На картинке, зависшей над вид-пластиной, изящными волнообразными движениями извивался сперматозоид. Движения его сделались более энергичными, когда невидимая хватка медицинского тягового микролуча подхватила его и повела к заветной цели — округлой, глянцевитой, похожей на жемчужину и такой многообещающей яйцеклетке.
      — Еще разок, дорогой мой мальчик, вперед на штурм бреши — за Англию, Гарри и святого Георга! — ободряюще пробормотал Майлз. — Или, по крайней мере, за Барраяр, за меня и еще, может, за дедушку Петра. Ха! — Сделав последний рывок, сперматозоид скрылся внутри желанного рая.
      — Снова глядишь видеозапись с детьми, Майлз? — прозвучал рассмешенный голос Катерины, только что вышедшей из сибаритской ванной их каюты. Закончив завивать свои темные волосы и закрепив их заколками, она подошла и оперлась на его плечо.
      — Это Эйрел Александр или Элен Наталия?
      — Ну, Эйрел Александр в процессе сотворения.
      — А, значит, опять любуешься своими сперматозоидами. Понятно.
      — И вашей замечательной яйцеклеткой, миледи. — Майлз поднял глаза на свою жену, которая была просто восхитительна в роскошной тунике красного шелка, купленной им для нее на Земле, и улыбнулся. Теплый чистый аромат ее кожи щекотал его ноздри, и он счастливо вздохнул. — Разве они не были очаровательными гаметами? Во всяком случае, покуда они оставались ими.
      — Да-да, и из них получились прелестные бластоцисты. Знаешь, это хорошо, что мы отправились в эту поездку. Готова поклясться, что, будь ты сейчас там, то попытался бы заглядывать под крышки репликаторов, или начал бы трясти их, бедняжек, как подарки к Зимнепразднику, чтобы послушать, как они гремят.
      — Ну, мне ведь это все в диковинку.
      — Твоя мать сказала мне в прошлый Зимнепраздник, что как только эмбрионы будут благополучно помещены в репликаторы, ты тут же начнешь вести себя так, будто ты сам изобрел размножение. А я-то думала, что она преувеличивает!
      Он поймал ее руку и поцеловал ладонь.
      — И это говорит леди, которая всю весну делала свои домашние задания только в детской, у полки с репликаторами? Причем на это занятие ей внезапно стало требоваться вдвое больше времени, чем раньше.
      — Что, конечно, никак не связано с тем, что ее лорд забегал туда каждые полчаса, интересуясь, как у нее дела. — Выпущенная из плена рука ласково провела по его подбородку. Майлз размышлял, не предложить ли пропустить завтрак в общей пассажирской гостиной корабля, где обычно собиралась довольно скучная компания, заказать обслуживание в номер, раздеться и снова забраться в постель, где и провести остаток корабельного дня. Хотя, похоже, Катерине в этом космическом вояже ничто не казалось скучным.
      Это галактическое свадебное путешествие было несколько запоздалым, но Майлз считал, что так даже лучше. Их брак начался довольно нескладно; отчасти это было связано и с тем, что в обустройстве их совместной жизни был тихий период домашней рутины. Но, когда Майлз оглядывался на то время, ему казалось, что год, прошедший со времени той незабываемой, беспокойной свадьбы посреди зимы, пролетел для него как пятнадцать минут.
      Они давно условились, что отпразднуют первую годовщину свадьбы “запуском” детей в маточных репликаторах. О том, когда это будет сделано, споров не было — лишь о том, сколько. Он по-прежнему считал, что его предложение “изготовить” их всех разом отличалось исключительной продуктивностью. Он никогда всерьез не предлагал сразу заводить дюжину — просто решил начать с этой цифры, чтобы в результате сторговаться на шестерых. Его мать, тетя, и вообще все знакомые с ним женщины тут же кинулись объяснять ему, что он не в своем уме, но Катерина лишь улыбнулась. В конце концов они уговорились для начала обзавестись двоими. Эйрел Александр и Элен Наталия. Двойная доза удивления, ужаса, и восхищения.
