Заметив мою реакцию, Шиа попытался отвлечь меня от неприятных ощущений.

– Люди Вилли таранили мой автомобиль и столкнули его с дороги. В общем, мой план сработал: меня уже не было в машине к этому времени. Когда я проснулся сегодня утром, «Модель-Т» буль-буль в озере, а ее хозяин загорал на отмели.

Закончив свою тираду, он снова осторожно притянул меня к себе; его руки обвились вокруг моей талии, и я ощутила притягательную твердость его бедер.

– Думаю, больной будет жить, – мягко произнес он. – Одни лишь ушибы, насколько я могу судить. Но мы должны идти.

Я прильнула к нему, сжимая полы его влажной одежды; запах, который он источал в этот момент, навсегда останется в моей памяти. По его тону я чувствовала, что надо торопиться, но в таком состоянии я не смогла бы долго идти. Я решила пока не выказывать своей слабости и медлила в течение некоторого времени, не желая мешать тому, что происходило сейчас между нами.

– Делатель Вдов оставил нам подарочек. Тело Орвила Биггса. Это улика, поэтому через день или два, поняв, что Кэпс и компания бесследно пропали, он пошлет сюда своих людей, и они прочешут здесь все на мили вокруг. Мне очень жаль, красавица, – сказал он,страстно обнимая меня за шею, – но мы должны уходить отсюда, пока еще есть такая возможность.

Последние слова Шиа вырвали меня из мира мечтаний.

– И куда мы пойдем?

– Неважно, лишь бы убраться отсюда подальше. – Он осторожно поставил меня на ноги.

– Не знаю, в достаточно ли хорошей я форме для этого.

Он не стал со мной спорить, а просто, взяв меня за руку, решительно повел вперед сквозь лабиринт деревьев. Держась за больные ребра, я вслед за Шиа перепрыгивала через толстенные корни деревьв и крысиные норы, нагибалась, встретив на пути низко висящую тяжелую ветку. Дыхание давалось мне все тяжелее и тяжелее, и когда мне уже казалось, что легкие мои вот-вот разорвутся, мой спутник вдруг остановился и замер, прижав палец к губам.

Я тоже прислушалась, но кругом было тихо, лишь сердце бешено билось у меня в груди. Это было похоже на звуки, производимые колонной грузовых машин, движущихся по ухабам. Мы добрались уже до края рощи, откуда хорошо были видны пути отхода, и увидели, как, один за другим, несколько автомобилей свернули на дорогу, ведущую к озеру.

– Полиция Хот-Спрингс, – сплюнул Шиа.

– Ой, как здорово! Мы им все расскажем, и они отвезут нас в город. – Я было дернулась, чтобы выйти на открытое пространство.

Грубо, невзирая на боль, прострелившую мой бок, Шиа втащил меня обратно в кусты.

– Ты что, рехнулась?!

Кровь отлила от моих щек, и лютый холод пробежал по спине, стоило мне взглянуть в мрачное лицо Шиа. Его челюсть приобрела твердость гранита, а глаза – стальной блеск.

– Выходить нам нельзя.

– О чем вы говорите? Мы расскажем им о том, что случилось вчера вечером. Если ваш рассказ насчет Делателя Вдов правда, мы нуждаемся в защите властей.

Шиа мертвой хваткой сжал мою руку.

– Вы думаете, они поверят, что мы не имеем отношения к тому трупу в озере?

– Разумеется. Нам незачем скрываться. Мы не преступники.

Если он невиновен, зачем ему подвергать опасности себя и меня, скрываясь от полиции? Черная тень легла на лицо Шиа.

– Копы сразу при помощи таких дураков, как мы, запишут на свой счет раскрытие убийства. Вы этого хотите?

Сомнения, должно быть, были написаны на моем лице; резким движением Шиа развернул меня кругом, поставив лицом к полицейской процессии.

