— Правильно! Семнадцать семейств, которые делят власть в Рагозе, — потомки экипажа первого разведывательного корабля, открывшего Долину. С тех пор они так и не выпустили власть. Им выгодно, чтобы все оставалось как в сказке с королями, принцами и князьями. — А вам смешно?
      — Нам не смешно. Нам грустно. Мы живем, как в закрытой банке консервов. И потому наши надежды связаны с принцем Густавом. — Почему?
      — С тех пор как он окончил школу, он не скрывал отвращения к клановому заповеднику. И тот факт, что он улетел учиться на Землю, тоже о многом говорит, вы понимаете?
      — Значит, в вашей Рагозе найдется немало людей, которые порадуются, если принц не вернется?
      — К сожалению, да. Вы же видите… — Вероника погладила пустую помятую клетку. Попугая она уже закопала в клумбу у входа в приемный покой. Вероника заплакала, а Кора терпеливо ждала, когда она успокоится.
      — Он был как человечек, — сказала Вероника. — Он все понимал, и, по-моему, он был умнее многих людей. А они его убили.
      — Значит, кланы поделили между собой Долину? — спросила Кора. — Да.
      — Но они не равны между собой? — Конечно же, нет. Есть богатые кланы, а есть такие… одно название! — А клан Рагозы?
      — Он самый сильный. Из него обычно и выбирают королей.
      — Он всегда был и есть самый сильный? — Ну как вам сказать… конечно, есть и другие, которым это не очень нравится. Например, клан Дормиров. У них есть принц Кларенс. Они считают, что престол должен перейти к Кларенсу… Но это так сложно и неинтересно.
      — Может быть, это не очень интересно для тех, кто живет здесь всегда, а мне это очень интересно. Мне ведь надо понять, что грозит вашему Густаву.
      В этот момент в приемный покой ворвались врачи с коробкой, в которой лежали спецшприцы и спецсыворотки. О чем они не уставали твердить все время, пока заканчивали процедуры.
      Потом девушек и шофера отпустили. Но машины, чтобы довезти их до гостиницы, в больнице не нашлось. Пришлось идти пешком, впрочем, до гостиницы «Люкс» было недалеко.
      В гостинице они подверглись атаке небольшой группы журналистов, уже знавших о покушении. Обнаружилось, как и следовало ожидать, что в машину гранату кинул какой-то землененавистник, абсолютно сумасшедший, которого уже вернули в психиатрическую лечебницу.
      В номер удалось прорваться лишь через полчаса, и Кора без сил рухнула на постель. — Я вам больше не нужна? — спросила Вероника. Вид у нее был ужасный, волосы встрепаны, вся в пластырях, в руке пустая клетка.
      — Я вам так благодарна, — сказала Кора. — Извините, что я не могу проводить вас. Но завтра я хотела бы встретиться с оракулом Провала. — Ой, зачем он вам?! — Завтра, завтра я все расскажу, — пообещала Кора.
      На следующее утро, в половине восьмого, в тот момент, когда Кора досматривала самый интересный сон, позвонил представитель Космофлота Мишель и сказал, что заказал завтрак в ресторане гостиницы. Так и не узнав, чем кончился сон, Кора поднялась, проклиная планеты, на которых труженики поднимаются с пением петуха.
      Мишель был не один. Вероника стояла рядом, свежая, душистая, пухленькая, маленькая; единственно, что нарушало гармонию, — аккуратные кусочки пластыря, наложенные на вчерашние царапины.
      — Как вы себя чувствуете? — спросил Мишель, печальный, как французский мим.
      — Все зажило или заживет, — ответила Кора. — Главное, что нам повезло.
      — Кому как, — сказал Мишель, и Кора поняла, что он имеет в виду. А Мишелю хотелось объяснить причину своей печали, но он был деликатен и потому промолчал.
      Они прошли в длинный низкий зал ресторана. Завтрак никуда не годился, потому что Мишель поселил Кору в самом шикарном отеле «Люкс», в котором повара старались придерживаться британских колониальных традиций. Кора представила себе гнев Милодара, когда тот узнает о расходах, понесенных организацией из-за расточительности Космофлота.
