– Нет, нет, – закричало большинство зверей, но гномы сказали:
– Правильно, Темнолицый. Пойдем, обезьяна, покажи нам, что внутри Хлева. Увидим, тогда поверим.
Воспользовавшись минутной тишиной Обезьян сказал:
– Вы, гномы, и вправду думаете, что очень умны? Но не спешите. Я никогда не говорил, что вы не сможете увидеть Ташлана. Каждый, кто хочет, может увидеть его.
Все собрание замолчало. Минуту спустя медведь начал медленным, неуверенным голосом:
– Я не совсем понимаю все это, – проворчал он, – я думаю, вы сказали…
–
Тыдумаешь, – повторил Обезьян, – кто же назовет то, что происходит в твоей голове
думаньем?Слушайте, вы, все. Каждый может увидеть Ташлана. Но он не будет больше выходить. Вы сами войдете и увидите
его. – О, спасибо тебе, спасибо тебе, – раздались голоса. – Это все, чего мы хотели! Пойдем и увидим его лицом к лицу. Он добр, и все будет так, как должно быть.
Птицы болтали, псы возбужденно лаяли. Внезапно все зашевелились, и зашумели, как шумит множество созданий, поднимающихся на ноги. Через секунду большинство из них ринулись вперед, и они попытались ворваться в Хлев все вместе. Но Обезьян закричал:
– Назад! Тише! Не так быстро.
Звери остановились, многие застыли с лапой, поднятой в воздух, хвосты виляли, и все головы были повернуты в одну сторону.
– Я думал, ты сказал… – начал медведь, но Хитр прервал его.
– Каждый может войти, – сказал он, – но по одному. Кто пойдет первым? Он
не обещал,что будет добр. Он облизывается с тех пор, как прошлой ночью проглотил проклятого короля. Утром он рычал. Сегодня мне самому неохота идти в Хлев. Но если вы хотите, пожалуйста. Кто войдет первым? Не обвиняйте меня, если он проглотит вас целиком или превратит в пепел одним ужасным взглядом своих глаз. Это ваше дело. Ну, кто первый? Кто-нибудь из гномов?
– Так вот и решиться пойти, чтобы быть убитым, – усмехнулся Гриффл. – Откуда мы знаем, что у тебя там?
– Хо-хо, – закричал Обезьян, – теперь вы думаете, что там
что-тоесть. Все вы, звери, так шумели минуту назад. Что заставило вас замолчать? Кто пойдет первым?
Но звери стояли, поглядывая друг на друга, а потом начали постепенно пятиться назад. Почти все хвосты были опущены. Обезьян прохаживался взад и вперед, подзадоривая их:
– Хо-хо-хо, – хихикал он, – я думаю, вы будете в восторге, взглянув на Ташлана лицом к лицу! Давайте, попытайтесь!
Тириан наклонил голову, чтобы услышать то, что Джил пыталась прошептать ему.
– Как ты думаешь, что на самом деле внутри Хлева? – спросила она.
– Кто знает? – сказал Тириан. – Возможно, там два тархистанца с обнаженными ятаганами по обеим сторонам двери.
– А ты не думаешь, – сказала Джил, – что это может быть… ну, ты знаешь… эта ужасная штука, которую мы видели?
– Сама Таш? – прошептал Тириан. – Не знаю. Мужайся, дитя, мы все между лапами истинного Аслана.
А потом случилось самое удивительное. Кот Рыжий проговорил без тени волнения в голосе:
– Я войду, с вашего позволения.
Все повернулись и уставились на него.
– Заметьте хитрость, сир, – сказал Поджин королю. – Этот проклятый кот в самом центре заговора. Что бы там ни было в Хлеву, оно не тронет его, я уверен. Рыжий выйдет и скажет, что видел чудо.
Но у Тириана не было времени на ответ. Обезьян подал знак коту выйти вперед.
– Хо-хо, – сказал Хитр, – так ты, нахальная киска, собираешься поглядеть на него лицом к лицу. Входи! Я открою тебе дверь. Но не вини меня, если он обдерет тебе усы. Это твое дело.
