Шкатулка хитросплетений (Хроники Заземелья - 4)

      Больши потом рассказал об этом Хоррису, но Хоррис не заинтересовался. Они снова вернулись в отведенную им комнату и остались при свете всего одной свечи, горевшей на столике у кровати. Хоррис сидел на постели, а Больши съежился на широком подоконнике.
      - Он на меня зарычал, слышал! - горланила птица. - Чуть ли не щелкнул зубами!
      Хоррис тревожно озирался. Уголок его глаза резко дергался.
      - Зарычал? Нет, я ничего не слышал.
      - Ну, хорошо, может, и не зарычал. - Больши не хотел спорить из-за пустяков. - Но он оскалил все свои многочисленные зубы, и намерения его были самые... Хоррис, слушай, что я тебе говорю! Прекрати оглядываться!
      Хоррис Кью осматривал комнату. Он только на секунду отвлекся, чтобы взглянуть на Больши затравленным, подозрительным взглядом. Уголок глаза судорожно бился. Птица наклонила голову:
      - Что с тобой, Хоррис? Хоррис Кью неуверенно кивнул:
      - Я все время что-то вижу... - Он неопределенно взмахнул рукой. - Там... Он пожал плечами. - Иногда в тени деревьев или зданий, иногда ночами, в темных углах... Я его вижу. У меня такое чувство, что за мной наблюдают. - Он сделал глубокий вдох. - По-моему, он где-то тут.
      - Бурьян? - Больши вздохнул. - Не глупи. Как он может быть здесь? Он не выходит из пещеры. Тебе мерещится.
      Хоррис обхватил себя руками, словно продрог. Его огромный нос агрессивно выдвинулся вперед.
      - Я все вспоминаю Холидея, ведьму и дракона и то, что он с ними сделал. Я тревожусь: вдруг ты был прав и он то же самое сделает и с нами?
      - Ну и не говори тогда, что я тебя не предупреждал. - Это признание доставило Больши огромное удовлетворение. - Ас другой стороны, мы слишком далеко зашли с этими кристаллами, так что теперь об этом уже поздно думать.
      Хоррис встал и начал беспокойно ходить по комнате, заглядывая в углы и за шкафы. Больши насмешливо наклонил свою черную с белым хохолком голову. Напрасная трата времени, думал он. Если Бурьян не захочет, чтобы его видели, так его и не увидят. Такое уж он существо.
      - Может, ты все-таки сядешь и успокоишься? - раздраженно спросил Больши. Хоррис передал ему свою нервозность.
      Хоррис вернулся к кровати и снова уселся.
      - Знаешь, что сказал Бурьян, когда я спросил его, что станет с Холидеем и остальными в Шкатулке Хитросплетений?
      Больши не мог вспомнить, и ему было в общем-то наплевать. Но он спросил:
      - Что, Хоррис? Расскажи мне.
      - Он сказал, что их поймали волшебные туманы. Он сказал, что заклинание забвения направит их по дороге, у которой нет конца. Они не будут знать, кем они были. Они не вспомнят, откуда они пришли. Они будут замурованы в туманах, и туманы будут играть ими и в конце концов сведут с ума. - Хоррис содрогнулся. - Бурьян сказал, что на это уйдет много времени.
      - Не наша забота, - хмыкнул Больши. - У нас и так хватает всяких треволнений.
      - Знаю, знаю. - Хоррис поерзал и снова всмотрелся в тени, словно что-то услышал. - Я просто никак не могу перестать об этом думать.
      Больши стало противно.
      - Ну так смоги. Нас ждет немало неприятностей, если это мероприятие с кристаллами пройдет не так, как ожидал Бурьян. А с другой стороны, нас ждет немало хорошего, если оно пройдет удачно. Для Бурьяна Заземелье - это всего лишь ступенька к чему-то другому, но для нас оно главный приз. Если будем вести себя по-умному, то получим побольше, чем со Скэтом Минду.
      - Знаю, знаю.