      Британские колониальные традиции выразились в овсянке и яичнице с беконом. Но овсянка здесь изготовлялась из куколок каких-то мелких бабочек, а яичница из яиц ящерицы куруаны. К счастью. Кора узнала об этом заранее и ограничилась жидким «импортным» чаем и вчерашней булочкой. Зато труженики Космофлота накинулись на бесплатный завтрак, словно специально голодали две недели. Чтобы рассеять возможные сомнения Коры, Мишель смущенно сказал, что стоимость питания включена в представительские расходы, а Вероника давно мечтала отведать жареных яиц куруаны.
      — Кора, — признался Мишель, уже к ней расположенный. — Я тебе должен сказать, что забочусь о твоих интересах по официальному запросу ИнтерГпола. По официальному. Иначе нельзя — если бы я сделал что-то втайне, меня сразу бы выслали, потому что здесь и без того подозревают, будто я не столько агент Космофлота, сколько агент ИнтерГпола. Это смешно, правда?
      Но глаза Мишеля не смеялись. Кора поняла, что он и на самом деле агент ИнтерГпола, и послушно посмеялась за него.
      — Вероника рассказала, что вы вчера болтали о кланах и о принце Густаве. Наивно болтали, по-женски.
      — Да, конечно, ничего интересного, — ответила Кора, и Вероника радостно улыбнулась. В отличие от землянина Мишеля, она была пуганой местной жительницей.
      — И куда вы хотели бы съездить? Какие достопримечательности вы хотели бы увидеть? Водопады? Заповедник сов?
      — Пока что меня интересует одна достопримечательность — так называемый оракул Провала. Когда можно его посетить?
      — Я уже звонил ему с утра, — сказал Мишель, признавая этим, что заранее обсудил проблему с Вероникой. — Он согласен вас принять сегодня. В одиннадцать-двенадцать. Обычно к нему записываются за год. Вероника нервно разгладила скатерть. — Может быть, вам не стоит с ним встречаться, — предположила она.
      — Почему? Он мне нужен как свидетель по делу, которым я занимаюсь.
      — Он злобный реакционер. — Вероника перешла на шепот.— Всем известно, что он предсказывает те бедствия, которые выгодны сильным мира сего. Буквально до смешного… Ну скажи, Мишель, скажи!
      — Разумеется, он очень популярен, — осторожно произнес Мишель, предварительно оглянувшись. — И влиятелен. Но в конечном счете Вероника права. Многие убеждены, что он находится на содержании у некоторых сильных кланов.
      — Точнее, у клана Дормиров, к которому принадлежит принц Кларенс, — уточнила Вероника.
      — Соперник Густава? — Кора уже начала вживаться в местную политику.
      — Именно так! — сказал Мишель. — Но все это было бы только смешно, если бы он врал. Но он угадывает! Угадывает важнейшие события! Вы не представляете, насколько ему у нас верят.
      — До смешного, — сказала Вероника. — Я человек несуеверный, но иногда поражаюсь его ловкости. Может быть, за этим что-то есть… Ведь экстрасенсы существуют?
      — Пока что в Галактике я их не встречала, — ответила Кора. — Ни одному из экстрасенсов не удалось нарушить законов физики. А это уже утешает.
      — Жалко, — призналась Вероника. — Я в школе не выносила физику и всегда надеялась, что найдутся какие-нибудь волшебники или маги, которые эту проклятую физику отменят. — Заодно с грамматикой? — спросила Кора. — Ах, — согласилась Вероника, — вы говорите, словно льете мед на мои раны! — Так что же он предсказывает? — спросила Кора. — Он предсказывает неурожаи и засухи… — пискнула Вероника. —Ну уж и засухи!
      — У него на зарплате заместитель директора метеоцентра, — сообщил Мишель. — Только об этом нельзя говорить.
      — Убьют? — спросила Кора.
      — Нет, высмеют, а потом посадят в сумасшедший дом. — Дело так плохо?