      Внезапно с краю видеоизображения, где как раз происходило Первое Деление Зародышевой Клетки, появился красный мерцающий сигнал сообщения. Майлз слегка нахмурился. Они находились в трех скачках от Солнечной системы, в глубоком межзвездном пространстве, летя на субсветовой скорости от одного п-в-туннеля к другому — по расчетам, этот перелет должен был занять четверо суток. Направлялись они к Тау Кита, чтобы там на орбите пересесть на корабль к Эскобару, там сделать еще одну пересадку, а дальше — прямым маршрутом через Сергияр и Комарр до дома. Майлз не особенно ожидал, что кто-нибудь может позвонить ему здесь.
      — Принять вызов, — произнес он.
      Будущий Эйрел Александр исчез — его сменило изображение капитана таукитянского лайнера. Майлз и Катерина обедали у него два или три раза за время этого перелета. Капитан удостоил Майлза напряженной улыбкой и приветственным кивком:
      — Лорд Форкосиган.
      — Да, капитан? Чем могу быть вам полезен?
      — Корабль, назвавшийся барраярским имперским курьером, связался с нами и попросил разрешения сравнять скорость с нашей и пристыковаться. По всей видимости, у них есть для вас срочное сообщение.
      Брови Майлза поползли вверх. У него тревожно засосало под ложечкой. Он по опыту знал, что Империя не доставляет таким манером хорошие новости. Рука Катерины сжала его плечо.
      — Несомненно, капитан. Соедините меня с ними.
      Темное таукитянское лицо капитана исчезло, и спустя мгновение его место занял человек в барраярском зеленом мундире с лейтенантскими нашивками и значками Сектора IV на воротнике. В голове у Майлза промелькнули видения возможный бедствий: император убит, особняк Форкосиганов сгорел дотла вместе с репликаторами… Или куда более вероятный ужасный сценарий — у отца смертельный сердечный приступ… Майлз страшился того дня, когда какой-нибудь посланник с каменным лицом обратится к нему: “Граф Форкосиган, сэр”.
      Лейтенант козырнул ему.
      — Лорд Аудитор Форкосиган? Я лейтенант Смоляни с курьерского корабля “Пустельга”. У меня для вас сообщение, которое я должен передать вам в собственные руки — на нем личная печать императора. После этого мне приказано взять вас на борт.
      — Мы не вступили ни с кем в войну? Никто не умер?
      Лейтенант Смоляни мотнул головой:
      — Насколько мне известно, нет.
      Сердцебиение Майлза слегка унялось; стоявшая позади него Катерина облегченно вздохнула. Лейтенант продолжал:
      — По-видимому, это имеет отношение к тому, что комаррский торговый флот был арестован на некоей Станции Граф, входящей в Союз Свободных Поселений. В справочниках это место значится как независимая система, расположенная на краю Сектора V. Мне приказано доставить вас туда с максимально возможной скоростью, а затем ждать ваших распоряжений. Надеюсь, что это не война, сэр, — добавил он с мрачноватой улыбкой, — поскольку туда, похоже, посылают только нас.
      —  Арестован? Не помещен в карантин?
      — Насколько я понял, там возникли некоторые юридические противоречия, сэр.
      “Попахивает дипломатией”. Майлз поморщился.
      — Что ж, наверное, запечатанное послание многое прояснит. Доставьте его сюда, и я просмотрю его, пока мы будем собираться.
      — Есть, сэр. “Пустельга” пристыкуется к вашему кораблю через несколько минут.
      — Отлично, лейтенант. — Майлз отключился.
      —  Мы? — спокойно произнесла Катерина.
      Майлз помедлил. Не карантин, сказал лейтенант. И, видимо, не вооруженный конфликт. По крайней мере — пока. С другой стороны, он не мог представить себе, что император Грегор стал бы прерывать его долго откладываемый медовый месяц из-за какого-нибудь пустяка.