      - Прекрати это повторять! Терпеть не могу, когда ты напускаешь на себя снисходительность. Хоррис вскочил на ноги, дрожа от ярости:
      - Заткнись, Больши! Захочу, так буду напускать на себя все, что угодно! Заломив руки, он снова стремительно оглядел комнату. - Я знаю, что делать, и сделаю. Я ведь все это время так и поступаю, верно? Но мне не нравится, когда за мной наблюдают! Мне не нравится, когда кто-то сидит здесь, а я его не вижу!
      Больши сплюнул:
      - Хоррис, в последний раз тебе говорю: Бурьяна здесь нет!
      Хоррис с досадой сжал кулаки:
      - А если он здесь есть?
      - Да, а если я здесь есть? - проговорил Бурьян из темноты бельевого шкафа, и Хоррис хлопнулся в обморок.
      ***
      Когда Бурьян с ними покончил, когда он запугал их настолько, что мог не сомневаться: они выполнят все, чего от них он хочет, и ни на йоту не отступят от заданного им курса, чудовище, словно паук, спустилось по наружной стене замка. Достигнув земли, Бурьян обернулся человеком и вышел через крепостные ворота в город. Передвигаться ему становилось все легче: его магическая сила все прибывала с тех пор, как он высвободился из волшебных туманов и Шкатулки Хитросплетений. Теперь он уже мог принимать почти любой вид. Скоро он сможет быть кем и чем угодно.
      Он внутренне улыбнулся, представляя себе все перспективы.
      Хоррис и птица - идиоты, и Бурьян был намерен сохранять их только до того времени, как он завершит планы по уничтожению Заземелья. После этого он покончит с ними.
      Они ведь не ожидали, что он тоже отправится в путешествие. Они не могли понять, как ему это удалось. Ну что ж, их ждет еще немало сюрпризов. Лучше всего не давать им успокаиваться, пусть немного дергаются. Пусть говорят о нем что хотят, только пусть при этом им будет страшно. Страх в умеренных дозах очень полезная вещь.
      Выйдя за пределы города, Бурьян снова изменил свой облик и двинулся к темной полосе леса, виднеющейся вдали, сам при этом став не более чем тенью, скользившей по земле. Они тревожатся о Холидее, ведьме и драконе, вот как? Ну и не напрасно. Там может быть жутко именно так, как они боятся. Наверняка его пленники в Шкатулке Хитросплетений уже мечтают о том, чтобы вырваться из своего кошмарного существования. Наверняка они гадают, что же им нужно сделать. Печально, но они никогда этого не узнают.
      Бурьян добрался до леса и сосредоточил свою магию, чтобы вызвать демонов Абаддона. Настало время для нового совещания. Им уже скоро предстоит войти в Заземелье. Бурьян хотел, чтобы они были к этому готовы. Огненные линии протянулись от его рук, вонзаясь в землю.
      Ответный недовольный рокот раздался почти в то же мгновение.
      Глава 13
      ШИШИГИ
      Рыцарь, дама и химера шли через лабиринт весь этот день и потом следующий. Они двигались вдоль реки, направляясь вниз по течению. Временами река становилась настолько широкой, что ее противоположный берег совершенно исчезал в тумане и плоская серая поверхность уходила вдаль, напоминая гладкий камень. В ее глубине не играла ни одна рыбка, над ее поверхностью не пролетала ни одна птица. Они проходили по изгибам и излучинам, оставляя их позади, но река все текла дальше, не меняясь и не кончаясь.
      Они больше никого не встретили - ни речных цыган, ни кого-то еще, не видели никаких животных. Легкое шебуршание, которое изредка настораживало их, всегда происходило в глубоком сумраке леса и исчезало в мгновение ока.
      Рыцарь часто искал Марево, но его не было видно. Он долго пытался понять, каким образом оно появлялось: им двигала непонятно откуда взявшаяся уверенность, что оно как-то связано с ними. Как сказала химера, ощущалась некая алчность в том, как оно шло за ними. Оно двигалось следом не без причины, и эта причина была наверняка связана с тем, почему они застряли в лабиринте. Он не видел и не слышал Марева, но ощущал его присутствие. Оно всегда было рядом, за пределами видимости. Оно ждало.
      Но чего оно ждало?