      — Плохо настолько, что когда оракул вечной жизни… — Как вы сказали?
      — Официально его зовут Амитаюс, Будда вечной жизни… Так вот, когда он предсказал в прошлом году пограничную войну между двумя небольшими кланами, то оба клана собрали армии и начали пограничную войну.
      — А когда он предсказал прорыв плотины в Горноречье? Помните? — сказала Вероника.
      — К сожалению, помню. Плотина рухнула. От взрыва. И кто ее взорвал — так и не выяснили. А предсказание сбылось — и это главное! И погибло несколько сот человек.
      — Одни его любят и трепещут… — сказала Кора. — А другие ненавидят и тоже трепещут, — сказал Мишель, который, как землянин, имел право на скептическое мнение. Вероника положила ладонь на его руку, чтобы остановить. — Здесь всюду уши, — прошептала она. — Оракул любит выступать по телевизору, читать лекции, заколдовывать воду, предсказывать результаты местных выборов… Но главное его выражение: «Я никогда не ошибаюсь!»
      — «И если я предскажу день своей смерти, то умру в тот же день», — закончила цитату Вероника.
      — И я убежден, что в королевстве есть тысячи людей, которые желали бы, чтобы он сделал такое предсказание, — тихо сказал Мишель, изучая узор на скатерти.
      — Скорее всего не дождетесь, — сказала Кора. — Такие люди себя берегут.
      — Боюсь, что так, — согласился Мишель. — Ну что ж, поехали?
      Когда они вышли в обширный, но низкий холл гостиницы, Вероника, все так же вполголоса, обратилась к Коре:
      — А о чем вы его хотите спросить? Если это не секрет?
      — Для вас не секрет. Этот оракул объявил даме Рагозе и, возможно, другим лицам, что принца Густава убьют во время ВР-круиза.
      — Все знают об этом! — подтвердила Вероника. — Я сама, кажется, вам об этом говорила.
      — Но меня интересует — откуда он получил такую информацию, — сказала Кора. — Оттуда, — показал Мишель пальцем в потолок. Он пропустил Кору в дверь.
      — Милый Мишель, — сказала Кора. — Подобно вам, я верю в законы физики, а они гласят: слухи и сплетни распространяются от человека к человеку без посредства высших сил, которые заняты своими делами. — Хорошая теорема, — согласился Мишель. — Аксиома, — возразила Кора. Было прохладно, собирался дождик. Мишель нервно раскрыл зонт, потом закрыл его снова. Кора спросила: — А где ваша машина?
      И по тому, как вздрогнул Мишель, поняла, что допустила бестактность. И тут же вычислила — какую. Кора прилетела из мира, где машин или подобных им средств передвижения изготавливается столько, сколько нужно. Если у тебя что-то случилось с флаером или мобилем, ты берешь со стоянки другой… Но сейчас-то она в чужом мире. В мире, где машина — предмет престижа, где машины дефицитны и недоступны подавляющему большинству жителей Рагозы.
      — Вашу машину взорвали из-за меня, — сказала Кора.
      — Я напишу и отправлю на Землю рапорт, — сказал Мишель. — И они пришлют новую машину через два года. Да еще с выговором… А как нам работать?
      — Как только вернусь на Землю, я сразу же пойду в Космофлот, — сказала Кора.
      — Они будут с вами очень вежливы. Они мастера избавляться от неудобных посетителей. — Но как же вы будете без машины? — Буду брать напрокат, когда прилетают корабли. А так… обойдемся. Здесь есть общественный транспорт, — сказал Мишель, разводя руками и становясь еще более похожим на французского мима.
      — Это не общественный транспорт, — возмутилась девушка. — Это общественное безобразие! — Вероника!
      Мишель поднял руку. Притормозило такси. — К оракулу, — объявил Мишель. Водитель подозрительно покосился на пассажиров, но ничего не сказал.
      — Интересно, кому я так помешала? — поинтересовалась Кора.