– Видите тот автомобиль во главе колонны? – шепотом спросил он. – Это сержант Макилрой. На прошлой неделе я видел, как он пьянствовал с Вилли в Сотерн-клаб. Вы можете поручиться, что он не состоит на содержании у Делателя Вдов?

Это звучало убедительно, но мне не хотелось в это верить. В этот момент мне показалось, что со мной говорит не давно знакомыйи понятный мне человек, а кто-то другой. Следующая реплика Шиа напугала меня еще больше.

– Мы скроемся лишь на время, пока все не уляжется. Когда я выясню все обстоятельства, можно будет закрутить хороший бизнес с Вилли.

Я снова посмотрела на озеро. Полицейские выходили из автомобилей, и сержант уже выкрикивал какие-то приказания. Я колебалась, разрываясь между доверием к полиции и перспективой, которую нарисовал мне Шиа. Подобно захваченному паутиной насекомому я попала в сеть собственных сомнений, и чем большие усилия я прилагала, чтобы выбраться из этой сети, тем основательней в ней запутывалась. Наконец, я решила довериться Шиа; оставалось только надеяться, что мне не придется жалеть об этом своем решении.

– Ладно, – сказала я, встретившсь глазами с Шиа, – пошли.

После того как полицейские автомобили, по-прежнему держась плотной группой, исчезли из вида, мы вышли из-под защиты леса к шоссе. Солнце поднималось все выше и выше, его всепроникающие лучи быстро уничтожили нашего единственного союзника покров темноты. Держась за руки, мы с Шиа шагали по дну оврага, склоны которого сплошь поросли бурьяном. Жесткие стебли исхлестали, изрезали мне лодыжки и кисти рук, но теперь, приняв решение идти с Шиа, я мужественно переносила все лишения.

Подойдя к шоссе, мы затаились в бурьяне и долго всматривались в опушку леса, из которого только что вышли. Не следит ли кто за нами? Все было тихо, только легкий ветерок, чудом прорвавшийся сквозь частокол деревьев, поднял на своем пути круговорот сухих листьев. На секунду мне показалось, что все, что творится у меня перёд глазами, все пережитое за последние дни не более чем мираж. Вокруг не было ни души, но я не могла избавиться от жуткого ощущения, что кто-то следит за нами.

Явно удовлетворенный увиденным, Шиа, схватив меня за руку, перебежал через шоссе. Достигнув противоположной стороны шоссе, мы бросились на каменистый откос, опасаясь быть замеченными. На полпути я споткнулась и упала на свои уже изрядно поврежденные колени. В многочисленные царапины на моих руках набилась грязь, и ладони горели огнем.

– Вперед, красавица! Вперед! – Шиа помог мне подняться на ноги; впрочем, это слабо сказано: он фактически понес меня на руках. Добравшись до обочины, мы немедленно скрылись в бурьяне и, не сговариваясь, оглянулись, проверяя не видел ли нас кто-нибудь. Язык мой буквально шуршал во рту, подобно сухой траве, покрывавшей склон, и я с вожделением посмотрела на блестевшую вдали гладь озера; совсем недавно мы были там, где так много свежей холодной воды.

– Шиа, смотрите, – закричала я, тыча пальцем в направлении озера. – Полицейские обыскивают лес. Почему они не стали сначала искать у воды? Они ведь не могут знать, что вы не утонули.

Один из полицейских поднял с земли мой шарф. Я, должно быть, потеряла его, когда выпрыгивала из автомобиля. Шиа сграбастал меня своей ручищей; его взмокшая рубашка холодила мне тело.

– Они ищут не меня, красавица. – Эти слова доносились, казалось, из самых глубин его грудной клетки. – Они ищут вас.

Как загипнотизированная, я наблюдала за полицейскими, которые, развернувшись веером, обыскивали лес; мне стала понятна степень грозившей мне опасности. Я привыкла считать полицию своей защитницей, но если то, что сказал мне Шиа, правда и этимполицейским нельзя доверять, положение, в котором мы оказались, значительно хуже, чем можно было предположить.

Возможно, я уже числюсь в подозреваемых.

