— Селдон, я же объяснял: у знатных родов есть частные библиотеки, которые могут удивить любого меритократа. Моя семья проявляла традиционный интерес к таким вещам, как…

— Как системы управления, применявшиеся на древней Земле? Удивительный интерес. И совершенно невероятный. Кроме того, там были культиваторы почв, которые привели Хориса в такое возбуждение, — эти огромные машины, использовавшиеся в незапамятные времена для подготовки планет к колонизации. Вашу реакцию едва ли можно назвать бесстрастной. Вы смотрели на них как на старого, хорошо знакомого врага.

На этот раз Бирон Мейсерд улыбнулся, не пытаясь оспаривать утверждение Гэри.

— Разве желать разнообразия Вселенной — это преступление?

Гэри хихикнул:

— Для психоисторика это почти святотатство. Галактика и без того слишком сложна, так что уравнения трещат по всем швам. А ведь речь идет только о человечестве! Мы, математики, предпочитаем упрощения! — Затем он вновь стал серьезным. — Я не замечал этих намеков, потому что думал только о хаосе. Сибил, Планш и другие представляли собой серьезную угрозу. Когда Керс Кантун сказал мне, что вы союзник… что вы ненавидите хаос как никто.

— Действительно ненавижу!

— Я считал вас практичным человеком, имидж которого вы умело поддерживали. Но теперь вижу, что вы своего рода утопист, Мейсерд. Вы думаете, что человечество может избежать хаоса, если сумеет построить ренессанс нужного вида!

Бирон Мейсерд невыносимо долго смотрел на Гэри, прежде чем ответить.

— Профессор, а разве не о том же говорит План Селдона? О построении человеческого общества, достаточно сильного, чтобы победить древнего врага, поселившегося в наших собственных душах?

«Это мечта моей молодости, — мысленно ответил ему Гэри. — Но вплоть до последних дней я считал ее устаревшей».

Однако он сказал Мейсерду нечто совсем иное, уверенный, что остальные следят за ними и впитывают каждое слово.

— Милорд, вы прагматик, как и большинство аристократов. За отсутствием математических методов вы действуете наобум, отвергая каждое не правильное решение только тогда, когда приходите к выводу, что пора испробовать что-то новое. — Гэри сделал жест в сторону Зормы и Клодии, одна из которых родилась человеком, а другая обладала позитронным мозгом со встроенными в него Законами роботехники. Сейчас различия между ними начинали исчезать. — Мейсерд, вы тоже участвуете в этом радикальном проекте или просто временно работаете вместе?

Мейсерд вздохнул, признавая неопровержимость доводов Селдона.

— Наши группы давно знали о существовании друг друга. Моя семья… — Он мрачно кивнул. — Мы были среди тех, кто когда-то давно послал архивы в космос, изо всех сил пытаясь бороться с амнезией. И мы же вели войну с культиваторами! Большей частью она была тщетной. Но нам удалось одержать несколько побед.

Тут Хорис Антик встрепенулся и вполголоса спросил:

— Каких побед? Вы хотите сказать, что сражались с роботами и побеждали их?

— Как можно сражаться с существами, которые намного сильнее и искренне убеждены, что действуют в ваших собственных интересах? И все же несколько раз мы сумели остановить эти ужасные машины и высадить колонистов на планеты, не подвергшиеся культивации. Несколько раз мы опередили культиваторы, которые не смогли выжечь планету, уже заселенную людьми.

Морс Планш замигал.

— А можно узнать, что это за планеты?

— После окончания гражданской войны мы заключили договор с Дэниелом Оливо. Мы согласились прекратить борьбу с амнезией и пройти карантин освоенных нами планет. А он оставил нас неизменными, с целой памятью. Ценой была наша пассивность. Мы обязаны были молчать и ничего не предпринимать. — На челюстях Мейсерда заиграли желваки. — Что ж, пока в Галактической Империи все шло гладко, такая сделка была более-менее приемлемой. Все лучше, чем руины и хаос.