      — Пожалуй, я сперва послушаю, что хочет сообщить мне Грегор.
      Она поцеловала его в макушку и сказала просто:
      — Правильно.
      Майлз поднес наручный комм к губам и пробормотал в него:
      — Оруженосец Ройс — в мою каюту, заступить на пост, немедленно.

* * *

      Послание на диске с императорской печатью, спустя некоторое время врученное лейтенантом Майлзу, было маркировано как “личное”, а не “секретное”. Майлз отослал Смоляни и Ройса, своего телохранителя/денщика, укладывать багаж, но Катерину жестом попросил остаться. Вставив диск в защищенный от прослушивания плейер, также принесенный лейтенантом, Майлз поставил устройство на прикроватный столик и пустил запись. Он сел рядом с женой на краешек кровати, ощущая тепло и материальность ее тела. Видя тревогу в ее глазах, он успокаивающе сжал ее руку.
      Спустя мгновение на экране возникло хорошо знакомое лицо императора Грегора Форбарры — худощавое, мрачное, замкнутое. В едва уловимо сжатых губах Майлз распознал выражение глубочайшего раздражения.
      — Сожалею, что приходится прерывать твой медовый месяц, Майлз, — начал Грегор. — Но, раз это послание достигло тебя, то ты не изменил своего намеченного маршрута. Стало быть, ты сейчас все равно на пути домой.
      Значит, не очень-то и сожалеешь.
      — На мою удачу и твое несчастье случилось так, что ты оказался ближе всех к этому безобразию. Вкратце: один из наших торговых флотов, базирующихся на Комарре, зашел в порт космической станции, расположенной вдали от планетарных систем, на краю Сектора V, для пополнения запасов и переброски груза. Один — или несколько, доклады не дают на этот вопрос четкого ответа — из офицеров барраярского эскорта то ли дезертировал, то ли был похищен. Или убит — на этот счет в донесениях тоже нет ясности. Патруль, посланный за ним командующим флота, ввязался в конфликт с местными. Был открыт огонь — я намеренно использую эту формулировку, — помещениям и оборудованию был нанесен ущерб, с обеих сторон, судя по всему, есть серьезно пострадавшие. Других сообщений о погибших пока не было, но к тому времени, когда ты доберешься туда, ситуация, помоги нам боже, может и измениться…
      — Проблема — по крайней мере, одна из них — заключается в том, что полученные нами рапорты тамошнего агента СБ, наблюдающего за ситуацией со стороны Станции Граф, заметно расходятся в описании происшедшего с версией нашего командующего флотом. По последним данным, еще несколько человек из барраярского личного состава были не то взяты в заложники, не то арестованы — в зависимости от того, чьей версии верить. Предъявлены обвинения, расходы и неустойки растут, и местные власти решили запереть все наши корабли в доках и держать их там до тех пор, пока эта неразбериха не разрешится к их удовлетворению. Комаррцы, владельцы грузов, взывают к нам через головы своего барраярского эскорта, излагая свою, уже третью точку зрения на события. Чтобы… э-э, поразвлечь тебя, прилагаю к этому сообщению все полученные нами к настоящему времени рапорты, где представлены все версии. Наслаждайся.
      Грегор поморщился, отчего Майлза аж передернуло.
      — Деликатности этой проблеме добавляет и то, что вышеозначенный флот находится на пятьдесят процентов во владении Тоскане. — Супруга Грегора, императрица Лаиса, была урожденной комаррианкой и наследницей Тоскане; их политический брак имел громадное значение для хрупкого союза планет, составляющих империю. — Сложность состоит в том, как удовлетворить интересы моей новой родни и в то же самое время сохранить видимость императорской беспристрастности в глазах их комаррских конкурентов — я оставляю это на твою изобретательность.
      Тонкая улыбка Грегора была более чем выразительной.
