Глава 16

Джек не спускал с нее глаз.

Намеренно, целеустремленно, невозмутимо Энн доводила его до безумия. И дело тут было не только в ее платье, хотя, Бог свидетель, оно ни в коей мере не претендовало на скромность.

По-видимому, Энн решила, что исполнила свой долг вдовы, потому что ее наряд в этот вечер привлек внимание буквально всех мужчин. Верхняя часть груди выдавалась над корсажем в обрамлении тончайшего красно-оранжевого шелка. Сверкающая материя облегала ее талию, струящимся потоком ниспадая вдоль бедер и подчеркивая их изгибы.

Она танцевала, словно вакханка. Ее глаза вызывающе блестели, а бант на затылке, поддерживавший облачко темных волос, придавал ей несколько легкомысленный вид. Одна непослушная прядь упала на сюртук ее партнера по танцу, запутавшись в складках его галстука, и это зрелище наполнило сердце Джека ревностью.

А между тем он не имел права ревновать. Он утратил это право, жадно лобзая воровку, и страсть, которую та ему внушала, превратила его в жалкого просителя.

Он знал, что не без сожаления расстанется со своими нежными чувствами к Энн, но никак не ожидал такой бездонной муки. Ему казалось, будто кто-то вырвал сердце у него из груди. Эта женщина, такая прелестная и такая неприступная, не раз страдала от дурного обращения, и она волновала его как никто другой. Энн порхала по переполненной гостями бальной зале, словно экзотическая ночная птица в поисках добычи.

Джек нахмурился. И как ему такое могло прийти в голову? Почему он отводил Энн Уайлдер роль хищницы, когда она выглядела столь болезненно уязвимой? И разве он сам не являлся тому доказательством? Разве не он открыл в ней эту слабость?

Она заслуживала того, чтобы ее — как выразилась бы Джулия Нэпп — обожали. Истоки его обожания находились в его чреслах.. Воровка ясно дала ему это понять. Его разбирало вожделение — к Энн? к воровке? к обеим? — и притом самого примитивного, животного свойства.

Джек больше не узнавал себя. Любовь всегда казалась ему несбыточной мечтой, словно созданной для того, чтобы он лишился рассудка от жажды ее познать. Но теперь, когда он убедился в том, что это чувство и впрямь было не более чем мечтой, вдова ничуть не утратила в его глазах прежней прелести. Скорее наоборот, его влекло к ней еще сильнее.

Танец закончился. Энн, сделав реверанс своему партнеру, собралась было покинуть бальную залу, но тут к ней неожиданно приблизился лорд Веддер. Она подошла к нему, он раскрыл ей объятия, и музыка заиграла снова.

Ладонь лорда Веддера легла ей на талию, пожалуй, слишком интимным жестом, а его голова склонилась над ней так низко, что казалось, будто он целует ее. Джек насторожился, усилием воли заставив себя смотреть в их сторону. Энн излучала уверенность в себе, и джентльмены слетались на этот свет, точно ночные мотыльки на пламя костра. Ее и Джека разделяла теперь целая толпа ее поклонников.

Так вот как она выглядела в свой первый сезон, когда безраздельно царила в лондонском свете. Вот что она представляла собой до того, как Мэтью взял ее в жены и укротил ее нрав.

— Добрый вечер, полковник.

Обернувшись, Джек увидел рядом Стрэнда. Еще один из осведомителей отца. Джек был искренен с Джеймисоном, когда сказал ему, что не ждал никакой верности со стороны Стрэнда. Тем не менее ему очень хотелось бы ошибиться.

— Лорд Стрэнд! — приветствовал он его.

— Вы, я смотрю, не танцуете? — спросил Стрэнд.

— Нет.

— Напрасно. Хотя формально вас нельзя назвать джентльменом, мне все же казалось, что с вашими безупречными манерами вы едва ли станете сознательно разочаровывать даму.

— Какую даму?

Лицо Стрэнда медленно расплылось в улыбке, полной искреннего веселья.

— Ну и ну! — рассмеялся он. — Вот здорово! Клянусь, вы помогли мне отвести душу больше, чем я мог себе представить.

— Если мне удалось развеять вашу скуку, Стрэнд, то я рад быть вам полезным. Но вам все же лучше подыскать для этого какое-нибудь другое средство. У меня забот хватает.

