Великий Гусляр

      «Оборонка» отвалит миллиарды. Проблема камуфляжа отпадет сама собой. Налил в пленку жидкий танк, отвердил его, покрасил, и вот стоит сто танков. Настоящие же танки спрятаны в лесочке.
      А транспорт! Налил памятливой воды в бочку, привез на место назначения, окутал пленкой Минца-Лебедянского и получай башню электропередачи, которую иначе пришлось бы тащить на трех трейлерах.
      А шпионаж? Увозишь из вражеской страны бутылку лимонада. А это не лимонад! Нет, это важнейший и секретный прибор, который скопирован тайком. Домой вернулся, залил воду в пленку - вот тебе и украденный прибор...
      Вот вам и метод Лебедянского-Минца!
      Мэр поднял руку, чтобы дать приказ Минцу...
      Но не успел.
      Грохот моторов заполнил воздух.
      Шесть, а может быть, семь зеленых вертолетов зависли над поляной.
      – Всем стоять! - раздался мегафонный крик сверху. - Ни с места! Проводится федеральная операция!
      Из вертолетов начали выпрыгивать люди в камуфляжной одежде и шерстяных чулках на головах.
      И тогда Удалов понял: эти сначала будут действовать, а потом уж разбираться.
      «Дошли мои сигналы до Москвы, - подумал Лебедянский. - Но лучше бы не доходили».
      «У нас всего один динозавр, - подумал Минц. - И неизвестно, что сейчас предпримут сотрудники органов госбезопасности».
      «Надо что-то делать, - подумал Аркадий. - И на все про все есть несколько секунд».
      А Марина мгновенно вытащила из косметички маникюрные ножницы и легким движением полоснула по тонкой пленке.
      – Ты что! - ахнул Аркадий. - Ты все погубила.
      – Молчи! - приказал Лев Христофорович. - Может быть, это единственный выход!
      Не успели камуфляжи окружить и положить на траву всех присутствующих, как вода вытекла из пленки и мирно заполнила цистерну. Майор крупного роста с мышцами Шварценеггера спросил:
      – Кто здесь старший?
      Лебедянский попытался встать.
      – Лежать! - крикнул майор. - Где ваши динозавры?
      – А на что вам они? - спросила Марина.
      – Молчать! Мы должны вывезти динозавров в безопасное место.
      – Их уже нет, - сказал Минц. - Их уничтожили.
      – Кто уничтожил?
      – Это долгая история, - сказал Минц.
      – Расскажете. Загружайтесь в вертолет.
      Героев нашей истории загрузили в вертолет. Включая Лебедянского, на которого никто не обращал особого внимания.
      Водитель цистерны спросил:
      – А нам что делать?
      И водители других машин, а также пожарные, врачи и строители - все стали спрашивать, а им что делать, раз они только исполняли приказы.
      – А вы давайте отсюда! - приказал майор. - Чтобы не мешать работам.
      И тогда все уехали - и пожарные машины, и «скорая помощь», и цистерна с жидким динозавром.