      — Процедура тебе известна. Я прошу и требую от тебя, как от моего Голоса, с максимально возможной скоростью прибыть на Станцию Граф и разобраться с ситуацией, прежде чем она осложнится еще более. Вызволи всех моих подданных из рук местных властей и верни флот на намеченный курс. И будь добр, постарайся сделать это, не развязав попутно войну и не разоряя имперской казны.
      И, что особенно важно, необходимо выяснить, кто из информаторов лжет. Если это наблюдатель Службы Безопасности, то данный вопрос будет решаться его начальством. Если же это командующий флотом — между прочим, адмирал Юджин Форпатрил — то это становится уже сугубо моей личной проблемой.
      Или, скорее, сугубо личной проблемой доверенного лица Грегора, его Имперского Аудитора, его Голоса. То бишь Майлза. Майлз представил себе некоторые занятные ловушки, в которые можно попасться при попытке арестовать высокопоставленного офицера в окружении его давно сформировавшейся и, вполне возможно, лично преданной ему команды. Причем без прикрытия, вдали от дома. Вдобавок ко всему, адмирал происходил из аристократического барраярского клана Форпатрилов — многочисленного и влиятельного семейства, имеющего большие политические связи в совете графов. К этой же семье принадлежали тетя и кузен Майлза. Ну, спасибо тебе, Грегор.
      Император продолжал:
      — Касательно происходящего в непосредственной близости от Барраяра: что-то расшевелило цетагандийцев в районе Ро Кита. Не стану вдаваться в весьма своеобразные детали, однако буду тебе очень признателен, если ты сумеешь разрешить кризис с арестом нашего флота как можно быстрее и результативнее. Если ро-китанская ситуация сделается еще более своеобразной, я хочу, чтобы ты находился дома. Время, которое уходит на пересылку сообщений между Барраяром и Сектором V, чересчур велико, чтобы позволить мне дышать тебе в затылок, но с твоей стороны было бы очень мило присылать хоть иногда доклады о текущем положении дел или о прогрессе в расследовании. Если ты, конечно, не против.
      Голос Грегора остался ровным, ничем не обнаружив иронии. В этом не было необходимости. Майлз фыркнул.
      — Удачи тебе, — заключил Грегор. Картинка сменилась беззвучным изображением императорской печати. Майлз дотянулся до плейера и выключил его. Детальные рапорты он может изучить и во время перелета.
      Он? Или они?
      Майлз устремил взгляд на бледный профиль Катерины; она обратила к нему взор серьезных синих глаз.
      — Ты хочешь лететь со мной или продолжить путь домой? — спросил он.
      — А можно мне лететь с тобой? — нерешительно поинтересовалась она.
      — Конечно, можно! Вопрос лишь в том, захочешь ли ты.
      Ее темные брови взлетели вверх:
      — Вопрос, несомненно, не только в этом. Думаешь, от меня будет там какая-нибудь польза? Или я буду только отвлекать тебя от работы?
      — Польза бывает разная — в официальной и неофициальной сферах. И еще неизвестно, которая из них важнее. Ты же знаешь, как люди иногда заговаривают с тобой, пытаясь эдаким косвенным образом передать сообщение мне?
      — О да. — Она скривилась от отвращения.
      — Ну, я понимаю, что это утомительно, но, знаешь, ты чертовски хорошо разбираешься в этих намеках. Не говоря уж о том, сколько интересного можно узнать, исследуя разновидности всяческого вранья. И… э-э, не совсем вранья. Там могут оказаться и такие, кто по той или иной причине не захочет разговаривать со мной, однако в беседе с тобой может пойти на откровенность.
      Катерина чуть махнула рукой, признавая правоту его слов.
      — И еще… мне послужит великим утешением то, что со мной рядом будет человек, с которым я могу говорить свободно.
      Уголок ее губ дернулся вверх.
      — "Говорить" или «выпускать пар»?
