Серый маг

Восходящее солнце скрывала высокая стена. Можно было смотреть вверх до бесконечности и не увидеть ее пределов. Разумеется, благодаря магии. Там, где заканчивался настоящий гранит, продолжалась волшебная иллюзия, надежный щит. Д'Иеры создали каменную преграду так, чтобы она тянулась выше неба, до самых райских кущ. Сакоридия и ее союзники хотели обезопасить свои земли от разных летающих тварей.

Первая трещина, созданная Серым магом, расползлась паутиной по ближайшим камням, ослабив часть стены шириной примерно с дверь. А ведь колдун ожидал, что трещины распространятся лишь на пару дюймов. Оказалось он куда ближе к победе, чем смел надеяться.

Время. Именно оно сделало заклинания ненадежными, а кладку — уязвимой. Стена ослабела без постоянного наблюдения магов. На граните вокруг швов блестели серебряные руны, древняя письменность Сакоридии и Кмернии. Эти надписи били тревогу, предупреждали о трещинах, о хрупкости каменной преграды. Сообщали о развеянных заклятиях и сбитом ритме колдовских песен.

«Когда о проломе узнают, будет слишком поздно. Клан Д’Иеров много столетий назад перестал патрулировать стену, и даже услышь его члены о трещинах, им будет неизвестно, что делать. Придется искать ученого, умеющего читать руны, и при этом понадобится великий знаток. Язык кмернов исчез вместе с народом, и почти никто из живущих его не помнит.

Если Д'Иерам и удастся перевести руны, все равно они не смогут восстановить стену. Подобное мастерство, как и многое другое, давно утеряно. Значит, они никак не могут угрожать планам Серого мага.

Он приложил пальцы к холодной стене. Покалывание возобновилось, но не такое сильное, как в прошлый раз. Колдун приказал энергии потечь по плечам, через руки до кончиков пальцев, и сознание его расползлось по поверхности стены, как трещины. В камнях по-прежнему звучали песни, скрепляя их. Старые голоса стали неувереннее, стук молотов тише. При удаче его песня сама растечется по стене, разрушит связывающие ее заклинания. Со временем преграда падет на землю кучей камней, и сила Канморан Вейн вновь будет править в этих землях. Тогда Серый маг не только получит доступ к великой мощи, но и все страны мира склонятся перед ним, страшась затаившейся в лесу тьмы.

Он запел разрушительную песнь, постепенно стирая старые заклинания, дробя раствор, убеждая гранит, что тысячи лет его терзали снег, дождь и ветер, что он замерзал, оттаивал и вот наконец ослабел. И стена поддалась.

Серый маг попробовал пошевелиться, лежа на росистой траве. Порой тело мешало ему, хоть иногда и служило неплохой защитой для разума. Заклинания ударили в первую очередь по его разуму, и, воссоединившись с телом, колдун потерял сознание. Голова болела сильнее, чем когда-либо.

День близился к середине. Солдатам наверняка не терпится найти коня вестника. Пусть подождут. Скоро они нагонят свою добычу. Сначала он осмотрит результаты работы.

По всем швам на ширине шести футов расползлись трещины. Тянулись они и до самого верха. Серый маг положил ладони на стену и толкнул каменную кладку. Поврежденная часть закачалась, теряя опору. Целая секция осыпалась дождем цемента и обломков камня; раздался жуткий грохот, и земля содрогнулась от падения самых больших кусков.

Когда пыль осела, на месте части некогда неприступной стены лежала груда мусора. Пал не только физический барьер, но и магический, простиравшийся вверх. Настоящая стена тянулась лишь на десять футов в высоту, а ее волшебное продолжение — до самого неба. Пролом послужит вратами.

По ту сторону преграды в клубах пара извивались черные корни деревьев. Большую часть леса скрывал туман. В неведомых глубинах кричали дикие твари. Скоро. Скоро некоторые из них проберутся сквозь стену в Сакоридию.

Серому магу хотелось исследовать лес, однако времени не было. Он не без сожаления отвернулся от Канморан Вейн.

«Однажды я войду сюда. Правда, не сейчас. Пока я должен заложить фундамент».

Внимание чародея привлекло хлопанье крыльев возле старого ясеня. С ветки взлетела сова и поспешила на восток, растаяв в далеком небе.

«Разумный поступок с твоей стороны, — подумал маг. — Скоро здесь не будет места совам и другим живым существам».

