- Ты ведь тоже видел сны? - спросила Рен. - И что ты об этом думаешь?
      Пар опустился на камень, Рен и Гарт тоже присели рядом.
      - Я думаю, что десять поколений Омсвордов прожили свои жизни в ожидании того, что произойдет завтра. Я думаю, что магия эльфийского дома Шаннары стала теперь магией Омсвордов и она значит больше, чем нам кажется. Я думаю, Алланон скажет нам завтра, что это значит. - Он помолчал. - Я думаю также, что все может обернуться чем-нибудь удивительным и... ужасным. - Он заметил, что она смотрит на него во все глаза, и виновато пожал плечами. - Я не хотел бы уж слишком все драматизировать, просто для меня это выглядит именно так.
      Она привычно перевела его слова Гарту, но тот ничем не выдал своего отношения к услышанному.
      - Вы с Уолкером владеете магией, пусть разной, но владеете, - тихо произнесла она. - Я же не владею никакой. Что ты об этом думаешь?
      Он опустил голову:
      - Не знаю, что и сказать... Магия Моргана оказалась сильнее моей, но он не был призван. - Пар рассказал ей о схватке с порождением Тьмы и о том, как проснулась магия, долгое время спавшая в мече Ли. - После того как магия песни желаний не помогла, я начал удивляться, почему Алланон не призвал вместо меня Моргана.
      - Пар, но ты еще не знаешь, насколько сильна твоя магия, - рассудила она. - Ты должен помнить из легенд, что никто из Омсвордов, начиная с Шиа, поначалу не знал, на что способна магия эльфов. Может быть, и с тобой то же самое?
      "Вполне может быть", - подумал он. И, вздрогнув от догадки, тряхнул головой.
      - Точно так же может быть и с тобой, Рен. Просто ты не все о себе знаешь...
      - Нет, нет, Пар Омсворд. Я обыкновенная девушка из скитальцев, я не унаследовала кровь, которая из поколения в поколение несет в себе магию. Она рассмеялась. - Думаю, если бы мне в руки попал мешок, полный эльфийских камней, я бы и тогда ничего не смогла сделать!
      Он тоже развеселился, вспомнив маленький кожаный мешочек с разноцветными камнями, который она так берегла в детстве.
      Им было друг с другом так легко, будто они не виделись не десять лет, а всего несколько недель. В присутствии Рен Пар сразу успокоился, на душе стало легче. Ему нравилось чувство собственного достоинства, присущее ей вольной, свободолюбивой и довольной своей жизнью среди скитальцев. От нее исходила сила, и физическая и духовная, и Пар искренне ею восхитился. Он поймал себя на мысли, что желал бы обладать хотя бы частью ее отваги.
      - Каким тебе показался Уолкер? - неожиданно спросила она.
      - Погруженным в свои мысли, - помолчав, ответил Пар. - Его явно что-то гнетет, только непонятно что. Он постоянно говорит о недоверии к магии эльфов и друидов и, видимо, владеет какой-то совсем другой магией. Его трудно понять.
      Рен быстро передала его слова Гарту, и тот ответил коротким жестом. Рен перевела Пару:
      - Гарт говорит, что Уолкер чего-то боится.
      Пар удивился:
      - А откуда он это знает?
      - Просто знает, и все. Он же глухонемой, поэтому у него обострены другие органы чувств. Он намного лучше нас с тобой понимает, что чувствует тот или иной человек, даже если этот человек и скрывает свои чувства.
      Пар кивнул:
      - Да, скорее всего он прав. Уолкер напуган, он сам мне это сказал. Он говорит, что страшится того, что может произойти после встречи с Алланоном. Странно, не правда ли? Не представляю себе, что может так беспокоить Уолкера.
      Рен сделала Гарту какой-то знак, но в ответ гигант просто пожал плечами. Некоторое время они молчали, думая каждый о своем. Потом Рен спросила:
      - Ты знаешь, что этот старик, Коглин, был когда-то учителем Уолкера?
      Пар быстро взглянул на нее:
      - Это Коглин тебе рассказал?