      — Наверное, клану Дормиров, — предположила Вероника. — Это они хотят убить нашего Густава, чтобы трон достался тупому Кларенсу. Выслушав Веронику, Кора обернулась к Мишелю. — Не знаю, — тихо сказал тот. — Я не могу для себя ответить на вопрос: что выгоднее для клана Рагозы, посадить ли на трон законного короля из собственного клана, который ставит своей целью задачу ликвидировать кланы и превратить Рагозу в государство нового типа… или договориться с другими кланами и отдать трон чужому, но послушному королю?
      Кора не стала отвечать на вопрос, обращенный не к ней. Вероника ахнула: — Ну как ты мог так подумать! Машина свернула на пальмовую аллею фешенебельного района.
      — Будьте осторожны, — прошептала Вероника на ухо Коре. — Если он предсказывает смерть, то человек обязательно умирает. Уже были случаи… Не злите его. — Это не входило в мои планы, — призналась Кора.
      Перед узорчатыми железными воротами Кора, попрощавшись, вышла из машины. В воротах ее встретил мажордом в ливрее, с деревянным жезлом. Кора поглядела на светящуюся электрическими лампочками вывеску над воротами: «ОРАКУЛ ПРОВАЛА». — Что это означает? — спросила она. — Где у вас провал?
      — Вам объяснят, мадам, — ответил мажордом. — Господин оракул ожидает вас в голубой гостиной, как раз у провала.
      Фонтаны журчали на разные голоса, птицы вторили фонтанам, а бабочки, что кружились над клумбами, старались удержаться в колорите высаженных там цветов.
      Господин оракул встретил Кору в вестибюле. Он стоял, опершись ладонью о белый бок мраморной Венеры.
      — Кора, милая, — сказал он. — Как радостно и трогательно тебя увидеть вновь!
      Оракул удивил Кору. И не столько странным приветствием, как тем, что оказался нестарым человеком, лет тридцати пяти, аккуратно, по местной моде, причесанным и одетым. Одна прядь была покрашена в голубой цвет и, завитая, падала на правый глаз — ну точно, как у знаменитого певца, имя которого Кора, к своему стыду, забыла.
      — Мне очень приятно, — сказала Кора, направляясь к оракулу и протягивая руку. — Но я не помню, когда мы встречались.
      — Ах, Кора, Кора, — укоризненно произнес оракул, улыбаясь лукаво и добродушно. Был он неестественно гибким, словно вместо костей в нем находился упругий резиновый костяк. — Мы же были дружны в прошлой жизни, в конце двадцатого века… Ты была императрицей Жозефиной, а я маршалом Фошем.
      Несмотря на ограниченные знания истории, Кора сообразила, что ее морочат, либо оракул сам никогда ничего не читал, кроме детективов Чейза и Шейнина.
      — Ах, извините. — Кора подхватила тон оракула. — Как я могла запамятовать! Вы же взяли Бастилию и подарили мне открытку с ее видом!
      — Не Бастилию, — поправил Кору оракул, — а Измаил. Но разве это столь важно? Он жестом пригласил Кору в голубую гостиную. Стены, потолок и даже пол этой обширной комнаты были стеклянными; за стеклами находился слой воды, подсвеченный голубыми лампами. В воде плавали рыбки и головастики. Зрелище было впечатляющее и не лишенное приятности.
      Посреди пола чернело круглое отверстие диаметром в три метра.
      — А вот и провал, — ласково произнес оракул. Незаметно для окружающих, но, разумеется, не от быстрого взора Коры, он нажал носком ботинка на кнопку, чуть выступающую из пола у двери, и из черного колодца вырвался клуб голубого дыма.
      — Адские силы, — легко и почти весело заметил оракул. — Именно в них я обретаю способность видеть будущее.
      Он указал на золотой треножник, на котором лежала подушечка, и Кора поняла, что именно там он восседает. — А где вторая кнопочка? — спросила Кора. — Какая кнопочка? — насторожился оракул. — На которую вы наступите, чтобы дым прекратился. — И Кора показала на первую, у двери.
      — Ах, это не имеет никакой связи, — сказал оракул. — Кстати, я забыл представиться. Обычно меня зовут моим мистическим именем Амитаюс, то есть Будда вечной жизни.
