- Так же как и то, что Федерация хочет, чтоб он там и оставался!
      Разговор оборвался, все трое разошлись по своим местам. Вечер быстро перешел в ночь, и дневная жара наконец спала. Маленькая компания почти в полном молчании съела незамысловатый ужин. Один Падишар, как обычно, был полон энтузиазма - он шутил, рассказывал разные истории, будто это самый обычный вечер, не обращая внимания на состояние слушателей. Пар был слишком взволнован, чтобы есть или разговаривать, он просто наблюдал за Падишаром, гадая, действительно ли тот так невозмутим, как кажется. Похоже, ничто не могло испортить предводителю мятежников настроение. Падишар Крил или очень храбр, или слишком глуп. Долинца беспокоило, что он не может решить, какое из двух предположений истинно.
      Ужин кончился, все разбрелись, переговариваясь вполголоса. Падишар подошел к Пару и присел рядом.
      - Ну что, парень, сильно тебя беспокоит это дело, а? - мягко спросил он.
      Их никто не мог услышать. Пар кивнул.
      - Ну ладно, ждать осталось уже недолго. - Падишар похлопал его по колену. Их взгляды встретились. - Помни, зачем мы туда идем. Быстро осмотреться - и обратно. Если меч там и его можно взять - прекрасно. Если нет, не станем задерживаться. - Он улыбнулся хищной улыбкой. - В любом случае надо быть осторожным. - Он встал и пошел, Пар смотрел ему вслед.
      Минуты тянулись изнуряюще медленно. Пар и Колл молча сидели бок о бок. Пар, казалось, слышал в тишине мысли своего брата. Масляные лампы мерцали и чадили. Большая навозная муха жужжала под потолком, пока Киба ее не прихлопнул. В подвале было душно.
      Наконец Падишар объявил, что пришло время отправляться. Все с готовностью вскочили, пристегнули оружие и завернулись в плащи. Затем поднялись по лестнице, вышли из подвала и окунулись в ночь.
      Улицы города опустели. Из трактиров и постоялых дворов доносились голоса вперемежку с хриплым смехом и выкриками. На боковых улочках, по которым вел их Падишар, фонари были разбиты или потушены, и только луна помогала путникам находить дорогу в темноте. Они двигались с осторожностью, не привлекая к себе внимания, пропуская пошатывающихся, распевающих песни гуляк. Им ни разу не встретились солдаты: Федерацию не интересовали бедные районы Тирзиса.
      Когда они подошли к мосту Сендика и Народному парку, Падишар велел перебираться через широкую, хорошо освещенную Тирзисскую Дорогу по двое и по трое, бегом, прячась в тени деревьев, и позднее собраться вместе. Он внимательно осматривал путь, чтобы не пропустить приближение патруля Федерации, - его можно было здесь встретить. Перед постом Федерации у стены, ограждавшей Преисподнюю, стояли часовые, но лампы, горевшие там, не позволяли разглядеть что-либо за пределами круга, освещаемого ими. Падишар быстро провел своих спутников через опустевший парк, туда, где ущелье вплотную примыкало к скалам. Там он остановил их, и потянулись минуты ожидания.
      Пар, согнувшись, сидел в темноте, стук сердца отдавался у него в ушах. Слышалось только пение неизвестных ему насекомых да хрипловатые трели цикады. Семь человек, недоступные постороннему взгляду, спрятались в зарослях. Правда, они тоже не могли ничего разглядеть из своего укрытия.
      Пару не понравилось место, где они расположились, и он удивился, почему Падишар решил спрятаться именно здесь. Он хотел ему это сказать, но предводитель мятежников был поглощен распутыванием веревочной лестницы, по которой они должны спуститься в ущелье. Пар испытывал некоторую нерешительность. "Преисподняя... Спуститься в Преисподнюю..." Он все время мысленно произносил это слово. Пытаясь успокоиться, Пар сделал глубокий вдох и подумал, что, может быть, Дамсон Ри где-нибудь рядом...
