Глава 6

Мода или здоровье? Выбор, продиктованный экономической необходимостью

Кейт завалило на Кита, но она не отстранилась. Этого было достаточно, чтобы почувствовать неладное.

Кит остановил Дорана, и она наклонилась вперед и упала бы, не успей он подхватить ее. Он притянул ее к себе на колени и заглянул ей в лицо. Веки были белы, как алебастр, губы — бесцветны. Она была в обмороке.

— Миссис Блэкберн!

Кит слегка потряс ее, веки Кейт затрепетали и открылись.

— Мы ее пересекли? Она кончилась?

— Еще нет. — Черт побери! Им еще ехать и ехать, прежде чем они минуют пустошь. Он оглядел горизонт, ища знакомый ориентир. Заморосил мелкий холодный дождь, сопровождавшийся бешеными порывами ветра. Поношенный плащ Кейт был плохой защитой. Ее единственной защитой оставался он, Кит. Макнилл привлек ее к себе, огляделся. Должно же быть что-то, где можно укрыться, — маленькая ферма, хотя бы груда камней, что угодно…

И тут он увидел его, несколько в отдалении, словно призрачный корабль, плывущий среди не отмеченного ни на каких картах моря тумана. Его сердце гулко забилось. Он понял, что это. Он и не знал, что они так близко от замка.

Кит хлестнул Дорана поводьями, повернул повозку и поехал на юг. Проехать нужно было около мили.

Одна миля плюс-минус целая жизнь.

— Кому он принадлежит, как ты думаешь ? — спросил Данд. Его темные глаза задумчиво щурились на огромные руины.

— Принадлежал, — поправил его Рамзи, презрительно пожав плечами. — Кому бы ни принадлежал, теперь он принадлежит пустоши.

— Я слышал, отец аббат говорил, что им владел один из мятежников, сражавшихся против короля, — сказал Дуглас. — Большой военачальник.

— И еще больший дурак, если он выступил против короны на пустоши Куллоден, — сказал Рамзи.

— Все большие воины дураки, — отозвался Данд.

Замок. Кит никогда не слышал, чтобы его называли как-то по-другому. Его рваные очертания застыли на фоне неба, как живописное изображение замка некоего чародея. Большинство замков стоит на вершинах каменистых нагорий или утесов; некоторые прячутся в густых лесах или на развилке реки. По какой-то причине, из прихоти или спеси, но строитель этого замка решил сделать пустошь его стражем.

Кит остановил Дорана перед огромным проемом, в котором когда-то были массивные двери, думая только о легком озябшем теле Кейт, лежащем у него на руках, и о необходимости отогреть ее. Он осторожно поднял молодую женщину и зашагал по лестнице к замку. Пронес ее по длинному пустому коридору, не обращая внимания ни на ветер, ни на то, что его сапоги шуршат по гниющим листьям, которые наносило сюда в течение пятидесяти осеней, листьям, которые укрывали вздувшийся, потрескавшийся пол.

— Где мы? — пробормотала Кейт. Глаза у нее были все еще закрыты, но между бровями обозначились две тревожные морщинки.

— Не волнуйтесь.

В конце коридора Кит спустился по короткой лестнице в подземную кухню, куда через дымовое отверстие попадал бледный предвечерний свет. Камины в других комнатах давно забило всяким мусором. Только здесь можно было спокойно развести огонь.

Он опустился на колени и прикрыл пледом Кейт, а потом закутал ее еще в шерстяное одеяло. Выпрямившись, сказал:

— Я разведу огонь.

Ее веки задрожали.

— Благодарю вас.

Она, наверное, поблагодарила бы и самого дьявола, распахни он перед нею дверь в преисподнюю. Аристократы. Хорошие манеры, видите ли.

Кит огляделся, разыскивая что-нибудь, что можно сжечь.

— Что это за место? — услышал он вопрос Кейт.

— Старая куча камней, когда-то бывшая замком.

— Как вы узнали о нем?

— Я бывал здесь мальчишкой. Мы часто убегали из спальни и проводили ночи здесь, а к заутрене возвращались.

— К заутрене? Неужели вы жили в монастыре?!

— В аббатстве Сент-Брайд.

— Вы собирались стать монахом?! — В ее голосе слышалось явное изумление.

— Нет.