      Вечером того дня, когда он вызволил даму от цыган, она спросила его, почему он ее спас. Они сидели в сумраке - последние лучи дневного света просачивались в темноту - и смотрели, как из леса к реке ползет туман. Они остались вдвоем: химера куда-то скрылась одна, как часто делала по ночам.
      - Ты мог бросить меня и идти дальше, - заметила дама спокойно-вопросительно. - Я подумала, что ты так и сделал.
      - Я не стал бы так поступать, - ответил он, не глядя на собеседницу.
      - Почему? Зачем было себя утруждать? Неужели я так важна для твоего господина, что ты готов ради меня рисковать своей жизнью? Неужели я настолько редкое сокровище, что ты скорее готов умереть, чем потерять меня?
      Рыцарь смотрел в темноту не отвечая. Она пригладила свои длинные черные волосы:
      - Я твоя собственность, а ты никому не позволишь отнять у тебя твою собственность. Ты поэтому явился за мной, да?
      - Ты мне не принадлежишь, - сказал он.
      - Значит, я собственность твоего господина. Движимое имущество, которое ты не смеешь потерять, чтобы не навлечь на себя его гнев. В этом дело?
      Рыцарь посмотрел на нее и увидел в ее глазах презрение и горечь.
      - Скажи мне одну вещь, миледи. Что ты помнишь о своей жизни до той минуты, когда очнулась в лабиринте?
      Она поджала губы:
      - Ас чего это я должна тебе рассказывать? Рыцарь встретился с ней взглядом и уже не отвел глаз при виде гнева, пылавшего в ее взоре.
      - Я о своей жизни почти ничего не помню. Знаю, что был рыцарем на службе короля, вел от его лица сотни боев и во всех победил. Знаю, что нас что-то связывает: тебя, меня и, по-моему, химеру тоже. Что-то случилось со мной и привело сюда, но я не могу вспомнить, что именно. Можно подумать, что вся моя жизнь украдена. - Он помолчал. - Я в бешенстве, что не могу ответить на твои вопросы, потому что у меня нет на них ответов. Я не знаю имя господина, которому служу. Я даже своего собственного имени не знаю. Не знаю, откуда явился и куда направляюсь. Я вызволял тебя не из преданности своему господину и не потому, что выполнял долг, которого не могу припомнить, но потому, что ты - единственное, что у меня осталось в жизни. Если я потеряю тебя, если откажусь от тебя, то что у меня останется?
      Она пристально смотрела на него, и ее горячий гнев начал остывать, сменяясь пониманием и даже долей страха.
      - Я тоже ничего особенного не могу вспомнить, - тихо проговорила дама, и, казалось, ей больно было произносить эти слова. - Помню, была важной персоной, была сильной и знала, что мне нужно. Когда-то я владела волшебством. - Голос ее пресекся, словно она вот-вот заплачет. Но она не заплакала. Она овладела собой и добавила:
      - По-моему, меня послало сюда волшебство. Кажется, ты прав: мы были вместе и попали сюда по одной и той же причине. Но еще мне кажется, что это ты виноват в случившемся, а не я.
      Он кивнул:
      - Возможно.
      - Я виню только тебя в этом. Он снова кивнул:
      - Говори, говори. Я не обижусь.
      - Но я рада, что ты здесь и что именно ты меня вызволил.
      Он был настолько изумлен, что не смог ответить. На следующую ночь, когда химера исчезла в сгущающейся темноте и они устроились на берегу реки, дама снова с ним заговорила. Она куталась в свою накидку, словно ей холодно, хотя воздух был влажным и теплым и ветра не чувствовалось.
      - Как ты думаешь, мы сумеем отсюда выбраться? - спросила она чуть слышно.
      - " Вырвемся, - ответил он уверенно.
      - Лес и эта река тянутся и все не кончаются. В них нет никаких изменений. Туманы обволакивают нас и не дают ничего видеть. Здесь нет ни людей, ни зверей. Нет птиц. - Она медленно покачала головой. - Здесь повсюду волшебство: оно правит всем лабиринтом. Может, ты его не чувствуешь, но я чувствую. Это магическое место, и без помощи волшебства нам отсюда не вырваться.