— Ах да, — кивнул Стрэнд, потирая пальцем нос. — Как продвигается ваше расследование? Вам уже удалось выяснить, что за женщина скрывается под маской воровки?

— Нет.

— Но вы приблизились к цели? — спросил Стрэнд.

— Возможно.

— Вот как? — поддразнил его Стрэнд, на лице которого проступало любопытство. — До чего же вы стали скрытным, полковник! Только не говорите мне, что она в самом деле принадлежит к высшему обществу.

— Я и не собираюсь ничего вам говорить, — отозвался Джек невозмутимо. — Но, будьте любезны, ответьте, пожалуйста, что навело вас на мысль, будто тот грабитель, которого я разыскиваю, — женщина?

— Ну… — Стрэнд пожал плечами. — Я пришел к этому выводу, наблюдая за тем, на ком из гостей сосредоточено ваше внимание и к кому вы обращались с расспросами.

Вид у Стрэнда был самый беспечный. По-видимому, он уже догадывался о том, что Джеку было известно о его связи с Джеймисоном. Но Стрэнд также хорошо знал и то, что Джек крайне неохотно делился собранными им сведениями с кем бы то ни было.

— Впредь мне следует вести себя осмотрительнее, — заметил Джек вежливо.

Стрэнд заметно погрустнел.

— Странно… Мне казалось, что мы… — Он явно собирался добавить еще что-то, однако передумал. — Конечно же, нет. Тем не менее, будь я на вашем месте, я бы постарался поскорее покончить с этим делом. На днях ко мне явился Джеймисон.

— С какой целью?

— Он хотел знать, чем вы занимаетесь. — Стрэнд сделал паузу и, так и не дождавшись ответа Джека, снова рассмеялся: — Будь я проклят, Сьюард, если мне когда-либо доводилось встречать более дотошного следователя, чем вы. Возможно, именно поэтому вам и удается выведать так много секретов. Одним вашим невозмутимым видом и менторским тоном вы заставляете людей чувствовать себя так неловко, что они от страха начинают болтать, что в голову придет, забыв об осторожности, поскольку видят в вашем молчании знак неодобрения.

— Извините. Я вовсе не хотел притворяться, будто мне все равно.

Взгляд Стрэнда стал острым.

— Позвольте мне высказаться начистоту. Джеймисон требует, чтобы воровка была поймана и убита, а ее личные вещи сожжены. По какой-то непонятной причине он сомневается в том, что вы способны справиться с этим заданием.

Нет. Джек ни за что не допустит гибели той женщины.

— В таком случае, — отозвался он, — Джеймисон найдет себе для этой цели кого-нибудь еще. Ее наверняка уже разыскивают.

— Да, он не из тех, кто станет сидеть сложа руки, — согласился Стрэнд.

— Любопытно… — сознался Джек, одновременно размышляя над странным стремлением своего отца во что бы то ни стало убрать с дороги воровку. Он должен найти и задержать ее раньше Джеймисона.

За последние пять ночей она совершила три ограбления, причем в последний раз попалась на глаза лакею и едва не была загнана в угол. С каждой новой кражей она действовала все более дерзко и опрометчиво, словно собственная судьба ее совершенно не заботила, и лишь вопрос времени, когда она допустит какую-нибудь роковую ошибку. А это означало, что ему следует раскинуть свои сети как можно дальше, шире и быстрее.

Джек нахмурился.

— Умоляю, не смотрите на меня так сердито, полковник, — произнес Стрэнд. — Среди присутствующих дам немало таких, которые только и ждут благоприятного случая, чтобы упасть в обморок, когда вы хмуритесь.

— Прошу прощения, Стрэнд, я не расслышал. Что вы сказали?

— Так, ничего.

— Мне пора, — произнес Джек, мельком взглянув в ту сторону, где Энн кружилась с Веддером по зале. — Ваш покорный слуга, сэр.

— Очень жаль, полковник, — отозвался Стрэнд. — И, по-видимому, эта прелестная вдова тоже будет огорчена.

Джек, уже собравшийся было уходить, резко остановился.

— Что вы имеете в виду?

Стрэнд кивком головы указал на Энн.

— Похоже, наша разодетая вдовушка чем-то недовольна. — Он шумно вздохнул. — Это просто необходимо исправить. В конце концов, она здесь в гостях у Принни.