      - Вообще-то я сама выведала это у него.
      - Чему же он учил Уолкера? Магии?
      - Чему-то учил... - Она вдруг ушла в себя, взгляд ее стал отсутствующим. - Между ними что-то есть, глубоко спрятанное, как страх Уолкера, например.
      Пар ничего не сказал, но в душе готов был с ней согласиться.
      Эту ночь вся компания провела без происшествий, но на рассвете все проснулись с ощущением усталости. Следующая ночь - первая после новолуния, с ними будет говорить призрак Алланона. Все занялись своими делами, но каждый с волнением ждал наступления темноты. Они ели и не ощущали вкуса пищи, почти не разговаривали и слонялись по маленькому лагерю, выискивая себе занятия, которые помогли бы убить время.
      Стоял теплый ясный день, напоенный летними запахами и солнечным светом, один из тех дней, которыми в любом случае следовало наслаждаться, но сегодня всем казалось, что день тянется бесконечно долго.
      Коглин появился после полудня, выйдя из тени горы, - потрепанный вестник судьбы. Он был покрыт пылью, взлохмачен, с покрасневшими после бессонной ночи глазами. Старик сказал, что все готово, - он придет за ними после заката. Он отказался что-нибудь добавить, хотя Омсворды настойчиво его расспрашивали, и снова исчез.
      - Интересно, чем он без нас занимается? - пробормотал Колл, когда Коглин превратился в далекую черную точку, а потом совсем исчез.
      Солнце ползло на запад так медленно, будто кто-то удерживал его, и спутники Пара становились все сосредоточеннее. Необычность предстоящего все больше занимала их мысли. Даже Уолкер Бо, которого перспектива встречи с призраками и духами, казалось, должна была волновать меньше других, ушел в себя, словно барсук в нору, и стал совершенно недосягаем для остальных.
      Тем не менее после обеда Пар, прогуливаясь в прохладной тени скал, окружающих родник, увидел своего дядю.
      Они медленно сближались. Заметив это, оба замедлили шаг, потом остановились, обменявшись смущенными взглядами.
      - Как ты думаешь, он на самом деле придет? - спросил наконец Пар.
      Бледное лицо Уолкера скрывал надвинутый на глаза капюшон.
      - Он придет, - ответил он Пару. Долинец подумал мгновение:
      - Не знаю, чего и ожидать от этой встречи.
      - Это не важно, Пар. Чего бы ты ни ожидал, эта встреча все равно ни на что не будет похожа. Здесь ничего нельзя предугадать заранее. Друиды всегда были большие мастера на всякие сюрпризы.
      - Ты предполагаешь самое худшее, ведь так?
      - Я предполагаю... - Он замолчал, не закончив своей мысли.
      - Будет магия? - предположил Пар. Уолкер нахмурился. - Ты думаешь, именно ее мы увидим ночью, не так ли? Я надеюсь, ты прав. Я надеюсь, что она предстанет во всем блеске и откроет для нас двери, до сих пор закрытые, и мы увидим, на что она действительно способна.
      На лице Уолкера появилась ироническая улыбка.
      - Некоторые двери лучше держать закрытыми, - мягко заметил он. - Я думаю, ты хорошо это усвоил.
      Он положил руку на плечо племянника, подержал ее некоторое время и молча пошел дальше.
      День медленно сменялся вечером. Когда солнце завершило наконец свое долгое путешествие на запад и стало опускаться за горизонт, все собрались у костра на ужин. Морган беспрестанно болтал - первый признак нервного напряжения: о магии, о мечах и обо всем таком, что, надеялся Пар, никогда не случится. Другие молчали, ели без аппетита и поминутно поглядывали на горы. Тил отказалась от еды, уселась в тени, отдельно от всех, и отгородилась своей маской, словно стеной, даже Стефф оставил ее в покое.