      - Нам встретится город, или перевал через горы, или какое-то...
      - Нет, - прервала она его, быстро подняв тонкую руку, приказывая ему молчать. - Нет! Не будет тут ничего, кроме реки, леса и туманов. Никогда. Ничего.
      На следующее утро он проснулся рано после беспокойной, почти бессонной ночи. Слова дамы преследовали его как мрачное предсказание, забыть которое было невозможно. Она все еще спала, распластавшись в высокой траве на своем плаще: лицо ее было безмятежным и гладким, и на нем не было ни следа гнева или отчаяния, ни намека на горечь и страх. Она казалась прекрасной, когда лежала так, совершенно безупречная. Холодность, которая иногда в ней ощущалась во время бодрствования, во сне сменилась мягкостью.
      Он смотрел на нее, пытаясь понять, чем они были друг для друга до того, как попали в лабиринт.
      Спустя мгновение он встал и подошел к реке. Плеснув водой на лицо, он утер его краем плаща. Когда он обернулся, рядом с ним оказалась химера. Уродина скинула свою накидку. Роса блестела на ее щетинистой шкуре, словно капли воды на рептилии, только что вышедшей из глубин реки. Перепончатые крылья бессильно висели за ее сгорбленной спиной. Безобразное лицо казалось задумчивым. Химера смотрела на реку. Она не стала заговаривать, просто стояла рядом.
      - Куда ты ходишь ночами? - спросил рыцарь. Химера улыбнулась, показав желтые зубы:
      - В лес, где самые густые тени. Там мне спится лучше, чем на открытом месте. - Она посмотрела на рыцаря. - А ты думал, я хожу на охоту и поедаю крошечных существ, которые двигаются слишком медленно и не могут оказать мне сопротивление? Или я устраиваю какое-то дьявольское кровавое жертвоприношение?
      Рыцарь покачал головой:
      - Ничего я не думал. Просто мне интересно. Химера вздохнула:
      - По правде говоря, я раба привычки. Мы ведь уже говорили о том, что помним или не помним? Лучше всего я помню свои привычки. Я уродлива, и большинство меня презирает. Это реальности моей жизни. Поскольку я так отвратительна окружающим, я стараюсь держаться в сторонке. Я выискиваю такие места, куда другие не пойдут. Я прячусь в темноте и тенях и предпочитаю оставаться наедине с собой. Для меня так лучше всего. - Она снова отвела взгляд. - Когда-то раньше я ела других существ. Я ела всех, кого хотела, и путешествовала там, где мне заблагорассудится. Я могла летать. Я парила в небесах, ничем не связанная, и ничто не могло удержать меня. - Ее желтые глаза снова обратились к рыцарю. - Но что-то переменилось, и мне кажется, что это как-то связано с тобой. Рыцарь моргнул от изумления:
      - Со мной?! Но я тебя даже не помню!
      - Странно, правда? Я слышала, что говорила тебе дама: о ее уверенности в том, что лабиринт волшебный. Я слышала из-за деревьев. По-моему, она права. По-моему, нас перенесло сюда волшебство, и именно это волшебство держит нас здесь в плену. Разве ты этого не ощущаешь?
      Рыцарь покачал головой:
      - Не знаю.
      - У лабиринта нет ощущения реального места, - сказала химера. - Ему не хватает для этого множества разных мелочей. Он кажется искусственным, словно его создали сны, где все происходит чуть-чуть не так, как мы привыкли в реальной жизни. Разве ты не по" чувствовал этого в том городе и потом с цыганами? Волшебство на это способно, и, по-моему, именно это оно здесь и сделало.
      - Если это так, - тихо проговорил рыцарь, - тогда дама права и когда говорит, что нам отсюда не вырваться.
      Но химера покачала головой:
      - Нет, это только значит, что раз нас сюда привело волшебство, то и вывести тоже должно волшебство. Это означает, что нам надо искать выход другим способом.