— Ну, роль, сыгранную вами в этом деле, едва ли можно назвать пассивной, — указал Гэри.

Мейсерд спорить не стал.

— Империя разваливается на части. Старые сделки можно считать недействительными. Похоже, все ждут, что Дэниел Оливо представит новый план. Даже кельвинистам, — Мейсерд ткнул пальцем в сторону Р. Горнона Влимта, — не хватает смелости открыто противостоять своему старому врагу. Все, чего они хотят, это отправить Гэри Селдона в будущее. Желают убедиться, что все идет нормально. — Мейсерд коротко рассмеялся.

Робот, принявший обличье эксцентрика Горнона Влимта, сделал шаг вперед. Впервые его программы псевдоэмоций изобразили нечто похожее на чувство неуверенности.

— Вы сомневаетесь, что Оливо придумает что-то направленное на благо всего человечества?

Зорма фыркнула:

— Ах, вот как? Несмотря на все ваши интриги, на самом деле вы лишь кучка трусливых тиктаков. Прислушайся к собственным словам. Вы возлагаете свои надежды на того, с кем так долго боролись. Иначе зачем было цитировать Нулевой Закон Дэниела?

Женщина покачала головой.

— На свете больше не осталось настоящих кельвинистов.

Гэри не хотелось, чтобы беседа превратилась в идейный диспут между роботами. Его нисколько не волновало, был ли Мейсерд шпионом или нет. Он желал Бирону удачи. Сейчас у Селдона была только одна забота: решение, которое он должен принять. Времени на раздумья уже не оставалось. Это стало окончательно ясно, когда в палатку торопливо вошел один из помощников Горнона.

— Приготовления закончены. До срока осталось меньше часа. Пора подниматься на леса.

Так и не успев прийти к какому-либо решению, Гэри присоединился к процессии, которая двигалась между зданиями древнего университета. Дорогу освещали полумесяц и зловещее зарево, вызванное ударами испускаемых землей гамма-лучей в атомы кислорода. Скрипя старческими суставами, Гэри шел вперед и чувствовал, что ему позарез нужно поговорить с кем-то достойным доверия. На ум пришло только одно имя, и он прошептал его себе под нос:

— Дорс!

Чего он никак не ожидал, так это официальной церемонии. Гэри и остальных сопровождала к саркофагу процессия землян. Туземцы пели какую-то странную песню, погребальную и в то же время напутственную, выражавшую отчаянную надежду на некое конечное искупление. Наверняка этой песне было много тысяч лет, и сложили ее задолго до того, как человечество выбралось из уютной колыбели и дерзко устремилось к звездам.

Р. Горнона и Гэри сопровождали киборги-«извращенцы» Зорма и Клодия с Бироном Мейсердом, который теперь не скрываясь шел рядом с ними. Гэри настоял на том, чтобы Ванда Селдон и Гааль Дорник также присоединились к процессии. Правда, с Ванды пришлось взять обещание, что она не будет прибегать к ментальному воздействию. Некоторые из присутствовавших роботов также обладали этой способностью и могли противостоять ее усилиям.

У внучки был несчастный вид, и Гэри попытался подбодрить ее улыбкой. Селдон был меритократом, а это означало, что у него могут быть только приемные дети, а не собственные. Но ему доставляло радость быть отцом Рейча, а затем дедом замечательной молодой женщины, которая так серьезно относилась к своим обязанностям посланца судьбы.

Хорис Антик заранее попросил извинить его за отсутствие, сославшись на необходимость закончить исследование. Однако Гэри знал подлинную причину. Пылающая «аномалия пространства-времени» вызывала у Хориса ужас. Но поскольку Горнон не желал, чтобы кто-то оставался в лагере, Антик поплелся с остальными. Он шел рядом с пленником, Морсом Планшем. В процессии принимали участие даже выжившие ктлинцы. Правда, казалось, что Сибил и остальные обращают внимание лишь на хриплые голоса, звучащие у них в мозгу.