      — Кора Орват, агент ИнтерГпола, — представилась Кора. — А у вас есть настоящее имя?
      — У меня сотни имен, и все настоящие. Но друзья детства звали меня Оливером. Оливер Джадсон — в этом что-то есть!
      Он уселся на треножник возле провала. Кора обернулась в поисках какого-нибудь стула.
      — Тебе придется постоять, подруга моей предыдущей жизни, — сказал Амитаюс. — В моем присутствии никто не садится.
      — В предыдущей жизни, — заметила Кора, — ты был куда лучше воспитан.
      — Ты меня неправильно понимаешь, — ответил Будда вечной жизни, — субъективно я хотел бы, чтобы ты сидела или лежала в моем присутствии, а я стоял бы или лежал у твоих ног. Но мое положение обязывает меня к превосходству над тобой. Не сердись, моя милая, я ничего не могу поделать с общественным мнением. Здесь не только стены, здесь и потолок имеет глаза и уши. Мы живем в отсталом, пронизанном суевериями обществе.
      Кора, конечно же, могла бы сесть и на пол, но ее сейчас интересовали не вопросы этикета, а факты. Идея о смерти Тесея во время ВР-круиза, судя по показаниям его тетки Рагозы, исходила именно из этой голубой гостиной. Кто-то должен был принести ее сюда. Вряд ли она родилась в воображении оракула, которому хотелось набить себе цену. Но ничего нельзя исключать. Так что Кора продолжила разговор стоя.
      — Уважаемый Будда, — сказала она, — я пролетела половину Галактики, чтобы насладиться лицезрением вашего мастерства. — Что это означает?
      — Я хочу, чтобы вы предсказали мне судьбу принца Густава.
      — Невозможно, — улыбнулся оракул. — Почему?
      — Потому что я могу предсказывать судьбу лишь вам или вашим близким. Предсказания по заказу на других — порочны, неэтичны и, главное, лживы. Иначе ко мне прибегали бы соседи по квартире, соперники в любви и всякая преступная шантрапа.
      — Почему же дама Рагоза узнала от вас судьбу Густава?
      — Дама Рагоза, да будут дни ее протекать в благополучии, — ближайшая родственница нашего будущего короля и повелителя. Как мог я отказать ей? Мне еще дорога своя шкура, простите за грубое выражение. — И что же вы ей сказали?
      — Я сказал то, что увидел в клубах дыма, которые вырвались из этого провала, достигающего центра планеты. — И что же вы увидели?
      — Я увидел исчезновение тела принца Густава в таинственном катаклизме, имеющем место в чужом для нас мире. Без надежды на воскресение. Окончательная терминальная смерть.
      — Так не бывает. Человеку всегда можно подыскать другое тело или вырастить новое.
      — Так бывает. Люди умирают навечно, если разрушен мозг.
      — Вы рассказали это даме Рагозе? Почему она поверила вам?
      Оракул Амитаюс длинным наманикюренным ногтем почесал маленькие усики — точно следы угля под тонким длинным носом. — Мне верят все, — ответил он. — Вы хотите сказать, что вы настоящий оракул? — Разумеется, я великий оракул. Я вижу будущее. — Что вы говорите! —возмутилась Кора. — Аксиома Вундеркинда гласит, что будущее увидеть нельзя, потому что оно еще не существует.
      — Кому нельзя, — лениво ответил оракул, — а кому и можно. Таких, как я, всего два или три гения во всей Вселенной. Я могу заглянуть в будущее в любой момент.
      — Дым помогает? — спросила Кора. — Да, в частности, и дым. Если бы вы знали историю, то вам удалось бы узнать, что Дельфийский оракул сидел на треножнике над специальным дымом и входил в состояние.
      — Теперь мне все понятно, — вздохнула Кора. — Вы читали что-то из популярных изложений, но не прочли, что оракул лишь термин, это символ, а не человек. А входили в состояние, по вашему выражению, лишь пифии.