Во мне нарастал страх, клещами сжимая грудь. Насколько можно было судить, я оставила здесь много улик против себя, – во всяком случае, много больше того, чем мне бы хотелось. И конечно, довериться Шиа было правильным решением. В эту минуту я поняла, что если бы я поступила иначе, то просто сбежала бы от единственного человека, который может мне помочь.

Я отвела взгляд от полицейских, охотившихся за мной.

– Что же мы теперь будем делать?

– Я знаю одно место, где ни один продажный коп не отважится нас искать. Мы сможем выиграть время.

Я посмотрела на Шиа, пытаясь прочитать в горящих глазах моего друга его истинные намерения.

– Вы как-то не очень радостно говорите мне это.

– Радоваться тут нечему, – пробормотал он.

– Почему? Куда вы собрались меня вести? – Его могучая челюсть напряглась.

– В Дак Конер.

День тянулся подобно плохому кинофильму. Полдня мы поднимались на холмы – и лишь для того, чтобы определить, в каком направлении двигаться дальше. Вдали я видела толстые стволы дубов, гикори и кизиловых деревьев, но там, где мы шли, лишь пучки омелы свисали с безлистных деревьев. Каждый очередной вдох давался мне все труднее, и наконец я бессильно опустилась на землю, как на спинку кресла откинувшись на гнилой пень.

– Кажется, никогда в жизни я так не хотела пить, – прохрипела я. – Я отдала бы что угодно за стаканчик «Спрайта».

– Стаканчик чего? – Шиа обернулся и посмотрел на меня как на сумасшедшую.

– «Спрайта». Знаете, это такой газированный напиток, – пробормотала я, сообразив, что Шиа может не знать об этом. – Это мы пьем там, в моем времени.

– А, вы все еще утверждаете, что явились из будущего. – Он подошел ко мне и присел рядом на бревно.

– Я не могу отделаться от ощущения, что кто-то специально сунул меня сюда. Смотрите, мы столкнулись с бандитами, но даже они покане смогли причинить мне особого вреда. Я здесь две недели и чувствую себя так, будто послана сюда с какой-то секретной миссией.

– В таком случае, вы привлекли здесь большое внимание. – Резким движением Шиа прихлопнул муху. – И не только бандитов.

Я покраснела и демонстративно принялась смотреть вдаль, но ощущения, которые при этом испытывала, не были неприятными. Решив, что представился хороший случай заявить Шиа о своих правах, я, облизнув пересохшие губы, сказала:

– Надеюсь, вы проводите меня к Мортиане. Полагаю, это нужно сделать, раз уж мы идем в Дак Конер. Возможно, так нам будет даже безопаснее.

– Безопаснее? Считайте, что нам повезет, если мы сумеем унести ноги, а головы наши останутся целыми после встречи с этой заразой. Не родился еще человек, который заставил бы меня подойти ближе чем на милю к этой бабе. И даже вам это не удастся.

– Почему вы так боитесь ее? Потому что она ведьма? Или есть другая причина?

– На вас лежит проклятье, это точно, – раздраженно произнес Шиа. – Говорю вам, Мортиане нельзя доверять. Я слышал про нее столько всего... Я знаю.

Он уперся – точно так же, как в тот момент, когда не позволил мне сдаться полиции. Я хотела возразить, но по его взъерошенному виду поняла, что ветер дует не в мои паруса. Все это время я беззастенчиво пользовалась помощью Шиа и при всем желании не могла обвинять его сейчас в трусости или эгоизме.

Но с содроганием подумала, что смогла же обвинить его в убийстве?..

Я гнала от себя эту безумную мысль, но сцена убийства на аллее раз за разом прокручивалась в моей памяти. Там было темно, и на каждом из убийц была шляпа – точно такая же, как на Шиа. При нем не было тогда пистолета, но может быть, у него был нож? Я, как безумная, убежала тогда обратно в дом, зацепилась шарфом и не заметила не до того мне было, – откуда появился Шиа.