Серый маг воззвал к своим призрачным рабам. Их сонм предстал перед ним неразличимой толпой. Некогда каждый из духов был личностью, имевшей свой путь, таланты и мечты, знавшей любовь и ненависть. Некоторые были добрыми гражданами, другие — преступниками. Колдун без разбора оборвал их жизни. Чтобы духи служили ему.

Один стоял в стороне, отличаясь от других горделивой осанкой.

— Коблбей, — проговорил Серый маг. — На сей раз ты не смог противиться моему зову.

Призрак поколебался, словно притягиваемый словами колдуна, но устоял. «Я все еще противлюсь».

— Ты не поможешь мне пройти быстрым путем?

— «Я явился посмотреть на плоды твоих рук».

— Величественно, правда?

Лицо призрака не дрогнуло.

Серый маг знал, сколько сил требуется духу убитого, чтобы явиться к нему, не сдаваясь.

— Ты будешь служить мне, не смея отказать, — проговорил заклинатель, простирая руку. В его голосе зазвенела магия. Зазвучала песня уз.

Призрак поблек и поплыл по воздуху к нему.

— Да, — сказал маг. — Служи мне.

Не успели эти слова вылететь из его губ, как ноги подогнулись, и колдун едва не упал. Слишком много усилий потрачено. Нельзя требовать столько от тела, после сокрушения Стены Д'Иеров. Энергии едва хватит на долгий путь. Чародей неохотно отпустил Ф'риана Коблбея, и тот исчез.

Серого мага удивляло такое упрямство призрака. Тот оказался силен и, кажется, не собирался подчиняться.

Семь Труб

Кто-то ткнул Кариган в ребра.

— Перестань, Эстрал. Я пойду на занятия завтра. — Она застонала и перекатилась на спину. В ноздри ударил сильный запах сырой земли, а на лицо упал солнечный луч. Девушка с трудом разлепила глаза. Небо усеяли облака, словно отпечатки пальцев. Кариган была далеко не в своем дортуаре.

Стук, стук. На сей раз по плечу.

Кариган снова моргнула. За ней гнались солдаты. Солдаты, которые не остановятся ни перед чем, чтобы заполучить письмо, которое она везет.

Вестница резко села, и мир закружился вокруг. Она хватанула ртом воздух, пытаясь отыскать рядом с собой камень, ожидая в любой момент получить жалящий удар беспощадной плети капитана Иммереза. Когда же головокружение прошло, перед беглянкой оказались две пожилые дамы, а вовсе не капитан Иммерез. Она протерла глаза, не веря себе.

— Ребенок жив, — проговорила одна из дам.

— Я отлично это вижу, — отозвалась другая.

Кариган еще раз потрясла гудящей головой, желая убедиться, что не спит, но удивительная парочка продолжала с любопытством смотреть на нее. Маленькие морщинистые лица старушек оживляли только глаза.

Одежда на полной даме была бледно-оранжевого цвета, а вокруг обширных бедер обвязан белый фартук. От доброй улыбки на щеках появились ямочки. Ее подруга, наоборот, казалась строгой. На ней красовалось темно-зеленое бархатное платье с пышными рукавами, а на плечах — черная шаль. Дама опиралась на трость из орешника, которой и разбудила Кариган. Обе выглядели так, словно вышли прогуляться по ухоженному парку Селиума, а не стоят в глухом лесу.

— Ты полагаешь, нам следует подобрать дитя? — спросила кругленькая дама.

— Она выглядит безобидной и совершенно не в своей тарелке. Будет невежливо не пригласить ее на чай.

— Боюсь, это превзойдет пределы обычной невежливости. Такой поступок можно назвать варварским. А что делать с остальными?

— Придется и их пригласить.

Кариган посмотрела через плечо, пытаясь понять, кого имели в виду дамы, но там стоял только Конь.

— Летиция скажет нам пару добрых слов по поводу грязи.

— Она всегда находит, что сказать, — возвела очи к небу худая старушка.

— Ребенок выглядит так, будто ей не помешает хорошая ванна. Она вся в грязи.

— Согласна. Ей следует привести себя в должный вид, тогда и Легации будет не на что жаловаться. — женщина перевела остренькие глазки на Кариган. — Идем, дитя, и позови своих друзей. Уже почти время пить чай, и тебе не следует нас задерживать.

Дамы повернулись спиной к девушке и зашагали по удивительно ухоженной дорожке. Ухоженная дорожка? Последнее, что запомнилось беглянке, были густые кусты. Конь последовал за пожилыми дамами, дергая ушами, словно прислушиваясь к их бессмысленной болтовне, подобной щебету птиц. Женщина в зеленом остановилась и обернулась.