      Патруль из четырех федератов, совершая свой обход по периметру стены, неожиданно возник прямо напротив их укрытия. Хотя звук шагов заранее предупредил спрятавшихся об его приближении, тем не менее все похолодели. Пар и его спутники распластались среди колючих ветвей. Солдаты остановились, обменялись какими-то словами, повернулись и исчезли в том же направлении, откуда пришли.
      Пар отважился выглянуть из укрытия и бросить взгляд на черную впадину ущелья. Оно казалось бездонной чашей с налитыми в нее чернилами.
      Падишар и его люди закрепили лестницу, приготовив ее к спуску. Пар поднялся на ноги, пытаясь размять занемевшие мышцы, он страстно желал, чтобы все произошло поскорее. Он ощущал все нарастающее беспокойство, хотя не смог бы назвать его причину. Что-то билось в нем, отчаянно предупреждая об опасности, какое-то шестое чувство, которое он не мог точно определить.
      Ему послышался какой-то шум: не перед ними - в ущелье, а позади - в парке. Он начал осматриваться, острые глаза эльфа обшаривали темноту.
      И вдруг со стороны поста Федерации раздались крики, поднялась тревога.
      - Пора! - скомандовал Падишар, и они бросились из своего укрытия к стене.
      Лестница была уже привязана к двум шипам на гребне стены. Они быстро сбросили ее вниз, в темноту. Первым пошел Синий Киба. Родимое пятно на его щеке в лунном свете казалось черной вмятиной. Он подергал лестницу, проверяя ее на прочность своим весом, и быстро исчез из виду.
      - Помните, надо ждать моего сигнала, - напомнил Падишар Стасасу и Друтту хриплым шепотом, едва слышным на фоне криков в отдалении.
      Он собирался отправить Пара вслед за Кибой, как вдруг из темноты у них за спиной возникла группа солдат Федерации, вооруженных копьями и арбалетами, молчаливые фигуры появились словно ниоткуда.
      Все замерли. Пар почувствовал судорожные спазмы в желудке. Он лихорадочно думал: "Я должен был догадаться, я должен был догадаться..." и в следующее мгновение ясно понял, что он действительно должен был догадаться.
      - Положите оружие на землю! - приказал чей-то голос.
      На мгновение Пар испугался, что Падишар не подчинится, а предпочтет драться. Взгляд предводителя повстанцев заметался по сторонам, а его высокая фигура неподвижно застыла. Но численное превосходство солдат было очевидно. Лицо предводителя расслабилось, он даже чуть заметно улыбнулся и молча бросил на землю меч и длинный нож. Остальные сделали то же самое. Федераты сомкнулись вокруг них, подобрали оружие, скрутили пленникам руки и связали их за спинами.
      - Там еще один в Преисподней, - напомнил солдат начальнику отряда, невысокому человеку с коротко остриженными волосами и командирскими нашивками на темной рубахе. Командир взглянул на лестницу:
      - Обрежь ее, пусть себе летит.
      Через мгновение веревочную лестницу обрезали, и она бесшумно упала в темноту. Пар прислушался, ожидая услышать крик, но его не последовало. Очевидно, Синий Киба успел спуститься. Пар посмотрел на Колла, беспомощно опустившего голову.
      Командир отряда обратился к Падишару.
      - Тебе следует знать, Падишар Крил, - сказал он намеренно равнодушным тоном, - что тебя предал один из твоих людей.
      Он подождал ответа, но его не последовало. Лицо Падишара оставалось бесстрастным. Только глаза выдавали бушевавшую в нем ярость, которую он едва сдерживал.
      Тишину вдруг разорвал страшный вопль из глубины Преисподней. Он метался в ночи, как раненая птица, эхом отражаясь от скал, пока наконец не утих.
      "Это кричит Синий Киба", - в ужасе подумал Пар.
      Командир спокойно посмотрел вниз и приказал увести пленников.
      Их повели через парк вдоль стены к посту Федерации, выстроив вереницей и отделив друг от друга солдатами. Пар плелся в застывшей тишине вместе с остальными, и в его ушах все еще раздавался крик Кибы. Что произошло с ним в Преисподней? Он судорожно сглотнул и постарался думать о чем-нибудь другом.