— Вы говорите загадками, Стрэнд. Я сейчас совсем не в том настроении.

В голосе Стрэнда проступила нотка возмущения.

— Вы не обращаете на нее внимания, и это ее огорчает. Я бы предпочел не видеть ее расстроенной.

— С каких это пор вы успели так близко узнать Энн Уайлдер? — Бог свидетель, Джек всеми силами старался сохранить прежний спокойный, равнодушный тон, но у него ничего не вышло.

— И почему вы стали таким бестолковым? Ведь это же так очевидно. Она следит за каждым вашим шагом. Взгляните на ее отражение в зеркале. Даже сейчас она смотрит в нашу сторону.

Джек нехотя перевел взгляд на отражения, мелькавшие на темной поверхности стекла. Энн кружила по зале среди белой пены оборок, тюля и кружев. И она действительно не сводила с них глаз, пока Веддер не притянул ее к себе.

Энн не сопротивлялась, но движение ее рук, упершихся в грудь партнера, само по себе выглядело достаточно красноречивым. Однако Веддер не отступал. Тут Джек резко обернулся. Выражение лица Энн было натянутым.

— Да, — проговорил Стрэнд, невольно повторяя мысли Джека, — она и в самом деле нуждается в защите. Вы не знаете о том, как упорно преследовал ее Веддер, когда она только начала выезжать в свет? Он успел надоесть ей хуже чумы. И, как вы понимаете, им двигали при этом отнюдь не самые благородные побуждения. Теперь он, по-видимому, снова взялся за свое. Не правда ли, от него разит мускусом, как от хорька?

— Помогите ей, Стрэнд.

— Только не я, — отозвался тот, глядя на Софию Норт.

Джек проследил за его взглядом.

Щеки Софии покрывал лихорадочный румянец. Отец стоял рядом, и едва она попыталась отойти в сторону, как Малкольм тут же схватил ее за руку и силой притянул к себе. Как она ни сопротивлялась, он не отпускал ее от себя ни на шаг.

Даже отсюда можно было видеть, как крепко он держал ее запястье.

— Судя по всему, у меня тоже есть голубка, нуждающаяся в спасении. — Скрытая горечь в словах Стрэнда противоречила небрежности его тона. — Нет нужды говорить о том, что моя птичка угодила в пасть волка исключительно из-за собственных причуд. И, конечно, угроза, нависшая над ней, не идет ни в какое сравнение с той, которой подвергнусь я, если мне вдруг придет в голову вмешаться. Кроме того, вы можете быть уверены в том, что ее беды являются лишь бледным подобием тех, что пришлось испытать вашей даме, не говоря уже о ее грации, характере, уме… — Стрэнд умолк, после чего жалобно скривил губы. — Но она действительно нуждается в моей помощи, — заявил он, — а ведь прежде такого рода побуждения были мне чужды. Да, черт возьми, вы совершенно правы, Сьюард. Настала пора хоть как-то развеять эту адскую скуку. — Он низко поклонился собеседнику. — И я настоятельно советую вам последовать моему примеру. Я бы сделал это сам, если бы мог.

Улыбнувшись, Стрэнд снова отвесил ему поклон и удалился.

Джек даже не пытался противиться неизбежному. Он направился к Энн с чувством покорности, к которому примешивалось удовлетворение. У него просто не было другого выхода. Казалось, за последние несколько недель он превратился в существо, живущее исключительно своими прихотями и мимолетными порывами, неспособное найти верный путь в предательских хитросплетениях собственных желаний. Он остановился прямо перед ней.

Танец только что завершился. Отступив на шаг, Энн сделала реверанс Веддеру и собралась уходить. Тот последовал за ней, что-то шепча ей на ухо, отчего ее шея пошла красными пятнами. Энн отвернулась, но Веддер тут же схватил ее за руку. Она упиралась…

— Добрый вечер, миссис Уайлдер, — произнес Джек. Он сам не заметил, как оказался рядом с ней.

— Полковник! — отозвалась она холодно.

— Вы здесь безнадежно de trop, Сьюард, — произнес лорд Веддер, подхватив Энн под локоть. Джек не обращал на него внимания.

— Это так, миссис Уайлдер?

Она колебалась с ответом.

