“Шаг первый. Изолируйте зараженный район”.
      Закрылся ли входной шлюз, когда их компания вошла на “Идрис”? Да. Открывал ли его с тех пор кто-нибудь?
      Майлз поднес комм-браслет к губам и произнес контактный номер Венна. Ройс подошел ближе к спасательному контейнеру, но Майлз жестом остановил его; он наклонился, заглянул через плечо Майлза, и глаза его округлились.
      Несколько секунд ожидания, пока поисковая программа комм-браслета определяла местоположение Венна, тянулись точно патока. Наконец раздался нетерпеливый голос шефа безопасности:
      — Венн на связи. Что у вас, лорд Форкосиган?
      — Мы нашли инспектора Торна. Он заключен в спасательный контейнер в техническом отсеке. Сидит там неподвижно, кажется, очень болен. Похоже, у нас тут серьезная опасность заражения — тревога по меньшей мере третьей категории; возможно, даже и пятой. — Самый экстренный уровень, рассчитанный на случай войны с применением биологического оружия. — Где вы все сейчас?
      — Во второй грузовой гондоле. Канцлер и судья со мной.
      — Никто не пытался войти или выйти с корабля с того момента, как мы поднялись на борт? Вы сами не выходили какой-либо причине?
      — Нет.
      — Вы понимаете, что так все и должно оставаться, пока мы не выясним, с чем имеем дело?
      — Вы что, думаете, я настолько чокнутый, что потащу какую-то адскую заразу на мою Станцию?
      “Порядок”.
      — Хорошо, шеф. Вижу, мы с вами сходимся во мнениях. — “Шаг второй. Оповестите медицинские учреждения вашего округа”. Каждый — свои. — Я доложу об этом адмиралу Форпатрилу и попрошу медицинского содействия. Полагаю, у Станции Граф есть свой порядок действий в чрезвычайной ситуации.
      — Я займусь этим, как только вы освободите мой канал связи.
      — Правильно. Я собираюсь, как только найду время, отстегнуть переходную трубу и малость отвести корабль от стыковочного узла — просто на всякий случай. Вы с канцлером окажете мне большую услугу, если предупредите диспетчерскую службу, а заодно дадите разрешение на пролет катера, который вышлет Форпатрил. А пока суд да дело — я настоятельно советую вам запечатать переходные шлюзы между вашим модулем и центральным, пока… пока мы не узнаем больше. Найдите пульт управления атмосферой в модуле и, если получится, переключитесь на внутреннюю циркуляцию. Я… пока не знаю, что делать с этим треклятым спасательным контейнером. Ней… Форкосиган связь закончил.
      Он разорвал связь и с мукой уставился на тонкую стену, разделявшую их с Белом. Насколько хорошо оболочка контейнера защищает от проникновения заразы? Вероятно, довольно неплохо, если учесть, что он сконструирован вовсе не для этих целей. В голове Майлза неизбежно возникла новая чудовищная идея, где искать Солиана, или, скорее, то органическое пятно, которое могло остаться от лейтенанта…
      От внезапной догадки вспыхнула новая надежда и новый страх. Солиан был устранен несколько недель назад, вероятно на борту этого самого корабля, когда пассажиры и экипаж свободно перемещались между станцией и “Идрисом”. И до сих пор никакая эпидемия не вспыхнула. Если Солиана растворили таким же кошмарным методом, что и товарищей Гупты, в спасательном контейнере, который затем сложили и убрали подальше… значит, если оставить Бела в запечатанном контейнере, все останутся в полной безопасности.
      Все, разумеется, кроме Бела…
      Неясно, регулируется ли инкубационный период инфекции, хотя то, что сейчас видел перед собой Майлз, наводило на такую мысль. Для Гупты и его друзей — шесть дней. А для Бела — шесть часов? Однако эта болезнь, или яд, или биомолекулярное устройство — чем бы оно ни было, — как только пришло в действие, убило джексонианцев всего за несколько часов. Сколько времени есть еще у Бела, прежде чем вмешательство станет тщетным? Прежде чем мозг гермафродита начнет превращаться в некую пузырящуюся серую слизь вместе с остальным телом?.. Часы, минуты? Или уже слишком поздно? И какое вмешательство может ему помочь?