      "Командир отряда сказал, что их предали. Но кто? Конечно, кто-то из людей Падишара..."
      Он споткнулся о корень дерева. Его мозг лихорадило от путаницы мыслей. Их отправят в тюрьму Федерации. Там и закончится его большое приключение. Не будет больше поисков пропавшего меча Шаннары. Не будет он больше решать задачу, поставленную Алланоном. Никто и никогда еще не выходил из тюрем Федерации...
      Он должен спастись!..
      Эта мысль ворвалась в его разум, мгновенно очистив мысли от всего остального. Если он не сможет вырваться на свободу, они все попадут в тюрьму и будут забыты. Только Дамсон Ри знала, куда они отправились, и неожиданно Пару пришло в голову, что, вероятнее всего, она и предала их.
      Думать так было неприятно, но не учитывать такую вероятность тоже нельзя.
      Он стал дышать медленнее. Лучше всего попытаться спастись прямо сейчас. Когда они окажутся в тюрьме, сделать это станет намного труднее. Возможно, у Падишара к тому времени появится какой-нибудь план, но Пар не особенно на это рассчитывал. Вероятно, он не совсем справедлив, думая так о Падишаре, но ведь именно Падишар втравил всех в эту историю.
      Пар заметил, что впереди сквозь ветви деревьев у входа в пост Федерации замерцал свет.
      У него оставалось всего несколько минут. Он знал, что может справиться с этой задачей, но бежать придется одному, оставив Колла и Моргана. Выбора у него нет.
      Впереди послышались голоса - это другие солдаты ожидали их возвращения. Вереница начала вытягиваться, солдаты оказались немного впереди. Пар подождал, пока все поравняются с рощей молоденьких берез, и тихо запел. Его голос вплетался в звуки ночи, становился шелестом ветерка, нежным пением птиц, отрывистым стрекотанием сверчка. Он проник в сознание ближайших к нему солдат, отвел их взгляды в сторону и заставил забыть о нем...
      А потом Пар просто шагнул в сторону и растворился в тени берез.
      Цепочка пленников пошла дальше, но уже без него. Никто не заметил его исчезновения. Если кто-то из пленников и приметил это, то, разумеется, промолчал.
      Когда они прошли, Пар беззвучно исчез в ночи.
      Он быстро избавился от веревок, стягивавших его руки: в сотне ярдов от того места, где он бежал, Пар нашел на стене заточенный шип и через минуту уже был свободен. Стража не подняла тревогу, - очевидно, никто его исчезновения не заметил. Так или иначе, он свободен. Но что ему теперь предпринять?
      Пар пробирался через парк обратно к Тирзисской Дороге, держась в тени, то и дело останавливаясь и прислушиваясь, но погони не было. Он вспотел, рубаха прилипла к спине, лицо запорошила пыль. Он был одновременно и обрадован, и подавлен осознанием того, что не знает, как воспользоваться свободой. В Тирзисе он не знал никого, на чью помощь мог бы рассчитывать, за его пределами - тоже. Не с кем связаться, некому довериться. И не имел представления, как попасть обратно в Ключ Пармы. Мог бы помочь Стефф, знай он, что его товарищи в беде. Но похоже, он узнает об этом, когда будет слишком поздно что-либо предпринять.
      Перед ним сквозь листву деревьев замелькали огни Тирзисской Дороги. Пар остановился недалеко от западной границы парка и в отчаянии прижался к стволу старого тополя. Что-то нужно делать. Он вытер лицо рукавом и прислонился головой к грубой коре дерева. Внезапно ему стало дурно - его чуть не вырвало.
      Нужно вернуться за Коллом и Морганом, найти способ освободить их.
      Использовать магию песни желаний? Но как?
      По улице прошел патруль, нарушив тишину топотом сапог. Пар отпрянул в тень и подождал, когда солдаты скроются из виду. Потом выбрался из своего укрытия и двинулся вдоль границы парка к фонтану. Добравшись до фонтана, он нагнулся и стал торопливо плескать воду себе в лицо. Вода стекала по его коже, как жидкое серебро.
      Он помедлил, свесив голову на грудь, - неожиданная усталость навалилась на него.