      — Хм… да, я подозреваю, что эта история действительно не раз вызовет у меня желание отвести душу. Как думаешь, сумеешь ты вытерпеть это? Задачка предстоит довольно муторная. Не говоря уж о том, насколько скучная.
      — Знаешь, Майлз, ты не перестаешь повторять, что твоя работа скучная, однако глаза у тебя при этом так и сияют.
      Он прочистил горло и пожал плечами, ничуть не раскаиваясь.
      Ее веселье угасло, она озабоченно нахмурилась.
      — Как много времени, по-твоему, займет это разбирательство?
      Майлз поразмыслил над теми расчетами, которые, несомненно, она только что произвела. До назначенного рождения детей оставалось еще шесть недель, плюс-минус несколько дней. Согласно первоначальному плану путешествия, они должны были вернуться в резиденцию Форкосиганов за месяц до этого события, с приличным запасом времени. Относительно того района, где они сейчас находились, Сектор V располагался в противоположной стороне от Барраяра — насколько вообще можно говорить о сторонах и направлениях, когда речь идет о сети скачковых переходов, используемых людьми для перемещения по галактике. Несколько дней уйдет на перелет отсюда до Станции Граф, и еще по крайней мере недели две на то, чтобы добраться оттуда до дома — даже на самом скоростном из скоростных курьеров.
      — Если я сумею уладить это дело меньше, чем за пару недель, то мы оба сможем прибыть домой вовремя.
      Она коротко рассмеялась:
      — Как ни стараюсь я быть современной и по-настоящему галактической женщиной, все равно это кажется мне ужасно странным. Многие отцы не успевают добраться до дома к тому моменту, когда рождаются их дети. Но признание “моя мама пропустила мое рождение, потому что ее в то время не было в городе” почему-то звучит… куда более жалобно.
      — Если дело затянется, я, наверное, могу отправить тебя домой одну — с надлежащим эскортом, естественно. Но я тоже хочу быть там. — Майлз помедлил. “Для меня ведь это в первый раз, черт побери, — конечно, я нервничаю!” — вот какое и без того очевидное заявление готово было сорваться с его губ. Но слова надо было подбирать осторожнее: первый брак Катерины оставил немало чувствительных шрамов на ее душе, а эта тема затрагивала сразу несколько из них. Перефразируй, о дипломат. — Становится ли это… проще — оттого, что для тебя это уже второй раз?
      Катерина задумалась.
      — Никки я вынашивала сама; разумеется, в тот раз все было труднее. Репликаторы устраняют так много опасностей — можно исправить все генетические недостатки, дети не пострадают во время родов… Я знаю, что репликаторный метод лучше, надежнее во всех смыслах. И это не значит, что мы в чем-то их обделяем. И все же…
      Он поднес ее руку к губам.
      — Ты ничем меня не обделяешь, уверяю тебя.
      Мать самого Майлза была ярой сторонницей использования репликаторов, и у нее были на то причины. Теперь, к тридцати с лишним годам, он наконец смирился с физическим ущербом, полученным во чреве матери в результате солтоксиновой атаки. Только экстренное перемещение в репликатор спасло ему жизнь. Тератогенный боевой отравляющий газ превратил Майлза в недоростка с хрупкими костями, но благодаря перенесенным в детстве мучительным медицинским процедурам он обрел практически полную дееспособность, пусть и не совсем — увы — полный рост. Впоследствии большинство его костей по частям заменили искусственными (ударение на слово “части”). Остальные повреждения, приходилось признать, были целиком и полностью на его совести. То, что он все еще жив, не казалось таким уж чудом в сравнении с тем, что он сумел завоевать сердце Катерины. Их детям не придется страдать от подобных травм.
      Он добавил:
      — А если ты думаешь, что радости жизни достаются тебе слишком легко, и не чувствуешь себя достаточно добродетельной — ну так, тебе стоит лишь дождаться, пока они выйдут из этих репликаторов.
      — И то верно! — рассмеялась Катерина.