      “Гупта выжил. Стало быть, выжить возможно”. Майлз вцепился в этот примечательный факт, как альпинистский крюк впивается в поверхность скалы. “Цепляйся и карабкайся вверх, мальчик мой”. Он поднес комм-браслет к губам и вызвал аварийный канал связи с адмиралом Форпатрилом.
      Форпатрил откликнулся почти мгновенно:
      — Лорд Форкосиган? Группа медиков, которую вы запросили, несколько минут назад добралась до станции квадди. Они должны были сразу же доложиться вам, чтобы принять участие в обследовании вашего пленника. Разве они еще не прибыли?
      — Может, и прибыли, только вот я сейчас на борту “Идриса” вместе с оруженосцем Ройсом. И, к несчастью, канцлером Гринлоу, судьей Лютвином и шефом Венном. Мы распорядились опечатать корабль. Похоже, тут на борту произошло заражение. — Он описал Форпатрилу состояние Бела — чуть более подробно, чем прежде Венну. Форпатрил выругался.
      — Выслать за вами катер, милорд?
      — Ни в коем случае. Если здесь в воздухе и есть что-нибудь заразное — это пока неясно, однако не исключено — теперь… м-м, уже слишком поздно.
      — Я сейчас же отзову медиков к вам.
      — Не всех, черт побери. Я хочу, чтобы несколько ваших людей остались вместе с квадди работать над Гуптой. Важнее всего сейчас выяснить, как он сумел выжить. Поскольку мы можем застрять тут на какое-то время, не тащите сюда больше медиков, чем необходимо. Но пришлите самых толковых. В защитных костюмах пятого уровня. Можете прислать вместе с ними любое оборудование, какое они попросят, но никто и ничто не покинет корабль, пока мы не изолируем эту заразу. — “Или пока она не угробит нас всех…” Майлзу представился “Идрис”, отбуксированный подальше от станции и брошенный, который стал неприкосновенной гробницей всех тех, кто был на борту. Чертовски дорогаяполучится гробница, и это несколько утешало. Он и прежде сталкивался лицом к лицу со смертью, и один раз даже потерпел поражение, но сейчас безобразное одиночество такой гибели жутко потрясло его. Майлз подозревал, что на этот раз не будет никакого жульничества с криокамерами. Уж точно не для тех, кто будет умирать последним. — Только добровольцев, вам ясно, адмирал?
      — Будет сделано, — сурово произнес Форпатрил. — Сейчас же распоряжусь, милорд Аудитор.
      — Хорошо. Форкосиган связь закончил.
      Сколько осталось Белу? Полчаса? Пара часов? Сколько времени уйдет у Форпатрила на то, чтобы собрать новую команду медиков-добровольцев и их мудреный багаж? Больше получаса, в этом Майлз был вполне уверен. И что они смогут сделать, когда доберутся сюда?
      Что, помимо видоизмененной генетики, отличало Гупту от остальных? Его бак? Дыхание через жабры… У Бела нет жабр, так что это отпадает. Охлажденная вода, омывающая его лягушачье тело, его похожие на веера, но пронизанные кровеносными сосудами перепонки, перистые жабры, охлаждающие кровь Гуппи… может, развитие этого мерзкого био-растворителя каким-то образом зависит от тепла? Может, его запускает высокая температура?
      “Ледяная ванна?” Образ возник перед мысленным взором, и губы Майлза растянулись в свирепой ухмылке. Не самый высокотехнологичный, но определенно быстрый способ понизить температуру тела, это точно. Он лично мог поручиться в его эффективности. “Спасибо, Айвен”.
      — Милорд? — неуверенно проговорил Ройс, наблюдая за пребывающим в ступоре Майлзом.