      Его схватила и развернула чья-то сильная рука, так что голова резко откинулась назад. Он оказался лицом к лицу с Дамсон Ри.
      - Что произошло? - спросила она низким голосом.
      Пар инстинктивно потянулся за своим длинным ножом. Но оружия на поясе не было, его забрали солдаты. Он начал бороться с девушкой, пытаясь вырваться из ее рук, но она легко уклонялась от его ударов, а потом двинула его ногой в живот так, что он согнулся пополам.
      - Что ты делаешь, дурак? - сердито прошептала она.
      Не дожидаясь ответа, она потащила его в спасительную тень и швырнула на землю.
      - Только попытайся еще раз напасть на меня, я тебе руки переломаю! сказала она запальчиво.
      Пар приподнялся, но она толкнула его обратно на землю и наклонилась над ним:
      - Ну так что, дорогой мой мальчик-эльф? Где остальные? Что с ними случилось?
      От злости у Пара опять начались спазмы.
      - Их схватила Федерация! Они нас поджидали, Дамсон! Будто ты сама не знаешь!
      Гнев в ее глазах сменился удивлением.
      - Что ты имеешь в виду, говоря: "Будто ты сама не знаешь"?
      - Они ждали нас! Мы даже не успели перебраться через стену. Нас предали! Так сказал командир отряда Федерации! Он сказал, что предал один из нас, один из мятежников, Дамсон!
      Взгляд Дамсон Ри был спокойным.
      - И ты решил, что это сделала я, не так ли, Пар Омсворд?
      Пар приподнялся на локте:
      - А кто же, если не ты? Ты единственная, кто знал, что мы собираемся предпринять, и единственная, кто на свободе! Никто больше не знал. И если не ты, то кто мог это сделать?
      Они смотрели друг на друга в темноте и молчали. Неподалеку раздались голоса, они становились все громче. Кто-то к ним приближался. Дамсон Ри порывисто придвинулась к нему:
      - Не знаю, но это точно не я! Лежи тихо, пусть они пройдут!
      Она толкнула его в заросли кустарника, сама метнулась туда же и легла на землю рядом с ним.
      Пар чувствовал тепло, исходившее от ее тела, чувствовал чистый запах свежести. Он закрыл глаза и стал ждать. Два солдата Федерации прошли рядом, остановились ненадолго, потом повернули обратно и исчезли.
      Дамсон Ри приблизила свои губы к уху Пара:
      - Они еще не знают, что ты бежал?
      Пар помешкал.
      - Не могу сказать точно, - прошептал он в ответ.
      Она повернула его лицо своей мягкой рукой так, что оно оказалось напротив ее собственного.
      - Я вас не предавала. Все сходится на том, что это сделала я, но это не так. Если бы я собиралась выдать вас Федерации, то сейчас отдала бы тебя этим солдатам - и делу конец.
      Ее зеленые глаза мерцали в свете луны, проникающем сквозь ветви в их укрытие. Пар посмотрел в эти глаза и не увидел в них обмана. Но все еще оставался в нерешительности.
      - Ты должен сказать здесь и сейчас, веришь ты мне или нет, - спокойно произнесла она. Он покачал головой:
      - Не так-то это просто!
      - Придется! Посмотри мне в глаза, Пар. Я никого не предавала - ни тебя, ни Падишара, ни сейчас, ни когда-либо еще! Ну разве я могла это сделать? Я ненавижу Федерацию не меньше других! - Она говорила возбужденно. - Я же предупреждала вас, что это рискованное дело, что Преисподняя - это черная дыра, где люди исчезают бесследно. Но Падишар настоял на том, чтобы вы туда отправились!
      - Но он не виноват в том, что случилось.
      - И я не виновата! А насчет отвлекающего шума? Все ведь было так, как я обещала?
      Пар кивнул.
      - Вот видишь! Я выполнила свои обещания! Зачем бы мне беспокоиться, если бы я собиралась вас предать?
      Пар промолчал.
      Ноздри Дамсон трепетали.