— Дитя, ты идешь или нет? Будет страшно невежливо с твоей стороны опоздать. Смотри, твои друзья уже пошли за нами.

Кариган посмотрела, но все равно никого, кроме Коня, не увидела. Оставалось только гадать, кто эти эксцентричные дамы и что они делают посреди дикого леса.

Старушки выглядели совершенно безобидными, и Конь им верит… Кариган фыркнула. Неужели весь этот странный путь ей придется полагаться на чутье лошади? Выбор за нее сделал желудок. Он громко урчал, и мысль о чае и пироге воодушевляла. Девушка с трудом поднялась на ноги, ватные от усталости, и, стараясь не обращать внимания на головную боль, заковыляла вслед за дамами.

Лес становился все более похожим на сад. Тропа превратилась в широкую дорогу, на которой разъехались бы две повозки. По сравнению с Северной дорогой она была в прекрасном состоянии. Кто-то вырубил подлесок, приведя все вокруг в порядок, разительно отличающийся от хаоса нетронутой дикой природы. Вдоль дороги тянулась аккуратно подстриженная живая изгородь.

По каменному мосту они пересекли весело журчащий ручей. Повсюду слышалось пение птиц. Кариган почувствовала, как постепенно стихает боль в голове, идти становится легче.

Дорога изгибалась широкой петлей, приводя в конце концов к старому особняку, построенному из дерева и камня. Из нескольких труб валил дым, а окна блестели на солнце. По стенам вились лианы, помогая дому гармонично вписаться в окружающий лес. Позади особняка располагалось несколько хозяйственных построек, включающих и конюшню. Настоящий очаг цивилизации посреди Зеленого Плаща.

Дамы поднялись на веранду, кольцом охватывающую весь дом.

— Добро пожаловать в Семь Труб, — проговорила женщина в зеленом. Будто она обращалась к нескольким людям, а не к одной Кариган.

Девушка посчитала трубы. У нее получилось девять, не семь.

— Этот дом давным-давно построил наш отец, — продолжала хозяйка, протягивая руку. Тонкая кожа напоминала карту, исчерченную венами-реками. — Идем. Наши слуги позаботятся о твоем друге-коне.

Никаких признаков слуг Кариган не заметила, но Конь побрел в конюшню так послушно, словно его вели. Две пожилые дамы казались весьма странными, но не опасными, и беглянка последовала за ними в дом.

Светлые дубовые половицы, украшенные сложными цветочными узорами стены. Роскошные гардины, портреты неизвестных людей, мужчин и женщин, облаченных в доспехи или шикарные платья. Ковры ручной вышивки, нисколько не выцветшие ни от времени, ни от света, присутствовали в каждой комнате, через которую проходили хозяйки дома и Кариган.

Тяжелую мебель покрывала резьба — не осталось ни единой гладкой поверхности. У одного из стульев в коридоре спинка была выполнена в форме дерева, а подлокотники и ножки напоминали покрытые листьями ветви или изогнутые корни. На сиденье покоилась красная бархатная подушка.

Во всех каминах, сложенных из плитняка, пылал яркий огонь, и замерзшая Кариган начала постепенно согреваться.

— Летиция приготовила для тебя ванну, дитя, — проговорила полная дама. — Она не слишком обрадуется, что ты нанесешь в дом грязи, но не обращай на нее внимания. Наша горничная жизни не мыслит без постоянных жалоб. Разве я не права, мисс Мирика?

Именно так. Сезон грязи — проклятие всей ее жизни, и бедняжка каждый год едва ли не в истерику впадает. Но нам приходится сносить это. В такой глуши невозможно отыскать приличных слуг. — Мисс Мирика остановилась перед дверью и глубоко вздохнула. — Что ж, дитя, мы одолжим тебе ночную рубашку и халат. Надо же одеться после ванной. Летиция займется чисткой одежды.

Хозяйки провели гостью в комнату с каменным полом, где горел очаг. Единственное окно выходило в сад, и сквозь него лились солнечные лучи. Стекло украшали изображения дикой голубики, и на плитах виднелись синие и зеленые пятна света.

Из медной ванны в центре комнаты валил пар. Конечно, Кариган привыкла к куда большему. В Селиуме в распоряжении студенток были фарфоровые ванны и трубы, из которых лилась горячая вода. Но сейчас возможность помыться в тепле казалась ей верхом блаженства.