      Темнота сгущалась, на небе стали появляться звезды - одна, другая... И вот они усыпали все небо, луны не было - младшая сестра солнца в эту ночь оделась в черное. Звуки дня утихли, а ночные еще не пробудились. Слышно было только, как потрескивает костер. Кто-то закурил, и в воздухе повис запах табака. Морган извлек из ножен меч Ли и начал сосредоточенно полировать его светлый клинок. Рен и Гарт, поужинав, чистили лошадей. Уолкер немного прошелся по тропинке и остановился, глядя на горы. Остальные сидели в напряженном молчании. Все ждали.
      Коглин пришел в полночь. Старик появился из тени, словно материализовавшийся призрак, так внезапно, что все вздрогнули. Никто, даже Уолкер, не заметил его приближения.
      - Пора, - объявил он.
      Все молча поднялись и пошли за ним.
      Он повел их по тропе, уходящей в тень Зубов Дракона. Ярко светили звезды, но по мере приближения к горам становилось темнее, и скоро небольшая компания шла уже в полном мраке. Коглин не замедлял шага, казалось, у старика кошачьи глаза. Пар, Колл и Морган шли за ним вплотную, дальше Рен и Гарт, потом Стефф и Тил, замыкал шествие Уолкер.
      По мере того как они приближались к горам, тропа становилась все круче. Они вошли в узкий проход, ведущий в глубь горного массива. Стояла такая тишина, что они слышали дыхание друг друга.
      Повсюду были обломки скал - следы камнепадов. Но Коглин не снижал темпа. Пар споткнулся, упал и до крови поранил колени. Многие обломки были странного черного цвета, они напоминали уголь. Пар подобрал маленький камень и сунул себе в карман.
      Внезапно горы перед ними расступились, и они оказались на краю Сланцевой долины. Вся она была усеяна такими же черными и блестящими камнями, как тот, который подобрал Пар. Долина казалась безжизненной здесь не росло ни травинки. В центре долины находилось озеро, его черная с зеленоватым отливом вода медленно и лениво плескалась, хотя было полное безветрие.
      Коглин остановился и повернулся к ним.
      - Хейдисхорн, - тихо сказал он, - убежище призраков, здесь когда-то обитали друиды. - На его выцветшем морщинистом лице появилось какое-то странное выражение.
      Если не считать дыхания путников и скрипа их сапог по камням, то в долине тоже царила тишина. Эхо их шагов металось среди скал. В долине было необычно тепло, неподвижный воздух сохранял жар ушедшего дня, однако Пар почувствовал, как у него по спине побежала струйка холодного пота.
      Они спустились в долину, идя вплотную друг к другу, и подошли к берегу озера. Теперь можно было лучше рассмотреть, как бурлят и переплетаются потоки воды, услышать шелест маленьких волн, бьющихся о берег. В воздухе висел острый запах ветхости и гнили.
      Они подошли совсем близко к берегу, когда Коглин предостерегающе поднял руки вверх:
      - Остановитесь. Не подходите ближе. Воды Хейдисхорна опасны для смертных, их нельзя касаться!
      Он опустился на камень и приложил палец к губам, словно призывал непослушных детей к тишине.
      Они повиновались ему, чувствуя себя и в самом деле беспомощными перед той силой, которая дремала в водах озера. Каждый из них ощущал эту силу, она висела в воздухе, как запах дыма. От края до края раскинулось бесконечное звездное небо, им казалось, что все звезды в ожидании собрались над этой долиной, над этим озером.
      Наконец Коглин выпрямился и какими-то птичьими движениями рук поманил их к себе. Когда они окружили старика, встав тесно, плечо к плечу, он заговорил:
      - Алланон придет перед рассветом. - Его острые глаза спокойно оглядели их. - Он хочет, чтобы сначала с вами поговорил я. Он уже не тот, каким был при жизни. Теперь он только призрак. В этом мире он бессилен. Каждый переход из мира духов в мир реальный требует от него огромных усилий. Он не может долго оставаться здесь. За отпущенное ему время он лишь расскажет вам, что от вас требуется. Все объяснения он поручил мне. Алланон хочет, чтобы я рассказал вам о порождениях Тьмы.
      - Ты говорил с ним? - быстро спросил Уолкер Бо.
      Старик не ответил.