Глава 14

      Минца и его друзей выпустили на следующее утро.
      Впрочем, их и не допрашивали, ждали сигнала из Москвы.
      Вместо сигнала из Москвы приехали специалисты. Правда, не совсем по динозаврам, а по целебным ваннам, потому что в компьютере произошла ошибка, и запрос на консультантов пошел не в Институт палеонтологии, как можно было ожидать, а в Институт бальнеологии.
      Тем временем спецчасть обследовала пещеры, но, к счастью, большого вреда не нанесла.
      Народу на холме и возле него скопилось множество, и до выяснения обстоятельств доступ в пещеры был закрыт.
      К сожалению, профессор Чукин из Института бальнеологии отыскал все же небольшой целебный родничок как раз в той пещере, где находился отпечаток последнего динозавра. Там специалисты разместили оборудование. Говорят, что со следующего года в этой пещере будет открыт небольшой курорт.
      Но это все дела грядущие. Нас же интересует, что делал профессор Минц, как только его отпустили.
      Он отправился прямиком в пожарную команду, откуда привозили цистерну.
      – Слушай, отец, - сказал ему водитель, - я эту воду сразу слил. Чего ей зря плескаться.
      – Простите, - произнес Минц, - а цистерну вы помыли?
      – Чего ее мыть, не кастрюля, небось, - ухмыльнулся водитель.
      – Можно взглянуть?
      – Гляди, отец, чего не поглядеть...
      Минц провел ладонью по внутренней стенке цистерны и потянул на себя тонкую пленку - ту самую, в которой содержалась вчерашняя вода. Пленка была такой тонкой, что поместилась у профессора в кулаке.
      Он тяжело слез и пошел домой.
      Вскоре туда же пришли и остальные, за исключением Лебедянского. Его перехватила жена Катерина, которая искала прощения.
      Все были в траурном настроении, убежденные, что погиб и последний динозавр.
      Минц положил на стол блестящий комок.
      – Удалов, неси автомобильный насос, - приказал он.
      Пленку надули во дворе, заклеив порез скотчем.
      Получился динозавр.
      Минц посыпал пленку порошком.
      И пленка затвердела, как будто бумажная оболочка осиного гнезда.
      Все стояли вокруг и наслаждались видом динозавра.
      – Мы его покрасим, - сказал Удалов. - И поставим на площади.
      – Нет, - возразил Аркадий, - сначала мы его наполним гипсом.
      – А еще копию можно сделать? - спросила Марина.
      – Хоть десять, - улыбнулся Лев Христофорович, любуясь чудовищем.
      И в этот момент налетел ветер.
      Его оказалось достаточно, чтобы поднять динозавра в воздух.
      – Ах! - воскликнули хором все присутствующие. В общем крике звучало отчаяние.
      Динозавр, все еще полупрозрачный, плыл над городом Великий Гусляр подобно аэростату воздушного заграждения во время войны.
      Глядя вслед динозавру, Аркадий подумал вслух:
      – Сейчас с аэродрома в Грязнухе-14 поднимут перехватчики.
      – А могут просто ракетой, - ответил Удалов. Так погибла великая находка.
      Хотелось плакать.
      Вытянув вперед шею, динозавр скрылся за деревьями.
      – И кто нам поверит?.. - вздохнула Марина.
      – Останутся первые сообщения академика Буерака, - сказал Минц. - Насколько я понимаю, он успел дать информацию о нашем открытии.
      Они побрели домой. Начался дождик. В колеях быстро накапливалась вода. Под ногами хлюпало.
      Дождь шел все сильнее.
      Молчали.
      О чем тут будешь говорить? Слишком велика была потеря энергии. Как моральной, так и физической.
      На площади, у остановки автобуса, стояли под зонтиками люди.
      Вместо автобуса с неба медленно опустился промокший и потому потяжелевший ящер, крупнейший из известных науке бронтозавров.
      Автобус, который стремился к остановке, вынужден был затормозить. Люди в очереди начали сердиться.
      – Чья скотина? - кричали одни.
      – Уберите ваше чудовище! - голосили другие.
      – Мы будем жаловаться! - вопили третьи.
      У нас ведь принято сначала кричать, а потом думать.
      Марина опомнилась первой.
      Остальные стояли, как вкопанные, не в силах поверить своему счастью.