— Мне пришло на ум, миссис Уайлдер, что за все время нашего короткого знакомства мы с вами ни разу не танцевали, — обратился к ней Джек. — Я никогда себе не прощу, если не поспешу загладить этот промах.

На ее губах тотчас появилась обычная светская улыбка. Взгляд стал тусклым и отстраненным.

— Прошу вас, миссис Уайлдер.

— Видите ли, я…

— Послушайте, Сьюард, если вы сами об этом забыли, то должен вам напомнить, что вы здесь не для того, чтобы танцевать, — вмешался Веддер. — С меня достаточно ваших…

Строгий взгляд Джека прервал его слова, и этот взгляд явно не сулил ничего хорошего.

— Простите меня, лорд Веддер, если я выразился недостаточно ясно. Я спросил миссис Уайлдер, не хочет ли она потанцевать со мной, а вовсе не вас.

От ярости уши виконта побагровели.

— На этот раз вы зашли слишком далеко, вы, несносный…

— Да, я не прочь еще потанцевать, полковник, — тут же вставила Энн.

Джек мысленно поблагодарил Веддера. Сомнительно, что Энн приняла бы его приглашение, если бы не необходимость разнять двух мужчин, готовых пустить в ход кулаки.

— Миссис Уайлдер… — пролепетал сконфуженный лорд.

— Благодарю вас за танец, лорд Веддер.

Энн приподняла шлейф платья. Едва удостоив Веддера коротким кивком головы, Джек взял молодую женщину за руку и снова ввел ее в круг танцующих.

Объявили вальс. Энн нерешительно приблизилась к нему. Джек положил ей одну руку чуть повыше талии, почувствовав, как ее тепло передалось его ладони, а другой рукой обнял ее за предплечье. Танец начался.

Она отвела глаза в сторону, избегая смотреть ему в лицо, и после нескольких первых тактов вальса уже не пыталась сохранить прежнюю притворную улыбку. Напротив, ее губы дрожали, слишком явно отражая душевное смятение, и в них не осталось ни малейшей доли прежней привлекательности. Какими мягкими они ему казались в тот миг, равный одному удару сердца, когда он ее поцеловал, — мягкими, нежными и покорными…

Он желал ее. Желал так же, нет, даже больше, чем ту воровку, хотя это и было невозможно.

При мысли о собственном непостоянстве все существо Джека охватила острая боль. Он привлек Энн к себе, но она, едва взглянув на него, снова отвела глаза в сторону, после чего высвободилась из его объятий.

Он не отпустил бы ее сейчас ни за что на свете. Никогда больше ему не удастся до нее дотронуться, обнять, прижать к груди, и потому он не мог лишить себя хотя бы одного короткого мига в ее обществе ни ради приличий, ни ради нее самой, ни даже ради собственного спокойствия.

Гибкая, как ива, она порхала с ним по зале, проскальзывая время от времени у него под рукой. В ее стройной фигуре, так выделявшей ее среди других знатных дам, не было никакой округлости, смягчавшей худобу. Напротив, хрупкая внешность явно противоречила ее скрытой силе. Он ощущал гладкие мышцы под кожей ее руки, стремившиеся удержать его на расстоянии. Это было зрелище, которое опьяняло, очаровывало и распаляло одновременно.

Закрыв глаза, он притянул ее к себе еще ближе и глубоко вздохнул. Ее разгоряченная кожа пахла свежестью…

Его дыхание стало прерывистым, глаза медленно приоткрылись, как у человека, страшившегося того, что предстанет его взору.

Сделав неверное па, Энн оступилась и приникла к нему. Он подхватил ее тело — такое близкое, такое знакомое. Она уперлась рукой в то же место на его груди, что и пять ночей назад, и тут же в ужасе отпрянула.

Где-то совсем рядом, смутно почудилось Джеку, раздался сатанинский смех.

Он задрожал. Еще никогда в жизни он не был так близок к тому, чтобы лишиться самообладания. Энн еще повезло, что они находились в зале не одни, потому что Джек отнюдь не был уверен в том, что в противном случае не задушил бы ее в объятиях прямо в танце.

Он схватил ее за плечи, уставившись на нее сверху вниз. Она с вызовом вскинула голову, ее глаза блестели, словно мириады звезд, гаснущих в ночной тишине.

— Моя воровка! — произнес он.