      Рыцарь снова устремил взгляд вдаль. Какой еще способ мог существовать? Он ничего другого придумать не мог. Они сами лишены магических сил, у них остались только его оружие да их ум и изворотливость. Этого было недостаточно.
      В тот день они снова шли вдоль реки и ничего не менялось. Река все катила свои воды, лес уходил вдаль, туман и сумрак окутывали все вокруг. Монотонность лабиринта становилась почти невыносимой. Рыцарь поймал себя на мысли, что они идут по тем местам, которые уже проходили. Он замечал знакомые приметы на местности, узнавал уже виденный ландшафт. Что, конечно, было невозможно. Они шли в одном направлении, не поворачивая, так что не было никакой вероятности, что они повторяют уже пройденный путь. Однако это чувство его не оставляло. Оно начало подтачивать былую решимость рыцаря.
      Они остановились на ночлег у поворота реки, где лес подходил почти к самому краю воды и можно было укрыться под его пологом. Они сделали это потому, что рыцарю хотелось, чтобы химера могла спать с ними, не уходя куда-то в одиночку. На нее и без того наложила печать ее уродливая внешность, и ему казалось несправедливым, что ей приходилось каждую ночь прятаться. Им надо изо всех сил стараться, чтобы связывающие их узы оставались прочными. В этом путешествии они были спутниками и каждый мог рассчитывать только на остальных. Даже дама перестала подзуживать химеру и время от времени разговаривала с ней почти вежливо. Рыцарь решил, что это неплохое начало.
      Его внимание было вознаграждено: химера не ушла в темноту, а свернулась клубочком всего в нескольких шагах от них в тени раскидистого дерева. По крайней мере этой ночью она будет спать рядом с ними.
      ***
      Их разбудили грубые прикосновения, вытащившие из сна, словно они были дровами в поленнице. Мощным прыжком рыцарь вскочил на ноги, дико озираясь. Как настолько близко и неслышно подобрались к ним? Дама прижималась к рыцарю, и он слышал звук ее резкого дыхания. Химера скорчилась в нескольких шагах от них, поблескивая желтыми глазами в слабом свете начинающегося дня.
      Вокруг них толпились чудовища, окружившие их лагерь и перекрывшие все пути к отступлению. Их было не меньше дюжины - громадных узловатых чудищ, стоявших на мощных ногах, правда, на полусогнутых, словно на четвереньках им было передвигаться не менее удобно. Внешне чудища смутно напоминали человека: две ноги, две руки, торс, кисти и ступни, голова... Но тела их были покрыты странными шишками и уродливыми узлами мускулов, обтянутых грубой шкурой. Лица их были почти плоскими, но глаза и рыла влажно поблескивали, когда они рассматривали своих пленников.
      Одно из чудищ забурчало, и в широко раскрытой пасти блеснули громадные клыки. Оно бормотало что-то, больше похожее на хрюканье и рычание, неопределенно тыкая руками сначала в них, потом в сторону реки и, наконец, леса., - Они хотят узнать, откуда мы взялись, - сказала дама.
      Рыцарь изумленно посмотрел на нее:
      - Ты их понимаешь? Она кивнула:
      - Понимаю. Я не могу это объяснить. Никогда раньше их не видела. Я не знаю их языка. Даже не могу облечь в слова все их звуки. Но смысл их мне ясен. Я могу его расшифровать. Ну-ка посмотрим, смогу ли с ними объясниться.
      Она сделала несколько ловких движений руками. То чудище, которое говорило, снова похрюкало. Потом оно обвело взглядом своих приятелей и покачало головой.
      - Они хотят знать, что мы здесь делаем. Говорят, что нам здесь не место, что мы чужие. - Дама опять отошла от рыцаря, вновь обретя спокойствие. - Им не нравится наш вид.
      - А сами-то они что за штуковины? - прорычала химера, тоже обнажая зубы.
      Дама снова "поговорила" с чудовищем.
      - Они называют себя "шишиги", - сообщила она. Лицо ее напряглось. Говорят, что собираются нас съесть.
      - Съесть?!
      Рыцарь ушам своим не поверил.
      - Они говорят, что мы люди, а люди для того и существуют, чтобы их есть. Я не могу разобрать всего. Но речь идет о каком-то обычае.