      В мгновение ока Марина сняла поясок, которым была подвязана ее французская кофта и, сделав на нем петлю, закинула на шею динозавра. И повела его за собой.
      – Осторожнее! - кричал вслед Минц.
      Дождь разошелся не на шутку, и на улицах людей почти не было.
      Незамеченными они пришли во двор городского музея. Там было достаточно места для динозавра.
      Из окна выглянул директор.
      – Уберите его! - крикнул он. - У меня нет на него ассигнований.
      – Будут! - ответил Удалов.
      Пока они препирались, Марина обошла ящера вокруг. Он был чудесен.
      В боку его она увидела странную впадину. Совершенно квадратную, глубиной в двадцать сантиметров.
      – Глядите! - крикнула она. - Что это может быть?
      – Если достанете мне дополнительные ассигнования на ремонт и навес, приму животное, а нет - ведите в цирк! - кричал директор.
      Минц подошел к углублению. На пленке были видны полосы и круглые шляпки гвоздей.
      – Будут вам ассигнования, - сказал он. - Пошли обратно в лес!
      Его спутники начали было сопротивляться, но Марина не сомневалась в мудрости профессора. В конце концов Аркаша пошел за Мариной, а Удалов за Минцем.
      Дождь хлестал, как на гравюре великого японского художника Хокусая, который рисовал его струи, словно толстые неразрывные линии или стрелы, пронзающие путников.
      Путники брели, наклонившись вперед и покорно принимая телом удары ливня.
      Казалось, дорога никогда не кончится.
      В лесу было еще хуже, потому что деревья подгадывали момент, когда под ними проходили люди, чтобы опрокинуть на них ведра холодной воды.
      Минца тревожила мысль - что сказать сотрудникам госбезопасности, как объяснить свое появление. Ведь бросаясь в неожиданный поход, он совсем запамятовал о присутствии там людей в черных чулках на физиономиях.
      Поляна открылась неожиданно.
      Стало светлее.
      Ни вертолетов, ни чекистов там не было.
      Не найдя ничего, достойного государственного интереса, они улетели в Москву заниматься более серьезными делами.
      Помогая старшим, молодые люди первыми проникли в пещеру.
      Здесь бойцы отдыхали и ожидали дальнейших указаний.
      На стенах и даже на потолке при свете фонаря можно было увидеть росписи и всевозможные граффити. На земле были обнаружены следы горячего супа.
      – Впрочем, - сказал Минц, обследуя пещеру, - нашего бронтозавра можно будет восстановить. И это радует.
      Он подошел к четырехугольному выступу в стене, где находилось подбрюшие бронтозавра. Сундук, наполовину ушедший в стену, был покрыт вековой пылью, и отличить его от прочих выступов было нелегко.
      Вытащить сундук из стены оказалось делом нелегким, но в конце концов друзья справились.
      Марина вспомнила, как в детстве боялась читать о похождениях Тома Сойера в пещере, где таился страшный индеец. Сейчас все повторилось, только без индейца.
      Замок, которым был закрыт сундук, за века заржавел и без труда бухнулся на пол.
      Внутри сундук был набит рухлядью, которую давно уже сожрала моль. Чихая и откашливаясь, они вывалили рухлядь на пол.
      Боялись разочарования. Ведь не исключено, что разбойник Крутояр хранил в сундуке только дорогие одежды ограбленных современников.
      К счастью, в глубине сундука отыскались ветхие мешочки, полные серебряных монеток невзрачного вида.
      – Копейки, полушки и грошики, - сообщил Лев Христофорович. - Для музея представляют большую ценность, хоть навес на них не построишь.
      А на самом дне обнаружились небольшие слитки золота. Аккуратные - как из-под станка.
      – Из-под станка, - сказал Минц.
      – Откуда? - удивилась Марина.
      – Такие выдают путешественникам в Институте темпоральных исследований. Видно, один из них попал к разбойникам в лапы. Надо осторожней путешествовать. Спасибо тебе, наш неведомый коллега из будущих времен, который пожертвовал жизнью ради науки. Твое золото, полученное на путевые издержки, поможет нам построить навес для динозавра.
      Они сдали золото и серебряные монетки в музей и разошлись по домам. У всех начиналась ангина.
 