      — Сейчас мы помчимся что есть духу. Ты сбегаешь на камбуз и проверишь, есть ли там лед. Если нету, запустишь на полную мощность любой морозильник, который там есть. Встретимся в лазарете. — Надо пошевеливаться, время не ждет. — Может, у них там найдется защитный костюм.
      Судя по выражению лица Ройса, он явно не следовал за ходом его мыслей, но по крайней мере он следовал за Майлзом, который выскочил в коридор и рванул вперед. Они поднялись по лифтовой шахте на два уровня вверх, где располагались камбуз, лазарет и комнаты отдыха. Запыхавшись немного сильнее, чем ему хотелось бы показывать, Майлз жестом отослал Ройса в сторону кухни, а сам понесся в лазарет, что располагался в дальнем конце главного модуля. Досадная задержка, пока он набирал код на панели замка, и вот он оказался в маленьком корабельном лазарете.
      Оснащение здесь было небогатое: всего две маленьких палаты, правда, обе с возможностями изоляции по крайней мере третьего уровня, плюс осмотровый кабинет, оборудованный для “малой” хирургии; здесь же разместилась и аптека. Предполагалось, что пациентов с тяжелыми травмами будут переправлять в лазарет одного из кораблей военного эскорта, где имелось более серьезное оборудование. Да, в одной из ванных комнат нашлась стерилизуемая терапевтическая ванна; Майлз представил себе несчастных пассажиров с кожной инфекцией, отмокающих в ней. Шкафчики набиты оборудованием для экстренной медицинской помощи. Он распахнул их все. Вот синтезатор крови, вот шкаф с загадочными и пугающими предметами, вероятно, предназначенными для пациентов-женщин, а вот и узкая антигравитационная платформа для транспортировки пациента, стоит в шкафу вместе с двумя защитными костюмами — то, что надо! Правда, один слишком велик для Майлза, другой слишком мал для Ройса. Носить костюм на вырост он сможет — это ему не впервой. А вот с другим ничего не выйдет. Он не может подвергать Ройса такому риску…
      В лазарет вбежал Ройс.
      — Нашел морозильник, милорд. Видно, никто не отключил его, когда экипаж эвакуировали. Он забит до отказа.
      Майлз вытащил свой парализатор, бросил его на осмотровый стол и принялся напяливать защитный костюм.
      — Какого черта вы, по-вашему, делаете, милорд? — осторожно поинтересовался Ройс.
      — Мы перенесем Бела сюда. По крайней мере, я этим займусь. Все равно медики захотят проводить лечение здесь. — Если существует хоть какое-то лечение. — У меня есть идея насчет первой помощи, которую можно оказать ему на скорую руку. Я думаю, Гуппи выжил оттого, что вода в баке не давала температуре его тела подняться. Топай в технический отдел. Поищи там скафандр, который на тебя налезет. Если… когдаты найдешь скафандр, дай мне знать и сразу же надень его. Встретимся там, где сейчас Бел. Живо!
      Ройс с застывшим лицом кинулся выполнять приказ. Майлз использовал драгоценные секунды на то, чтобы добежать до камбуза, набрать полное ведро льда, оттащить его на воздушной платформе до лазарета и вывалить в ванну. Потом еще одно ведро. Тут его комм-браслет запищал.
      — Нашел скафандр, милорд. Кажется, я в него влезу. — Голос Ройса звучал то тише, то громче — видимо, рука с комм-браслетом двигалась. Судя по шороху и негромкому ворчанию, проверка оказалась удачной. — Как только я его надену, я уже не смогу общаться с вами через свой защищенный комм-браслет. Придется говорить через какой-нибудь общедоступный канал.
      — Ничего, переживем. Как только загерметизируешься, свяжись через комм скафандра с Форпатрилом; удостоверься, что его медики смогут поддерживать связь, когда пристыкуют свой катер к одному из наружных шлюзов. Проверь, чтобы они не пытались попасть на борт через тот же грузовой модуль, где укрылись квадди!
      — Будет сделано, милорд.
      — Встретимся в ремонтной.
      — Хорошо, милорд. Уже одеваю скафандр. — Звук стал приглушенней.