Кот поднялся и вышел из толпы. Он прошел чинно и изящно, подняв хвост и ни один волосок его гладкой шерсти не шелохнулся. Он прошел мимо костра, так близко от Тириана, стоявшего за углом Хлева, что тот мог взглянуть ему прямо в лицо. Большие зеленые глаза кота не сверкали. («Холоден, как огурец, – пробормотал Юстэс, –
онзнает, что там нет ничего страшного».) Обезьян, хихикая и гримасничая, шел за котом. Он протянул лапу, отодвинул засов и открыл дверь. Тириану показалось, что кот мурлычет, входя в темный дверной проем.
– Оу-у-у!.. – это был самый жуткий кошачий крик на свете. И он заставил всех подпрыгнуть на месте. Если вы просыпались среди ночи от того, что кошки на крыше дерутся или ухаживают, вы слышали этот звук.
Это было ужасно. Рыжий выскочил из Хлева с огромной скоростью, пятками задев Обезьяна. Если бы вы не знали, что это кошка, то могли бы подумать, что это рыжая вспышка молнии. Он проскочил открытое пространство и врезался в толпу. Никому не хотелось иметь дело с кошкой в таком состоянии. Звери бросились врассыпную. Кот вскочил на дерево, крутанулся и повис вниз головой. Хвост его топорщился и был так же толст, как все тело. Глаза походили на блюдца зеленого огня. Каждый волосок на спине стоял дыбом.
– Я бы отдал свою бороду, – прошептал Поджин, – чтобы узнать, притворство ли это, или что-то действительно так его испугало.
– Тише, друг, – сказал Тириан, потому что капитан и Хитр зашептались, и он хотел услышать, о чем они говорят. Но это ему не удалось. Единственное, что он услышал, как Обезьян захныкал: «Моя голова, моя голова», и решил, что они так же удивлены поведением кота, как и он сам.
– Ну, Рыжий, – сказал капитан, – хватит шуметь. Скажи нам, что ты там видел.
– Ау-ау-у, – завыл кот.
– Разве тебя не называют
говорящимзверем? – сказал капитан. – Прекрати этот дьявольский шум и расскажи нам.
То, что последовало за этим было страшнее всего. Тириан и все остальные совершенно ясно почувствовали, что кот пытается сказать что-то, но из его рта не вылетало ничего, кроме обычных пронзительных кошачьих криков, которые можно услышать от любого сердитого или испуганного кота на каком-нибудь заднем дворе в Англии. И чем дольше он кричал, тем меньше был похож на говорящее животное. Жалобный вой и пронзительный визг раздались среди зверей.
– Смотрите, смотрите! – это был голос кабана. – Он не может говорить. Он забыл, как разговаривают! Он снова превратился в немого зверя. Посмотрите на его морду.
И все увидели, что это правда. Несказанный ужас охватил нарнийцев, ибо каждый, еще щенком или птенцом, выучил, как Аслан в начале мира обратил зверей Нарнии в говорящих и предупредил их, что если они не будут добры, то могут однажды снова стать бедными бессловесными тварями, которые встречаются в других странах. «И теперь это случится с нами», – застонали все.
– Милосердия! Милосердия! – завыли звери. – Пощади нас, лорд Хитр, стань между нами и Асланом. Всегда говори с ним вместо нас. Мы не осмеливаемся. Мы не осмеливаемся.
Рыжий скрылся за деревом, и никто его больше не видел.
Тириан стоял, положив руку на рукоять меча и опустив голову. Он был изумлен кошмарами этой ночи. Временами он думал, что самое лучшее было бы вытащить меч и напасть на тархистанцев, а потом он думал, что лучше подождать и посмотреть, как дальше повернутся события. И поворот действительно произошел.
– Мой отец, – раздался ясный певучий голос слева. Тириан знал, что говорит тархистанец, ибо в армии Тисрока солдаты называли офицеров «мой господин», а офицеры обращались к старшим – «мой отец». Джил и Юстзс этого не знали, но вглядевшись, увидели говорившего, потому что пламя костра не загораживало тех, кто стоял по краям толпы. Он был молод и высок, строен и прекрасен в ярком, наглом тархистанском стиле.