      — Вот именно, — неуверенно подтвердил оракул Амитаюс, — именно пифии. Крылатые богини! Я их видел, когда летал в прошлое!
      — Значит, этот самый дым подсказал вам, что Тесея убьют во время ВР-круиза? — спросила Кора. — Терминально убьют?
      Она протянула кончик башмака и легонько дотронулась до кнопки в полу. Клуб дыма послушно вырвался из провала. Запах у дыма был неприятный, с душком, наверное, адский.
      — Прекратите хулиганить! — закричал оракул. — Я вас уничтожу! Вам мало неудачного покушения? Будет и удачное!
      — Вы и об этом уже слышали, Джадсон? — Не Джадсон, а Будда вечной жизни, Амитаюс! — Скажите мне, Будда вечной жизни, а про покушение на меня вам тоже дым сообщил?
      — Разумеется, — ответил оракул, отодвигая ногой носок Коры, чтобы вернуть себе контроль над извержением дыма. — А теперь меня убьют удачно? — Успешно, — ответил все еще недовольный оракул. — Объясните мне, Вечный Будда, — попросила Кора как можно вежливее. — Кому я помешала на вашей благословенной планете? Я ведь прилетела всего на один день поговорить с вами и тут же улечу.
      — Значит, помешали, — ответил оракул противным голосом мальчика, который знает какую-то гадость про старшую сестру, но сообщать ее не намерен. — Я чего-то увидела, чего мне видеть не следовало? — Может быть. — Или услышала?
      — Не исключено. — Оракул покачивал ножкой, обутой в золотой сапожок.
      Господи, подумала Кора, сколько времени он проводит у зеркала!
      — И теперь меня убьют окончательно? — Сегодня же, — лучезарно улыбнулся предсказатель. — Но предупреждаю, — заявила Кора, хотя нельзя сказать, что она получила удовольствие от такого категорического предсказания, — что если меня сегодня не убьют, я вас дезавуирую. Оракул не понял слова.
      — Поясняю, — продолжила Кора. — Я всему свету раззвоню, что вы трепло, которое не выполняет обещанного. Не смог угробить простого агента.
      — Тебе никто не поверит, —сказал оракул. — Мне все верят так, что я порой сам себя боюсь. Если я говорю, что будет война, они начинают ее в назначенный мною срок. Если я предсказываю смерть, человек ложится и перестает принимать пищу. — Где-то я уже это слышала. — Вы нигде этого не слышали, — сообщил оракул, — потому что я уникален. — Последний вопрос, и я уйду навстречу смерти. — Пожалуйста.
      — Кто все-таки посоветовал вам распустить слух о смерти наследника престола? — Ну вот опять за свое! — завопил оракул. Он нажал на кнопку и скрылся в облаке дыма. Оттуда пахло адом и доносились проклятия в адрес Коры.
      Добрые дела должны приносить доходы — таков принцип здравого смысла. Значит, надо спешить с добрым делом, иначе погибнешь, не успев принести пользы хорошим людям, из-за тебя же пострадавшим.
      Кора взяла на стоянке такси, но не первое, а пропустив две машины. Сейчас ей нельзя было рисковать.
      За ней следовала одна машина, почти не открыто. Может, это была слежка, может, — охрана. В сущности, это не меняло дела.
      Намерения Коры были самыми прозаическими, так что скрываться не было смысла. Правда, она предпочла бы ехать по наиболее оживленным улицам. Почему-то убийцы предпочитают стрелять в тихих переулках. Вот и центральный телеграф. Кора вбежала по лестнице на второй этаж, в зал космической связи, и, пройдя во внутреннюю операторскую, показала дежурному свой знак и номер. Видно, для дежурного не было секретом пребывание на планете агента ИнтерГпола, и он провел Кору в святая святых — помещение грависвязи с Галактическим центром. Туда, не зная сегодняшнего кода, не мог войти даже король Рагозы. Теперь Коре предстояло лгать. Кора не любила лгать, хотя ей время от времени приходилось лгать во спасение или в интересах службы. Сейчас ситуация была иная, и потому тем более неприятная. Но выхода не было. Кора отлично знала, что правда ничего хорошего ей не принесет, а лишь испортит репутацию.