— Вот как? — Внезапно она приподнялась на локтях. — Если вы могли приходить сюда в детстве, значит, ваше аббатство где-то неподалеку, — отметила она.

Кит высек искру в груде растопки.

— Ворона долетит за два часа, но Доран не ворона. По дороге мы ехали бы пять часов или около того, а буря уже набирает силу. Пока она не утихнет, ехать нельзя.

Кит раздул уголек, и вся куча вспыхнула. Он торопливо подбросил в огонь еще топлива, чтобы разгорелось как следует, потом подошел к Кейт. Пока он занимался огнем, она закрыла глаза. Решив, что она уснула, он протянул руку, чтобы снять с нее намокший плащ.

Едва он прикоснулся к ней, как глаза ее открылись и она выпрямилась и отпрянула, стиснув руками ворот плаща.

— Я не собираюсь вас насиловать. — Кит отодвинулся. — Это не по-мужски, а стало быть, не по-шотландски, да к тому же здесь пока чертовски холодно.

Его слова заставили ее поневоле улыбнуться.

Эти слова она восприняла бы не так безмятежно, если бы знала, насколько они лживы. Она ведь понятия не имеет, как привлекательно выглядит, лежа на его сложенном пледе, с лицом, окаймленным колдовской путаницей волос, с темными настороженными глазами. Негодяй! Томиться по женщине, которая едва может поднять голову. Но Кит действительно томился.

— Плащ у вас мокрый, — сказал он сердито, протягивая руку. — Снимите, я повешу его у огня.

Не сводя с него настороженного взгляда, Кейт развязала завязки у шеи. Плащ соскользнул с ее плеч, и Макнилл тихонько выругался, увидев ее платье. На ней было то же тонкое хлопчатобумажное одеяние, что и накануне вечером. Неудивительно, что она так замерзла.

Не дожидаясь ее разрешения, Кит снял с себя куртку и закутал в нее молодую женщину. Она не возражала, и от этого, его охватила незнакомая тревога. Как же это он не заметил, что она одета совершенно неподходящим образом для предстоящего путешествия?

Очень просто. Он полагал, что она хорошенько утеплится, потому что пустилась в путешествие по Шотландии в ноябре. Он не учел, что она никогда не ездила по Шотландии и не может знать, что ей потребуется. Но, будучи леди, она оделась так, как им положено одеваться для путешествия.

— Зачем рисковать здоровьем ради моды, если…

— Мне не хочется вам противоречить, Макнилл! — прервала его Кейт, улыбаясь слабо, но торжествующе. — Но выбор моего платья продиктован не модой, это мое единственное платье.

— Не смейтесь надо мной! — прорычал он. — Или вы не понимаете? Я ведь ничего не знал, и вы могли замерзнуть насмерть.

Глаза ее от удивления округлились, а потом смягчились, нанеся ему более чувствительный удар, нежели ее презрение или упреки.

— Ну что же, Макнилл, если это загробная жизнь, то в Йорке найдется какой-нибудь священник, который все это сможет объяснить. Не смотрите на меня так. Мне нужно только немного согреться и… — Кейт осеклась, покраснев так, что Кит понял: она чуть было не попросила поесть. Есть было нечего. Пока нечего.

Он выпрямился:

— Я пойду позабочусь о Доране, а потом поищу чего-нибудь. Раньше на пустошах водилось множество кроликов.

Кит не сказал, что кролики, будучи куда разумнее двуногих, хорошенько прячутся на время бури. Но он попытается раздобыть пищу.

— Вам здесь будет хорошо.

— Я знаю.

— Очаг глубокий, ни одна искра не вылетит наружу, а я вернусь до того, как огонь догорит. Поспите.

— Постараюсь.

Если он не уйдет сию же минуту, то вообще не уйдет, а ей нужны еда и чистая вода. Кит посмотрел на Кейт. Она закрыла глаза и уже уснула. Ей здесь будет хорошо. Никто не придет в замок, сюда никто никогда не ходит.

Дорана он нашел там, где оставил, тревожно переступающего в постромках, в то время как ветер кидал повозку из стороны в сторону. Кит распряг его и стреножил, отвел к разрушенной стороне замка, где ручей омывал его берега, и отпустил.

Потом, зарядив ружье, вышел в бурю.