      - Значит, для тебя это не доказательство? - Она откинула назад свои волосы, полыхнувшие огнем. - Но все-таки ты мне расскажешь, что произошло?
      Пар глубоко вздохнул и стал рассказывать подробности их пленения, включая страшное исчезновение Синего Кибы. Он старался меньше говорить обо всем, что связано с его собственным бегством. Магия - его личное дело. Ее секрет принадлежит только ему.
      Но от Дамсон не так-то легко было отделаться.
      - Выходит, ты с таким же успехом можешь быть предателем, как и я, сказала она. - Почему ты спасся, а другие нет?
      Пар вспыхнул от такого обвинения, его начинала раздражать ее настойчивость.
      - Зачем мне так поступать с моими друзьями?
      - Именно это и я говорю о себе, - ответила она.
      Они опять замолчали, каждый анализировал аргументы противника. Пар знал, что Дамсон права. Но о себе-то он знал, что невиновен, а о ней он этого сказать не мог.
      - Решай, Пар, - поторопила она. - Ты веришь мне или нет?
      На ее гладком лице, освещенном луной, с пятнами теней от мелких листочков кустарника, в котором они прятались, не было и следа вины. Он вдруг почувствовал, что его влечет к ней, как ни к кому раньше. В этой девушке было что-то особенное, что заставило его отбросить все сомнения. Ее зеленые глаза словно притягивали его, настойчиво требуя ответа. Он видел в них только правду.
      - Ладно, я тебе верю, - сказал он наконец.
      - Тогда расскажи, почему одному тебе удалось спастись, - потребовала она. - И не спорь. Я тоже должна убедиться в твоей невиновности, если мы хотим вместе спасать наших друзей.
      Решимость Пара сохранить свою тайну медленно таяла. Девушка опять права. Окажись он на ее месте, он бы обязательно задал тот же вопрос.
      - Я использую магию, - сказал он. Она придвинулась к нему:
      - Магию? Какую именно?
      Пар все еще мешкал.
      - Фокусы? Облака дыма? - настаивала она. - Какой-нибудь вид исчезновения?
      - Да, - нехотя ответил он. Она ждала. - Я могу становиться невидимым, когда захочу.
      Наступило молчание. Он видел в ее глазах изумление.
      - Так ты владеешь настоящей магией? - наконец произнесла она. - Это совсем не то, что показываю я, когда монеты появляются и исчезают, а в воздухе танцуют огни. Вот почему Падишар проявлял к тебе такой интерес. Она помолчала. - Кто ты такой, Пар Омсворд? Расскажи мне.
      В парке стояла тишина, голосов часовых не было слышно, наступила глубокая ночь. Казалось, в целом мире они остались вдвоем. Пар обдумывал, что ей ответить, - он ступал на скользкий путь.
      - Ты сама видишь, кто я такой, - сказал он, уклонившись от прямого ответа. - Во мне есть эльфийская кровь, я унаследовал магию от своих предков, точнее, какую-то ее часть.
      Дамсон молча размышляла и наконец приняла решение. Она стала выбираться из кустов и потянула его за собой. Они отряхнулись, глубоко вдыхая прохладный ночной воздух. Парк был безлюден.
      Она подошла к нему совсем близко и остановилась:
      - Я родилась в Тирзисе, мой отец оружейник. У меня были брат и сестра, оба старше меня. Когда мне исполнилось восемь лет, Федерация узнала, что отец снабжает оружием Движение. Кто-то - друг, знакомый, я так и не узнала кто, - предал его. Ночью в наш дом пришли Ищейки и подожгли его. Мою семью заперли внутри, и все сгорели вместе с домом. Я уцелела только потому, что в этот день навещала тетю. Через год она тоже умерла, и я оказалась на улице. Там я и выросла. Без семьи. Без друзей. Уличный фокусник взял меня к себе и выучил своему ремеслу. Вот и вся моя жизнь. - Она помолчала. Теперь ты знаешь, почему я никого не могу выдать Федерации.
      Она протянула руку и погладила его по щеке. Потом ее рука крепко сжала его ладонь.