* * *

 
      С тех пор прошло полгода.
      Бронтозавр стоит во дворе музея. Над ним построили стеклянный купол. В Гусляре теперь немало японских туристов. А недавно приезжал Спилберг.
      Лебедянский более или менее примирился с женой, потому что развод неблагоприятно сказывается на имидже, а он собирается баллотироваться на вологодского губернатора. Раз в неделю Толик штурмует Минца, чтобы тот поделился с ним секретом пленки и памятливой воды. ФСБ он к этому не подключает, потому что боится: в таком случае никаких надежд на Нобелевку у него не останется.
      Минц уверяет, что тема еще недоработана.
      Остальные живут по-старому, если не считать того, что на будущей неделе Марина выходит замуж за Аркадия.
 

Глубокоуважаемый микроб

 

Глава первая, в которой Корнелий Удалов получает приглашение на СОС и принимает решение

      Утренняя почта доставила Корнелию Ивановичу Удалову авиаконверт, в котором было письмо следующего содержания:
 
      «Уважаемый Корнелий!
      Ты приглашен на первый СОС делегатом от Земли с правом решительного голоса. Твое явление обязательно. В случае неявления ответственность делит вся Земля, которая будет дешифиширована сроком на 34 про-ку-ла.
      Первый СОС состоится с 21 по 36 июля с. г. по адресу: 14ххХХ-5:%=ъ34.
      Транспорт, сопровождение, кормление, погребение (в случае необходимости), приемлемую температуру и влажность обеспечивает Оргкомитет СОС.
      Созывающий секретарь ОК СОС
      Г-Г»
 
      Удалов дважды прочел приглашение, потом подошел к окну и с грустью поглядел на двор. Двор был зеленым, уютным, старуха Ложкина развешивала белье, тяжелые капли воды падали с белых простынь на траву, рыжий петух взлетел на раскрытую дверь сарая и громко хлопал крыльями, из окна Гавриловых доносилась джазовая музыка, а по голубому утреннему небу плыли розовые облака, под которыми с пронзительными криками носились стрижи. И вот этот мирный, обжитой и родной мир придется покинуть ради неизвестного СОС, ради сомнительных наслаждений и реальных опасностей космического путешествия.
      – Придется ехать, - сказал Удалов, отворачиваясь от окна и с нежностью глядя на Ксению, которая собирала на стол завтрак. - Какое сегодня число?
      – Восемнадцатое, - сказала Ксения, поглядев на стенной календарь. - Куда собрался? Опять на рыбалку?
      – Три дня всего осталось, - задумчиво произнес Удалов. - Не на рыбалку, а на первый СОС.
      – И не мечтай, - сказала Ксения. - Хватит с нас. Небось опять пришельцы? Опять жертвовать своим временем и нервами ради галактической дружбы?
      – Надо, Ксюша, - сказал Удалов и сел за стол.
      Позавтракав, он пошел к Николаю Белосельскому.

Глава вторая, в которой Удалов беседует с Николаем Белосельским и выслушивает возражения