      Связь дали минут через пять. Кора проверила звукоизоляцию камеры связи. Милодар был на месте.
      — Надеюсь, все в порядке? Ты узнала, кто стоит за этими сплетнями? — спросил он. — Кое-что узнала. Кстати, на меня было покушение. — Удачное? — деловито спросил комиссар. — Пока я отделалась несколькими швами и ушибами. — Везучая ты у меня, — сказал Милодар так, словно сам устраивал эти покушения, а теперь сокрушался в их провале.
      — Срочно переведите мне десять тысяч триста двадцать два экю для подкупа. Деньги должны быть у меня, как только я доберусь от телеграфа до банка.
      — А далеко до банка? — спросил Милодар, не ставя под сомнение требование агента, так как, зная психологию начальства, она назвала до нелепости точную сумму. — Десять минут перебежками. — Продолжают преследовать? — Оракул полчаса назад предсказал мне, что последнее удачное покушение произойдет сегодня.
      — Ты поосторожнее. — Голос Милодара дрогнул. — На моей свадьбе обещала погулять. — Многое теперь зависит от вас. Деньги на бочку! — А поменьше нельзя? — Комиссар спохватился, что не поторговался с Корой. — Поменьше нельзя. Могу провалить операцию. — Верю, девочка, — сказал Милодар. Кора прекратила связь, поблагодарила дежурного и спросила, есть ли в здании запасной выход.
      — Я вас провожу, — ответил дежурный. По дороге он сообщил: — Сегодня с утра во всех газетах пишут о покушении на вас. Говорят, что к вечеру состоится удачное покушение. Все-таки это хамство, а вы как думаете? Дежурный провел Кору длинными подземными туннелями, где вдоль стен и потолка тянулись, повисая, многочисленные кабели.
      — Я с вами совершенно согласна, — сказала Кора. — А кто, вы думаете, за этим стоит?
      — Распространяет слухи, конечно же, оракул Провала, — прошептал дежурный. — А ему подсказывает младший Кларенс, из клана Дормиров. — А ему зачем?
      — Нагнитесь, здесь может током долбануть, — предупредил дежурный. — А Кларенсу советует Кларисса. Он сам бы не догадался. — Спасибо, — сказала Кора.
      Они как раз вышли к полуоткрытому люку, ведшему на задний двор телеграфа. Конечно, Коре хотелось бы поговорить еще — всегда хочется узнать что-то новенькое, если это касается твоего убийства, но дежурный откланялся и ушел, сославшись на срочные дела. Для него смерть Коры была неприятностью, но не личной.
      Итак, рассуждала Кора, пробираясь дворами и переулками к центральному банку, у нас есть цепочка: оракул — дама Рагоза — некий Кларенс-младший из клана Дормиров, который, если Кора не ошибалась, является главным соперником Густава в борьбе за трон и получает реальные шансы стать королем, если Густава забодает Минотавр. Но кто такая Кларисса и зачем ей убивать Кору? Появилось новое лицо, и это всегда интересно.
      Без приключений, если не считать короткой схватки с бродячими собаками, которых Кора нечаянно отогнала от ящиков с мусором, считавшихся собачьей собственностью, она добралась до банка. У входа в банк кипела обычная жизнь, но ничего подозрительного Кора не заметила.
      В банке она прошла сразу к менеджеру — он ее ждал. Гравперевод через Галактический центр поступил четыре минуты назад. Кора попросила выдать ей всю сумму наличными, что никого не удивило, потому что в Рагозе еще не обзавелись такими игрушками, как кредитные карточки или лазерные сканеры.
      Семь тысяч Кора получила золотыми монетами в кожаном мешочке, который надежно привязала к поясу. Ни одна живая душа в этом городе не подумает, что кто-то может разгуливать по улицам так легкомысленно, если каждый вечер по радио не меньше трех часов перечисляются случаи нападений, насилий и убийств.
      Остальные деньги, крупными купюрами, она положила в бумажник.