      - Пар, если мы собираемся что-нибудь предпринять, то должны сделать это до рассвета, иначе опоздаем. Федераты знают, кто попался к ним в руки. Они пошлют за Риммером Дэллом и его Ищейками, чтобы допросить Падишара. Когда это начнется, спасать его будет уже бесполезно. - Она помолчала, чтобы до него дошло, что она имеет в виду. - Мы должны спасти их немедленно.
      Пар похолодел, представив себе Колла и Моргана в руках Риммера Дэлла. И Падишара тоже. Что сделает Первая Ищейка с лидером Движения?
      - Этой ночью, - повторила она тихо, но настойчиво. - Пока они ничего не ожидают. Они будут держать Падишара и других в камерах поста. Они еще не увезли их; к утру они станут усталыми и сонными. У нас не будет другой возможности.
      Он недоверчиво посмотрел на нее:
      - У нас? Ты имеешь в виду нас двоих?
      - Если ты согласишься пойти со мной.
      - Но что мы можем сделать вдвоем?
      Ее волосы тускло сверкнули в лунном свете.
      - Расскажи мне о своей магии. Что ты умеешь, Пар Омсворд?
      На этот раз он не мешкал с ответом.
      - Могу становиться невидимым, - начал он. - Казаться не тем, кем являюсь на самом деле. Могу заставить других видеть то, чего на самом деле нет. - Он почувствовал нарастающее возбуждение. - Почти все, что хочу, если это длится не слишком долго и оно не слишком большое. Понимаешь, это только иллюзия.
      Она медленно отошла от него и остановилась среди деревьев. Постояла в тени, глубоко задумавшись. Пар не двигался с места, чувствуя, как прохладный ночной воздух ласкает его кожу тихим дуновением ветерка, слушая тишину, затопившую город. Ему хотелось уплыть по этой тишине в поисках лучших мест и лучших времен.
      Он не мог подавить страх, что потерпит неудачу. Но мысль о том, чтобы ничего не предпринимать, казалась вовсе невыносимой. "Но что они могут сделать вдвоем?" Будто прочитав его мысли, Дамсон повернулась к нему, внимательно глядя на него зелеными глазами, крепко сжала его руки и прошептала:
      - Пар, я знаю, что делать.
      Он улыбнулся через силу:
      - Расскажи.
      ГЛАВА 20
      После того как Уолкер Бо расстался со своими спутниками у Хейдисхорна, он направился к себе домой, в долину Каменного Очага. Он поскакал на восток, через равнину Рэбб, миновал Сторлок с его целителями, пересек Вольфстааг через Нефритовый перевал, прошел берегом вверх по течению Гремящего Потока и оказался в Темном Пределе. Дорога заняла три дня. Он ни с кем не разговаривал по пути, полностью уйдя в себя, делая перерывы только на еду и сон. Его преследовали мысли о его стычке с Алланоном.
      Целые сутки бушевала на редкость жестокая летняя гроза, и Уолкер уединился в доме. Ветры били в стены, потоки воды лились на покрытую дранкой крышу. В долине началось наводнение, поминутно сверкали молнии и раздавались протяжные раскатистые удары грома. Шум дождя покрывал все остальные звуки, и Уолкер молча слушал его дробь, завернувшись в одеяла. Он пребывал в таком мрачном расположении духа, какого раньше и представить себе не мог. Он пребывал в отчаянии. Это было неизбежным, и он этого боялся. Уолкер Бо, какое бы имя он себе ни выбрал, был Омсвордом по крови, а Омсворды, несмотря на все их опасения, всегда брались за выполнение задач, которые ставили перед ними друиды. Так было с Шиа и Фликом, с Вилом и Джайром. Теперь настала его очередь. Его, Рен и Пара. Пар принял этот вызов судьбы. Но Пар был неисправимым романтиком...
      Вернуть друидов! Вернуть Паранор! Изменить лицо мира - вот что призрак потребовал от них: от Пара, Рен и его самого! В мгновение ока изменить все, что сделано за триста лет развития. Как можно назвать то, чего Алланон хочет? Вернуть магию, вернуть ее носителей, ее творцов - все то, что исчезло триста лет назад. Безумие! Они должны распоряжаться людскими жизнями, но это позволено только Создателю!