      - Почему ты до сих пор молчал о порождениях Тьмы? - Пар внезапно почувствовал злость. - Ведь ты мог рассказать них и раньше.
      Старик покачал головой с выражением упрека и снисходительности:
      - Мне не было позволено это, малыш, пока я не соберу вас всех вместе.
      - Ох уж эти игры! - пробормотал Уолкер с отвращением.
      Старик пропустил его слова мимо ушей:
      - Думай что угодно, но только слушай. Вот что Алланон поручил мне поведать вам о порождениях Тьмы. Это не выдумка и не сказки. Они так же реальны, как вы и я. Порождения Тьмы появились на свет по воле случая, которого Алланон при всей его мудрости и дальновидности не смог предусмотреть. Когда он уходил из мира смертных, то верил, что эпоха магии закончилась. Чародей-Владыка больше не существовал, демоны старого мира были изгнаны за Стену Запрета. Идальч уничтожен, Паранор стал историей, и последние из друидов собирались покинуть этот мир. Казалось, необходимость в магии отпала.
      - Эта необходимость никогда не отпадет, - тихо сказал Уолкер.
      Старик снова пропустил его слова мимо ушей:
      - Порождения Тьмы - это отклонение от нормы. Они - магия, порожденная другой магией, той, что ушла раньше. Это семя дремало, незамеченное, в краю Четырех Земель и проросло после того, как ушли друиды вместе с их защитными силами. Никто не знал о существовании порождений Тьмы, даже Алланон. Тогда они были заметны не больше, чем пыль на дороге.
      - Подожди, пожалуйста! - перебил его Пар. - Что ты говоришь, Коглин? Порождения Тьмы всего лишь результат неправильного применения магии?
      Коглин глубоко вздохнул:
      - Долинец, я говорил тебе как-то: ты используешь магию, но мало о ней знаешь. Магия - это такое же проявление сил природы, как огонь, вырывающийся из-под земли, как приливные волны, которые вздымают целые океаны, как ветры, которые валят леса, как голод, уничтожающий целые народы. Подумай! Что ты знаешь про Вила Омсворда, про то, что он пользовался эльфийскими камнями, когда его кровь эльфа уже запретила ему это делать? В результате на свет появилась магия песни желаний, которая с тех пор живет в твоих предках! Правильно ли применяли они магию? Ведь результаты ее сказываются столетия спустя. Здесь все имеет значение.
      - А какая магия вызвала к жизни порождения Тьмы? - спросил Колл. Старик покачал седой головой:
      - Алланон этого не знает. И ничего определенного тут сказать нельзя. Это могло произойти во времена Шиа Омсворда. Тогда часто пользовались магией, и иногда - во зло. Порождения Тьмы - создания этого вида магии. Он помолчал. - Сначала они ничего собой не представляли - просто издержки магии. Но каким-то образом они выжили, и, когда Алланон ушел, эти создания объявились в Четырех Землях и стали набирать силу. Пустота, которая тогда образовалась, должна была чем-то заполниться. Ее и заполнили порождения Тьмы.
      - Не понимаю, - быстро сказал Пар, - что ты имеешь в виду, говоря о пустоте?
      - И почему Алланон этого не предвидел? - добавила Рен.
      Старик выставил вперед руку и, продолжая рассказ, начал поочередно загибать пальцы:
      - Жизнь всегда развивается по спирали. Энергия и сила принимают разные формы. Сначала силу человечеству давала наука, позднее - магия. Алланон предвидел возвращение науки. После ухода Паранора и друидов должна была наступить ее эпоха. Но наука развивалась недостаточно быстро. Отчасти это происходило по вине Федерации. Федерация - противник всего нового; она преследует любое проявление силы, кроме своей собственной, но ее сила примитивна, это сила оружия. Положительное влияние на ход событий оказывали эльфы, но по причинам, до сих пор неизвестным, они исчезли.