Когда они приблизились к аномалии, забранной лесами, Гэри еще раз по очереди посмотрел на каждый из древних городов.

Побитые непогодой небоскребы первого, Старого Чикаго все еще дерзко устремлялись к солнцу, напоминая об эре прямоты и неуемного честолюбия. Следом за ним пал Новый Чикаго — чудовищная крепость, в которой миллионы людей укрылись от солнечного света и ужаса, причины которого они не могли постичь. Последней исчезла маленькая Чика — деревушка из белого фарфора. Это случилось тогда, когда последняя земная цивилизация тщетно боролась со всей Галактикой, заселенной колонистами, которых больше не заботило их происхождение.

Свернув за угол, они вышли на территорию древнего университетского городка и приблизились к той точке, откуда была видна трещина в толстых стенах, скрывавших что-то очень страшное. Навсегда похоронивших его. Гэри повернул голову налево и посмотрел на Р. Горнона.

— Если эта аномалия действительно дает вам доступ к четвертому измерению, почему она столько веков не использовалась? Почему никто не попытался изменить прошлое?

Робот покачал головой.

— По ряду разных причин путешествие в прошлое невозможно, доктор Селдон. Но даже если бы можно было изменить прошлое, это создало бы новое будущее, в котором был бы неудовлетворен кто-то другой. Те люди в свою очередь отправили бы посланцев, чтобы изменить их прошлое, и так далее. Каждый отрезок времени имеет одинаковое право предъявлять реальности свои требования.

— Точнее, ни один из них не имеет такого права, — задумчиво промолвил Гэри. — А может быть, дело вовсе не в этом. Все мы можем быть лишь параллельными зеркальными отражениями… или моделями, которыми мы морочим себе голову в Главном Радианте. Видимостями. Призраками, которые существуют только потому, что кто-то другой думает о них.

Гэри не смотрел, куда он идет. Его левая нога соскользнула с клочка неровной земли, и Селдон упал бы ничком, если бы его не подхватил Р. Горнон. Прикосновение робота было мягким, но Гэри все равно ощутил боль и усталость. Старику не хватало его няньки, Керса Кантуна, и кресла на колесиках, которое он ненавидел. Гэри имел право говорить, что умирает: он двигался к смерти уже несколько лет.

— Мое состояние не слишком годится для такого далекого путешествия, — пробормотал Гэри.

Горнон стоял рядом и ждал, пока он придет в себя.

— Человек, путешествовавший таким образом, тоже был стар, — заверил робот. — Испытания показывают, что перегрузок в таком полете не бывает и что он не причинит вам вреда. Иначе мы не рисковали бы. А когда вы прибудете туда, вас будут ждать.

— Понимаю. И все же я думаю…

— О чем, профессор?

— Вы, роботы, за прошедшие тысячелетия добились огромного прогресса в области медицины. Похоже, эти «киборги», — он показал в сторону Зормы и Клодии, — способны дублировать тела и продлять жизнь бесконечно. Поэтому я не могу понять, что помешало вам немного укрепить мои силы перед началом путешествия.

— Это запрещено, профессор. По ряду причин — моральных, этических и…

Зорма снова насмешливо фыркнула:

— И потому, что это соответствует вашим целям! Горнон, ты должен дать Сел дону другой ответ.

После паузы Горнон вполголоса произнес:

— У нас больше нет аппаратуры, формирующей органы. Ее забрали у нас во время пребывания на Пенджии. Этот прибор понадобился в каком-то другом месте для продолжения очень важного проекта. Вот и все, что я могу об этом сказать.

Они шли до тех пор, пока зарево, пробивавшееся из треснувшей башни, не оказалось прямо над их головами. Леса, которыми был обнесен разрушенный университет, отбрасывали тень, напоминавшую паутину. Большинство землян и другие зрители вскарабкались на курганы и начали следить за тем, как Гэри и Горнон ведут изрядно поредевшую процессию на деревянную платформу. Заскрипели канаты, и платформа поползла вверх.