      - Пусть лучше держатся от меня подальше! - прошипела химера. Она свила свои мышцы в стальные тросы и выпустила когти. Вот-вот она сделает что-то роковое для них всех.
      Шишиги начали новую дискуссию: все громко хрюкали и размахивали руками. Они явно не могли о чем-то договориться. Рыцарь окинул чудовищ оценивающим взглядом. Ох и громадные, и любые два могут оказаться сильнее его. Он ощутил тяжесть палаша у себя за спиной. Клинок поможет, но все же противников слишком много. Надо найти способ немного выровнять положение.
      Химера думала о том же.
      - Нам надо бежать, - проскрипела она.
      - Оставайтесь на месте, - хладнокровно проговорила дама. - Они спорят о том, что с нами делать. Они примитивны и суеверны. Нескольким что-то в нас очень не понравилось. Дайте мне разобраться, что именно.
      Спор продолжался, становясь все горячее. Оскалились клыки, выставились когти... Две шишиги рычали друг на друга. Вид у этих существ был крайне свирепый. Рыцарь встревожился, что они окажутся гораздо более быстрыми и сильными, чем ему показалось вначале.
      - Нам надо выбраться из этого круга, - негромко сказал он, тайком берясь за рукоять палаша.
      В эту секунду две спорившие шишиги накинулись друг на друга, выпустив когти, кусаясь и страшно вопя. Рыцарь и его спутницы отступили под таким напором, и круг, в котором они стояли, распался. В ту же секунду химера бросилась к реке. Рыцарь последовал за ней, таща за собой даму. К их изумлению, шишиги не бросились в погоню. Рыцарь на бегу оглянулся через плечо, но никого не увидел. Из-за деревьев доносились звуки боя между двумя спорщиками. Как это ни парадоксально, но пленники перестали их интересовать.
      Добравшись до кромки воды, они пытались найти возможность пересечь реку, когда снова появились шишиги. Сразу стало ясно, почему они не поторопились вначале: они выпрыгнули из леса, словно тигры, и двигались настолько быстро, что настигли их в считанные секунды. Теперь их было всего семь, но в сумраке они казались очень страшными: огромные мускулистые тела, сверкающие клыки и когти, напоминающие кинжалы.
      - Вытаскивай меч! - предупреждающе вскрикнула дама, а когда рыцарь помедлил, сама схватилась за рукоять и попыталась высвободить клинок из ножен.
      - Не надо! - резко бросил он, отталкивая ее руку. Она яростно добивалась своего.
      Шишиги замедлили шаги и начали их окружать.
      - Слушай! - крикнула она. - Твой меч делает больше, чем ты думаешь! Помнишь горожан? Помнишь цыган? Марево появлялось тогда, когда ты обнажал оружие и вступал в бой!
      Он недоверчиво уставился на нее:
      - Нет! Тут нет никакой связи!
      - Должна быть! - прошипела она. - Больше мы никогда Марева не видели. А когда оно появляется, то нас никогда не трогает, а пожирает только тех, кто нам угрожает! Каким-то образом связаны. Меч и Марево! И то, и другое - это оружие, уничтожающее наших врагов. Подумай сам!
      Она тяжело дышала, и ее бледное лицо блестело от пота. Химера придвинулась к ним поближе, не спуская пристальных глаз с окруживших их шишиг.
      - Возможно, она права, - негромко проговорила химера. - Прислушайся к ее словам. Рыцарь упрямо покачал головой.
      - Нет! - снова повторил он, думая про себя: "Как это может быть, как это вообще могло быть?.."
      И вдруг он понял. Правда открылась ему, словно возник перед ним выскочивший из укрытия зверь, чудовищный и жуткий. Ему следовало догадаться раньше, следовало распознать его сущность. Он подозревал, что между ними и Маревом есть какая-то связь, знал, что тут существует какая-то зависимость, которую он не может разгадать. Все это время он считал, что Марево охотится за ними, что оно преследователь, ожидающий, когда придет час нанести им удар. Но, как видно, ошибся.