      Эльфы были последним народом старого мира. Их присутствие было необходимо, чтобы переход от магии к науке проходил безболезненно. - Он грустно покачал головой. - Но даже если бы эльфы остались в этом мире и влияние Федерации было бы слабее, даже тогда порождения Тьмы могли бы проснуться. Пустота образовалась тогда, когда ушли друиды. - Он вздохнул. Алланон не предвидел того, что произошло. Он не учел возможности появления порождений Тьмы. Пока Алланон был жив - а жил он так долго, как это было возможно, - то делил все, чтобы охранять покой Четырех Земель.
      - Похоже, этого оказалось недостаточно, - многозначительно заметил Уолкер.
      Коглин посмотрел на него и когда заговорил, в его голосе слышался сдержанный гнев:
      - Ну что ж, Уолкер. Возможно, наступит день, когда тебе предоставится возможность доказать, что ты можешь сделать больше...
      Наступило напряженное молчание, они смотрели друг другу в глаза. Наконец Коглин отвел взгляд:
      - Вам нужно понять, что такое порождения Тьмы. Они - паразиты, которые питаются живыми созданиями. Это магия, пожирающая живое. Они проникают в живые существа, сливаются с ними, становятся ими. Но по каким-то причинам результаты этого не всегда одинаковы. Пар, вспомни ту женщину, с которой вы с Коллом столкнулись в лесу при нашей первой встрече. Это порождение Тьмы, бывшее когда-то смертной женщиной, - бешеное существо, напоминающее голодного зверя. Но совсем другое дело - девочка со Взбитого хребта, ты ее помнишь?
      Рука Коглина легла на его плечо.
      - Это тоже было порождение Тьмы, но из тех, кого не так просто распознать. Проникнув в человеческое тело, они ведут себя по-разному. Некоторые сразу бросаются в глаза своим видом и поведением - таких узнать легко. Но бывают и такие, о которых трудно сразу сказать, что это порождение Тьмы или человек.
      - Но почему одни из них не похожи на другие? - не совсем складно задал вопрос Пар. Коглин нахмурился:
      - И этого Алланон не знает.
      Старик отвернулся и долго смотрел вдаль. Когда он повернулся к ним снова, на его лице было выражение безнадежности.
      - Это будто чума. Болезнь распространяется, пока не заразятся все. Любое из этих созданий может передавать заразу. Их магия позволяет им преодолевать почти любую защиту. Чем их больше, тем сильнее они становятся. Как можно остановить эпидемию, если ее источник неизвестен, симптомы нераспознаваемы до тех пор, пока болезнь не пустит в теле глубокие корни, и лекарство тоже не найдено?
      Спутники тревожно переглянулись. Наконец Рен сказала:
      - Коглин, а у них есть какая-нибудь цель? Кроме той, чтобы просто заразить как можно больше живых существ? И как они думают - как ты или я, или у них... нет разума?
      Пар взглянул на девушку с восхищением. Это был лучший вопрос за все время разговора. Как он сам не додумался до него!
      Коглин медленно потер ладони одна о другую:
      - Они думают совершенно так же, как мы с тобой. И у того, что они делают, определенно есть цель. Но она никому не известна.
      - Они хотят подчинить нас, - быстро предположил Морган. - Вполне подходящая цель.
      Но Коглин покачал головой:
      - Думаю, они добиваются чего-то большего.
      И тут Пар вспомнил сны, которые посылал Алланон, страшные картины мира, где все почернело и увяло, а сквозь пелену дыма и копоти скользят призрачные силуэты и сверкают, как угольки, красные глаза.
      Вот чего они добиваются, догадался он.
      Но как они собираются это осуществить?
      Пар посмотрел на Рен и увидел тот же вопрос в ее глазах. Он интуитивно понял, о чем она сейчас думает. Перевел взгляд на Уолкера Бо и в его глазах увидел тот же вопрос. Они трое видели одни и те же сны и одновременно подумали об одном и том же.
      Коглин поднял голову.
      - Что-то руководит порождениями Тьмы, - прошептал он. - Какая-то сила, превосходящая все, о чем мы когда-либо знали...
      Словно не в силах закончить, он замолчал. Все переглянулись.
      - И что же теперь делать? - спросила наконец Рен.
      Старик устало поднялся.