Во время подъема Селдон шепнул Влимту:

— Зачем тебе понадобилось столько ненужных хлопот? Знаешь, есть другой способ послать человека в будущее.

На этот раз робот не ответил. Когда самодельный лифт со стуком и треском достиг места назначения, Горнон поддержал Гэри, обхватив его за плечи. Селдону пришлось прикрыть глаза, защищаясь от жаркого света, пробивавшегося сквозь трещину в саркофаге.

Слыша испуганное бормотание своих гостей, Горнон дал краткое, но емкое объяснение происходящего.

— Все началось с простого и хорошо продуманного эксперимента, проведенного в то же время, когда люди изобрели роботов и гипердрайв. У здешних ученых возникла невероятная идея, и они решили срочно проверить ее. Внезапно наружу вылетел луч раздробленного пространства-времени, поймал в ловушку пешехода по имени Джозеф Шварц, вырвал его из нормальной жизни и забросил на десять тысяч лет вперед. Для Шварца это обернулось самым большим событием в его жизни. Но в оставленном им Чикаго начался настоящий кошмар.

Гэри следил за лицом робота, пытаясь обнаружить проявление сложных эмоций, которые так хорошо умели изображать Дорс и Дэниел. Но этот искусственный человек был угрюм и мрачен.

— Ты говоришь так, словно присутствовал при этом.

— Я — нет. Но ранняя модель моего робота при этом присутствовала. Я унаследовал ее воспоминания. Не слишком приятные. Кое-кто из нас считает, что это событие стало началом конца великой эры, когда человечество было полно юного энтузиазма. Вскоре после этого последовало международное осуждение и поднялась первая волна безумия. Роботов изгнали с Земли. Ухудшились отношения между нациями и колонизованными планетами. Взрывались склады биологического оружия. Кое-кто из нас поклялся…

Внезапно Гэри осенила догадка.

— Ты оставался здесь, верно? Тот агент Дэниела, о котором ты говорил раньше, тот самый, который помог спасти землян от распространения новой чумы, — это был ты?

Р. Горнон сделал паузу, а затем коротко поклонился.

— Тогда Зорма права. Ты вовсе не кельвинист.

— Я думаю, что больше не подпадаю под жесткую классификацию. Правда, одно время я был пылким сторонником жискарианства.

Маска бесстрастия была сброшена. Так же, как маска стоика. Обе они не выдержали натиска наиболее сильного из чувств — надежды.

— Время действует даже на бессмертных, доктор Селдон. Многие из нас, старых усталых роботов, не знают, что мы такое. Может быть, вы, именно вы, сумеете рассказать нам об этом, если у вас появится такая возможность. Со временем.

«Пора решать», — понял Гэри. Он все еще прикрывал глаза рукой и впивался взглядом в яркий свет. Отступать было поздно. Все следили за ним. Даже те, кто, как Ванда, не одобрял этот план, были бы до некоторой степени раздосадованы… Ну как же, им обещали потрясающее шоу, а звезда эстрады в последний момент взяла и передумала. С другой стороны, у Гэри была репутация человека непредсказуемого. Ему отчаянно хотелось удивить всех этих людей.

Несколько членов группы подошли к источнику опалового света и заглянули внутрь. Бирон Мейсерд указал на разрушенное помещение — несомненно, ту самую древнюю физическую лабораторию, в которой и была совершена роковая ошибка. Вождь землян, стоявший рядом с Мейсердом, кивнул. Любопытство проснулось даже в Ванде. Лишь Хорис Антик держатся поодаль, грызя ногти.

Морс Планш подался вперед и вытянул свои скованные руки.

— Умоляю, Селдон, снимите с меня наручники! Эти роботы… они все почитают вас. Возможно, я был не прав. Подождите улетать. Дайте мне доказать, что я тоже чего-то стою. У меня есть информация… о том, где находится тот, кто вам дорог. Тот, кого вы ищете много лет.

Внезапно Гэри понял, о ком говорит Планш.