– Мой отец, – сказал он капитану, – я прошу разрешения войти.
– Замолчи, Эмет, – ответил капитан. – Кто позвал тебя на совет? С каких пор мальчишки разговаривают?
– Мой отец, – возразил Эмет, – я действительно моложе, чем ты, но во мне, как и в тебе, течет кровь тарханов, и я тоже слуга Таш. Поэтому…
– Молчи, – приказал тархан Ришда, – разве я не твой капитан? Нет для тебя ничего в этом Хлеву. Это только для нарнийцев.
– Но, мой отец, – удивился Эмет, – разве не ты сказал, что их Аслан и наша Таш – одно и то же? И если это правда, разве там не сама Таш? И почему ты говоришь, что мне там нечего делать, ведь я буду счастлив умереть тысячью смертей, если смогу взглянуть в лицо Таш?
– Ты глупец и ничего не понимаешь, – сказал тархан Ришда, – это высшие материи.
Но лицо Эмета выражало упрямство: – Разве неправда, что Таш и Аслан – одно и то же? – спросил он. – Разве Обезьян лгал нам?
– Конечно, одно и то же, – подтвердил Хитр.
– Поклянись в этом, Обезьян, – сказал Эмет.
– О-о-о, – захныкал Хитр, – я хочу, чтобы все это кончилось, все, что раздражает меня. У меня болит голова. Да, да, я клянусь.
– Но, мой отец, – повторил Эмет, – я действительно хочу войти.
– Глупец… – начал тархан Ришда, но тут гномы закричали:
– Позволь ему, Темнолицый. Почему ты не позволяешь ему войти? Почему ты пускаешь нарнийцев и задерживаешь своих людей? Разве внутри что-то такое, с чем твои люди не должны встречаться?
Тириан и его друзья видели только спину тархана, поэтому они никогда не узнали, что было на его лице, когда он пожал плечами и сказал:
– Свидетельствую перед всеми, что я не виновен в крови этого молодого глупца. Входи, нетерпеливый мальчишка, и соверши опрометчивый поступок.
И Эмет, как и Рыжий, подошел к открытой полоске травы между костром и Хлевом. Глаза его сверкали, лицо было торжественно, руку он держал на рукояти ятагана, голова была высоко поднята. Джил чуть не расплакалась, когда увидела его лицо. А Алмаз прошептал королю на ухо: «Клянусь Львиной Гривой, мне нравится этот молодой воин, хоть он и тархистанец. Он заслуживает лучшего бога, чем Таш».
– Я бы хотел знать, что на самом деле там внутри, – сказал Юстэс.
Эмет открыл дверь, вошел в темную пасть Хлева и закрыл за собой дверь. Через несколько мгновений (показалось, что прошло очень много времени) дверь открылась снова. Кто-то в тархистанской одежде вылетел оттуда, упал на спину и остался лежать. Дверь закрылась. Капитан бросился вперед и наклонился, всматриваясь в лицо лежащего. Он удивился, но не подал вида, повернулся к толпе и крикнул:
– Упрямый мальчишка исполнил свое желание. Он взглянул на Таш и умер. Это урок для всех вас.
– Да, да, – отозвались бедные звери. Тириан и его друзья взглянули на мертвого тархистанца, а затем друг на друга: они были близко, и увидели то, чего не видела толпа, бывшая далеко за костром: мертвый человек был не Эмет. Он был совсем другим: старше, толще, не такой высокий, и у него была большая борода.
– Хо-хо-хо, – захихикал Обезьян. – Кто еще? Кто-нибудь еще желает войти? Ну, если вы такие робкие, я сам выберу следующего. Ты, ты, кабан! Войди. Тащите его, тархистанцы, он увидит Ташлана лицом к лицу.
– Подходите, – захрюкал кабан, тяжело поднимаясь на ноги, – испытайте мои клыки.
Когда Тириан увидел, что храбрый зверь готов биться за свою жизнь, а тархистанские солдаты приближаются к нему с кривыми ятаганами, и никто не идет на помощь, все в нем перевернулось. Он больше не думал, самый ли это удобный момент для того, чтобы вмешаться, или нет.