      - Мы сюда и пришли, девочка, послушать, что скажет нам Алланон.
      Он заковылял прочь, и никто его не окликнул.
      ГЛАВА 15
      Все разошлись в разные стороны, и каждый нашел себе место, чтобы в одиночестве поразмыслить над услышанным, устремив взгляд на Хейдисхорн, разглядывая его лениво плещущиеся воды, ища признаки какого-то особенного движения.
      "Ничего. Возможно, ничего и не произойдет, - подумал Пар. - Возможно, все это, в конце концов, какая-то ошибка".
      Он испытывал разочарование и облегчение одновременно и попытался отвлечься от этих мыслей, подумав о чем-нибудь другом. Всего в дюжине шагов от него сидел Колл, но Пар не стал к нему подходить.
      Сколько усилий он приложил с тех пор, как начались их странствия, чтобы отделаться от брата, внезапно подумал Пар. Вероятно, потому, что боялся за Колла.
      Снова злясь на себя самого, он попытался сменить тему размышлений. "Коглин... Вот загадка так загадка. Кто этот старик, который, кажется, знает все на свете? Бывший друид, как сказал он сам?.. Вестник Алланона, он называл себя и так? Маловато, чтобы составить о нем четкое представление".
      Пар чувствовал, что старик рассказал о себе далеко не все. Было что-то в его отношениях с Алланоном и Уолкером, о чем он умалчивал. Существует какая-то причина, по которой Коглин втянут в эту историю, и никто этой причины не знает.
      Пар осторожно взглянул на старика, стоявшего в опасной близости к Хейдисхорну. Каким-то образом Коглин знает так много о порождениях Тьмы. Он говорил с тенью Алланона - тоже непонятно как. Должно быть, он единственный, кто остался в живых после ухода друидов триста лет назад. Пар вспомнил легенды о Коглине времен Брин Омсворд. Коглин представлен в них сварливым, но весьма деятельным стариком, обладавшим магией, которая смела с лица земли странников Морда, как веник сметает пыль, - вот что говорилось о нем. Ну что же, у него есть свои причуды, это точно. Похоже, Коглину не доставляет особенного удовольствия вспоминать о прошлом. Конечно, он не говорит этого. Но ведь Пар не слепой.
      Где-то далеко в ночном небе полыхнула зарница, осветив небосвод и мгновенно погаснув. Чья-то жизнь окончилась, а чья-то началась, говаривала в таких случаях мать Пара. Он вздохнул. Пар нечасто вспоминал о родителях с тех пор, как братья бежали из Варфлита. Он почувствовал укол совести и подумал, все ли там в порядке. И увидит ли он их снова?
      Долинец решительно сжал зубы. Конечно же увидит! Все еще может измениться. У Алланона должны быть ответы на все вопросы, волнующие Пара: как применять магию песни желаний, зачем им посланы сны, что надо делать с порождениями Тьмы и с Федерацией...
      Алланон должен это знать.
      Время шло, минуты складывались в часы. Пар подошел к Коллу, теперь он хотел быть поближе к брату. Другие вставали, потягивались и нервно бродили туда-сюда. Глаза у всех начали слипаться, ощущения притупились.
      На востоке первые отблески приближающегося рассвета слегка осветили темное небо.
      "Он не появится", - подумал Пар. И будто в ответ на его мысли воды Хейдисхорна вздыбились и долина задрожала, словно под землей проснулось что-то огромное. Скалы затряслись, и спутники инстинктивно пригнулись. Озеро начало бурлить, к небу с шипением взлетел фонтан. Раздались леденящие душу крики. Они звучали из-под земли, словно кто-то пытался разорвать путы и освободится. Уолкер широко раскинул руки, рассеивая в воздухе свой порошок, ярко вспыхнувший и образовавший защищающий их занавес. Остальные зажали уши, чтобы не слышать ужасных криков, но ничто не могло их заглушить.
      Земля под ногами снова затряслась, где-то в глубине раздался громовой раскат, перекрывший на мгновение крики. Коглин поднял руку, указывая на озеро. Хейдисхорн словно взорвался, его воды бешено забурлили, и из глубины поднялся...