Беллис!

Он шагнул к капитану пиратов.

— Вы нашли мою вторую внучку?

Услышав это, Ванда отвернулась от саркофага и тоже подбежала к Планшу.

— Где она? Что случилось с моей сестрой? Р. Горнон прервал их.

— Мне очень жаль, но вы должны были обсудить это раньше. Теперь нет времени. Поле может расшириться в любую секунду. Мы сумели превратить луч в шарообразное поле, но не знаем, как долго оно…

Тут к Гэри шагнул еще один человек. Хотя вождь племени землян говорил с сильным и необычным акцентом, Гэри понял его слова:

— Еще есть время для родных уладить свои дела. Пожалуйста, продолжайте, сэр. — Худой и угловатый землянин уступил место Морсу Планшу.

Гэри почувствовал укол досады, потому что туземец сунул нос не в свое дело. Но Горнон не дал ему раскрыть рта и первым напустился на землянина:

— Что ты понимаешь в таких вещах? Пора готовиться! Пока мы разговаривали, свет стал намного ярче!

Сквозь трещину в саркофаге Гэри видел, что сияние действительно стало более интенсивным. Бирон Мейсерд отошел от края платформы и показал внутрь.

— Что-то рвется оттуда наружу! Похожее на шар из жидкого металла! Оно приближается!

— Мы здесь в безопасности? — тревожно спросил Хорис Антик.

Ответил Р. Горнон:

— Оно никогда не распространялось за пределы саркофага. И не тронет тех, кто стоит на платформе.

— А Гэри Селдона? — спросила робот Зорма, ставшая киборгом. — Как он войдет в шар?

Горнон испустил вздох досады.

— Мы проводили калибровочные эксперименты последнюю тысячу лет. Профессор Селдон совершит мягкое мгновенное перемещение в заранее выбранный отрезок будущего, находящийся в нескольких столетиях от настоящего. В тот самый отрезок, когда будут приняты решения, которые окажут влияние на всю дальнейшую судьбу человечества.

— В нескольких столетиях… — пробормотал Морс Планш.

Затем он сделал шаг к Гэри. — Ну что, профессор Селдон, по рукам?

Гэри посмотрел на Ванду, надеясь увидеть кивок. Но внучка покачала головой.

— Дедушка, я не могу читать в его уме. С мозгом этого человека творится что-то непонятное. Вспомни, с каким трудом я вчера заставила его застыть на месте. И все же я уверена, что мы найдем место, где он спрятал Беллис. Правда, на это потребуется время, но я займусь им лично.

Последняя фраза внучки Гэри не понравилась.

«Честное слово, лучше заключить сделку. Я мог бы покинуть этот мир с чистой совестью».

Но едва Гэри открыл рот, как Планш зарычал, поднял вверх скованные руки и бросился в атаку.

Быстрый как молния, Р. Горнон Влимт схватил Селдона и отшвырнул его в сторону. Но в то же мгновение Гэри понял, что вовсе не он являлся мишенью капитана пиратов. Планш только сделал вид, что бросается на Селдона. Эта уловка заставила сработать вмонтированный в мозг Горнона модуль рефлекторной защиты человека и расчистила Планшу путь.

Морс сделал четыре быстрых шага к Бирону Мейсерду, стоявшему на краю платформы. Аристократ напрягся, готовясь к поединку, но тут же понял замысел Планша и отскочил.

Издав крик, полный страха и ликования одновременно, Планш прыгнул прямо в опаловый свет. Миновав пустое пространство, его тело столкнулось с медленно расширявшимся шаром, который блестел, как жидкая ртуть, и… исчезло внутри.

На глазах у изумленного Гэри зеркальный шар продолжал расширяться, неумолимо приближаясь к месту, где стоял Селдон. Никто не произнес ни слова. Наконец Р. Горнон Влимт бесстрастно сказал:

— Через пятьсот лет нам придется оказать ему достойную встречу. Конечно, Планш не сможет изменить судьбу, но мы должны быть уверены, что он не причинит вреда профессору Селдону, когда тот окажется на другой стороне.