      Майлз с сожалением закрыл собственный комм-браслет перчаткой защитного костюма. Он засунул парализатор в один из застегивающихся карманов на бедре, затем настроил подачу кислорода, нажав несколько кнопок на пульте управления, расположенного на рукаве. Огоньки на экране лицевой пластины шлема заверили его, что теперь он полностью изолирован от окружающей среды. Давление внутри немного возросло, и костюм раздулся, как шарик. Майлз пошлепал в болтающихся ботинках к лифтовой шахте, ведя за собой воздушную платформу.
      Ройс тяжелыми шагами топал по коридору, когда Майлз уже протискивал платформу через двери ремонтной. Скафандр оруженосца с серийными номерами технического отдела “Идриса” определенно защищал не хуже, чем костюм Майлза, однако перчатки у него были потолще, не очень удобные. Майлз поманил Ройса ближе, и тот наклонился, соприкоснувшись шлемом с лицевой пластиной Майлза.
      — Сейчас мы ослабим давление в спасательном контейнере, чтобы он немного сдулся, потом перекатим Бела на воздушную платформу и отвезем его наверх. Я не стану распечатывать контейнер, пока он не окажется в палате с включенным молекулярным барьером.
      — А может, подождем медиков с “Принца Ксава”, милорд? — нервно спросил Ройс. — Они скоро будут.
      — Нет. Потому что я не знаю, как скоро будет уже слишком поздно. Я не рискну выпускать воздух из контейнера Бела в атмосферу корабля, поэтому хочу попробовать откачать его в другой контейнер. Помоги мне найти липкую ленту и какую-нибудь трубки, из которой можно сделать воздуховод.
      Ройс несколько раздраженно кивнул и принялся шарить по шкафам и столам.
      Майлз снова заглянул в окошечко.
      — Бел? Бел! — проорал он сквозь стекло шлема и оболочку контейнера. Приглушенно, да, но его голос должен быть слышен, черт подери. — Мы собираемся перенести тебя. Ты там держись.
      Бел сидел неподвижно — кажется, за прошедшие несколько минут он даже не шевельнулся; взгляд его оставался все таким же безжизненным. Может, дело не в инфекции, попытался обнадежить себя Майлз. Сколько наркотиков вкололи ему за прошедшую ночь, чтобы обеспечить его содействие? Сначала Гупта оглушил его, потом ба привело его в сознание, а затем, по-видимому, накачало его гипнотическими снадобьями, чтобы дойти с Белом до “Идриса” и облапошить охранников-квадди. А после этого, может, еще и фаст-пента, и какие-нибудь успокоительные, чтобы Бел не дергался, прежде чем яд проймет его — кто знает?
      Майлз встряхнул один из лежавших рядом на полу сдутых спасательных контейнеров. Если внутри находились останки Солиана… ну, от этого он ведь не станет болеезараженным, верно? А что если останки Бела оставались бы незамеченными так же долго, как и Солиановы, что если бы Майлз не нашел его так скоро — может, в этом и состоял план ба? Убить и избавиться от тела одним махом…
      Он стал на колени рядом с контейнером Бела и раскрыл эксплуатационную панель к блоку управления наддувом. Ройс протянул ему кусок пластиковой трубки и клейкую ленту. Майлз обмотал трубку, вознес короткую молитву и повернул ручки управления соответствующих клапанов. Воздушный насос тихонько задрожал. Круглые бока контейнера обмякли и опали. Второй контейнер, прежде дряблый и сморщенный, расправился и надулся. Майлз перекрыл вентили, срезал трубку, запечатал все и пожалел, что у него нет нескольких литров дезинфицирующего средства, чтобы обрызгать все вокруг. Ройс поднял гермафродита на платформу, а Майлз тем временем придерживал ткань над выступом, где находилась голова Бела.
      Платформа двигалась на скорости быстрого шага, а Майлзу страшно хотелось бежать. Они отбуксировали свой груз в лазарет, в маленькую палату. Как можно ближе к довольно тесной ванной комнате.