Может, он участвовал во всем этом? Может, поэтому не хотел встречаться с полицией? Глядя на него сейчас, вспоминая, с какой нежностью он заботился обо мне, в это трудно было поверить. Однако чем больше мне хотелось доверять Шиа, тем чаще я вспоминала свою ошибку с Дэвидом. Тяжело вздохнув, я заговорила, тщательно подбирая слова:

– Вы когда-нибудь встречались с убитым?

– Да.

Он не попытался скрыть правду, но, кажется, был удивлен этим моим вопросом. Какое-то время он пристально смотрел мне в лицо, потом отвернулся. Мы долго молчали, и наконец он снова повернулся ко мне; глаза его излучали тепло.

– Прикончить мерзавца – святое дело, но есть много других способов убить человека – без стрельбы и удара ножом в сердце.

– А вы убивали кого-нибудь? – не подумав, спросила я.

Загорелое лицо Шиа, смело подставленноеослепительным солнечным лучам, заметно побледнело; сам обладатель мужественного профиля молчал. Солнце, найдя захудалое облачко на практически чистом небе, покрыло склон холма причудливым узором светлых и темных пятен.

– Жизнь из человека лучше высасывать потихоньку капля за каплей, пока надежда не оставит его, – сказал он, «расчесывая» волосы своей могучей пятерней.

В его ответе не прозвучало ничего определенного, он не сказал нет. Потрясенная этим и воображая себе самое плохое, я желала и вместе с тем боялась узнать правду. Это паранойя, уговаривала я себя. Найти порошок и вернуться – все остальное не имеет значения. Даже если Шиа не отведет меня прямо к ведьме, мы все равно приближаемся к ней с каждым шагом. Я пойду туда одна, если потребуется.

– Я отдохнула, – сказала я, вставая и отряхивая частички грязи и сухих листьев со своих заскорузлых ладоней. Если Шиа с его больным коленом сможет справиться с этими холмами и лощинами, тянущимися без конца и без края, то мне сам Бог велел не отставать от него.

Молча, плечом к плечу, мы зашагали с холма он слегка прихрамывал, оберегая свою правую ногу; я неуклюже ковыляла следом, и мысли мои были заняты только тем, чтобы, не спотыкаясь, переставлять ноги.

Опускались сумерки, появились первые звезды, а мы так и не нашли воды. Потеряв ориентировку в тусклом свете уходящего дня, я споткнулась и растянулась на земле лицом вниз.

– Я больше не могу без воды. Мой язык так распух, что не помещается во рту.

– Вы же топаете ножками, а не языком, красавица, – с издевкой произнес Шиа. – Хотя, если он вывалится у вас наружу, можете попробовать.

Я проигнорировала это его замечание и снисходительно позволила ему помочь мне встать.

– Я думала, что к вечеру мы уже будем там. Мы прошли, по крайней мере, миль десять.

Когда мы зашагали снова, он сказал, осторожно придерживая меня за локоть:

– Мы прибыли в Дак Конер примерно час назад.

– Мы уже пришли?.. – Я на секунду замедлила шаг, чтобы осмотреться кругом. – Здесь так тихо... А почему мы никого не встретили?

– Люди холма не очень-то любезны с посторонними. Как только они нас заметят, они обязательно покажутся, если будут в хорошем настроении и расположены к общению. – Его пальцы ободряюще обвились вокруг моей руки. – Я бы дал вам отдохнуть, а сам попробовал бы найти воду, но мне неохота надолго оставлять вас одну. Пока.

Он зашагал еще быстрее, и мне ничего не оставалось, как поддержать этот темп: я очень не хотела отстать от него.

– Откуда вы знаете о людях холма?

Шиа посмотрел на меня, и тонкая улыбка обозначилась в уголках его рта.

– Одно время я промышлял контрабандой их самогонного виски.

Эта новая информация нисколько не удивила меня. Этот человек не являл собой образец нравственной чистоты. К тому же он шулер.