Кейт спала неспокойно и, проснувшись, обнаружила, что руки и ноги у нее дрожат, а зубы стучат. Она никак не могла согреться, как ни придвигалась ближе к огню, хотя от жара у нее щипало щеки и обжигало руки, которыми она сжимала у горла одеяло. Казалось, прошла вечность, прежде чем она услышала голос Макнилла.

— Кейт, выпейте вот это. — Он обхватил ее за плечи и, приподняв, начал терпеливо цедить воду ей в рот. Кит был весь мокрый. И холодный. Очень холодный. Вода капала ей на платье, вызывая страшную дрожь.

— Я очень замерзла, — жалобно сказала она.

Кит опустил ее на землю, и она сжалась, пытаясь остановить дрожь, глядя на него из-под полуприкрытых век. Он встал, сбросил промокший плащ и быстрым свободным движением стянул рубашку через голову. Освещенное со спины угасающим пламенем, его худое тело поблескивало — сильное, с лоснящимися мускулами, мощной грудью и плоским животом. Но лицо его оставалось в тени.

Он опустился на колени и притянул ее к своей обнаженной груди. Жар его крови уже дошел до кожи, и теперь он лился в нее, восхитительный, согревающий, возвращающий к жизни. Кейт следовало устыдиться, она должна была бы высвободиться. Но вместо этого Кейт прижалась к нему как можно крепче. Она расслабилась, поглощая тепло его тела, расположившись на нем как на ложе.

И уснула.

Кит уселся, прислонившись спиной к стене, вытянув перед собой ноги и держа Кейт на коленях. Потом нерешительно откинул с ее лица прядь волос. Прядь обвила его пальцы, шелковистая и мягкая, точно мех котенка, черная, как промасленный атлас. Он запрокинул голову и уставился невидящими глазами в потолок.

Кейт спала, совершенно расслабившись, абсолютно беззащитная, великолепно доступная. А в его душе просыпался голод. Ее мягкие линии идеально вписывались в жесткие очертания его тела, как теплый воск, когда со вздохом она спрятала голову ему под подбородок. Ее руки вытянулась на его груди, пальцы расслабились. Ее дыхание лилось ему на кожу, нежное, как детские сны, которых он никогда не знал, сладостное, как летние дни, которых он не помнил.

Кит опустил глаза. Губы ее были раскрыты, ресницы подрагивали. Она оставалась изящной и утонченной даже во сне. Что ему делать с ней? С существом, для которого важнее всего найти кого-то, кто снова закутает ее и ее сестер в дорогие шали.

Даже три года назад Кит понимал, что короткий разговор между ними был случайностью. Ему не стоило задерживаться в их гостиной; нужно было уходить вместе со всеми. Она разговаривала с ним как с равным, а он не был ее ровней. В любом другом месте, в любое другое время этого не произошло бы.

Кит вышел тогда из Йоркского особняка Нэшей и отправился в доки, намереваясь напиться. Это ему, в общем, удалось, а проснувшись, он обнаружил, что завербовался в армию и находится на борту транспортного судна, идущего в Индию. Теперь если у солдата пехоты его величества и оставалось что-то, так это время на размышления.

А размышлял он преимущественно о двух вещах, первой из которых была Кейт. Ничего плохого в этом не было. Плохо бывает тогда, когда не умеешь отличить воображаемое от реальности. Его обожженная солнцем кожа и легкие, опаленные горячим воздухом пустыни, были реальностью; открытые раны на ногах из-за тесных сапог были реальностью; соленые ручейки пота были реальностью; кровь умирающих была реальностью. Он слишком хорошо знал реальность, и Кейт Блэкберн была легким бегством от нее.

Так что он не лишал себя удовольствия думать о ней — о ночном цвете ее глаз и отблеске солнца на черных волосах, о ее белой коже и узких запястьях, о ее мягких, полных губах. Мысли о ней уносили его в мечты, когда реальность становилась невыносимой. Кит никогда не думал, что снова увидит ее. За те несколько минут в гостиной он ясно понял, как она горда. Кейт ни за что не пришлет в Сент-Брайд желтую розу.

Но бывали времена, когда смерть и крики раненых, воспоминания о бое становились такими яркими, что Кит не мог вызвать ее образ. Тогда он думал о предательстве. Тогда он думал о человеке, который убил Дугласа Стюарта. Он был так же уверен в этом, как если бы сам опустил нож гильотины.