      Майлз снова сделал Ройсу знак склониться ближе.
      — Порядок, теперь ты выбываешь. Чтобы доделать остальное, достаточно и одного человека. Я хочу, чтобы ты вышел отсюда и включил молекулярный барьер. И стой там наготове — если понадобится, поможешь медикам с “Принца Ксава”.
      — Милорд, вы точно не хотите, чтобы мы поменялись местами?
      — Точно. Иди!
      Ройс неохотно удалился. Майлз дождался, пока дверной проем пересекут линии голубоватого света, которые означали, что барьер включен, затем наклонился, расстегнул контейнер и стянул его с напряженного, дрожащего тела Бела. Даже сквозь перчатки голая кожа Бела была обжигающе горячей.
      Пропихнуть платформу в ванную и одновременно протиснуться туда самому оказалось делом нелегким, но наконец Майлз пододвинул Бела к самому краю бака, заполненного водой со льдом. Подъем, скольжение, всплеск. Майлз обругал платформу и кинулся через нее к ванне, чтобы удержать голову Бела над водой. Тело Бела дернулось от шока; Майлз испугался, что от его сомнительного лечения у жертвы случится сердечный приступ. Он отпихнул ногой воздушную платформу, чтобы не мешалась. Сейчас Бел пытался свернуться клубочком — куда более ободряющая реакция, чем та кома с распахнутыми глазами, которую он наблюдал до сих пор. Распрямив одну за другой его согнутые конечности, Майлз придерживал их под ледяной водой.
      Пальцы Майлза онемели от холода, но не там, где они касались Бела. Эта зверская процедура почти не повлияла на температуру гермафродита. И впрямь неестественно. Но по крайней мере жар у Бела перестал усиливаться. Лед заметно подтаивал.
      Уже несколько лет минуло с тех пор, как Майлз последний раз мельком видел Бела обнаженным, в душевой или когда тот надевал или снимал космическую броню в раздевалке боевого корабля наемников. Пятьдесят с лишним — еще не старость, тем более для бетанца, но все же годы явно сказывались на Беле. “На всех нас”. В бытность их дендарийцами Бел, изъявляя свою неразделенную страсть к Майлзу, не раз подкатывал к нему с полушутливыми предложениями, которые Майлз, наполовину сожалея, отвергал. Сейчас Майлз искренне раскаивался в своей тогдашней сексуальной сдержанности. До глубины души. “Мы не должны были упускать свой шанс, пока были молоды и красивы, и даже не осознавали этого”. А Бел на свой ироничный манер был красив, живя и непринужденно двигаясь в крепком, здоровом и грациозном теле.
      Сейчас бледную кожу Бела испещряли красные пятна; его плоть, скользившая и поворачивающаяся в ледяной воде под беспокойными руками Майлза, имела необычную структуру: местами вспухшая, местами помятая, как битый фрукт. Майлз звал Бела по имени, опробовал на нем свой лучший командирский тон — “адмирал Нейсмит приказывает тебе”, рассказал пошлый анекдот, но ничто не пробило безжизненный ступор гермафродита. Не очень-то хорошая это идея — плакать в защитном костюме, почти такая плохая, как блевать в скафандре. Ни глаза утереть, ни высморкаться.
      А когда кто-то неожиданно трогает тебя за плечо, ты подскакиваешь как ошпаренный, и на тебя глядят как на ненормального сквозь твою и его лицевую пластину.
      — Лорд Аудитор Форкосиган, с вами все хорошо? — произнес одетый в защитный костюм хирург с “Принца Ксава”, становясь рядом с ним на колени у края ванны.
      Майлз сглотнул, пытаясь взять себя в руки.
      — Я пока в порядке. А вот этот гермафродит в очень тяжелом состоянии. Я не знаю, рассказали вам что-нибудь об этом…
      — Мне сказали, что, возможно, я буду иметь дело с разработанным цетагандийцами биологическим оружием в активной фазе, которое пока убило троих и оставило одного выжившего. То, что кто-то выжил, заставило меня усомниться в первом утверждении.