      — Что ж, — вздохнул он. — Я задумал эту поездку, чтобы показать тебе красоты галактики, познакомить с самыми изысканными и утонченными кругами общества. А теперь выходит, что вместо этого я направляюсь в какой-то медвежий угол Сектора V, и компанию мне там составит орава вздорных, озверевших торгашей, рассерженных бюрократов и параноиков-военных. Жизнь полна сюрпризов. Поедешь со мной, любовь моя? Ради спасения моего рассудка?
      Катерина весело прищурилась:
      — Как я могу отвергнуть такое предложение? Конечно, я согласна. — Она посерьезнела. — А если я отправлю Никки послание и сообщу, что мы задерживаемся, это не станет нарушением безопасности?
      — Вовсе нет. Хотя лучше отошли его с “Пустельги”. Так оно дойдет быстрее.
      Она кивнула.
      — Я никогда не расставалась с ним на столь долгий срок. Может, ему там одиноко?
      Никки был оставлен на попечение четверых дядюшек, равного количества тетушек, двоюродного дедушки с бабушкой, кучи кузенов, небольшой армии друзей и бабушки Форсуассон — и это все только со стороны Катерины. А со стороны Майлза ему оставался весь многочисленный персонал резиденции Форкосиганов и их многочисленные домочадцы, с дядей Айвеном, дядей Марком и всем кланом Куделок в качестве прикрытия. Кроме того, вскоре к ним должны были присоединиться и граф с графиней, обожавшие своего приемного внука. Они намеревались прибыть следом за Майлзом и Катериной, чтобы вместе с ними отпраздновать рождение детей, но теперь вполне могли опередить их. Если он не сумеет расхлебать эту кашу ко времени, Катерине, возможно, придется отправиться на Барраяр одной — не в буквальном смысле, разумеется.
      — Не представляю, каким образом, — честно ответил Майлз. — Я думаю, ты скучаешь по нему больше, чем он скучает по нам. Иначе он не поленился бы отправить нам что-нибудь еще, кроме того односложного письмеца, которое мы получили только на Земле. Одиннадцатилетние мальчишки бывают довольно эгоцентричными. Я-то уж точно был таким.
      Она вскинула брови:
      — О-о? И много ли писем ты отправил матери за последние два месяца?
      — Это же свадебное путешествие! Никто не ждет от тебя… Да и потом, она все равно читает донесения моей охраны.
      Брови все не опускались. Майлз благоразумно добавил:
      — Пожалуй, я тоже отправлю ей весточку с “Пустельги”.
      Он был вознагражден улыбкой Союза Матерей. Кстати, пожалуй, надо бы и отца включить в число адресатов — неважно, что его родители и без того просматривают его послания вместе. И одинаково жалуются на их редкость.
      Через час лихорадочных сборов они наконец перебрались на барраярский имперский курьерский корабль. Следует заметить, что скоростные курьеры выигрывали в скорости в основном засчет сокращения грузоподъемности. Майлзу пришлось расстаться со львиной долей багажа и взять с собой лишь самое необходимое. Остальные же их вещи — а также потрясающая коллекция сувениров — продолжат путь к Барраяру вместе с большей частью их немногочисленной свиты: горничной Катерины, мисс Пим, и, к величайшему сожалению Майлза, обоими оруженосцами — сменщиками Ройса. Когда они с Катериной втиснулись в свою новую каюту, Майлз задним числом сообразил, что надо было бы предупредить ее о том, насколько тесными будут их общие апартаменты. В бытность свою на службе СБ он так часто путешествовал на подобных кораблях, что со временем начал воспринимать их ограничения как должное — один из немногих аспектов его прежней карьеры, когда невысокий рост был преимуществом.
      Так что он все-таки провел остаток дня в постели с женой — но потому лишь, что сесть им было больше негде. Они откинули верхнюю полку, чтобы можно было сидеть выпрямившись, и расположились на противоположных концах койки: Катерина — чтобы спокойно почитать, Майлз — намереваясь с головой уйти в изучение содержимого ящика Пандоры, обещанного ему Грегором.