      Сквозь серую пелену гнева и страха в его сознании возник облик призрака. Алланон... Последний из друидов, хранитель истории Четырех Земель, защитник народов, учитель таинств магии. Все, что происходило при его жизни, несло на себе печать его прикосновения. А до него был Бреман, а еще раньше - друиды Первого Совета Народов. Войны магий, борьба за выживание, сражения между светом и тьмой - или, возможно, тенью - все это плоды деяний друидов.
      И сейчас от него потребовали вернуть все это обратно. Можно, конечно, утверждать, что это крайне необходимо. Так всегда и утверждалось. Можно считать, что друиды всегда предотвращали и защищали. Но они никогда не создавали ничего нового. Но разве бывает одно без другого? Чародей-Владыка, демоны, Морды против них сражались в прошлом. Сейчас их сменили порождения Тьмы. Но являются ли они таким злом, против которого обязательно нужна помощь друидов и магии?
      Не следует ли людям в борьбе с ними положиться на самих себя, а не на силы, природу которых они не понимают до конца? Магия несет в себе и горе и радость, ее темная сторона так же способна изменять мир, как и светлая. И он должен вернуть ее людям, хотя те постоянно доказывают свою неспособность смотреть правде в глаза.
      С другой стороны, очень вероятно, что без магии мир станет именно таким, каким показывал его им в видениях Алланон, - кошмаром огня и темноты, принадлежащим только таким существам, как порождения Тьмы. Не исключено, что он все же прав и спасти мир может только магия.
      Но дело в том, что Уолкер не хочет становиться частью всего этого. Он не принадлежит ни к одному из народов Четырех Земель. Он не связан с их мужчинами и женщинами. Ему нет места среди них. У него есть свое собственное проклятие - его магия, она лишила его всех человеческих радостей и даже места среди людей, она изолировала его от всех. Он один не боится порождений Тьмы. Возможно, он способен даже защитить людей от этих мрачных созданий, если его об этом попросят. Но сам-то он не хочет, чтобы его просили! Ему вполне хватает своих собственных страхов. Он - Темный Родич, потомок Брин Омсворд, хранитель ее наследия и ее дара, исполнитель какой-то неведомой миссии, возложенной Алланоном на их семью. Конечно, теперь эту миссию нельзя назвать неведомой. Задача поставлена. Он должен вернуть Паранор и друидов, вернуть из пустоты прошлого, из великого Ничто.
      Вот чего требовал от него призрак, и слова Алланона неустанно бились в его мозгу, комкая аргументы, обходя доводы, нашептывая...
      Он возился с терзавшим его вопросом, как собака с костью, а дни тем временем проходили. Буря кончилась. Вернулось солнце, высушило равнины, но в лесах по-прежнему стояла влажная духота.
      Наступил поздний вечер, луна залила небеса своим светом, высыпали россыпи звезд, и летний воздух был чист и наполнен ароматами поросли, поднявшейся после дождя. Уолкер возвращался с прогулки к скале - возле нее он всегда чувствовал особенное успокоение, словно у источника, из которого черпал свои силы. Дверь в дом, как и всегда, была открыта, комнаты освещены, но еще до того, как Слух заурчал и вздыбил шерсть на загривке, Уолкер почувствовал: в доме кто-то есть. Он осторожно поднялся на крыльцо. За деревянным обеденным столом, отвернув худое лицо от света масляных ламп, сидел Коглин. Рядом с ним лежал увесистый узел, завернутый в клеенку и перевязанный веревкой. Он перекусывал всухомятку, рядом стоял нетронутый стакан зля.
      - Я ждал тебя, Уолкер, - сказал старик, хотя Уолкер еще не вышел на свет. Уолкер заглянул в комнату:
      - Ты мог навлечь на себя неприятности.
      - Неприятности? - Старик протянул свою высохшую руку, и Слух, ласкаясь, потерся о нее. - Пришло время снова вернуться домой.