      — А, тогда, значит, вы еще не видели Гуппи. — Майлз сделал глубокий вдох и вкратце пересказал историю Гупты, или по крайней мере все ее биологические аспекты, имеющие отношение к делу. Пока он говорил, его руки не переставали опускать руки и ноги Бела под воду и посыпать его пылающую голову и шею полурастаявшими льдинками. Наконец он завершил рассказ: — Не знаю, что позволило Гупте перенести эту заразу, притом, что все его друзья погибли, — может, его земноводная генетика, а может, он сделал что-то особенное. Гуппи сказал, что от их мертвой плоти шел пар. Я не знаю, откуда берется весь этот жар, но это не может быть просто лихорадка. Я не мог скопировать генетическую структуру джексонианца, но я подумал, что могу хотя бы повторить уловку с баком воды. Дикое знахарство, конечно, но мне казалось, что времени уже мало.
      Обтянутая перчаткой рука протянулась мимо него, приподняла веки Бела, тронула его здесь и там, надавливая и прощупывая.
      — Вижу.
      —  Это очень важно, — Майлз снова глотнул воздуха, пытаясь выровнять дрогнувший голос, — …очень важно, чтобы этот пациент выжил. Торн не просто какой-нибудь житель Станции. Бел раньше был… — Он вдруг понял, что не знает, какая у хирурга категория допуска к секретной информации. — Если портовый инспектор умрет у нас на руках, это будет дипломатическая катастрофа. То есть, еще одна. И… и он спас мне жизнь вчера. Я обязан ему… Барраяр обязан…
      — Милорд, мы сделаем все, что в наших силах. Здесь моя лучшая группа; мы все берем на себя. Пожалуйста, милорд Аудитор, не могли бы вы выйти отсюда и позволить своему человеку продезинфицировать вас?
      В дверях ванной возник еще один одетый в защитный костюм доктор или медтехник, который протянул хирургу лоток с инструментами. Майлзу волей-неволей пришлось отойти в сторону, когда первая игла для проб вонзилась в невосприимчивую плоть Бела. Пришлось признать, что для него здесь нет места, даже при его малом росте. Он ретировался.
      Запасную койку в палате сделали лабораторной стойкой: третий человек в защитном костюме быстро выставлял на нее внушительную на вид коллекцию оборудования, которое доставал из нагроможденных на воздушной платформе ящиков и контейнеров. Второй техник вернулся из ванной и принялся скармливать частички Бела всевозможным химическим и молекулярным анализаторам, стоящим на одном конце койки, в то время как третий расставлял на другом еще какие-то устройства.
 
 
      Напротив двери в палату, прямо за молекулярным барьером стоял в ожидании Ройс. Он держал в руках мощный лазерно-акустический дезактиватор — знакомая модель барраярского военного образца. Он приглашающе поднял руку; Майлз ответил утвердительным жестом.
      Он мог бы и дальше донимать медиков, но знал, что этим ничего не добьется. Он будет только отвлекать их и путаться под ногами. Майлз подавил лихорадочный порыв объяснить им, что за прежнюю отвагу и любовь Бел заслужил право жить. Что толку? С таким же успехом он мог бы препираться с самими микробами. Даже цетагандийцы еще не изобрели оружие, которое, прежде чем сразить своих жертв, разбиралось бы, кто из них достойные люди, а кто нет.
      “Я обещал позвонить Николь. Боже, зачем только я это пообещал?” Узнать о нынешнем состоянии Бела наверняка будет куда страшнее, чем не знать ничего. Он повременит со звонком еще немного, хотя бы до первого доклада хирурга. Если к тому времени появится проблеск надежды, он поделится ею с Николь. Если надежды не будет…
      Он медленно прошел через гудящий молекулярный барьер и поднял руки, поворачиваясь под еще более мощным лучом ультразвукового очистителя/лазерной сушилки дезактиватора Ройса. Ройс обработал его со всех сторон: Майлз подставлял ему и ладони, и пальцы, и подошвы, и — с некоторой опаской — внутреннюю сторону бедер. Костюм защищал его от воздействия дезактиватора: голую кожу он бы мерзко обжигал, оставляя красноту и взорванные волоски. Он не дал Ройсу знака “хватит!”, прежде чем тот не прошелся по каждому квадратному сантиметру поверхности. Дважды.