– Скажите мне, Шиа Янгер, когда-нибудь в жизни вы работали? Я имею в виду обычную, законную работу.

Он засмеялся и пожал плечами.

– Черт его знает. Контрабанда спиртным шла как по маслу, пока в один прекрасный день какие-то лихие людишки не стукнули меня по голове и не сцапали партию самогона, принадлежавшую братьям Скраггам. Прежде чем я смог выследить этих ребят и вернуть должок, Скрагги решили, что проще меня самого свести в могилу, всадили мне пулю в ногу и вдобавок спустили на меня собак. Помните шрам у меня на груди?..

Я кивнула, я хорошо помнила каждый изгиб его мускулистой груди. А этот шрам проходил не только по его груди...

– Это подарочек от их племянника. Он всегда был легковозбудимым мальчиком. К тому же талантлив в обращении с мясницким ножом...

– Полезный талант, – сухо сказала я.

– Пока док зашивал меня, та партия самогона тю-тю.

– Почему вы не можете быть просто нормальным хорошим парнем? Зачем все время искушать судьбу, нарушать закон...

– Важно правильно оценить степень риска. Вот почему покер моя игра. Если вы умеете выигрывать, это такой же бизнес, как и любой другой.

Покаудачанеизменитвам. Жуткое чувство овладело мной, стоило мне вспомнить слова тетки Джозефины. Карточная игра такая же работа, как и любая другая... Но стоило отцу вступить в спор с судьбой, и он поплатился за это жизнью. Зная, с какой легкостью Шиа идет на риск, я не могла не волноваться за его и мою судьбу.

Он усмехался и легонько придержал меня, помогая перебраться через глубокую колею.

– К тому же жизнь моя тянулась относительно вяло в сравнении с тем, что началось, когда на горизонте появились вы. Вы – первая, кто отважился идти со мной в Дак Конер.

– Только потому, что у меня нет другого выбора. – Я остановилась на мгновение, и Шиа пришлось остановиться тоже. – Вы живете так, будто завтра никогда не наступит. Думаю, как бы сильно вы чем-то ни увлеклись, вы бросите это в одну минуту, стоит появиться новому увлечению – в этом вся ваша суть. Жизнь для вас – игра в покер, затянувшаяся шутка, чет-нечет. Выигрыш или проигрыш – какая разница, вы все равно не воспринимаете это всерьез.

Его усмешка постепенно сошла, глаза опасно сверкнули.

– Нет, красавица, сейчас я предельно серьезен. Я обещал, что если вы доверитесь мне, то будете в безопасности, а сам привел вас в самое поганое место на земле, которое только можно себе представить.

Он пристально разглядывал меня, в его глаза стало больно смотреть – как на солнце. В то же время я не могла отвести глаз, да признаться, и не слишком хотела этого.

Пытаясь подавить нахлынувшие на меня ощущения, я не почувствовала, как колени мои сами собой подогнулись; я упала бы, если бы рядом не стоял Шиа. Он мигом подхватил меня.

– Терпеть не могу оставлять вас без присмотра, но если я не найду для вас воду, вы вообще больше ни на что не сгодитесь.

– А на что, по-вашему, я должна сгодиться? – промямлила я. – Наверняка на что-то противозаконное.

– Я способен думать и о вполне законных вещах, – сказал он, усаживая меня в тени дерева. Стоило мне опереться на теплый ствол, как все поплыло у меня перед глазами. Последние слова Шиа я услышала уже сквозь сон: – Просто для этого мне нужно немножко больше времени.

Проснувшись, я обнаружила себя сидящей на прохладной травяной подстилке; голова моя удобно покоилась на израненной в битвах груди Шиа. В темноте, спустившейся на землю, можно было видеть лишь темный контур, прорисованный верхушками деревьев на фоне более светлого неба. Почувствовав что-то жидкое и прохладное на своих растрескавшихся губах, я стала жадно слизывать эту волшебную субстанцию.

– Вы нашли источник...

– Я ограбил колодец.