      - Алланон! - взволнованно закричал Пар. Это был друид. Все мгновенно его узнали. Узнали по легендам трехсотлетней давности, узнали каждый своим сердцем, которое уверенно подсказало, что ошибки быть не может, - это он.
      Алланон вырастал в ночном воздухе, озаренный сиянием, исходившим от него, вздымаясь из бурлящих вод Хейдисхорна. Вот он полностью поднялся из озера и стоял теперь на его поверхности, окутанный серебристой дымкой, переливающейся в темноте. Он был облачен в плащ с капюшоном, высокий и властный. Они видели его вытянутое бородатое лицо с резкими чертами и пронзительными глазами.
      Пар Омсворд дрожал, как в ознобе.
      Озеро затихло, земля перестала содрогаться, крики умолкли, и в долине снова воцарилась тишина. Призрак неторопливо двинулся к ним, словно опровергая слова Коглина, что может появляться на земле лишь на короткое время. Пару никогда еще не было так страшно. Ему захотелось убежать, скрыться, но он стоял на месте словно вкопанный.
      Призрак приблизился к кромке воды и остановился. Он заговорил, и его слова прозвучали в глубине их сознания:
      - Я тот, кто прежде был Алланоном.
      Вторя голосу призрака, в воздухе послышалось невнятное бормотание тех, кого уже нет на земле.
      - Пар, Рен и Уолкер, в ваших снах я призывал вас к себе. И вы пришли ко мне, дети Шаннары. Колесо времени повернулось, чтобы возродить магию, оправдать доверие, оказанное вам, начать и завершить многие дела.
      В глубоком певучем голосе, звучащем внутри каждого, послышались ноты гнева, заставившие их вздрогнуть.
      - Пришли порождения Тьмы. Они несут с собой уничтожение и опустошение Четырех Земель, и это так же верно, как то, что после ночи приходит день.
      Призрак замолчал. Он взмахнул рукой, и в ночном воздухе появилась живая картина, засверкавшая яркими красками в туманной темноте, - то же видение, которое трое из пришедших к озеру видели в своих снах: картина ожившего кошмара и всеобщего безумия. Потом видение поблекло и исчезло. Снова заговорил беззвучный голос:
      - Так и будет, если вы не прислушаетесь...
      Пар почувствовал, как эти слова отдаются в его теле, словно колебания земли под ногами во время землетрясения. Он хотел взглянуть на других, чтобы увидеть, что они сейчас чувствуют, но голос призрака словно сковал его цепями.
      Уолкер Бо был, очевидно, сильнее Пара. Он заговорил голосом таким же леденящим, как голос призрака:
      - Скажи, Алланон, чего ты от нас хочешь?
      Алланон взглянул на него. Уолкер против своей воли сделал шаг назад. Призрак указал на него пальцем:
      - Уничтожьте порождения Тьмы! Они погубят всех людей страны Четырех Земель, вползая в их тела, принимая их облик, становясь ими, используя их, превращая их в такие существа, как тот уродливый гигант или сумасшедшая женщина в лесу, с которыми вы сталкивались. Никому не под силу предотвратить это. Никому, кроме вас!
      - Но что мы должны делать? - спросил Пар, почти не раздумывая над вопросом.
      В миг своего появления призрак казался полным жизни, точной копией Алланона. Теперь его очертания стали неясными и расплывчатыми, и силуэт того, кто был когда-то Алланоном, начал понемногу мерцать и блекнуть.
      - Дети Шаннары! Для того чтобы восстановить поколебавшееся равновесие, порождения Тьмы должны быть уничтожены. Для этого необходима магия. Магия восстановит смысл человеческого существования в мире смертных. Эта магия досталась вам в наследство - Пару, Рен и Уолкеру. Вы должны изучить ее и овладеть этим искусством.
      Воды Хейдисхорна снова начали бурлить, и они отшатнулись от шипящих брызг - все, кроме Коглина, который остался на месте, опустив голову на свою узкую грудь.