      - Разве это твой дом? - спросил Уолкер. - Я полагаю, ты лучше себя чувствуешь среди призраков прошлого. - Он подождал ответа, но не дождался и продолжил: - Если ты собираешься уговаривать меня взяться за миссию, порученную призраком, то тебе лучше сразу узнать: я никогда не буду этого делать.
      - Ох, Уолкер. Никогда - это чересчур долго. Я не собираюсь принуждать тебя к чему-либо. И без меня тебя уговаривали достаточно.
      Уолкер все еще стоял у дверей. Он чувствовал себя неловко, поэтому подошел к столу и уселся напротив Коглина. Старик сделал большой глоток эля.
      - Возможно, после того, как я исчез у Хейдисхорна, ты подумал, что я исчез навсегда, - мягко сказал он. Его голос звучал как будто издалека и был исполнен чувств, в которых Уолкер не мог разобраться. - Возможно, ты даже хотел этого.
      Уолкер не ответил ничего.
      - Я странствовал, Уолкер. Прошел по Четырем Землям, по всем народам, их населяющим, прошел по городам и деревням; я подержал руку на жизненном пульсе мира и обнаружил, что он слабеет. В полях южнее Стреллихейма я говорил с фермером, сломленным своим бессилием перед напастью, с которой он столкнулся. "Ничего не растет, - бормотал он. - Земля словно заболела какой-то неизлечимой болезнью". Эта болезнь поразила и его самого. Я встретил торговца деревянными игрушками - он шел из маленькой деревушки под Варфлитом куда глаза глядят. "Я ухожу, - объяснил он, - потому что у людей пропал интерес к моей работе. Они ничего не делают, а сидят на месте и чахнут". Это частицы жизни Четырех Земель, Уолкер! Они чахнут и блекнут, словно тело, покрытое язвами. У людей ослабевает воля к жизни. Деревья, кусты - все, что растет, чахнет; люди и животные слабеют и умирают. Все превращается в прах, и этот прах поднимается в воздух и улетучивается, оставляя на опустошенной земле нечто похожее на то, что показывал нам Алланон. - Острые глаза старика искоса посматривали на Уолкера. - Это начинается, Уолкер. Это начинается...
      Уолкер покачал головой:
      - Земля и люди всегда страдали от увядания, Коглин. Ты видишь перед собой картину, нарисованную призраком, потому что хочешь видеть именно это.
      - Нет, не я, Уолкер. - Старик упрямо покачал головой. - Я не желаю быть частью видений друидов ни сейчас, ни в будущем. Я такая же пешка в этой игре, как и ты. Думай что хочешь, но я не желаю быть замешанным во все это. Я выбрал себе образ жизни такой же, какой и ты. Тебе трудно допустить это, не так ли?
      Уолкер недобро усмехнулся:
      - Ты занялся магией, потому что этого хотел. У тебя, друида в прошлом, был выбор. Ты купался в смеси старых наук и магии, потому что тебя интересовало это. У меня все по-другому. Я получил магию при рождении, без своего согласия. Я использовал ее, потому что у меня не было выбора. Она как жернов, привязанный к моей шее. Я не обманываюсь по этому поводу. Она искалечила всю мою жизнь. - В его темных глазах стояла горечь. - Не надо сравнивать нас, Коглин.
      Хрупкое тело старика дернулось.
      - Резкие слова, Уолкер Бо. В свое время ты охотно впитывал мои наставления, как использовать магию. Тогда, постигая ее секреты, ты чувствовал себя достаточно хорошо.
      - Это был только вопрос выживания, и больше ничего. Меня, ребенка, друиды заковали в чудовищные цепи. Я опирался на тебя, чтобы выжить. Ты это все, что у меня тогда было. - Белая кожа на его лице сморщилась. - И не надо ждать от меня благодарности, Коглин. Я для этого недостаточно хорошо воспитан.
      Коглин неожиданно вскочил - молниеносным движением, не соответствующим его хрупкой внешности. Он нагнулся над одетой в черное фигурой напротив него, и на его морщинистом лице появилось выражение ужаса.
      - Бедный Уолкер, - прошептал он. - Ты все еще отказываешься признать, кто ты такой. Ты даже не хочешь признавать сам факт своего рождения. И как долго это будет продолжаться?