– Прекрасно. – Подобно голодному птенцу, я максимально широко раскрыла свой рот.

Шиа хихикнул и из ковша, который держал в руке, начал лить воду прямо мне в рот. Эта вода была для меня как манна небесная.

– А лекции на моральные темы?

– Если вы нашли и еду, их не будет.

– Я сделал и это. – Он поднес к моим губам кусок жесткого, как подметка, мяса. – Нашел кусок соленой свинины в коптильне. Было очень темно. Пришлось ориентироваться исключительно по запаху.

– Я думаю это было не очень сложно, – сказала я: нос мой сморщился сам собой от мощного запаха. Србрав в кулак всю свою храбрость, я вцепилась зубами в ароматный кусок. Вкус был дикий, не имел ничего общего с беконом из супермаркета, но я яростно жевала первобытную пищу, проталкивая ее в желудок родниковой водой.

Я испытывала странную близость к мужчине, из рук которого я приняла еду и который вместе с тем не был моим мужем. Я не думаю, что Шиа испытывал что-то подобное, хотя, принимая во внимание его прошлое, кто знает...

– Там, на родине, запахи – это моя профессия. Используйте мое обоняние, оно безошибочно. Мой нос известен больше, чем я сама.

Шиа тоже взял кусок свинины. Он повернулся ко мне; его контур четко выделялся на фоне освещенного луной неба.

– Неужели кто-то платит за это?

– Я работаю в парфюмерном бизнесе. У меня собственный магазин и богатая клиентура, которая просто жаждет оплатить моиталанты. – Мне оставалось только надеяться, что я все еще владелец магазина. У меня хорошая управляющая, она сможет нанять хорошего парфюмера и в какой-то мере компенсировать мое отсутствие, но как долго мои клиенты будут довольствоваться этим, никто не может сказать. Не так-то много хороших нюхачей в Соединенных Штатах.

– Так значит, вы что-то вроде собаки-следопыта, только для богатых людей? – спросил Шиа, чавкая полным ртом.

– Вроде. Клиенты приходят ко мне со своими сиюминутными проблемами или желая освежить память. Меня даже просили восстановить запах орехового антикварного гардероба из бабушкиного гарнитура или военной формы давно сбежавшего любовника. Многие женщины хотят, чтобы я придумала духи, стимулирующие страсть или гарантирующие его верность.

– Но вы сами совсем не пользуетесь духами.

– Вы заметили? – Я заерзала, пытаясь удобнее устроиться. Ощутив нечто твердое, упершееся мне в спину, я поняла, что вряд ли могу рассчитывать на удобства.

– Я замечаю много чего, что касается вас, красавица.

Мое сердце дрогнуло. Дикая холмистая местность, опасность, которой мы подвергались, страсть, горящая в его глазах все, словно по заказу, было устроено, чтобы жизненные соки активнее забродили во мне.

– Я... я умею пока находить нужные ароматы только для своих клиентов. Но, к сожалению, не для себя.

– Возможно, для себя вы не там искали.

– Возможно. – Установилась мертвая тишина, и обоим нам было ясно, что мой парфюмерный бизнес здесь ни при чем. Было так тихо, что даже скрип дерева неподалеку заставил меня.нервно вздрогнуть. – Будут ли они искать нас?

– Трудно сказать. Но раз до сих пор нас никто не потревожил, думаю, до утра можно спать спокойно.

– Неужели вы не знаете здесь никого, у кого можно остановиться на ночь?

– Здесь все повязаны друг с другом, и приобретя одного врага, вы сразу заполучаете их целую кучу.

Это почти как в семействе Дэвида, моего мужа. Если вы не одной с ними крови, вы для них чужой. Когда-то я так старалась завоевать их расположение! Теперь я вдруг обнаружила, что меня больше не заботит их мнение обо мне. Очевидно, в жизни бывают моменты, когда вещи, казавшиеся очень важными, утрачивают вдруг всякий смысл.

– Думаете, мы можем погибнуть? – спросила я прямо.