      Он принялся просматривать донесения с дипломатического фронта; не прошло и пяти минут, как он воскликнул: “Ха!”
      Катерина подняла на него взгляд, выразив свое желание услышать подробности вопросительным “хм?”.
      — Я только что сообразил, почему название “Станция Граф” показалось мне знакомым. Мы ведь направляемся в Пространство Квадди, ей-богу!
      — Что за Пространство Квадди? Ты бывал там прежде?
      — Нет, не самолично. — Здесь потребуется более развернутая дипломатичная подготовка, чем он ожидал… — Хотя я однажды встречался с одной квадди. Квадди — человеческая раса, созданная методами биоинженерии… м-м, лет двести или триста назад — еще до того, как Барраяр был открыт заново. Согласно задумке, они должны были стать постоянными обитателями невесомости. Но каким бы ни был первоначальный план их создателей, он провалился, когда появились новые гравитационные технологии, и, таким образом, квадди остались не у дел, превратившись в своего рода экономических беженцев. После всевозможных скитаний и приключений они наконец осели в районе, который в то время находился на дальнем конце сети пространственно-временных туннелей. В те времена квадди настороженно относились к другим людям, а потому намеренно выбрали систему без пригодных для жизни планет, но зато со значительными природными ресурсами астероидов и комет. Видимо, хотели держаться особняком. Разумеется, с той поры исследованный космос значительно разросся вокруг них, так что в настоящее время квадди поддерживают некоторые экономические связи с инопланетниками, обслуживая корабли и предоставляя услуги перевалочных станций. Что объясняет, почему наш флот оказался пришвартован в тамошних доках, хотя и не проясняет, что произошло там впоследствии. Эта, ах… — Он нерешительно помедлил. — Эта биоинженерная разработка включала в себя ряд метаболических преобразований, но наиболее впечатляющее изменение заключается в том, что вместо ног у квадди — вторая пара рук. Что очень даже… хм, сподручно в невесомости. Если можно так выразиться. Работая в открытом космосе, я частенько думал, что было бы неплохо иметь четыре руки.
      Он передал ей считыватель с выведенным на экран снимком, на котором одетый в ярко-желтые шорты и майку квадди перемещался по лишенному гравитации коридору с проворством и ловкостью обезьяны, лазающей среди ветвей.
      Катерина чуть не задохнулась, но тотчас вновь овладела собой.
      — Как… э-э… интересно. — Спустя мгновение она добавила: — Выглядит весьма практично для их среды обитания.
      Майлз слегка расслабился. Как бы ни были сильны ее затаенные барраярские рефлексы в отношении явных мутаций, над ними все равно возьмет верх непреклонная сдержанность, не позволяющая отклоняться от правил приличия.
      Чего, к несчастью, нельзя было сказать о его соотечественниках, застрявших на станции квадди. Барраярцам из глубинки нелегко было уловить разницу между вредной мутацией и положительной, целесообразной генетической модификацией. Если учесть, что один офицер прямо в своем официальном рапорте называл их ужасными паукообразными мутантами, становилось очевидно, что к уже известным осложнениям этой истории следует добавить и расовый конфликт.
      — Ты очень быстро привыкнешь к ним, — заверил он ее.
      — А где же ты встречал квадди, если они живут столь обособленно?
      — М-м… — “Так, быстренько подредактируем эту историю в уме…” — Я был тогда на задании СБ. Мне нельзя об этом рассказывать. Но она, между прочим, была музыканткой. Играла на цимбалах всеми четырьмя руками. — Попытка изобразить это впечатляющее зрелище привела к тому, что он больно ударился локтем о стенку. — Ее звали Николь. Тебе бы она понравилась. Мы вытащили ее из одной жуткой передряги… Интересно, добралась она до дома? — Он потер локоть и с надеждой добавил: — Держу пари, тебе будут интересны методы садоводства квадди в условиях невесомости.