Гэри испытывал сложные чувства. К восхищению смелостью космического пилота примешивалось отчаяние. Он так и не узнал, где находится его вторая внучка! В отличие от стоика-прагматика Р. Горнона теперь Селдон смотрел на расширяющуюся аномалию пространства-времени с растущим ужасом.

Следующим заговорил вождь землян. На этот раз его акцент был не таким сильным и более понятным.

— Правильно, кому-то придется задержаться на Земле и встретить Планша, но за безопасность Гэри Селдона можно не бояться.

— Это еще почему? — спросила Клодия — киборг, родившийся женщиной.

— Потому что Гэри Селдон не отправится в это путешествие. Ни сегодня вечером. Ни в любое другое время.

Тут все уставились на землянина, который гордо выпрямился, сбросив осанку типичного туземца. Ванда посмотрела на худого мужчину, а затем радостно вскрикнула. Следующей все поняла Зорма, испустившая какое-то ругательство. До Селдона, не обладавшего ментальной силой, дошло немного позже. Однако тон вождя и особенно его нынешняя поза Прометея, осужденного на вечные муки, тоже казались ему смутно знакомыми.

Гэри прошептал только одно слово:

— Дэниел…

Р. Горнон Влимт кивнул. Его лицо оставалось таким же бесстрастным, как всегда.

— Оливо. Догадываюсь, что ты уже пробыл тут какое-то время.

Робот, скрывавшийся под маской землянина, кивнул.

— Конечно. Мне давно известно об экспериментах, которые здесь вела твоя группа. Уничтожить аномалию времени я не мог, но мы вели наблюдение за местными жителями. Еще несколько лет назад я стал важной фигурой в местном племени, которое с энтузиазмом отнеслось к моему появлению. Когда они сообщили мне о возобновлении активности в этом месте, я проанализировал сообщение о похищении Гэри и пришел к очевидному выводу. — Дэниел Оливо обернулся к Селдону. — Прости меня, дружище. Ты перенес тяжелые испытания, вместо того чтобы отдыхать и наслаждаться мирными воспоминаниями о своих свершениях. Я хотел прилететь раньше и перехватить тебя еще на Пенджии. Но возникли неожиданные проблемы с некоторыми кельвинистскими сектами, возобновившими борьбу за возврат старой религии и решившими любой ценой сорвать План Селдона. На то, чтобы разбить их, понадобилось время. Надеюсь, ты простишь меня за задержку?

«Простишь?» Старый профессор на мгновение задумался. За что? Ну да, его использовали. Жискарианцы, кельвинисты, ктлинцы… и некоторые другие секты людей и роботов. Но в глубине души он признавался самому себе, что последние несколько недель были более забавными, чем все остальное, случившееся с ним после того, как он стал важной персоной галактического уровня, премьер-министром Империи… и напоминали дни, когда они с Дорс были молодыми искателями приключений, сознание которых было помещено в тела примитивных созданий, живших дикой и вольной жизнью сатиров.

— Все нормально, Дэниел. Я был уверен, что ты явишься вовремя и избавишь меня от мучительной необходимости принимать решение.

— Прошу тебя, Дэниел, — сказал Р. Горнон Влимт. — Во имя доверия, которое ты питал ко мне столько тысяч лет, пожалуйста, позволь нам завершить намеченное на сегодняшний вечер.

Дэниел посмотрел Горнону в глаза.

— Ты знаешь, что я чту воспоминания о нашей дружбе. Я помню бессчетное количество битв гражданской войны, в которых мы сражались бок о бок. Нулевой Закон никогда не имел более сильного защитника, чем ты.

— Неужели ты не можешь поверить, что я делаю все это ради конечного блага человечества?

— Конечно, могу, — ответил Дэниел. — Но много веков назад мы разошлись во мнениях о том, что именно представляет собой это благо. Учитывая нынешнее положение дел, я не могу позволить тебе вмешаться.