      Николай Белосельский учился в одном классе с Корнелием Удаловым, закончив школу с золотой медалью, уехал в область, где с отличием завершил высшее образование, а затем, заслужив уважение своими способностями и любовью к работе, был направлен в родной город на руководящий пост.
      Белосельский возвращался в Великий Гусляр с большой неохотой. Он был человеком принципиальным, серьезным и объективным, а потому предчувствовал неизбежность конфликтов. Живое воображение подсказывало ему, что при известии о его скором приезде многие жители города начнут говорить: «Как же, помню Кольку Белосельского! Я с ним в детском саду баловался». Или «Колечка? Белосельский? Близкий человек! Моя двоюродная сестра Леокадия была замужем за его дядей Костей». Беда небольшого города в том, что все всех знают.
      Предчувствия Белосельского оправдались. На улицах к нему подходили незнакомые лица, напоминали об общем счастливом детстве, а затем приглашали в гости или просили протекции. В кабинет проникали троюродные бабушки, желавшие улучшить жилищные условия, и приятельницы по пионерскому лагерю, лгавшие о непогасшей любви.
      Белосельский стал нелюдим, избегал людей, страшась неожиданного крика: «Колька, друг!», был строг к родственникам и похудел. Он мечтал о переводе в далекий Петропавловск-Камчатский. Но своей принципиальности он не изменил.
      Удалов знал о драме Белосельского и поэтому, хоть сидел с ним шесть лет за одной партой и совместно владел голубятней, ни разу не зашел к нему домой, а, встречаясь на совещаниях, сдержанно здоровался, избегая прямого обращения. Белосельский тосковал по старой дружбе и рад был как-нибудь посидеть с Удаловым, вспомнить далекое детство, но сдерживался. Борьба с фаворитизмом не должна знать исключений.
      Удалов вошел в кабинет Белосельского и с порога сказал:
      – Доброе утро. Я по делу.
      – Здравствуй, Корнелий, - сказал Белосельский. При виде Удалова взгляд его смягчился, и ему захотелось сказать бывшему другу что-нибудь теплое.
      – Погода хорошая в этом году, - сказал Белосельский. - Радует нас июль.
      – Да, жарко, - согласился Удалов.
      – Ты садись. Как в стройконторе дела? План сделаете?
      – Постараемся, - сдержанно сказал Удалов, сел и вытащил из кармана приглашение.
      – Когда в отпуск? - спросил Белосельский.
      – Уж и не знаю, - сказал Удалов. - Собирался в августе, да вот... Надо посоветоваться.
      Он ладонью перегнал по столу к Белосельскому приглашение и стал ждать.
      Белосельский внимательно прочел письмо, кинул на Удалова быстрый взгляд, затем вынул из деревянного высокого стакана хорошо заточенный карандаш и стал читать письмо вновь, помечая галочками ошибки и ставя в непонятных местах на полях вопросительные знаки. Удалов глядел в окно, за которым ворковали голуби, и мечтал о рыбалке.
      Дочитав письмо вторично, Белосельский задумался, не поднимая глаз. В письме таилась каверза. Не стоило распускаться и радоваться при виде Удалова. Ведь он - друг детства и потому вдвойне опасен. Недаром он все эти месяцы держался на расстоянии и проявлял тактичность. И ты, Брут, расстроился Белосельский. Уж лучше бы попросил новую квартиру. Думая так, он нечаянно встретился взглядом с чистыми голубыми глазами Удалова, увидел его гладкий выпуклый лобик, полные розовые щеки, курчавую поросль вокруг ранней лысины и неожиданно для себя самого спросил:
      – СОС - это что такое?
      – Ума не приложу, - честно признался Удалов.
      – Ясно, - сказал Белосельский. Потом добавил: - Как известно, в июле тридцать один день.
      – У них, видно, система отсчета другая, - сказал Удалов. - Так может, не стоит ехать?
      – Не стоит, - согласился Белосельский.
      – И жена будет рада. Недовольна она моими космическими связями. Ревнует.
      – О семье тоже подумать надо, - сказал Белосельский. - О семье мы зачастую забываем.
      – Значит, решили? - сказал Удалов. - Мне же посоветоваться надо было. А с кем посоветуешься по такому вопросу? Я пошел? А то в контору опоздаю.
      – Иди, - сказал Белосельский. - Работай спокойно.
      – Спокойно не получится, - возразил Удалов. - Спокойно нельзя, потому что буду тревожиться за судьбу Земли.
      – А что такое?
      – Дешифишировкой грозят. На тридцать четыре прокылы.