      Марево не выслеживало их, оно путешествовало вместе с ними. Потому что принадлежало только ему и никому другому.
      Марево было его исчезнувшими доспехами.
      Рыцарь ощутил леденящий холод. Его доспехов не было с ним, когда он очнулся в лабиринте, и тем не менее он ощущал, что они где-то близко. Его доспехи всегда были такими - они были скрыты и ждали лишь вызова. Они появлялись по его приказу и окутывали его, так что он мог безбоязненно вести бой со своими противниками. Вот как всегда было.
      Но здесь, в туманах лабиринта, вид его доспехов переменился. Волшебство их извратило, отравило, изменило до неузнаваемости. Его доспехи превратились в Марево. Совершенно очевидно, что именно так и есть. Иначе почему Марево всякий раз приходило на помощь, когда им грозила опасность, а потом снова пряталось в туманах? Как еще можно было бы объяснить это?
      Он задыхался, его охватил такой жуткий холод, что он не мог пошевельнуться. Значит, то, чего он так боялся, оказалось правдой: он виновен в гибели всех тех людей, он в своем обличье воина уничтожил и горожан, и речных цыган, убил их всех, даже не сознавая, что губит всех именно он.
      Рыцарь стоял, ошеломленный своим ужасным открытием.
      - Нет! - прошептал в отчаянии он. Рыцарь ощутил, что дама положила руки ему на плечи, поддерживая его, стараясь придать ему силы. Шишиги приближались все смелее при виде его явной нерешительности, его неспособности действовать.
      - Сделай же что-нибудь! - вскрикнула дама. Химера быстро кинулась на шишиг, но стоявший впереди всех только оскалил зубы и не отступил.
      - У меня нет волшебства! - в отчаянии вскричала дама, изо всей силы встряхивая рыцаря.
      Тут он скинул со своих плеч ее руки, пришел в себя и осознал, в какой опасности они оказались. Дама была бессильна против стольких врагов. Силы химеры были слишком малы. Чтобы остаться в живых, им нужна его помощь. Но если он обнажит свой палаш, появится Марево и уничтожит эти существа, так же, как оно уничтожило горожан и речных цыган. Этого он не сможет вынести.
      Но есть ли у него еще какое-нибудь оружие?
      В отчаянии, почти не сознавая, что делает, он сунул руку под рубашку и вытащил медальон, на котором было выгравировано изображение рыцаря, выезжающего на рассвете из замка. Высвободив его, он поднял медальон перед собой, словно это был талисман. Он не знал, на что надеялся. Он знал только, что этот медальон - единственное, что осталось у него из прошлой жизни, и от него исходит то же ощущение странности и удаленности, что и от его доспехов.
      Эффект, который произвело на шишиг появление медальона, оказался просто потрясающим. Они мгновенно отпрянули. Некоторые упали на колени, другие заслонили глаза руками. Все старались отодвинуться от него как можно дальше, словно он был для них проклятием. Взвизгивая, скуля, дрожа от страха и благоговения, они начали уползать в лес. Рыцарь поднял медальон выше и шагнул вперед. Тут они не выдержали и бросились бежать, словно преследуемые силами ада. Забыв всю свою воинственность, они хотели только оставить как можно большее расстояние между собой и медальоном. Передвигаясь на четырех конечностях, они мощными прыжками унеслись прочь.
      "Почему?" - изумленно подумал рыцарь.
      В наступившей тишине громко разносились звуки его дыхания. Руки его опустились, и он поднял лицо вверх, к туманам.
      Дама подошла к рыцарю и встала прямо перед ним, заглядывая ему в лицо. Он не видел ее - он смотрел прямо перед собой, ничего не замечая.
      - Что ты сделал? - тихо спросила она. Он не ответил. - Ты нас спас. Все остальное не важно. - Он не откликнулся. - Послушай, - сказала ему дама, забудь о жителях того города, забудь о цыганах. Ты не виноват в том, что с ними случилось. Ты ведь не знал. Ты сделал то, что должен был сделать. Если бы ты поступил иначе, мы сейчас были бы мертвецами или пленниками.