Шиа дал мне еще воды, потом выволок откуда-то новый кусок мяса.

– Не хотелось бы думать, что мы закончим свои дни в этом Богом забытом месте.

Он не ответил прямо на мой вопрос не в первый раз он уходил от ответа.

Где-то среди холмов одинокая ночная птица затянула призывную песню. Эти чистые, светлые звуки вызвали во мне воспоминания о детстве, об одиночестве, моем неизменном спутнике в то время; потом, когда так неожиданно и страшно рухнул мой брак, ощущение одиночества вновь вернулось ко мне. Глубокая печаль, смешанная с болью прошлого, разлилась во мне.

– Вы говорили, что жизнь можно по капле высасывать из человека. А было такое с кем-нибудь из ваших знакомых?

– С моей сестрой.

В каких злодействах я ни подозревала Шиа, такое я все-таки менее всего ожидала услышать.

– Это было давно, но это один из тех случаев, о которых мне не очень приятно рассказывать.

– А мне хотелось бы об этом услышать, – сказала я с вызовом: я знала, что Шиа потребуется изрядное мужество, чтобы выплеснуть на меня свою боль.

– Об этом тяжело рассказывать, – повторил Шиа. Он явно не принадлежал к числу людей, которые с легкостью раскрывают душу перед первым встречным. Он долго молчал, и я с ужасом поняла, что этот человек хранит в душе давнюю глубокую печаль – точно так же, как моя милая мама. Наконец он прокашлялся и начал, глядя вдаль на выжженные солнцем холмы.

– Анжела болела полиомиелитом. Это одно из тех заболеваний, на которых специализируются здешние клиники, и мои родители надеялись на ее выздоровление. Они были простые люди, не из первых лиц в городе, и попросили меня найти врача. Один коммивояжер – из тех, что промышляют в поездах, – посоветовал мне своего приятеля. Тогда у меня не было других возможностей, и я согласился. – Он с такой силой сжал губы, что они стали похожи на узкую белую полоску. – Вы узнаете об этом все.

– Для моих родственников доктора всегда были чем-то вроде богов. Но вы сами, наверное, сталкивались с этим: врачи иногда бывают порядочными мерзавцами. – Он сплюнул в бурьян. – Когда я забирал Анжелу из ее первой больницы, она была легкая как перышко; кошельки наши тоже изрядно похудели. Доктор Тайлер пытался спасти ее, но было уже слишком поздно. Этим скотам проще убить больного, чем болезнь.

Он хранил в душе такую же боль, что и я. О, как знакомо было мне это чувство! Чувство пустоты, чувство бессилия, ведь даже боги бессильны изменить, прошлое.

– И вы сидели возле ее кровати, рассказывали ей веселые истории, пытаясь поддержать ее, – с нежностью проговорила я.

Он долго молчал, а когда заговорил, голос его не звучал, а еле слышно хрипел, будто чья-то мощная рука сдавила ему горло.

– Я рассказывал ей веселые истории, стараясь как можно дольше держать ее внимание; я думал, что пока она слушает меня, она не умрет.

Я быстро-быстро замигала, пытаясь сдержать слезы. Ведь Шиа сидел и на моей кровати точно так же, как когда-то возле Анжелы, – и весело болтал, чтобы не дать мне умереть.

– Так вот почему вы спасли меня.

– Нет, вы сами спасли себя, красавица. Я только помог вам удрать.

Я посмотрела ему в глаза и увидела нечтотакое, что заставило мое сердце на мгновение замереть и это не было связано с его сестрой.

– А почему вы до сих пор один?

– А как вы думаете? – спросил он, смахивая одинокую слезу с моей щеки.

Не успели эти слова слететь с его губ, как он наклонился ко мне и нежно поцеловал меня в лоб. Это прикосновение было волшебно: я почувствовала, что чувство одиночества, терзавшее меня все это время, начинает проходить. Моя кожа хранила теплую влагу его губ, а в теле моем нарастал голод, утолить который могла отнюдь не пища.