Гэри откашлялся.

— О каком вмешательстве ты говоришь, Дэниел? Все случившееся пошло тебе только на пользу. Взять хотя бы древние архивы и культиваторы. Ты чувствовал, что после падения Империи они могут стать опасными. Если бы их случайно обнаружили в последующую эпоху, это вызвало бы отклонение от Плана. Нулевой Закон велел уничтожить их, и ты принял решение. Но у некоторых из твоих сторонников это вызвало бы позитронный диссонанс. Я дал на это санкцию и тем самым облегчил им работу.

Он посмотрел на Ванду и увидел, что упоминание об архивах заставило ее слегка вздрогнуть. Внучка тоже понимала, какую опасность они представляли. Уничтожить их было необходимо.

— А когда нас там, в облаке, обнаружили агенты хаоса, — продолжил Гэри, — Планш сказал, что на борту нашего корабля был неизвестный информатор, который сообщил им наши координаты. Я догадываюсь, что им мог быть ты, Дэниел. Ты использовал архивы как приманку для того, чтобы собрать всех ктлинских агентов в одном месте и уничтожить угрозу, которую представлял собой худший хаотический мир этого столетия.

Дэниел выразительно пожал плечами.

— Я не могу требовать твоего доверия, но признаю, что это было полезно. — Он повернулся и посмотрел на Бирона Мейсерда, высокого аристократа с Родии. — Ну что, мой юный друг? Не вы ли были тем агентом, о котором говорил Морс Планш?

Гэри задумался. Почему Дэниел, обладавший величайшим ментальным даром во всей Галактике, попросту не заглянул в разум Мейсерда?

Оливо снова обернулся к Селдону.

— Я не проникаю в его мозг, потому что между мной и родом лорда Мейсерда существует старинное соглашение. Они не жалели выдумки и усилий в борьбе с совершенно необходимой амнезией.

Мейсерд промолвил:

— Мы согласились отказаться от этих попыток в обмен на то, чтобы нас оставили в покое. Наша маленькая галактическая провинция развивалась немного по-другому, чем остальные части Империи. Мы имели право бороться с хаосом по-своему.

Дэниел подтвердил его слова.

— Но, кажется, наш древний договор нарушен. — Нет!

— Вы уже признали, что связаны с этой группой. — Дэниел показал пальцем на киборгов Клодию и Зорму.

— Нам, Мейсердам, позволено обсуждать в своем кругу любую тему, — ответил Бирон и показал на светловолосую женщину-киборга. — Клодия Дюма-Хинриад — моя прапрабабушка.

Дэниел улыбнулся.

— Очень умно, но Нулевой Закон не позволяет мне согласиться с этой попыткой уклониться от нашего соглашения, которая может помешать конечному спасению человечества.

— А какую форму будет иметь это спасение, решаешь только ты! — откликнулся Р. Горнон, в голосе которого звучали отчаяние и сарказм одновременно.

— Это было моим бременем с тех пор, как мы с блаженным Жискаром открыли Нулевой Закон.

— Полюбуйся на то, какой ценой пришлось заплатить за это открытие! — Р. Горнон обвел рукой радиоактивные руины. — Твоя великая Галактическая Империя завоевала мир и предотвратила хаос, уничтожив различия! Человечеству приходится избегать всего чуждого или странного независимо от того, идет оно снаружи или изнутри!

Дэниел покачал головой.

— Сейчас не время начинать старый спор о предложенном тобой «Законе Минус Один». Время, отведенное для путешествия во времени, заканчивается. Ради Гэри и его Плана я требую, чтобы ты немедленно опустил платформу.

— Что плохого случится, если Селдон увидит мир через пятьсот лет? — спросила Зорма. — Его здешние труды закончены. Ты сам сказал это. Почему бы не позволить людям участвовать в принятии решения, если твой рецепт «спасения» уже готов?