      Призрак увеличился в размерах и придвинулся к ним. Его одежды развевались. Глаза остановились на Паре, и тому показалось, что его грудь пронзает невидимый кинжал.
      - Пар Омсворд, обладающий магией песни желаний, поручаю тебе найти меч Шаннары. Только овладев мечом, вы узнаете тайну, раскрыв которую можно победить. Найди этот меч, Пар, овладей им, как подскажет тебе твое сердце, - и ты откроешь тайну порождений Тьмы.
      Призрак перевел взгляд с Пара на девушку:
      - Рен, дитя неизвестных, забытых родителей, поручаю тебе столь же важную задачу. Если в краю Четырех Земель не останется эльфов, невозможно будет исцелить его и народы, его населяющие. Найди эльфов и верни их в мир людей. Найди их, девушка из скитальцев. Только тогда возможно исцеление.
      Из вод Хейдисхорна раздался рокочущий грохот.
      - И ты, Уолкер Бо, ни во что не верящий. Найди в себе веру - ведь нужно во что-то верить. Отыщи последнее из средств, способное вернуть жизнь в край Четырех Земель. Отыщи исчезнувший Паранор и верни друидов!
      Все были потрясены. Мгновение стояла тишина, и вот она взорвалась криками. Каждый, словно не веря в услышанное, кричал что-то свое, стараясь перекрыть общую сумятицу. Но призрак сделал жест рукой, и земля снова стала содрогаться. Все затихли.
      - Молчание. - Он посмотрел на них, и воды Хейдисхорна снова стали бурлить и шипеть. На востоке светлело, приближался рассвет. Голос призрака снова опустился до шепота:
      - Вам следовало бы знать больше. Но я сказал все, что мог. После смерти у меня нет уже той силы и власти, которыми я владел при жизни. Мне позволено видеть только обрывки того, что было в прошлом или может случиться в будущем. С каждым днем память о мире живых покидает меня. Я лишь чувствую, что происходит сейчас и что может случиться в будущем, но и этого достаточно. Поэтому выслушайте меня. Я не могу отправиться с вами. И не могу показать вам дорогу. И не могу ответить на вопросы, которые вы хотели мне задать, - о магии, о вашей семье и о том, какие в вас скрыты возможности. Все эти ответы вы должны узнать сами. Дети Шаннары, мое время в Четырех Землях истекло. Как истекло оно когда-то для Бремана. Я не побежден, как он, и все же я не свободен. Смерть ограничивает и время, и существование. Я - это прошлое. Будущее Четырех Земель принадлежит вам, и только вам.
      - Ты просишь от нас невозможного! - крикнула в отчаянии Рен.
      - Хуже того! Ты просишь о том, что никогда и не должно случиться! яростно заорал Уолкер. - Разве друиды придут снова? Разве Паранор будет восстановлен?
      Прозвучал тихий голос призрака:
      - Я прошу о том, что должно произойти. У вас есть знания, сердце, право и необходимость сделать то, о чем я прошу. Верьте мне. Сделайте, как я сказал. Тогда порождения Тьмы будут уничтожены.
      Пар почувствовал, как к его горлу комом подступает отчаяние. Алланон начал исчезать.
      - Но где же нам все это искать? - в панике закричал Пар. - Откуда начинать поиски? Алланон, ты должен это сказать!
      Ответа не последовало. Силуэт продолжал бледнеть и таять.
      - Нет! Ты не можешь просто так уйти! - вне себя закричал Уолкер.
      Тень стала погружаться в воды Хейдисхорна.
      - Друид, я приказываю тебе остаться! - в ярости закричал Уолкер, раскинув руки, пытаясь удержать его своей магией.
      В ответ вся долина будто взорвалась. Земля содрогнулась так, что скалы начали рушиться с диким грохотом, над горами пронесся страшный вихрь, воды Хейдисхорна вздыбились и забурлили в яростном водовороте, раздался свирепый вопль - и призрак Алланона исчез во вспышке пламени. Маленькая компания была отброшена бушевавшей вокруг стихией. Они упали на камни посреди вспышек и грохота.