      Химера скрючилась рядом с дамой, закутавшись в накидку, пряча лицо:
      - Он тебя не слышит.
      Дама кивнула. Лицо ее посуровело.
      - Ты собираешься нас бросить? Ты сдашься из-за этого? Как защитник своего господина, ты всю жизнь убивал людей. Это твоя суть. Разве ты можешь это отрицать? Посмотри мне в глаза! - Его глаза словно остекленели. В них стояли слезы. Протянув руку, она три раза дала ему пощечину. Каждая отдалась в тишине звонким треском. - Посмотри мне в глаза! - прошипела она. - Теперь он послушался, и в его взгляде, обращенном к ней, загорелась жизнь. Она подождала, убеждаясь, что он ее видит. - Ты сделал то, что надо было сделать. Смирись с тем, что иногда последствия оказываются тяжелыми и неожиданными. Смирись с тем, что ты не можешь всегда рассчитать все наперед. В этом нет ничего постыдного.
      - Есть, - прошептал он.
      - Они нам угрожали! - взорвалась она. - Они могли нас убить! Разве стыдно, что ты убил их первым? Неужели твое чувство вины настолько сильно, что ты подарил бы им жизни за счет наших? Неужели ты совсем обезумел? Где твоя сила? Если она исчезла, я не допущу, чтобы ты был моим хранителем! Я не сдамся в плен такому человеку! Если ты чувствуешь себя опозоренным, верни мне сейчас же мою свободу!
      Он покачал головой:
      - Я действовал инстинктивно, а должен был сверяться с рассудком. Мне нет оправдания.
      - Ты так смешно выглядишь! - с издевкой бросила она. - Почему я трачу на тебя время? Из-за тебя я оказалась в ловушке и даже не знаю, как это произошло! Ты украл мою жизнь, ты лишил меня волшебной силы! А теперь ты хочешь лишить меня защиты твоей жалкой магии! Ты говоришь, что ею нельзя пользоваться, потому что она может причинить кому-то вред! Ты готов жалеть тех, кто попытается нас уничтожить. Но мы должны уничтожить их первыми!
      Он сжал зубы:
      - Я жалею всех, кто должен умереть от моей руки. И ничего тут не поделаешь.
      - Значит, ты - ничтожество! Ты хуже, чем ничтожество! Оглянись вокруг и скажи, что ты видишь. Это мир туманов и безумия, сэр рыцарь! Неужели ты еще не заметил? Он быстро уничтожит нас, если мы будем недооценивать его опасности или проявим слабость. Не раскисай. Стой прямо, иначе ты - просто пес!
      - Ты ничего обо мне не знаешь!
      - Я знаю достаточно! Я вижу, что ты скис. Ты больше не можешь нас вести! Ее лицо было жестоким и холодным как лед. - Теперь я сильнее тебя. Я могу идти одна! Оставайся на коленях, если не можешь встать! Оставайся и купайся в своей жалости! Я больше не желаю иметь с тобой дела!
      Она хотела было повернуться, но рыцарь цепко схватил ее за запястье.
      - Нет! - крикнул он. - Ты не уйдешь! Дама попыталась ударить его кулаком, однако он удержал ее руку. Взглянув в его лицо, она увидела, что оно снова стало суровым и напряженным. В глазах не осталось и тени слабости.
      - Если ты уйдешь, - прошипел он, - то только со мной!
      Она смотрела на него молча. А потом свободной рукой медленно прикоснулась к его щеке. Почувствовав, как он содрогнулся, она улыбнулась. Проведя пальцами по его шее, она положила руку ему на плечо, подалась вперед и поцеловала рыцаря в губы.
      Глава 14
      ГОРСТЬ ПРАХА
      Абернети остановился на середине лестницы, которая вела из его спальни в большой зал Риндвейра, и в ужасе прислушался. Внизу лестницы Каллендбор орал на Хорриса Кью. У ворот крепости жители Зеленого Дола пытались вломиться в замок. Повсюду царил хаос...
      Плохие настали времена. С самого начала Абернети знал, что с Хоррисом Кью и великой раздачей кристаллов мысленного взора выйдет что-то неладное.