Глава 17

— Неужели вы думали, что я вас не узнаю? Что ваш образ не врезался намертво в мою память? — спросил он низким, сердитым голосом.

— Вы делаете мне больно, — ответила она чуть слышно.

Его руки упали с ее плеч. Пара, танцующая рядом, изумленно уставилась на них. В досаде буркнув что-то себе под нос, Джек снова подхватил свою партнершу и принялся кружить в вальсе.

— Помоги мне, Боже, если я не могу распознать вас на ощупь. Ваше тело мне знакомо. От этого вам никуда не деться. — Его хриплый и вместе с тем мягкий голос еще никогда не звучал так вкрадчиво и так угрожающе.

А она думала, будто уже не способна испытывать страх. Как же она заблуждалась!

Кровь отхлынула от щек Энн. «Доведи игру до конца. Сделай вид, будто он намекает на тот мимолетный поцелуй возле городского особняка Нортов».

— Прошу вас, полковник… — Ей не было нужды притворяться смущенной. — Я не настолько легкомысленна, как это следует из моего недавнего поступка. Могу сказать в свое оправдание лишь то, что ваш… ваш поцелуй застал меня врасплох.

Его губы скривились.

— Вы ведь сами этого не хотите.

— Чего именно?

— Продолжать со мною эти игры.

Должно быть, он опять крепко стиснул ее пальцы, поскольку они слегка онемели.

Следом за вспышкой молнии раздался сильный удар грома, и струи воды ударили в оконные стекла. Стены словно надвинулась на Энн, голова у нее закружилась.

— Все кончено, — прошептал он. — Вы моя и должны с этим смириться.

— Это что, насмешка? Хотя я готова признать свою вину в том, что поощряла для видимости ваши ухаживания, но… — Ее голос замер, в ушах звенело. Боль волнами накатывалась на нее. «Прощай, Джек. Прощай, былая нежность. Мне уже ничего не вернуть». — Я должна решительно против этого возразить. Я была сбита с толку, так как прежде мне не приходилось иметь дело с людьми… вашего круга, и…

Выражение муки затмило блеск его светло-серых глаз, словно набежавшая тень луны.

— И я не желала бы иметь с ними дело и впредь.

Его голова откинулась назад, как будто она его ударила. Губы приоткрылись, и он судорожно вздохнул.

— Вы мне лжете.

— Умоляю вас, полковник, — проговорила она слабым голосом. — Я нахожу этот разговор крайне неприятным. Может, нам лучше прервать танец?

Серые глаза Джека сузились, но спустя какое-то мгновение его лицо обрело прежнюю безмятежность, словно весь его гнев оказался погребенным под слоем остывшего пепла.

— О нет, мадам. — Его тон был жестким. — Смиренно приношу вам свои извинения и умоляю не покидать меня.

Ей следовало бы уйти. Он дал ей для этого более чем достаточный повод. Однако нужные слова почему-то не шли у нее с языка. Она не могла бросить его прямо посреди бальной залы, а он не стал дожидаться ее ответа.

Они медленно, грациозно кружились в танце, попадая в такт мелодии, такой же строгой и причудливой, как и поединок, разыгрывавшийся между ними. Через тонкую ткань платья она ясно ощущала его пальцы, широкую ладонь и изгиб руки, обнимавшей ее за талию. Это чувство одновременно и опьяняло, и очаровывало ее, разжигая пламя в душе и заставляя трепетать.

Все это напоминало безумие, добровольное жертвоприношение. Ей надо держаться от него подальше.

— А вы уверены в том, что хотите именно этого, мадам? — спросил Джек, даже не поведя бровью. Он как будто читал мысли Энн. — Вы не производите впечатления глупой женщины, миссис Уайлдер, — с трудом продолжал он. — Но тот путь, который вы избрали, может привести только к трагическому исходу.

— Вы, наверное, имеете в виду то, что я далеко не блестяще справляюсь со своей ролью компаньонки при Софии, — бросила она. — Неужели я действительно оказалась такой плохой наставницей? Я знаю, что София слишком своенравна, но какая девушка с ее характером…

— Вы умышленно делаете вид, будто не поняли меня.

Энн вздохнула:

— Как видно, я постоянно вас разочаровываю, полковник.

На этот раз он не стал с ней спорить.