– С духами или без, но ваш запах, Мэгги, дороже для меня запаха всех женщин во Вселенной. – Эти его слова, тон, которым он их произнес, врачевали мои душевные раны лучше любого лекарства. После того, что случилось сегодня вечером, я твердо знала: если я когда-нибудь еще позволю своим желаниям взять верх над рассудком, это произойдет только по воле ласкового страстного мужчины, сидящего сейчас подле меня.

В чистом мягком свете, которым освещала землю луна, я, глядя в глаза Шиа, видела в них отражение моих собственных желаний. Наклонившись ближе, он принялся целовать мою шею это мое самое чувствительное место! – и провел рукой мне по рубашке, ласково следуя всем изгибам моей груди. Он нежно погладил мой сосок – волна страсти и желания вырвались ему навстречу из самых глубин моего тела – и лишь затем обрушился на мою грудь всей ласковой силой своих могучих ладоней. Я была во власти каких-то неведомых сил сил, которые не имели ничего общего с логикой; я чувствовала, что мое тело, вся моя жизнь принадлежат ему. Он целовал меня снова, его рука будто невзначай скользнула вниз и принялась расстегивать кнопки на моих брюках. Рефлекторно я схватилась за эту руку и остановила его порыв.

Я готова была отдать ему жизнь, но меня мучили страхи страхи, которые остались мне в наследство от Дэвида. Губы Шиа снова заскользили по моему телу – сначала нежно, затем все яростнее и яростнее, и я с наслаждением принимала эти ласки. Чувствуя, что мои губы радостно отвечали на его страстные поцелуи, он повалил меня на траву; в момент, когда руки его вновь взялись за эти проклятые кнопки, я устремилась навстречу этому движению, и я поклялась себе, что с Шиа у меня все будет иначе, лучше чем с Дэвидом.

Он гладил мне кожу чуть выше трусиков.

– У вас веснушки даже на животе, красавица. – Его голова скользнула ниже, Шиа принялся покрывать поцелуями все мое тело. Это вызвало во мне буквально ударную волну, я вся запылала жаром.

Я уступила настойчивым требованиям своего тела и, изогнувшись дугой, поднялась навстречу ему. Я была вознаграждена новым поцелуем – губы Шиа спустились немного ниже, – и пожар между моими бедрами вспыхнул с удвоенной силой.

– Вы не изменили еще ваши убеждения, красавица? – спросил он.

Я покачала головой, удивляясь, как мог он догадаться, что я способна теперь изменитьсвоим убеждениям. Оно росло во мне день за днем, это желание, которого я так боялась. Оно было вызвано пьянящим мужским ароматом, исходившим от Шиа, подогревалось его нечаянными прикосновениями, оно заставило меня осознать, что я никогда не изменю своим убеждениям но только в случае, если сама не захочу это сделать.

В этом лесу царствовал сосновый аромат, смешанный с запахами диких трав и тела ласкавшего меня мужчины. Я уже забыла о том, что Шиа игрок, и о том, как я злилась на него по этому поводу. Все запахи, которые окружали меня, слились в один мощный чувственный аромат, который, наполняя мои легкие и кружа голову, действовал на меня лучше любого порошка Афродиты.

Наконец он добрался до места, где сходились мои бедра, и медленно, сантиметр за сантиметром, принялся стягивать с меня одновременно брюки и трусики. Я задыхалась, разрываемая на части противоречивыми чувствами. Мою спину ласкала прохладная травяная кровать, а голые ноги купались в теплом ночном воздухе.

Обнажив меня, он принялся наконец расстегивать свои брюки. Я буквально корчилась от нетерпения. Еще немного и я бросилась бы ему помогать, никакие приличия не удержали бы меня.

Расстегнув на себе все, кроме самой верхней брючной пуговицы, он стал на колени подле меня. Мы были, пусть самую малость, одеты, и это создавало атмосферу тайны, возбуждало, волновало, превращая наше взаимное влечение в неистовую всепоглощающую страсть.