      – Про-ку-ла, - поправил Белосельский, заглянув в приглашение. - Чепуха какая-то.
      – Конечно, чепуха, - согласился Удалов. - Может, обойдется.
      Белосельский подчеркнул слово «дешифиширована» красным карандашом.
      – В словарь иностранных слов заглядывал? - спросил он.
      – Там нету, - сказал Удалов. - У них своя терминология.
      Белосельский посмотрел в окно. Ворковали голуби, облака сгустились, в отдалении гремел гром. Белосельскому очень хотелось уехать в Петропавловск на далекую Камчатку, где нет друзей детства.
      – Значит, игнорируем? - спросил Удалов. Он стоял посреди кабинета, переминался с ноги на ногу. Ему было не по себе, что он поставил Колю Белосельского в неловкое положение.
      – А если это не шутка? - спросил Белосельский. - Нам бы ясность.
      – Откуда ей быть?
      – А как ты планировал туда ехать? Адрес неразборчивый?
      – Для них понятно. Для них это все равно, что для нас Малые Кочки.
      Друзья детства немного помолчали. Удалов подумал, что если удастся отделаться от СОС, надо будет позвать Колю на рыбалку.
      – Если приедут, - сказал Удалов, - я им скажу, что заболел. Или теща заболела. Дипломатично, и никто не в обиде.
      – Это разумно, - согласился Белосельский. Он понял, что Удалов искренен и прост. - Так и скажешь.
      – А это... насчет рыбалки... - но завершить приглашение Удалов не успел. Посреди кабинета, как раз между Удаловым и столом Белосельского, возник человек в черном трико. В облике его было что-то неземное.
      – Простите, - сказал человек быстро, с легким инопланетным акцентом. - Я из СОС. Ищу Удалова Корнелия. Корабль на орбите. В чем задержка?
      – Я не еду, - быстро ответил Удалов. - Я заболел.
      – Поедешь, - просто ответил человек в трико. - Надо, Корнелий.
      – Погодите, - вмешался в разговор Белосельский. - Во-первых, это мой кабинет...
      – При чем здесь кабинет? - сказал человек в трико. - Я должен доставить Удалова на первый СОС, а у нас пересадка на Альдебаране. Времени в обрез.
      И посланец СОС властно положил руку на плечо Удалову.
      Удалов метнул отчаянный взгляд на Белосельского. Что еще придумать?
      – Может быть, произошла ошибка? - спросил Белосельский. - Может быть, вы ищете другого Удалова?
      – Именно этого, - сказал посланец. - Он уже вычислен и по всем параметрам подходит для СОС.
      – Так хоть скажите, кто такой этот СОС! - взмолился Удалов, пытаясь высвободить свое мягкое плечо от железной хватки человека в трико.
      – Съезд Обыкновенных Существ.
      – Я недостоин!
      – Правильно, - поддержал Удалова Белосельский. - Почему представлять Землю на международном форуме должен именно Корнелий Иванович? Мы могли бы рекомендовать вам более достойных представителей. Например, инженера Сидорова. Общественник, спортсмен, рационализатор, выдающийся человек...
      – Правильно! Сидорова! - крикнул Удалов.
      – Нам не нужен Сидоров, - сказал посланец. - Нам нужен Удалов.
      – Странно, - сказал Белосельский, и в этот момент зазвенел телефон. Белосельский взял трубку, не согнав хмурой складки со лба. А Удалов, воспользовавшись паузой, спросил посланца:
      – Домой за вещами можно зайти?
      Удалов уже понял, что от СОС ему не отвертеться.
      – Некогда, - сказал посланец, подхватил Удалова за пояс и сильно повлек вверх, к потолку. Последнее, что Удалов увидел в кабинете Коли Белосельского, было запрокинутое кверху, встревоженное лицо старого друга. Лицо пропало, и через секунду Удалов, подлетая к небольшому летающему блюдцу, уже смотрел на Великий Гусляр с высоты километра.
      А Белосельский, проводив глазами Удалова, сказал в телефонную трубку:
      – Повторите, что вы сказали?
      – Не пускайте Удалова на СОС, - ответил странного тембра далекий голос с инопланетным акцентом. - Это может трагически кончиться для Земли.
      – Кто вы? - спросил Белосельский.
      – Доброжелатель.
      – Удалов уже улетел, - сказал Белосельский. - Назовите свое имя и причины, по которым вы не желаете присутствия Корнелия Ивановича на международном съезде.
      – Жаль, что упустили, - ответил инопланетный голос. - Пеняйте на себя.
      В трубке что-то щелкнуло, и затем женский голос произнес: «Разговор с Омегой Дракона закончен. Три минуты».
      Белосельский сказал: «Спасибо» и медленно положил трубку.