Мисс Мирика указала тростью на центр комнаты.

— Не торопись, дитя. Купайся на здоровье. Расслабься — ты совершенно измучена.

Хозяйки вышли, плотно закрыв за собой дверь. Издали до Кариган донесся голос полной дамы:

— Милая сестра, мне кажется, за долгие годы мы поднаторели в этикете.

Другая приглушенно согласилась.

Кариган разделась, бросив одежду на пол неаккуратной кучей. Рядом с ванной стояли ведро холодной воды и ковшик. Пришлось долить пару ковшиков в кипяток, но и тогда вода оказалась довольно горячей. Девушка с наслаждением окунулась.

По поверхности плавали листики мяты, и нежный запах успокаивал, помогая сбросить бремя усталости. Тело быстро привыкло к жару, и напряженные мышцы постепенно расслабились. Кариган, пока ее еще не совсем разморило, стала смывать накопившуюся за несколько дней грязь. С длинными волосами оказалось нелегко управиться, но в конце концов они были вымыты и тщательно ополоснуты.

Девушка восторженно вздохнула и постепенно задремала. Когда она проснулась, вода не успела остыть, за окном по-прежнему светило солнце. И все же ей казалось, что прошли часы. Одежда Кариган исчезла, однако на крючках висели обещанная ночная рубашка и халат. На боковом столике лежала расческа, а на полу — пара мягких тапочек.

«Они действительно подумали обо всем».

Когда Кариган вытерлась и расчесала длинные волосы, от нее исходил приятный аромат мяты. В ту же минуту в дверь постучала мисс Мирика.

— Дитя, ты готова пить чай?

Девушка открыла дверь и улыбнулась.

— Да, вполне.

Прекрасно. Мирта ждет нас в гостиной.

«Мирта?»

Мисс Мирика, опираясь на трость, провела гостью в самую роскошную комнату в доме. Они опустились на шикарный диван, стоящий перед очередным камином. Подлокотники украшали узоры с цветами и певчими птицами. Сквозь широкое окно лился солнечный свет, окрашивая все кругом в теплые тона.

Мисс Мирта внесла на подносе серебряный чайный сервиз и поставила на столик перед ними.

— Мы бережем серебро для особых гостей, — проговорила она. — Не то чтобы у нас часто бывали гости, особенные или нет. Чаще всего это просто путники, заплутавшие в лесу. Надеюсь, ванна тебе понравилась.

— О да. Превосходно! — Кариган обычно не употребляла это слово, но сейчас оно очень подходило к богатой мебели и двум пожилым дамам.

Мирта налила чаю.

— Мед и сливки? Нет, только не тебе, милая Мирика. Такие вещи вредят твоему пищеварению.

Ее сестра хмыкнула.

К чаю подали печенье, лепешки и большой кекс. Пока дамы обсуждали погоду и тонкости садоводства, Кариган казалось, что она лопнет от любопытства, особенно когда Мирика поставила четвертую чашку перед пустым стулом.

Мисс Мирта заметила удивленный взгляд девушки.

Прости, но мы не смогли пригласить сюда еще одного твоего спутника. Летиция наотрез отказалась пускать его в дом.

Кариган не смогла больше сдерживаться.

— Спутника? Я странствую одна.

— О, моя дорогая. Ты, кажется, страшно ненаблюдательна.

— Или туповата, — добавила Мирика снисходительно.

— Разумеется, я говорила о твоем спутнике, которого ты зовешь Конем. Спешу заверить, что хоть он и не присоединился к нашему чаепитию, о нем хорошо позаботились.

— Конь. — Кариган поерзала на месте, думая, не сумасшедшие ли эти две старушки. — А другой?

Мирика и Мирта обменялись удивленными взглядами.

— Если ты не знаешь, милая, — проговорила худая дама, — тогда, может, нам не следует тебе говорить.

— Да ладно, Мирика. Она будет считать нас старыми спятившими дурами. Мое милое дитя, за тобой следует призрак.

Глоток чая попал не в то горло, и Кариган закашлялась.

— О, — заволновалась Мирта, — я же говорила Летиции не класть в лепешки орехи.

Мирика ловко похлопала гостью по спине.

— Что следует за мной? — с трудом выговорила девушка.

— Ну и ну, она еще и глухая.

— ПРИЗРАК! — прокричала Мирика через руки, сложенные рупором.

— Нет-нет, — торопливо сказала Кариган, у которой уже звенело в ушах и болела спина. — Я отлично слышу.