– Мечи наголо, – прошептал он остальным. – Стрелы на тетиву. За мной!
Остолбеневшие нарнийцы увидели, как семь фигур выскочили из-за стены Хлева; четверо из них в сверкающих кольчугах. Меч короля блеснул в свете костра, когда он взмахнул им над головой и закричал громким голосом:
– Здесь стою я, Тириан Нарнийский, во имя Аслана, чтобы доказать своей кровью, что Таш – это отвратительный демон, Обезьян – предатель, а тархистанцы заслуживают смерти. За мной, все истинные нарнийцы! Или будете ждать, пока ваши новые хозяева убьют вас одного за другим?
Глава 11.
ТЕМП СОБЫТИЙ УСКОРЯЕТСЯ
Тархан Ришда с быстротой молнии увернулся от королевского меча. Он был не трус, и мог бы бороться голыми руками против Тириана и гнома, будь в этом нужда, но он не мог сражаться с орлом и единорогом. Он знал, что орлы налетают на человека, выклевывают глаза и ослепляют крыльями. И он слышал от своего отца (который встречался с нарнийцами в битвах), что с единорогом может сражаться лишь тот, у кого есть стрелы или длинное копье. Единорог становится на задние ноги, когда нападает, и приходится иметь дело одновременно с копытами, рогом и зубами. Поэтому Ришда отпрянул в толпу и закричал:
– Ко мне, ко мне, воины Тисрока, да живет он вечно! Ко мне, все верные нарнийцы, а не то гнев Ташлана падет на вас.
Тут одновременно случились два события. Обезьян не мог справиться со своим ужасом так быстро, как тархан. Секунду или две он еще сидел, скрючившись позади огня и уставившись на новоприбывших. Тириан ринулся на жалкое создание, схватил его за загривок и потащил назад к Хлеву с криком: «Откройте дверь!» Поджин распахнул дверь. «Войди и выпей свое собственное зелье, Хитр», – воскликнул Тириан и швырнул Обезьяна в темноту. Но как только гном одним ударом захлопнул дверь, слепящая зеленовато-голубая молния сверкнула из Хлева, земля покачнулась, раздался странный шум, клекот и резкий крик, как будто кричала какая-то огромная охрипшая птица. Звери застонали, заревели и закричали: «Ташлан! Спрячьте нас от него». Многие попадали на землю и спрятали морды в крылья и лапы. И никто, кроме орла Остроглаза, не заметил, какое лицо было у тархана Ришды. Остроглаз понял, что тархан удивлен и испуган не меньше, чем все остальные. «Так бывает со всяким, – подумал Остроглаз, – кто вызывает богов, в которых не верит. Что с ним будет, когда они действительно придут?»
И тут произошло единственное за эту ночь приятное событие: все говорящие псы (а их было около пятнадцати) подбежали с радостным лаем к королю. Это были огромные псы с широкой грудью и сильной пастью. Когда они подбегали, то напоминали огромную, разбивающуюся о морской берег волну. Она точно так же обрушивается на вас. И хотя все они были говорящими псами, но вели себя как простые собаки. Они клали передние лапы на плечи людей, лизали их лица, и все сразу говорили: «Приветствуем! Приветствуем! Мы поможем, поможем, поможем. Скажите нам, как помочь. Где нужна помощь? Где, гав, где?»
Это было так трогательно, что вы бы заплакали. Именно на это все и надеялись. И когда в следующую минуту несколько мелких животных (мышей, кротов, белок) примчались, визжа от радости и крича: «Смотрите, смотрите, мы здесь», и когда подбежали медведь и кабан, Юстэс подумал, что все еще может повернуться к лучшему. Тириан же внимательно поглядел вокруг и увидел, что остальные животные не сдвинулись с места.
– Ко мне, ко мне! – закричал он. – Или вы стали трусами, и я уже не ваш король?
– Мы не осмеливаемся, – захныкали голоса. – Ташлан так сердит. Защити нас от Ташлана.
– Где говорящие кони? – спросил Тириан у кабана.