Глава третья, в которой Удалов совершает пересадку на Альдебаране

      Космический корабль набрал скорость. Земля скрылась из глаз, и Солнце превратилось в незначительную желтую звезду. За иллюминатором клубились туманности. Удалов отошел от окна и похлопал себя по карманам, проверяя, на месте ли документы. Посланец поставил корабль на автопилот и обратился к Удалову:
      – Повезло, - сказал он. - Успели.
      – А что? - спросил Удалов.
      – Могли задержать. Что-то твоя, Удалов, скромная персона вызывает повышенный интерес в определенных кругах.
      – Вот это лишнее, - сказал Удалов. - Я к вам на СОС не напрашивался, лечу из чувства долга. В любой момент согласен вернуться. Тем более, что на Земле миллионы более достойных.
      – Может быть, - согласился посланец. - Достойных миллионы, а Удалов один.
      – Ну что ж, - не стал спорить Удалов. - Будем считать, что мне повезло. Увижу новых братьев по разуму.
      – Садись, перекуси, - уклончиво ответил посланец. - На Альдебаране буфет паршивый.
      Они пообедали и начали торможение перед Альдебараном.
      Любознательный Удалов был потрясен зрелищем космопорта на Альдебаране. В громадных залах гуляли, сидели, отдыхали, парили, висели вниз головой, спорили, ожидали, стояли в очередях за билетами, питались в буфете десятки тысяч альдебаранцев, сирианцев, дескасийцев, тори-тори, прулей, кофкриавфеев, 45/67-цев, молчаливых испужников, вегиан, плетчиков, моссадеров, антропоидных локов, порников, апрет-тт-воинейцев и многих других, имен которых Удалов не запомнил. И ни одного обитателя Солнечной системы.
      Посланец быстро провел обалдевшего от разнообразия разумной жизни Удалова сквозь толпу, протолкнул его в узкую дверь с непонятной надписью и сказал:
      – Жди здесь. Рекомендую не покидать помещения. Иначе пеняй на себя. А я билеты закомпостирую.
      Посланец удалился, а Корнелий Иванович осмотрел помещение. По здешним меркам оно было невелико, от изящного фонтана распространялся мускусный аромат, вокруг стояли мягкие кресла. Большинство кресел пустовало. В остальных скучали существа в странных одеждах.
      Удалов прошел к свободному креслу и сел. Он старался вести себя так, словно космические путешествия ему не в диковинку. В общем, это так и было, хотя Удалов уже три года не попадал в дальний космос, а на великом пересадочном вокзале Альдебарана оказался впервые.
      Остальные обитатели кресел кинули в сторону Удалова равнодушные взгляды и вернулись к своим занятиям. Было тихо. Порой динамик под потолком начинал урчать на чужих языках, видимо, объявляя посадку. Удалов подумал, как там Ксения, наверное, волнуется? Послать бы ей телеграмму, да разве здесь отыщешь телеграф? На всякий случай он обратился к своему соседу, который снизу и до плеч был схож с человеком, но книжку, которую читал, держал в цепких щупальцах, склонив к странице изысканную пернатую голову с клювом вместо носа.
      – Простите, - сказал Удалов. - Вы не знаете, здесь телеграммы на Землю принимают?
      Существо отложило книжку, склонило голову на бок и сказало:
      – Чир-чрик-чири-пипити.
      – Простите, - сказал Удалов.
      – Не обращайте внимания, - послышался голос с другой стороны. - Он по-русски не понимает.
      Удалов с чувством облегчения повернулся в сторону голоса и увидел подтянутого, стройного и хорошо одетого кузнечика метрового роста.
      – А вы понимаете? - спросил Удалов.
      – Я понимаю, - сказал кузнечик. - Я синхронный переводчик. Лечу на первый СОС.
      – И много языков знаете? - спросил Удалов.
      – Трудно сказать, не считал, - ответил кузнечик. - А вы, судя по нерешительности манер, провинциальному виду и глуповатому лицу, из города Великий Гусляр?