— Тогда давайте найдем какую-нибудь другую тему для беседы. Как продвигаются ваши поиски Призрака? — Она намеренно его поддразнивала, решив, что легче заставить его выплеснуть наружу свой гнев, чем терзаться пустыми иллюзиями.

На какой-то миг ей показалось, что она заметила озабоченность в его холодных глазах, сочувствие в резком тоне. Но нет! Это не более чем очередная ее фантазия.

Яростные раскаты грома потрясли дом.

— Едва ли бедняга рискнет выйти на улицу в такую ужасную ночь, — продолжала она беспечно. — Для этого нужно дойти до полного отчаяния. Хотя надо заметить, что здесь для него найдется достаточно соблазнов. — Леди Диббс пронеслась мимо, кружась в объятиях какого-то старого жуира. — Леди Диббс щеголяет сегодня в прелестном новом ожерелье. Да и диадема леди Понс-Бартон тоже обошлась в кругленькую сумму.

Она подняла глаза на Джека. Тот внимательно следил за нею.

— Вы, очевидно, сильно раздосадованы тем, что вам до сих пор не удалось поймать Призрака, — продолжала Энн. — Но не стоит из-за этого огорчаться. Кто способен предугадать, каким будет следующий шаг преступника? Ведь у них образ мыслей совершенно иной, чем у порядочных людей.

Она запрокинула голову. Лицо Джека было непроницаемым.

— Надеюсь, я не слишком вас утомила, полковник? Или мне следует называть вас Джеком? — Она произнесла его имя с явным вызовом. Он не должен был оставаться безучастным. Лучше открытая ненависть, чем это томное безразличие.

— О, уверяю вас, я нисколько не устал, — проговорил он совершенно спокойно.

О Боже, он должен ее возненавидеть! Из ее горла, сдавленного болью, вырвался короткий, почти истерический смешок. Ей не удалось сдержать охватившую ее дрожь. Во время очередной фигуры танца Энн оступилась и, чтобы не упасть, ухватилась за его искалеченную руку. Джек невольно поморщился.

— Ох! — воскликнула она. — Я сделала вам больно.

— Нет, — возразил он мягко. — Я больше не доставлю вам этого удовольствия, дорогая.

Его воровка! Хрупкая, погруженная в мирские заботы вдова сливалась в его сознании с дерзкой, неуловимой ночной грабительницей. Похоть и нежность. Отчаяние и гордыня.

Она насмехалась над ним, однако не это было главным. Влечение к ней его раздражало даже больше, чем ее откровенная издевка.

Ему стало трудно дышать. Она просто его разыгрывала, поощряя ухаживания и заставив его ей довериться, открыть свои тайные помыслы. Однако даже это соображение не могло убить в нем страсть.

Он привлек ее к себе так близко, что его губы оказались прямо у нее над ухом:

— Прошу простить меня за бесцеремонность, миссис Уайлдер.

Энн попыталась уклониться, и его губы приоткрылись в скорбной усмешке. Сейчас в его руках она казалась таким легким, изящным созданием. Ее хрупкость, сверхъестественная бледность и темные глаза затравленного зверька могли ввести его в заблуждение, однако его тело нельзя было обмануть. Нутром он чувствовал правду со всей очевидностью. Никогда прежде столь стихийное, неукротимое чувство не затрагивало его душу.

Вальс кончился. Они остановились. Ее взгляд был обращен к нему.

— Энн…

— Не смейте со мной фамильярничать! — воскликнула она в приливе панического страха. — Кто дал вам право на подобную дерзость? Ведь вы меня не знаете! Совсем не знаете!

Она набросилась на него, словно перепуганная насмерть дикарка, которой, по сути, и была. И он схватил ее, как ту дикарку. От бешенства кровь вскипела у него в жилах, придавая ему яростной решимости.

— Не надо больше испытывать мое терпение! — произнес он.

— Лучше отправляйтесь на поиски вашей воровки, полковник Сьюард!

От ее громкого голоса стоявшие рядом люди уже начали оборачиваться в их сторону.

— Я ее нашел. Она передо мной! — пробормотал он хриплым шепотом, увлекая ее за собой. Энн совершенно перестала замечать окружающих и в любую минуту могла себя выдать. А этого он не мог допустить. — Успокойтесь, — отрезал он. — Вам незачем привлекать к себе еще большее внимание.