Пока Кит размышлял о том, кто же был предателем, армия двигалась. Война с Францией разделилась на войны с властителями Индии, с русскими и испанцами. Прежде чем она закончилась, Кит повидал десятки стычек и сражений. На самом деле понадобилось немного времени и удачи, чтобы его способности были замечены. И поскольку офицеры падали в сражениях, как пшеница под серпом, его труды были вознаграждены боевым чином. И не один раз, а трижды.

Кит знал, что был хорошим командиром. Подчиненные доверяли ему безоговорочно. Но всякий раз, когда его повышали в чине, всякий раз, когда ему доверяли еще больше человеческих жизней, предательство, пережитое им в прошлом, нависало над ним все ощутимее. Он должен был выяснить, кто предал, и встретиться с предателем, чтобы проанализировать свои прошлые ошибки. Кит добился отставки, но судьба нередко смеется над человеческими планами.

Кейт неожиданно пошевелилась, и Кит замер, потому что она подняла голову и сонно огляделась, при этом потерлась шелковистой короной своей головы о его подбородок, все еще скорее спящая, чем проснувшаяся. Он сидел затаив дыхание, пока ее голова снова тяжело не опустилась ему на плечо и ее губы не оказались у его шеи.

И он возблагодарил Господа за то, что умеет распознать, что реально, а что нет.

Глава 7

Как просыпаться в незнакомом месте

— Какая красивая, Кит! Я почти завидую тебе. — Тихий голос шептал возле ее уха, что-то холодное и сухое коснулось шеи Кейт, затрепетало на ключице и скользнуло ниже… Она пошевелилась, отодвигаясь от этих фамильярных прикосновений, слабая от лихорадки и утомления. — Но зачем мне тебе завидовать, если я могу взять у тебя все, что захочется? — Дыхание говорившего было легкое и взволнованное. — В том числе и твою жизнь.

Пальцы видения скрючились над краем ее лифа, потянули его вниз. Она снова попыталась отпрянуть и проснуться. Рука видения неторопливо ласкала ее грудь, что-то придвинулось к ее лицу.

— Скажи Киту, чтобы он полюбовался розами. — Чьи-то губы коснулись ее, Кейт задохнулась и резко выпрямилась.

В углу черной комнаты шевельнулось темное пятно и исчезло в углу. Звук, похожий на тихий смех — или то был ветер в дымовом отверстии? — задрожал в воздухе.

Кейт с трудом поднялась, голова у нее кружилась, и она никак не могла сориентироваться. В очаге еще тлели угли. Проснувшись, она их не видела. Разве что кто-то стоял в тот момент между нею и огнем.

От страха Кейт окончательно проснулась. Где же Макнилл?

Она заметила короткую лестницу и поднялась по ней на подкашивающихся ногах.

— Макнилл! — хрипло позвала Кейт. В горле больно саднило, и от усилий у нее закружилась голова. — Макнилл!

Ответа не было. Она пошла по длинному полутемному коридору, вдоль которого лежала полоса лунного света. Она шла с трудом, пересекая одну пустую комнату за другой. Везде было темно. Везде было тихо. Точно в могилах, ждущих Своих обитателей.

Наконец Кейт добралась до огромного входа, наполненного тусклым серым светом. Она подняла голову. Тремя этажами выше огромное отверстие, проделанное в крыше, открывало темное небо, по которому стремительно неслись облака, затеняя лик убывающей луны, и холодный, резкий ветер врывался сверху, закручиваясь вихрем, шевеля листья у ее ног и набрасывая волосы ей на лицо.

— Макнилл! — Ветер подхватил ее слабый крик и унес его прочь.

Никто ей не ответил.

Случилось худшее: он ее бросил, и от этой мысли по коже Кейт побежали мурашки.

Пожалуйста, не нужно, чтобы это повторилось! Она сморгнула слезы, не желая плакать, хотя мысли у нее разметало, как клочья тумана по ветру, а ноги подкашивались. Холод высасывал остатки тепла из нее и… и тут она увидела слабое мерцание.

Кит ее не бросил.

Всхлипнув, Кейт потащилась по направлению к освещенной комнате. Дороги назад она не смогла бы найти, голова у нее кружилась, сердце трепетало, как кролик в западне. В комнате спиной к ней стоял Макнилл, и горящая ветка у него в руке освещала темные стены комнаты.