      Ройс указал на пульт на рукаве Майлза и проорал сквозь стекло шлема:
      — Я включил внутреннюю комм-связь корабля, милорд. Если переключитесь на нее, то можете слышать меня через двенадцатый канал. Медики на тринадцатом.
      Майлз торопливо включил встроенный в шлем комм.
      — Слышишь меня?
      Теперь голос Ройса прозвучал прямо у него над ухом.
      — Да, милорд. Намного лучше.
      — Переходную трубу уже отсоединили? “Идрис” вывели из стыковочных захватов?
      Ройс немножко сник:
      — Нет, милорд. — Когда Майлз вопросительно вздернул подбородок, он добавил, — М-м… понимаете, тут ведь только я, больше никого. Я никогда не управлял скачковым кораблем.
      — Пока ты не совершаешь скачок, это все равно что катер, — заверил его Майлз. — Только побольше.
      — Я и катером никогда не управлял.
      — А-а. Ну, тогда идем. Я покажу, как это делается.
      Они добрались до навигационной рубки; Ройс набрал код на замковой панели. Да уж, признал Майлз, обводя взглядом множество кресел и пультов управления, это и впрямьбольшой корабль. Ну и что, лететь-то им всего-навсего метров десять, не больше. Правда, он уже малость подзабыл, как и катером управлять, но в самом деле, если вспомнить некоторых знакомых ему пилотов, неужто это может быть так трудно?
      Ройс с искренним восхищением наблюдал за ним, а Майлз тем временем втихую разыскивал панель управления переходной трубой… а, вот она. Три попытки ушло на то, чтобы связаться с диспетчерской, а затем с доками-и-шлюзами — если бы только Бел был здесь, он сразу же поручил бы это дело ему… Майлз закусил губу, еще раз проверил разрешение из погрузочного дока — не хватало только вырвать корабль из стыковочных захватов, разгерметизировать док и тем самым угробить неизвестное число находящихся там охранников-квадди; это было бы последней каплей в череде позорных промахов, случившихся за время этой миссии. Он выскользнул из-за пульта узла связи, перебрался в кресло пилота, отпихнул вверх скачковый шлем и, прежде чем включить ручное управление, на миг сжал руки в кулаки. Легкий напор боковых двигателей, немного терпения, и толчок с противоположной стороны отнесли громаду “Идриса” от Станции Граф на расстояние брошенного камня. Хотя если там, снаружи, бросить камень, он будет лететь вечно…
      “Ни одна зараза не сможет преодолеть такое расстояние, — удовлетворенно подумал Майлз и тут внезапно подумал, что цетагандийцы могут проделать со спорами. — Надеюсь”.
      Тут его посетила запоздалая мысль: если хирург “Принца Ксава” объявит, что опасности заражения больше нет, пристыковаться обратнобудет уже гораздо труднее. “Ну, если он признает корабль чистым, мы сможем импортировать пилота”. Он бросил взгляд на настенные часы. Всего час прошел с тех пор, как они нашли Бела. А кажется, будто целое столетие.
      — Так вы еще и пилот? — раздался приглушенный женский голос, в котором сквозило удивление.
      Майлз развернулся в кресле и увидел в дверях троих квадди на гравикреслах. Все они оделись в приспособленные для квадди защитные костюмы бледно-зеленого медицинского цвета. Он быстренько разобрался, кто из них кто. Венн — самый упитанный, канцлер Гринлоу — та, что поменьше ростом. Судья Лютвин замыкал шествие.
      — Только в случае крайней необходимости, — сознался он. — Где вы достали эти костюмы?
      — Мои подчиненные прислали их со Станции на беспилотной капсуле, — ответил Венн. У него тоже поверх костюма висел в кобуре парализатор.