– Мы видели, мы видели, – запищала мышь. – Обезьян заставил их работать. Они привязаны внизу у подножья холма.
– Тогда вы, маленькие, – сказал Тириан, – вы, грызущие, гложущие и раскалывающие орехи, бегите стремглав, узнайте, на чьей стороне кони. Если они на нашей стороне, вонзите зубы в веревки и грызите их до тех пор, пока кони не будут свободны. Ведите их сюда.
– Будет исполнено, сир, – раздались тоненькие голоса, и взмахнув хвостами, остроглазый и острозубый народец убежал. Тириан с нежностью улыбнулся им вслед. Но надо было подумать и о другом. Тархан Ришда тоже отдавал приказы.
– Вперед, – кричал он, – возьмите их всех живыми, если сможете, и швырните в Хлев, или втащите туда. Когда они все будут внутри, мы подожжем Хлев и принесем их в жертву великой богине Таш.
– Ха! – сказал Остроглаз самому себе. – И он надеется
такзаслужить прощение Таш за свое неверие?
Вражеская линия, около половины сил Ришды, двигалась вперед, и у Тириана едва хватило времени, чтобы отдать приказания.
– Джил, на левую сторону, и попытайся стрелять как можно чаще, пока они доберутся до нас. Кабан и медведь рядом с ней. Поджин слева от меня, Юстэс справа. Держи правый фланг, Алмаз. Стань рядом с ним, Недотепа, и не забывай про свои копыта. Будь наготове и бей, Остроглаз. Вы, псы, позади нас. Нападайте на них, как только начнется бой на мечах. Да поможет нам Аслан!
Сердце Юстэса билось ужасно сильно, но он надеялся, что не струсит. Ничто так не охлаждало его кровь (хотя он видел и дракона, и Морского Змея), как вид темнолицых и яркоглазых людей. Там были пятнадцать тархистанцев, говорящий нарнийский буйвол, лис Прохвост и сатир Регл. Тут Юстэс услышал слева свист тетивы, и один тархистанец упал. Снова засвистела тетива и упал сатир. «Отлично, дочка!» – послышался голос Тириана, и тут враги обрушились на них.
Юстэс не мог вспомнить, что происходило в следующие две минуты. Это было как сон (когда температура переваливает за сорок), пока он не услышал голос тархана Ришды, доносившийся издалека:
– Возвращайтесь и перестроимся.
К Юстэсу вернулась способность ощущать, и он увидел, что тархистанцы поспешно бегут назад к своим. Но не все: двое лежали мертвыми, один, пронзенный рогом Алмаза, другой – мечом Тириана, лис лежал мертвым у его собственных ног, и Юстэс удивился, поняв, что именно он убил его. Буйвол тоже лежал со стрелой Джил в глазу и раной от клыков кабана в боку. С их стороны тоже были потери. Три пса были убиты, а четвертый ковылял сзади на трех лапах и жалобно стонал. Медведь лежал на земле. Он пробормотал пересохшим ртом, сбитый с толку всем, что произошло: «Я не… понимаю…», положил свою большую голову на траву, тихо, как ребенок, который собирается заснуть, и больше уже не поднялся.
Действительно, первая атака тархистанцев была неудачной, но Юстэс не успел обрадоваться этому: он ужасно хотел пить, и у него болела рука.
Когда потерпевшие поражение тархистанцы вернулись назад к командиру, гномы стали насмехаться над ними:
– Ну что, достаточно, Темнолицые? – хихикали они. – Не понравилось? Почему бы вашему великому тархану не выйти самому и не сразиться, вместо того, чтобы посылать вас на смерть? Бедные Темнолицые!
– Гномы, – крикнул Тириан, – идите сюда и пустите в дело не только свои языки, но и мечи. Нарнийские гномы! Я здаю, вы отлично умеете сражаться! Станьте верными снова!
– Ха-ха-ха, – издевались гномы. – Нет уж. Вы такие же обманщики, как и другие. Мы не хотим никаких королей. Гномы для гномов!
И тут послышался барабан: на этот раз не барабан гномов, а большой, тархистанский, из буйволовой кожи. Дети с первого же момента возненавидели его звук: бум-бум-баба-бум.