— Макнилл… — Радостное восклицание замерло у нее на губах, когда Кейт увидела, на что он смотрит. Тяжелый дубовый стол лежал на боку, его поверхность была испещрена глубокими шрамами, словно по нему прошлись топором. То, что некогда было стульями или скамьями, лежало в обломках. Стеклянные осколки покрывали пол, как ковер из драгоценных камений, и мятые оловянные подносы и чаши валялись вдоль выщербленных и шершавых оштукатуренных стен.

— Что здесь произошло? — спросила она.

— Судя по всему, — спокойно сказал Кит, — кому-то не повезло. — Он поднял ветку в руке и осветил стены повыше.

Кейт отпрянула. В трех футах над полом к стене кинжалом был пригвожден труп крысы. Шею высохшего трупа обвивал венок из четырех цветков, сухих и сморщенных, но в них еще можно было узнать розы. Маленькие желтые розы. Кейт нашарила позади себя стену, чтобы не упасть. А Макнилл опустил факел, и мерзкий трупик исчез. Он обвел глазами комнату, все замечая, отбрасывая ненужное, ничего не упуская.

— Кто это сделал? — шепотом спросила она. — Это был он?

Кит повернул голову, внимательно вглядываясь в нее.

— Кто — он?

— Когда я проснулась, в кухне был какой-то человек. Он назвал… ваше имя и сказал, что может взять у вас все, что захочет, в том числе и жизнь. Потом…

Кит круто повернулся к ней:

— Что потом?

— Он прикоснулся ко мне.

— Так я и знал! — Кит направился к ней, внезапно превратившись в разъяренного и устрашающего кельтского воина. Схватив ее за плечи, он посмотрел ей в лицо. — Он вас обидел? Он осквернил вас?

Кейт не сразу осознала его слова. Конечно, он ее осквернил. Потом поняла, и лицо ее вспыхнуло.

— Нет-нет. Он только прикоснулся ко мне… — Ее рука затрепетала у расстегнутого лифа.

Макнилл свирепо рявкнул, отпустил ее и огляделся.

— Он велел передать вам, что вы должны полюбоваться розами.

— Что?

— Он сказал: «Передайте Киту, чтобы он полюбовался розами».

Макнилл снова выругался. Он протянул руку, схватил ее за плечо и круто развернул, отчего голова у нее закружилась.

— Как вы смеете?! — возмутилась Кейт, слегка ударив его по руке, но его хватка была как стальная, и он не обратил внимания на ее возмущение. — Вы не можете…

— Могу.

Она покачнулась, споткнулась и упала бы на колени, если бы Кит не подхватил ее. Он прижал молодую женщину к своей широкой груди, легко поднял и вышел из комнаты в коридор, умудрившись при этом не выпустить из рук факел.

— Вы должны мне сказать, — проговорила она. — Вы обещали. Вы поклялись! Что здесь происходит?

— Ну, будь по-вашему, мэм. — Смех у него был горький и короткий. — Вы видели крысу в цветочном венке?

— Да. — Кейт порылась в тумане, застилавшем ее мысли. — Это такие же розы, как та, что вы привезли нам в Йорк?

— Да. Пригвоздивший крысу сделал это не в качестве любовного подарка, — мрачно проговорил Кит. — Я не знаю, кто это и чего он добивается, но, честное слово, не хотел бы, чтобы вы были здесь, когда я это выясню.

Он остановился посреди холла, глаза у него были яростные и напряженные, на суровом лице отражалась тяжелая внутренняя борьба.

— Проклятие! — пробормотал он. — Черт бы все это побрал! Он знает, он знает, что у меня нет времени его разыскивать. Он меня дразнит. Он может прятаться в тысяче мест, а у меня нет времени. Потому что вы здесь. Потому что вы так слабы и… Проклятие, вот проклятие!

Испуганная его неистовством, Кейт съежилась у него на руках, и тут же огонь в его глазах погас и на его лице снова воцарилось безразлично-учтивое выражение.

— Нам пора уходить, но сначала возьмите вот это.

Он отдал ей факел, и она взяла его, а он направился к дальнему концу узкого прохода, неся на руках ее неподатливое тело. Плечом он открыл тяжелую дубовую дверь и посмотрел на крутую лестницу, ведущую в темноту.