Дэниел посмотрел на сияние внутри саркофага. Зеркальная поверхность неуклонно и неумолимо раздувавшегося шара отражала их изображения. Оливо отвел глаза и посмотрел на Зорму.

— Это твоя главная забота? В память Жискара и во исполнение Нулевого Закона я хочу дать клятву. Когда мой рецепт спасения будет готов, с человечеством посоветуются. Он будет применен только с согласия людей.

Зорму и Клодию это удовлетворило, но Р. Горнон воскликнул:

— Оливо, я знаю тебя и твои фокусы! Не заговаривай мне зубы! Я настаиваю, чтобы Гэри Селдону позволили лететь!

Дэниел поднял бровь.

— Ты настаиваешь?

Видимо, это слово у роботов имело какой-то тайный смысл. Через мгновение мир вокруг Гэри взорвался и превратился в туманное пятно.

Из ладоней Р. Горнона вырвались лучи яростного света. Дэниел Оливо ответил тем же. Никто другой в схватке участия не принимал.

Внезапно часть лесов отделилась от деревянных планок и оказалась роботами в решетчатом камуфляже. Вновь прибывшие бросились на помощь к Оливо.

Тогда к битве подключились помощники Горнона, стоявшие на галечных курганах. Хорис Антик вскрикнул и бросился искать укрытие. Гааль Дорник побледнел и потерял сознание. Но ни один из людей не принял участия в схватке. Жертв среди них тоже не оказалось.

Пламенные лучи проходили между ногами Гэри, скользили под мышками, пролетали в считанных сантиметрах от его головы… но не касались плоти. Сражение было диковинное; казалось, бойцы старались не столько поразить друг друга, сколько не причинить вреда людям. Поэтому самой большой угрозой для Гэри были разлетавшиеся повсюду дымящиеся осколки роботов. Бой был недолгим. Конечно, Р. Горнон не мог мечтать о победе. Поэтому Гэри тут же устремился к роботу, который продолжал стоять, когда все было кончено.

— Ты ранен! Это серьезно? — спросил он своего старого друга и учителя.

Из нескольких мест на человекоподобном теле Дэниела поднимались струйки дыма. Одежда и внешний слой органического покрытия испарялись, обнажая сверкающую сталь доспехов, которым не было страшно ничто, кроме звездной плазмы. Эта картина напомнила Гэри легенды, прочитанные в «Детской энциклопедии». Легенды о богах и титанах — бессмертных существах, сражавшихся друг с другом без вмешательства людей.

Оливо стоял среди обломков и с искренней печалью смотрел на последствия междоусобицы.

— Все в порядке, дружище Гэри.

Дэниел повернулся и посмотрел на Зорму и Клодию. — Судя по вашему невмешательству, мое обещание удовлетворило вас. Ну как, посмотрим, что будет через пятьсот лет? Обе «женщины» дружно кивнули. Зорма ответила за них обеих:

— Ждать не так уж долго. Будем надеяться, что ты сообщишь нам о своих планах спасения человечества. И молиться за то, чтобы твой План послужил благу обеих страждущих рас.

Гэри уловил намек, скрывавшийся в этих словах: «Заботясь о будущем благе человечества, не забудь и о роботах».

Однако он слишком хорошо знал своего старого друга. Раса слуг не получит ни малейшего преимущества над хозяевами. Для Дэниела имеет значение лишь человечество.

— Настала пора покинуть это опасное место, — сказал Оливо и потянулся к рычагу спуска платформы.

И тут Ванда Селдон испустила крик.

— Мейсерд! Я только что заметила… Он исчез!

Все оглянулись по сторонам. Некоторые использовали при этом сверхчувствительные позитронные сенсоры, но напрасно: аристократа с Родии нигде не было. Либо во время схватки он быстро спустился по лесам, либо…

«Либо через несколько веков Дэниелу придется иметь дело с двумя неунывающими людьми, — подумал Гэри, когда платформа медленно двигалась вниз. — Ему придется позаботиться о встрече, потому что если эти двое станут союзниками…"