Они возненавидели бы его еще сильнее, если бы поняли, что произошло. А Тириан понял. Это означало, что где-то поблизости есть другие тархистанские отряды, и тархан Ришда зовет их на помощь. Тириан и единорог грустно переглянулись. Они только-только понадеялись, что смогут победить этой ночью. Но этого не будет, если враги получат подкрепление.
Тириан безнадежно огляделся. Одни нарнийцы стояли рядом с тархистанцами, потому что были предателями, или потому, что честно боялись «Ташлана». Другие сидели, внимательно глядя, но не присоединяясь ни к одной из сторон. Теперь животных стало меньше. Толпа значительно поредела. Многие из них тихо уползли прочь от битвы.
Бум-бум-ба-ба-бум продолжал грохотать ужасный барабан. Затем к звукам барабана примешались другие звуки. «Слушайте», – сказал Алмаз, а чуть позже Остроглаз сказал: «Смотрите!». Минуту спустя все поняли, что произошло. Грохот копыт, вскинутые головы, развевающиеся гривы. Это нарнийские говорящие кони атаковали холм. Грызуны сделали свое дело.
Гном Поджин и дети открыли рты, чтобы прокричать «ура», но «ура» не получилось. Внезапно воздух наполнился звоном натянутой тетивы и свистом летящих стрел. Это стреляли гномы, и Джил с трудом поверила своим глазам – они целились в лошадей. Гномы были отличными лучниками. Конь за конем катились вниз, и никто из этих благородных созданий не добрался до короля.
– Маленькие
свиньи, –взвизгнул Юстэс, приплясывая от возбуждения. – Грязные, отвратительные изменники. – И даже Алмаз сказал: «Можно я подберусь к этим гномам, сир, и насажу одним ударом десяток на свой рог?». Но Тириан с каменным лицом сказал:
– Остановись, Алмаз. Если ты обязательно должна плакать, моя радость, – это было сказано Джил, – отверни лицо, и постарайся, чтобы тетива не намокла. Тише, Юстэс, не бранись, как кухонная девчонка, брань не пристала воину, его язык – учтивые слова и тяжелые удары.
Но гномы стали издеваться над Юстэсом:
– Тебя это удивляет, мальчишка? Думал, мы на
твоейстороне? Разве не ясно, что нам не нужны эти говорящие кони, мы не хотим, чтобы у вас было превосходство.
Насвы не заманите. Гномы для гномов!
Тархан Ришда что-то говорил своим воинам, без сомнения отдавая команды перед следующей атакой, возможно, он хотел послать в бой сразу всех. Барабан продолжал бить. И вскоре Тириан и его друзья с ужасом услышали ответный, гораздо более слабый, далекий бой барабана. Другой отряд тархистанцев услышал сигнал Ришды и шел к нему на помощь. Но вы никогда не смогли бы догадаться по лицу Тириана, что он окончательно потерял надежду.
– Слушайте, – прошептал он бесстрастным голосом, – мы должны атаковать снова, пока эти негодяи не стали сильнее, пока к ним не подошли соратники.
– Помните, сир, – сказал Поджин, – что у нас за спиной есть отличная деревянная стена Хлева, а если мы выйдем вперед, нас могут окружить и ударить в спину.
– Но разве это не их план – засунуть нас в Хлев? – спросил Тириан. – Чем дальше мы будем от этой смертельной двери, тем лучше.
– Король прав, – заметил Остроглаз. – Во что бы то ни стало прочь от проклятого Хлева и от демона, который внутри.
– Да, прочь, – сказал Юстэс, – мне ненавистен даже его вид.
– Хорошо, – ответил Тириан, – теперь взгляните налево. Видите огромный камень, который белеет, как мрамор, в свете костра? Мы нападем на тархистанцев. Ты, девица, пойдешь левее и будешь стрелять так быстро, как только сможешь, ты, орел, налетай на них справа, а мы в это время атакуем. Остальные будьте внимательны даже в пылу сражения, мы должны расправиться с ними за несколько минут, пока нас больше. Как только я закричу «
назад»,все бегите к камню и присоединяйтесь к Джил, там мы будем защищены с тыла и сможем отдохнуть. Теперь вперед, Джил.