— Прошу прощения, — сказал он, взял у нее факел и перебросил ее через плечо, чтобы освободить руки.

Кейт возмутилась:

— Вы не можете… Ах!

Высоко подняв горящую ветвь, он начал спускаться, и каждый возмущенный возглас совпадал с его шагами.

В подвале ничто не изменилось. Паутина по-прежнему свисала толстыми клочьями с низких сырых каменных арок, и в темноте слышался шорох разбегающихся тварей. Запах сырости и гнили, стоявший в промозглом воздухе, был все так же густ.

Кит опустил Кейт на пол, прислонил к стене и снова отдал ей факел.

— Держите и ждите здесь.

Она взяла факел, ничего не сказав, быстро заморгала, словно пытаясь сосредоточиться. Она была явно больна — то ли от голода, то ли от холода и недостатка сна, этого Кит не знал. Он знал только, что ее нужно доставить как можно скорее в Сент-Брайд. Все остальное не имеет значения. Даже этот призрак, будь он проклят, хотя потребность найти его и наказать за то, что он к ней прикоснулся, бурлила в нем, как живое существо.

Кит углубился в разрушающийся подвал и, остановившись у дальней стены, принялся шарить руками по ее осклизлой поверхности, пока не нащупал выступающий край каменной кладки. Он вытащил его и просунул руку в открывшуюся щель. Оттуда он извлек завернутый в кожу сверток. Развернув его, Кит достал длинный, тяжелый клинок.

— Что ты делаешь, Кит ?

— Я делаю запасы, Данд. Никогда не знаешь, когда может понадобиться оружие.

Данд рассмеялся:

— Но здесь? С какой стати? Ты боишься, что когда-нибудь эти скоты снова поднимут на тебя оружие?

— Что это такое? — Слабый голос Кейт вернул его в настоящее.

— Старинный палаш, — сказал он, легко поднимая громоздкое с виду оружие словно шпагу и оглядывая его тупой конец взглядом знатока.

— Почему ты так упорно цепляешься за эту дубинку, . Кит, ведь можно пользоваться чем-нибудь более тонким?

— Потому что дубинка бьет, а не колет, и это надежнее.

Он вынул кожаные ножны из того же свертка и закрепил их ремнем на спине между лопатками, затем убрал тяжелое лезвие в ножны.

— Теперь мы уходим.

Властность, прозвучавшая в его голосе, привела в порядок беспорядочные мысли Кейт. Она кивнула, и на этот раз, когда он сгреб ее в охапку, прижалась к нему. Вернувшись в кухню, Кит собрал их вещи и вынес молодую женщину наружу. Он оставил ее рядом с полуразрушенной стеной, велев подождать, пока он поймает и запряжет Дорана.

На востоке тьма немного поредела. Кейт стояла, где ей было велено, чувствуя неприятную слабость и ощущая за спиной подавляющую тяжесть замка. Она смущенно повернулась, подняла голову и увидела край крыши, открывавший обуглившиеся полустены комнат второго этажа; весь фасад был испещрен затененными нишами и черными пустотами окон. Высоко вверху среди крошащихся зубцов расселились травы. Грубые стебли качались от ветра, бледные среди полумрака, точно призрачные руки маленьких детей, умолявших ее подняться к ним, а позади этого какая-то темная фигура…

— Кейт!

Она вздрогнула и резко повернулась. Слишком поздно услышала она зловещий шум наверху, а Кит уже обхватил ее, крепко прижал к стене, держа руки над их головами, а небо обрушило на них поток камней. Она прижала лицо к его шее и почувствовала, что его крупное тело сотрясается каждый раз, когда в него попадает камень. Самой Кейт не коснулся ни один камешек.

Все кончилось так же внезапно, как и началось. Макнилл оттолкнул ее, держа на расстоянии вытянутой руки.

— Вас не ушибло?

— Нет.

Он вздохнул спокойнее, потом взглянул вверх.

— Вы ничего не видели? Никого?

— Не знаю. Мне показалось… — Она покачала головой. — Нет, не знаю.

Он наклонился, обхватил ее под колени, отнес к повозке и усадил. Мерин бил копытом, когда Макнилл усаживался возле нее.

— Куда мы едем? — спросила она.

— Туда, где все это началось, — ответил он. — В Сент-Брайд.

Глава 8

Как забыть прошлое: полезное, но зачастую бесплодное стремление