      Катерина просветлела:
      — О да, конечно.
      Майлз возвратился к своим рапортам с неприятной уверенностью в том, что в заваруху, которая его ожидает, не стоит бросаться без должной подготовки. Он мысленно занес обзор истории квадди в список того, что ему надлежит прочитать в последующие несколько дней.

       —Мне воротничок поправить не надо?
      Прохладные пальцы Катерины деловито скользнули по шее Майлза; он подавил пробежавшую по спине дрожь.
      — Теперь — нет, — сказала она.
      — Аудитора делает одежда, — пробормотал он. В крохотной каюте отсутствовали такие излишества, как зеркало в полный рост; заменой ему служили глаза его жены. Майлзу отнюдь не казалось, что он что-либо теряет от такой замены. Катерина отступила назад, насколько могла — на полшага, к самой переборке — и оглядела его с головы до ног, проверяя общее впечатление от форкосигановского мундира: коричневый китель с фамильным гербом, вышитым серебром на высоком воротнике, расшитые серебром обшлага, коричневые брюки с серебряными лампасами, коричневые же сапоги для верховой езды. В пору своего расцвета форы были кавалеристами. Здесь, без сомнения, в радиусе бог знает скольких световых лет не сыщется ни единой лошади.
      Он прикоснулся к наручному комму, настроенному на связь с аналогичным устройством на ее запястье — правда, ее комм был выполнен в стиле фор-леди и оправлен в декоративный серебряный браслет.
      — Я свяжусь с тобой, когда буду готов вернуться сюда и переодеться. — Он кивнул на однотонный серый костюм, который она уже выложила на койку. Мундир для военных, штатское для штатских. И пусть вес исторического прошлого, одиннадцать поколений графов Форкосиганов за его спиной восполнят недостаток его роста и слегка сгорбленную фигуру. Ему незачем было упоминать о других, менее явных своих дефектах.
      — А что надеть мне?
      — Поскольку тебе одной придется играть роль всей моей свиты, что-нибудь эффектное. — Он ухмыльнулся. — У той красной шелковой штуковины достаточно невоенный вид, чтобы отвлечь внимание хозяев станции.
      — Только мужской половины, любовь моя, — заметила она. — Может, шеф их безопасности — женщина? Да и вообще, привлекательны ли планетники для квадди?
      — Один, похоже, был, — вздохнул Майлз. — Из-за чего и начался весь этот сыр-бор… В некоторых участках Станции Граф нулевая гравитация, так что тебе, наверное, вместо барраярских юбок лучше одеть брюки или легинсы. Что-нибудь облегающее.
      — О-о. Да, конечно.
      В дверь каюты постучали, и снаружи донесся застенчивый голос оруженосца Ройса:
      — Милорд?
      — Уже иду, Ройс. Майлз и Катерина поменялись местами — проскальзывая мимо нее и на миг оказавшись на уровне ее груди, он изловчился обнять ее, а затем вышел в узкий коридор курьерского корабля.
      Ройс был одет в несколько более простую версию мундира Дома Форкосиганов, приличествующую ему по статусу вассального оруженосца.
      — Мне собрать ваш багаж для переезда на барраярский флагман, м'лорд? — спросил он.
      — Нет. Мы останемся на борту курьера.
      Ройс невольно содрогнулся, хотя и пытался ничем не выдать своих чувств. Он был молодым человеком внушительного роста, к тому же устрашающе широк в плечах, и отзывался о своей каюте, которая находилась как раз над каютой корабельного инженера, примерно в таких выражениях: “Как будто спишь в гробу, м'лорд, только тут еще и храпят рядом”.
      Майлз добавил:
      — Я пока что не хочу уступать ни одной из сторон в этом конфликте контроль над моими передвижениями — не говоря уже о кислородном запасе. Да и потом, на флагмане койки ненамного больше здешних, уверяю тебя, оруженосец.