым делали выводы, заносили их на рисунки, а дядя Веня думал о том, что холм надо будет укреплять. Это усложняло работы, но Розочка была категорически настроена - коттедж должен возвышаться именно здесь и нигде кроме. Иначе не удастся приподняться над Смушкой, Тер-Ахтиняном и авторитетом, известным под кличкой Спиртзавод.
      В рабочих проблемах дядя Веня всегда брал верх, но дела хозяйственные и семейные решала Роза. У нее была цепкая житейская хватка. Недаром она в свое время засадила папу в тюрьму, потому что он не давал маме денег на мясо и масло для четверых детишек.
      Веня решил залить ходы и пустоты цементом, чтобы коттедж стоял, как вкопанный.
      Все три группы исследователей закончили работу примерно в одно время.
      Дядя Веня с семьей, безутешной, охваченной различными подозрениями Катериной и проголодавшимся Ральфом, который, правда, сумел поймать ворону и сожрал ее с перьями, умчались на джипе. Компания Минца пошла домой пешком. Они были взволнованы. Действительность превзошла все ожидания.
      Хоть дядя Веня и убеждал всех, что испепелил мэра метким выстрелом из спецоружия, уверенности в том он не испытывал. Так что, добравшись до дома, спустил с цепи Ральфа искать Лебедянского по городу. Где-то тот скрывается. И намекнул Ральфу - как найдешь, сразу загрызи! И чтобы ничего гуманитарного.
      Катерина попрощалась и пошла домой пешком. Только до дома не дошла, а присела поплакать на набережной, на одной из скамеек, покрашенных по приказу ее мужа. О, как она раскаивалась в своем легкомысленном поступке!
      Академик съел первое и половину второго в диетической столовой номер один, после чего его отвезли в реанимацию. Слава богу, обошлось. Он лежал в коридоре, ждал очереди на капельницу и размышлял о том, как достать трицератопса.

      Все крепко спали.
      Кроме дяди Вени и Катерины.
      Катерина тихо плакала - ей было неуютно и холодно в постели. К тому же Ральф не обращал на нее внимания, он так и не пришел на ночь.
      Веня привез на вершину холма бетономешалку. Ее пришлось поднимать туда спецкраном, доставленным за два часа из Котласа специальным дирижаблем.
      Бетономешалка твердо встала на вершине холма.
      Веня хотел начать строительство на рассвете, потому что боялся враждебной бумаги. Но понимал, что если первый этаж к обеду будет возведен, никакой враг не посмеет выселить хозяина.
      К тому времени, когда бетономешалку подняли на холм, бригада буровиков, присланная из Юрги, начала бурение штольни для заливки пустот.
      Веня стоял рядом.
      Он любовался собой.
      Луна светила ему в затылок, периодически закрываемая несущимися облаками. Разбуженная грохотом кукушка начала предсказывать дяде Вене долгую жизнь.
      Она не успела досчитать до пяти, как бетономешалка, которая весила несколько тонн, проломила потолок верхней пещеры и медленно ухнула внутрь холма. Только радиатор и передние колеса торчали наружу.
      Дирижабль уже улетел, и некому было вытащить монстра из недр холма.
      Дядя Веня кинулся на землю и принялся колотить кулаками по траве и сосновым иголкам. Такого поражения он еще не знал.
      Из земли вылез перепуганный, весь в грязи и серой почве шофер и принялся костерить заказчика. Как назло, рядом не было Ральфа, который должен был разыскивать Лебедянского, а сам сидел на берегу реки Гусь возле краеведческого музея и выл на луну.
      Профессору Минцу снился страшный сон. Человек, похожий на дядю Веню, вооруженный небольшой пушкой, стоял на гуслярской улице и ждал, когда из-за угла появится динозавр. Динозавр шел мирно, читал на ходу книжку, а если наступал на кого из прохожих, то просил прощения, да прохожие и не сердились - свой динозавр, замиренный.
      И тут дядя Веня поднял пушку и выпустил в динозавра ядро.
      Динозавр упал, уронив книжку, и тут на инвалидной коляске появился академик Буерак, светило отечественной палеонтологии, личный друг Кювье. Светило вопило: «Какого брахиозавра погубили, мерзавцы!» На что Минц ответил: «И их осталось восемь!»
      В ужасе Минц проснулся. За окном лишь начало светать. Вороны неспокойной, крикливой стаей летели к лесу. От реки несся басовитый собачий вой. По улице шел разоренный дядя Веня и рыдал.
      Профессор Минц пытался заснуть, но сон не приходил. Минц понимал, что ночной кошмар - явление пророческое. Что-то случилось с очередным динозавром.
      Когда тем же утром Лев Христофорович добрался до холма и увидел торчащий из пропасти радиатор бетономешалки, то готов был рвать на себе волосы. Только волос уже давно не осталось.
      Вскоре подошли Марина с Аркашей. Они не выспались, но не потому, что вы думаете, а из-за научного рвения. На рассвете они протиснулись между бетономешалкой и стенкой пещеры и выяснили, что машина раздробила голову и шею крупнейшей из живших на Земле рептилий. Урон был непоправимый.
      – Сколько у нас осталось динозавров? - мрачно спросил профессор.
      – Шесть, - ответила Марина. - Но один без хвоста.
      – Меньше, чем негритят, - заметил профессор. Он имел в виду известное произведение Агаты Кристи, в котором все негритята по очереди погибают от руки убийцы.