Чувствуя себя ужасно одинокой, Джил отбежала на двадцать футов влево, встала, правая нога назад, левая вперед, и положила стрелу на тетиву. Ей хотелось, чтобы ноги не так дрожали. «Какой отвратительный выстрел», – сказала она, когда первая стрела пролетела над головами врагов. Но на тетиве уже была другая: Джил понимала, что самое главное – скорость. Она увидела что-то большое и черное рядом с лицами тархистанцев – это был Остроглаз. Один за другим воины роняли мечи и закрывами руками глаза, защищаясь от орла. Одна стрела пронзила тархистанца, другая попала в нарнийского волка, ставшего на сторону врагов. Но стреляла она всего несколько секунд. Сверкнули мечи, клыки кабана, рог Алмаза, послышался лай псов – это Тириан и его друзья обрушились на врагов стремительной лавиной. Джил удивилась, насколько тархистанцы оказались неготовыми к нападению – она не догадалась, что это они с орлом постарались. Редкий отряд может устоять перед тучей стрел и орлиным клювом.
– Отлично! Отлично! – кричала Джил. Королевская партия отрезала врагам путь направо. Единорог нанизывал тархистанцев на рог, как сено на вилы. Джил казалось, что даже Юстэс (хотя тот не так уж хорошо обращался с мечом) сражается прекрасно. Псы вцепились в глотки тархистанцам. Это была отличная работа. Это, наконец, была победа.
Но Джил заметила странную вещь и сердце ее похолодело. Хотя тархистанцы падали с каждым ударом нарнийского меча, меньше их не становилось. Наоборот, их было больше, чем в начале боя. Их становилось больше с каждой секундой. Они подходили со всех сторон. Это были новые тархистанцы, у них были копья, их было так много, что она уже с трудом различала своих друзей. И она услышала голос Тириана: «Назад, к камню».
Враги получили подкрепление – барабан сделал свое дело.
Глава 12.
ЧЕРЕЗ ДВЕРЬ ХЛЕВА
Джил должна была вернуться к белому камню, но в пылу боя совершенно забыла эту часть приказа. А когда вспомнила, то повернулась и побежала.. И добежала до него секундой раньше остальных. Получилось так, что на мгновение все оказались спинами к врагу. Достигнув камня, они повернулись и увидели ужасную картину: тархистанец тащил кого-то, кто пинал его ногами и вырывался, к двери Хлева. Когда эти двое очутились между камнем и огнем, все увидели, кого тащил воин. Это был Юстэс.
Тириан и единорог бросились ему на помощь, но тархистанец был гораздо ближе к двери Хлева, и прежде, чем они пробежали хотя бы половину расстояния, тархистанец швырнул Юстэса в Хлев и захлопнул дверь. К нему подбежали еще полдюжины тархистанцев. Они вытянулись в линию на открытом пространстве перед Хлевом. Прорваться не было никакой возможности.
И даже в этот момент Джил вспомнила, что надо отворачиваться от лука. «Если я не могу сдержать слез, я
должнахотя бы не замочить тетиву», – твердила она себе.
– Берегись стрел, – внезапно сказал Поджин.
Все наклонились и надвинули шлемы поглубже. Псы залегли позади. Хотя несколько стрел и было пущено в их сторону, вскоре стало ясно, что стреляют не по ним. Гриффл и его гномы снова взялись за луки. На этот раз они хладнокровно целились в тархистанцев.
– Держите их на прицеле, ребята! – раздался голос Гриффла. – Все разом. Внимательнее. Темнолицые нужны нам не больше, чем обезьяны, львы или короли. Гномы для гномов.
Можно что угодно говорить о гномах, но никто не скажет, что они трусы. Гномы могли бы спрятаться в укрытие, но они остались и убивали воинов обеих сторон, когда их силы становились неравны. Им нужна была Нарния для них самих.