      Все эти операции Кора провела в кабинете директора банка, у него на глазах. Тот старался не показывать своего изумления; в конце концов, сказал он на прощание, в каждой стране свои обычаи.
      Напоследок Кора позвонила в представительство Космофлота. Мишель оказался на месте, он был рад, что Кора еще жива. Кора сказала, что им нужно встретиться — она нуждается в помощи для выяснения одной, весьма важной для следствия детали. Мишель спросил только, где и когда. Он уже воспринимал Кору как стихийное бедствие, с которым простые смертные не спорят.
      — Я попрошу также присутствовать Веронику, — предложила Кора.
      — Ой, она ушла домой пораньше, — ответил агент. — Боюсь, что у нее легкое сотрясение мозга. — Вызовите ее, Мишель. Я знаю, как ей помочь. Мишель не ответил. Он боялся за свою Веронику и хотел, чтобы Кора, от которой исходил аромат близкой смерти, поскорее улетела.
      — Я улечу сегодня же ночью, — сказала Кора. — Мне казалось, что у вас в расписании был указан местный рейс на внешнюю планету.
      — Правильно! — Наконец-то в голосе Мишеля послышалось облегчение. — Конечно же, оттуда вы улетите куда легче и безопаснее, чем от нас.
      — Через полчаса я жду вас в подземном гараже универмага, — сказала Кора. — Вы уже знаете этот гараж?
      — Я уже многое знаю, — ответила Кора. — Спуститесь туда из кафе нижнего этажа.
      — Через полчаса? Я постараюсь успеть. Если Вероника сможет…
      — И постарайтесь не приводить за собой хвоста, — попросила Кора. — Мне надоели нежданные встречи.
      Повесив трубку, Кора поблагодарила директора банка за терпение, пригласила его на Землю, и тот вежливо принял приглашение, хотя они не уточняли, где и когда встретятся, как бы подразумевая этим, что такие известные персоны всегда отыщут друг друга на просторах Галактики. Кора отказалась от сопровождения. День уже кончался, на улице было тесно от спешащих по домам служащих, медленные потоки автомашин рывками двигались по мостовым, причем новенькие земные «мерседесы», с молодыми аристократами или банкирами внутри, пробовали время от времени взлететь над общим потоком, и полицейские вяло осаживали их.
      Если бы кто-то попытался сейчас убить Кору, ему пришлось бы пробиваться сквозь толпу.
      Но Кора не стала задерживаться на ступеньках банка и, сбежав вниз за спиной солидного господина в широком плаще, согнулась, затесавшись в толпу, и минут через десять уже была в центральном универмаге, занимавшем целый квартал.
      Все ее дела в универмаге заняли десять минут, ибо сила чистого золота в кожаном мешочке с печатями центрального банка производит на продавцов неотразимое впечатление.
      Агент Космофлота и его помощница опоздали минут на десять — попали в самый час «пик», а без машины, даже плохонького космофлотовского фургона, в городе проехать почти невозможно, потому что электрические дилижансы и поезда внутренней железной дороги движутся медленно, а в часы «пик» набиты настолько, что на конечных станциях дежурят кареты «скорой помо щи», чтобы извлекать трупы тех, кто не смог выдержать путешествия. Они спустились на лифте.
      Кора, стоявшая за широкой колонной подвального гаража и внимательно наблюдавшая, нет ли слежки, увидела их сразу, как они вышли и неуверенно остановились возле кабины.
      — Если ее нет, это означает только одно… — начал Мишель. При слабом освещении он казался бледнолицым братом всего человечества.
      — Что мы ее лишились? — спросила Вероника. Она покорно держала Мишеля за руку и ждала чего-то страшного.
      — Спасибо, что так быстро откликнулись, — громко сказала Кора, чтобы не пугать их неожиданным появлением.
      Лифт загудел и уехал наверх. В подземном гараже стало темнее. Кора подошла к ним, улыбаясь. — Не сердитесь, что я вас потревожила. — Это наш долг, — ответил с облегчением агент Космофлота.