      – Угадали! - обрадовался Удалов. Он даже пропустил мимо ушей нелестные высказывания кузнечика. - Откуда вы про мой город знаете?
      – И зовут вас Корнелий Иванович, - сказал кузнечик. - Не отказывайтесь. Очень приятно. Я проглядывал списки делегатов, а у меня феноменальная память. Так что, пойдем, отправим телеграмму вашей супруге Ксении?
      – А на корабль не опоздаем? - встревожился вдруг Удалов.
      – Задержат, - ответил кузнечик. - Без нас не полетят. Я забыл представиться. Меня зовут Тори, с планеты Тори-Тори, из города Тори, с улицы имени Тори.
      – Столько совпадений сразу? - осторожно спросил Удалов, который понимал, что в Галактике что ни планета - свои обычаи, и порой невежливым вопросом можно нанести смертельное оскорбление или даже вызвать войну.
      – Нет, - ответил синхронный переводчик. - У нас все Тори, и все города Тори, и все улицы имени Тори.
      – А не путаете? - спросил Удалов.
      – Наоборот. Просто. Не спутаешь.
      – Это верно, - согласился Удалов. - Так где же телеграф?
      Кузнечик быстро вскочил с кресла, потянул Удалова острым коготком к двери, затем завел за угол, и они оказались в низком белом помещении, у стены которого были установлены рукомойники различного размера, формы и высоты.
      – Здесь мы можем говорить спокойно. Никто не подслушивает, - прошептал кузнечик Тори. - У тебя есть что на продажу?
      – Не понял, - сказал Удалов. - Я на телеграф хочу.
      – Нет здесь связи с Землей, - сказал кузнечик. - Я тебя серьезно спрашиваю. Что везешь? Драгоценности? Сувениры?
      – Ты меня удивляешь, - сказал Удалов. - Откуда у меня драгоценности? Я сюда так спешил, даже домой зайти не успел, плаща не взял.
      – Жаль, - сказал кузнечик.
      – Странно, - вздохнул Удалов, наблюдая, как какой-то транзитник моет свои семь лап. - Ты языки знаешь, наверное, зарабатываешь неплохо. А решил спекуляцией заняться.
      – Я авантюрист, - сказал кузнечик просто. - Ничего не поделаешь. А мои языковые способности на конференции никому не нужны. Тебе знание всех языков вместе с мандатом выдадут.
      – Так ты говоришь, нет здесь телеграфа?
      – Откуда ему быть? Кто отсюда шлет телеграммы на Землю? Наивный ты, Удалов.
      – Нет, - сказал Удалов. - Я доверчивый.
      В этот момент динамик, который висел у них над головами, прервал лопотание на неземном языке и заговорил по русски:
      – Удалов Корнелий Иванович, вас ждут у статуи Государственного колена в центре восьмого зала. Повторяю, делегата первого СОС Удалова Корнелия Ивановича ожидают в центре восьмого зала у статуи Государственного колена.
      – Вот видишь, - сказал Удалов кузнечику. - А ты говорил.
      – Погоди, - встревожился кузнечик. - Один не ходи.
      – Так пойдем вместе, - сказал Удалов.
      Через две минуты Удалов и Тори стояли возле внушительного бронзового памятника Государственному колену. Удалов огляделся. Вокруг все так же кипела толпа. «Кто бы это мог быть? - думал Удалов. - Неужели Коля Белосельский прилетел?»
      – Корнелий! - раздался рядом девичий голос.
      К Удалову спешила девушка ослепительной красоты и редкого обаяния, одетая легко, в серебряный купальный костюм. При виде Корнелия девушка расширила голубые глаза и лукаво улыбнулась, показав множество жемчужных зубов в обрамлении полных розовых губ.
      – Осторожно, Корнелий! - сказал кузнечик.
      – Я понимаю, - согласился Корнелий, не в силах отвести взгляда от красавицы.
      – Я счастлива, - сказала девушка, тонкими пальцами дотрагиваясь до руки Удалова. - Я мечтала встретиться с тобой. Пошли. Наш уютный летающий рай ждет у второго причала. Мы проведем с тобой отпуск у журчащего ручья возлюбленных, под сенью бананов забвения. Идем, мой кролик!