Возможно, они не приняли в расчет, что тархистанцы в кольчугах, а лошади нет. Кроме того, у тархистанцев был вождь. Раздался голос тархана Ришды:
– Тридцати – держать глупцов у белого камня, остальные – за мной, мы дадим урок этим сынам земли.
Тириан и его друзья еще задыхались после битвы и были благодарны за короткую передышку. Они стояли и смотрели, как тархан Ришда вел своих солдат против гномов. Это была странная сцена.
Костер горел слабее, света давал меньше и окрашивал все в красноватый цвет. Вокруг, насколько видел глаз, не было никого кроме гномов и тархистанцев. В этом освещении нельзя было толком разобрать, что происходит, но слышно было, как гномы бьются с тархистанцами. Тириан слышал, что Гриффл ругается, а тархан время от времени кричит: «Берите их живыми! Берите живыми всех, кого можете!».
На что бы эта битва ни была похожа, она не могла длиться долго. Постепенно шум затих. Потом Джил увидела тархана, который приближался к Хлеву. Одиннадцать человек следовали за ним и тащили одиннадцать связанных гномов (убили ли остальных, или кто-то сумел убежать – неизвестно).
– Бросьте их в святилище Таш, – приказал тархан Ришда. И когда одиннадцать гномов, одного за другим, затащили в темный дверной проем, и дверь была опять заперта, он низко поклонился Хлеву и произнес:
– Это жертва тебе, госпожа Таш, – а все тархистанцы ударили рукоятками мечей в щиты и закричали: – Таш, Таш, великая богиня Таш, неумолимая Таш!
Теперь уже не было слышно этой чепухи о Ташлане.
Маленькая группка у белого камня наблюдала за происходящим и шепталась. Они нашли струйку воды, вытекавшую из-под камня, и жадно напились: Джил, Поджин и король из ладоней, четвероногие лакали из маленькой лужицы у подножия камня. И такова была их жажда, что питье это показалось им самым вкусным из всего, что они когда-либо пили. Утолив жажду, они повеселели и заговорили.
– Клянусь, я нутром чую, что все мы до рассвета, один за другим пройдем через эту темную дверь, – сказал Поджин. – И я могу выдумать сотню смертей, которыми я предпочел бы умереть.
– Эта дверь как будто усмехается, – сказал Тириан, – она больше похожа на пасть.
– Разве нельзя сделать
что-нибудь,чтобы остановить это? – спросила Джил дрожащим голосом.
– Ну, мой милый друг, – сказал Алмаз, ласково потершись носом, – для нас это может быть дверь в страну Аслана, и, возможно, уже сегодня ночью мы будем есть за его столом.
Тархан Ришда медленно прогуливался перед белым камнем, повернувшись спиной к Хлеву.
– Слушайте, – начал он, – если кабан и псы, и единорог выйдут и отдадутся на мою милость, им будет сохранена жизнь. Кабан отправится в клетку в саду Тисрока, собаки – в псарни Тисрока, а единорог, после того, как ему спилят рог, будет таскать повозку. Но орел, дети и тот, кто был королем, будут принесены в жертву Таш этой ночью.
Ответом было только рычание.
– Вперед, воины, – воскликнул тархан, – убейте зверей, но возьмите двуногих живыми.
Началась последняя битва последнего короля Нарнии.
Безнадежной эту битву делали не только численность врагов, но еще и их копья. Те тархистанцы, что были с Обезьяном с самого начала, не имели копий, поскольку пробрались в Нарнию тайком, по одному или по двое, изображая мирных купцов, а копья – это не то, что легко спрятать. Но новые отряды, пришедшие позже, когда Обезьян был уже силен, шли открыто. Копья изменили все. Длинным копьем, если вы проворны и голова у вас защищена, вы можете убить кабана раньше, чем он пустит в дело свои клыки, а единорога прежде, чем он дотянется до вас рогом. И теперь опущенные копья приближались к Тириану и его последним друзьям: им предстояло драться за свою жизнь.
Все было не так страшно, как вы думаете, потому что когда вы используете каждый мускул – увертываетесь от копий, прыгаете через них, бросаетесь вперед, отскакиваете назад, крутитесь – у вас не так уж много времени, чтобы бояться или унывать.
